CC BY
2
УДК 93
ао1: 10.21685/2072-3016-2024-2-7
Участие в процессе федерализации восточных и юго-восточных территорий постсамодержавной России (историко-государствоведческий анализ)1
А. Д. Гуляков1, А. Ю. Саломатин2
1,2Пензенский государственный университет, Пенза, Россия 1 гес1ог@рп7^. ги, 2уа1епуа_7тоуеу@шаП. ги
Аннотация. Актуальность и цели. Вопрос о создании федеративного государства имеет непреходящую теоретическую и практическую ценность. Восточные и юго-восточные районы будущего СССР представляли сложный случай этнического многообразия, что делает исследование событий 1917-1923 гг. особенно актуальным. Рассматривается степень готовности восточных и юго-восточных территорий бывшей Российской империи к федерализации. Ставится вопрос об обоснованности отказа от выделения отдельных союзных республик на данных территориях в 1922 г. Материалы и методы. Использованы исторические данные о ходе Гражданской войны и об установлении советской власти на данных территориях. Применяются сравнительно-исторический и историко-государствоведческие методы. Результаты. Показано, что в силу коммуникационной важности Транссиба, захваченного белочехами, масштабности Сибири и удобства для иностранной интервенции Дальнего Востока у антибольшевистских сил долгое время существовала иллюзия о ключевой роли восточных территорий в борьбе с советской властью. Тем не менее Урал был освобожден в августе 1919 г., а в марте 1920 г. Красная армия занимает Иркутск. С целью недопущения лобового столкновения с иностранными интервентами в апреле 1920 г. создается буферная Дальневосточная республика (вошла в состав РСФСР в ноябре 1922 г.). На юго-восточных рубежах (в Казахстане и Туркестане) существовали серьезные объективные трудности для организации советской власти и национального размежевания. Прослойка русских здесь была невелика. И все же Киргизская Автономная Социалистическая Советская Республика в составе РСФСР была учреждена в августе 1920 г., а Туркестанская Автономная Социалистическая Советская Республика, также входившая в РСФСР, существовала с апреля 1918 г. Выводы. Следует полагать, что к моменту образования СССР территории к востоку от Урала и юго-восточные территории Казахстана и Средней Азии не рассматривались как объекты для наделения их статусом союзных республик. В то же время следует подчеркнуть, что планы национал-коммуниста и сепаратиста М. Сул-тан-Галиева по образованию из мусульманской тюркскоязычной семьи отдельной союзной республики носили не только авантюристический, но и несправедливый характер. Они могли привести к печальному итогу конфедерализации и распаду страны, чего руководство большевиков допустить категорически не могло.
© Гуляков А. Д., Саломатин А. Ю., 2024. Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 License / This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 License.
1 Данная публикация является продолжением статьи А. Д. Гулякова, А. Ю. Саломатина «Федерализация
постсамодержавной России на ее западных рубежах и в центральной европейской части (историко-государствоведческий анализ» (Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2022. № 4. С. 89-100).
Ключевые слова: предпосылки создания СССР, процесс федерализации постсамодержавной России, Поволжье и Урал 1918-1922 гг., борьба за советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке, советизация Казахстана, советизация Средней Азии
Для цитирования: Гуляков А. Д., Саломатин А. Ю. Участие в процессе федерализации восточных и юго-восточных территорий постсамодержавной России (историко-государствоведческий анализ) // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2024. № 2. С. 81-94. doi: 10.21685/2072-3016-2024-2-7
Participation in the process federalization of the eastern and southeastern territories of post-autocratic Russia (historical and state analysis)
A.D. Gulyakov1, A.Yu. Salomatin2
1,2Penza State University, Penza, Russia 1 rector@pnzgu. ru, 2valeriya_zinovev@mail. ru
Abstract. Background. The question of creating a federal state has enduring theoretical and practical value. The eastern and southeastern regions of the future USSR presented a complex case of ethnic diversity, which makes the study of the events of 1917-1923 particularly relevant. The article examines the degree of readiness of the eastern and south-eastern territories of the former Russian Empire for federalization. The question is raised about the validity of the refusal to allocate separate union republics in these territories in 1922. Materials and methods. Historical data on the course of the Civil War and the establishment of Soviet power in these territories were used. Comparative historical and historical-political methods are used. Results. The article shows that due to the communication importance of the Trans-Siberian Railway, captured by the White Czechs, the vastness of Siberia and the convenience of the Far East for foreign intervention, anti-Bolshevik forces may have had the illusion for a long time about the key role of the eastern territories in the struggle against Soviet power. Nevertheless, the Urals were liberated in August 1919, and in March 1920 the Red Army occupied Irkutsk. In order to prevent a collision with foreign interventionists, a buffer Far Eastern Republic was created in April 1920 (it became part of the RSFSR in November 1922). On the south-eastern borders (in Kazakhstan and Turkestan) there are serious objective difficulties for the organization of Soviet power and national demarcation. There were not so much Russians. And yet, the autonomous Kirghiz Socialist Soviet Republic within the RSFSR was established in August 1920, and the Turkestan Autonomous Socialist Soviet Republic, also part of the RSFSR, existed since April 1918. Conclusions. It should be assumed that at the time of the formation of the USSR, the territories to the east of the Urals and the southeastern territories of Kazakhstan and Central Asia were not considered as objects for granting them the status of union republics. At the same time, it should be emphasized that the plans of the national communist and separatist M. Sultan-Galiev to form a separate union republic from the Muslim Turkic-speaking family were not only adventuristic, but also unfair. They could have led to the sad outcome of confederalization and the collapse of the country, which the Bolshevik leadership categorically could not allow.
