CC BY
67Л. И. Яковлев
Участие святителя Филарета (Дроздова) в создании храма Христа Спасителя в Москве
В наше время обр^13 святителя Филарета Московского и храм Христа Спасителя в Москве обрели черты равнозначной символики, стали воплощением сложной и драматичной истории Русской церкви в Новое и Новейшее время. Стоит обратить внимание и па их неразрывную связь.
Святитель Филарет прямо и непосредственно участвовал в создании Храма в качестве члена учрежденной императором Комиссии по сооружению Храма. По Промыслу Божию Храм стал местом последнего упокоения святителя, его святые останки были перенесены туда из Лавры в 2005 г.
Создание храма Христа Спасителя продолжалось на протяжении большей части XIX в. и воспринималось современниками неоднозначно. Известны были скептические отзывы как о проекте К. Л. "Гона, выполненном в стиле «визаитийско-руссрюм», так и о самом храме, слишком большом для того, чтобы служить приходским, но недостаточно значимым с художественной точки зрения, чтобы служить памятником.
Однако никто не мог отрицать того обстоятельства, что сразу после того, как Храм поднялся па берету Москвы-реки, он превратился в один из важных образов Москвы, как первопрестольной столицы, вполне соответствуя сложившейся стилистике исторического центра города и Кремля, а также вызывая в памяти воспоминания о Древней Руси. В советский период истории России именно Храм стал для новой власти воплощением национальной традиции и потому был снесен. Это событие стало знаковым в отношениях I Церкви и государства. Вот почему и восстановление Храма в конце XX в. превратилось в событие знаковое, обозначающее новое качество церковно-тосударствеппых отношений и иное положение Церкви в Российском государстве.
А митрополит Филарет? Отношение современников к его личности п деятельности также было неоднозначным как в светской, так и церковной среде. В советский период не только память о нем постарались предать забвению, но даже останки его были потревожены при разрушении придела св.Филарета Милостивого Свято-Духовского храма в Лавре. И точно так же в конце XX в. происходит новое обращение к личности святителя Филарета, причисленного к лику святых, издаются его труды и жизнеописания, ведется изучение его наследия, оценивается значение личности и деятельности для всей истории Русской I Церкви.
Примечательны такие мистические черты сходства судеб человека и храма. Однако в нашем случае эти судьбы прямо пересекаются.
Особое участие митрополита Филарета в создании храма Христа Спасителя давно отмечалось всеми исследователями, но все же не привлекало большого внимания за своей очевидностью. В самом деле, глава Московской епархии уже по своей должности п званию члена Комиссии что-то положенное должен был предпринимать. Между тем представляется, что святитель проявлял в этом деле присущие ему страстность характера и глубину мышления именно в силу понимания особой значимости созидаемого Храма.
Среди многих обязанностей святителя Филарета (Дроздова) в качестве главы Московской епархии его участие в создании храма Христа Спасителя в 1840 1860-е гг. было для него весьма важным и отнимало немало времени и сил. В эти три десятилетия тема Храма становится частой и обыденной в его переписке, особенно с архимандритом Антонием (Медведевым). Во время поездок по Москве он часто наведывайся на место строительства, наблюдая сперва за возведением здания (1840-1858), а затем - за благоукрашением Храма.
Проект Храма вызвал настороженное отношение у иных иерархов и петербургского общества, ведь уже второе столетие церковная архитектура была верна духу европейского классицизма, основанного па античной традиции. Именно такой стиль стал привычным в России и был высочайше утвержден в 1824 г. в альбоме проектов «образцовых церковных зданий». И вдруг архи-
тектор К. А. Тон предлагает, а император утверждает совершенно необычный проект храма, стилизованного под старину.
Оказалось, такой проект вполне соответствовал как новому духу времени, когда происходил процесс формирования русской национальной культуры и отход от чрезмерного следования европейской традиции, так и предложенной властью государственной идеологии, нашедшей свое афористичное выражение в формуле министра просвещения графа С. С. Уварова: «Православие. Самодержавие. Народность».
