CC BY
31
Е. П. Аксенова (Москва)
У истоков историографического направления (к истории создания в Институте славяноведения сектора историографии)
На основе документальных материалов в статье рассматривается процесс формирования историографического направления научных исследований и создания соответствующего структурного подразделения в Институте славяноведения, отмечается особая роль и заслуга в этом В. А. Дьякова. Ключевые слова: историография, источниковедение, история славяноведения, Институт славяноведения, В. А. Дьяков.
Минуло уже 40 лет с тех пор, как в структуре Института славяноведения РАН (в то время — Института славяноведения и балканистики АН СССР) образовался специальный сектор, в задачи которого входило изучение славистической историографии, источниковедения и истории отечественного и зарубежного славяноведения. Стоит напомнить, что историко-научное направление в отечественном славяноведении сформировалось еще в последней трети XIX — начале ХХ в. и было представлено работами К. Я. Грота, А. А. Кочубинско-го, В. И. Ламанского, А. Н. Пыпина и др.1 Однако в 1920-1930-е гг. оно не получило развития (так как славяноведение в целом в этот период едва не было уничтожено)2. Научная деятельность в области славяноведения начала возрождаться накануне Второй мировой войны и в полной мере развернулась в послевоенные годы в связи с созданием в рамках Академии наук комплексного Института славя-новедения3.
В период образования и в начале деятельности института историографические проблемы не входили в перечень основных направлений научных исследований, а отдельные работы в этой области носили скорее эпизодический характер. К началу 1970-х гг. научная деятельность института в области славяноведения насчитывала уже четверть века. К этому времени в рамках традиционных славистических направлений (история, литературы, языки, культура славянских народов) было исследовано немало тем и проблем, собрано огромное количество документальных материалов, что способствовало подготовке и выходу многотомных обобщающих трудов и серийных публикаций источников4. Со всей очевидностью назревала
необходимость осмысления того, что было достигнуто славяноведением, прежде всего — отечественным, за всю историю его существования, в том числе учитывая сложный межвоенный период в истории науки, было важно подвести промежуточные итоги достигнутого в изучении славян в послевоенные десятилетия. Это означало, что требуется анализ и оценка не только дореволюционного, но и советского славяноведения, а также учет научного багажа зарубежных славистов. Все эти соображения неизбежно подводили к выводу о необходимости развертывания историографических, историко-научных исследований.
Инициатором широкомасштабного проекта, рассчитанного на длительную перспективу, стал доктор исторических наук Владимир Анатольевич Дьяков (1919-1995)5, занимавший в то время пост заместителя директора института6. Он задумал всестороннее коллективное исследование истории отечественного славяноведения, которое, однако, требовало предварительного изучения деятельности большой «армии» ученых-славистов и еще большего числа специалистов в других областях, тем не менее внесших тот или иной вклад в науку о славянах. Эту задачу должны были решить два тома биобиблиографического словаря (первый охватывал дореволюционный период, второй — после 1917 г.). В пятилетний план института на 1971-1975 гг. был включен пункт о подготовке словаря славистов дореволюционной России7. Ответственность за выполнение работы по этому объекту была возложена на В. А. Дьякова. Подобный труд может быть успешно создан лишь в результате совместных усилий немалого производственного коллектива. Прекрасно понимая масштабы стоящей перед ним задачи и ориентируясь на перспективное развитие историографических исследований, Дьяков начинает осуществлять шаги по созданию соответствующего научного подразделения.
Среди документов бывшего сектора историографии и источниковедения, перешедших со временем к наследовавшим ему научным подразделениям, обнаружена тонкая картонная папка-скоросшиватель, на которой рукой В. А. Дьякова сделана надпись: «Материалы по созданию сектора историографии и научной информации. 19721975 гг.». В ней собрано 12 документов за четыре года — всего 32 листа. Однако эти документы представляют собой своеобразные вехи, отмечающие важные этапы на пути становления историографических исследований как нового направления среди славистических дисциплин, изучаемых в институте.
