CC BY
125
© 2007 г. С.Б. Бурков
УЧЕТ И КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ПАМЯТНИКОВ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ ИНГУШЕТИИ
С точки зрения наличия памятников истории и культуры и прежде всего археологии Республика Ингушетия может по праву считаться своеобразным историю-культурным заповедником. Во всех зонах -горной, предгорной и плоскостной - во множестве встречаются остатки древних городищ и поселений, а при земляных работах, особенно в зонах новостроек, при разработке карьеров постоянно обнаруживаются все новые погребальные памятники - грунтовые могильники из катакомб [1], в ямах с засыпкой камнем [2], а в горной зоне после обильных осадков выявляются все новые погребения в каменных ящиках или склепах [3]. Однако в связи с тем, что вплоть до середины 90-х гг. XX в. интересы исследователей, занимающихся изучением памятников материальной культуры Ингушетии, были сосредоточены на горной зоне [4], объекты предгорно-плоскостной зоны республики были представлены значительно скромнее [5]. Это особенно заметно по крайне редким работам сводного характера, посвященным учету памятников археологии градостроительства и архитектуры. Так, например, на середину 70-х гг. XX в. из 232 памятников археологии, градостроительства и архитектуры, учтенных к тому времени в современных административно-территориальных границах Ингушетии, на предгорно-плоскостную зону приходится лишь 42 [6]. Из 45 объектов данной категории, учтенных для этой же территории за 1965 - 1980 гг., на предгорно-плоско-стную зону приходится 27 [7]. Примечательно, что, согласно сводным данным Министерства культуры ЧИАССР, в перечне памятников истории и культуры республики, находящихся под государственной охраной, по состоянию на 1991 г. памятников археологии местного значения нет ни одного, а республиканского
- только 2 в Назрановском районе, тогда как в Малго-бекском и Сунженском районах они не указаны вовсе. Что же касается списка объектов истории и культуры, то в Малгобекском районе зафиксировано 7 памятников археологии и ни одного - архитектуры, в Назрановском (куда вплоть до 1993 г. входила и территория сегодняшнего горного Джейрахского района) отмечено 84 археологических и 107 архитектурных объектов (всего
- 214). В Сунженском же районе, в котором лишь в 40
- 70-е гг. XX в. силами СКАЭ под руководством Е.И. Крупнова были изучены десятки курганов, несколько крупных поселений, вновь открыты многие другие памятники, объектов археологии нет ни одного. Отмечено лишь 9 памятников архитектуры [8]. В целом территория Ингушетии до сих пор не подвергнута комплексному обследованию на предмет выявления, учета и полноценного картографирования объектов культурного наследия. В ходе их стационарного изучения при написании отчетов о работах исследователь в лучшем случае составлял так называемую «карту-схему», на которой порой очень условно отме-
чал близлежащие памятники [9]. Этот раздел работ обычно не учитывал требований, предъявляемых к картографии, в связи с чем происходило не обоснованное искажение даже административно-территориальных границ, не говоря уже о примитивной, во многом ошибочной локализации выявленных памятников, нанесенных на подобные «схемы» без учета их месторасположения и топопривязок [10].
Подобный подход к картографии был свойствен уже первым комплексным исследованиям целых эко-лого-географических регионов, предпринятым на изучаемой нами территории начиная с 40-х г. XX в. [11]. Некоторые карты-схемы отличались достаточно точной проработкой деталей рельефа речных систем, что позволяло в выверенном масштабе наносить на нее обследуемые объекты [12]. Работы сводного характера, в которых предприняты попытки учета и территориального месторасположения производимых исследований, при очень крупном масштабе в целом были не в состоянии учесть требования, предъявляемые к картографированию памятников [13].
