CC BY
64
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 5 (72)
УДК 1302 А. К. ЖАПАРОВА
Омский экономический институт
ТВОРЧЕСКИЙ АТРИБУТ КУЛЬТУРЫ: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ__________________________________________
В данной статье представлен анализ природы творчества и его роли как основного атрибута культуры. Также в статье дается попытка осмысления культуротворчества в гендерном аспекте, через понятия рутины и новации, которые являются взаимодополнимыми элементами самого творчества. На основании проведенного анализа, автор приходит к выводу о феминности рутины и маскулинности новации.
Одним важнейших вопросов философских исследований всегда являлся вопрос о взаимоотношении субъективного и объективного миров. Одной из сторон этого вопроса является проблема различия между миром, природой и тем, что создано самим человеком. Обобщенным определением всех форм человеческой активности является культура, в своем противоположении натуре.
Слово cultura имеет древнее латинское происхождение и дословно обозначает уход, почитание, воспитание, возделывание. В таком понимании это слово обладало широким семантическим спектром. Несколькими столетиями позже классических эллинских произведений, слово cultura являлось синонимом греческого paideia (воспитанность). Античная эпоха наделяла всех людей восприимчивостью к воспитанию. «Именно воспитание отличает человека от животного, эллина от варвара, свободного от раба, философа от черни, был убежден Ямвлих. Сущностным образом связанное с политической деятельностью, а точнее — с формированием достойных «свободорожденных» гражданских нравов, воспитание действительно имело универсальные функции, что предваряло современную идею культуры, в особом, «пайдевтическом» ее понимании [См.: 4, 17].
Так или иначе, культуросозидающая деятельность в эпоху античности была связана с идей должного воспитания соответствия установленному космическому порядку, традиции. То есть человеческое установление являлось продолжением установления природного (которое охватывает человека и человеческое). В средние века комплекс значений понятия культура не выходил за рамки позитивно оцененного городского уклада социальной жизни.
Собственно идея культуры, как нечто обособленного, отличающегося от природного появляется в эпоху Возрождения. Как известно, идеалом для воспроизведения в эпоху Возрождения являлось прошлое. «И прошлое будет восприниматься как именно как прошлое, прошедшее, поэтому его возвращение уже не станет гарантировано неким космическим законом, но будет плодом деятельностного усилия. Мы увидим, что это вовсе не означает традиционализма, ибо Ренессанс возникал как раз вопреки средневековой традиции и воспроизведение древних образцов было не простым дублированием их, а подражанием творческому, обращенному к созданию нового, духу, которым эпоха Возрождении щедро наделяла и авторов седой древности» [4, 19].
Для ренессансного времени было характерно возвышение сути человеческого назначения. Первыми в этом отношении выступили поэты Данте и Петрарка, которые усматривали величие человека в его способности к творческой деятельности, до этого принадлежавшей только Богу. За ними последовали зодчие, художники, ваятели и др. Идея человека постепенно приобретала затем демиургийный характер. Конечно, поэты и другие одаренные лица существовали и творили в древние времена, однако это творчество не было сугубо авторским и проистекало из снизошедших — благодати, мудрости, знания, откровения. Теперь же поэт, художник, живописец — это человек, самодостаточный в своем творчестве. «Для Ренессанса характерен настоящий культ творческой личности. Творчество как догматическая характеристика Бога-Отца переносится на деифицированного человека, а точнее — творчество само становится процессом деификации. Личность утверждала себя и свою самость именно через подчеркивание творческой природы человеческой самобытности» [4,26]. Из демиургической теперь функции человека напрямую вытекала сакральность, культовость его. Обожение человека продолжило схему «Бог сотворил мир» до — «Бог сотворил мир, а человек творит мир культуры». В этом смысле культура продуцируется актами творчества человека, а весь этот процесс можно назвать культуротворчеством. Далее автор данной работы будет использовать это понятие (культуротворчество) как одно из основных, как поле для репрезентации гендерной активности.
Таким образом, именно эпоха Возрождения аккумулировала воззрения на культуру как специфически «человеческого», в противоположении природному, сферу творческой деятельности человека. Окончательное закрепление такого смысла культуры произошло в социальной философии XVIII века.
Рассмотрев историю появления и узловые моменты смыслообразования культуры, обнаруживается двойственность ее структуры. С одной стороны, фундаментом культуры является созидающая, творческая деятельность. С другой стороны, само понятие «культура» изначально предполагает возделывание, почитание, воспитание. Представляется, что двойственность эта порождена весьма неоднозначным пониманием самой природы творчества.
Традиционно творчество предполагает создание нового, нечто ранее не бывшего. Новизна всегда выступала основным признаком творчества. Новизна
как признак, свидетельствует о том, что настоящее творчество связано с ломкой стереотипов, сложившихся норм, традиций представлений. В этом смысле творческая деятельность выступает антиподом деятельности рутинной, воспроизводящей, репродуктивной — продуцирования известного известными средствами. Творчество как бы всегда противостоит традиционному, рецептурному. Но только ли создание оригинального, нового предполагает творчество? Разрешение данного вопроса автору представляется возможным через прояснение самого процесса становления нового «новым». В этом смысле логичным будет предположение, что новое (новация) появляется только как нечто противостоящее обыденному. В философском аспекте это предполагает обращение к проблеме соотношения новации и рутины. Автору работы считает, что понимание сущности этих феноменов прольет свет на вышеуказанную «неоднозначную» ситуацию.
