CC BY
4Избранные материалы Международной научной конференции «Китай и Восточная Азия: философия, литература, культура»
DOI: 10.48647/IFES.2022.38.89.037
А.Ю. Блажкина
УЧЕНИЕ О РИТУАЛЕ В ТРАКТАТЕ «КУН-ЦЗЫ ЦЗЯ ЮЙ»
Аннотация: В данной статье анализируется учение о ритуале (ли), которое текстуально закреплено в конфуцианском трактате «Кун-цзы цзя юй». В этом письменном памятнике ритуал занимает центральное место, выступает в качестве средства для гармонизации Поднебесной и укоренения нравственных основ мироздания; маркирует глубинную духовную связь индивида с другими людьми, в том числе и с умершими предками, поддерживает и укрепляет связи внутри сообщества, развивает почтительное отношение к человеческому бытию; представляет собой поведенческую опору конфуцианской этики; является калькой природных процессов, поэтому чужд принуждению и искусственности; осмысляется в качестве компонента конфуцианской доктрины об управлении на основании добродетели; он тесно связан с другими конфуцианскими этическими константами (человеколюбием (жэнь), благоговением (гун), почтением (цзунь), долгом (и), добродетелью (дэ). В «Кун-цзы цзя юй» осмысляются разные виды ритуала, которые отражают многообразие человеческой деятельности, нормами ритуала определяется не только последовательность действий, но и используемая ритуальная утварь, а также внешний облик (выражение лица, одеяние, головной убор) участников церемонии вплоть до мельчайших деталей. Занимая достойное
место в сфере аристократического быта, ритуал является не только важной частью придворной жизни царствующего дома, обладает эстетическим и этическим содержанием (ритуал и прекрасен, и добродетелен одновременно), но тесно связан с музыкой (юэ).
Ключевые слова Кун-цзы цзя юй, ритуал, человеколюбие, конфуцианство, этика.
Автор: БЛАЖКИНА Анастасия Юрьевна, кандидат философских наук, старший научный сотрудник, Центр изучения культуры Китая, Институт Китая и современной Азии РАН (Нахимовский пр., 32, Москва, 117997). ORCID:0000-0002-8313-5917. E-mail: [email protected]
Anastasia Y. Blazhkina
Doctrine of Ritual in the Treatise Kong-zi Jia Yu
Abstract: This article analyzes the doctrine of ritual (li), which is textually enshrined in the Confucian treatise Kong-zi Jia Yu. The ritual in this written monument takes center stage, acts as a means for harmonizing the Tianxia and rooting the moral foundations of the universe; marks the deep spiritual connection of the individual with other people, including dead ancestors, maintains and strengthens ties within the community, develops a respectful attitude towards human being; is a behavioral support base of Confucian ethics; is a tracing paper of natural processes, therefore alien to coercion and artificiality; is understood as a component of the Confucian doctrine of virtue-based governance; it is closely related to other Confucian ethical constants: humanity (ren), reverence (gong), reverence (zun), justice (yi), virtue (de). The Kong-zi Jia Yu analyzes different types of ritual that reflect the diversity of human activity, the norms of the ritual determine not only the sequence of actions, but also the ritual utensils used, as well as the appearance (facial expression, dress, headdress) of the ceremony participants up to the smallest details. Occupying a worthy place in the field of aristocratic life, the ritual is not only an important part of the court life of the reigning house, has aesthetic and ethical content (ritual and beautiful, and virtuous at the same time), but also closely associates with music (yue).
Keywords: Kong-zi jia yu, ritual, humanity, Confucianism, ethics.