При изучении определенных эпох необходим анализ месторасположения уже обнаруженных объектов. Однако достаточно значительные расстояния между ними с учетом потребности размещения материалов на ограниченной по техническим причинам печатной площади сборников, в которых они публиковались, зачастую приводили к излишней схематизации изображений [14]. Для территории современной Ингушетии существует и другая проблема - отсутствие официального административно-территориального размежевания с соседней Чеченской республикой. Согласно Конституции Чечни, в ее территорию кроме прочего входит и Сунженский район, в границах населенных пунктов ст. Ассинов-ской, с. Серноводск, хут. Давыденко [15], тогда как Конституция Ингушетии таких деталей не содержит [16]. В этой связи выглядит довольно проблематичным соотнесение таких памятников, как курганные могильники «Асиновский», им. XX партсъезда, поселений и городищ в районе г. Серноводска, но особенно территориальная принадлежность древностей в зоне с. Бамут и Аршты, первое из которых входит в состав Чечни, второе - Ингушетии.
В границах и окрестностях как первого, так и второго населенных пунктов до сих пор находятся многочисленные курганные группы, которые исследователями объединены в единый могильник с условным названием «Бамутский курганный могильник» [17]. Это связано с тем обстоятельством, что если к 1962 г. хут. Новые Аршты располагался в достаточно компактных границах [18], то к 1969 г. - почти слился с с. Бамут [19].
Однако подобная условность, вполне допустимая в научном плане при характеристике однокультурных комплексов, расположенных в ограниченной эколого-геогра-
фической зоне, неприемлема при решении вопросов учёта конкретных памятников истории и культуры, где требуется чёткость в определении прежде всего административно-территориальной принадлежности, которая, вполне естественно, не совпадает ни с природно-климатическими или зональными границами, ни с культурно-исторической ситуацией III - II тыс. до н.э.
Ещё одной характерной особенностью, связанной с опытом учёта и картографии памятников (объектов) культурного наследия предгорно-плоскостной зоны Ингушетии, является отсутствие пристального и специализированного внимания к этой зоне со стороны исследователей начиная с конца 60-х гг. XX в., когда завершились работы в крае Северо-Кавказской археологической экспедиции под руководством Е.И. Крупнова. Немногочисленные и эпизодические разведочно-реког-носцировочные работы, произведённые в это время отдельными исследователями [20] практически не привели к выявлению новых объектов или их нанесению на карту. В это время вёлся учёт в основном случайно обнаруженных отдельных погребений, дообследование разрушающихся комплексов и фиксация отдельных находок [21]. Сплошной разведки территорий предгор-но-плоскостной зоны Ингушетии, особенно Малгобек-ского района никто не производил, в результате чего общее количество недвижимых объектов археологии, градостроительства и архитектуры на этой территории практически не росло.
Для Назрановского района Ингушетии ситуация несколько изменилась после начала проектно-изыска-тельских работ в зоне намечаемого строительства будущей столицы республики г. Магас, начальный этап которых с точки зрения нашей темы приходится на 1994 г., когда было принято решение о его строительстве. К 1995 г. выбор будущей площадки под строительство был определен Указом Президента РФ № 778 от 15.04.1994 «О строительстве столицы Республики Ингушетия».
Первичный осмотр территории I очереди строительства г. Магас в апреле 1994 г., произведенный автором совместно с сотрудником научно-производственного центра (НТЦ) по охране памятников Чеченской Республики Т. Тайсумовым, позволил выявить 19 курганов и 3 зоны поселений. В дальнейшем именно на этой территории производились охранно-спасательные работы Ингушским отрядом ИА РАН под руководством К. Воронина, в результате которых были исследованы ряд бытовых и погребальных комплексов широкого исторического диапазона - от эпохи ранней бронзы (Экажевское поселение) до позднего средневековья (остатки поселения на кургане в предмостной зоне левобережного участка подъездной дороги к г. Магас [22]).