Keywords: prerequisites for the creation of the USSR, the process of federalization of post-autocratic Russia, the Volga region and the Urals 1918-1922, the struggle for Soviet power in Siberia and the Far East, the Sovietization of Kazakhstan, the Sovietization of Central Asia
For citation: Gulyakov A.D., Salomatin A.Yu. Participation in the process federalization of the eastern and south-eastern territories of post-autocratic Russia (historical and state analysis). Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Povolzhskiy region. Obshchestvennye nauki = University proceedings. Volga region. Social sciences. 2024;(2):81-94. (In Russ.). doi: 10.21685/2072-3016-2024-1-7
Российское самодержавие в силу субъективных и объективных причин воспринимало восточные регионы и даже более близкие юго-восточные сегменты империи по остаточному принципу. Существовала известная уверенность, что эти части страны не имеют серьезных сепаратистских планов или возможностей. Во всяком случае предполагалось, что этому препятствовала их социально-экономическая отсталость.
«Около 10 млн населения восточных окраин все еще вели кочевой образ жизни и сохраняли черты первобытной племенной организации». Более продвинутыми были только несколько народов: национальные движения в их начальной стадии существовали с революции 1905 г. «среди татар Поволжья (единственно, где начал формироваться средний класс коммерческой буржуазии), среди их непосредственных соседей-башкир, которые в прошлом вели кочевой образ жизни, но теперь занимались главным образом сельским хозяйством и лесоводством, а также среди казахов, которые в основном оставались кочевниками» [1, с. 253-254].
Первоначально в конце 1917 г. было налицо стремление тюркских элит создать некий штат на Волге и Южном Урале (Идель Урал): в частности, обсуждались три проекта территориального, демографического и этнического аспектов. Однако уже в январе-феврале 1918 г. лидер башкирского национального движения А. З. Валидов и представлявший Мусульманский комиссариат в Казани М. Султан--Галиев выступали за размежевание башкир и татар. «На Втором Всероссийском мусульманском военном съезде 8 января -18 февраля 1918 г. готовилось провозглашение штата Идель Урал. На съезд прибыли представители башкирского, чувашского, марийского, литовского, польского, белорусского, татарского народов, Украинской Центральной Рады и др. <...> Но не утихали споры татарских и башкирских деятелей». В частности, несогласные правомерно ставили вопрос о предварительном создании национальных субъектов, а уж только потом об их объединении [2, с. 94-102].
Большевики (при участии Султан-Галиева и Муллы-Нур Вахитова) попытались возглавить движение за национальное самоопределение, провозгласив в марте 1918 г. единую Татаро-Башкирскую Советскую Республику Российской Советской Федерации на части территории Южного Урала и Средней Волги. Однако этот проект оказался неосуществленным ввиду начавшейся Гражданской войны и нежелания башкирских лидеров иметь
этно-дуалистическую автономию. Башкирские националисты, столкнувшись с нежеланием белого лагеря признавать национальные автономии, в феврале 1919 г. переходят на сторону красных и 20 марта 1919 г. подписывают двухстороннее соглашение с большевиками, учреждая Автономную Советскую Башкирскую Республику (или так называемую Малую Башкирию).
В это территориальное образование входят южные части Уфимской и северная часть Оренбургской губернии, где мусульмане составляют не менее 70 % населения [3]. В дальнейшем, в 1920 и 1922 г., территория республики расширилась за счет Уфимского, Бирского, Белебеевского уездов, но политического и экономического суверенитета она лишилась [4]. В свою очередь Автономная Татарская Социалистическая Республика была образована 27 мая 1920 г., и в нее вошли уезды Казанской губернии и отдельные части Уфимской, Самарской, Вятской, Симбирской губерний. По переписи 1926 г. удельный вес татар и русских был примерно одинаков (48, 75 и 43,1 %) [5].
Вообще в Поволжье не только башкиры и татары обрели автономный статус. 24 июня 1920 г. была образована Чувашская автономная область из уездов и волостей Казанской и Симбирской губерний с некоторыми дополнениями и изъятиями территории в 1921 г. (в 1926 г. чуваши - 668 тыс. - явно преобладали над русскими - 179 тыс.). Марийская автономная область была организована 4 ноября 1920 г. (в 1926 г. при явном равном представительстве марийцев и русских). При этом процесс автономизации не всегда происходит гладко. Острый конфликт по поводу спорных территорий имел место между чувашским и марийским руководством, противоречия были и с Татарией, Ульяновской и Нижегородской губерниями. «Активную роль в этом клубке проблем играл мордовский этнос. К середине 20-х годов "чувашский вопрос" настолько обострился, что его обсуждало великое множество различных комиссий и комитетов. <...> Кроме того, оказалось, что проведенное национально-территориальное деление было осуществлено с учетом интересов национального меньшинства населения, в то время как интересы проживающих на той территории русских, как правило, учитывались в гораздо меньшей степени» [6, с. 64-65].
