CC BY
112УДК 94(47)+94(470.41)+930.27+94(100)"05/..." ТЮРКО-ТАТАРСКИЕ ТОПОНИМЫ НА КАРТЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ
© 2020 г. В.В. Черновская
В статье на основе данных топонимики, извлечений из летописных текстов, местных хроник и актовых материалов рассматривается география татарских поселений на территории, составившей ядро Русского государства. Тюркские этнические группы, собирательно именуемые татарами, переселялись и обустраивались здесь, начиная с XIII века. Их приток мог быть большим или меньшим, но не иссякал в продолжение следующих столетий, начиная со времени, которое А.В. Экземплярский назвал «татарским периодом русской истории» (1238-1505).
Ключевые слова: Центральная Россия, тюрко-татарские топонимы, татарский период русской истории, земельные пожалования тюркской знати.
Мы начинаем рассказ о появлении татарских поселений в областях Центра России, некогда бывших землями Владимиро-Суздальского княжества. Их возникновение летописи связывают с переселенческой волной тюркских этнических групп из разгромленной Батыем Волжской Булга-рии (1236). По летописным известиям, толпы беженцев, избежавших истребления и плена, явились на Русь и просили великого князя Юрия Всеволодовича дать им убежище и место для поселения. Князь принял всех и повелел развести по поволжским городам и в другие места (Татищев, 1774, с. 465). Часть беженцев была устроена на жительство по восточной границе княжества, укрепленной возведенной им крепостью. Юрий Всеволодович поставил ее в 1225 году и нарек «во имя свое» Юрьевцем Повольским (Поволжским). Со временем булгары смешались с переселенцами из Мещеры и Золотой Орды. Отчего топонимы обрели татарский облик. На территории, прилегающей к Юрьевцу (сегодня это Юрьевецкий район Ивановской области) и поныне существуют село и несколько деревень с названием Татариново, есть деревни Булатово, Касимово и Шихово. На границе Юрьевецкого района с Южским находится село Мугреево. По преданию, оно появилось на месте проживания татар, которых привел некий Мугрей бек из Золотой Орды. В нескольких километрах от этого села, на месте старинной переправы через реку Лух, сохранился микротопоним кордон Татары (Антонов, 1993; Антонов, 2000; Антонов, 2005; Кузнецов, 1995).
С деревней Касимово соседствует село Трегубиха, в названии которого, по местной легенде, отложилось прозвище мордовского князька Яндоугана - Трегуб. В годы княжения Константина Всеволодовича (1216-1218) он вышел к нему на службу из Наручадской орды, за что князь «осадил», т.е. наделил его землей. Со временем на этой земле появилась деревня Трегубиха, в названии которой закрепилось его прозвище. Потом деревня поменяла свой статус на село, население переменилось, стало русским. А топоним остался и сохранился до наших дней (Ислам в Центрально-Европейской части России, 2009, с. 310).
Напротив села Трегубиха находится древнее село Шилекша (по старому Шилехша). По одной из версий, его название пошло от имени татарского царевича, основавшего на земле окрест этого селения свой улус. Он так и назывался улус Шилехша (Ислам в Центрально-Европейской части России, 2009, с. 310). Но сразу оговоримся. Царевича с таким именем не могло быть. Село получило свое название от речки Шилехонка, впадающей в Елнать (приток Волги). Сельская округа стала улусом, получившим название по ее центру. Иначе говоря, улус Шилехша действительно существовал, но его название не имеет никакого отношения к имени татарского царевича.
По-видимому, улус Шилехша встроился в великокняжескую волость Юмхна (современная транслитерация Юмха) в первой половине XV века. В этот период многие татарские князья и их люди пришли на Русь по приглашению Василия Темного (1425-1462) и были устроены землями.
При Иване III Васильевиче (1462-1505) волость Юмхна оказалась в собственности боярина князя Б.И. Горбатого Суздальского (ум. 1538). Потом ею владел его сын Иван, по смерти которого она перешла к его вдове княгине Марье Петровне Горбатой. Все это время, почти столетие, улус Шилехша оставался административной единицей в составе Юмохоцкой волости. В своей духов-
ной, датированной 1551 годом, княгиня отказала улус Шилехша «в тое волости Юмхна» в дом (церковь) Николы Шартомского.
Ко времени, когда княгиня составила завещание, татары в улусе уже не жили. Отъехали они, ассимилировались с русскими или вымерли - для средневековья была характерна большая смертность, о том источник умалчивает (Лихачев, 1895, с. 22-23).
Следы татарского присутствия, отложившиеся в названиях ныне существующих населенных пунктов можно найти в других районах Ивановской области. Таковы деревни в Пестяковском районе: Татарка, Каблы и Бараны; села Башки и Ясаково - в Тейковском; село Батманы - в Кинешем-ском; деревня Баскаково - в Фурмановском; село Ярлыково - в Ивановском районе.
На границе Юрьевецкого и Южского районов расположена деревня Латышиха, в названии которой, по версии краеведов, сохранилась память о пребывании в Юрьевце крымского царевича Аб-дул Латифа в 1508-1516 гг. (Антонов, 2000, с. 26; Полякова, 1984, с. 12, 23, 34). Разумеется, это ошибка. С подачи маститого ученого, должно быть, перепутавшего Юрьевец Повольский с Юрьевым-Польским, она перекочевала на страницы краеведческих изданий (Каргалов, 1974, с. 40). Справедливости ради скажем, что, упомянув Юрьевец, ученый тем и ограничился. Краеведы же, уже по собственной инициативе держали Абдул Латифа «на уделе» в Юрьевце восемь лет, пока он якобы не покинул город. А через 40 лет они пожаловали Юрьевец Михаилу Кайбуличу (Кайбуло-вичу), крестившемуся сыну астраханского царевича Кайбулы (Гайбуллы). Что касается Михаила Кайбуловича, то он, равно как и Абдул Латиф, на уделе в Юрьевце никогда не бывал. Топоним Ла-тышиха, скорее всего, искаженное временем название местности, куда отправляли на поселение литовских пленников в 1379, 1473 и 1492-93 гг.
