CC BY
35УДК 81-22 С.Х. Шихалиева
Тюркские топонимические древности горного Дагестана (к проблеме межъязыковых лексико-семантических схождений)
Институт языка, литературы и искусства ДНЦ РАН; sh_shihalieva@ mail.ru
В статье исследуются географические термины языков лезгинской подгруппы тюркского происхождения. Метафоричность языка и образная номинация, которые являются характерной особенностью художественной природы географических терминов, получают своеобразное выражение в языке. Именно эти географические термины тюркского происхождения свидетельствуют об исторически обозримом периоде формирования тюркских этнических общностей на местах их современного расселения. С целью анализа привлекаются материалы агульского, арчинского, будухского, лезгинского, рутульского, табасаранского, хиналугского и цахурского языков.
Ключевые слова: топонимы, лексический фонд, этногенез, семантика, этимология, межэтническое пространство.
Описание лексического фонда языковых памятников, удаленных от исследователя в диахронии, сопряжено со значительными трудностями. Языковые данные часто -если не сказать всегда - весьма коварный источник сведений о реальности, потому что слова могут совершенно изменять свои значения и бывает трудно определить, связана общность наименований со взаимосвязью языков или с языковым заимствованием -следствием культурных контактов. Тем не менее, в свете гипотезы сино-кавказского родства С.А. Старостина , языковые данные позволяют по-иному рассматривать глубины культурного прошлого тюркско-кавказских контактов и истолковывать лексические древности этих взаимоотношений. Именно здесь можно ожидать интересные выводы о прародине носителей исследуемых языков и об укладе их жизни. Наши возможности реконструировать тюркско-кавказские формы ограничены, но анализ географических терминов позволит расширить знания о культурной реконструкции тюркских и кавказских языков.
Первые тюркско-кавказские языковые контакты относятся к периоду раннего Средневековья и подтверждаются данными кавказских письменных памятников V-VI вв. [6, с. 8]. Однако начало тюркско-дагестанских контактов исследователи относят к более раннему периоду. Этническая история прототюркского субстрата отмечена синтезом нескольких групп населения, которые сформировались в ходе многовековых миграций к западу от Волги во III-II тыс. до н. э. и стали преобладающим населением Поволжья, Казахстана, Алтая и долины Верхнего Енисея [16, с. 7].
Не имея никаких источников по этому периоду, мы вынуждены, применяя метод интерполяции, сопоставить известные факты о тюркских племенах монголоидной расы с известиями о племенах лезгиноязычного ареала. Совокупность сведений восточных и западных авторов позволит воссоздать политическую карту территории тюркских народов Восточного Кавказа, которая была связана с историей албанского этноса, про-
3 Объединение в одну сверхсемью китайско-тибетских, енисейских и северокавказских языков С.Е.Яхонтов относит к числу ложных теорий с оговоркой: все языки мира имеют общее происхождение - теория не доказана, но и не опровергнута.
существовавшего длительный период - с I в. до н. э. по VIII в. н. э. в пределах страны Албании [18, с. 243]. Письменные источники и материальная культура свидетельствуют «о наличии в Албании тюркоязычных племен (ижмахи (шамаки), гаргары, кангары, саки, чолы и гунны)», поэтому географические наименования данной территории составляют древнейший слой тюркской топонимии Дагестана [5, с. 10].
Общение на данной территории усугублялось этническим многообразием: кочевые племена тибетского происхождения, полукочевые - жунского, оседлые земледельцы - тохары, говорили на индоевропейском языке, сходном с фракийско-фригийским и армянским [7, с. 119]. В Предкавказье жили аланы, на нижней Волге и Урале - угры, и именно с угорских территорий появляются хунны, и нет оснований сомневаться в том, что оба народа слились в один народ - гуннов [2, с. 42]. Преемственность культуры уйгуров Тувы с культурной традицией хуннского времени соответствует указанию письменных источников о том, что предки дома ойхор (уйгуров) были гунны [22, с. 73]. Почти на протяжении тысячи лет начиная с гуннской эпохи тюркский компонент активно влияет на этническую ситуацию на Кавказе, перекраивая кавказскую этническую карту [1, с. 309]. Описанная картина воспроизводит эпоху с 350-155 гг. до н. э., когда процесс этногенеза изменил облик азиатских хуннов в европейских гуннов - огромного племенного союза, присоединившего к себе аланов Восточной Европы [7, с. 247]. Наиболее высоким достижением этой эпохи стало создание тюркской рунической письменности, распространившейся со своей центральноазиатской родины (Монголия, Алтай, Верхний Енисей) до Подонья и Северного Кавказа. Впоследствии тюркоязычная общность распалась на хазар и булгар. Хазары остались в Терской дельте, а булгары разделились на две части: одна проникла на юг, другая начала мигрировать на север. Дальнейшее развитие этих контактов связано с появлением на Восточном Кавказе кыпчаков, огузов, кумыков и азербайджанцев [10, с. 4].