Первый из обнаруженных документов — докладная записка директору института Д. Ф. Маркову8 от 12 мая 1972 г. (рукописный автограф, копия, на трех листах — текст с одной стороны). В ней В. А. Дьяков оценивает словарь как «очень важный. и трудоемкий объект», работа над которым должна быть завершена в 1974 г., а она «фактически еще не начиналась» (к тому же параллельно со словарем планировалась подготовка к 1973 г. сборника статей о советском славяноведении). Понятна озабоченность руководителя тем, что труд не будет выполнен в срок: «Причина этого в организационной необеспеченности объекта». Дьяков информирует, что редколлегия словаря начала разработку словника, памятки автору, примерного текста биобиблиографической статьи, но она не имеет возможности «довести до конца даже это дело из-за полного отсутствия рабочего аппарата». И здесь впервые излагается проект создания специального научного коллектива. Первый пункт гласит: «Немедленно создать в Институте межсекторскую творческую группу по истории славяноведения, включив в нее находящихся в штате сотрудниц [Е. П.] Аксенову, [М. В.] Никулину, [Н. А.] Прокофьеву и в кратчайший срок зачислив в штат кандидатов наук А. Е. Москаленко9 и Ю. И. Штакельберга10. Уче -ным секретарем группы пока могла бы быть Е. П. Аксенова, а затем — А. Е. Москаленко; общее руководство, очевидно, мне пришлось бы взять на себя». Далее (пункт 2) предлагается возложить на группу все организационные функции и часть авторской работы по словарю (а также сборнику статей). Авторская работа сотрудников института, не входящих в группу, «должна быть точно определена и внесена в планкарты». После издания приказа или распоряжения «о создании творческой группы, ее составе, задачах и положении в Институте», по мнению Дьякова, необходимо (пункт 3) обсудить на заседании дирекции ход работы над указанными объектами. Со всей ответственностью за взятые на себя обязательства в заключение в докладной записке он делает вывод: «Без быстрого и полного осуществления перечисленных мероприятий выполнение плана по двум историко-славистическим объектам окажется под угрозой срыва».
Усилия В. А. Дьякова были вознаграждены, «проблемная группа по истории и методологии науки» была создана (1 апреля 1973 г. за счет институтских штатных единиц и зачисления А. С. Мыльни-кова11), работа по подготовке словаря стала продвигаться. Это позволило Дьякову задуматься о расширении исследовательских задач в данной области. 29 октября 1973 г. он подает в дирекцию изложенные на четырех страницах соображения «Об усилении разработки
тех вопросов истории науки, методологии и источниковедения, которые входят в компетенцию Института» (машинопись, авторизованная копия). Прежде всего обращает на себя внимание включение в круг исследований наряду с историей науки проблем методологии и источниковедения. «Научная значимость указанного круга вопросов, а также их важность для дальнейшего углубления и развития всей нашей исследовательской работы совершенно очевидны. Между тем, — замечает Дьяков, — эти вопросы в Институте разрабатываются еще недостаточно... Подтверждением нашего отставания в историографической сфере служит, например, очень слабое освещение соответствующей проблематики в многотомной "Истории исторической науки"12, отсутствие специальных статей, а тем более крупных обобщающих или справочных изданий.» Некоторый перелом наметился в связи с работой по подготовке биобиблиографического словаря, а также созданием проблемной группы по истории и методологии науки. Однако эти меры решали лишь часть вопросов, относящихся к историографии. «Что же касается теоретических и методических вопросов источниковедения, — продолжает Дьяков, — то они остаются фактически не затронутыми, хотя практические нужды большой публикаторской работы, которая осуществляется в Институте, настоятельно требуют внимания к этим вопросам».
Кроме внутриинститутских факторов Дьяков отмечает и внешние обстоятельства, требующие усиления разработки историографических и источниковедческих проблем. Это 250-летний юбилей Академии наук, который потребует выполнения «неотложной и довольно значительной по объему работы по изучению развития славяноведения и балканистики13 в нашей стране». Кроме того, на институте лежат «немалые обязательства, связанные с историей науки, источниковедением, организацией библиографирования», по линии Международного комитета славистов14 и Ассоциации балканских исследований15. Участие в крупных международных проектах требовало, по мысли Дьякова, не только знания истории отечественной науки, но и расширения изучения зарубежной историографии, как изучаемых стран, так и западной (последнее в духе времени связывалось «с активизацией борьбы против враждебной идеологии в сфере компетенции Института»).