От ордынского периода сохранились татарские топонимы на территории современной Владимирской области. В шестнадцати верстах от Суздаля, бывшей столицы Суздальского княжества и сегодня находятся села Баскаки и Васильково (ранее Виселки). По местной легенде, в Баскаках жили сборщики ханских податей. А в соседнем селе - Виселках, расположенном за рекой Нерль, они якобы вешали неплательщиков дани. Ближе к Суздалю, в четырнадцати верстах от него, ещё в 50-е годы прошлого века стояло село Батыево. По преданию, оно появилось на месте стана Батыева войска, разорившего город в 1237 году (Прибавление к «Владимирским Губернским ведомостям», 1840, с. 167-168). В память об этом жители села назвали его Батыево. В версте от него находится холм, получивший название Батыев курган. По легенде, он был насыпан у подножья ханской ставки. Здесь якобы находился его шатер с золотой маковкой наверху, сверкавшей зловещим блеском в лучах солнца (Прибавление к «Владимирским Губернским ведомостям», 1840, с. 167-168).
По другой версии предания, на том месте, где появился Батыев курган, была битва между монголами и суздальцами. Павшие в неравной битве защитники города были погребены в общей могиле, над которой было насыпано «пустынное и тяжелое надгробие» (Прибавление к «Владимирским Губернским ведомостям», 1840, с. 167-168). Заметим, что сам Батый не ходил на Суздаль, послал отряд под руководством одного из своих военачальников. Местные легенды отразили реальное событие. Но в памяти народа сохранилось только имя Батыя. Люди, жившие в период Ба-тыева нашествия, в каждом монгольском военачальнике видели его самого и называли его таким же именем. Это, по всей вероятности, случилось и с суздальцами.
Отзвуки реальных событий отразились в сказании (повести) об Ордынском царевиче, племяннике хана Берке, крестившегося Петром. Повесть родилась в Ростовской земле, её автор неизвестен, и, как полагают исследователи, в завершенном оформлении она появилась в XV веке.
В основу сказания положена легенда о том, как под влиянием рассказов пребывавшего по делам церкви в улусе Джучи ростовского епископа Кирилла племянник хана Берке «умилился душою» и задумал «видеть божницу русской земли». Он тайно ушел с Кириллом в Ростов, где его крестили Петром. Татарское имя царевича легенда не сообщает (Ключевский, 1988, с. 41).
Вскоре царевич Петр задумал основать монастырь поблизости от города на берегу озера Неро. Однако встретил противодействие князя. Тот не пожелал продать ему землю. Потом все же уступил, согласился продать ее, но за непомерно высокую цену. Таких денег у Петра не было. Царевич получил их чудесным образом. К нему явились то ли во сне, то ли наяву апостолы Петр и Павел и снабдили необходимой суммой. Узнав об этом, ростовский князь переменил свое отношение к царевичу. В повести этот князь тоже не назван по имени. Но по летописному изложению событий можно предположить, что это был Борис Василькович, внук упомянутого выше великого князя Константина Всеволодовича. Князь Борис побратался с царевичем Петром, женил его на дочери
жившего в Ростове крымского вельможи, который прежде него «пришед в христианскую веру» и сделал царевича оседлым, т.е. продал ему «берег земли с водами озера Неро» (Ключевский, 1988, с. 41). На этой земле Петр основал монастырь, названный по его имени - Петровским. На Московском соборе 1549 года царевич Петр был канонизирован. В музее Ростовского Кремля есть икона с его изображением.
Продолжается повесть об Ордынском царевиче Петре семейной хроникой. В ней есть рассказ о том, как его сын Лазарь ходил в Золотую Орду с жалобой на произвол «младых сыновей» ростовского князя, которые «оттянули» у монастыря часть угодий, купленных его отцом. Родичи в Орде обрадовались Лазарю, называли его «своим племенем и царской костью». А хан отправил посла в Ростов, чтобы разобраться в ситуации и приструнить обидчиков Лазаря. Правосудие ханского посла, разбиравшего тяжбу, подкупает читателя своей справедливостью. Он подтвердил неоспоримость прав потомков Петра на купленные им земли и воды. О чем в грамоте с золотой печатью, выданной им Лазарю, было написано: «како есть купля землям, тако и водам» (ЯЕВ, 1875, № 39, с. 315-322; № 40, с. 323-325; Словарь книжников, 1998, с. 257-258).
Другой рассказ посвящен правнуку Петра - Игнату, который спас Ростов от разорения в 1322 году. В тот год, говорится в повести, пришел на Русь эмир хана Узбека Ахмыл «со многою татарскою силою». Впечатление очевидца об этом нашествии нашло отражение в летописи: «В лето 6830 приде Ахмыл на русскую землю и пожже град Ярославль и поиде к Ростову» (Ключевский, 1988, с. 39). Князья ростовские устрашились, бежали из города. К Ахмылу вышли Игнат, правнук Петра и владыка ростовский Прохор. Они принесли Ахмылу богатые дары: «кречеты, шубы, тешь царскую», а его баскакам дали пир. Епископ Прохор, узнав о болезни сына Ахмылова, взялся его исцелить. Ахмыл был доволен дарами, приемом и исцелением сына. Город он пощадил. Отъезжая в Орду, сказал Игнату: «Будет обида, да не ленися, дойди до нас» (ЯЕВ, 1875, № 40, с. 324-325).
На Игнате род ордынского царевича Петра не угас. По летописным известиям, его сын Петр «почал писаться Чириков». Он участвовал в битве против Мамая на Куликовом поле. А его потомки служили Угличскому князю Андрею Большому, брату Ивана III (Стрельников, 2009, с. 67-68).
О существовании в XIII веке татарских поселений на территории Ростовского княжества сообщает местная летопись, именуемая как «Хлебниковская». Согласно ей, в деревне Баскач, расположенной в 26-ти верстах от Ростова, жил ханский наместник Сарыхожа. Этот Сарыхожа, по летописному сообщению, в 1280 году похитил княжну Василису, дочь князя Романа Владимировича Угличского, просватанную за Андрея третьего сына Александра Невского. Сарыхожа спрятал княжну в доме своего брата в деревне Баскачи, что на речке Ворсмице (в 33 верстах от Ростова) и держал в неволе, пока её не вызволил из плена князь Данила Поча, сын былинного богатыря Аники воина. История с похищением дочери Угличского князя, разумеется, чистый вымысел. Князь Роман умер бездетным. Невестой Андрея Александровича, действительно, была княжна по имени Василиса. Но она приходилась дочерью ростовскому князю Дмитрию Борисовичу (правнуку Константина Всеволодовича). В плену и в неволе у Сарыхожи она не бывала. Князь Андрей Александрович женился на ней в 1294 году. А Сарыхожа в качестве ханского посла приехал в Тверь весной 1371 года, спустя 77 лет после их свадьбы (Титов, 1885, с. 271-272, 275; Соловьев, 1988, с. 263).
