CC BY
95Н. Ю. Сухова
У. ПАЛМЕР В РОССИИ
Публикуемые ниже материалы принадлежат перу англиканского диакона Уильяма Палмера (William Palmer), посетившего в 1840—1841 гг. Россию и оставившего заметный след и в истории русско-английских связей, и в истории русского богословия. Для того, чтобы стала понятна важность этих личных записок, следует сказать несколько слов об их авторе, движении, представителем которого он являлся, и о проблемах, нашедших отражение в записках.
Англиканская церковь является одной из наиболее сложных христианских церквей как по истории, так и по вероисповедным убеждениям и религиозным традициям. Отошедшая от Рима в период Реформации и заявившая себя как «национальная» (Ecclesia Anglicana), она никогда не была монолитной. Среди ее епископов, богословов, верующих были как тяготеющие к древним православным истинам, по крайней мере, по некоторым вопросам веры (Высокая Церковь), так и близкие к европейскому кальвинизму (Низкая Церковь). Стремление представителей Высокой Церкви к возвращению в лоно Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви проявлялось в истории неоднократно, причем с начала XVIII в. их внимание нередко обращалось к Русской Православной Церкви. Так, в 1710-х гг. шесть англиканских епископов из числа так называемых неприсягавших (non-jurors), т. е. не признававших королем Англии Вильгельма III Оранского (1688—1702), отойдя от государственной Англиканской Церкви, решили вступить в сношения с Православной Церковью, в том числе с Русской.
Но более заметным движением в сторону православия стало так называемое Оксфордское движение, начавшееся в Английской Церкви в 1830-х гг. Оксфордские богословы неоднократно предпринимали попытки доказать, что Англиканская Церковь является представительницей Единой Кафолической Церкви на территории Британии, имеющей апостольское преемство и Божественную природу совершаемых таинств.
Обычно Оксфордское движение датируют 1833—1845 гг. , принимая за его начало знаменитую проповедь Джона Кибла «Национальное отступничество», произнесенную 14 июля 1833 г. Непосредственным поводом для проповеди Джона Кибла послужил билль правительства о ликвидации десяти англиканских епархий в Ирландии. Но не менее значимыми для этого протеста были две реформы, проведенные несколькими годами раньше и расцененные богословами как отступничество от истинной национальной Церкви Англии. В 1828 г. правительство отменило ограничительные статуты против протестантских диссентеров, в 1829 г. — против католиков. Предоставление равных политических прав католикам и протестантам, означавшее отказ правительства от прежней опеки Англиканской Церкви, ставило перед богословами вопрос: какая же Церковь является истинной и что является критерием истинности Христианской Церкви? Размышления привели к формированию направления, известного как «англо-католицизм», предполагавший принадлежность Церкви Англии к Единой Святой Соборной (Кафолической) и Апостольской Церкви, сохранение апостольского преемства и вероучения Единой Церкви.
Признанными лидерами Оксфордского движения стали священники Джон Кибл, Джон Ньюман и Эдвард Пьюзи, поставившие перед собой задачу восстановления в Англии учения истинной Христовой Церкви. В упомянутой проповеди Джона Кибла было заявлено, что законодательные институты страны узурпировали власть над Церковью, вмешиваются в духовные вопросы и считают, что Апостольская Церковь — всего лишь одна из сект и всеми своими привилегиями обязана случайным историческим обстоятельствам. Те, для кого Церковь — Божественное установление, не могут и не должны смириться с существующим положением вещей1. Главным делом оксфордские богословы считали богословское просвещение нации и публиковали много своих трактатов (почему их нередко называют «трактарианцами»). Представители Оксфордского движения изучали сами, переводили и издавали святоотеческие творения, стараясь сделать наследие Единой Кафолической Церкви достоянием английских христиан.
'См.: Соловьева Т. Оксфордское движение: борьба за церковное возрождение в Англии // Альфа и Омега. 2000. № 3 (25).
