CC BY
146церковно-государственные и церковно-общественные отношения
денисов Андрей Анатольевич «Оптинское старчество как социокультурный феномен»
цюшшкщгаи и цшм-ощтш отношш
удК 291.6
ОПТИНСКОЕ СТАРЧЕСТВО КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН
Денисов Андрей Анатольевич, преподаватель кафедры библеистики и богословия Омской духовной семинарии Омской епархии Русской Православной Церкви
Аннотация. В статье рассматривается феномен оптинского старчества. Автор полагает, что оптинские старцы стали медиаторами, благодаря которым удалось навести мосты между низшими и высшими классами, Церковью и обществом, церковной и светской культурами. Социальная активность старчества позволила начать Церкви оказывать серьезное влияние на духовные и общественные процессы в России. Ключевые слова. История Русской Православной Церкви, православное старчество, Оптина пустынь.
SPIRITUAL EDLERSHIP IN OPTINA AS A SOCIAL AND CULTRAL PHENOMENON
Denisov Andrey Anatolyevich, teacher of the department of biblical studies and theology
Omsk Theological Seminary Omsk Diocese of the Russian Orthodox Church
Abstract. The article deals with the phenomenon of Optina eldership. The author believes that the Optina elders became mediators, thanks to whom it was possible to build bridges between the lower and upper classes, the Church and society, and the Church and secular culture. Social activity of the elders allowed the church to begin to exert a serious influence on the spiritual and social processes in Russia. Keywords. History of the Russian Orthodox Church, Orthodox eldership, Optina Pustyn
Русское старчество, возродившись в конце XVIII века, достигает расцвета и пика своего влияния в Оптиной пустыне. Как пишет современный монах Лазарь (Афанасьев), который с начала 1990-х изучает оптинское старчество: «Оптина путынь явилась преемницей и наследницей духовного имущества отца Паи-сия. Нигде из русских монастырей старчество не было поставлено так твердо, так прочно, нигде оно не пустило так глубоко корней, как в ней»1.
Этот древний монастырь в начале XVIII века испытал на себе все притеснения от светской власти и в 1724 году указом Синода он был закрыт, что быстро привело
1Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители / Сост. монах Лазарь (Афанасьев). М: Изд-во Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2016. С. 79.
№ 2, 2018 (5)
к его разорению. Однако уже через несколько лет благодаря ходатайству стольника Андрея Шепелева обитель вновь была открыта, но процесс ее восстановления занял почти столетие. Решающую роль в возрождении полноценной монашеской жизни в Оптиной пустыни сыграл московский митрополит Платон, решивший устроить в ней общежительный монастырь по уставу, который вводили в своих обителях ученики старца Паисия Величковского. Новым настоятелем Оптиной пустыни был назначен о. Авраамий из Песношоского монастыря, он привёл в порядок хозяйство, огородил обитель, закончил судебные дела в пользу монастыря.
Но расцвет обители начался при следующем настоятеле, архимандрите Моисее, он не только внешне благоустроил монастырь, но и насадил в нём старчество, с которым был очень хорошо знаком. Ещё в юности в Москве он общался со старицей Досифеей, направившей его для духовного наставления к преподобному Серафиму Саровскому. Затем отец Моисей долгое время сам подвизался вместе с другими отшельниками в Рославльских лесах. В Белобережской пустыне он окормлялся у знаменитых старцев отца Феодора и отца Клеопы, которые были учениками Паисия Величковского.
В 1821 году отец Моисей прибывает в Оптину пустынь и по благословению епископа Калужского Филарета начинает строительство Иоанно-Предтеченского скита, который в будущем станет духовным питомником, где возрастет целая плеяда знаменитых оптинских старцев. Став настоятелем обители, архимандрит Моисей на долгие годы стал покровителем старчества, поскольку и сам отличался строгой подвижнической жизнью. По словам митрополита Трифона (Туркестанова): «Кажется, не боясь впасть в ошибку, можно утверждать, что во всем этом столетии мы не встречаем в России начальника монастырского, который так полно и гармонично соединял бы в себе духовную мудрость и строгий аскетизм с громадными организаторскими талантами»2.