Широкий спектр перечисленных задач, естественно, требовал создания специальной структурной единицы в институте — Дьяков назвал ее «сектором историографии и источниковедения». Предполагалось, что сектор должен охватывать в рамках указанных направ-
лений всю проблематику института, включая междисциплинарные проблемы. Таким образом, в комплексном институте замысливался комплексный сектор, который не мог быть включен ни в один из имевшихся отделов, охватывавших исторические, языковедческие, литературоведческие, историко-культурные сектора, а подчинялся бы непосредственно дирекции.
В качестве перспективной задачи на историографическом направлении В. А. Дьяков называет «создание обобщающего труда по истории отечественной науки о тех странах, которые изучаются в Институте», то есть не только славянских, но и неславянских (балканских и центральноевропейских). Эта задача признается «большой и трудной», и в качестве шагов на пути ее достижения рассматриваются биобиблиографические словари, кроме того, сборники статей по истории славяноведения и балканистики, а также индивидуальные монографии, статьи и публикации. По мнению Дьякова, сектор мог бы участвовать «в многостороннем сотрудничестве по подготовке серии сборников по истории славяноведения в рамках специальной комиссии Международного комитета славистов»; в функции нового подразделения можно было бы включить «организацию научных конференций по соответствующей проблематике» и ряд других мероприятий.
Основными задачами сектора в области источниковедения можно было бы считать:
«а) источниковедческое исследование печатных, документальных и иных материалов, необходимых для изучения стран Центральной и Юго-Восточной Европы [...];
б) обобщение опыта публикаторской работы Института с целью совершенствования методики и выработки практических рекомендаций для ее дальнейшего улучшения;
в) упрочение деловых контактов с архивными учреждениями, библиотеками, музеями для улучшения координации работы и привлечения их к участию в решении задач, стоящих перед Институтом.»
Для обеспечения нового подразделения источниковедческими кадрами предлагалось (в порядке исключения) перевести в него группу сотрудников сектора новой истории балканских стран, занимающихся публикацией «Первое сербское восстание»16 (В. П. Грачев, Н. П. Данилова, Д. Ф. Поплыко, Е. М. Заблудовская). В целом в состав сектора историографии и источниковедения могла бы войти вся группа по истории и методологии науки (в которой к тому времени работали В. А. Дьяков, А. С. Мыльников, Г. В. Макарова,
М. В. Никулина, Н. А. Прокофьева, Е. П. Аксенова), кроме того, для ускорения подготовки словаря необходимо было бы перевести из других секторов литературоведа М. И. Рыжову, языковеда И. Е. Мо-жаеву и историка А. И. Виноградову (имеющую и опыт работы с источниками). Форсирование работы над биобиблиографическим словарем требовало, по мнению Дьякова, скорейшего рассмотрения и положительного решения «вполне назревшего научно-организационного вопроса».
Однако решение вопроса затягивалось. В начале 1974 г. стало очевидным, что завершение намеченной на конец того же года подготовки словаря не представляется возможным. В связи с этим В. А. Дьяков подает директору института еще одну докладную записку, от 21 января 1974 г. (машинопись, авторизованная копия на двух листах). Объясняя двухлетнюю задержку начала работы над словарем17 (выполнение планового задания вступило в активную фазу лишь весной 1973 г., после создания группы по истории и методологии науки), ответственный за данный пункт плана просил отодвинуть сроки окончания работы над объектом на два года. В частности, указывалось, что каждый из шести сотрудников группы «наполовину, а то и больше» загружен другими плановыми заданиями. «Такое положение, — отмечал Дьяков, — создавало немало помех на подготовительной стадии, а теперь, когда работа над словарем развертывается полным ходом, оно просто нетерпимо». Понимая, что «освобождение сотрудников группы от других работ практически невозможно», он предлагал усиление группы за счет других структурных частей института, и прежде всего — сектора И. С. Милле-ра18, откуда «можно было бы переключить на словарь Н. П. Митину и В. М. Зайцева, сделав им перерыв на два года в работе над запланированными ранее объектами». Из сектора В. Д. Королюка19 на тех же условиях можно было бы перевести А. И. Виноградову. «Указанные перемещения обеспечили бы необходимый темп работы над словарем, а также поставили бы на реальную почву предполагаемое развертывание группы в сектор историографии и источниковедения». Только при условии выполнения этих научно-организационных мероприятий оставалась возможность подготовки словаря к концу 1975 г. Усилия В. А. Дьякова были направлены не только на выполнение пункта пятилетнего плана, но и — в основном — на перспективное развитие нового направления.