Author: Anastasia Yu. BLAZHKINA, Candidate of Sciences (Philosophy), Senior Research Associate, Center for the Study of Chinese Culture, Institute of China and Contemporary Asia, Russian Academy of Sciences (32, Nakhimovsky Av., Moscow, 117997). ORCID: 0000-0002-8313-5917. E-mail: blazhkina@ ifes-ras.ru
Одной из главных тем философской доктрины трактата «Кун-цзы цзя юй» («Речи школы Конфуция»)1 является учение о ритуале ли). Наиболее важные аспекты учения о ритуале изложены в четырех отдельных главах трактата (гл. VI «О ритуале», гл. XXVII «Суждения о ритуале», гл. XXXII «Движение ритуала», гл. ХЬП «Цзы Гун спросил о разнообразных [видах] ритуала»), а также в ряде других глав (гл. I, V, VII, X, XI, XV, XVI, XVII, XVIII, XIX, XXV, XXVI, XVII, XVIII, XXIX, XXX, XXXII, XXXIII, XXXIV, XL, XLI, XLП, XLШ, XLIV). Причем, как мы увидим из текста, этическая направленность этого учения часто превосходит эстетическую. Само понятие ритуала в конфуцианстве имеет широкий семантический диапазон: это и установленные церемониальные нормы, которые регулируют весь спектр общественной жизни индивида, и этическая константа, отвечающая за процесс личного самосовершенствования и надлежащего поведения. О сущности конфуцианского ритуала в отечественной и зарубежной науке написано немало глубоких исследований, здесь нет необходимости их повторять, поэтому обратимся непосредственно к содержанию трактата «Кун-цзы цзя юй». Ритуал в «Кун-цзы цзя юй» является как внутренним свойством индивида, так и внешним набором правил или норм.
Ритуал появляется тогда, когда Великое Дао да дао) предано забвению и когда минула эпоха Великого Единения да тун), он
необходим для успокоения Поднебесной и укоренения нравственных оснований мироздания: «Посредством ритуала управляли человеческими чувствами, классифицировали духов-гуй и духов-шэнь, устанавливали
1 «Кун-цзы цзя юй» («Речи школы Конфуция») — философский памятник, до недавнего времени приписываемый ученому-конфуцианцу Ван Су (195-256), жившему в царстве Вэй в эпоху Троецарствия (220-280). Ван Су занимал различные административные должности при дворе, кроме того, посвятил себя толкованию классических книг, таких как «Шан шу», «Ши цзин», «Лунь юй», «И ли», «Ли цзи», «Чжоу ли», «Цзо чжуань» и др. Изначально трактат «Кун-цзы цзя юй» состоял из 27 цзюаней (свитков), из которых до нас дошли только 10. В современном виде «Кун-цзы цзя юй» разделен на 44 главы. Содержание данного текста составляют истории из жизни Кун-цзы (551-479), его беседы с ближайшими учениками, а также видными политическими деятелями того времени. Беседы эти представляют собой философские диалоги, они касаются важнейших онтологических, этических, эстетических и эпистемологических вопросов. По всей вероятности, даже если неокончательный вариант текста «Кун-цзы цзя юй» и был отредактирован и записан каноноведом Ван Су в эпоху Троецарствия, то данный текст, скорее всего, имел более древний прототип — заметки ближайших учеников Кун-цзы. Подробнее см. [Ван Госюань, Ван Сюмэй 2011; Ван Шэнъюань 2014; Цзи Сюйшэн 2010; Ян Чаомин 2022; Попова 2021].
траур, жертвоприношение, стрельбу из лука, инициацию, бракосочетание, аудиенцию, приглашение на службу. Поэтому когда совершенно-мудрые поучали, руководствуясь ритуалом, то Поднебесная могла выправиться» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXXII, 1]. Ритуал осмысляется автором «Кун-цзы цзя юй» как основа социального космоса и корень этического воспитания индивида. Ритуал — способ (канал) взаимосвязи между Небом и человеком: «[Ритуал] — великое отверстие, через которое достигают Дао Неба, через которое следуют человеческим чувствам. Только совершенномудрые познали, что ритуал неиссякаем» [там же]. То, что связывает Дао Неба и Дао человека — называется ритуалом. В современном автору «Кун-цзы цзя юй» обществе нет даже и ритуала, которым можно было бы гармонизировать страну: «Если ритуал не упорядочен, то служилые-ши не исполняют своих обязанностей, а народ не подчиняется. Такое государство называется больным» [там же].
В Гл. I описывается официальная встреча луского Дин-гуна с ци-ским правителем, в ходе которой циская сторона не раз нарушала ритуал (исполнение варварской музыки, выступление карликов и шутов перед правителями, пиршество после завершения встречи) и тем самым демонстрировала враждебный настрой по отношению к лускому государю. Кун-цзы резюмирует такое поведение следующими словами: «Сажать пустоцвет и сорняк — позор для правителя, забывать ритуал — дурная слава [для него]» (Кун-цзы цзя юй. Гл. I, 2). Забвение ритуала ци ли) не просто нарушение укорененной культурной традиции, это — нарушение вселенской гармонизирующей силы. И потому такое поведение в отдельных случаях может караться очень жестоко, вплоть до смертной казни: «„Когда простолюдины вводят в заблуждение чжухоу, такое злодеяние должно наказывать казнью, прошу правого воеводу-сьша немедленно наказать злодеев". После чего карлики и шуты были казнены» [там же]. В данном случае казнь ни в чем неповинных карликов и шутов, которые реализуют политические интересы и выражают намерения ци-ских властных кругов, можно рассматривать как аналог показательного процесса, целью такого публичного действия было предостережение для правителя царства Ци. На первый взгляд, действия Кун-цзы не согласуются с конфуцианской нравственной доктриной, но в действительности они отражают идеал справедливости/долга (^ и).
