CC BY
8
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2023. Т. 67, № 1. C. 34-45 Lomonosov Oriental Studies Journal, 2023, Vol. 67, No. 1, pp. 34-45 (In Russ.)
DOI: 10.55959/MSU0320-8095-13-67-1-3
УЧАСТИЕ ШЕЙХОВ ДЖАМА
В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ ХОРАСАНА
2-Й ПОЛОВИНЫ XIV — НАЧАЛА XV вв.
Л.А. Вердиева
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва,
Россия; leylatotoro@gmail.com
Аннотация: В статье предпринята попытка дать оценку роли исламского мистицизма в политических событиях Среднего Востока XIV-XV вв. на примере крупнейшего суфийского образования Хорасана — общины потомков наставника XII в. Ахмада из Джама (известного как Ахмад-и Джам). Показаны отличительные черты этого сообщества восточноиранских мистиков, а также выявлены его основные функции. Рассматривается комплекс взаимоотношений между главами суфийского комплекса Джама и правителями Хорасана в XIV-XV вв. — Картами, Тимуром (Тамерланом) и его сыном Шахрухом на основе материалов агиографической литературы, придворных хроник и эпистолярных источников. Особое внимание уделяется анализу роли шейхов Джама в завоевании Тимуром Хорасана и последующих событиях.
Ключевые слова: суфизм, суфийские наставники, шейх, Иран, Хорасан, Карты, Тимур, Шахрух, власть, вакф, покровительство.
Для цитирования: Вердиева Л.А. Участие шейхов Джама в политической жизни Хорасана 2-й половины XIV — начала XV вв. // Вестн. Моск.ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2023. Т. 67, № 1. С. 34-45. DOI: 10.55959/MSU0320-8095-13-67-1-3
PARTICIPATION OF JAMI SHAYKHS
IN THE POLITICAL LIFE OF KHURASAN
IN THE 2nd HALF OF THE 14th — BEGINNING
OF THE 15th CENTURIES
Leyla A. Verdieva
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia; leylatotoro@gmail.com
Several Sufi shrines important for Iranian mysticism are located in the region of Khurasan. One of them is the mausoleum of shaykh Ahmad from Jam — a 12th-century Sufi mentor, also known as «Ahmad-i Jam». Ahmad's circle of devotees
burgeoned into a significant Sufi community of the region while his descendants maintained the shrine and enjoyed beneficial positions in Khurasanian state and society.
The article explains the main functions of Sufi center as a place for the joint religious rites, meetings and debates, where representatives of various movements could exchange religious experience. Based on the materials of Sufi hagiographies and correspondence, the author also attempts to assess the role of Islamic mysticism in the political events in the Middle East and investigate the relationship between the descendants of Ahmad-i Jam and the rulers of the 14th-15th centuries — the Karts, Tamerlane and his son Shahrukh. Special attention is paid to the role of the Jami shaykhs in the Tamerlane's conquest of Khurasan and subsequent events.
Keywords: Sufism, Sufi mentors, shaykh, Iran, Khurasan, Karts, Tamerlane, Shahrukh, power, waqf, patronage
For citation: Verdieva L.A. Participation of Jami shaykhs in the political life of Khurasan in the 2nd half of the 14th — beginning of the 15th centuries. Lomonosov Oriental Studies Journal, 2023, Vol. 67, No. 1, pp. 34-45. DOI: 10.55959/MSU0320-8095-13-67-1-3 (In Russ.)
История афро-азиатского мира знает немало случаев, когда военное освоение новых территорий остро ставило перед завоевателем проблему лояльности местного населения. Так, покорение Ирана и Мавераннахра1 знаменитым завоевателем и политическим деятелем Тимуром (Тамерланом, 1336-1405) сопровождалось попытками заручиться поддержкой обитателей вышеупомянутых земель. Тимур, не полагаясь только на военную мощь, считал необходимым искать иные, ненасильственные рычаги воздействия на жителей подконтрольных территорий с целью укрепить основы собственной государственности.
