CC BY
41
Федерация, 1930.
5. Валерий Брюсов в автобиографических записях, воспоминаниях современников и отзывах критиков [Текст] / сост. Н. Ашукин. - М.: Федерация, 1929.
6. ОР РГБ Ф.386, к.73, ед. хр. 25, л. 7.
7. ОР РГБ, Ф. 386, к. 110, ед. хр 37, л. 6 об.
8. ОР РГБ, Ф. 386, к. 110, ед. хр. 37, л. 15, 16.
9. В 1908 году вышла монография под таким названием. Экземпляр этой книги большого формата хранится в архиве В.Я. Брюсова, наряду с другими книгами, статьями и переводами с дарственными надписями А.С. Ященко.
10. ОР РГБ Ф. 386, к. 110, ед. хр. 37, л. 32.
11. Машкова, М. В. История русской библиографии начала ХХ века [Текст] / М.В. Машкова. - М.: Книга, 1969.
12. Адольф Абрамович Иоффе (1883-1927) - советский дипломат. При заключении Брестского мира был консультантом советской делегации. С апреля по декабрь 1918 года - полпред Советской России в Германии.
13. Соколов-Микитов, И. С. Давние встречи [Текст] / И.С. Соколов-Микитов. - Л.: Советский писатель, 1976.
14. Адамович, Г. Вклад русской эмиграции в мировую культуру Текст] / Г. Адамович. -Париж, 1961.
Н.Е. Шафажинская
ТВОРЧЕСКИЙ ДИАПАЗОН РУССКОГО МОНАШЕСТВА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII ВЕКА
Во второй половине XVIII века в развитии русского монашества был отмечен значительный спад, вызванный процессом секуляризации, и лишь к концу столетия наметились тенденции его возрождения.
Благоприятным периодом для православного иночества явилось царствование императрицы Елизаветы Петровны, отличавшейся религиозностью и любовью к русской традиции.
Одним из ярких представителей русского монашества этого периода был епископ Белгородский Иоасаф (1705-1754), выходец из знатного малороссийского рода Гор-ленко.
В монахи юный Иоаким был пострижен с именем Иларион в пещерном храме Ме-жигорского монастыря, а через два года его возвели в Киево-Братский монастырь, при котором была академия; в нем 21 ноября 1727 года, на праздник Введения Пресвятой Богородицы, Иларион был пострижен в мантию с именем Иоасаф.
Обладая прекрасными способностями и учительским талантом, Иоасаф занимал эту должность при академии, а в 1737 году был назначен игуменом Лубенского монастыря, где трудился над его восстановлением и устройством, получив пожертвования императрицы Елизаветы, которая очень уважала святителя Иоасафа и всегда сочувственно к нему относилась. Через три года святитель был избран митрополитом Белгородским и рукоположен в Петербурге в
присутствии императрицы.
В обширной Белгородской епархии, в которой большая часть духовенства была невежественна, епископ немедленно занялся делами просвещения и даже лично экзаменовал священников. Крайне негативно Иоасаф относился к человекоугодию, лести некоторой части духовенства по отношению к людям высокого звания и богатым; способствовал искоренению грубого невежества, язычества и суеверия в народе.
Приказывая духовенству убеждать народ прекратить языческие праздники, святитель сделал очень хорошее распоряжение, чтобы священники всякое воскресенье в конце обедни учили народ правильно креститься и с голоса обучали молитвам: «Трисвятье, молитве Господней, Богородице Дево, Покаянному псалму и Символу веры, и начиная от малых младенцев до престарелых людей наизусть им сказуя, да за священником приговаривают, донележе в память им углубится» [1, с. 80-92].
Милосердие было одной из наиболее развитых в епископе Иоасафе добродетелей. Все доходы богатой кафедры он раздавал бедным, которым он был доступен. Всякий страдавший был ему близок и дорог.
Так, в Белгороде содержался под караулом важный политический преступник. Из чувства сострадания святитель посылал ему еженедельно кушанье со своего стола.
Точно предчувствуя, что век его будет недолог, Иосаф спешил делать добро и на-
полнить жизнь свою подвигами во славу Божию. Ночью, в праздники, он сам разносил милостыню бедным, делая это тайно.