Параллельно с этим по заказу Министерства культуры Республика Ингушетия (МК РИ) группой сотрудников Ингушского государственного музея краеведения им. Т. Мальсагова был произведён осмотр территории Назрановского района. Выявлено несколько десятков новых бытовых и погребальных памятников, установлено современное состояние недвижимых объектов культурного наследия, известных по предыду-
щим исследованиям, составлены акты их осмотра, собрана и описана коллекция керамики, создана карта памятников истории и культуры Назрановского района с учётом случайных находок, хранящихся в фондах музея. Материалы произведённых работ были обобщены в соответствующем отчёте [23].
В ходе работы археологической группы (инспекции по охране памятников) при МК РИ в зоне строительства г. Магас и на территориях, где возводились сопутствующие объекты в 1995 - 1996 гг., постоянно производился мониторинг любых земляных работ, что позволяло выявлять всё новые, в основном погребальные памятники, большинство из которых (до 70 %) на настоящий момент уже либо уничтожены, либо ещё уничтожаются [24].
Впервые полный список памятников археологии, градостроительства и архитектуры Назрановского района был представлен в сводном отчете ИГМК им. Т. Маль-сагова и НИИ гуманитарных исследований им. Ч. Ах-риева для МК РИ [25]. В итоге этих и иных изысканий был составлен и полный список памятников археологии Ингушетии, который в 1995 г. был направлен в МК РИ. В дальнейшем в ходе прохождения предварительных процедур при утверждении общего перечня недвижимых объектов культурного наследия республики для получения экспертного заключения он был передан в НИИ гуманитарных исследований им. Ч. Ахрие-ва. Однако директор института М.Б. Мужухоев отказался его утверждать, сославшись на отсутствие актов осмотра современного состояния памятников и утверждённых паспортов на объекты [26]. Для утверждения общего списка памятников предоставление подобных сведений не предусматривается. При наличии утвержденного паспорта объект соответствующим постановлением Правительства ставится на государственный учет и охрану, включается в общий реестр памятников. В нашем же случае утверждение списков памятников было необходимо для определения общей суммы средств с целью их последующей паспортизации, о чем к тому времени уже была достигнута соответствующая договоренность с МК РФ. Отказ М.Б. Мужухоева от подписи под списком памятников археологии привел к отказу от финансирования их паспортизации на федеральном уровне. В результате до сих пор ни один из памятников археологии Ингушетии предгорно-плоскостной зоны не паспортизирован и не поставлен на государственный учет и охрану, что постоянно приводит к их безвозвратному и безнаказанному уничтожению [27]. В отчёте НИИ за 1995 г. есть акты осмотра вновь выявленных на строительных площадках г. Магас археологических объектов и экспертные заключения о том, что они являются памятниками истории и культуры и рекомендуются к постановке на государственный учет и охрану [28].
Тем не менее через месяц экспертное заключение по 118 памятникам археологии Назрановского, Сунженского и Малгобекского районов было подписано сотрудниками института Археологии РАН, проводившими в то время археологические раскопки части из них в зоне строительства г. Магас [29]. Данный вывод
с приложением полного списка памятников вместе с соответствующим сопроводительным письмом был тогда же отправлен в МК РИ на имя министра культуры А.Х. Парова, однако так и не был утвержден. Завершение вышеописанной процедуры пришлось на 2001 г., когда постановлением Правительства Ингушетии большинство из них были признаны памятниками истории и культуры республиканского значения [30], хотя и в том случае оказалась нарушена процедура отнесения к категории «памятники регионального значения» [31]. В самом списке собственно к объектам археологии из 118 можно отнести лишь 107. Такие объекты, как Барсу-кинская водяная мельница (90-е гг. XIX в.), Назранов-ская крепость (1810 - 1817), Даттыхская крепостная стена с башнями (X - XII вв.?), Среднеачалукинский менгир (I тыс. до н.э.?), Экажевский, Насыр-Кортский, Бар-сукинский, Сурхахинский, Галашкинский защитные (оборонительные) рвы, к памятникам археологии отнесены быть не могут. Первые, равно как и мавзолей Борга-Каш, являются памятниками градостроительства и архитектуры, а вторые до сих пор не исследованы на предмет их искусственного происхождения. До сих пор никаких археологически зарегистрированных данных об этом нет.