Посредниками между населением и правителями в восточных землях Халифата с раннего Средневековья служили суфийские наставники, активно участвовавшие в исламизации племен периферии мусульманского мира. Шейхи обладали исключительным влиянием на обитателей Мавераннахра — мусульман в первом поколении. То же касалось и жителей земель, лежащих дальше к востоку, которые входили в категорию не охваченных исламом. Очевидно, что властители, претендовавшие на подчинение Ирана и Центральной Азии, видели в шейхах силу, которая способствовала бы легитимации их собственной власти. Таким образом, покровительство духовным
1 Под Мавераннахром (или Среднеазиатским Междуречьем) подразумевается местность между Амударьей и Сырдарьей, за вычетом низовий и верховий.
лидерам и стремление интегрировать их в государственную систему стали актуальными задачами и для тимуридских правителей.
В связи с этим центром политической жизни державы Тимуридов стал Хорасан2, как один из ее важнейших уделов. Этот регион, еще с УШ-1Х вв. выступивший в качестве одного из главных очагов распространения суфийских движений, в дальнейшем оставался местом притяжения представителей разных мистических учений. Территорией их постоянного взаимодействия с правящей элитой стал Герат — крупнейший город Хорасана и столица государства Тимуридов с начала ХУ в. Кроме того, мистицизм бытовал во множестве других суфийских центров. Как правило, они образовывались при могилах выдающихся наставников прошлого и управлялись их потомками. К ним можно отнести наиболее важные суфийские комплексы Хорасана при мавзолеях известного иранского наставника Абу Саида Майхани (ум. 1048/49), знаменитого мистика и поэта Абдаллаха Ансари (ум. 1089), а также шейха Ахмада (ум. 1141) в Джаме (ныне область Турбат-и Джам в провинции Хорасан Резави).
Джам как суфийский центр, выполнявший благотворительные, образовательные и духовно-просветительские функции, обладал особой значимостью для жителей Хорасана, а управлявшие им шейхи смогли завоевать непререкаемый авторитет. Во многом этому способствовало то, что данное объединение мистиков не являлось тарикой (тарикатом), члены которого придерживались одного определенного метода обучения. Напротив, особенностью этого сообщества было взаимодействие суфиев самых разных мистических школ и предоставление возможности учиться одновременно у нескольких наставников.
Будучи властителями «умов и сердец» рядовых мусульман, потомки Ахмад-и Джама были также тесно связаны с правящими династиями, в частности, Хулагуидами3, Картами4, а позднее потомками Тимура. Помимо всего прочего, они обладали значительной экономической самостоятельностью. Наконец, шейхи Джама сыграли важную роль в политических событиях, предшествовавших
2 Историко-географическая область Хорасан выходит за рамки останов Северный Хорасан, Южный Хорасан и Хорасан Резави в современной Исламской Республике Иран и в настоящее время располагается на территории трех государств — Ирана, Туркменистана и Афганистана.
3 Хулагуиды — монгольская династия правителей Ближнего и Среднего Востока (середина XIII — середина XIV вв.)
4 Карты (Курты) — иранские правители Хорасана в XIII — XIV вв.
правлению Тимура в Хорасане, и отчасти способствовали покорению знаменитым завоевателем этого обширного региона.
Рассмотрение роли наставников из Джама в политической жизни Хорасана невозможно без привлечения обширного материала хроникальной и житийной литературы, а также документальных источников, представленных переписками наставников. Наиболее значимыми оказались труды историка Гийас ад-дина Хондемира (ум. 1535/36) Хабиб ас-сийар, или «Друг жизнеописаний», письма шейхов Джама в сборнике Фараид-иГийаси («Гийасовы жемчужины») и собрание биографий Ахмад-и Джама и его потомков Раузат ар-риахин («Сады ветров») под авторством Дарвиша Али Бузджани (ум. 1523). Стоит оговориться, что произведения назидательно-фольклорного характера нередко преображают реальную картину жизни в соответствии с иерархией ценностей их авторов. Так или иначе, в ходе разработки этой темы последовательно применялось сопоставление данных агиографических произведений с материалами хроник, что позволило приблизиться к воссозданию более объективной картины процессов, имевших место в общественно-политической жизни региона.