Если провести историческую параллель, то в XX веке наследником архимандрита Моисея в роли наместника-старца стал отец Алипий (Воронов), который собрал под свое крыло в Псково-Печерском монастыре почти весь цвет старчества советского периода. При этом он, как и настоятель Оптиной пустыни, отличался не только выдающимися организаторскими способностями, но и святой жизнью.
В 2000 году решением Архиерейского собора отец Моисей наряду с другими оптинскими старцами был прославлен для общецерковного почитания. Таким образом, долгое время живя со старцами, настоятель Оптиной пустыни и сам стал старцем. Однако большинство исследователей первым оптинским старцем все же признают иеросхимонаха Леонида (Наголкина), который в 1929 году по приглашению отца Моисея переходит вместе со своими учениками из Площанской пустыни в Оптину пустынь и поселяется в Иоанно-Предтеченском скиту. Отец Моисей, давно ожидавший старца, немедленно поручил ему для духовного окормления всю монастырскую и скитскую братию, не исключая и себя самого.
Такой авторитет старец Леонид приобрел благодаря тридцатилетней подвижнической жизни под руководством своего духовного отца Феодора (Перехватова) и других выдающихся учеников Паисия Величковского. В течение этого периода ие-росхимонах Леонид во всей полноте усвоил аскетические традиции, основанные на
2Трифон (Туркестанов), митр. Древнехристианские и оптинские старцы.- М.: Мартис, 1997. С. 141.
церковно-государственные и церковно-общественные отношения
денисов Андрей Анатольевич «Оптинское старчество как социокультурный феномен»
святоотеческом наследии. В Оптиной пустыни старец попытался возродить афонский образ жизни и утраченные ранее исихастские практики духовной жизни. Будущий святитель Игнатий (Брянчанинов) вслед за своим учителем отцом Леонидом в 1930 году поступает в скит, жизнь в котором, судя по его запискам, радикально отличалась от порядков, принятых в других монастырях: «Все скитяне составляли тогда одну духовную семью... По келиям друг к другу не ходили. Некоторые только выходили иногда для уединенных прогулок в скиту и в ночное время. Новоначальных наставляли не столько словами, сколько примером своей жизни. На общие послушания выходили все обязательно (исключая некоторых почтенных старцев). Дрова для топлива келий собирали сами в лесу. Чай пили только по субботам, воскресеньям и праздничным дням, собираясь для сего у старца отца Леонида на пасеке. Для откровения помыслов все братия ходили ежедневно к старцу на пасеку»3.
Но отец Леонид окормлял не только братию, но и многочисленных паломников, которые приходили за духовным наставлением и утешением к знаменитому старцу. Но такого рода практика казалась многим нововведением, ранее не существовавшим в русских монастырях. На старца стали писать доносы вышестоящему церковному начальству, которому приходилось читать жалобы, как от некоторых влиятельных мирян, так и от монахов из числа оптинской братии. Епископ Калужский Николай не испытывал какой-то личной неприязни к отцу Леониду, но, как писал в своей книге про Оптину пустынь иеромонах Ераст (Вытропский), преосвященный желал лишь «устранить поводы к неудовольствию братиею и прекратить молву, распространившуюся в разных слоях общества, не понимавших духовной деятельности отца Лео-нида»4.
Старец Леонид по распоряжению епархиального начальства был перемещен сначала из своей келии на пасеке в скит, а затем и в монастырь. Вместо отца Леонида указом Святейшего Синода новым духовником братии был назначен его ученик отец Макарий (Иванов). Самому же старцу было строго запрещено принимать для окормления мирян. Кроме этого, калужский архиерей велел отцу Леониду не носить открыто схиму, так как он был пострижен в нее келейно.