Слоит заметить, что в те же годы неподалеку от 11етербурга, в Троице-Сергиевой пустыни, где настоятельствовал архимандрит Игнатий (1>рянчанинов), также созидается новый храм. И этот храм также проектируется в непривычном для северной столицы духе - следуя традициям византийского храмостроительства. В проекте архитектора А. М. Гороностаева сочетались византийские, русские и романские элементы, храм в память преп. Сергия Радонежского представлял собою тип 3-нефной базилики в сочетании с луковичными главками и отделкой фигурным кирпичом1. Поскольку в те годы ни одно мало-мальски значимое церковное дело не проходило без внимания, а часто и участия Московского митрополита, представляется весьма знаменательным избрание и утверждение именно такого рода проекта. В этом видится стремление Церкви к обновлению и раскрытию своего потенциала, а также возможность такого пути развития, предоставляемая властью. Возможно, вывод может показаться чрезмерно решительным, по трудно забыть изумление от вида храма, столь чужеродного имперскому стилю северной столицы.
Именно эта характерная черта поиска, творческой активности, столь присущая митрополиту Филарету, просматривается и во всей его деятельности по созиданию московского Храма. Задача была велика, по она была по нему: необходимо было возвести здание, имевшее троякое назначение. Во-первых, это должен был быть христианский храм, что стало бы дапыо благодарности Богу за чудесную победу в Отечественной войне 1812 г.; во-вторых, храм призван был служить памятником погибшим защитникам Отечества за протяжении всей истории России; в третьих, - стать
1 Правослаппая лициклоиелия. Т. XII. М., 2006. С. 129.
средоточием образцовых произведений искусства - в архитектуре, скульптуре и живописи. Необходимым становилось гармоничное сочетание и зримое выражение этих назначений и функций храма.
Достойно внимания происшествие, случившееся летом 1837 г.: в Москве по рукам стат ходить проект храма Христа Спасителя, приписываемый митрополиту Филарету. 18 июня 1837 г. митрополит пишет письмо обер-прокурору Святейшего Синода графу 11. Л. 11ротасову, в котором объясняет, что «прошедшею зимою, в бытность мою в Петербурге, неизвестный, назвавший себя чиновником, сколько могу упомнить, Кушковским, оставил в моем доме в мое отсутствие чертежи и описание проэкта храма во имя Христа Спасителя, а через некоторое время пришед вторично, просил от меня совета, издать ли сии чертежи и описание в свет. Я ответствовав, что не могу присоветовать, как потому, что почитаю неуместным новый проэкт, когда существует уже проэкт, удостоенный Высочайшего утверждения, так и потому, что в проекте, мне показанном, сочинитель допустил много неправильного, и приспособления к Апокалипсису с дел а'I произвольные и несообразные; что поставление над храмом Агнца противно не только принятому обычаю, но и правилу церковному; что построение семи колоколен паче всякой меры излишне; что постав.мепие при православном храме изображений государей, не принадлежащих к православному исповеданию, и картин, в которых нет ничего церковного, также не в духе православной церкви, и пр. Возвратясь ныне в Москву, к удивлению моему нашел я, что списки вышеупомянутого описания проэкта храма распространены в Москве с означением, будто сей проэкт сделан мною... I кжолику случай сей касается лично до меня: мой долг принять клевету с терпением. Но долг служителя Церкви обязывает меня также пещися, по слову Апостольскому, да служение беспорочно будет. По сему необходимым признаю вышеозначенную рукопись, в том самом экземпляре, в котором она до меня дошла, препроводить при сем к Вашему Сиятельству и покорнейше просить, дабы благоволили обратить на сей случай внимание и меня от взведенной клеветы пред праведным и прозорливым оком Благочестивейшего Государя Императора защитить самым сим сочинением, которое, как я смею думать, само себя довольно изобличает»2.
2 Сет. Филарет, митрополит Московский. Мнения, отпьтпьт и письма. М„ 1998. С. 345-316.