Что касается упомянутых выше деревень, то летописная информация о том, что они были татарскими поселениями, вполне заслуживает доверия. Спустя шесть столетий неподалеку от них, близ села Караш археологи обнаружили древнее татарское кладбище. По местному преданию, село Караш тоже было татарским поселением. Своё название оно получило от того, что баскаки, жившие в нем, приводили сюда и карали смертной казнью строптивых неплательщиков дани (Титов, 1885, с. 432).
Со временем деревня Баскач, в которой, будто бы жил Сарыхожа, запустела, стала пустошью; деревня Баскачи на речке Ворсмице превратилась в село; село Караш «со всем, что к нему потягло» в 1582 году стало митрополичьей волостью, потом вотчиной патриарха всея Руси Филарета Никитича и получило второе название Святославль. Все три селения упоминаются в писцовой книге Ростовского уезда XVII века. В ней же показаны деревня Ахмылово и пойменный луг Батыево в Карашской волости; пустоши Татариново, Татариново Заднее, Татариново Селище (Кондратово тож) в Сотемском стане и луг Татаровица в Лахоцком (Писцовые материалы Ростовского уезда, 1885, I, № 7, с.29; № 52, с. 82; II, №№ 4, 5, с. 241-242; № 127, с.353; III, № 52, с. 533).
О татарских местах в Тульской земле рассказывают летописи. В XIV веке, примерно в 15 верстах от нынешнего областного центра, вверх по реке Тулице находилась старая Тула. Ею владела
царица Тайдула, жена хана Золотой Орды Джанибека. По ее смерти (1360/61) городок и татарские места, прилегавшие к нему, ведали ее баскаки. В 1380 году, одержав победу над Мамаем в Куликовской битве, великий князь Московский Дмитрий Иванович Донской укрепил за собой старую Тулу и татарские места окрест нее (Экземплярский, 1889, с. 114). Сегодня это юго-восточные районы Тульской области: Богородицкий, Воловской и Кимовский.
В летописях победа русских над Мамаем представляется как великое торжество и одновременно как печаль большая (Соловьев, 1988, с. 278). Эта победа стоила Руси огромных жертв. В народной памяти ее последствия оставили свой след подробностями, не нашедшими отражения в летописях.
После Куликовской битвы минуло пять столетий, но жители селений на берегах реки Непряв-ды, т.е. на территории от начала Куликова поля (село Михайловское) и до его боевых рубежей (село Монастырщино), все еще помнили, что их предками были татарские пленники, поселенные Дмитрием Донским на пустой и обезлюдевшей земле. Перемешавшись с русскими переселенцами, они образовали семьи, в которых сохранялись и передавались из поколения в поколение память о предках, обычаи и обряды татар.
По рассказам старожилов, собранных в XIX в. тульским краеведом, в местности, где сегодня находится деревня Лопуховка (Воловской район), исстари проживали люди татарского происхождения, все маленькие, коренастые. От них и пошла смешанная кровь. Некоторые утверждали, что потомки татарских пленников и поныне живут в соседней деревне Татинки и сохраняют обычаи своих предков: «одежды носят длинные, обряд у них татарский. Говорят, не поймешь, что говор другой». По свидетельству местных жителей, на месте будущего села Монастырщино (Кимовский район) тоже были поселены пленные татары. От них и пошел их род. Потомками татар считали себя жители деревни Владимировка (Богородицкий район). Рассказывали: «Тут была последняя стычка с татарами, когда они бегли после Куликовской битвы. Поселились они тут, татары-то. От татаров дети и родились». Жители села Малевка (Богородицкий район), деревни Филипповка (Во-ловской район) и деревни Милославщина (Кимовский район) также связывали свое происхождение с татарами (Ислам в Центрально-Европейской части России, 2009, с. 282).
Другой сюжет, получивший широкое распространение в местном фольклоре, рассказы о богатствах, якобы оставленных татарами до Куликовской битвы или зарытых ими в разных местностях после нее, когда они спасались бегством с поля боя.
При впадении речки Ситки в Непрявду, на стыке Богородицкого и Воловского районов, находится село Михайловское. В двух верстах от него, на высоком берегу Непрявды, называемом Куликовою горою, есть два урочища в названиях которых, по рассказам местных жителей, отложились следы татарского пребывания. По преданию, первое урочище было местом жительства татар с незапамятных времен. В те времена они возвели на Куликовой горе громадное строение с несколькими ходами, жилыми покоями и службами. То ли крепость, то ли дворец. Потом строение будто бы провалилось в яму, образовавшуюся в горе. Еще в XIX столетии в провале, куда оно якобы рухнуло, были видны остатки стены красного кирпича старинной формы. Сельчане верили, что от татар в том провале остались несметные сокровища и назвали урочище Денежной ямой.
Второе урочище получило название Белый камень. По легенде, оно было тайным схроном татарской казны после (или во время) Куликовской битвы. Яму в горе, где будто бы находилась казна, татары запечатали белым камнем. Отсюда и название урочища. Местные жители пробовали подкопать камень и добраться до татарской казны. Но чем усерднее они подкапывали камень, тем больше он опускался в землю. Так и бросили с досады (Ильинский, 1878, с. 241-242). Рассказы о татарских кладах весьма популярны и в других селах и деревнях, появившихся на земле Куликова поля. В селе Орловка (Куркинский район) из поколения в поколение передается предание, что «Мамай где-то недалеко от села плыл по реке Дон да и утонул. С золотом утонул. До сих пор в этом месте вода стоит». В деревне Ляпуновка (Плавский район) старожилы поведают, что, когда татары бежали с Куликова поля, они закопали свои обозы в ближнем лесу. С тех пор он называется «Денежная яма». А жители деревни Ивановка (Куркинский район) охотно покажут Красный холм, на котором располагалась ставка Мамая (ныне это центр мемориала, посвященного Куликовской битве). По другой версии легенды, ставка Мамая находилась на месте заброшенной сегодня деревеньки Жохово (Куркинский район) (Ислам в Центрально-Европейской части России, 2009, с. 283).