Всего же за 1994 - 1996 гг. в зонах строительства г. Магас были выявлены 6 бытовых (городища, поселения), 60 погребальных (курганы) объектов, а также 64 отдельных комплекса и погребения, общий объем находок, переданных на постоянное хранение в фонды ИГМК, превысил 700 экземпляров [32]. За это время было проведено комплексное обследование достаточно обширной зоны в среднем течение р. Сунжи, а в отчетных материалах появились подробные карты-схемы с нанесенными на них вновь обнаруженными объектами культурного наследия [33]. Общий итог выявленных и рекомендуемых к немедленному изучению бытовых и погребальных объектов в зонах строительства г. Магас и в предгорно-плоскостной зоне Ингушетии был подведен в материалах приложения пообъектных смет строительства с расшифровкой стоимости работ в 1996 г. [34], а также в шести комплексных программах, разработанных и представленных автором в МК РФ по распоряжению министерства культуры Ингушетии [35]. Тогда же были произведены подсчеты потерь памятников в предгорно-плоскостной зоне республики от природных и антропогенных факторов, дана динамика и основные причины этих утрат, предложены механизмы их сохранности и учета [36].
В дальнейшем после ликвидации в 1997 г. археологической группы и вплоть до 2001 г. работа в области мониторинга, учета и охраны памятников истории и культуры практически не велась. Начиная с 2001 г. ряд случайных находок из разрушаемых в ходе строительства погребальных объектов был зафиксирован и частично опубликован в печатных изданиях, подготовленных сотрудниками археологического центра [37]. На это же время приходится и первая публикация схематической карты расположения памятников археологии предгорно-плоскостной зоны Ингушетии [38].
В то же время два других плоскостных района Ингушетии - Сунженский и Малгобекский - подвергались осмотру лишь частично, в основном в связи с выявлением новых фактов разрушения ранее известных памятников. Были разрушены курганы в зоне функционирования карьера кирпичного завода у ст. Несте-ровской, культурный слой поселения в районе реконструкции взлетно-посадочной полосы аэропорта «Ингушетия» (Инспекция по охране памятников, 1996 г.); дообследование погребений в зоне забора глины для строительства воинской части у ст. Троицкой и там же -определение мощности культурного слоя на Троицком городище (археологический центр, 2003 г.) - в Сунженском районе; выявление ряда поселений и городищ в зоне с. Инарки, отдельных катакомб - в районе с. Верхние Ачалуки (Инспекция по охране памятников, 1996 г.), отдельных случайных находок в с. Средние Ачалуки (Археологический центр, 2002 г.) - в Малгобекском районе. По итогам их мониторинга составлялись акты осмотра с фиксацией масштабов и характера разрушений. Однако целевой программы учета и мониторинга объектов культурного наследия в республике Ингушетия так и не принято, несмотря на многочисленные официальные обращения и письма, аналитические и информационные статьи в периодической печати, научные публикации. Только по проблемам сохранности памятников археологии в зоне строительства г. Магас за период с 17.07.95 по 17.05.96 автором в органы исполнительной власти всех уровней было направлено 34 безответных письма и обращения, подготовлено 6 проектов постановлений Правительства по вопросам изучения, обеспечения, сохранности и учета памятников, из которых принято одно. Общий перечень публикаций в периодической печати за 1995 - 1996 гг. составляет более 20 материалов. За период 2000 - 2003 гг. автором данной статьи в периодической печати опубликовано 11 обзорно-аналитических статей по проблемам сохранности и использования историко-культурного наследия республики.