По мысли Кун-цзы, действия, нарушающие ритуал, не только не этичны, но также не разумны, они сродни тому, как «сажать пустоцвет и сорняк». Нарушать ритуал может только безумец, так как во внутрен-
нем содержании ритуала уже заключена квинтэссенция знаний древних совершенномудрых людей. В гл. I понимание норм ритуала не только помогает Кун-цзы следить за надлежащим исполнением необходимых при встрече двух правителей церемоний, но и оказывается выражением политической мощи царства Лу. Благодаря успешному исходу встречи «царство Ци вернуло Лу четыре захваченных поселения и земли в Вэньяне» [там же], а Кун-цзы наглядно продемонстрировал эффективность своего учения.
Хотя трактат «Кун-цзы цзя юй» является политематическим философским сочинением, анонимный автор уделяет большое внимание анализу сущности ритуала. Более того, в «Кун-цзы цзя юй» подробно осмысляются разные виды ритуала, которые отражают многообразие человеческой деятельности, а именно:
— ритуал бракосочетания Сына Неба (^Ш да хунь), который является наивысшей точкой в проявлении уважения (Ш цзин): «...в управлении на основании ритуала самым важным было уважение; предел уважения — это бракосочетание [Сына Неба]. Во время бракосочетания [Сын Неба] надевал парадный головной убор и приезжал за невестой в ее дом — в этом заключается уважение» [Кун-цзы цзя юй. Гл. VI, 4];
— ритуал жертвоприношения Небу и Земле цзяошэ чжи ли), который «выражает гуманное отношение к духам» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXVII, 1];
— ритуал большого жертвоприношения в храме предков
^ дичан чжи ли), который «выражает гуманное отношение к предкам» [там же];
— ритуал жертвенного подношения пищи куйдянь чжи ли), который «выражает гуманное отношение к мертвым» [там же];
— ритуал стрельбы из лука и пир [для представления государю достойнейших учеников] шэсян чжи ли), которые «выражают гуманное отношение к землякам» [там же];
— ритуал пиршества шисян чжи ли), который «выражает гуманное отношение к гостям» [там же], помогает осуществить «добродетельное правление» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXVIII, 2] и «выявляет иерархию между старшими и младшими, возрождает ритуальную уступчивость» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXX, 1];
— ритуал вступления в брак (Ш хунь или ШШ хуньинь), который «упорядочивает отношения между мужчиной и женщиной» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXVI, 1];
— ритуал пиршества и стрельбы из лука сяншэ чжи ли), который помогает «самосовершенствоваться» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXVIII, 1];
— ритуал загородного жертвоприношения Небу (^ цзяо), который помогает «вернуться к истокам, быть в согласии с самим Первопредком» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXIX, 1];
— ритуал жертвоприношения покойному, совершаемый после похорон санцзи чжи ли), который представляет собой «обучение человеколюбию и милосердию... Дао того, как человеколюбивый сын неустанно поддерживает родителей» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXX, 1];
— ритуал аудиенции или прием местного князя-чжухоу государем
чаопинь чжи ли), который «разъясняет сущность долга»
[там же];
— ритуал поднесения сговорных даров родителям невесты (М!! хуньпинь чжи ли), который «устанавливает различие между мужчинами и женщинами, выявляет чувство долга между супругами» [там же];
— ритуал совершеннолетия (М гуань), «этот ритуал неизменен, во всей Поднебесной нет более значимого ритуала» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXXIII, 1];
— ритуал жертвоприношения духу очага цзаосы чжи ли) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLII, 7];
— ритуал жертвоприношения-и (^ и) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIV,
11];
— траурный ритуал сан чжи ли)2 [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLII, 11, 12, 13, 14, 15, 25, 26, 28, 29], в рамках которого выделяется трехлетний траур (—^¿^ саньнянь чжи сан) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIII, 2, 16], траур в один год (Ж цуй) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIII, чж. 4], траур в девять месяцев (^Й дагун), малый траур (ФЙ сяогун) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIII, 4], траур по матушке-воспитательнице (ШЩ^^ цыму чжи сан) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIII, 12];
— ритуал похорон (Ш цзан) [там же; гл. ^Ш, 12; гл. XLIV, 5, 6, 7], в рамках которого выделяются похороны матери или жены (Щ^Ш^ ^ му юй ци чжи сан) [там же; гл. XLIV, 12], похороны тетки ({ЙЩ^. ^ бому чжи сан) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIII, 12, 15], ритуал временного захоронения (Ш бинь) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIII, 6], малые похороны (Ф^ сяо лянь) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIII, 15], похороны дафу
2 Подробнее о системе ношения траура в древнем Китае см. [Кейдун 2015].