Русские названия поселений объясняются тем, что переселенцы, осваивавшие пустые тульские земли, приходили из Кром, Рыльска и других городов и соответственно давали этим поселе-
ниям имена по названиям населенных пунктов и местностей, уроженцами которых они являлись (Ильинский, 1878, с. 241).
Деревни и села, в названиях которых присутствуют тюркские слова и имена, появились много позже Куликовской битвы. В Кимовском и Богородицком районах области по сей день существуют поселок и две деревни с названием Бегичево. В XVII в. эти поселения принадлежали дворянам Бегичевым, предок которых темник Мамая - Бегич, вышел на службу Москве в XIV веке. Его потомок, разрядный дьяк Иван Кузьмин сын Бегичев так написал об этом в своем родословии: «Прадед наш Бегич князь в лето 6886 (1378) по приказу Мамая царя ходил на великого князя Дмитрея Ивановича Донского со многою ратью. Как был бой на Воже реке, он был разбит. И после того прадед наш князь Бегич приехал к Москве, а на Москве крестился. Во крещении ему было дано имя Иван». В XVII в. потомство князя Бегича представляли примерно семнадцать взрослых мужчин. Им принадлежали поместья в разных уездах Центральной России, в том числе и Тульском (Лихачев, 1888, с. 425).
В Одоевском районе области есть три деревни с названием Касимово. Судя по названиям, они были основаны татарами-переселенцами из Мещеры. Две деревни: Малое Касимово и Верхнее Касимово соседствуют, третья - Большое Касимово стоит в отдалении на реке Мизгее. В Заокском районе, на левом берегу Оки находится деревня Татарские хутора; в Веневском - деревня Татарники; В Дубенском - деревни Якшино и Тарбаево. Первым владельцем деревни Тарбаево был, по преданию, выехавший на русскую службу татарский мурза из Казанского царства.
Деревни Татариново, Булатово и Баскаково (Заокский район) упоминаются в писцовой книге Тульского уезда за 1587-89 гг. Ко времени ее составления сын боярский Федор Татаринов являлся уже третьим владельцем деревни, получившей свое название по этнической принадлежности ее основателя: Татариново. Логично предположить, что до Федора ею владели его отец и дед. Деревни Булатово и Баскаково названы в писцовой книге пустошами, что прежде были деревнями (Писцовые книги, 1877, ч. I, с. 1099, 1139, 1145, 1164, 1205). А это означает, что все три поселения существовали задолго до составления писцовой книги. Одно уцелело, два запустели но возродились в XVII-м столетии. Все сохранили свои названия до наших дней.
На территории современной Тверской области, по подсчетам Ф. Батыргарая, число тюрко-татарских топонимов достигает 300. Их возникновение он относит к XIII-XVI вв. и разделят на две группы. В первую он включил населенные пункты, в названиях которых сохранились имена или прозвища татар. Некоторые из таких поселений упоминаются в писцовых книгах Тверского уезда XVI-XVII вв. Это Ахматово (Молоковский район); Барыково, Карамышево, Сабурово (Сандовский район); Бархатиха (Лихославский район); Беклемишево, Садыково, и Тургиново (Калининский район); Булатово, Сеитово (Кашинский и Селижаровский районы); Назимово и Селихово (КрасноХолмский район); Уланово и Шарапово (Калязинский район).
Во вторую группу топонимов он включил населенные пункты, в названиях которых присутствуют тюркские лексемы. Среди них: две деревни Баскаки (Рамешковский и Весьегонский районы); деревни Каурово и Арпчево (Бежецкий и Торжокский районы); деревня Кунганово (Старицкий район) и др. Тюркские топонимы рассеяны по всем районам области, но больше всего локализованы вокруг Твери, Бежецка и Кашина (Батыргарай, 2004, с. 21-22).
До присоединения к Русскому государству (1485) Тверь была центром большого самостоятельного княжества, грозным соперником Москвы. Ее князья именовались великими и, по выражению летописца, «сами знали Орду», т.е. обеспечили себе «путь чист к Орде и ко царю», принимали ханских послов, баскаков и ордынских гостей (купцов). Для них за рекой Тьмакой, на посаде был устроен Гостиный двор. В том же районе на возвышении ханские баскаки и их татары ставили свои шатры. Там же появилось мусульманское кладбище (кишень). Позже возвышенность и погост, расположенный в той местности, получили название Татарские горы (Батыргарай, 2004, с. 9).
В фольклоре Тверской земли преобладают сюжеты, связанные с анти -татарским восстанием 1327 года. Это событие нашло отражение и в летописях. Народная версия предлагается в песне о Щелкане Дюдентьевиче (Древние российские стихотворения, 2000, с. 64).
Этот Щелкан (в русских летописях Шевкал или Чолхан), рассказывается в песне, был шурином царя Азвяка (Узбека). «В Тверь старую, в Тверь богатую» хан Узбек отправил его судьей. «И как насел Щелкан в Твери судьей, то народ стал притеснять, вдов бесчестить, красных девиц позорить, над домами насмехаться» (Древние российские стихотворения, 2000, с. 64). Горожане принесли жалобы своим князьям, двум молодым братьям Борисовичам. Те, чтобы умилостивить Щел-
кана, пришли к нему с поклонами и богатыми дарами. Щелкан подарки взял, но слушать Борисовичей не стал, «не воздал им чести», прогнал. Тут князья с ним и рассорились. «Один ухватил Щелкана за волосы, другой за ноги, и туто они ево разорвали» (Древние российские стихотворения, 2000, с. 64).
Песня, конечно, художественный вымысел, хотя и по мотивам реального события. Факты, имена князей и штрихи расправы над Щелканом сочинены в ней воображением безымянного автора, жившего много позже Тверского восстания.
Щелкан (Шевкал) в действительности был двоюродным братом хана Узбека, а Борисовичи тогда еще не родились. Старший из них - Михаил, наследовал княжеский стол в Твери спустя 130 с лишним лет после восстания, в 1461 году. Ему было восемь лет. Младший - Константин, получил в удел город Микулин.