Данный факт позволяет выявить различия в культуре и языках кавказских и тюркских народов, которые должны были возникнуть. Именно поэтому топонимические единицы языков лезгинской подгруппы анализируются в разных аспектах: словообразование, семантика, этимология. Это в определенной мере позволяет датировать тот или иной топонимический слой современной карты языков лезгинской подгруппы в соответствии с их структурно-уровневой хронологией в синокавказском лексическом контексте.
Основной же целью статьи является установление лексико-семантических схождений первичного значения слова, к которому восходят все последующие значения. Избранный нами способ рассматривается как этап распада тюркского и кавказского элементов. Что касается их содержания, то оно выводится из суммы зарегистрированных единиц с выяснением соотношения различных лексических групп и слов с учетом семантических изменений.
Языки лезгинской подгруппы, представленные на современной территории Дагестана и Азербайджана (агульский, арчинский, лезгинский, рутульский, табасаранский, цахурский, будухский, хиналугский), демонстрируют большое количество географических терминов, восходящих к синокавказскому единству. Это соображение находит опору в лингвистическом исследовании. Так, основы цахурского топонима Къарк-ай и арчинского географического термина къаркъ-ау «на равнине» имеют первичное значение, которое восходит к общелезгинскому къарк «лапа» и аваро-анд. qarq-ala «тело» [12, с. 3; 15, с. 70]. В.И. Абаев относит этимологию соматизма къарк «лапа» к осетинскому языку, а также к коми языку: как «нога», в удмурском кик «нога животного, лапа» - и полагает, что в осетинский язык слово вошло из так называемого кавказского
субстрата, и появление этого слова в названных финно-угорских языках остается неизвестным [24, с. 120]. Надо полагать, что появление соматизма относится к древнейшим пластам словарного фонда оседлых народов финно-угров, обитавших в Нижнем Поволжье и Южном Приуралье в VII-VI вв. до н. э. [17, с. 13]. Оно восходит к родству синокавказской семьи «ПВК ???*yIwapV'лапа': ПСТ *k(h)ap «развилка» ног': кет. qop-ku 'икры ног'» [25, с. 274].
В языках лезгинской подгруппы представлен географический термин со значением 'южный склон': «лезг. гьуне, таб. агул. гьуне, цах. гунай, рут. гьyнуьй, крыз. гунаьй (азерб. куней), арч. хъу1н, хинал. gune., буд. гуьне «солнечная сторона» [11, с. 112; 19, с. 23]. Данная лексема встречается в микротопонимике табасаранцев Гюнейикушв «солнечный склон», хиналугцев Къара гуне «пастбище», Къара гуне пер «место поклонения», Лаьми гуней «сенокос» и будухцев Джачану гунай «Склон Джачана». Э.В. Севор-тян выделяет в тюркских языках основу гYней со значением «солнечная сторона», тур. güney, алт. ку.нет. В хуррито-урартском языке С.А. Старостин выделяет *gunV: урарт gum 'правый, правильный' и возводит данную основу к синокавказскому единству ??? *qqIti>inV'рука, плечо'^-^en 'плечо': ПЕ * ken-id [25, c. 275, 376].
В лезгинском языке представлен топоним Хьилер ^ ер «формант мн. ч.» ^ хьил ^ таб. агул. хил «рука». Идентичное название представлено у хиналугцев - Хил-ер «ягодица животного / сенокос»; топоним Гил ^ общлезг. гъил «рука» [3, с. 18]. Основа топонимов Хьил и Гил соотносится с одним корнем «рука», которую С.А. Старостин возводит к синокавказскому «* qqItäinV 'рука, плечо'» [25, с. 275].