Святитель Иоасаф Белгородский тяжело болел. Когда его старик-отец узнал о смерти сына, которая случилась 10 декабря 1754 года, он промолвил: «Умер он, умерла с ним и молитва» [1, с. 92].
В царствование Екатерины II, период тяжелых испытаний для Русской церкви и монашества, ученые иноки, постоянно выделявшиеся из общей среды монахов, постепенно превращались в особый привилегированный класс. Также в это время утвердилось возвышение на иерархические ступени лиц из великорусских монахов, начавшееся еще при императрице Елизавете, в то время как прежде архиереев назначали преимущественно из малороссов.
Видным иерархом Русской церкви этого периода был митрополит Санкт-Петербургский Гавриил (Петров) (1730-1801).
Родившись в Москве, он получил образование в Московской духовной академии. После принятия монашеского пострига Гавриил много трудился над устройством дел как семинарии, так и над громадным хозяйством Лавры. Через три года он стал ректором академии и настоятелем Заико-носпасского монастыря; в 1763 году был назначен епископом Тверским, а в 1770году стал митрополитом, первенствующим членом Синода. Но, сверх подвига труда административного, как пишет об этом А.В. Карташев, «митрополит Гавриил вошел в историю как творческая личность в великом и славном возрождении русского монашества» [2, с. 510].
Монашество как будто стало усиленно самоутверждаться в ответ на тиски петровских реформ, сопротивляясь им и постепенно возрождаясь в лице высших ревнителей благочестия, каким и был митрополит Гавриил.
По советам своего келейника Феофана, который имел опыт жизни во многих пустынях и у многих старцев, митрополит Гавриил вызывал в свою столичную епархию этих старцев, чаще всего простецов, но людей активных и настоящих молитвенников, чтобы поручать им дело восстановления обедневших обителей.
Так, вызванный из Саровской пустыни старец Назарий стал возродителем Валаамского монастыря; старец Адриан из Брын-ских лесов (т.е. из Брянска) восстановил Коневскую обитель; старец Игнатий, вызванный из Пешноша, устроил Тихвинский монастырь.
Всюду митрополит вводил общежительный устав, который сам составлял. Он заботился о том, чтобы обители были снабжены необходимой литературой, будучи заинтересован в том, чтобы монахи занимались не только тяжелым и простым физическим трудом, но и повышали свой образовательный уровень, были бы как можно более просвещенными и относились к своему служению и вере осмысленно, с глубоким пониманием сути православия.
О вкладе митрополита Гавриила в дело просвещения православию говорит протоиерей Владислав Цыпин, называя его фундаментальные труды «О служении и чиноположении Православной Греко-Российской Церкви» и «Последование о посещении больных», а также глубокомысленные толкования митрополита на Священное Писание [3, с. 117].
Владыка Гавриил был тесно связан со старцем Паисием Величковским, состоял с ним в переписке и много способствовал на-печатанию труда преподобного Паисия -перевода «Добротолюбия».
Самым блестящим светилом иерархии Екатерининского времени А.В. Карташев называет Московского митрополита Платона (Левшина) (1737-1812), сына дьяка одного из подмосковных школ. Митрополит Платон обладал яркими творческими талантами, был прекрасным проповедником, оратором, остроумным и мудрым собеседником, кроме того, он владел многими иностранными языками - латинским, греческим, французским [4, с. 254].
Как пишет о митрополите Платоне (Левшине) Е.Н. Поселянин, «при необыкновенно выгодной наружности, обладая сердечным жаром и красноречием в высшей мере, Платон проповедовал с ревностью мужа, с силою и умилением. Его беседы возбудили в Москве общий энтузиазм, и его стали называть то "Московский апостол", то "второй Златоуст". Некоторые приводили, когда он проповедовал, к кафедре своих детей, чтобы они из воспоминаний детства имели это светлое явление; многие искали знакомства его; солнце славы его подымалось в полном блеске» [1, с. 97].