***
Урал, в отличие от Поволжья, не являлся зоной повышенного этнического разнообразия, но здесь в первые месяцы советской власти выявились серьезные трудности с ее закреплением. Большевиков поддержали прежде всего работники частных горнозаводских предприятий. Более хорошо обеспеченные рабочие казенных заводов проявляли осторожность и больше ориентировались на эсеров и меньшевиков.
С началом политики военного коммунизма развертываются многочисленные антибольшевистские восстания летом 1918 г. [7, с. 42], что облегчает захват данной территории белочехами и белогвардейцами. Однако к августу 1919 г. Урал был полностью освобожден от белых [8, с. 165]. Что важно - это был этнически однородный район и это не требовало создания автономных территориально-административных структур. По данным переписи 1926 г.,
в Уральской области, в которую входили Екатеринбургская, Пермская, Челябинская, Тюменская губернии, проживало 6786 тыс. человек, из них 6184 тыс. -русские.
***
«Гражданская война и интервенция в Сибири и на Дальнем Востоке в силу отдаленности региона от центра, его слабозаселенности, особенностей расстановки социальных сил, близости крупных держав затянулись долее, чем в других районах России...» [9, с. 31]. В то же время в Сибири процесс строительства новой власти частично облегчался наличием здесь значительного числа политзаключенных, которые после Февральской революции 1917 г. стали инициаторами создания Советов. Большинство Советов - губернских, поселковых, заводских - было создано весной 1917 г., после 31 марта резко возросло количество объединенных Советов, включающих трудящихся разных категорий и военных. Наконец, 23 октября возник орган, руководящий Советами в рамках всей Сибири - Центросибирь [10, с. 28, 32].
Февральская и особенно Октябрьская революции усилили автономистские и даже сепаратистские настроения: в период с декабря 1917 г. по май 1918 г. сибирские областники смогли сформировать альтернативные органы власти [11, с. 174-179]. Вытеснению большевиков в решающей степени способствовал чехословацкий мятеж. Чехословацкий корпус, который направлялся для эвакуации из России через Владивосток в 63 составах по 40 вагонов каждый общей численностью до 50 тыс. человек [12], в условиях развала старой царской армии и незавершившегося формирования новой Красной армии представлял из себя серьезную силу. «В корпусе был очень высок процент офицеров (около 1/6 личного состава)», в том числе и российских, в 1917 г. «изгнанных за жестокое обращение с солдатами из воинских частей». «Чешские солдаты, вступившие в корпус для обещанного им скорейшего возвращения на родину, были неграмотными и малограмотными...» [13]. Вряд ли звучат убедительными оправдания, почему Чешский корпус в конце мая 1918 г. пошел на мятеж [14, с. 12-17]. Все дальнейшее поведение мятежников - жестокое преследование ими большевиков [15, с. 93-94] и невиданное мародерство [16, с. 17] - свидетельствует не в их пользу. Важно другое - мобильность белочехов, перемещавшихся по Транссибирской магистрали, давала им существенное преимущество, но в дальнейшем с появлением хорошо организованных белых и красных отрядов негативное значение приобрела другая особенность - отсутствие координации между эшелонами. До осени 1918 г. чешским легионерам сопутствовал успех, но далее их военный энтузиазм после окончания Первой мировой войны иссякает. Их выезд из России всячески тормозят Англия и Франция, а сами они переходят на позицию враждебного нейтралитета в отношении белогвардейских частей [17, с. 23-24].
Белочешский мятеж дал возможность укрепиться противникам советской власти, которые консолидируют осенью 1918 г. свои силы на востоке
России путем попытки объединения на так называемом Уфимском совещании Комитета членов Учредительного собрания в Самаре и Временного Сибирского правительства в Омске. Образованное 23 сентября 1918 г. Временное Всероссийское правительство, или Директория, во главе с правым эсером Н. Д. Авксентьевым придерживалось концепции отмены суверенитета региональных образований с введением «широкой автономии областей» и осуществлением федерализации будущим Учредительным собранием [18]. Однако Директория не пользовалась авторитетом ни среди населения, ни среди белого офицерства и была заменена в результате переворота в ночь с 17 на 18 ноября 1918 г. режимом диктатора - верховного правителя России адмирала А. В. Колчака, тесно связанного с англичанами.