Согласно агиографическим источникам, шейх Ахмад-и Джам был близок к сельджукскому двору, а султан Санджар (1118-1153 гг.) считал его своим духовным наставником. В житийной литературе Ахмад-и Джама часто называют «убежище/покровитель государства» (мулк-панах), «покровитель государя» (малик-панах) или «защитник/покровитель султанов» (салатин-панах)5.
Потомки шейха продолжили курс на сближение с правителями, намеченный их предком. Как и Ахмад-и Джам, многие из них носили титул шейх ал-ислама. Обычно подобным образом именуется главный богословский юридический авторитет в пределах государства, однако в данном случае это руководитель комплекса суфийской обители Джама, который распоряжался доходами от вакфов и способствовал дальнейшему их приращению6. Впоследствии тимуридские правители превратили изначально наследуемую должность шейх ал-ислама в назначаемую, выдавая особые грамоты, обладатель
5 Ахл, Йусуф. Фараид-и Гийаси [Гийасовы жемчужины]. Т.1. Тегеран, Интишарат-и бунйад-и фарханг-и Иран, 1356/1977. С. 174-179 (далее — Фараид).
6 Вакф (араб. «остановка») — благотворительная собственность, переданная учреждениям, связанным с распространением ислама.
которой с момента получения был уполномочен поддерживать порядок в Джаме7.
Завоевание Хорасана Тимуром нашло отражение в суфийской литературной традиции, согласно которой он получил благословение шейхов региона на покорение Герата и свержение местного малика8 Гийас ад-дина Пир Али Карта (1370-1389 гг.). В этой связи следует рассмотреть два наиболее значимых эпизода. Первый, излюбленный как придворными хронистами, так и авторами суфийских агиографий, повествует о личной встрече Тимура с шейхом Зайн ад-дином Абу Бакром Тайабади (ум. 1389) накануне завоевания Хорасана в 1381 г. Этот акт, задачей которого было закрепление легитимности притязаний правителя на Хорасан и упрочение авторитета Тимура среди населения, носил символический характер. В ходе встречи шейх Тайабади возложил руки на спину преклонившегося перед ним Тимура; знаменитый завоеватель позднее вспоминал, что в этот момент как будто «небо упало на землю» и придавило его9. Важно упомянуть о тесной связи Зайн ад-дина с суфийским сообществом Джама (он жил в Тайабаде, всего в 60 км); этот наставник также считался одним из последователей шейх ал-ислама Ахмада. В одном из писем к Тимуру, приписываемом Зайн ад-дину Тайабади, довольно лаконично выражена единодушная позиция духовных лидеров региона по отношению к политической власти: «Господь дал мне великое средство для упрочения основ государства... И это [средство] — обращение с мольбой о помощи к обладающим чистейшими помыслами благороднейшим шейхам, которые поистине являются властителями веры и мира. Поэтому, как говорил шейх ал-ислам Ахмад (Ахмад-и Джам — Л.В.), благословлены и счастливы те, кто поддерживают их и заботятся о них»10.
Второй случай, который повествует о первых контактах Тимура и мистиков Джама в лице суфийского наставника Муин ад-дина (ум. 1382), произошел раньше — за год до завоевания Герата. Шейх, о котором идет речь, был сыном одного из потомков Ахмад-и Джама и дочери малика Картов. Кроме того, он приходился племянником и
7 Ando Sh. The Shaykh al-Islam as a Timurid Office: a Preliminary Study. Islamic Studies, 1994. Vol. 33 (2/3), P. 266.
8 Малик (араб.) — мусульманский правитель.
9 Khwandamir, Ghiyas al-din. Habib al-siyar. In A Century of Princes: Sources on Timurid History and Art. Cambridge, Massachusetts, Аga Khan Program for Islamic Architecture, 1989. P. 108 (далее — Habib al-siyar).