В 1327 г. в Твери княжил Александр Михайлович, за год до того получивший ярлык на свою тверскую отчину и великое княжение Владимирское от хана Узбека. Его участие в восстании летописи освещают по-разному. По одной версии, в ответ на жалобы и просьбы тверичей оборонить их от Шевкалова поругания и насилия, князь «веляше им терпети». По другой, он соединился с горожанами и дал бой татарам 15 августа 1327 г. Они бились с татарами целый день и одолели их к вечеру того же дня. В надежде на спасение Шевкал и его татары заперлись в пустом доме отца князя Александра. Тот велел зажечь дом и «тако в злобе своей погибли в пламени безумный Шевкал и его татары» (ПСРЛ, т. 15: Рогожский летописец, стб. 43; ПСРЛ, т. 15: Летописный сборник, именуемый Тверской летописью, 2000, стб. 415, 416, 446). Несмотря на то, что они не вступали в бой с русскими, в тот же день были истреблены ордынские купцы, старые и новые, пришедшие в Тверь с Шевкалом (Соловьев, 1988, с. 537-538).
Что касается причин, приведших горожан к восстанию, то это были не только, а, может быть, и не столько притеснения и грабежи татар. В год, когда приехал Шевкал в Тверь, в городе вдруг поползли слухи, что он хочет «сам сесть на княжий стол», города в Тверской земле раздать своим татарам, а христиан обратить в басурманскую веру (Соловьев, 1847, с. 326). Для начала он-де согнал князя Александра с его двора и сам «с великою гордостью» поселился в нем. В Успеньев день 15 августа, воспользовавшись большим стечением народа по случаю праздника, он намеревался исполнить остальное. Чтобы предупредить его замысел, Александр с тверичами утром того же дня, на солнечном восходе, напали на татар и «побили их всех, где кого застронив» (Соловьев, 1988, с. 223).
Согнать князя Александра со двора и самому поселиться в нем, как сообщают летописи, Шев-кал, наверное, и мог бы. Но сомнительно, однако, чтобы он задумал княжить в Твери «без слова царского», т.е. ярлыка хана Узбека. Самовольное вокняжение могло стоить ему жизни. Царь (хан) Узбек казнил своих послов, отправленных в русские земли, и за меньшие проступки. Так, за семь лет до приезда Шевкала в Тверь он повелел казнить своего любимца Кавгадыя за то, что тот «обнес», т.е. оклеветал перед ним Михаила Тверского, отца князя Александра, лишив его тем самым жизни и великого княжения. Ярлык на великое княжение получил тогда зять Узбека московский князь Юрий Данилович. За него хлопотал Кавгадый. Когда Узбек понял, что ярлык на великое княжение достался его зятю «думою Кавгадыя», он приказал убить клеветника, осмелившегося ложью повлиять на его решение (Соловьев, 1988, с. 223, с. 214-217).
Трудно поверить и в то, что Шевкал намеревался обратить тверичей в ислам. Узбек покровительствовал христианам в Кафе, не препятствовал обращению в христианство ясов и других народов, проживавших по берегу Черного моря. Он выдал свою сестру Кончаку за князя Юрия Московского и позволил ей креститься Агафьей. С какой стати его слуга Шевкал решился бы насаждать магометанство в русской земле? В Тверской летописи, между прочим, ничего не говорится о замыслах Шевкала относительно веры. С.М. Соловьев полагает, что слухи об его намерении княжить в Твери и обратить горожан в мусульманскую веру, распустили тверские бояре, из числа тех, кого «заехали», т.е. оттеснили от княжих милостей, любимцы князя Александра. Весьма основательной считает эту версию и Н.М. Карамзин (Соловьев, 1988, с. 332; Карамзин, 1988, с. 114, 129).
Узнав об участи Шевкала, Узбек пришел в ярость. По одним известиям, он призвал московского князя Ивана Даниловича (Калиту) в Орду, по другим - Калита сам поспешил туда и, дав ему в помощь 50 тыс. татар во главе с темниками, хан повелел истребить гнездо мятежников. В лето 6835 (1327), сообщает летописец, «бесчисленное множество татар и с ними же Иван Московский
грядяще на Тверь. Город они огнем пожгли, земли окрест него опустошили, людей множество истребили, иных пленили и отвели в неволю» (ПСРЛ, т. 15, стб. 416, 466).
После разорения Тверское княжество еще полтора столетия сохраняло свою независимость. Но при этом утратило первенство. Оно закрепилось за Москвой. Довольный верностью Калиты, Узбек дал ему ярлык на великое княжение Владимирское. С тех пор оно оставалось за потомками Калиты. За то же время княжество Московское превращается в Русское государство, а его князья становятся государями всея Руси. Последний великий князь Тверской Михаил Борисович бежал и нашел убежище в Литве (1485). Его братья, племянники и бояре подались на службу к великому князю, государю всея Руси Ивану III Васильевичу (1462-1505). Логично предположить, что «кня-жи Михайловские татары», оставшиеся без сюзерена, поступили так же. Переход на службу к сильной и богатой Москве им был выгоднее, нежели служба слабому сюзерену, скажем, великому князю рязанскому Ивану Ивановичу, во владениях которого распоряжались московские государи. После неудачной попытки вернуть себе рязанское княжение, он тоже бежал в великое княжество Литовское (1521).
К середине XV века по мере объединения русских земель и княжеств в единое государство складывалась новая система административно-территориального деления. Основной территориальной единицей стал уезд с городом в центре. Границы уездов восходили к рубежам удельных и великих княжеств. Уезды делились на меньшие единицы - станы и волости. В результате топонимическая «лента» татарских поселений оказалась разрезанной между уездами, границы которых зачастую менялись. При этом отдельные станы и волости передавались из одного уезда в другой. А с ними перемещались и топонимы, производные от слов «баскак» или «татарин». Подобно маркерам они зафиксировали на территориях станов и волостей, входивших в тот или иной уезд, деревни, села и местности, бывшие татарскими поселениями в период, предшествовавший образованию Русского государства.