В самом деле, анонимный автор намеревался создавать храм «в новых значениях, основанных на символах видения св. Иоанна Богослова, в Апокалипсисе изложенных», и утверждал, что «в храме должно быть все тайною буквою или знамением». 11 ри главных дверях храма он предлагал поставить бюсты не только Александра I и 11иколая I, но также австрийского императора Франца и прусского короля Фридриха3. Помимо очевидной мистической увлеченности анонима, стоит обратить внимание на его неловкую попытку соединить идеи христианской жизни, изложенные в Библии, с событиями текущей современности. 11о для святителя Филарета, постоянно жившего с ощущением живого дыхания Слова Божия, и такое нематериальное соединение было естественным и без всякого сравнения более гармоничным.
Мри торжественном заложении Храма 10 сентября 1839 г. митрополит Филарет произнес слово, обращенное к императору Николаю I: «благочестивейший государь! Ксть для некоторых важных дел особенная судьба Провидения Божия, по которой одному избранному дается возвышенная мысль, а другому предоставляется величественное исполнение. В ожидании сего плотскому оку представляется, что дело не успевает, но пред очами Провидения оно преуспевает. Вместо одного избранного имеет оно двух; и сквозь одно дело просияет много добродетелей: в пред-приемлющем не только доброе намерение, по и смирение, и терпение, и покорность судьбам Божиим, когда он должен уступить другому исполнение; в исполняющем не только благое делание, но и бескорыстие, великодушие, братолюбие, когда исполняет мысль другого как бы свою.
Так Давид, благодарный Богу за утверждение своего царства, помышляет создать Ему храм в Иерусалиме, и в сем утверждается в совещании с Нафаном. Мысль прекрасна, Пророк изобрел ее, Пророк одобрил, однако и два Пророка не угадали судьбы Провидения, пока она им не явилась. Исполнителем мысли Давидовой Бог назначает Соломона. Той созиждет дом измени Моему, и уп-равлю престол его до века (2 Царств 7:13)
Так Александр Благословенный, благодарный Богу за спасение Своего Царства, помышляет создать для священных воспоми-
3 Сет. Филарет, митрополит Московский. Указ. соч. С. 34 7.
наний и благодарных молитв Храм Христу Спасителю в столице, бывшей всесожжением за спасение Отечества и возрожденной из пепла. Мысль Его провозглашена, Церковь благословляла начинание Благословенного. Ты един из Братии Кто стоял тогда подле Него, и - теперь мы видим, что Тебе еще тогда указат Вседержитель исполнить Священный обет Державного Брата Державною рукою.
Итак, Россияне, мы в современных происшествиях читаем древнюю книгу Богоправимых Царств! Священныя времена проходят пред нами в деяниях наших 11,арей! Какое утешение для веры! Какая надежда для Отечества!
Благочестивейший Государь! /1а утвердится сердце Твое во Господе: да вознесется рог Твой в Бозе Твоем; Спаситель мира, спасший Россию, да благопоспешит Тебе создати сей Дом имени Его, и да управит Престол Твой до века»4. Такие прямые параллели, такое смелое соединение разновременных событий типичны для мысли святителя, видевшего в устрояемом храме зримый образ I Царства 11ебесного и земного, единения I Церкви и Государства.
Автор исследования об истории Храма Е. И. Кириченко подчеркивает «выдающуюся роль» митрополита Филарета в преодолении классических традиций и возврате к традициям устройства древнерусских храмов5. Еше в период первого конкурса проектов Храма в 1813 1817 гг. архимандрит Филарет задумывался о форме иконостаса создаваемого Храма-памятника. Примечательно, что он оказался верным «московской церковной традиции», и петербургские церковные здания в стиле барокко и классицизма не затмили в его глазах традиционные русские церкви. В письме к родителям от 1813 г. он излагает «свои мысли о несовершенстве иконостасов по новейшему образу строения, которые, будучи маты и скудны, противоречат мысли величия, которую должен бы подавать олтарь. Но как здесь не вижу я ни одного иконостаса, в котором бы с огромностью была соединена правильность и красота, соответствующие вкусу нынешнего времени, и который мог бы объяснить и оправдать мою мысль, то желал бы иметь рисунок иконостаса Коломенского собора»15. Признанным считает -
1 Сет. Филарет. Слова и речи. ТА. М.. 1882. С. 113-114.