10 Бузджани, Али. Раузат ар-рийахин [Сады ветров]. Тегеран, Бунгах-и тарджоме ва нашр-и китаб, 1345/1966. С. 45 (далее — Раузат).
зятем Муизз ад-дину Карту (1332-1370 гг.), отцу вышеупомянутого Гийас ад-дина Пира Али, в правление которого он занимал видную государственную должность вазира. Верный суннит Муин ад-дин, согласно Раузат ар-рийахин, способствовал победе своего государя Муизз ад-дина над мятежниками-сарбедарами11.
Связанный как родственными, так и деловыми отношениями с семьей Картов, Муин ад-дин одновременно вел переписку с политическим противником своего господина. В частности, в письме одному из садров (должностных лиц) Тимура картский вазир утверждал, что молится о том, чтобы после покорения Мавераннахра великий завоеватель обратил свое внимание на другие народы, а именно на жителей Хорасана12. В 1380 г. Муин ад-дин направил уже самому Тимуру пространное письмо, в котором назвал правителя «сын», «дитя» (фарзанд), проводя параллель между ним и султаном Сан-джаром, которого шейх Ахмад-и Джам точно так же считал своим «сыном и учеником» (фарзанд ва мурид). Согласно источникам, «правитель мира и Хосров13 своего времени» Санджар пришел в ханакуи «покровителя государства» (Ахмад-иДжама—Л.В.), когда дервиши ремонтировали крышу обители. Правитель принялся замешивать глину вместе с учениками шейха. Ахмад-и Джам спросил Санджара, зачем он занимается этим черным трудом, на что получил ответ: «Если бы Всевышний завтра спросил меня: "Мы дали тебе власть над всем миром, а что ты сделал для Нас?", я отвечу, что я замешивал глину в святом доме вали — одного из друзей Божьих»15. Муин ад-дин заключает свой рассказ следующим бейтом:
Перед его милостью зиндафилем16
11 Сарбедары (от перс. «сар бе дар» — «висельники») — общественное движение XIV в. на территории государств Хулагуидов и Чагатайского улуса. Сарбедары (поначалу возглавляемые суфиями) выступали против государства под лозунгами борьбы с социальным и имущественным неравенством. Движение сарбедаров под предводительством суфиев братства шейхийа носило воинствующий характер; Раузат. С. 107-108.
12 Ахл, Йусуф. Фараид-и Гийаси [Гийасовы жемчужины]. Т.2. Тегеран, Интишарат-и бунйад-и фарханг-и Иран, 1358/1979. С. 558.
13 Хосров I Ануширван — сасанидский шах (531-579 гг.), время правления которого считается «золотым веком» иранской государственности.
14 Ханака (перс. хане — «дом» и гах — «место») — место совместного проживания и отправления религиозных предписаний суфиев; странноприимный дом, обитель.
15 Фараид. Т.1. С. 174-176.
16 Зиндафил (или жандапил) — прозвище Ахмад-и Джама, которое используется в значении «огромный слон», а некоторыми авторами как «разъяренный слон». По одной из версии, шейх был прозван так из-за своего высокого роста и мощного
Санджар был подмастерьем, замешивающим глину в корыте17.
При помощи подобной ретроспективы картский вазир, вероятно, стремился апеллировать к личному сверхъестественному опыту правителя, тем самым, мягко подводя Тимура к идее взаимовыгодного сотрудничества на основе отношений наставничества-ученичества18. Себя же Муин ад-дин позиционировал как неравнодушного к судьбе государства человека, доброжелательно настроенного по отношению к власти (доулат-хах)19. Таким образом, Тимуру было предложено пойти по пути султана Санджара, что он и сделал. Государь совершил паломничество к мазару Ахмад-и Джама; за благословение Тимур гарантировал шейхам Джама покровительство и защиту от других правителей и вазиров (инайат ва химайат)20.