Хотя А. В. Колчак публично заявил о невозможности реставрации монархии и частично опирался на правых кадетов, фактически «колчаковский режим не соответствовал ни парламентской демократии, ни президентской республике. <...> Сибирь при Колчаке, по существу, превратилась в конгломерат военных княжеств, лишь номинально подчиненных правительству» [19, с. 6-7]. Особенно подчеркнутую конфронтационную позицию занимал ставленник Японии атаман Г. М. Семенов, который стремился создать Монголо-Бурятское государство с землями Забайкальской области. Атаманы И. П. Калмыков, И. М. Гамов, А. Д. Кузнецов и прежде всего бывший есаул Г. М. Семенов были пешками в японской экспансионистской игре, готовыми к экономическому закабалению Забайкалья. Г. М. Семенова Колчак не без оснований считал изменником: тот не просто не выполнил приказы вышестоящего начальника, а содействовал японским планам по отторжению Дальнего Востока и присоединению его к Внешней Монголии вместе с бурятами, калмыками, киргизами [20, с. 27, 31].
Однако японскому аннексионистскому проекту не суждено было сбыться по многим причинам:
1) по причине противодействия ему со стороны США, Англии и Франции;
2) отсутствия единства в японской верхушке;
3) опасений Внутренней Монголии быть поглощенной новым государством;
4) оппозиции внутри бурятского общества;
5) успехов партизан в Сибири и на Дальнем Востоке [21, с. 257-260].
Что же касается режима Колчака, то к весне 1919 г. под его началом
действуют силы свыше 300 тыс. человек. Они захватывают Уфу, ведут наступление на Симбирск и Самару, прерывают связь с Туркестаном. В планах - соединение с Добровольческой армией Деникина на Юге и совместный поход на Москву. Однако в мае-июне 1919 г. Красная армия переходит в контрнаступление. В июле освобождается Пермь, Златоуст, Екатеринбург, Челябинск. 12 августа в связи с катастрофическим положением объявляется мобилизация гражданского населения до 43 лет. Правительство переезжает
из Омска в Иркутск. К концу 1919 г. наблюдается деморализация войск и раздаются требования об отставке Колчака [22, с. 33-34].
Расстрел Колчака 7 февраля 1920 г., переданного большевикам белоче-хами в ответ на обещание оказать содействие последним в отъезде из России, не означал еще полного освобождения восточных районов страны. Заняв в начале марта 1920 г. Иркутск, «красные» не могли дальше двигаться на восток, поскольку эти территории были заняты японцами. Выход был найден в организации 6 апреля 1920 г. «буферной» Дальневосточной Республики, не имевшей официального отношения к РСФСР. «Она устраивала всех политических игроков: Москву, Токио, Вашингтон, Иркутский Политцентр и другие периферийные силы Дальнего Востока» [23, с. 197]. Москве она позволяла переждать критическую ситуацию в связи с войной с Польшей, Японии давала шанс продолжить оккупацию, США - рассчитывать на экономическое проникновение в регион, эсеровско-меньшевистскому политцентру - приостановить наступление «красных» на Дальний Восток.
Дальневосточная Республика включила в себя территории от озера Байкал до Тихого океана, а ее столицей с октября 1920 г. стала Чита. В руководстве основную роль играли большевики, но допускался партийно-политический плюрализм. По воспоминаниям одного из современников, «в парламенте бушевали фракции, что-то вносили, согласовывали... Над председателем висел герб, почти советский, но вместо серпа и молота были кайло и якорь. Флаг был красный, но с синим квадратом в углу. Армия носила пятиконечные звезды, но наполовину синие, наполовину красные. И вся республика была такой же, половинной» [23, с. 199].
Решающим для Дальневосточной Республики стал 1922 г., в феврале началось контрнаступление ее воинских соединений против белогвардейцев под командованием В. К. Блюхера. 25 октября они вступили во Владивосток, а японские интервенты были вынуждены эвакуироваться. 15 ноября 1922 г. ВЦИК принял декрет, по которому вся территория Дальневосточной Республики вошла в РСФСР.
Сибирь, в отличие от других частей бывшей Российской империи, не имела крупных этнических анклавов и не продуцировала острых национальных проблем - тем более, что сюда в годы Гражданской войны направлялись волны беженцев и возвращающихся из плена. Как итог, судя по всесоюзной переписи населения 1926 г., здесь проживало около 8,7 млн человек, в том числе 6,8 млн человек русских. Численность местных этносов была невелика (например, здесь проживало 45,5 тыс. хакасов, 39 тыс. алтайцев, почти 14 тыс. бурятов, 12,6 тыс. шорцев). Примерно такая же картина была на Дальнем Востоке - при 1,7 млн населения русских было почти 1,2 млн человек. Относительно заметными по количеству проживающих были буряты (почти 215 тыс.) и якуты (почти 236 тыс.), что и было отражено процессом национально-государственного строительства.
Бурят-Монгольская АССР была образована 30 мая 1932 г. путем слияния Монголо-Бурятской автономной области и (организована 9 января 1922 г.)
и Бурят-Монгольской автономной области (создана 27 апреля 1921 г.). Якутская АССР, 40 % которой находилось за Полярным кругом, появилась на карте 27 апреля 1922 г.