Татарские названия местностей и населенных пунктов упоминаются в писцовой книге Угличского уезда первой половины XVII века (ныне район Ярославской области). Таковы: село Баскач в Городском стане и деревня Баскач - в Кинельском. Эти поселения появились на местах стоянок ордынских сборщиков дани (баскаков), что собственно и отразилось в их названиях. От ордынского времени осталось и название деревни Татариновская в Кинельском стане. Между 1462 и 1466 годами угличский князь Андрей Васильевич Большой пожаловал эту деревню Троице - Сергиеву монастырю, уточнив «а противу тое деревни речка Пукша» (приток Волги) (АИ, 1841, № 74, с. 124-125; АСЭИ, 1952, № 26, с. 39; № 115, с. 92; № 323, с. 232-233).
В этой княжеской грамоте речь шла «о численной земле», население которой (числяки) в ордынский период облагалось повинностями в пользу татар. Они должны были обеспечивать баскаков и сопровождавших их татар ночлегом, снабжать их провизией, подводами и кормом для лошадей, служить им проводниками и выполнять другие работы. Отсюда название земли, на которой встала деревня Татариновская и почтовой станции на ней - Татарский ям. Кроме русских людей, числяками были и татары. Чтобы обслуживать баскаков, выполнять их распоряжения, служить им проводниками и курьерами, нужно было хорошо знать тюркские языки.
Численные земли дали названия местностям и населенным пунктам в других станах Угличского уезда. В писцовой книге первой половины XVII века упоминаются пустоши: Татаркино, Та-таринцево и Татаринцево другое - в Косском стане, а также деревня Татарская на речке Еглине и пустошь Татаринская в Рожаловском стане (Углич. Материалы для истории города, 1887, с. 170184).
На территории Любимского уезда (ныне район Ярославской области) довольно долго жили крымские татары, то ли пленники, то ли добровольные переселенцы. Их поселения возникли здесь, вероятно, в XV веке. Тогда городка, который дал название будущему уезду, еще не было (он был основан в 1546 г.). Территория будущего уезда была глухой и малонаселенной северо-западной окраиной Костромского уезда. Местные жители занимались в основном бортничеством. От того времени и остались татарские топонимы.
На основе рассказов местных старожилов, записанных в 1889 г., ярославский краевед А. Соколов заключил, что в названиях сел Киово и Ильдом отложились татарские имена. Название деревни Тюхтедомово пошло от тюркского слова «тюхта» (стой). Деревни Зиново и Зинково получили свое название от искаженного временем тюркского слова «джиен» (собрание, праздник). Здесь татары проводили религиозные меджлисы и праздновали джиен в летнее время года. А в местно-
сти, где встало село Кинтаново, у них была бойня. Его название произошло от соединения двух тюркских лексем: «кыл» (хвост) и «тана» (туловище).
В деревне Буньково татары, по рассказам местных жителей, копали колодцы и устраивали ямы для очагов, чтобы готовить лепешки из сыра. А название пустоши, деревеньки и речки Коче-ватка и название деревни Косяково пошли от кочевья, куда они пригоняли на выпас овец и косяки лошадей. Следы проживания татар остались на всем протяжении реки Соти, пересекавшей Любим-ский уезд с севера на юг. Название ее притока, речки Уча, при устье которой была поставлена крепостца (будущий город Любим), якобы, тоже пошло от татар. Свое название она получила от татарского слова «уча» (быстрая). Должно быть, таким было ее течение в те времена (Соколов, 1889, № 5, стб. 76-78; № 31, стб. 481-486).
К концу XV столетия многие, если не все, села, деревни и местности с татарскими названиями становятся частными или церковными владениями. Татары (за исключением разве что холопов пленников) в монастырских вотчинах и поместьях частных лиц не проживали. Но появились населенные татарами слободы (городки), деревни, села и города Центра России. Из ближних к Москве городов назовем Звенигород, Каширу, Серпухов, Сурожик, Хотунь, Юрьев-Польский. Завершает этот список город Романов на Верхней Волге, расположенный в трехстах верстах на север от столицы. Этот город с уездом Иван Грозный пожаловал знатным мангытам (ногайцам), появившимся на русской службе в 1563 году (сегодня это район Ярославской области).
Пожалования титулованной татарской знати получили название «жалованных уделов». Их размеры зависели от знатности рода, поэтому их называют еще и «этикетными» уделами (Кобрин, 1985, с. 138). Самостоятельного политического значения они, разумеется, не имели.
Жалованные уделы давались татарским аристократам «ханска породы», т.е. царской крови, в пожизненное владение, «по тех службе, кому государь указ учинит». Так земли не выводились из воинской службы. С выходом из нее жалованный удел, как и всякое государево жалованье, мог быть легко отобран, передан или обменен.
За службу и для службы менее знатные и простые татары получали в поместья села и деревни от царя. Либо их верстали поместьями на своих землях владельцы жалованных уделов. Ногайские мурзы, которым царь Иван Грозный пожаловал город Романов с уездом в 1563 г., раздавали в поместья своим служилым татарам четвертую часть принадлежавших им в уезде земель (2229 че-
тей)1.
Татарское поселение на Романове просуществовало почти два столетия. Окончательно его ликвидировала императрица Елизавета Петровна, повелев в 1760 г. выселить всех романовских мурз и татар, не пожелавших креститься, в Кострому. От времени, когда на Романове существовало поселение татар, на карте Ярославской губернии, соединившей в 1777 г. границы Романовского и Ярославского уездов, остались два десятка топонимов, в названиях которых отразились их имена, занятия или уклад жизни. Это: Ахматово, Батыево, Баскаково (две деревни), Баскачи, Бурнаши, Евчаково, Зманово, Исады, Ишманово, Кочеватка, Кочевка, Сокшейки, Становое, Стояново, Стан Хибы, Татарский Холм, Яскино (две деревни), село Пилатики. Почему они получили такие названия, сообщают местные сказания и легенды. Романовские бабушки и сегодня рассказывают их своим внукам (Власов, 2015, с. 27-29).