Письма Муин ад-дина садру и самому Тимуру являются наглядным примером смены политических ориентиров шейхов Джама, фактически повлекшей за собой предательство Гийас ад-дина Пира Али. Вероятно, причина такого «разворота» во многом кроется в неприятии решения малика оказать сопротивление войскам Тимура вместо того, чтобы вести разговоры о вассалитете. Решение Гийас ад-дина, подкрепленное приказом 1378-1379 гг. об укреплении обороны Герата, вызвало тревогу среди представителей хорасанской знати. Прежде всего, все опасались повторения трагических событий 1222 г., когда монголы во главе с Чингисханом разорили город. Более того, в государстве не хватало финансовых средств для ведения длительной обороны, так как казну опустошили военные кампании Картов против сарбедаров. Что касается последних, Али Муайад (1364-1381 гг.) — сарбедарский правитель, шиит-двунадесятник, политический и идеологический противник Картов — намеревался признать власть Тимура и стать его вассалом, о чем знали в Герате21. Таким образом, ряд исследователей обоснованно полагают, что суннитским улама и суфиям Хорасана могло угрожать не только физическое разрушение городов региона, но и потенциальные перемены
телосложения; по другой — дело в его непоколебимом и строгом характере, не терпящем ошибок и провинностей.
17 Фараид. Т. 1. С. 176.
18 Mahendrarajah, Sh. A Revised History of Mongol, Kart, and Timurid Patronage of the Shrine of Shaykh Al-Islam Ahmad-I Jam. Iran, 2016. 54/2, P. 118.
19 Фараид. Т. 1. С. 173-181.
20 Mahendrarajah, Sh. The Sufi Saint of Jam. History, Religion, and Politics of a Sunni Shrine in Shi i Iran. N.Y.: Cambridge University Press, 2021. P. 46.
21 Ал-Хавафи, Фасих Ахмад ибн Джалал ад-Дин Мухаммад. Фасихов свод. Т., Фан, 1980. С. 95-96.
в религиозных предпочтениях Тимура22. Наконец, не стоит забывать о личных мотивах: неприязнь шейхов Джама к Mуизз ад-дину и Гийас ад-дину Пиру Aли была обусловлена тем, что оба не считали себя приверженцами Aхмад-и Джама и его потомков (в отличие от своих предшественников) и всячески стремились дистанцироваться от сообщества Джама. Mуизз ад-дин, в частности, посещал гробницу и суфийский центр только в ходе переговоров с политическими соперниками (так как Джам считался нейтральной территорией), а паломничество к мазару шейх ал-ислама Aхмада не совершал вовсе. Спонсирование маликом гератских обителей в ущерб святыне Джама явно вызывало естественное негодование шейхов23.
Стоит отметить, что наставники Джама уже имели опыт противостояния картским властям: летописец Фасих Хавафи сообщал, что еще в 1344-1345 гг. шейхи Джама жаловались эмиру Казагану24 на Mуизз ад-дина, который «назвал себя султаном и живет с большим излишеством, чем ему полагается по положению предков»25. Хон-демир добавляет, что среди протестовавших был шейх Рази ад-дин Aхмад бин Шихаб ад-дин Исмаил (ум. 1338), дядя вазира Mуин
ад-дина26.
Наконец, Тимур прибыл в Джам, где был встречен сыном Mуин ад-дина, шейх ал-исламом Зийа ад-дином Йусуфом (ум. 1394). Бузджани красочно описывает их встречу, в ходе которой великий завоеватель якобы молил шейха о великодушии на коленях, словно нищий. Таким образом, автор стремился подчеркнуть суетность правителя в сравнении с мудрым наставником, показав, что мирские владыки всегда будут стоять коленопреклоненными перед обладателями сокровенного знания27. Зийа ад-дин Йусуф призвал завоевателя быть справедливым правителем. Тимур же в знак согласия и признательности приказал возвести две ханаки друг напротив друга с восточной стороны от мазара Aхмад-и Джама28. На этом контакты Тимура и шейхов Джама не закончились: согласно Раузат ар-рийахин, Зийа ад-дин Йусуф и его родственник Шихаб ад-дин
22 Mahendrarajah, Sh. The Sufi Saint of Jam. History, Religion, and Politics of a Sunni Shrine in Shi i Iran. NY, Cambridge University Press, 2021. P. 219.