5 Храм Христа Спасителя в Москве. М, 1992 (далее - Храм). С. 101.
6 Сет. Филарет. Письма к родным. М.. 1882. С. 23.
ся, что идея сооружения в храме Христа Спасителя иконостаса в виде тпатрового храма принадлежала митрополиту Филарету, и приведенное письмо является тому доказательством. (Хотя, по мнению К. И. Кириченко, честь уникального проекта разделяют архитекторы Л. Даль и А. И. Резанов7). Стоит добавить, что в годы первого конкурса обер-прокурор (позднее - мттнттстр) князь А. Н Голицын приблизил к себе молодого архимандрита Филарета и считался с его мнением, а мнение князя Л. II. Голицына было важно для государя Александра Павловича. Видимо, К. А. Тон в своем проекте воспользовался уже одобренными идеями, которые были реализованы в виде проектов его помощниками.
Выбор сюжетов для росписей интерьера храма и для барельефов, проектируемых на его наружных стенах, также был поручен Московскому митрополиту. Достоверно известно, что к 1844 г. им были разработаны сюжеты для центральной части Храма, которая должна была расписываться в первую очередь, и для скульптур на фасадах.
Обратимся к одному документу святителя, его записке к генерал-губернатору графу А. А. Закревскому от 23 октября 1853 г.8 11а первый взгляд, это ответ на деловое предложение тогдашнего «хозяина Москвы» относительно деталей убранства Храма. В письме рассматриваются три вопроса: об окнах в восточной части алтаря, которые Закревский предлагал ликвидировать, о судьбе находящейся неподалеку от Храма церкви Похвалы Пресвятой Богородицы, и об устройстве алтаря в созидаемом Храме. В завершение своей записки митрополит предлагает генерал-губернатору довести его соображения до сведения императора. Письмо относительно кратко (две страницы писарским почерком), сухо и деловито. Но не все так просто. Рассмотрим его пристальнее (опуская формальную часть документа).
«1-е. Окна па Восточной стороне олтаря, по соображению с древним обычаем устроения православных церквей, нужно ли заделать или можно сохранить и вставить в них росписпые стекла?
В древних соборных храмах, например, в Большом Успенском соборе, видим па восточной стороне 3 окна, устроенных,
7 Храм. С. 9Г).
8 ОР РГБ. Ф. 90. К. I. Нд.хр. 20. Письмо от 7 марта 1879 г. Л .2 2 об.
конечно, с мыслею о Троичном Свете Пресвятыя Троицы. И в новоеозданном храме Христа Спасителя на восточной стороне 3 окна. Следовательно, сие согласно с древним церковным обычаем п потому заделывать сии окна не нужно. /1а и для света в олта-ре они полезны. Вставить в них цветныя стекла с изображениями святых или с святым крестом в среднем окне на голубом поле только будет соответственно месту и благолепию олтаря.
2-е. I Сходящаяся близ новосоздаиного храма церковь 11ох-валы Пр[есвятыя] Богородицы не может ли быть упразднена, если она не составляет достопримечательного памятника древности и приход ея не может ли быть присоединен к храму Христа Спасителя?
Церковь Похвалы Пресвятыя Богородицы, по преданию, построена в 1705 г. тщанием Думного Дворянина <...> Батпма-кова, но из надписи на престольном кресте видно, что он существовал уже в 1687 г., а еще древнее была на сем месте церковь Святителя Николая, вместо которой ныне при церкви Похвалы 11р.Богородицы есть придел во имя Святителя Николая. В сей церкви есть иконы примечательные по древности и достоинству иконописания и особенно чтимые и части мощей Святителя 11и-колая и Великомученицы] Параскевы. Под приделанною церковью Святителя Николая погребен храмоздатель Димитрий Башмаков. В приходе Похвальной церкви состоит 10 дворов и в них 235 душ мужского пола с включением в сем числе священнослужителей сей церкви.