Настойчивость Дьякова возымела действие, хотя принятое решение можно считать лишь очередным этапом на пути достижения
цели. Руководитель группы подготовил проект распоряжения директора института (подлинник, машинопись на двух листах), которым в целях «дальнейшего развертывания научных исследований, связанных с историей развития славяноведения и балканистики, а также с изучением источниковой базы этих отраслей знания» постановлялось группу истории и методологии науки «преобразовать в проблемную группу историографии и источниковедения с последующим превращением ее в сектор с таким же названием». В состав группы включались: д.и.н. В. А. Дьяков (руководитель), к.и.н. Н. П. Митина (ученый секретарь), к.и.н. А. И. Виноградова, м.н.с. В. М. Зайцев, м.н.с. Г. В. Макарова, м.н.с. М. В. Никулина, м.н.с. Н. А. Прокофьева, ст.н-т.с. Е. П. Аксенова. По группе планировалась также основная нагрузка д. и. н. А. С. Мыльникова, зачисленного в Ленинградское отделение Института этнографии. К 1 апреля 1974 г. группа должна была представить развернутые соображения «о перспективах научных исследований по историографии и источниковедению стран Центральной и Юго-Восточной Европы». При этом подчеркивалось, что важнейшим плановым заданием группы является словарь «Славяноведение в дореволюционной России».
На проекте распоряжения рукой директора института Д. Ф. Маркова и за его подписью 7 февраля 1974 г. дана резолюция: «Дирекция согласна с определением состава Группы, а распоряжение о ее статусе — потом». Решение о создании сектора опять откладывалось. Еще один проект распоряжения, в основной своей части повторяющий первый, был подготовлен в мае того же года.
После доклада В. А. Дьякова на Ученом совете института о ходе подготовки словаря дирекция на своем заседании от 20 мая 1974 г. приняла решение «в целом одобрить результаты проведенной работы». Авторскому коллективу под руководством В. А. Дьякова поручалось завершить в 1974 г. подготовку первого варианта словаря, а в 1975 г. провести рецензирование, доработку рукописи и подготовку ее к изданию. Для размещения группы сотрудников, занимающихся подготовкой словаря, предоставлялась отдельная комната (к. № 10) в здании института в Трубниковском переулке, д. 30 а.
В. А. Дьяков терпеливо и настойчиво продолжал добиваться создания сектора, который бы целиком посвятил свои исследования важному новому направлению. 31 октября 1974 г. в дирекцию направляется еще один документ — «О разработке проблем историографии и источниковедения и о создании для этой цели специального сектора» (машинопись, авторизованная копия, на 5 листах).
Это своего рода развернутое обоснование для организации специального подразделения, имеющего статус сектора. Автор документа обращал внимание на совершенно очевидную научную значимость историографии и источниковедения, которые, однако, в институте разрабатываются «недостаточно, без единого плана и лишь на уровне отдельных частных тем». Он указал на отсутствие в масштабах компетенции института «обобщающих трудов и сводных справочников», а также «специальных статей по истории славяноведения и балканистики». Работа над словарем «Славяноведение в дореволюционной России» наглядно показала, «как невелики наши возможности в этой сфере и как много предстоит сделать для того, чтобы достигнуть в ней того уровня, которого требуют современные задачи и престиж Института».