23 Mahendrarajah, Sh. A Revised History of Mongol, Kart, and Timurid Patronage of the Shrine of Shaykh Al-Islam Ahmad-I Jam. Iran, 2016. 54/2, P. 116.
24 Эмир Казаган — правитель Чагатайского улуса (1346-1358).
25 Ал-Хавафи, Фасих Ахмад ибн Джалал ад-Дин Мухаммад. Фасихов свод. Т., Фан, 1980. С. 72-73.
26 Раузат. С. 143.
27 Там же. С. 108, 109.
28 Там же. С. 109
Исмаил, мутавалли29 с 1370 по 1407 гг., сопровождали правителя в походе на Дешт-и Кипчак30 1391 г., когда благодаря совершенному Зийа ад-дином чуду мусульмане одержали победу31.
Шейхи Джама тесным образом взаимодействовали не только с самим Тимуром, но и его сановниками. Среди последних следует выделить личность Джалал ад-дина Фируз-шаха (ум. 1444/45), спонсировавшего комплекс при мазаре Ахмад-и Джама. До нас дошла его переписка с шейхом Муин ад-дином32. С именем Фируз-шаха связаны возведение медресе и новой соборной мечети в Джаме33.
Шахрух, правитель Герата и преемник Тимура на престоле с 1409 г., также демонстрировал уважение к потомкам шейх ал-ислама Ахмада и часто совершал паломничество к его могиле. В некоторой степени этому способствовало и удачное географическое расположение Джама, который находился в 195 км от столицы. Через Джам пролегал маршрут на север и запад, и Шахрух мог часто посещать суфийский комплекс на пути в поход или возвращаясь из него, а также в ходе сезонных перемещений (к местам зимовок и летовок)34. Согласно Бузджани и Хондемиру, особое доверие он испытывал к Шихаб ад-дину Абу-л-Макариму (ум. прибл. 1443-1444). В 40-х годах XV в. Шахрух отправил Ходжу Шихаб ад-дина Абу-л-Макарима в Бенгал, где тот в течении двух лет распространял мусульманскую
35
веру среди «огнепоклонников и язычников»35.
Наконец, с именем Шахруха связано значимое для потомков Ахмад-и Джама событие: в 1426 г. правитель издал акт (вакфийа) о пожертвовании мазару шейха сельскохозяйственных земель. Доход с этих территорий значительно укрепил экономическое могущество общины шейхов Джама. Стоит отметить, что Джам был весьма зажиточной провинцией: еще знаменитый Ибн Баттута, совершивший путешествие ко двору Тимура, писал: «Этот город [Джам] небольшой, но красивый, имеющий сады... независим от власти султана, и жители его живут в богатстве и благоденствии»36. С одной сторо-
29 Мутавалли (араб.) — особое лицо, управлявшее вакфом.
30 Дешт-и Кипчак (Кипчакская степь) — территория расселения тюркских племен, простиравшаяся от устья Дуная до низовий Сырдарьи и озера Балхаш.
31 Раузат. С. 109.
32 Фараид. Т.1. С. 114-145; 150-154; 164-167.
33 Mahendrarajah, Sh. A Revised History of Mongol, Kart, and Timurid Patronage of the Shrine of Shaykh Al-Islam Ahmad-I Jam. Iran, 2016. 54/2, P. 112.
34 Melville, Ch. The Itineraries of Shahrukh b. Timur (1405-47) // Turko-Mongol Rulers, Cities and City Life, ed. David Durand-Gue'dy. Leiden, Brill, 2013. P. 290.
35 Раузат. С. 110, 111; Habib al-siyar. P. 156.