Хотя по некоторым вышепоказанным достопамятностям церковь сия достойна была бы сохранения, но трудно предположить существование ея и при ней причта, когда ея приход, и теперь малый, или еще значительно уменьшится или далее совсем уничтожится, так как ближайшие домы, вероятно, надобно будет снять для открытия местности около новосозданного храма.
Почему нельзя не признать сообразным обстоятельствам то, что оная церковь была упразднена, причем счастливым обстоятельством представляется то, что в новоеозданном храме уже предположено па хорах устроить придел во имя Святителя Николая, чрез что передать сюда и память древнего храма Святителя Николая <...>. В сей придел, устрояемый па хорах, прилично бу-
дет из упраздняемой церкви перенести и часть мощей Святителя 11пколая и другая мощи и важнейшие иконы и даже, может быть, и самый иконостас Похвальной церкви. Ибо все сие, будучи помещено на хорах, в отдельной местности, не будет расстраивать системы украшений главного храма.
Коли сохранится остаток от прихода 11охвальной церкви, то он, без сомнения, может быть приписан к новому храму Христа Спасителя.
3. Руководствуясь Высочайшего Его Императоре кого Величества мыслию, чтобы устроение храма сообразно было с древним церковным обычаем, долгом поставляю не умолчать о некоторых соображениях относительно внутреннего убранства олтаря в но-восозданном храме.
11о древнему чину олтарь в церквах, особенно в соборах, как можно видеть в Успенском соборе, разделяем был на три части. Из них средняя, в которой престол есть собственно олтарь или Святая святых, боковая северная - жертвенник и боковая южная - диаконник, место приготовления утвари и облачений. Разделение сие важно и нужно, дабы в точности могло быть исполнено 69-е правило 6-го Вселенского Собора, которое говорит: токмо царь един и ин никто же от мирских человек во очистилище вни-дет. В церквах, в которых олтарь не разделен, мирские люди, имея нужду приходить к жертвеннику для принесения и принятия просфор, привыкают неосмотрительно приближаться и к престолу. В новосозданпом храме олтарь в архитектурном устроении не разделен, но по его пространству есть возможность дать ему внутреннее разделение так, чтобы оно л,а л ее может способствовать его благолепию. Для сего можно было бы от восточной стены до иконостаса провести линию резной преграды высотою несколько более роста человеческого, а в глубине олтаря при восточной степе, по подобию древних соборных храмов, устроить Горнее место с неподвижными по сторонам близ вышеозначенной преграды седалища для священнослужителей. Из сего должно произойти то, что при отверстии Царских врат зрителю представится только средняя часть олтаря с престолом, благовидная во всех частях, и не представится посторонним пространства пустого и не симметричною, что представилось бы, если бы при неразделен мости
олтаря на одной стороне виден был жертвенник, а на другой праздное место. Коли бы сия мысль о внутреннем устройстве олтаря признана была заслуживающею внимания, то нужно было бы составить рисунки, которые представили ее в большей ясности для окончательного о ней суждения. - При сем может быть, не неуместно припомнить, что в Соломоновом храме <...> резьба состояла из фиников и херувимов.
Полагая, что Ваше Сиятельство предложите сие храмозда-тельной комиссии, представляю также Вашему усмотрению доведение до Высочайшего сведения, что повеление Кго Императорского Величества мною исполнено».
Спустя более полугода на имя Закревского пришел ответ на записку митрополита Филарета, датированный 10 мая 1854 г., в котором министр Двора граф В. Ф. Лдлерберг сообщал; «Государь Император, рассмотрев всеподданнейшую докладную записку Вашего Сиятельства от 2 сего Мая относительно храма Христа Спасителя, изволил Высочайше утвердить предложенные в оной предположения Высокопреосвященного Митрополита Филарета за исключением разделения решетками олтаря па три части, поелику этот древний обычай давно уже оставлен, и, сколько Его Величеству известно, пи в одной православной церкви более не наблюдается...» В то же время, Николай Павлович повелел генерал-губернатору по всем вопросам о храме Христа Спасителя совещаться с митрополитом Филаретом®.
Два документа, малая кроха из обширнейшего филаретовс-кого наследия, позволяют, тем не менее, высказать некоторые соображения.