***
В казахстанских степях практике национального строительства положил начало Второй общеказахский съезд в декабре 1917 г., провозгласивший Алашскую автономию с центром в Семипалатинске. Был создан временный Народный совет во главе с А. Букейхановым в составе 25 членов, из которых 10 мест было отдано русским и другим народам. «А. Букейханов считал себя "западником", выступал против сепаратизма, за единство с "великой демократической Федеративной Россией"». В то же время, в отличие от Февральской, Октябрьская революция 1917 г. лидерами Алаш была воспринята негативно.
«Классовая идеология большевиков казахам, не имевшим пролетариата, не жившим в условиях развитого капитализма... не была понятна». Органы Алаш Орды были упразднены в марте 1920 г. после разгрома белых в Западной Сибири, но для членов казахского движения была объявлена амнистия. «После образования Казахской Автономной Советской Социалистической Республики (КАССР) авторитет и заслуги деятелей "Алаша" признавались новой властью» [24, с. 169-171].
Однако первоначально то, что известно под названием Казахстан, в документах советской власти, подписанных 26 августа 1920 г., именовалось как Автономная Киргизская Социалистическая Советская Республика в составе РСФСР. Приехавшему в Москву на прием к В. И. Ленину 29-летнему члену киргизской ЦИК математику Алимхану Ермекову удалось убедить вождя революции в необходимости щедрых территориальных подарков новой республике, включая северное побережье Каспийского моря, Акмолинскую и Семипалатинскую области [25]. Другой деятель движения Алаш - литературовед, поэт и переводчик Ахмет Байтурсынов - сумел настоять на присоединении Кустанайского уезда к Автономной Киргизии [26].
***
Туркестан, несмотря на свою удаленность, за относительно непродолжительный срок своего пребывания в составе Российской империи (с 1870-х гг.) имел достаточно ощутимое русское переселенческое ядро (500 тыс. человек из 12 млн населения). Здесь, в Ташкенте, уже в сентябре 1917 г. власть местных представителей Временного правительства была свергнута, но сформированное советское правительство оказалось отрезанным от Европейской России оренбургскими казаками атамана Дутова. «Советская автономия Туркестана стала первым национальным административно-территориальным образованием РСФСР». При этом «Туркестан, в отличие от других республик, был многонациональной республикой, имевшей в своем составе туркмен,
узбеков, таджиков, киргизов, казахов, каракалпаков и др., ни один из народов Туркестана не был преобладающим на его территории» [27, с. 46].
Между тем провозглашение 27 ноября 1917 г. Туркестанской автономии в Коканде под руководством «Шурои Исламия» и ее насильственная ликвидация местными большевиками вместе с кровавым походом на Бухарский эмират способствовали массовому росту антибольшевистского консервативно-националистического басмачества (порой численность отрядов доходила до 8-10 тысяч), которое деньгами и оружием подпитывалось извне - со стороны Афганистана и Англии [28, с. 89-90].
Басмаческое движение, чьим центром до 1920 г. была Ферганская область, было сложным в идеологическом и социальном плане. «.одни ("традиционалисты") предполагали воссоздать Кокандское ханство, приверженцы джадидов и националисты выступали за независимое государство с конституционным устройством, сторонники Мадалин-бека преследовали совсем особую цель-создание "новой модели" советской власти "без большевиков"». В этом движении «участвовали племенные вожди, феодалы-землевладельцы, баи, дехкане, торговцы и русские белогвардейцы.» [29, с. 33].
Окончательный прорыв блокады Туркестана в сентябре 1919 г. в связи с разгромом войск Колчака и Дутова способствовал успехам как в борьбе с басмачеством, совершению революций в Бухаре и Хиве и созданию Хорезмской и Бухарской народных советских республик в 1920 г., так и более плотному взаимодействию туркестанских большевиков с Москвой. Организованная ВЦИК и Советом народных комиссаров Туркестанская комиссия прибыла в Ташкент 4 ноября 1919 г. для упорядочения системы управления, борьбы с местным национализмом и одновременно с высокомерным отношением к местному населению со стороны русских партийных работников. «Ко времени приезда Туркомиссии в Ташкент в ноябре 1919 г. партийная организация РКП(б) несла на себе отпечаток колониальной структуры общества имперского периода. Коммунистическая партия Туркестана (КПТ) включала в себя три структуры, слабо взаимодействующие друг с другом: крайком РКП(б), крайком иностранных коммунистов и краевое бюро мусульманских партийных организаций (Мусбюро)». В связи с приездом инспектирующих председатель Мусбюро Т. Рыскулов озвучил предложения по оживлению работы - в частности, по переименованию партийной организации в Коммунистическую партию тюркских народов и по комплектованию армии исключительно местным населением. Председатель Комиссии Ш. З. Элиава и ее член В. В. Куйбышев поддержали инициативу, а другой ее член, М. В. Фрунзе, категорически выступил против [30, с. 44-45]. Негативно к неоднозначному плану отнесся и В. И. Ленин, который также посчитал преждевременным
дробление Туркестана на национально-территориальные образования.