На примере гонений на старца Леонида, которые продолжались фактически до самой его смерти, хорошо видно, насколько непривычным даже для церковных людей оказался подзабытый феномен старчества. Сам отец Леонид впервые столкнулся с непониманием еще в Валаамском монастыре, где настоятель отец Иннокентий полагал, что он вместе с другими старцами проявляет непокорность и вмешивается в управление монастырем, а также распространяет новые учения, которые казались ему в высшей степени подозрительными. Однако тогда за старцев вступились святители - митрополиты Московский Филарет и Пензенский Иннокентий, что указывает на знакомство части архиереев со святоотеческим учением, на которое всегда и опирались русские старцы.
Отец Леонид, несмотря на запрещение со стороны правящего архиерея, все равно продолжал принимать мирян, поскольку это было частью старческого служения, от которого он не мог по своей воле отказаться. Отец Моисей как настоятель
3Игнатий (Брянчанинов), свт. О монашестве, разговор между православными христианами, мирянином и монахом // Аскетические опыты. Т. 1. С. 91-92.
4Ераст (Вытропский), иером. Историческое описание Козельской Оптиной пустыни и Предтечева скита (калужской губернии). Оптина пустынь, 2002. С. 109.
188 Л^Т^МЗ^&Т^МЗ^^!^
-дЛ^оЧгО С
№ 2, 2018 (5)
обители указывал старцу, что преосвященный строго запретил принимать народ. Но старец был непреклонен: «Хоть в Сибирь меня пошлите, хоть костер разведите, хоть на огонь меня поставьте, я буду все тот же Леонид! Я к себе никого не зову, а кто ко мне приходит, тех гнать от себя не могу. Особенно в простонародии многие погибают от неразумия и нуждаются в духовной помощи. Как могу призреть их вопиющие душевные нужды?»5. При этом отец Леонид не мог игнорировать и воли своего Владыки, поэтому ради послушания он иногда старался уклониться от приходящих паломников и отъезжал на время в Тихонову пустынь. С другой стороны, настоятель обители отец Моисей часто сам шел навстречу просьбам мирян и допускал их к старцу. Братия монастыря продолжала ходить к отцу Леониду на откровение помыслов. Даже духовник монастыря отец Макарий, несмотря на свой начальствующий статус, ничего не делал без благословения своего старца, который периодически при всей братии распекал своего ученика, чтобы смирить его гордыню. Старчество не иерар-хично и всесословно, поэтому не ориентировано на формальные статусы и предписания, а единственное - на исполнение воли Божией.
Отец Леонид в конце жизни окормлял не только оптинскую братию, но и инокинь Белёвского Крестовоздвиженского монастыря. Эта форма старческого служения также оказалась не понятой в Церкви. Старца обвинили в том, что он учит чему-то неправильному сестёр. В консисторию доносчики послали для ознакомления две «еретические» книги - «Добротолюбие» и Слова святого Ефрема Сирина, за чтение которых две инокини были изгнаны из монастыря. Таким образом, в течение всей своей подвижнической жизни старец Леонид испытывал притеснения со стороны невежественных в святоотеческом учении мирян, монахов и церковной власти. Он был первым старцем в обители и в наибольшей степени испытал на себе сопротивление старчеству, которое, впрочем, не прекратилось и в более поздние времена, если вспомнить гонения на старца Варсонофия. Великое значение для Оптиной пустыни отца Леонида заключается в том, что он задал изначальные образцы старческого служения, которым следовали его ученики. Все последующие старцы монастыря воспроизводили все его старческие практики: строгую аскетическую жизнь по уставу, откровение помыслов, окормление мирян, глубокое и опытное изучение святоотеческих творений, создание и окормление женских обителей и т.д.