Во-первых, стоит сказать об адресатах митрополита. Представляется, что как темы, затронутые в записке, так и развернутость аргументации вызваны не только очевидной предназначенностью документа для рассмотрен!!я императором. Ведь пере писка митрополита и занимавшего ранее пост генерал-губернатора князя Д. В. Голицына не содержит бума!' такого характера, что было вызвано человеческой близостью и взаимопониманием светского и духовного руководителей Москвы. Они могли почти все возникавшие вопросы обсуждать устно при встречах. Иное дело - граф
9 ОР РГГ>. Ф. 90. К. 3. Гл. хр. 15. 17 марта 1879. Л. 2.
А. А. Закревский, человек более ограниченный и грубый, ставший ярким олицетворением бюрократического самовластья в николаевскую эпоху. Он с митрополитом виделся редко и только по официальным поводам.
Закревскому, естественно, желалось как-то «отметиться» в процессе создания нового храма. Вот почему без разумных оснований он и распорядился - в нарушение архитектурного проекта -заделать в алтаре храма три окна Распоряжение это относилось к архитектурной стороне, но, видимо, ни автор проекта К. А. Тон, ни первый архитектор Москвы М. Д. Быковский не решились спорить с всевластным Закревским. На это решиться мог только один человек - митрополит Филарет. Очевидно, что император Николай Павлович полагал такую систему управления правильной - до определенного предела. Отсюда и высочайшее повеление генерал-губернатору: советоваться с Филаретом по вопросам Храма, тем самым император подкреплял своим авторитетом авторитет Московского святителя.
11о в то же время, как значителен этот заочный диалог митрополита и императора для самого характера церковпо-государственных отношений в России в XIX в. Вопрос о разделении алтаря па три части, который, казалось бы, должен решаться архитекторами и духовенством, передается на усмотрение высшей государственной власти и этой властью решается. Думается, что Николай Павлович вполне уверенно, без тени колебаний принимал решение, противопоставляя свое понимание церковного устройства пониманию фактического первоиерарха Русской Церкви.
В связи с этим, стоит вспомнить и более поздний спор по поводу облицовки стен Храма мрамором. К. А. Тон предложил это, исходя из соображений эстетических. Такой прием вполне соответствовал стилю классицизма, верность которому, видимо, хранили и император, и архитектор. Росписи стен должны были начинаться на уровне второго яруса обходной галереи Храма. Митрополит Филарет в письме генерал-губернатору графу А. А. Закревскому от 8 апреля 1855 г. возражает против данного подхода: «Зритель, только поднимая голову, может видеть настенные изображения, но в таком положении он долго быть не может. Стоя же в обыкновенном положении, он будет иметь перед глазами только мрамор.
Православный, обыкновенно взирая на икону, полагает на себя крестное знамение и молится, но если вместо икон перед глазами его будет только мрамор, то он будет в необычном и неприятном положении... Кроме настенных священных изображений, кроме царских, северных и южных дверей, видны места только для двух икон Спасителя и Божьей Матери близ царских врат. 11е видно даже места дтя храмовой иконы Рождества Христова... Такая скудость икон неудовлетворительна для столь огромного храма. 11е только приличным, но и нужным признано быть может, чтобы в мраморе, особенно в восточной стороне по местам, устроены были рамы и в них поставлены были иконы на такой высоте, чтобы удобно доступны были взору предстоящих»'0. В данном случае власть пошла на компромисс: облицовка стен мрамором сохранялась, но число икон, в том числе в иконостасе, было увеличено.
Представляется, что приведенный пример служит подтверждением не только активного и творческого характера личности святителя Филарета, но также его общего подхода к деятельности в сфере культуры, как развитию путем синтеза, сочетания начал европейского классицизма и национальной традиции. Тот же принцип можно увидеть в его богословии и проповедничестве.
Теперь вновь обратимся к содержанию филаретовского письма 1853 г. Пункт первый по тону носит явно поучительный характер, его содержание кратко, однако с очевидной логикой и полнотой аргументации обосновывает несогласие с решением генерал-губернатора.