^ дафу чжи сан) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIV, 1], совместные захоронения (^Ш хэ цзан) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIV, 3]. Отдельно описывается ритуал похорон (Ш цзан) и траура по Учителю, который осуществляли ученики после смерти Кун-цзы [Кун-цзы цзя юй. Гл. XL, 4, 5, 6];
— ритуал сватовства (^.M^iL цюхунь чжи ли) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLII, 30];
— ритуальное омовение (^ юй) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIII, 5];
— ритуал кормления предков ши цзи чжи ли) [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIII, 7];
— жертвоприношение-фу (Ш фу), которое являло собой «начало поклонения духам предков» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIX, 10];
— жертвоприношение при облегчении траура (Ш лянь), которое совершалось на 13-м месяце после смерти родителей [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIII, 14];
— ритуал вкушения (^ чан), во время которого «совершают подношение съестным» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIV, 9].
Ритуал, являясь формальным установлением, официальным обрядом, который связан с общественной жизнью и маркирует значимые события в рамках социального космоса, устанавливает сопричастность, глубокую духовную связь с другими людьми (в том числе и с умершими предками), поддерживает и укрепляет связи внутри группы, а также взращивает этическую константу почтения (^ цзунь) по отношению к человеческому бытию как таковому. Причем подлинная, то есть соответствующая мере (Ж ду) эмоциональная составляющая превалирует над внешней последовательностью действий: «Во время погребального ритуала следуют подлинным качествам [выражения скорби]» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLII, 11], поэтому ритуал всегда связан с чувствами, в том смысле, что, с одной стороны, ритуальная практика предполагает взращивание должных чувств, а с другой стороны, без участия этих чувств невозможно осуществлять саму ритуальную практику. Иными словами, без подлинных чувств ритуал бесполезен. По мысли конфуцианских философов, осуществлять ритуальную практику необходимо, опираясь на чувство благоговения (^ гун): «без благоговения нет ритуала» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XIX, 2], и это чувство благоговения, в свою очередь, наполняет ритуальные действия наивысшим духовным содержанием.
Конфуцианские мыслители превозносят погребальный ритуал не только потому, что он соответствует установлениям древних совершен-номудрых ванов, но и потому, что ценят жизнь человека. Так, Кун-цзы
не только выступал против практики захоронения вместе с покойником реальных людей, но и даже против использования погребальных статуэток (й оу), которые выглядели как настоящие люди [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIV, 7]. В «Кун-цзы цзя юй» мы находим пронзительный эпизод: Кун-цзы горько плачет, узнав о том, что из-за дождя разрушен могильный холм над захоронением его родителей [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLIV, 3], это наглядно демонстрирует тот факт, что в сфере социального космоса ритуал является проявлением истинной сущности человека — человеколюбия (^ жэнь): «Тот, кто может обуздать себя и обратиться к ритуалу, обладает человеколюбием» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLI, 1]. Именно ритуал отличает людей от животных. Ритуал и человеколюбие являются взаимозависимыми аспектами конфуцианской концепции человеческого Дао (АШ жэнь дао), то есть принципами морали, на которых строится общество: «Ритуал и мера управляют плотскими страстями народа, выявляют благо и зло, следуют Небесному Дао» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXX, 1]. Ритуал и человеколюбие можно концептуально различить следующим образом: ритуал относится к церемониальной форме надлежащего поведения, а человеколюбие — понятие более общее, оно характеризует не только внутреннюю сущность человека, но принцип взаимодействия между людьми в рамках социума в довольно широком смысле слова. Как отмечает Цянь Шимин (^ЩВД): «Кун-цзы не дает научной формулировки термину „ритуал", однако исходя из контекста становится ясно, что он подразумевает под этим термином. Ритуал — это правильный подход и способ в общении с людьми» [Цянь Шимин 1999, 7].