По местному преданию, название села Пилатики пошло от тюркского имени Булат. Татарские имена отложились в названиях деревень Ахматово и Ишманово. О том, как появились деревни Ба-тыево, Евчаково и Стан Хибы местная легенда повествуют следующее: «Однажды к главному романовскому мурзе, состоявшему на службе у царя, подъехали два знатных татарина - Хиб да Евчак со своим многочисленным потомством и слугами. Дело было к вечеру, и они встали на постой, на ночь станом. Потом это место деревней Батыево назовут. Наутро они явились к мурзе, стали на службу проситься. Мурза принял их благосклонно, усадил рядом, чтобы о делах говорить».
Мурза сказал Евчаку: «Ты, Евчак, хорошим воином был, помню твои засады. Будешь стоять у устья реки Урдомы, чтобы Волга у тебя на виду была. Ну а коль государь призовет, не мешкая, пойдешь со мной ратную службу исполнять». На том месте, где был двор Евчака, позже была поставлена деревня Евчаково. Потом ее срыли.
А Хибу мурза ответил так: «Ты, Хиб, хорошим сборщиком налогов был. Послужи мне и ты». По весне пожаловал в Романов гонец из Москвы. Он объявил мурзе и всему его воинству, что царь
1 Четь - мера земли, равная 1,7 га.
требует их на войну. Мурза с татарами и Евчаком умчались в поход. Один Хиб остался на хозяйстве, смотреть, чтобы крестьяне работали хорошо, корма запасали да свозили в погреба, куда следует. Старается Хиб для мурзы, но и себя не забывает.
Прошел год, от мурзы лишь одна весть была. Не спешит он в свой русский улус. Хиб думает: «Мурзы нет, когда будет, никто не знает, да и жив ли он. Стало быть, улус мой, и я здесь хозяин». Жадный да злой Хиб стал все отбирать у крестьян. Суда купеческие, что по Волге шли, тоже обирал. Пусть платят. И зимой ни один обоз не пропускал. Пусть все платят. На том месте, где он стан разбил, чтобы обозы караулить, потом встала деревня. Ее Станом Хибы назвали.
В названии деревни Бурнаши, похоже, отложилось тюркское имя Бурнаш. Татарин с таким именем действительно жил в селе Богородском, в поместье, которое наследовал от отца Джан мурза сын Сююша Юсупова. Когда в 1646 г. по указу Алексея Михайловича татарские дворы в селе были снесены, Бурнаш поставил двор на новом месте. На том дворовом месте, должно быть, и появилась деревенька, в названии которой сохранилось его имя. Потом она стала называться Бурнако-во и перешла в поместье к Василию Ушакову, прадеду будущего знаменитого флотоводца Федора Федоровича Ушакова. Как свидетельствует выписка из метрической книги Островского монастыря, он родился в этой деревне в 1754 г.
На месте деревеньки Евчаково со временем появилась другая с таким же названием. Неподалеку от нее и сегодня находится деревня Выползово. В XVIII в. ее владельцем стал Тихон Афанасьевич Сабанеев, внук служилого татарина Кутлу Мамет Саба, крестившегося Федором Ишкее-вичем при Алексее Михайловиче. От него пошел род дворян Сабанеевых. Кутлу Мамет Саб приходился племянником служилому татарину Шемяку (в крещении Семену) Бакаеву, от которого пошел дворянский род Бакаевых. По легенде далеким общим предком дворян Сабанеевых и Бакаевых был мурза Сабан Алей, выехавший из Золотой Орды при Василии Темном. Эту легенду в своих родословиях сохранили обе дворянские фамилии.
Жизнь и быт ногайцев, поселенных на Романове, устраивались по их вере и обычаям. Они разводили овец, завезенных из степей, держали бойни лошадей, что приводило в ужас местных жителей. Летом и по осени все, кто был не на службах, разбивали палатки на землях мурз, по нескольку недель стояли табором, устраивали стрельбища, охотились. Отсюда названия деревень - Становое, Стояно-во и Стоянищи. Или уходили в кочевки. Отсюда название деревни Кочеватка, появившейся на пустоши с одноименным названием. Туда, на северо-восток от Романова будет почти 60 верст. Деревни Баскаково, Баскачи и Яскино появились на землях служилых татар мурз. Сами они сельскохозяйственным трудом не занимались. Землю пахали их холопы латыши, пленники Ливонской войны. С них же татары собирали ясак, что, собственно, и отразилось в топонимах.
За рекой Колокшей, примерно в пяти километрах от села Чирково, принадлежавшего мурзам, позже возникла деревенька Татарский Холм (ныне не существующая). Ее название как бы указывает, что холм «за татары» мог быть мусульманским кладбищем или частью его. На Романове в трех поколениях умирали старики, жены и дети служилых татар. Значит, должно было быть и мусульманское кладбище. Правда, по местному преданию, на том месте, где встала деревенька Татарский Холм, ногайские мурзы будто бы имели дворец. Но зачем бы он понадобился здесь, если их резиденции находились в селе Чирково? Скорее всего, в этом предании нашла отражение народная память о ногайском дворце в перевернутой форме. Тем дворцом, а в представлении местных жителей любое доброе строение казалось хоромами, вероятно, была мечеть. Крестьянам, которым доводилось издалека наблюдать движение татар к мечети, она казалась жилым, а не культовым зданием. Так появилась легенда о ногайском дворце, якобы возведенном на Татарском холме.
Есть легенда, связанная с названием местности, потом слободы, расположенной в устье речки, впадающей в Волгу ниже Романова. По преданию, она получила свое название от имени молодой жены татарского мурзы - Нур. Она будто бы полюбила русского богатыря, плененного татарам и пощаженного ими за храбрость. Воин был тяжело ранен. Нур выходила его, потом помогла ему бежать из плена. Но разлуки пережить не смогла, с горя бросилась в реку и утонула. Местные жители прозвали реку ее именем. Только в русской транскрипции Нур стала Норой. От реки Нора получила название местность, а позже и поселение - Норская слобода (Дутов, 2004, с. 58). Романтическая история, конечно, выдумка. Но тюркское имя, отложившееся в названии речки, а потом слободы, соединившейся с Ярославлем, вполне могло быть реакцией русского населения на присутствие татар в соседнем Романове. Татарская община образовалась в Ярославской Норской слободе много позже, в 1885 г. Тогда численность жителей в ней составляла 800 человек, из них татар
магометан было 117 человек. В Романове к этому времени проживали всего четыре татарина магометанина, в уезде их не было совсем (Труды Ярославского статистического комитета, 1885, с. 6-8). Жизнь небольшой, но стабильной общины слободских мусульман все еще несла на себе отпечаток романовского периода. Многие татары пошли в услужение к князьям и дворянам, потомкам крестившихся мурз и татар, работали у них кучерами, конюхами, сторожами. Другие нанимались разносчиками всякого мелкого галантерейного товара, иные так называемее «халатники», скупали тряпье, мыли его, перекраивал и перепродавали. Со второй половины 90-х гг. XIX в. решающее влияние на состояние, количественные, качественные характеристики и внутреннюю консолидацию татар Ярославля оказали миграционные процессы. Но это уже другая история.