В табасаранском языке следующие микротопонимы восходят к синокавказскому родству: Гурдмарикъишв «букв. место, где находятся почки» (с. Чере) ^ gurzim ПСК *j/á/bV 'почка'; ПСТ *c(h)uap 'легкое'; ПЕ *tVp-Vl 'селезенка'; Ифтин гъарзар ^ «кровяные горы» (с. Арктит). Основа ифи «кровь» ^ «ПВК *hwénHV ^ ПСТ *(s)? " ij» - «анд. hin, гунз. haj, лак. uI, аг. i?» [25, с. 496]; К1арчакк «под рогом» (с. Джули) ^ «'рог' - ПСК *qwa/HV: ПСТ *Krua: ПИЕ *х о?».
В рутульском языке основу микротопонима Кь 'а1ч1аьдады (с. Кала) составляет лексема кь 'а1ч1 «1) подмышкой; 2) отверстие, проход», которую С. А. Старостин возводит к синокавказскому родству ^ «ПСК *q'q'täV(I)fyfyV 'подмышка, объятия': ПСТ *KVli 'подмышка': ПЕ * q'ol-(-x-) 'подмышка'». В топонимии рутульского и хиналуг-ского языков выделяется соматизм гардан со вторичным значением «холм, перешеек, изгиб»: ороним Гарданаь бан «Гора на шее» (с. Ихрек) [13, с. 14] ^ перешеек Кьали гардан «шея тура» (с. Хиналуг). С. А. Старостин возводит данную лексему к синокавказскому единству «ПСТ *Gefy: ПЕ *kdqdn-tV 'шея'» [25, с. 270]. В микротопонимике рутульского языка в качестве топоосновы выступает соматизм *máh «мозг» с первичным значением (ср. таб. mah; рут. maia ; цах. mahI, арч. maj») и с вторичным значением «сенокосные массивы (Гъы1рчед маъ-быр (с. Шиназ))». Аналогичные корни выделяет в тюркских языках Э.В. Севортян: *máh: уйг., тар. mahi; вост.-тюрк. mega «лоб», которые, по мнению С.А. Старостина, восходят к синокавказскому единству: ПСТ *nüH id [25, с. 274].
В агульской топонимике представлены географические названия, восходящие к синокавказскому родству: Хьерехьуна хъехъер - хэр «лес» + хъехъ «нос» букв. «в лесу носы» (с. Фите). Агульская лексема хъехъ ^ ПСТ*qItäepV 'клюв'; микротопоним К1е-кьв «щека» (с. Буршаг) [4, с. 83] ^ к1екьв «щека» ^ ПВК *q'o>an?u 'лицо, щека, плоская поверхность', «ПСТ *Kafy 'щека': ПЕ *KVn 'лицо, рот'». Надо отметить: чем больше укрепляются связи между народами и чем больше нивелируются различия в их практической деятельности и условиях жизни, тем большую роль начинает играть про-
цесс преодоления семантических расхождений в языках и тем большее единство приобретают их познавательные интересы.