36 Ибн Баттута и его путешествия по Средней Азии. М., Наука, 1988. С. 102.
ны, это может свидетельствовать о слабой вовлеченности власти во внутренние процессы управления провинцией, с другой, — «независимость от власти султана» можно интерпретировать в контексте экономическом, и, таким образом, речь могла идти о налоговом иммунитете потомков шейх ал-ислама Ахмада.
Процесс накопления собственности шейхами Джама, происходившими от Ахмада, судя по всему, начался еще при Хулагуидах. Малик Муизз ад-дин Карт издал указ о назначении Шихаб ад-дина Исмаила главой Джама, шейхом ханаки и управляющим вакуфным имуществом, которое уже тогда было в распоряжении наставников. Интерес представляет и более поздний документ 1401 г., который гарантировал трем потомкам Ахмад-и-Джама освобождение от налогов по окончании весеннего сельскохозяйственного сезона 1396 г.37 Более того, шейхи Джама могли пользоваться своими связями с правящей элитой и оказывать покровительство (химайат) отдельным лицам или группам лиц в провинциях Джам, Хаваф и Бахарз38. Протекторы из числа влиятельных людей со связями обеспечивали защиту и просили у государства налоговые привилегии для своих протеже. Такая услуга, конечно, не была бесплатной39. Подобная система, как показывает рассмотрение агиографических источников, была распространенной практикой в исследуемом регионе в после-монгольский период; она активно внедрялась во второй половине XV в. представителями братства накшбандийа, которых во многом мы можем считать преемниками шейхов Джама.
Таким образом, анализ мистико-агиографической литературы и нарративных фарсиязычных источников XIV-XV вв. показывает, что крупнейшее суфийское образование Хорасана — община потомков Ахмад-и Джама — в столь непростое для региона время стало одним из главных участников политической жизни региона и укрепило собственное могущество. В основе долговечности и устойчивости этой организации, как выявилось при исследовании проблемы, лежали несколько ключевых принципов: семейственность и преемственность, способствовавшие процветанию культа Ахмад-и Джама, открытость к суфиям различных учений, гибкость в ритуальной практике и создание благоприятных условий для самых
37 Ando Sh. The Shaykh al-Islam as a Timurid Office: a Preliminary Study, 1994. Islamic Studies, Vol. 33 (2/3). P. 277.
38 Хаваф и Бахарз — населенные пункты к югу от Джама (в настоящее время располагаются в иранской провинции Хорасан Резави).
39 Paul, J. Forming a Faction: The Himayat System of Khwaja Ahrar. International Journal of Middle East Studies, 23(4), l991. P. 533-548.
разных методов мистического обучения, а также умение не просто приспосабливаться к изменяющимся политическим обстоятельствам, но и самим влиять на смену власти в Хорасане.
Мы можем сделать вывод о том, что шейхи Джама в XIV-XV вв. создали собственную систему связей и покровительства и смогли получить санкцию на ее существование на общегосударственном уровне. Обладание множеством экономических благ и преимуществ позволяло шейхам общаться с любой властью с позиций крупных землевладельцев региона. В свою очередь, именно тесные связи с государством способствовали дальнейшему расширению их благосостояния. В последующем такая стратегия будет во многом заимствована более молодой организацией мистиков — братством накшбандийа, которые сами проходили обучение на базе суфийского центра при гробнице шейх ал-ислама Ахмада.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ал-Хавафи, Фасих Ахмад ибн Джалал ад-Дин Мухаммад. Фасихов свод / Пер. Д. Юсуповой. Ташкент: Фан, 1980.
2. Ибн Баттута и его путешествия по Средней Азии / Пер. И. Ибрагимова. М.: Наука, 1988.
3. Ando Sh. The Shaykh al-Islam as a Timurid Office: a Preliminary Study. Islamic Studies, Vol. 1994. 33 (2/3). P. 253-280.