Появление старчества в Оптиной пустыни породило целый ряд конфликтов, которые не закончились и после смерти отца Леонида, что доказывает их фундаментальный характер. Современный исследователь Алексей Львович Беглов в своем докладе «Старчество в церковной традиции» выделяет три линии таких конфликтов. Во-первых, это конфликты старцев с епархиальной церковной властью, которые не ограничились преследованием первого оптинского старца Леонида и продолжались даже в начале XX века: «Так, Святейший Синод предпринимал специальные расследования деятельности (прежде всего - хозяйственной, но не только) известных в это время духовных наставников - преподобных Гавриила (Зырянова), старца Сед-миезерной пустыни и Германа (Гомзина), возобновителя старчества в Свято-Смоленской Зосимовой пустыни. В обоих случаях расследования закончились удалением
5Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители / Сост. монах Лазарь (Афанасьев). М: Изд-во Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2016. С. 110.
церковно-государственные и церковно-общественные отношения
денисов Андрей Анатольевич «Оптинское старчество как социокультурный феномен»
старцев из их обителей»6. Большинство архиереев не понимали старчества, воспринимая его как нововведение и потенциальный источник проблем, поэтому, как правило, старались ограничить старческое служение.
Вторая линия конфликтов проходила между старцами и белым духовенством, которое, как и высшее церковное начальство, не понимало сущности старчества и было недовольно тем, что их прихожане окормлялись у монастырских подвижников. Некоторые белые священники специально старались «подставить» оптинских старцев, чтобы с ними разобралась церковная власть. Один из таких примеров приводит А. Беглов, озвучивший в своём докладе рапорт деревенского священника Николая Протасова в Калужскую духовную консисторию, который жаловался на то, что его крестьянка, на которую он наложил 25-летнюю епитимью за убийство мужа, исповедовалась и причащалась в Оптиной пустыни. Священник указывал, что согласно уставу консистории чёрное духовенство вообще не имеет права исповедовать мирян за исключением особого разрешения архиерея. Николай Протасов обвинял старцев в том, что их деятельность «может быть поводом к неуважению церковных таинств, приходских священников и - ни больше, ни меньше - может быть причиною разделения Церкви, раскола»7. Оптинскому иеромонаху Пимену пришлось писать ответный рапорт в консисторию, благодаря которому эта история не имела негативных последствий для оптинских старцев.
Третьей линией конфликта были взаимоотношения старцев с братией, в том числе и с учениками. В Оптиной пустыни подобные проблемы возникали у старцев Леонида и Варсонофия, что привело к изгнанию последнего из монастыря. Преподобный Зосима (Верховский) испытал на себе преследования со стороны некоторых своих учениц, что также сделало невозможным его пребывание в монастыре.
Все эти конфликты, по мнению ряда исследователей, свидетельствуют, что оптинское старчество, хотя, и не есть абсолютное нововведение, неизвестное в церковной истории, но, во всяком случае, есть некая новая форма старчества, о которой впервые столетие назад написал профессор В. И. Экземплярский. Он отмечал особый народный характер, присущий оптинскому старчеству. Современный исследователь старчества С. С. Хоружий в своей работе «Духовные основы русского старчества» вообще противопоставляет древнее старчество русскому старчеству. Учёный считает, что это совершенно разные его формы: «Посредством древнего старчества традиция осуществляет свою трансляцию во времени и во всей полноте (самотож-дественно, идентично); в русском же старчестве происходит трансляция традиции в социальном пространстве, социуме. И отнюдь не в полноте, а только в избранных, основных элементах, в первую очередь этических: исихазм передает миру начала сверхнормативной евангельской этики благодати и любви»8.
Русское старчество, по его мнению, зародилось именно в Оптиной пустыни, а старец Амвросий Оптинский представляет собой классический образец русского
6Беглов А. Л. Старчество в церковной традиции// Материалы Международной научно-богословской конференции МДА «Русская патрология». М., 2008.
7Там же.