Бывает так, что то или иное слово выходит из самостоятельного употребления и исчезает из памяти народа, но сохраняется в сложных словах, где его удается распознать путем этимологического анализа (с привлечением материала неродственных, но контактирующих языков). В Ахтынском районе название населенного пункта Курукал представлено в виде сложного топонима, состоящего из двух частей, первая часть которого восходит к кьур «сухость (об организме)». Б.Б. Талибов этот корень выделяет в лезг. кьуркьур (звукоподражание клокотанию воды), таб. кьуркьур, агул. кьуркь, арч. кьакьара, удин. къокъ 'горло' [26, с. 307]. В этимологическом словаре табасаранского языка представлена форма агул. кьуркь, удин. къокъ, рут. кьакьар, арч. мукьлакь, цах. кьорхам, которая возводит к общелезг. кьаркьар «гортань, горло». Э.В. Севортян усматривает генетическую связь тур., узб., кал. кекирдек 'глотка, кадык' с кекир 'рыгать'. С.А. Старостин ПВК ^а ^аг 'горло' возводит к родству синокавказских языков: «тиб. (без редупликации) ш^иг 'горло, шея': ПЕ*квктУг 'кадык'» [25, с. 274]. Этот же корень встречается в названиях некоторых топонимов и микротопонимов агульцев, цахуров, хиналугцев и табасаранцев: таб. Курук, Куркакк, цах. Курдул, агул. Кураг, хин. къур «пастбище». Более того, близкие по смыслу слова этого корня имеются в языках многих народов: например, первая часть корня соотносится с гидронимом Кур в крыз-ском, будухском и цахурском со значением «река», арчинское къуре - «сухой», лакское кьурукь - «ручеек», башкирское кур - «источник», азербайджанское курэ - «водоприемная часть» [17, с. 13]. В «Словаре географических терминов и других слов, встречающихся в топонимии Дагестанской АССР» выделен специальный термин кьуру с семантикой «засохший, высохший». Вероятно, «отдельные финно-угорские этнические компоненты <...> осели в Куро-Аракской низменности, что и привело к появлению названия кур, закрепившегося в качестве наименования нижней части реки [17, с. 13]. Данную основу Г.-Р. А.-К. Гусейнов «возводит к узбек. quru «сухой», тюрк. куруг «сухой», кум. kuraga «сушеные абрикосы» [8, с. 81]. Вторая часть топонима Куру-кал ^ кал восходит «к староосетинской ^ кам, который присутствует в топонимии горных ущелий Кабарды <...>. В.И. Абаев считает это слово «общеиранским в значениях «пасть», «небо», «глотка» [20, с. 5].
Устойчивость тюркских корневых морфем в языках лезгинской подгруппы проливает свет на лексико-семантическую судьбу последних, неоспоримость языковых соответствий которых позволяет создать предпосылки для реконструкции на всех уровнях, в том числе и в лексике. Если развитие слова связано с фонетической структурой каждого языка в отдельности или генетически родственных языков, то процесс лексико-семантического развития некоторых слов в различных языках иногда может обнаружить поразительное сходство, которое, несомненно, связано с типологией мышления. Тюркская среда наложила заметный отпечаток на все стороны языков лезгинской подгруппы: фонетику, грамматику, лексику, идеосемантику. Элементарным следствием таких контактов являются тюркские схождения в общем кавказском субстрате. Исследование субстратных влияний может привести к совершенно неожиданному, но бесспорному факту: субстратные влияния могут обнаружиться спустя сотни лет после того, как субстратная этническая среда давно исчезла, ее язык давно перестал существовать на данной территории. Это явление субстрата, а не просто заимствование, поскольку субстрат как этно-генетический процесс с этническим смешением сопровождается языковыми последствиями. Помимо языковых явлений субстрата налицо весь комплекс антропологических и этнографических разновидностей. Так, А.М. Дирр, исследуя языки и народы Юга Даге-
стана, отмечал смешанный тип расы с признаками еврейского и монгольского происхождения [10, с. 3], лексикон которого изобилует турецко-татарскими, персидскими и арабскими словами [9, с. 3]. Языки на данной территории рассматривались в этнической общности, а их различие не мешало взаимному общению. Переселение народов часто приводило к смешению народов и языков, нередко менялся этногенез групп населения, а вместо смешения языков иногда происходил переход на другой язык. Вероятно, по этой причине топонимия данной территории хронологически неоднородна.
Наличие лексем, относящихся к синокавказскому родству в топонимике Юго-Восточного Дагестана, свидетельствует о том, что на данной территории представлены архаичные элементы топонимии. Восприимчивость к изменениям иноэтнических культурных черт на юге Дагестана была обусловлена скорее смешиванием с другими народами, нежели их искоренением. Субстратные топонимы позволяют констатировать факты процессов этногенеза тюркских народов на юге Дагестана, которые наложили отпечаток на всю этническую культуру лезгиноязычного пространства. Такие сведения говорят о древних культурных контактах народов Южного Дагестана и Азербайджана. В связи с данным фактом все еще актуальными остаются археологические и лексические изыскания в районах Южного Дагестана.