Согласно официальной статистике, на 1990 г. среди памятников истории и культуры ЧИАССР, находящихся на государственной охране, на долю Ингушетии приходилось лишь 2 объекта археологии, расположенных в границах Назрановского района, и ни одного - в Малгобекском и Сунженском районах. Интересно, что В.Б. Виноградовым и В.И. Марковиным к 1966 г. было учтено: по Малгобекскому району 5 объектов археологии (без учета случайных находок), по Сунженскому - 24 археологии и 16 градостроительства и архитектуры; по Назрановскому - 32 археологии и 147 градостроительства и архитектуры (с учетом состава памятников современного Джейрахского района) [40]. В реестре, опубликованном Археологическим центром при МК РИ, числятся 29 памятников в Сунженском, 18 - в Малгобекском и 77 - в Назрановском районах [41]. По материалам Д.Ю. Чахкиева, в Джейраховском, Чулхой-ском, Тумгойском ущельях, Цей-Ламском перевале Джейрахского района находится 1336 памятников археологии, градостроительства и архитектуры [42], а в Джейраховском, Чулхойском. Тумгойском, Галгаев-
ском ущельях, Цей-Ламском и Леймой-Ламском перевале - 2502 единицы [43].
В своей последней работе на эту тему [44] данный исследователь упоминает о 471 объекте, находящемся в Джейраховском, Чулхойском, Тумгойском, Галгаев-ском ущельях и на Цей-Ламском горном перевале. И если в первых двух трудах подсчет вёлся индивидуально каждого склепа, башни, заградительной стены, мавзолея, храма, то в последней - исходя из точки местонахождения. В то же время во всех работах общее количество погребений на каменноящечных, катакомб-ных, пещерных могильниках не подсчитывалось так как в этом случае возможен учет только изученных (раскопанных) погребальных объектов. Но тогда при подобных подсчетах склеповые могильники придется считать не индивидуально, а в общем по их местонахождению и учитывать в группах.
Здесь же следует заметить, что в перечне объектов горной зоны ЧИАССР на 1966 г. В.Б. Виноградовым и В.И. Марковиным не были учтены 68 из известных уже тогда памятников, что при численности указанного 191 объекта дают 37,6 % от их общего числа [45].
Таким образом, нам следует признать, что в вопросах учета и картографии памятников материальной культуры Ингушетии до сих пор отсутствует необходимый уровень, достаточный для достойного отражения в общей картине объектов историко-культурного наследия этой важной составной части Центрального Предкавказья.
Литература и примечания
1. 1993 - 2000 гг.: с. Яндаре, Экажево, Средние Ача-луки, в зонах подстанций «Магас» (юго-восточная) и «Северо-Западная», в левобережной и правобережной зонах подъездной дороги к г. Магас - см.: Отчёт ИГМК и НИИ за 1995; отчет по договору между археологической группой (инспекцией по охране памятников) МК РИ и «Ингушавтодор» за 1996 г.; отчёт о работах по теме: «Поисково-изыскательские археологические работы в зоне строительства I очереди столицы Республики Ингушетия г. Магас на площади 184 га на землях госхоза «Экажевский» в 1996 г.» Назрань, 1996; Бурков С.Б. Исследования археологических памятников в зоне строительства столицы Ингушетии г. Магас в 1994 - 1996 гг. // XXII Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. Кисловодск, 2002. С. 22-25; Он же. Некоторые итоги исследования археологических памятников в зоне строительства г. Магас // Вузовское образование в современных условиях: Тез. докл. Магас, 2002. С. 60-64; Малашев В.Ю. и др. Результаты работ Ингушской экспедиции // АО. 1996. М., 1997. С. 218; Воронин К.В., Малашев В.Ю. Итоги работы в плоскостной зоне Ингушетии // Археологическая конференция Кавказа. Краткое содержание докладов. Вып. 1. Тбилиси, 1998. С. 63; Воронин К.В., Малашев В.Ю. Погребальные памятники эпохи бронзы и раннего железного века равнинной зоны Республики Ингушетия. М., 2006, С. 15-24, 50-52, 56-57.
2. Бурков С.Б. Новый памятник эпохи бронзы из зоны строительства г. Магас // Вестн. археологического центра. Вып. 2. Назрань, 2002. С. 8-36; Малашев В.Ю. и др. Указ. соч. С. 217; Воронин К.В., Малашев В.Ю. Итоги работы в плоскостной зоне Республики Ингушетия. С. 63; Они же. Погребальные памятники эпохи бронзы и раннего железного века равнинной зоны Республики Ингушетия. С. 44-49.