8Хоружий С. С. Духовные основы русского старчества // Феномен русского старчества: Примеры из духовной практики старцев / Сост. и вступ. Ст. С. С. Хоружего. - М.: Издательский Совет Русской православной церкви, 2006. С. 19-20.
190
^иЧгО -дЛ^оЧгО С
№ 2, 2018 (5)
старца, который гармонично сочетал подвижническую жизнь с активным выходом в мир.
Действительно, деятельность всех оптинских старцев отличалась социальной направленностью, однако не следует вслед за С.С. Хоружием рассматривать этот факт как абсолютное новое духовное явление, нехарактерное для древнего старчества, в том числе и древнерусского. Из церковной истории хорошо известно, какую роль сыграли византийские старцы в борьбе с иконоборческим движением. На Руси старцы всегда активно взаимодействовали с мирянами и с сильными мира сего. Достаточно вспомнить пример преподобного Сергия Радонежского, который сыграл огромную роль в становлении русского народа, обретении им собственной духовной идентичности. Высшего расцвета русское старчество достигло в конце XV и начале XVI веков при преподобном Ниле Сорском.
Ольга Николаевна Ордина в своей научной диссертации «Феномен старчества в русской духовной культуре XIX века» отстаивает мысль, что оптинское старчество лишь воспроизвело ту модель старческого служения, которую впервые опробиро-вал преподобный Иосиф Волоцкий: «В XV веке в лице знаменитого Иосифа Волоцко-го мы видим духовного наставника уже не одних только монахов, но и мирян: воины и воеводы, бояре и вельможи, сановники и князья - все искали возможности его видеть, послушать его речи, воспользоваться его наставлениями и советами, а многие избирали его в духовники. Этот род старческого служения, появившийся в XV веке, был избран оптинскими старцами, при котором, старец-подвижник руководил духовной жизнью не только монахов, но и всех, кто к нему обращался»9.
Таким образом, утверждение С. С. Хоружего о русском старчестве как новом духовном феномене следует считать исторически малообоснованным. С другой стороны, мы не вполне разделяем и мнение О. Н. Ординой, поскольку оптинское старчество при всей схожести его подхода с практикой преподобного Иосифа Волоцкого, опиралось на афонскую традицию «умного делания», которая была ему чужда. Феномен оптинских старцев состоит как раз в том, что они смогли в своем служении объединить социальную активность «иосифлян» с исихастскими практиками «нестяжателей», что дало очень богатые плоды, которыми воспользовалось все русское общество. По словам протоиерея Георгия Флоровского: «Оптина есть завязь новой культуры».
В этом отношении следует также признать, что оптинские старцы жили в современном, а не средневековом обществе, поэтому не могли не реагировать на те изменения, которые произошли в России после петровской европеизации, приведшей к формированию достаточно широкого образованного класса и индивидуализации сознания. В этих новых условиях оптинские старцы искали и находили новые подходы в своей пастырской деятельности, что и привлекало к ним представителей как низших, так и высших сословий.
Огромную роль в формировании самобытной русской культуры сыграла просветительская и издательская деятельность оптинского старца Макария (Иванова), который привлек к переводу и издательству святоотеческой литературы не только образованных монахов из числа братии, но и светскую интеллигенцию. Ему помогали министр просвещения А. С Носов, историк М. П. Погодин, критик С. П. Швырев,
9Ордина О. Н. Феномен старчества в русской духовной культуре XIX века : Дис. ... канд. культурологических наук : 24.00.01 : Киров, 2003. С. 36-37.