Возможно допущение, что тюркские народности вначале концентрировались на территории Средней и Восточной Азии, Монголии, а затем постепенно начали распространяться с востока на юго-запад последовательными миграционными волнами. Иными словами, можно было бы утверждать, ссылаясь на гипотезу культурно-исторической концепции Э. Сепира о том, что «размещение языков относится к внешним, а не к внутренним языковым данным» [23, с. 422], что эти внешние свидетельства намного мощнее, чем любые свидетельства, выводимые из языковой структуры или словаря, поскольку они непосредственны и универсальны. Однако языковая однородность лезги-ноязычных этносов так велика, а расхождения так глубоки, что изложенная концепция не убедит ни лингвиста, ни этнолога, поскольку мы говорим о языковых свидетельствах. Тем не менее, более зыбкие внутриязыковые свидетельства так же ценны, как и подтверждение гипотезы, основанной на размещении языков.
Анализ топонимов демонстрирует дивергенцию, ведущую к процессам центробежного развития языков лезгинской группы. Эти процессы являются результатом длительных межэтнических контактов и взаимодействий зональных типов культур, которые неравномерно распределяются в межэтническом и внутриэтническом пространстве. Союз зональных языков (кавказских и тюркских) вне зависимости от их статуса в внутриэтническом и межэтническом измерении входит во культурно-историческую общность Восточного Кавказа.
Причина поликультурного феномена юга Дагестана, скорее, была обусловлена не географическим фактором, а антропологическим, который восходит «к древнейшим этапам заселения лесной европейского и азиатского происхождения полосы Западной Сибири и примыкающей территории Восточной Европы <...> народами Волго-Камского бассейна» [21, с. 195]. Л.Н. Гумилев отмечает, что в эту эпоху, «именуемую карасукской, в погребениях начинает появляться монголоидный, узколицый северокитайский тип и европеоидный брахикранный южного происхождения» [7, с. 32]. История взаимодействия и слияния обеих групп древнего населения на протяжении двух с половиной тысяч лет и есть процесс, в ходе которого осуществлялась этническая консолидация и формирование тюркской этнической общности. Именно из среды этих близкородственных племен выделились современные тюркские народы России и сопредельных территорий [16, с. 6]. Многочисленные автохтонные племена (индоевро-
пейские в Центральной Азии, угро-финские в Поволжье, Приуралье и Западной Сибири, иранские и адыгские на Северном Кавказе, самодийские и кетоязычные в Южной Сибири) были частично ассимилированы тюрками в период существования созданных ими этнополитических объединений: гуннских государств первых веков н. э., древне-тюркских каганатов, кипчакских племенных союзов и Золотой Орды. Именно эти многочисленные завоевания и миграции привели в исторически обозримый период к формированию тюркских этнических общностей на местах их современного расселения.
Исторически зафиксированные тюркско-кавказские контакты своими корнями уходят в глубокую древность. Исследование этих контактов с давних пор привлекает внимание многих тюркологов и кавказоведов. Практически во всех лексикологических работах по кавказским языкам есть разделы о тюркизмах, что говорит о сильном влиянии тюркских языков на лексику всех групп кавказских языков. Веками продолжавшиеся тюрк-ско-кавказские языковые контакты имеют место и в настоящее время, поскольку дагестанские языки переплетаются территориально с тюркскими языками - азербайджанским, турецким, кумыкским, ногайским. Представленные лексикографические данные говорят о нескольких периодах контактирования тюркских и кавказских народов, что не могло не оставить свой особый отпечаток и на их языках. На сегодняшний день наиболее перспективными все еще остаются исследования тюркско-кавказских контактов, а также взаимоотношения и взаимовлияние языковых контактов в синокавказкой общности.
Литература
1. Агларов М.А., Эрдели И. Степной мир и Восточный Кавказ в раннем средневековье // Дагестан и Северный Кавказ в культурно-историческом измерении. - Махачкала, 2012.
2. АртамоновМ.И. Очерки древнейшей истории хазар. - Л., 1936.
3. Гайдаров Р.И. Введение в лезгинскую ономастику. - Махачкала, 1996.
4. Гасанова С.Н., Магомедова Г.М. Топонимика сел. Буршаг Агульского района // Семантика языковых единиц разных уровней. Вып. 4. - Махачкала, 2010.