Его второй пункт кажется незначительным, а между тем, ему уделено больше всего внимания митрополита. В этом тоже видится яркий пример отношения святителя Филарета к вопросам церковной жизни, в которой для пего не было мелочей. В самом деле, характеризуя храм, очевидно предназначенный к' упразднению, святительотмечает с возможной пол нотой его историю, ею историческое значение, его достопамятности. Он показывает детальную осведомленность и о приходе. Он высказывает озабоченностьсудь-бой священнослужителей, правда, не указывая своего решения в их отношении, поскольку это полностью относилось к сфере его компетенции и не подлежа т утверждению государственной властью.
ЧОЛЛПр. 1882. Май. С. 137.
Пункт третий, отвергнутый императором, представляется самым важным в записке святителя. В нем митрополит решился высказать свое высокое представление о святости Церкви, о святости церковного храма и особенно алтаря. Казалось бы, сколько десятков проповедей им произнесено на эту тему, сколь храмов освящено в его епархии - почему же вдруг семидесятилетний владыка решается произнести вслух то, что, как ему без сомнения известно, не будет понято и не будет принято? 11о он так понимал свой долг. Вовсе не формально он начинает объяснение этого пункта со ссылки на «высочайшую мысль». 11е будь этого - промолчал бы, таил в душе и лишь временами переносил на страницы проповедей свое трепетное отношение к Божию храму, но тут воспользовался вполне дежурным оборотом царского повеления, отнесясь к нему серьезно - только так', как может и должен относиться к жизни христианин.
11е все и не всегда можно сказать императору. Возвращаясь к 1839 т., заметим, что, возможно, не случайна тема проповеди святителя, произнесенной спустя две недели после торжественной церемонии закладки нового Храма, когда в конце сентября 1839 г. он освящал новосозданный храм Благоверного князя Александра Невского в Московском доме воспитания бедных детей и призрения престарелых и немощных. В проповеди, произнесенной по освящении, святитель Филарет заговорил о теме, для пего важнейшей, об истинности веры человеческой: «Как? - скажет иной, - я верую в единосущную Троицу, в Господа Иисуса Христа Богочеловека, в Его спасительное страдание, крестную смерть и Воскресение, в Его вознесение на небо и грядущий суд... не сия ли есть чистая вера в Бога, каковы бы ни были отношения мои к людям? Нет спора, единоверный мой, что сия есть истинная Апостольская вера в существе своих догматов, но может быть сомнение в том, точно ли ты ее имеешь и как имеешь»". Отнес ли к себе император это резкое противопоставление проектируемого грандиозного Храма и сердечной веры, кто знает...
Но как не вспомнить здесь филаретовскую идею алтаря, как храма в храме'2 святая святых. Эта зримая символика соответс-
11 Сет.Филарет. Слова и речи. Т. \. С. 122.
12 См.: Храм. С. 101.
твует привычному для святителя Филарета церковному риторическому приему - повтора в проповеди наиболее важных мыслей для их вы дел ен 1ш и бол ее глубокого и х усвое н ия слу птателем. В ко -нечном счете, его идея была принята: внутри храма-иконостаса находится престол, а жертвенник и диаконник размещены за пределами храма-иконостаса. Ожесточенная полемика по этому поводу возникла спустя четверть века после записки святителя Филарета. Переписка помощников К. Л. Тона, архитекторов Л. И. Резанова и С. В. Дмитриева за январь-март 1879 г. дает яркое представление о накале споров архитекторов с членами Комиссии во главе с генерал-губернатором князем В.А.Долгоруковым13 - но в то время уже не было столь признанного авторитета как Филарет Мудрый.
Тема «Святитель Филарет и храм Христа Спасителя» слитком велика и значима, чтобы исчерпать ее событийное и идейное содержание в небольшой статье. 11 редставляется, что сам процесс проектирования и сооружения величественного храма-памятника в Москве оказался одним из узловых пунктов развития русской национальной культуры. Участие святителя Филарета в этом процессе, иногда - решающее, стало, в свою очередь, этапом в развитии национального церковного строительства и в отношениях Церкви и русского общества.
о орргг». Ф. 90. К. 1.2.