церковно-государственные и церковно-общественные отношения
денисов Андрей Анатольевич «Оптинское старчество как социокультурный феномен»
профессор М. А. Максимович, духовный писатель А. Н. Муравьев, издатель журнала «Маяк» С. А. Бурачок, литератор Филиппов и другие. Но наиболее существенную помощь оказывали старцу Макарию его духовные чада супруги Иван Васильевич и Наталья Петровна Кириевские. При жизни старца Макария было издано 17 святоотеческих творений, которые во всей полноте охватывали принципы монашеской жизни. Эти книги отец Макарий бесплатно передавал в семинарские, академические и монастырские библиотеки и дарил всем, интересующимся святоотеческой мыслью. Это было бы невозможно без благословения и поддержки митрополита Филарета Московского, который не только взял на себя смелость добиться разрешения издавать незнакомые обществу книги Святых Отцов, но и привлек к цензуре оптинских книг профессора Московской духовной Академии Феодора Александровича Голу-бинского.
Таким образом, издательская и переводческая деятельность старца Макария объединила единой целью монашескую братию, представителей церковной власти, светскую и духовную профессуру, философов и представителей других интеллигентских профессий. Книгоиздание в Оптиной пустыне продолжилось и при преемнике старца Макария - старце Амвросии. Как пишет О. Н. Ордина, «в XIX веке ею было выпущено свыше 125 изданий в количестве 225 000 экземпляров»10.
Благодаря старцу Макарию и его сотрудникам святоотеческое учение стало известным в обществе, что не только обогатило русскую культуру, но и создало необходимые идейные предпосылки для ее самобытного развития, лишенного рабской зависимости от западных идеологических влияний, безраздельно господствующих в России с эпохи реформ Петра I. В своей диссертации «Оптина пустынь как социокультурный феномен» А. Н. Першикова настаивает, что «духовная школа Оптиной пустыни своей издательской и просветительской деятельностью создала предпосылки для религиозно-философского ренессанса рубежа веков, заложив основы для становления русского национального самосознания, «русской идеи», а также способствовала формированию уникальной русской религиозной философии»11.
Примерно с середины XIX века при старцах Макарии и Амвросии в Оптину пустынь начинается паломничество высших государственных сановников, церковных властей и представителей творческой интеллигенции. Их привлекало в старцах не только святость их жизни и присущие им духовные дары, но и возможность поговорить на одном языке, поскольку и отец Макарий и отец Амвросий были широко образованными людьми. Одним из первых в монастырь приехал знаменитый русский поэт Василий Андреевич Жуковский, который являлся воспитателем цесаревича, будущего императора Александра II. В его дорожном дневнике сохранилась характерная запись: «Оптин монастырь. Ни один не производит большей благоговейности»12. В 1850 году обитель посетил знаменитый русский историк и этнограф, преподаватель Московского университета И. М. Снегирев.
10Ордина Ольга Николаевна. Феномен старчества в русской духовной культуре XIX века : Дис. ... канд. культурологических наук : 24.00.01 : Киров, 2003. С. 83.
"Першикова Анна Николаевна. Оптина пустынь как социокультурный феномен : диссертация ... кандидата культурологии : 24.00.01 / Першикова Анна Николаевна; [Место защиты: Моск. гос. ун-т культуры и искусств].- Москва, 2008. С. 10.
12Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители / Сост. монах Лазарь (Афанасьев). М: Изд-во Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2016. С. 194.
192
^иЧгО -дЛ^оЧгО С
№ 2, 2018 (5)
Трижды побывал у старца Макария в скиту Николай Васильевич Гоголь: в июне 1850 года, в июне и сентябре 1851-го. Во время своих поездок писатель не только общался со старцами монастыря, но и приобщился к чтению святоотеческой литературы, в частности, он познакомился с рукописным вариантом «Слов подвижнических» Исаака Сирина. «Жалею, что поздно узнал книгу Исаака Сирина, великого душеведца и прозорливого инока», - писал Гоголь.13 На писателя монастырь произвел неизгладимое впечатление, что повлияло на написание последних его произведений: «Я заезжал на дороге в Оптинскую пустынь и навсегда унес о ней воспоминание. Я думаю, на самой Афонской горе не лучше. Благодать видимо там присутствует»14.