***
К моменту образования СССР восточные и юго-восточные сегменты постсамодержавной России подошли в большей степени как территории,
не нуждавшиеся в глубокой территориально-административной дифференциации. Во всяком случае в 1922 г. правомерно не ставился вопрос о создании здесь отдельных союзных республик. Европейская Россия, Урал, Сибирь, Дальний Восток традиционно трактовались как русские земли.
Казахстан и Туркестан ассоциировались с национальными окраинами, не подлежащими поспешному наделению их статусом союзных республик в силу их социально-экономической и культурной отсталости. При этом прослойка русских на этих территориях была незначительной. По данным переписи 1926 г., в Казахской ССР их было 1280 тыс. из 6501 тыс., в Киргизской АССР - 116 тыс. из 993 тыс. В связи с этим следует заметить, что претензии национал-коммуниста и сепаратиста М. Султан-Галиева в 1920-е гг. на создание некоего пантюркистского мусульманского объединения от Поволжья до Средней Азии носили не только авантюристский, но и несправедливый характер.
Вряд ли проектируемые к объединению народы где-либо и когда-либо могли выразить свое желание к созданию подобной союзной республики. Упомянутый проект, задуманный к осуществлению за спиной русского народа, являлся и несправедливым по отношению к русским первопоселенцам, которые несли с собой хозяйственный и культурный прогресс. Наконец, в случае реализации предложения национал-сепаратиста произошла бы конфедерализация СССР с перспективой его скорого распада, с чем руководство партии большевиков совершенно не могло согласиться.
Список литературы
1. Карр Э. История Советской России : в 4 кн. Кн. 1. Большевистская революция 1917-1923 : в 2 т. М. : Прогресс. 1990. Т. 1, 2. 766 с.
2. Красовицкая Т. Ю. Федерализм тюркских элит в лидерских и большевистских схемах // Мир Большого Алтая. 2019. № 2. С. 94-102.
3. Малая Башкирия // Википедия. URL: Шр8://ги.'шк1реШа.ог^^1к1/Малая_Башкирия (дата обращения: 11.03.2024).
4. Башкирская Автономная Советская Социалистическая республика // Википедия. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Башкирская_Автономная_Советская_Социалис-тическая_Республика (дата обращения: 26.07.2022).
5. Татарская Автономная Советская Социалистическая республика // Википедия. URL: https ://ru.wikipedia. ог^^1к1/Татарская_Автономная_Советская_Социалисти-ческая_Республика (дата обращения: 26.07.2022).
6. Прокофьева Е. А., Левченкова Т. А., Симонова М. М. Национально-государственное строительство в Поволжье в 20-е годы ХХ века (политико-правовой аспекты) // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 2. С. 59-65.
7. Констатинов С. И. Специфика Гражданской войны в Урало-Поволжском регионе и военная интеллигенция России // Интеллигенция и мир. 2013. № 2. С. 37-59.
8. Скробов В. С. Военное поражение контрреволюции на Урале (ноябрь 1917 - август 1919 г.) // Россия и АТР. 2006. № 4. С. 147-168.
9. Авдошкина О. В. Несоциалистические партии Сибири, Дальнего Востока и белый режим в 1918-1920 гг: симбиоз политики и практики // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2007. № 4. С. 31-44.
10. Захарова К. Л. Создание Советов в Сибири в марте - октябре 1917 г. // Magistra Vitae: электронный журнал по историческим наукам и археологии. 2020. № 2. С. 16-36.
11. Сушко А. В. Сибирский национализм и борьба за власть в крае (март 1917 - ноябрь 1918) // Вестник Томского государственного университета. 2009. № 323. С. 174-179.
12. Восстание Чехословацкого корпуса // Википедия. URL: https://ru.wikipedia.org/ wiki/Восстание_Чехословацкого_корпуса (дата обращения: 22.03.2024).
13. Гаврилов Д. В. Исследование роли чехословацкого корпуса в развязывании гражданской войны 1918-1920 гг. в России. Факторный анализ // История и современное мировоззрение. 2019. Т. 1, № 2. С. 34-41.
14. Копылов Н. А. Выступление Чехословацкого корпуса в 1918 г.: современный взгляд на проблему // Россия и современный мир. 2019. № 3. С. 12-17.
15. Салдугеев Д. В. Чехословацкий легион в России // Magistra vitae: электронный журнал по историческим наукам и археологии. 2018. № 1. С. 64-70.
16. Новиков С. В. Гайда Радола и чехи. Из истории контрреволюции и Гражданской войны в России // Омский научный вестник. Серия «Общество. История. Современность». 2018. № 4. С. 15-19.
17. Вторушин М. И. Чехословацкий корпус в Гражданской войне на востоке России // Вестник Костромского государственного университета. 2017. № 1. С. 21-26.
18. Временное Всероссийское правительство // Википедия. URL: https://ru.wikipedia. org/wiki/Временное_Всероссийское_правительство (дата обращения: 22.02.2023).
19. Бучко Н. П., Ципкин Ю. Н. Политические взгляды и деятельность А. В. Колчака в 1917-920 гг. // Армия и общество. 2014. № 6. С. 46-51.
20. Савченко С. Н. Дальневосточный казачий сепаратизм в годы Гражданской войны (1918-1920) // Россия и АТР. 2007. № 4. С. 25-40.