Вот фрагмент проповеди Владыки в Петропавловском соборе во время торжественной панихиды у гроба основателя русских морских сил Петра Великого: «Воз-стань теперь, великий монарх, Отечества нашего отец! Возстань и воззри на любезное изобретение твое... Возстань и насла-дися плодами трудов твоих! Флот, тобою устроенный, уже не в море Черном, не на
океане Северном, но где? Он на море Средиземном, в странах восточных, в Архипелаге, близ стен Константинопольских, в тех то есть местах, куда ты нередко око свое обращал и гордую намеревал смирить Порту. О, как бы твое, великий Петр, сердце возрадовалось, если бы ... Но слыши: мы тебе как живому вещаем; слыши: флот твой в Архипелаге, близ берегов азиатских оттоманский флот до конца истребил».
Впечатление получилось громадное. Императрица, посылая эту речь во французском переводе Вольтеру, замечала: «Сия речь, обращенная к основателю Петербурга и наших флотов, есть, по мнению моему, знаменитейший на свете памятник...» [1, с. 101-102].
Проявил себя митрополит Платон и на поприще организаторском, педагогическом: неподалеку от Троице-Сергиевой Лавры, в Вифанском монастыре он основал училище по примеру святого Димитрия Ростовского. Школа митрополита Платона осталась существовать в виде Вифанской семинарии, свято чтущей память своего основателя.
В числе писательских трудов владыки несколько катехизисов, педагогические инструкции, «Краткая российская церковная история» и около 500 проповедей [4, с. 256].
Вклад митрополита Платона определяется тем, что своим служением он возвысил авторитет архипастырского сана и своей личностью вызвал всеобщую любовь народа разных сословий.
В заботе и благоустроении рядового монашества наряду с митрополитом Гавриилом более всех послужил святитель Тихон, епископ Воронежский (1724-1783).
Постриженный в монахи, Тихон скоро стал архимандритом и ректором семинарии, а затем и епископом на 37 году своей жизни: сначала викарием Новгородским, а затем самостоятельным епископом Воронежским и Задонским.
Особенно ярко созидательная деятельность святителя Тихона проявилась в восстановлении и благоустройстве жизни монашества, и более всего - в попечении об их духовном просвещении.
Так, он заставил монахов читать Новый Завет, завел на братской трапезе чтение чина пострижения и Зерцала иноческого жития; сам сочинил пятнадцать статей увещания инокам [5, с. 176].
Главные заслуги святого Тихона перед монашеством относятся к периоду его пребывания в Задонском монастыре, куда он удалился на покой по болезни и сам стал в ряды простой братии, отказавшись от вся-
кого начальства. В своих трудах этого времени (1769-1783) он развивал идеал истинного подвижничества и сам являл пример такого идеала. Все время, кроме короткого отдыха, проводил он в молитве и богословских трудах.
Из монастырской слободы к святителю приходили дети, которых он учил молитвам и приучал к Церкви. Все свое жалованье святой Тихон отдавал бедным, ходатайствовал в судах за обиженных, посещал больницы и темницы, вразумлял раскольников [6].
Выдающуюся роль в возрождении русского монашества сыграл молдавский старец - преподобный Паисий Величковский (1722-1794), многообразие дарований которого и диапазон их применения поистине огромны.
После гонений на монашество он совершал свой иноческий подвиг на Афоне и прилежащих землях ради обретения утраченных духовных сокровищ. К преподобному постепенно стали собираться иноки, которых преподобный Паисий принимал как друзей, а не учеников, не считая себя достойным учительствовать, полагая, что вместо отца и наставника необходимо учение святых и Богоносных Отцов Церкви. Такая позиция преподобного Паисия отражена в названии его автобиографии - уникальном в своем роде произведении славянской православной литературы конца XVIII века. Название автобиографии старца гласит: «Повесть о святем соборе, превозлюблен-ных о Господе отец и братий и чад моих духовных, собравшихся во имя Христово ко мне недостойному, спасения ради душевного, промыслом Божиим пребывающем во святых и честных сих обителех: во святей и велицей обители Вознесения Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, нарицаемей Нямец, и во святей обители Честнаго Славного Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, именуемей Секул: како и коея ради вины, святый сей собор собрася ко мне грешному и недостойному» [7, с. 41].
Так возникло среди братства Паисия стремление писаний святых Отцов, возрастало просвещение, расцветала книжность. Осуществлялись перевод и переписка святоотеческих творений, составлялся славянский свод «Добротолюбия».