В 50-е годы в монастырь приезжали действительный статский советник А.Н. Муравьев и обер-прокурор Сената С. П. Жихарев. В 1856 году скит посетил нижегородский начальник ополчения граф А. П. Толстой, который через некоторое время станет обер-прокурором Святейшего Синода. Граф побеседовал не только с оптин-скими старцами, но и со святителем Игнатием (Брянчаниновым), который в это время находился в монастыре. Понятно, что эти разговоры не могли не оказать влияния на известного своим благочестием графа.
В конце 70-х годов в Оптиной пустыне впервые побывали три знаменитых писателя - Ф. М. Достоевский, К. Н. Леонтьев и Л. Н. Толстой. В дальнейшем они еще не раз посещали обитель, но каждый вынес из встречи со старцами разные выводы. Федор Михайлович Достоевский получил большое впечатление от общения со старцем Амвросием, который утешил писателя, смягчив своей любовью родительское горе от потери трехлетнего сына Алексея. В романе «Братья Карамазовы» писатель попытался воспроизвести в образе старца Зосимы знаменитого оптинского старца. Правда образ вышел немного карикатурным, слишком душевным и эмоциональным. К. Н. Леонтьев обвинял потом Ф. М. Достоевского за проповедь «розового христианства». Однако именно Ф. М. Достоевский через свои произведения впервые познакомил широкую образованную публику с феноменом русского старчества. Благодаря писателю старчество перестало восприниматься как что-то чуждое и непонятное. Старчество стало частью современной русской культуры. Л. Н. Толстой не вынес никакой духовной пользы из посещения Оптиной пустыни. По свидетельству старца Амвросия причиной тому была большая гордыня, которая толкала писателя учить, а не учиться. К. Н. Леонтьев наиболее глубоко проник духом Оптины и стал духовным чадом старца Амвросия, а в конце жизни принял монашеский постриг с именем Климент.
Неоднократно посещал Оптину пустынь великий князь Константин Константинович Романов, ставший первым представителем императорской семьи, побывавшим в монастыре. Окончательное решение ехать в Оптину великий князь принял после прочтения книги Константина Леонтьева «Отец Климент Зедергольм, иеромонах Оптиной пустыни», вышедшей вторым изданием в Москве в 1882 году. После посещения старца Амвросия между ними завязалась переписка, в которой оптинский подвижник просил князя посодействовать искоренению в армии кормления солдат мясом в постные дни.
В конце Х1Х-начале XX веков в Оптину пустынь стали часто приезжать архиереи, представители белого и черного духовенства, а также государственные деятели.
13Там же. С. 195. 14Там же. С. 196.
церковно-государственные и церковно-общественные отношения
денисов Андрей Анатольевич «Оптинское старчество как социокультурный феномен»
В XX веке в монастыре побывали великий князь Дмитрий Константинович Романов и великая княгиня Елисавета Феодоровна Романова.
Таким образом, оптинские старцы стали медиаторами, благодаря которым удалось навести мосты между низшими и высшими классами, Церковью и обществом, церковной и светской культурами. Социальная активность старчества позволила начать Церкви оказывать серьезное влияние на духовные и общественные процессы в России: «Старчество смогло перекодировать религиозные идеалы православной аскетики в дискурсах и «поведении» светской культуры, сделав их одной из важнейших составляющих отечественной культуры конца XIX - начала XX века. Именно через него, точнее через культурофилософское переживание аскетического опыта, христианский и народный пласты отечественной культуры нашли общую точку пересечения с элитарной»15.
Синодальная система во второй половине XIX века значительно смягчилась по отношению к Церкви. Не было уже прежних гонений. В этот период расцвела не только Оптина пустынь, но и многие другие монашеские центры в России. Прежде всего хочется отметить бурный рост числа женских монастырей и количества монашествующих в них. При этом если раньше в монастыри уходили представители низших сословий, то во второй половине XIX века постриг принимали многие представители дворянства.