3. Гадиев У.Б. О связях Эзмийского каменно-ящич-ного захоронения с памятниками куро-аракской культуры Кавказа // Вопросы истории Ингушетии. Вып. 4. Магас, 2006. С. 5-12; Он же. Новые материалы эпохи средневековья из горной Ингушетии // Там же. С. 110-125.
4. Бурков С.Б. Археологические памятники предгорно-плоскостной зоны Ингушетии: история изучения и перспективы исследования // Уч. зап. школы-гимназии в г. Назрань. Вып. 1. Назрань, 2002. С. 133-138.
5. Бурков С.Б. К истории изучения археологических памятников в предгорно-плоскостной зоне Ингушетии // XXIV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа: Тез. докл. М., 2004. С. 30-32.
6. Виноградов В.Б., Марковин В.И. Археологические памятники Чечено-Ингушской АССР (материалы к археологической карте). Грозный, 1966.
7. Виноградов В.Б. Хронологическая выборка археологических памятников Чечено-Ингушской АССР, открытых и исследованных в 1965 - 1980 гг. (материалы планового задания). Грозный, 1982.
8. Сводная таблица количества памятников истории и культуры ЧИАССР, находящихся на государственной охране и Список памятников истории и культуры ЧИАССР, находящихся на федеральном учете // Архив МК РФ за 1991 г., раздел «Недвижимые памятники истории и культуры».
9. Виноградов В.Б., Марковин В.И. Указ. соч.; Виноградов В.Б. Центральный и Северо-Восточный Кавказ в скифское время. Грозный, 1972. С. 317; Мужухо-ев М.Б. Антропоморфные надгробные стелы мусульманских кладбищ Чечено-Ингушетии // СА. 1977. № 4. С. 296; Он же. Средневековая материальная культура горной Ингушетии. Грозный, 1977; Код-зоев Н.Д. Археологические памятники Магаса // Вестн. археологического центра. 2001. Вып. 1. Назрань, С. 80-89.
10. Дударев С.Л., Чахкиев Д.Ю., Нарожный Е.И. О достоверности археологических карт (по работам В.И. Ко-зенковой и М.Б. Мужухоева) // Археология и краеведение - вузу и школе: Материалы конф. Грозный, 1981. С. 69-70.
11. Крупнов Е.И. Археологические памятники верховьев р. Терек и бассейна р. Сунжи // Тр. ГИМ. 1948. Вып. 17. М., С. 8.
12. Минаева Т.Б. Археологические разведки в долине р. Сунжи // Сб. тр. Ставропольского пединститута. Вып. 13. Ставрополь, 1958, С. 434.
13. Виноградов В.Б. Пять лет полевых трудов хоздоговорной археологической лаборатории ЧИГУ им. Л.Н. Толстого // Археология на новостройках Северного Кавказа (1986-1990). Грозный, 1991. С. 21.
14. Например, см.: Любин В.П., Беляева Е.В. Средне-палеолитические памятники Ингушетии и проблема миграций палеолитических людей в центральной части Большого Кавказа // Stratum plus. 2001. № 1. С. 329; Дударев С.Л., Хашегульгов Б.М. Археологическая карта Чечено-Ингушетии. Эпоха энеолита и бронзы // Природа и хозяйство Чечено-Ингушской республики. Вып. 6. Грозный, 1991. С. 125.
15. См.: Конституция Чеченской Республики. Ст. 59, п. 5.
16. См.: Конституция Ингушетии. Ст. 109.
17. Мунчаев Р.М. Кавказ на заре бронзового века. М., 1975. С. 287.
18. Мунчаев Р.М. Памятники майкопской культуры в Чечено-Ингушетии (из результатов работ Северо-Кавказской экспедиции) // СА. 1962. № 3. С. 176-198.