Кибл и Пьюзи настаивали на том, что «39 статей», которые предъявлялись англиканам в качестве доказательства их отступления от позиций ортодоксального учения, были направлены против злоупотреблений Рима и латинского искажения церковного учения, а не против учения Единой Церкви. Но в эк клее иол о гии Оксфордского учения были и специфические моменты — например концепция единства Христианской Церкви. Англиканские богословы, признавая только апостольские Церкви, разработали «теорию ветвей» (the Branch Theory), согласно которой три апостольские Церкви — Католическая, Православная, Англиканская — являются ветвями одного дерева, т. е., несмотря на внешние различия, незримо сохраняют единство Соборной Церкви.
Оксфордское движение, несмотря на его церковное значение и определенные богословские успехи, было и трагедией, ибо многие его представители, потеряв надежду на «кафоличность» англиканства, стали искать приобщения к католичеству как таковому. Так, показательным было обращение в католицизм одного из богословских лидеров Оксфордского движения Джона Ньюмана, учение которого о Церкви стало признанной доктриной англо-католицизма. В 1845 г. Джон Ньюман был принят в католичество простым доминиканским монахом.
Представителем Оксфордского движения был и диакон Уильям Палмер — близкий друг Джона Ньюмана. Палмер не был удовлетворен тем, что в контексте Оксфордского движения сближение с православием обсуждалось лишь теоретически. Он решил предпринять попытку на практике применить теорию «тройственного» единства Христианской Церкви. Для этого он в 1840 г. отправился в Россию. Джон Ньюман помог Палмеру получить рекомендательные письма от президента колледжа святой Магдалины доктора Раута и книги для митрополита Московского Филарета. Уильям Палмер был идеалистом, верившим в Единую Кафолическую Церковь и решившим посвятить свою жизнь воссозданию христианского единства. Протоиерей Георгий Флоровский назвал этого человека «религиозным Дон Кихотом». Палмер привез в дар российским духовным академиям, которые он с интересом посетил, большое количество литературы об англиканстве. Тем самым в среде молодых русских богословов укоренился интерес к Англиканской Церкви— и в дальнейшем это дало плоды.
Визит в Россию Уильяма Палмера оказался в определенном смысле плодотворным. Англиканского богослова встретили радушно. Он был принят и обер-прокурором Синода графом Н. А. Протасовым, и московским святителем Филаретом, и А. Н. Муравьевым, и членом Синода протоиереем Василием Кут-невичем, и другими членами Синода. Для английского гостя была составлена программа путешествий по России. Уильям Палмер побывал в Москве, Троице-Сергиевой Лавре, Новоиерусалимском монастыре под Москвой, Сергиевой пустыни под Петербургом, других монастырях. Самое большое впечатление на англиканского богослова произвело посещение Троице-Сергиевой Лавры и беседы со святителем Филаретом Московским.
Но вера в единство Церкви побуждала Палмера искать единства в Таинствах — и не после единения, а в настоящем состоянии. Для него это было крайне важно — и публикуемые ниже выдержки из его записок свидетельствуют об этом. Он просил святителя Филарета (Дроздова) разрешить ему участвовать в таинствах Православной Церкви, но святитель объяснил ему, что «принятые правила позволяют допускать к причастию лишь того, кто признает без изъятия все, что относится до веры, а также благочиния и обрядов». Заявления же Палмера о том, что Англиканская и Православная Церкви по сути едины, требовало богословского исследования.
Палмер чистосердечно доказывал, что в важнейших догматах веры Англиканская Церковь стоит на тех же позициях, что и Православная. Свои взгляды он изложил во «Введении к 39 статьям», в котором истолковывал англиканский Символ веры в духе Высокой Церкви. Палмер уверял, что протестантизм является пройденным этапом для Англиканской Церкви, что в ней возрождается дух Единой Апостольской Церкви. Англиканский богослов настаивал и на том, что союз Церквей будет полезен православным, так как оградит их от влияния протестантизма, который, как считал Палмер, угрожает и им. В 1842 г. Палмер обратился с просьбой о принятии его в общение с Православной Церковью в Святейший Синод. Ответ, представленный ему обер-прокурором Н. А. Протасовым, хотя и был благосклонным, несколько разочаровал Палмера: «Ваши намерения очень хороши, и мы сделаем все, чтобы Вам помочь. Это наш долг — стремиться к единству Церкви, и
мы молимся об этом». Но Синод признал возможным принять Палмера в общение только по чину воссоединения с Церковью инославных, т. е. с условием отречения от ересей, содержащихся в 39 пунктах англиканского вероисповедания.