ЛИТЕРАТУРА
1. Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб.: в типографии экспедиции заготовления государственных бумаг, 1841. Т. I. 551 с.
2. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV - начала XVI в. М.: Изд-во АН СССР, 1952. Т. I. 804 с.
3. Антонов И.В. Приволжская сторона: историко-краеведческие очерки о Кинешемском районе. Иваново. 1993. 276 с.
4. Антонов И.В. Юрьевец. Мой город - моя жизнь. Иваново. 2000. 238 с.
5. Антонов И.В. На земле Ивановской. Прошлое и настоящее Ивановской области. Иваново, 2005. 247 с.
6. Батыргарай Ф. Татары в Тверском крае (историко-этнографический очерк). Тверь: б.и. 2015. 40 с.
7. Власов А.А. Легенды и сказания Романов - Борисоглебского края. Романов-Борисоглебск: б.и., 2015.
40 с.
8. Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. СПб.: Тропа Троянова, 2000. 430 с.
9. Дутов Н.В. Ярославские слободы. Ярославль: ЯГО ВОО «Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры», 2004. 11 с.
10. Ильинский А. Село Михайловское (Очерк его прошлого и настоящего) // Прибавление к «Тульским Епархиальным ведомостям». Тула, 1878. № 8, с. 240-248.
11. Ислам в Центрально-Европейской части России. Энциклопедический словарь. М.: ИД «Медина», 2009. 476 с.
12. Карамзин Н.М. История государства Российского. М.: Терра, 1998. Т. 4. 480 с.
13. Каргалов В.В. На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия. М.: Наука, 1974. 182 с.
14. Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М.: Наука, 1988. 509 с.
15. Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России (XV-XVI вв.). М.: Мысль, 1985. 278 с.
16. Кузнецов Е. В. Этническая история нижегородского Поволжья // Ислам: вопросы истории, культуры, философии. Нижний Новгород. 1995. Выпуск I, с. 97.
17. Лихачев Н.П. Сборник актов, собранных в архивах и библиотеках. СПб.: Типография В.С. Балашева и К., 1895. Выпуск I: Духовные и сговорные грамоты. 119 с.
18. Лихачев Н.П. Разрядные дьяки XVI века. Опыт исторического исследования. СПб.: Типография В.С. Балашева и К., 1888. 559 с.
19. Ордынский царевич Петр // Ярославские Епархиальные ведомости. 1875. Кн. 16. Неофициальная часть. № 39. С. 315-322; № 40. С. 323-325.
20. Писцовые книги XVI века. Под ред. Н.В. Калачова. СПб.: Имп. Русское географическое общество, 1877. Ч. I. Отд. II, с. 1099, 1139, 1145, 1164, 1205.
21. Писцовые материалы Ростовского уезда XVII века. 1629-1631. М.: Древлехранилище, 2012. 856 с.
22. Полное собрание русских летописей. Т. 15: Рогожский летописец; Летописный сборник, именуемый Тверской летописью. М.: Языки русской культуры, 2000. 504 стб.
23. Полякова Л. Юрьевец. Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1984. 144 с.
24. Прибавление к «Владимирским губернским ведомостям». Владимир. 1840. № 40, с. 167-168.
25. Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л.: Наука, 1989. Выпуск 2 (Вторая половина XIV-XVI в.). Ч. 2. 518 с.
26. Соколов А. К летописи села Киово Любимского уезда // Ярославские Епархиальные ведомости. 1889. Кн. 30. № 5, стб. 76-78; № 31, стб. 481-486.
27. Соловьев С.М. Сочинения. М.: Наука, 1988. Кн. II. Т. 3-4.
28. Соловьев С.М. История отношений между русскими князьями Рюрикова дома. М.: Университетская типография, 1847. 706 с.
29. Стрельников С.В. Землевладение в Ростовском крае в XV - первой трети XVII века. М.; СПб.: Альянс Архео, 2009. 358 с.
30. Татищев В.Н. История Российская с самых древнейших времен. М.: Имп. Московский университет, 1774. Кн. III. 530 с.
31. Титов А.А. Ростовский уезд Ярославской губернии. М.: в Синодальной типографии, 1885. 607 с.
32. Труды Ярославского губернского статистического комитета. М.: Типография М.Г. Волчанинова, 1885. Т. IX. 357 с.
33. Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 гг. СПб.: Типография Имп. Академии наук, 1889. 474 с.
Список сокращений
АИ - Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею
АСЭИ - Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV - начала XVI века
ПСРЛ - Полное собрание русских летописей
ЯЕВ - Ярославские епархиальные ведомости
V.V. Chernovskaya
TURKIC-TATAR TOPONYMS ON THE MAP OF CENTRAL RUSSIA
In the article on the basis of toponymy data, extracts from the chronicles and statements (acts) viewed Tatar settlements on the princely lands which formed later the central territory of the Russian state. The Turk ethnic groups which were universally called Tatars migrated and settled there from the XIII century. Their migrations could be more or less numerous but did not cease during centuries after period named by Russian scholar as "the Tatar period of Russian History" (1238-1505).
Keywords: Central Russia, Turkic-Tatar toponyms, Tatar period of the Russian history, land awards to the Turk nobility.
Сведения об авторе:
Черновская Валентина Вениаминовна - доктор исторических наук, профессор, старший научный сотрудник отдела новой истории Института им. Ш. Марджани АН РТ (Казань, Российская Федерация); ecolog2003@yandex.ru
Chernovskaya Valentina V. - Dr. Sci. (History), Professor, Senior Researcher of the Department of New History of the Marjani Institute of History of Tatarstan Academy of Sciences (Kazan, Russian Federation).