19. Мунчаев Р.М., Сарианиди В.И. Бамутские курганы эпохи бронзы // КСИА - 98. М., 1969. С. 91.
20. Хашегульгов Б.М. Отчёт о работах 2-го отряда ППАЭ и ЧИНИИСФ в Назрановском и Шелковском районах Чечено-Ингушетии в 1985 г. Грозный, 1986; Виноградов В.Б. Археологические разведки в Чечено-Ингушетии в 1965 г. // АЭС. Т. 2. Грозный, 1968. С. 213; Виноградов В.Б., Козенкова В.И., Круп-нов Е.И. и др. Северо-Кавказская экспедиция // АО. 1967. М., 1968. С. 65-67; Виноградов В.Б. Раскопки памятников раннего периода железного века в Чечено-Ингушетии // АО. 1969. М., 1970. С. 96-97; Козенкова В.И. Работы Чечено-Ингушской экспедиции // АО. 1969. С. 126-127; Виноградов В.Б, Мамаев ХМ, Петренко В.А. Разведочные работы в Чечено-Ингушетии // АО. 1974. М., 1975. С. 101-102; и др.
21. Виноградов В.Б. Хронологическая выборка археологических памятников Чечено-Ингушской АССР, открытых и исследованных в 1965 - 1980 гг. С. 259.
22. Малашев В.Ю. и др. Указ. соч. С. 218; Воронин К.В., МалашевВ.Ю. Итоги работы... С. 63; Атавин А.Т., Лопан О.В., Маслов Е.В. Экажевское поселение эпохи бронзы в Ингушетии // XX Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. Ставрополь, 1998. С. 17-18; Лоран О.В. МасловВ.Е. Экажевское поселение - памятник эпохи бронзы в Ингушетии // Древности Северного Кавказа. М., 1999. С. 61-88; Воронин К.В., Малашев В.Ю. Погребальные памятники.
23. Отчёт по теме: «Изучение и сохранение культурного наследия (памятников истории и культуры) в Назра-новском районе Республики Ингушетия». Назрань, 1995.
24. Гадиев У.Б. Магасский могильник // Вузовское образование в современных условиях: Тез. конф. Магас, 2002. С. 72-74; Он же. Памятники сарматского времени Ингушетии // Вестн. научного общества учащихся школы-гимназии г. Назрань, 2002. С. 115, 117; Гадиев У.Б., Чечоев И.Б. Магасский могильник // Вестн. археологического центра. Вып. 2. Назрань, 2002, С. 37-40; Гадиева З.А. Коллекция древностей археологического центра Ингушетии // Там же. С. 65; Кодзоев Н.Д. Археологические памятники Магаса // Вестн. археологического центра. Вып. 1. Назрань, 2001. С. 80-81.
25. Отчёт по теме: «Изучение и сохранение культурного наследия (памятников истории и культуры) в Назрановском районе Республики Ингушетия. С. 13-27, 28-32, 33-36.
26. Письмо за подписью М.Б. Мужухоева на имя министра культуры РИ А.Х. Парова от 25.03.1996.
27. Кодзоев Н.Д. Крепость Назрань. Назрань, 2004.
28. Отчёт о работах по договору между НИИ гуманитарных наук и Госстроем Ингушетии за 1995 г., заключения научно-исследовательской экспертизы по актам № 2 от 28.10.1994, № 3 от 6.11.1994, № 4 от 10.11.1994, № 5 от 17.11.1994.
29. Заключение научно-исследовательской экспертизы от 23.08.1996 за подписями начальника Ингушской экспедиции ИА РАН Воронина К.В. и начальника отряда Ингушской экспедиции Малашева В.Ю.
30. Постановление Правительства РИ № 4 от 9.01.2001 «Об отнесении памятников истории и культуры (археологии) Республики Ингушетия к памятникам республиканского значения» // Ингушетия. 2005. № 18. 26 февр.; Вестн. археологического центра. Вып. 1. Назрань, 2001. С. 5-15.