21. Курас Л. В. Геополитические амбиции атамана Семенова: попытка создания федеративного «Велико-монгольского государства» // Гуманитарный вектор. Серия: Педагогика, психология. 2011. № 4. С. 255-262.
22. Порхунов Г. А. Омский период правления адмирала Колчака: проблемы армии и власти // Омский научный вестник. 2003. № 4. С. 31-35.
23. Курас Л. В., Цыбенов Б. Д. Дальневосточная республика: от «конспиративной квартиры» до «колыбели» Монгольской революции // Россия и АТР. 2021. № 1. С. 194-208.
24. Чжэн Нань. Движение Алаш: значение и влияние // Социально-политические науки. 2017. № 2. С. 169-171.
25. Ермеков Алимхан Абеуович // Википедия. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/ Ермеков,_Алимхан_Абеуович (дата обращения: 26.07.2022).
26. Киргизская Автономная Социалистическая Советская Республика (1920-1925) // Википедия. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Киргизская_Автономная_Социалис-тическая_Советская_Республика_( 1920-1925)
27. Размахов К. Е. Создание Советской автономии в Туркестане в 1917-1918 гг. // Вестник Московского университета МВД. 2013. № 9. С. 42-46.
28. Бармин В. А. О некоторых причинах возникновения басмаческого движения в Туркестане в 1918-1923 гг. // Вестник Томского государственного университета. История. 2018. № 53. С. 88-92.
29. Пылев А. И. Об идеологических течениях басмаческого движения в Средней Азии в начальный период (1918-1920 гг.) // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета. Серия 2. История. 2003. Вып. 2. С. 29-34.
30. Бочкарева И. Б. Туркестанская Комиссия ВЦИК и национальный вопрос в Туркестанской АССР (1920 г.) // Известия Алтайского государственного университета. 2016. № 2. С. 43-47.
References
1. Karr E. Istoriya Sovetskoy Rossii: v 4 kn. Kn. 1. Bol'shevistskaya revolyutsiya 1917— 1923: v 2 t. = History of Soviet Russia: in 4 books. Book 1. Bolshevik revolution 1917— 1923: in 2 volumes. Moscow: Progress. 1990;1,2:766. (In Russ.)
2. Krasovitskaya T.Yu. Federalism of Turkic elites in leadership and bolshevik schemes. Mir Bol'shogo Altaya = The World of Great Altai. 2019;(2):94-102. (In Russ.)
3. Little Bashkiria. Vikipediya = Wikipedia. (In Russ.). Available at: https:// ru.wikipedia.org/wiki/Malaya_Bashkiriya (accessed 11.03.2024).
4. Bashkir Autonomous Soviet Socialist Republic. Vikipediya = Wikipedia. (In Russ.). Available at: https://ru.wikipedia.org/wiki/Bashkirskaya_Avtonomnaya_Sovetskaya_ Sotsialis-ticheskaya_Respublika (accessed 26.07.2022).
5. Tatar Autonomous Soviet Socialist Republic. Vikipediya = Wikipedia. (In Russ.). Available at: https://ru.wikipedia.org/wiki/Tatarskaya_Avtonomnaya_Sovetskaya_Sotsialisti-cheskaya_Respublika (accessed 26.07.2022).
6. Prokofeva E.A., Levchenkova T.A., Simonova M.M. National-state construction in the Volga region in the 20s of the twentieth century (political and legal aspects). Vestnik Nizhegorodskoy akademii MVD Rossii = Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2018;(2):59-65. (In Russ.)
7. Konstatinov S.I. The specifics of the Civil War in the Ural-Volga region and the military intelligentsia of Russia. Intelligentsiya i mir = Intelligentsia and the World. 2013;(2):37-59. (In Russ.)
8. Skrobov V.S. Military defeat of the counterrevolution in the Urals (November 1917 -August 1919). Rossiya i ATR = Russia andATR. 2006;(4):147-168. (In Russ.)
9. Avdoshkina O.V. Non-socialist parties of Siberia, the Far East and the White regime in 1918-1920: a symbiosis of politics and practice. Vestnik Rossiyskogo universiteta dru-zhby narodov. Seriya: Istoriya Rossii = Bulletin of RUDN. Series: Russian history. 2007;(4): 31-44. (In Russ.)
10. Zakharova K.L. Creation of Soviets in Siberia in March - October 1917. Magistra Vi-tae: elektronnyy zhurnal po istoricheskim naukam i arkheologii = Magistra Vitae: electronic journal of historical sciences and archaeology. 2020;(2):16-36. (In Russ.)
11. Sushko A.V. Siberian nationalism and the struggle for power in the region (March 1917 -November 1918). Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta = Bulletin of Tomsk State University. 2009;(323):174-179. (In Russ.)
12. Uprising of the Czechoslovak Corps. Vikipediya = Wikipedia. (In Russ.). Available at: https://ru.wikipedia.org/wikiVosstanie_Chekhoslovatskogo_korpusa (accessed 22.03.2024).