Дар наставничества, пастырства позволил великому старцу создать настоящую школу духовной жизни, давшую творческие плоды в лице его учеников и последователей. Их усердными трудами в российс-
ких монастырях возродилась иноческая жизнь, усилилась любовь к чтению, просвещению, появились старцы и настоятели монастырей, хранившие заветы старца Па-исия, вводившие в своих обителях его общежительный устав и порядки монастырской жизни. Многие светские образованные люди тоже были увлечены этим духовным движением и стали выдающимися деятелями в духе преподобного Паисия Величков-ского [8, с. 244-247].
Распространению и улучшению духовного просвещения не менее способствовали книжные труды старца. Он осуществил перевод святоотеческих писаний, найденных на Афоне, на славянский язык и исправил ошибки в текстах, уже ранее переведенных. Им была переведена с греческого «Филокалия» (в славянском переводе «Добротолюбие»), в которой собраны писания двадцати четырех Богомудрых отцов и подвижников [9, с. 32].
Благодаря преподобному Паисию в России возрождалось старчество, о значении которого И.К. Смолич сказал так: «Сама суть старчества привела к тому, что постепенно восстановлено было духовное родство между монашеством и народом» [10, с. 293].
Многие из первых созидателей и организаторов пустынножительства были представителями дворянства. Это были люди образованные, просвещенные. Путь в монашество был личным духовным подвигом для тех, кто оставлял карьеру, дом, высокое положение в обществе и подготавливал себя в отшельнической келье трудами строгого поста, молитвами, чтением трудов Святых Отцов. Можно сказать, что внимание к книжному просвещению - одна из характерных особенностей пустынножительства этого времени [11, с. 339].
Таким представителем монашества из дворянского сословия был иеросхимонах преподобный Феодор Санаксарский (в миру Иоанн Игнатьевич Ушаков; 17181791). Блестяще образованный, до монашеского пострига - гвардеец Преображенского полка, преподобный Феодор с иноками буквально возродили и восстановили Санаксарскую обитель; благодаря стараниям старца были возвращены некогда принадлежавшие ей лесные угодья, сенные покосы и рыбные ловли.
Преподобный Феодор был наделен признанным административным талантом, педагогическим и литературным дарами.
Монастырская летопись повествует о том, что преподобный Феодор, «наблюдая
сей высоко священный сан священства, правлением пустыни и всея в ней находящиеся братии достойно соответствовал должности начальника: наставлял истинной вере и благочестию приходящих к нему желающих препровождать жизнь богоугодную, ...нарочитое имел в наставлениях искусство, в рассуждениях был остр и пристрастен, и прочия, касательно благоустройства жизни человеческой, имел превосходные качества; отнюдь не склонял желание свое к стяжанию славы и богатства мира сего, но любил паче уединение и поучение словес божественных, жизнь свою посвящал трудам и попечению о спасении души человеческих» [12, с. 47].
Большое внимание преподобный уделял книжному просвещению монахов и чтению святоотеческих трудов. В монастыре постоянно комплектовалась библиотека, в которой были представлены труды Иоанна Златоуста (любимое чтение отца Феодора), Григория Богослова, Амвросия Медиолан-ского, преподобного Макария Египетского, Кирилла Иерусалимского, блаженного Феофилакта Болгарского, преподобного Иоанна Лествичника, Иоанна Дамаскина, блаженного Августина, Дионисия Ареопа-гита, святого Димитрия Ростовского, святого Тихона Задонского, митрополитов Стефана Яворского и Платона Левшина и другие.
Сам Феодор Санаксарский был одаренным митрополитом и оставил богатое духовное наследие в виде наставлений, поучений, духовных советов.
Преподобный являлся глубоким почитателем и единомышленником святителя Тихона Задонского, которого он навещал в Задонском монастыре. Так родственны между собою все святые души [13, с. 32].
Таким образом, несмотря на общую неблагоприятную атмосферу, в которой пребывало русское монашество в XVIII веке, иноческая жизнь стараниями лучших ее представителей не прекращалась. Творческий диапазон и потенциал их был объективно достаточно высоким.
В петровские времена на фоне общего усиления образовательной деятельности в России появились выдающиеся представители просвещенного монашества, стараниями которых были сделаны важные преобразования в религиозном образовании, духовном просвещении, книжности, литературном и благотворительном социальном служении. Во второй половине XVIII века ученое монашество превращается в особый привилегированный класс; в конце столе-
тия начинается монастырское возрождение, а монастыри постепенно восстанавливаются как центры духовности и высочай-
шей культуры. Этому немало способствует многообразная палитра талантов пастырей, реализованная в служении Богу и людям.