Ритуал — это конкретный социальный инструмент для самосовершенствования и средство гармоничной человеческой коммуникации, поведенческая опора конфуцианской этики: «Поведение совершенного человека — постижение сокровенного и познание ритуала. В этом есть процветание добродетели» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XVIII, 1]. Ритуал часто путают с политической властью или привилегиями, материальным достатком или авторитетом, которые легче определить эмпирически, чем ритуальные действия. Но такое представление ошибочно, поскольку ритуал должен выражать человеколюбие и согласовываться с ним: «Когда богатство выше ритуала, жди беды» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XLII, 2].
Ритуал относится к обширному кругу норм поведения, начиная с определенной последовательности действий в ходе официальных церемоний (разного рода жертвоприношений, сватовства, аудиенции, приветствия и т.д.) и до более общих ограничений и предписаний, кото-
рые охватывают едва ли не весь спектр жизненных ситуаций, касаются надлежащего поведения в семье, на службе и т.д. и не входят в сферу официальных церемоний. Причем нормами ритуала определяется не только последовательность действий, но и используемая ритуальная утварь ли ци), а также внешний облик (выражение лица, одеяние, головной убор) участников церемонии вплоть до мельчайших деталей. Хотя формально нормы ритуала не носят облигаторный характер, но, по сути, это утверждение касается лишь простолюдинов, поведение которых повторяет поведение правителя и высшего чиновничества, поэтому «благородный муж не смеет пренебрегать установленными [правилами] ритуала» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXIX, 1]. Ритуал в конфуцианстве выступает в качестве инструмента, благодаря которому можно гармонизировать нравы общества, укрепить древние культурные традиции, определить внутреннее содержание норм поведения внутри общества. Как пишет Чжоу Фучэн «По всей видимости, ритуал берет свое начало из тотемизма тутэн чунбай) ...это своего рода суеверие. Однако посредством него древние люди поддерживали общество, объединяли общество в один клан или семью, совмещая религиозный смысл с политическим и даже экономическим. Таким образом сфера действия ритуала была обширной, в итоге имелись: государственный ритуал, ритуал правителя и подчинённых, ритуал отцов и детей, ритуал мужа и жены, ритуал друзей» [Чжоу Фучэн 1998, 400]. Иными словами, когда конфуцианец следует ритуализированному поведению, он тем самым демонстрирует другим членам социального космоса (посредством движений, выражения лица, походки, тембра голоса и др.), что они нравственно скреплены в единую семью (для этого и устраивается, например, ритуал пиршества), что каждый в рамках такой семьи заслуживает внимания и уважения: «Стремиться поступать должным образом, совершенствоваться в ритуале, относиться ко всем людям на тысячи ли как к своим братьям. Если не стремиться поступать должным образом и не совершенствоваться в ритуале, то и живущие по соседству не пожелают связываться с тобой» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XV, 21].
Единство и устойчивость государства в этой связи будут зависеть от бесчисленных взаимодействий между отдельными людьми: «если руководствоваться ритуалом, то в стране будет стабильность» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXV, 1]; «Царствовать, не опираясь на ритуал, — это бедствие [для Поднебесной]» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXXII, 1]. Поэтому ритуал всегда требует индивидуальной включенности, личной заинтересован-
ности тех, кто в нем участвует, и этим он отличается от безличного и деперсонифицированного закона (Шфа), о котором говорили легисты. Но в то же время ритуал дает строгие предписания для действий, тем самым ограждая пространство социального космоса от вседозволенности и безнравственности, поэтому самоограничение и скромность являются необходимыми условиями самосовершенствования. В то же время, ритуал, создаваясь совершенномудрыми людьми древности, является калькой природных процессов и фиксацией основополагающих принципов мироздания, поэтому чужд принуждению и искусственности. Хотя порядок ритуального действия четко регламентирован, но рождает чувство подлинного естества, конфуцианский ритуал гармоничен, он происходит как бы сам по себе, без внешних усилий.