4. Khwandamir Ghiyas al-din. Habib al-siyar. In A Century of Princes: Sources on Timurid History and Art, selected and translated by W.M. Thackston. Cambridge, Massachusetts: Aga Khan Program for Islamic Architecture, 1989.
5. Mahendrarajah, Sh. A Revised History of Mongol, Kart, and Timurid Patronage of the Shrine of Shaykh Al-Islam Ahmad-I Jam. Iran, 2016. 54/2. P. 107-128.
6. Mahendrarajah, Sh. The Sufi Saint of Jam. History, Religion, and Politics of a Sunni Shrine in Shi'i Iran. New York: Cambridge University Press, 2021.
7. Paul, J. Forming a Faction: The Himayat System of Khwaja Ahrar. International Journal of Middle East Studies, 1991. 23(4). P. 533-548.
8. Turko-Mongol Rulers, Cities and City Life, ed. David Durand-Gue'dy. Leiden: Brill, 2013. _
9. Ахл, Йусуф. Фараид-и Гийаси [Гийасовы жемчужины]. Под ред. Х. Моаййада. Т. 1-2. Тегеран: Интишарат-и бунйад-и фарханг-и Иран, 1356 (1977) -1358 (1979).
10. Бузджани, Али. Раузат ар-рийахин [Сады ветров]. Под ред. Х. Моаййада. Тегеран: Бунгах-и тарджоме ва нашр-и китаб, 1345/1966.
REFERENCES
1. Al-Khwafi, Fasih Ahmad ibn Jalal al-din Muhammad. Fasihov svod [Fasih's Compendium] Trans. D. Yusopova. Tashkent: Fan, 1980. (In Russ.)
2. Ibn Battuta I ego puteshestviya po Sredney Azii [Ibn Battuta And His Travels In Central Asia] Trans. I. Ibragimov. Moscow: Nauka, 1988. (In Russ.)
3. Ando Sh. The Shaykh al-Islam as a Timurid Office: a Preliminary Study. Islamic Studies, 1994, vol. 33 (2/3). P. 253-280.
4. Khwandamir Ghiyas al-din. Habib al-siyar. In A Century of Princes: Sources on Timurid History and Art, selected and translated by W.M. Thackston. Cambridge, Massachusetts: Aga Khan Program for Islamic Architecture, 1989.
5. Mahendrarajah, Sh. A Revised History of Mongol, Kart, and Timurid Patronage of the Shrine of Shaykh Al-Islam Ahmad-I Jam. Iran, 2016, 54/2. P. 107-128.
6. Mahendrarajah, Sh. The Sufi Saint of Jam. History, Religion, and Politics of a Sunni Shrine in Shi 'i Iran. New York: Cambridge University Press, 2021.
7. Paul, J. Forming a Faction: The Himayat System of Khwaja Ahrar. International Journal of Middle East Studies, 1991, 23(4). P. 533-548.
8. Turko-MongolRulers, Cities and City Life, ed. David Durand-Gué dy. Leiden: Brill, 2013.
9. Ahl, Yusuf. Faraid-i Ghiyathi [Ghiyath's Pearls] Ed. H. Moayyad. Vol. I—II. Tehran: Intisharat-i bunyad-i farhang-i Iran, 1356 (1977)—1358 (1979). (In Pers.)
10. Buzjani, Ali. Rawzat al-riyahin [Windy Gardens]. Ed. H. Moayyad. Tehran: Bungah-i tarjome wa nashr-i kitab, 1345/1966. (In Pers.)
Статья поступила в редакцию 23.01.2023; одобрена после рецензирования 22.02.2023; принята к публикации 31.03.2023.
The article was submitted 23.01.2023; approved after reviewing 22.02.2023; accepted for publication 31.03.2023.
ОБ АВТОРЕ
Вердиева Лейла Асадовна — аспирант кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова; leylatotoro@gmail.com
ABOUT THE AUTHOR
Leyla A. Verdieva — Post-Graduate, Department of Middle and Near East History, Institute of Asian and African Studies, Lomonosov Moscow State University; leylato-toro@gmail.com