Знание истории изучения в нашей стране славянских и балканских народов, отмечал Дьяков, «практически необходимо для осуществления едва ли не каждой сколько-нибудь значительной позиции в наших текущих научных планах». Кроме того, разработки данного круга вопросов требуют и обязательства института «по линии Международного комитета славистов, Славянской ассоциации Международного комитета исторических наук и Международной ассоциации балканских исследований». В центре внимания преимущественно отечественная наука, но не забыто и развитие зарубежной науки — как в странах изучаемого региона, так и в западных странах. При этом подчеркивается, что «изучение истории и современного состояния славяноведения и балканистики как единого научного комплекса», исследование методологии, использовавшейся учеными, « невозможно вести децентрализованно». Аналогичные задачи стоят и в области источниковедения. Автор документа приходит к выводу, что успешное решение обозначенных задач «может быть обеспечено только созданием. сектора историографии и источниковедения».
Далее предлагается продуманный перспективный план будущего сектора. Основываясь на опыте работы по подготовке биобиблиографических словарей, должен быть создан обобщающий труд «Изучение стран Центральной и Юго-Восточной Европы в СССР»20. В отношении западной историографии можно планировать составление: «а) краткого справочника о существовавших и существующих периодических изданиях по нашей проблематике; б) аннотированной библиографии новейшей литературы (за последние 10-15 лет по основным позициям плана Института». Что касается литературы изучаемых стран, «то сектор мог бы время от
времени подготавливать краткие обзоры работ по историографии и методологии общественных наук — на большее его сил едва ли хватило бы». Как видим, представлен взвешенный, реалистичный проект, учитывающий потенциал возможных сотрудников сектора (заметим в скобках, что в дальнейшем планы трансформировались в сторону углубления задач). Кроме того, перечислялись и практические виды работ по многостороннему сотрудничеству, по организации научных конференций и другим мероприятиям в рамках компетенции сектора.
Столь же конкретно были обозначены задачи в области источниковедения. В целом повторялись пункты, намеченные в документе от 29 октября 1973 г., но добавлялся еще один очень важный пункт, касавшийся издания специального сборника под названием «Архив Центральной и Юго-Восточной Европы», на страницах которого могли бы публиковаться источниковедческие статьи, обзоры, отдельные документы (при этом он мог бы выходить раз в два-три года).
Далее В. А. Дьяков затронул весьма сложную проблему подбора кадров для будущего сектора — «не только из-за ограниченности штатных возможностей Института, но и в связи с тем, что сотрудников, готовых к немедленному участию в больших историографических и источниковедческих исследованиях, у нас почти нет — их надо будет терпеливо растить в ходе работы» (некоторая подготовка в данной области имелась уже у сотрудников группы по истории и методологии науки, которые могли бы составить основу сектора). Для решения обозначенного круга задач Дьяков считал необходимым к восьми сотрудникам группы дополнительно подключить сотрудников сектора научной информации21: м.н.с. В. И. Беляеву, м.н.с. Н. Е. Костыгову, м.н.с. Л. С. Малаховскую, м.н.с. Е. В. Пилишек, с.н-т.с. Н. В. Ерш, с.н-т.с. И. А. Калужскую. Это, тем не менее, не исключало «более или менее широкого привлечения сотрудников из других секторов, а также внеинститутских специалистов» для работы по некоторым объектам. В этих случаях на сектор ложилась бы «роль организующего и координирующего центра», что естественно, поскольку «историографическая проблематика уже сейчас сплачивает вокруг себя довольно значительный научный актив, в котором немалый удельный вес имеют вузовские работники». В очередной раз Дьяков обращается к дирекции с настоятельной просьбой положительно решить «затянувшийся вопрос» с созданием сектора (учитывая, в частности, и необходимость определения загрузки сотрудников на новую пятилетку).
И вот, наконец, долгожданное решение состоялось. Правда, полностью сосредоточиться на проблемах историографии и источниковедения, отрешившись от информационной составляющей, на первых порах не удалось (пришлось пойти на некий компромисс, оставив на некоторое время в поле зрения сектора научную информацию). «Распоряжение № 3 по Институту славяноведения и балканистики АН СССР» от 10 февраля 1975 г. (машинопись, заверенная копия, на одном листе) гласило: «На основании решения Дирекции Института преобразовать сектор научно-политической информации в сектор историографии и научной информации на базе сектора научно-политической информации и группы истории и методологии науки». Дьякову поручалось формирование нового сектора; в начале марта он должен был представить предложения по персональному составу сектора.