Богословские дискуссии также закончились неутешительно для Палмера. После прочтения его догматического «Введения к 39 статьям» святитель Филарет пришел к выводу, что англиканский символ веры весьма далек от соответствия православному, что в нем слишком много протестантских элементов, как бы ни пытались его «возвысить». В это время у Палмера умер отец, и он возвратился в Англию.
Таким образом, приезд в Россию и попытки сближения с Русской Церковью Уильяма Палмера не имели никаких видимых результатов — ни для него самого, ни для Англиканской Церкви. Но нельзя умалять значение и последствия этого факта. Благодаря этому светлому человеку, его искреннему христианскому стремлению к единству интерес к англиканству возрос, как и симпатии к английскому народу.
В дальнейшем — уже после отъезда Палмера из России — он активнопереписывалсясизвестнымрусскимбогословомА. С. Хомяковым2. Эту переписку потом рекомендовали читать студентам в английских университетах.
В 1844 г. Палмер еще раз посетил Россию, но записки об этой поездке не сохранились. Потеряв надежду на Церковь Русскую и греческое православие, к которому он также обращался, в 1855 г., перед смертью, Палмер обратился в католицизм — очевидно, не без влияния своего друга Ньюмана. Последнему Палмер и завещал все свои журналы и дневники. В 1882 г. уже кардинал Ньюман стал издателем книги Палмера «Записки о посещении Русской Церкви в 1840—1841 гг.»3, фрагменты которой публикуются ниже.
Следует отметить, что кардинал Ньюман высоко ценил те добрые отношения с православными, которые удалось наладить Палмеру. Ньюман не скрывал своего удивления тем, что Пал-
2 См.: Palmer W. Short Poems and Hymns. Oxford, 1843. Эта книга, посвященная А. С. Хомякову, послужила поводом к переписке с последним, напечатана в «Православном обозрении» (1869 г., кн. 3).
3 См.: Palmer W.. Notes of a Visit to the Russian Church in the Years 1840-1841. L„ 1882.
мер был так тепло встречен в России и даже обедал с императором Николаем I.
Сразу после прочтения книги Ньюман связался с англиканским священником Блэкмором, служившим в Петербурге в 1819—1847 гг., и с теми русскими, которые помнили Палмера. В итоге Ньюман завязал переписку с княжной Долгорукой и с профессором Санкт-Петербург -ской духовной академии протоиереем Иоанном Янышевым, который никогда не встречал англиканского диакона, но много знал о его пребывании в России.
Кардинал Ньюман написал предисловие к книге Палмера, в котором объяснил «теорию ветвей».
Записки представляют большой интерес и с точки зрения исторической, и с точки зрения богословской. Палмер вел разговоры со своими богословски просвещенными собеседниками о главных вопросах, имеющих важность для всех христианских конфессий: о единстве Церкви, об исхождении Святого Духа, церковных Таинствах, Священном Предании, его соотношении с Писанием, значении Вселенских Соборов, Божественной Литургии и значении каждого элемента ее чинопоследования. Кроме того, в них затрагивались и вопросы, болезненные для Англиканской Церкви, но непростые и для Русской Церкви синодальной эпохи: отношения Церкви и государства, влияние монарха на церковное управление и епископат. Палмер старался объяснить и свое отношение к «теории ветвей», обосновывая ее с точки зрения члена «национальной» Церкви и верующего христианина.
Кардинал Джон Генри Ньюман