13. Gavrilov D.V. A study of the role of the Czechoslovak Corps in the outbreak of the civil war of 1918-1920 in Russia. Factor analysis. Istoriya i sovremennoe mirovozzrenie = History and modern worldview. 2019;1(2):34-41. (In Russ.)
14. Kopylov N.A. The Czechoslovak corps' performance in 1918: a modern view of the problem. Rossiya i sovremennyy mir = Russia and modern world. 2019;(3):12-17. (In Russ.)
15. Saldugeev D.V. Czechoslovak Legion in Russia. Magistra vitae: elektronnyy zhurnal po istoricheskim naukam i arkheologii = Magistra Vitae: electronic journal of historical sciences and archaeology. 2018;(1):64-70. (In Russ.)
16. Novikov S.V. Gajda Radola and the Czechs. From the history of Counter-Revolution and the Civil War in Russia. Omskiy nauchnyy vestnik. Seriya «Obshchestvo. Istoriya. Sovremennost'» = Omsk scientific bulletin. Series "Society. History. Modernity". 2018;(4): 15-19. (In Russ.)
17. Vtorushin M.I. Czechoslovak Corps in the Civil War in Eastern Russia. Vestnik Ko-stromskogo gosudarstvennogo universiteta = Bulletin of Kostroma State University. 2017;(1):21-26. (In Russ.)
18. Provisional All-Russian Government. Vikipediya = Wikipedia. (In Russ.). Available at: https://ru.wikipedia.org/wiki/Vremennoe_Vserossiyskoe_praviterstvo (accessed 22.02.2023).
19. Buchko N.P., Tsipkin Yu.N. Political views and activities of A.V. Kolchak in 19171920. Armiya i obshchestvo = Army and society. 2014;(6):46-51. (In Russ.)
20. Savchenko S.N. Far Eastern Cossack Separatism during the Civil War (1918-1920). Rossiya i ATR = Russia andATR. 2007;(4):25-40. (In Russ.)
21. Kuras L.V. Geopolitical ambitions of Ataman Semenov: an attempt to create a federal "Great Mongolian state". Gumanitarnyy vektor. Seriya: Pedagogika, psikhologiya = Humanitarian vector. Series: Pedagogy, psychology. 2011;(4):255-262. (In Russ.)
22. Porkhunov G. A. Omsk period of Admiral Kolchak's reign: problems of the army and the authorities. Omskiy nauchnyy vestnik = Omsk scientific bulletin. 2003;(4):31-35. (In Russ.)
23. Kuras L.V., Tsybenov B.D. Far Eastern Republic: from a "safe house" to the "cradle" of the Mongolian Revolution. Rossiya i ATR = Russia and ATR. 2021;(1):194-208. (In Russ.)
24. Chzhen Nan'. Alash movement: meaning and influence. Sotsial'no-politicheskie nauki = Social and political sciences. 2017;(2):169-171. (In Russ.)
25. Ermekov Alimkhan Abeuovich. Vikipediya = Wikipedia. (In Russ.). Available at: https://ru.wikipedia.org/wiki/Ermekov,_Alimkhan_Abeuovich (accessed 26.07.2022).
26. Kirghiz Autonomous Socialist Soviet Republic (1920-1925). Vikipediya = Wikipedia. (In Russ.). Available at: https://ru.wikipedia.org/wiki/Kirgizskaya_Avtonomnaya_ Sotsialis-ticheskaya_Sovetskaya_Respublika_( 1920-1925)
27. Razmakhov K.E. Creation of Soviet autonomy in Turkestan in 1917-1918. Vestnik Moskovskogo universiteta MVD = Bulletin of Moscow University of the Ministry of Internal Affairs. 2013;(9):42-46. (In Russ.)
28. Barmin V.A. On some reasons for the emergence of the Basmachi movement in Turkestan in 1918-1923. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya = Bulletin of Tomsk State University. History. 2018;(53):88-92. (In Russ.)
29. Pylev A.I. On the ideological currents of the Basmachi movement in Central Asia in the initial period (1918-1920). Vestnik Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2. Istoriya = Bulletin of Saint-Petersburg State University. Series 2. History. 2003;(2):29-34. (In Russ.)
30. Bochkareva I.B. Turkestan Commission of the All-Russian Central Executive Committee and the national question in the Turkestan ASSR (1920). Izvestiya Altayskogo gosudarstvennogo universiteta = Proceedings of Altay State University. 2016;(2):43-47. (In Russ.)
Информация об авторах / Information about the authors
Александр Дмитриевич Гуляков доктор юридических наук, ректор, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Алексей Юрьевич Саломатин доктор юридических наук, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой теории государства и права и политологии, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Aleksandr D. Gulyakov Doctor of juridical sciences, rector, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
Aleksey Yu. Salomatin Doctor of juridical sciences, doctor of historical sciences, professor, head of the sub-department of theory of state and law and political science, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов / The authors declare no conflicts of interests.
Поступила в редакцию / Received 28.03.2024
Поступила после рецензирования и доработки / Revised 20.04.2024 Принята к публикации / Accepted 24.05.2024