6 марта 1975 г., основываясь на распоряжении дирекции и проведя предварительную работу, В. А. Дьяков подал в дирекцию докладную записку (машинопись, авторизованная копия, на двух листах), в которой перечислены фамилии 17 сотрудников, включенных им в состав сектора (д.и.н. В. А. Дьяков, д.и.н. А. С. Мыльников, к.и.н. Н. П. Митина, к.и.н. В. М. Зайцев, к.т.н. И. М. Давыдова, м.н.с. В. И. Беляева, Т. П. Блинова, М. Ю. Досталь, Н. Е. Костыгова, Л. С. Малаховская, М. В. Никулина, Е. В. Пилишек, ст.н-т.с. А. Г. Аветисян, Е. П. Аксенова, Н. А. Богаева, Н. В. Ерш, И. А. Калужская). Таким образом, в новый сектор должны были войти члены бывшей группы истории и методологии науки (кроме Г. В. Макаровой и Н. А. Прокофьевой, которые в соответствии с договоренностью переводились в сектор новой истории стран Центральной Европы), бывшего сектора научно-политической информации, три человека из сектора новой истории стран Центральной Европы (Н. П. Митина, В. М. Зайцев и М. Ю. До-сталь), а также А. С. Мыльников, числившийся в Ленинградском отделении Института этнографии, но работавший по плану Института славяноведения и балканистики. Ученым секретарем сектора предлагалось назначить Н. П. Митину.
На следующий день, 7 марта 1975 г., директором института был подписан приказ № 41 (машинопись, заверенная копия, на одном листе), закреплявший персональный состав нового сектора. Из списка, представленного Дьяковым, были исключены Т. П. Блинова (в связи с переводом в сектор современных проблем) и Е. В. Пилишек (перешедшая в сектор истории народно-демократических революций и строительства социализма в странах Центральной и Юго-Восточ-
ной Европы). В первоначальный список была добавлена фамилия И. Л. Фадеевой. Ученым секретарем назначена Н. П. Митина.
То, к чему стремился В. А. Дьяков в течение нескольких лет, было, наконец, достигнуто — новое направление обрело научно-организационную форму. Как только все формальности были завершены, руководитель вновь созданного подразделения развернул активную деятельность по формированию основных направлений работы сектора, в которых отражались главные векторы развития историографических и источниковедческих исследований на ближайшие годы. Уже 31 марта 1975 г. он представляет в дирекцию развернутые «Предложения к пятилетнему плану на 1976-1980 гг. по сектору историографии и научной информации» (машинопись, копия, на 7 листах). В них нашли отражение исследования в области отечественной историографии: биобиблиографический словарь «Славяноведение в дореволюционной России», коллективные монографии «Изучение стран Центральной и Юго-Восточной Европы в дореволюционной России и в СССР», «Идея славянской взаимности и ее политические интерпретации», индивидуальные монографии В. А. Дьякова «Польское освободительное движение XIX в. и его взаимосвязи с русским освободительным движением (историография, источники)», А. С. Мыльникова «Чешское национальное возрождение в современной историографии (понимание проблемы, состояние и перспективы изучения)», Н. П. Митиной «Польское восстание 1830-1831 гг. в отечественной и зарубежной историографии» и ряд других монографий, а также тематические серии статей.
Вторым важным направлением В. А. Дьяков считал «изучение современного состояния исторической науки, литературоведения и языкознания в странах Центральной и Юго-Восточной Европы». На первых порах планировалась подготовка справочно-информацион-ных обзоров, в которых должны были найти отражение организационная структура, кадры, периодические издания и другие вопросы, связанные с современным состоянием исторической науки в Польше и Чехословакии. Для сотрудников бывшего сектора научно-политической информации была предусмотрена работа по росписи статей из периодических изданий Польши и Чехословакии и систематизации их по основным комплексным темам института, а также составление картотеки специальных периодических изданий с подготовкой в дальнейшем на ее основе информационного справочника. Эта часть плана не охватывала все изучаемые страны — в данном случае приходилось учитывать реальную кадровую ситуацию.