В «Кун-цзы цзя юй» описан ряд случаев, когда, поступая, казалось бы, вразрез с ритуалом, благородный муж в широком смысле следует принципам человеколюбия, которые вмещают в себя ритуальное поведение и вместе с тем сохраняют личную заинтересованность на уровне взаимоотношений между людьми: «Жил в царстве Лу один скупец, как-то раз он сварил похлебку, попробовал и решил, что похлебка удалась. Налил похлебку в глиняный горшок-треножник и преподнёс Кун-цзы. Кун-цзы с такой радостью принял похлебку, будто это было ритуальное кушанье. Цзы Лу спросил: „Сосуд сделан грубо, похлебка тоже самая простая, почему же Учитель так рад?" Учитель ответил: „Потому что хороший советник думает о государе, тот, кто ест вкусную пищу, вспоминает о своих родных. Я ценю не столовую утварь, я ценю то, что, вкушая пищу, [этот человек], вспомнил обо мне!" Кун-цзы был в царстве Чу, один рыбак преподнес ему рыбу. Но Кун-цзы отказался, тогда рыбак сказал: „День сегодня жаркий, а рынок далеко, где мне продать рыбу? Чем выбросить ее, не лучше ли преподнести благородному мужу? Поэтому я и посмел подойти к Вам". Тогда Учитель дважды поклонился и принял [подарок]. Затем он велел ученикам подмести пол и приготовиться к жертвоприношению рыбой. Ученики спросили: „Этот [человек] хотел выбросить [рыбу], а Учитель собирается принести ее в жертву, почему же?" Кун-цзы ответил: „Я слышал, что если человек, приготовив пищу, сожалеет [если она испортится] и отдает ее другому, то такого называют человеколюбивым. Где же это видано, чтобы не принести в жертву то, что отдал тебе человеколюбивый?"» [Кун-цзы цзя юй. Гл. VIII, 2, 3]. В обоих приведенных выше фрагментах в очередной раз обнаруживается антропоцентрическая направленность конфуцианского учения,
максимальная включенность философии в социальную сферу. Все вопросы конфуцианства, будь то вопросы этические, эпистемологические или эстетические, в конечном счете сводятся к человеку и к его природе ('№ син). Идеал Человека в конфуцианстве воплощен в образе благородного мужа, который всегда мыслится не изолированно, а в рамках семьи и общества. Общество понимается как макросемья, в обществе действуют те же нравственные законы, что и в семье. Своим поведением Кун-цзы демонстрирует заботу о Другом, подчеркивает, что различие между благородным мужем и ничтожным человеком — различие не социальное, а этическое. Конфуцианское определение человека как такового — это, прежде всего, нравственное определение, которое сразу выявляет отличие человека от других существ. Ритуал и человеколюбие в этом плане полагаются специфически антропологическими характеристиками, они выступают мерилом морального начала в индивидууме: «Ритуал для человека, словно закваска для вина. В благородном муже он крепок, в низком человеке он слаб» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXXII, 1].
Конфуцианская этика не была оторвана от политических и социальных реалий, поэтому в «Кун-цзы цзя юй», как и в ряде других текстов («Лунь юй», «Чжун юн», «Да сюэ»), магистральными являются политические принципы должного управления. Кун-цзы разработал систему, которая призвана была контролировать и сдерживать насилие путем следования добродетели, исходящей от Неба, культивируемой путем воспитания ритуальной уступчивости и обучения древним канонам («Ши цзин», «Шу цзин», «И цзин»): «Кун-цзы наказывает [ученикам] сначала изучить „Ши цзин" и „Шу цзин", руководит ими на основании сыновней почтительности и уважения к старшим братьям, говорит о человеколюбии и долге, сближает посредством ритуала и музыки, затем завершает [обучение] на основании культуры и добродетели» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XII, 1].