Большинство обер-прокуроров Святейшего Синода в этот период были вполне православными людьми, которые старались принести пользу Церкви и Отечеству. Однако все это не означало, что синодальная система предоставила существенную свободу Церкви. Церковь оставалась жестко подчиненной государству, от чего страдало прежде всего белое духовенство, которое во многом растеряло авторитет как у простого народа, так и у образованного общества. Русское старчество, как могло, пыталось компенсировать эти духовные немощи, выполняя функции замещения и аккомодации по отношению к слабеющим институтам Церкви.
Оптинские старцы сознательно вышли в мир, открыли для русского общества возможность приобщиться к православным духовным ценностям. Этот выход в мир был, по нашему убеждению, обусловлен как внутренней интенцией старчества к распространению исихастской традиции в обществе, так и потребностями современных им людей, которые отчаянно нуждались в духовном окормлении. Феномен оптин-ского старчества, открытого миру, стал переходной ступенью от монастырского старчества к старчеству в миру.
Деятельность оптинских старцев нашла большой отклик среди различных сословий русского общества, но сущности синодальной системы не изменила. Синод и в конце XIX века отказывался ориентироваться на идеалы святости, свидетельством чему является статистика канонизаций. За двести с лишним лет российской истории, со времён после реформы патриарха Никона и до Александра III, общероссийские канонизации происходили только четыре раза (святитель Димитрий Ростовский, святитель Иннокентий Иркутский, святитель Митрофан Воронежский, святитель Тихон Задонский). Великие старцы Серафим Саровский и Паисий Величковский вместе с сонмом своих учеников не получили должного признания в Синоде, что явным
15Першикова Анна Николаевна. Оптина пустынь как социокультурный феномен : диссертация ... кандидата культурологии : 24.00.01 / Першикова Анна Николаевна; [Место защиты: Моск. гос. ун-т культуры и искусств].- Москва, 2008. С. 3-4.
194
4<6Чго чожиЧгб ^хжоЧг о С
№ 2, 2018 (5)
образом противоречило широкому народному почитанию этих святых. Всё это свидетельствовало о глубоком кризисе синодальной системы, которая была уже не в состоянии выстроить приемлемые отношения между государством и Церковью, что стало особенно опасным в контексте изменившейся социально-политической ситуации в России. Если раньше, начиная с эпохи Петра I, государство только укреплялось, то в конце XIX века оно стало слабеть под натиском нарастающего социального недовольства и радикального революционного движения.
Библиографический список:
1. Беглов А. Л. Старчество в церковной традиции// Материалы Международной научно-богословской конференции МДА «Русская патрология». М., 2008.
2. Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители / Сост. монах Лазарь (Афанасьев). М: Изд-во Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2016.
3. Ераст (Вытропский), иером. Историческое описание Козельской Оптиной пустыни и Предтечева скита (калужской губернии). Оптина пустынь, 2002.
4. Игнатий (Брянчанинов), свт. О монашестве, разговор между православными христианами, мирянином и монахом // Аскетические опыты. Т. 1.
5. Ордина Ольга Николаевна. Феномен старчества в русской духовной культуре XIX века : Дис. ... канд. культурологических наук : 24.00.01 : Киров, 2003.
6. Першикова Анна Николаевна. Оптина пустынь как социокультурный феномен: диссертация ... кандидата культурологии : 24.00.01 / Першикова Анна Николаевна; [Место защиты: Моск. гос. ун-т культуры и искусств]. - Москва, 2008.
7. Русак В.С. Русская Зарубежная Церковь. Религиозная церковная власть.
8. Трифон (Туркестанов), митр. Древнехристианские и оптинские старцы.- М.: Мартис, 1997.
9. Хоружий С.С. Духовные основы русского старчества // Феномен русского старчества: Примеры из духовной практики старцев / Сост. и вступ. Ст. С.С. Хоружего. - М.: Издательский Совет Русской православной церкви, 2006.