Третий тематический блок плана посвящен изучению славянских и балканских стран в западной историографии. Наличный состав специалистов позволял осуществлять знакомство с книгами и журналами на английском, немецком, французском и даже турецком языках. Предполагалось, что эта работа может найти выход в подготовке картотеки научных учреждений и обществ, занимающихся проблематикой института, справочно-информационных изданий, библиографических бюллетеней, тематических обзоров книжной и журнальной литературы и т. п.
Не все пункты плана удалось реализовать в полной мере и в указанные сроки — на то были и объективные, и субъективные причины. Важно другое. Необходимые для развития науки и вызревавшие в течение ряда лет историографические (в том числе историко-на-учные) и источниковедческие исследования, наконец, обрели в институте законный статус и стали, наряду с другими, полноправным научным направлением, еще одной областью (или дисциплиной) славистического комплекса. И неоспоримая заслуга в этом принадлежит Владимиру Анатольевичу Дьякову.
В последующий период были подготовлены и вышли в свет биобиблиографические словари «Славяноведение в дореволюционной России» (1979) и «Славяноведение в СССР» (1993), коллективная монография «Славяноведение в дореволюционной России. Изучение южных и западных славян» (1988), серия историографических сборников (1980-1990-х гг.), большое количество статей в различных изданиях, а также монографии, посвященные истории славянове-дения22. В 1990- е гг. в этой области возникло новое направление — изучение славистических исследований русского зарубежья.
В настоящее время в Институте славяноведения отсутствует подразделение, систематически занимающееся историографическими и историко-научными исследованиями, которые носят эпизодический характер, нет и специальных изданий, посвященных этой проблематике. Свои страницы для таких статей всегда предоставляют журналы «Славяноведение», «Славянский альманах», а также ежегодный сборник «Славянский мир в третьем тысячелетии». За последние четверть века в нашей стране и в мире произошли большие изменения, самым непосредственным образом затронувшие изучаемый в институте регион. Полным ходом идет изучение новых процессов, во многом по-новому исследуется и историческое прошлое славянских и балканских народов. В отечественном и зарубежном славяноведении накоплено немало достижений, которые
нуждаются в осмыслении и обобщении. На новом этапе развития науки нам следовало бы на новом уровне обратиться к двухвековой истории славяноведения, славянской историографии — в мировом масштабе, что безусловно потребует объединенных усилий славистов разных стран.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Славяноведение в дореволюционной России. Изучение южных и западных славян. М., 1988. С. 284-306.
2 Подробнее об этом см.: Аксенова Е. П. Очерки из истории отечественного славяноведения. 1930-е годы. М., 2000; Горяинов А. Н. Славяноведы — жертвы репрессий 1920-1940-х годов. Некоторые неизвестные страницы из истории советской науки // Советское славяноведение. 1990. № 2. С. 78-89; Робинсон М. А. Судьбы академической элиты: отечественное славяноведение (1917 — начало 1930-х годов). М., 2004.
3 Институт славяноведения АН СССР был создан по постановлению Совета Министров СССР от 31 августа 1946 г. Постановление Президиума АН от 20 сентября того же года уточняло детали организации института, его задачи и структуру. До конца года были решены штатные, бюджетные и административно-хозяйственные вопросы, и с января 1947 г. началась научная деятельность института. См.: Аксенова Е. П. Институт славяноведения и балканистики РАН за 50 лет (1947-1997). Краткий исторический очерк // Институт славяноведения и балканистики. 50 лет. М., 1996. С. 34-35.
4 См.: Двадцать пять лет деятельности Института (1947-1972). М., 1971.
5 О научной деятельности В. А. Дьякова подробнее см. в кн.: Дьяков Владимир Анатольевич (1919-1995). М., 1996.
6 В должности заместителя директора института В. А. Дьяков работал с июня 1970 по ноябрь 1973 г.