31. Федеральный закон № 73-ФЗ от 25.06.2002, ст. 17-22.
32. Бурков С.Б. Исследование археологических памятников. С. 22-25; Он же. Некоторые итоги исследования. С. 60-64; Бурков С.Б., Хамхоева М.Б. История создания и механизмы формирования ар-хеолого-этнографических фондов и коллекций ИГМК (1847 - 2005) // Вторые Прозрителевские чтения. Ставрополь, 2006. С. 59-61; Бурков С.Б. Коллекция археологических и этнографических предметов в фондах ИГМК: история обретения и современное состояние // История и культура народов Северного Кавказа. Вып. 7. Пятигорск, 2007.
33. Полный перечень отчетных материалов - см.: Бурков С.Б. Новый памятник эпохи бронзы с территории строительства г. Магас // Вестн. археологического центра. Вып. 2. Назрань, 2002. С. 20.
34. Виды работ и примерная стоимость археологических работ в зоне строительства I очереди столицы Республики Ингушетия г. Магас в 1995 - 1996 (приложение к пообъектной смете); Аналитическая справка «О стоимости археологических работ в зоне строительства г. Магас и их результатах в 1996 г.» - письмо директора археологической группы Буркова С.Б. на имя Президента РИ № 108 от 26.08.1996 г.
35. Архив МК РИ за 1995 и 1996 г.
36. Аналитическая справка «Состояние объектов археологического наследия (памятников археологии) в Республике Ингушетия (по состоянию на 1996 г.)» - приложение к Приказу МК РФ № 867 от 25.12.1995 г.
37. Вестн. археологического центра. Вып. 1 и 2. Назрань, 2001-2002; Гадиев У.Б. Магасский могильник // Вузовское образование в современных условиях: Тез. докл. науч.-практ. конф. С. 72-74; Гадиева З.А., Гадиев У.Б. Наземный склеп у с. Пуй // Там же. С. 74-76; Гадиев У.Б. Памятники сарматского времени Ингушетии // Вестн. научного общества учащихся школы-гимназии г. Назрань. Вып. 6. Назрань, 2002. С. 113-117.
38. Кодзоев Н.Д. Местонахождение и значение названия аланской столицы г. Магас // Вестн. археологического центра. Вып. 1. С. 48; Он же. Археологические памятники Магаса // Там же. С. 82.
39. Список памятников истории и культуры ЧИАССР, сводная таблица; а также список памятников истории и культуры ЧИАССР, находящихся на государственной охране. Архив МК РФ.
40. Виноградов В.Б., Марковин В.И. Указ. соч. С. 25-56.
41. Реестр археологических памятников предгорно-плос-костной и плоскостной зоны Ингушетии // Вестн. археологического центра. Вып. 1. С. 5-15.
42. Чахкиев Д.Ю. Археологические памятники Джейрах-ского ущелья горной Ингушетии // Духовное возрож-
Парламент Республики Ингушетия
дение ингушского народа. История, современность, перспективы: Тез. докл. Назрань, 1995. С. 27-28.
43. Чахкиев Д.Ю. Древности Джейрахского ущелья и Ас-синской котловины // Археология Кавказа: Новейшие открытия и перспективы. Тбилиси, 1977. С. 108-109.
44. Древности горной Ингушетии / Сост. Д.Ю. Чахкиев. Назрань, 2003.
45. Ср.: Виноградов В.Б., Марковин В.И. Указ.соч. С. 2647. Древности горной Ингушетии № 15, 16, 20, 44, 56, 57, 132, 141, 157, 160, 163, 172, 173, 176, 181, 203, 208, 211, 215-216, 241, 244, 252, 253, 260, 262, 264, 268, 271, 284, 288, 294, 304, 313, 320, 333, 340-342, 348, 350, 352, 353, 355, 359, 362, 366, 369, 409, 410, 416, 423-426, 432, 433, 438, 459-462, 467.
20 июня 2007 г