Важно отметить, что ритуал являлся не только важной частью придворной жизни царствующего дома, обладал эстетическим и этическим содержанием (ритуал и прекрасен, и добродетелен одновременно), и поэтому вполне естественна и закономерна связь ритуала с музыкой (^ юэ): «Благородные мужи древности при встрече не обязательно разговаривали друг с другом, но выражали [почтение] посредством ритуала и музыки. Ритуал — это порядок, музыка — это мера. Без порядка не действуй, без меры не делай» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXVII, 1]. Благородные мужи, опираясь на ритуал и музыку, предстают в качестве руководителей
культурной трансформации, они соотносят свое поведение с порядком (Щ ли) и мерой (^ цзе). Кроме того, ритуал не был оторван от других, более приземлённых аспектов политической и социальной традиций. Вместе с тем ритуал осмысляется в качестве составляющей конфуцианской доктрины об управлении на основании добродетели (.^ШШШ вэй чжэн и дэ) в противовес управлению на основании наказания (^ син) и закону: «Ритуал — то, что приводит в порядок дела. Если у благородного мужа есть какое-то дело, его надлежит упорядочивать. Если управлять страной, не опираясь на ритуал, это подобно тому как слепому [ходить] без поводыря, разве сможет он достигнуть цели?» [Кун-цзы цзя юй. Гл. XXVII, 1]. Конфуцианские мыслители полагали, что наказания необходимы для наставления и искоренения пороков, а предотвратить преступления можно только на основании добродетели. Злоупотребление наказаниями ввергает страну в хаос, получает резкий отпор и неприятие со стороны народа, и хотя использование законов и наказаний разграничивает нормы надлежащего и ненадлежащего поведения и принуждает людей к совершению приемлемых с точки зрения социального устройства поступкам, однако, по мысли Кун-цзы, сама угроза внешнего подавления подрывает взращивание внутреннего личного стыда (5'Ь чи). Столкнувшись со страхом наказания, индивид будет делать все что угодно, лишь бы избежать его, согласно конфуцианской доктрине, каждый обязан поступать должным образом не из страха наказания, а потому что стремится придерживаться норм ритуала, которые сформулированы еще совершенномудрыми. В рамках конфуцианской идеальной модели общества народ добровольно, без принуждения подчиняется монарху, копирует его поведение, подобно тому как маленькие дети подчиняются воле отца не потому, что боятся наказания, а потому, что авторитет отца в их глазах настолько высок, что не приходит в голову поступить иначе. Вместе с тем люди усваивают нормы ритуального поведения как активно, так и пассивно: активно, когда индивид осознанно подражает добродетельным «верхам», желая тоже стать добродетельным и желая продемонстрировать свои благие качества; пассивно, когда индивид придерживается ритуальных норм неосознанно, без какого-либо сознательного желания или намерения, а просто потому, что неоднократно уже поступал подобным образом.
В период великих потрясений, политической нестабильности и общественных волнений конфуцианская доктрина об управлении Поднебесной на основании ритуала имела важное теоретическое и прак-
тическое значение. Хаос в рамках социально-политического космоса в большей степени объяснялся тем, что «верхи» перестают транслировать «низам» нормы ритуального поведения, смута среди правящего класса порождает смуту в народе. Таким образом, если стоит задача должным образом трансформировать поведение народа, то необходимо начать с реформирования поведения власть имущих. Здесь следует отметить, что для достижения состояния гармонии и порядка в стране необходима аристократия, которая будет обладать конфуцианскими добродетелями и благодаря этим добродетелям влиять на народ, побуждая его к нравственному совершенствованию: «Среди всех живущих в мире важен ритуал. Без ритуала нельзя служить духам Неба и Земли, без ритуала не разделить правителя и чиновника, высших и низших, стар и млад, без ритуала не установить отношения между мужчинами и женщинами, между отцами и детьми, между старшим и младшим братьями, не установить брачные отношения и отношения родства, не различить близких и дальних родственников. Вот почему благородный муж сначала сам почитает ритуал, а затем с его помощью обучает народ послушанию, непрестанно [обучает] соответствию с границами [ритуала]» [Кун-цзы цзя юй. Гл. VI, 1].
Суммируя все вышесказанное, необходимо подчеркнуть, что ритуал в трактате «Кун-цзы цзя юй», во-первых, выступает в качестве средства для гармонизации Поднебесной и укоренения нравственных основ мироздания; во-вторых, маркирует глубинную духовную связь индивида с другими людьми (в том числе и с умершими предками), поддерживает и укрепляет связи внутри сообщества, развивает почтительное отношение к человеческому бытию; в-третьих, представляет собой поведенческую опору конфуцианской этики; в-четвертых, является калькой природных процессов, поэтому чужд принуждению и искусственности; в-пятых, осмысляется в качестве компонента конфуцианской доктрины об управлении на основании добродетели.