7 Первоначальный замысел охватывал лишь ученых-славистов, но в процессе работы над словником и многочисленных обсуждений концепция изменилась, и объектом изучения стали не отдельные слависты, а славяноведение в целом. См.: Славяноведение в дореволюционной России. Биобиблиографический словарь. М., 1979.
8 Марков Дмитрий Федорович (1913-1990), литературовед, славист, член-корреспондент АН СССР (1966), академик (1984), директор Института славяноведения и балканистики АН СССР (1969-1987).
9 Москаленко Анатолий Евсеевич (1909-1984), кандидат исторических наук, доцент, до 1973 г. заведовал кафедрой истории средних веков и зарубежных славянских народов исторического факультета Воронежского государственного университета.
10 Штакельберг Юрий Иванович (1925-2008) — ленинградский историк-славист, кандидат исторических наук, работал в системе коллектора массовых и научно-технических библиотек «Ленкниги», известен как публикатор исторических документов.
11 Мыльников Александр Сергеевич (1929-2003) — историк-славист, доктор исторических наук (1972), до 1973 г. работал в Государ -ственной публичной библиотеке, с 1973 г. — в Ленинградском отделении Института этнографии АН СССР.
12 История исторической науки в СССР. М., 1955-1966. Т. 1-4.
13 В 1968 г. научно-исследовательские задачи, стоящие перед институтом, были расширены за счет изучения ряда неславянских стран региона Центральной и Юго-Восточной Европы, и с этого времени институт стал именоваться Институтом славяноведения и балканистики.
14 Международный комитет славистов был создан в 1956 г. При МКС была образована Комиссия по истории славистики, возглавлявшаяся в течение многих лет директором Института славяноведения и балканистики Д. Ф. Марковым, которая наметила выпуск серии под названием «Исследования по истории мировой славистики». В рамках этого международного проекта советской стороной был подготовлен и издан том «Методологические проблемы истории славистики» (М., 1978), ответственным редактором которого был В. А. Дьяков, являвшийся в течение многих лет вице-председателем, а затем и председателем (1988-1992) комиссии. В материалах книги освещаются важные теоретические и методологические вопросы истории славяноведения: определение предмета славистики, периодизация, основные научные направления и т. д.
15 Речь идет о Международной ассоциации по изучению стран Юго-Восточной Европы, созданной в 1963 г. при ЮНЕСКО.
16 См. совместную советско-югославскую публикацию: Первое сербское восстание 1804-1813 гг. и Россия. М., 1980-1983. Т. 1-2.
17 В этом документе словарь впервые назван «Славяноведение в России» (объем 50 а. л.), а не «Словарь славистов».
18 Имеется в виду сектор новой истории Центральной Европы, который возглавлял д.и.н. И. С. Миллер (1919-1978).
19 Речь идет о секторе древней истории и средних веков, которым заведовал д.и.н. В. Д. Королюк (1921-1981).
20 На практике была реализована первая часть проекта, касавшаяся дореволюционного периода и ограниченная изучением славянства. См.: Славяноведение в дореволюционной России. Изучение южных и западных славян. М., 1988.
21 Сектор научно-политической информации, возглавляемый к.ф.н. И. М. Шептуновым, был создан в рамках новой структуры института в соответствии с постановлением Президиума АН СССР от 18 июня 1970 г., в котором были определены специфика и место института в системе академических научных учреждений, указаны основные задачи и направления работы, намечены перспективы развития (см.: Двадцать пять лет деятельности института (1947-1972). М., 1971. С. 19). Сектор существовал до февраля 1975 г. В дальнейшем Шептунов возглавил группу по изучению фольклора стран ЦЮВЕ.
22 См.: Аксенова Е. П. Исследования в области историографии // Институт славяноведения и балканистики. 50 лет. С. 249-260.
E. P. Aksenova
At the waterhead of historiographical sector (to the history of establishment of the department of historiography in the Institute of Slavic Studies)
Using documents the author of the article considers the process of formation of the historiographical sector of scientific research and the creation of a special department in the Institute of Slavic Studies. The role of V. A. Dyakov in this process is also highlighted. Key words: historioghrahpy, source studies, history of Slavic studies, Institute of Slavic Studies, V. A. Dyakov.