Примечания
1. Поселянин, Е. Н. Русская Церковь и русские подвижники XVIII века [Текст] / Е.Н. Поселянин. - СПб., 1905. - Издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры (репринт). - С. 80-92.
2. Карташев, А. В. Очерки по истории Русской Церкви [Текст] / А.В. Карташев. - Минск: Белорусский Экзархат, 2007. - Т. 2.
3. Цыпин, В. (протоиерей). История Русской Православной Церкви. Синодальный и новейший периоды [Текст] / В. Цыпин (протоиерей). - М.: Издание Сретенского монастыря, 2006.
4. Яковлев, А. И. Лекции по истории Христианской Церкви [Текст] / А.И. Яковлев. - М.: Паломник, 2006.
5. Маслов, И. (схиархимандрит). Симфония. По творениям святителя Тихона Задонского [Текст] / И. Маслов (схиархимандрит). - М.: Саммит-Издат, 2003.
6. Бухарев, И. (священник). Жития святых Православной Церкви [Текст] / И. Бухарев (священник). - М.: Отчий дом, 2003. - С. 399-400; Знаменский, П. В. Руководство по русской церковной истории [Текст] / П.В. Знаменский. - Минск: Издательство Белорусского Экзархата, 2006.
7. Величковский, П. (преподобный). Автобиография. Житие [Текст / П. Величковский (преподобный); Свято-Троицкая Сергиева Лавра. - М., 2006.
8. Четвериков, С. (протоиерей). Правда христианская [Текст] / С. Четвериков (протоиерей); Крутицкое Патриаршее подворье. - М., 1998.
9. Никодим (архимандрит). Старцы отец Паисий Величковский и отец Макарий Оптинский и их литературно-аскетическая деятельность [Текст] / Никодим (архимандрит). - М., 1909.
10. Смолич, И. К. Русское монашество, 1988-1917. Жизнь и учение старцев [Текст] / И.К. Смолич. - М., 1997. С. 293, 295, 310, 321, 367.
11. Кириченко, О. В. Дворянское благочестие [Текст] / О.В. Кириченко. - М.: Паломник, 2002.
12. Санаксарский монастырь [Текст]. - Саранск: Красный Октябрь, 2000.
13. Житие прп. Отца нашего Феодора Санаксарского [Текст] / Издание Рождество-Богородичного Санаксарского монастыря. - М., 2000.
Н.Л. Прокопова
СТРУКТУРНАЯ ДИСЛОКАЦИЯ СЦЕНИЧЕСКОЙ РЕЧЕВОЙ КУЛЬТУРЫ В КУЛЬТУРЕ ОБЩЕСТВА
Поиск ценностного гуманитарного содержания и смысла жизни обусловил возрастание интереса к феномену культуры. Это нашло своё выражение в изучении не только культуры общества в целом, но и в изучении её локальных зон. Одной из них является сценическая речевая культура. Под сценической речевой культурой мы понимаем совокупность практического, теоретического и методического опыта. Она выступает частью театральной культуры, а через неё и частью культуры общества. В связи с этим сценическая речевая культура, так или иначе, несёт в себе черты доминирующего типа культуры общества. Правда, он преломляется в ней через посредников: театральную культуру и речевую культуру реальной действительности.
Театральная культура оказывает на сценическую речевую культуру значительное влияние. Во многом концепцию театраль-
ного искусства, а значит, и концепцию сценической речевой культуры, определяет индивидуальное мировосприятие художника или художественного содружества. Принятая в определённом художественном содружестве концепция может оставаться практически неизменной, несмотря на перемены, происходящие в культуре общества. Так, например, сценическая речевая культура Малого театра сохраняет тенденции речевой культуры конца XIX - начала ХХ столетия. Это свидетельствует о том, что сценическая речевая культура как часть театральной культуры может проявлять устойчивость по отношению к влиянию культуры общества. Нередко актёр выступает как носитель двух культур: как человек своего времени он выступает в качестве носителя действующего типа культуры общества и соответствующей ему речевой культуры, но также может быть и носите-