Библиографический список
Кейдун И.Б. Порядок ношения траура в канонических установлениях конфуцианства (по материалам трактата «Ли цзи»). URL: http://vestnik.spbu.ru/html15/ s13/s13v4/07.pdf (дата обращения: 22.04.2022).
Попова Г.С. Введение в изучение Кун-цзы цзя-юй («Школьные беседы Конфуция»). // Ориенталистика. 2021, 4. C. 901-928.
Ван Госюань, Ван Сюмэй. Кун-цзы цзя юй ши цзюань [Кун-цзы цзя юй в десяти свитках]. — Пекин: Чжун хуа шу цзю, 2011. (На кит.)
ВанШэнъюань. Кун-цзы цзя юй тун цзе [Разъяснения «Кун-цзы цзя юй»]. — Нанкин: Илинь чубаньшэ, 2014. (На кит.)
Кун-цзы цзя юй. URL: https://ctext.org/kongzi-jiayu (дата обращения: 22.04.2022). (На кит.)
Цзи Сюйшэн и др. Кун-цзы цзя юй чжунвэнь цзиндянь ибай цзю [Сто классических фраз на китайском из «Кун-цзы цзя юй»]. — Тайбэй: Чжоу чубань чэн-бан вэньхуашие гуфэнь юсянь гунсы, 2010. (На кит.)
Цянь Шимин. Жусюэ туншо цуншу: шо ли юэ [Книжная серия «Общий обзор конфуцианского учения»: о ритуале и музыке]. — Пекин: Цзинхуа чубаньшэ, 1999. (На кит.)
Чжоу Фучэн. Кун-цзы дэ лилунь сысян [Этика Кун-цзы]. // Бэйцзиндасюэ байнянь госюэ вэньцуй чжэсюэ цюань [Сборник статей авторов Пекинского университета по китайской синологии за сто лет, том «Философия»]. — Пекин: Бэйцзиндасюэ чубаньшэ, 1998. С. 399-419. (На кит.)
Ян Чаомин. Кун-цзы цзя юй дэ чэншу юй кэкаосинь яньцзю [Изучение подлинности книги «Кун-цзы цзя юй»]. URL: http://bbs.tianya.cn/post-666-31315-1. shtml (дата обращения: 21.04.2022). (На кит.)
References
Ji Xuisheng (2010). Kongzi jia yu zhongwen jingdian yibai jiu [One hundred classic phrases in Chinese from The School Sayings of Confucius], Taibei: Zhou chuban chengbang wenhuashiye gufen yuxian gongsi. (In Chinese).
Kejdun I.B. Poryadok nosheniya traura v kanonicheskij ustanovleniyah kon-fucianstva (po materialam traktata "Li czi") [The procedure for wearing mourning in the canonical institutions of Confucianism (based on the materials of the treatise "Li ji")]. URL: http://vestnik.spbu.ru/html15/s13/s13v4/07.pdf (accessed: 22.04.2022). (In Russian).
Kongzi jia yu [The School Sayings of Confucius]. URL: https://ctext.org/ kongzi-jiayu (accessed: 22.04.2022). (In Chinese).
Popova G.S. (2021). Vvedenie v izuchenie Kun-czy czya-yuj ("Shkol'nye besedy Konfuciya"), Orientalistika [Orientalism]. No 4: 901-928. (In Russian).
Qian Shiming (1999). Ruxue tongshuo congshu: shuo li yue [Book series "General Overview of Confucian Teaching": about ritual and music], Beijing: Jinghua chubanshe. (In Chinese).
Wang Guoxuan; WangXumei (2011). Kongzi jia yu shi juan [The School Sayings of Confucius in ten rolls], Beijing: Zhonghua shuju. (In Chinese).
Wang Shengyuan (2014). Kongzi jia yu tongjie [Explanations of The School Sayings of Confucius], Nanking: Yilin chubanshe. (In Chinese).
Yang Chaoming. Kongzi jia yu de chengshu yu kekaoxing yanjiu [Authenticity Study of The School Sayings of Confucius]. URL: http://bbs.tianya.cn/post-666-31315-1.shtml (accessed: 21.04.2022). (In Chinese).
Zhou Fucheng (1998). Kongzi de lilun sixiang [Ethical Thoughts of Confucius], Beijingdaxue bainian guoxue wencui zhexue quan [A Century of Chinese Studies at Peking University Vol. Philosophy], Beijing: Beijingdaxue chubanshe. Pp. 399-419. (In Chinese).