5. Гейбуллаев Г.А. Топонимия Азербайджана (историко-этнографическое исследование. - Баку: Элм, 1986.
6. Гукасян В.Л. Удинские слова в «Истории агван» // Изв. АН АзССР. Сер. общ. наук. - 1968. - № 1.
7. Гумилев Л.Н. Хунну. - М.: Восточная литература, 1960. - С. 290.
8. Гусейнов Г.-Р. А.-К. Семантика и этимология (на материале ранних (XVII века) кумыкских лексических заимствований русского языка) // Вестник ДГУ. - 2000. -Вып. 6.
9. Дирр А.М. Грамматика удинского языка. - Тифлис, 1903.
10. Джидалаев Н.С. К вопросу о языке древних тюрков Восточного Кавказа // Советская тюркология. - 1971. - № 5.
11. Загиров В.М. Историческая лексикология лезгинской группы. - Махачкала,
1987.
12. Ибрагимов Г.Х. Цахурский язык. - М.,1990.
13. Исмаилова Э.И. Рутульская топонимия: структурно-семантический анализ: автореф. дис. ... канд. филол. н. - Махачкала, 2009.
14. Кадыраджиев К.С. Проблемы сравнительно-исторического изучения кумыкского и тюркских языков. - Махачкала, 1998.
15. Кибрик А.Е., Кодзасов С.В., Оловянникова И.П., Самедов Д.С. Опыт структурного описания арчинского языка. Т. 1. - М., 1977.
16. Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г. Степные империи Евразии. - СПб: Фарн,
1994.
17. Кобычев В.П. Некоторые вопросы этногенеза и ранней этнической истории народов Кавказа: финно-угры на Кавказе // Кавказский этнографический сборник. Т. IX. - М., 1989.
18. Мамедова Ф. Политическая история и историческая география Кавказской Албании. - Баку, 1986.
19. Микаилов К.Ш. Арчинский язык. - Махачкала, 1967.
20. Мурзаев Э.М. Центральноазиатские топонимические миниатюры // Топонимика Востока. - М., 1964.
21. Мусаев К.М. Лексикология тюркских языков. - М., 1984.
22. Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири в древнетюркскую эпоху. - Л., 1984.
23. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. - М., 1993.
24. Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков. М., 1971.
25. Старостин С.А. Труды по языкознанию. - М., 2007.
26. Талибов Б.Б. Сравнительная фонетика лезгинских языков. - М., 1980.
Словари
1. Алексеев М.Е., Загиров В.М. Школьный этимологический словарь. - М., 1992.
2. Бушуева Е.Н. Словарь географических терминов и других слов, встречающихся в топонимии Дагестанской АССР. - Махачкала, 1972.
3. Ганиева Ф.А. Хиналугско-русский словарь. - Махачкала, 2002.
4. Климов Г.А., ХалиловМ.Ш. Словарь кавказских языков. - М., 2003.
5. Мейланова У.А. Будухско-русский словарь. - М., 1984.
6. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. - М., 1978.
7. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. - М., 1980.
8. ХанмагомедовБ.Г., Шалбузов К.Т. Табасаранско-русский словарь. - М., 2001.
9. Nikolayev S.L., Starostin S.A. A North Caucasian etymological dictionary. - Moscow, 1994.
Поступила в редакцию 26 ноября 2013 г.
UDK 81-22
Turkic toponymic relics of highland districts of Dagestan (the problem of interlingual lexical and semantic convergences)
S.Kh.Shikhalieva
G. Tsadasa Institute of Language, Literature and Art of Dagestan Research Centre of the Russian Academy ofSciences; sh_shihalieva@ mail.ru
The article examines the geographical terms in the languages of Lezgian subgroups of Turkic origin. Metaphorical language and imaginative nomination, which are characteristic of the artistic nature of geographical terms, obtain peculiar expression in language. It is these geographical terms that indicate the historically foreseeable period of formation of the Turkic ethnic groups in the field of modern resettlement. The following languages are analyzed - Aghul, Archi, Lezgiаn, Rutul, Xabasa-ran, Tsakhur, Khinalug and Budukh.
Keywords: toponyms, word stock, ethnogenesis, semantics, etymology, inter-ethnic space.
Received November 26, 2013