В свете рассматриваемого проблемы большой интерес представляет работа О.В. Иншакова и Е.А. Степочкина «Рутина и новация: институциональные, организационные и эволюционные аспекты взаимодействия» (Волгоград, 2003). В ней раскрывается механизм процесса хозяйственной эволюции, выраженной в категориях новации и рутины. Здесь эволюционный подход конкретизируется в исследовании противоречия новации и рутины на разных стадиях: выявления новации, когда она еще скрыта в рутине; определения степени революционности новации; оценки степени противостояния сущностей новации и рутины; обоснования механизма разрешения противоречия и последующей рутинизации новации.
«Рутина и новация представляют собой социальные формы структуры жизнедеятельности людей, или формы ее организации. Эти социальные формы структуры соответствуют социальным формам закрепленных и постоянно воспроизводящихся функций субъектов общества, или институциям рутинерства и новаторства» [2, 3]. Отсюда напрашивается вывод: субъекты общества делятся на рутинеров и новаторов. Их взаимопереход обусловлен неразрывностью и диалектическим единством. За счет этого происходит движение эволюции общественной жизнедеятельности и культуры, следовательно, в целом. Онтологическая ситуация человека, как культурного существа в гендерном аспекте позволяет нам предположить (а далее доказать), что институции рутинерства феминизированны, а институции новаторства маскулинизированны.
«Исходным пунктом появления новации всегда служит появление противоречия между потребностями человека и уже имеющегося в его распоряжении факторами и продуктами производства, или достигнутыми производственными возможностями. Вследствие фиксации и познания этого противоречия человек формирует новую цель производства и идеальную комбинацию факторов, необходимую для ее достижения. Затем он переходит к первому этапу практической реализации сформированной цели, собственно к первичному воплощению новации в реальность» [2, 4]. То есть существующая новация нуждается в переходе посредством массового производства в общественное бытие. Тем самым осуществляется переход новации в рутину. Новация здесь начинает приобретать статус рутины, рутинизируются и сама технология, умения, идеи, потребности и т. д.
За счет рутинных практик происходит «укоренение» продуктов созидания в фундаменте общественного бытия, стандартизация результатов, а,
следовательно, ценностное воплощение. У рутины и новации общий объект — производство, и это позволяет сохранить гомеостаз культуры.
Культурная функция рутины состоит в усвоении ритуализированных практик, их сохранение и передачу будущему поколению. Новация же, призвана продуцировать, приращать, продвигать потенциал, прогресс для передачи в рутинизацию.
«Суть новации состоит в том, что она представляет не просто нечто относительно новое в воспроизводственных процессах, а согласованную замену существующего, устаревшего, недействующего, несоответствующего потребностям нового этапа развития» [2,11].
Рутина и новация предстают также в виде инсти-туциализированных форм организационной деятельности, которая в свою очередь, обладает огромным созидающим и разрушительным потенциалами. Отказ от инновации приводит к преобладанию рутинных методов в производстве, чем провоцирует банкротство. «В домашнем хозяйстве этого может не наблюдаться в течении длительных периодов (ручной промысел, приготовление пищи, вязание, плетение и т. д.; а также «стратегия сбора урожая»)» [2, 14]. Но и оборотная сторона приводит к обесцениванию воспроизводственных процессов, так как теряется то самое «ради чего».
Разрыв между рутиной и новацией происходит тогда, когда рутина не рождает новацию, а новация не рождает рутину. Как происходят изменения? Только ли в результате нарушения рутинных процессов?
Степочкин и Иншаков настаивают на рассмотрении рутины и новации как «события», то есть как двух сторон механизма эволюции этого события. Рутинные процессы позволяют прожить мир, способствуют сохранению его разнообразия. «Для дальнейшего процесса воспроизводства всякий раз требуется тиражирование новации, готовой стать рутиной. Массовое производство — это реализация рутины. Сознательное внедрение рутины — это акт инновации. И в данном случае новация предстает как форма рутины. Ведь наиболее массовое производство рутинно, один только конвейер чего стоит!» [2, 21].
Несмотря на казалось бы негативное отношение к рутине, она имеет определенную ценность. Ведь если посмотреть с практической точки зрения, то результат в любой деятельности зависит от «know how», а не только «know». Новацию замещает ее собственная рутина. Все это позволяет сделать вывод, что рутина тоже эволюционирует, возможно, с меньшей, чем у новации скоростью и в другом направлении. Признав выше институции рутинерства и новаторства как фе-минные и маскулинные соответственно, необходимо отметить характер направленности их в процессе культуротворчества.
Рутинерство характеризуется воспроизведением из инвариантных элементов и правил, неограниченного числа в принципе одних и тех же объективаций. Типичными сферами этого уровня является массовое производство, повседневные бытовые обязанности. «Самое грустное заключается в том, что у этой работы нет длительно существующего результата, — справедливо отмечает С. де Бовуар. — Женщина склонна видеть в ней самоцель, и чем больше сил и времени она отдает этой работе, тем сильнее эта склонность. Любуясь пирогом, который она вынула из духовки, она вздыхает, так ей жаль, что его сейчас съедят! Ей досадно, что муж и дети ходят по натертому паркету и пачкают его. Вещи, которыми пользуются, ломаются или пачкаются. Поэтому ей бы хотелось, чтобы до них
«ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 5 (72) ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 5 (72)
никто не дотрагивался. По этой причине одна хозяйка прячет варенье до тех пор, пока оно не заплесневеет, другая держит под замком мыло. Но ход времени остановить невозможно. В продуктах, если их долго хранить, заводятся черви, их поедают крысы. Одеяла, занавески и одежду портит моль. Мир сделан не из камня, а из сомнительной субстанции, подверженной разложению» [1, 508]. Чувство сожаления, тоски всегда сопряжено с рутиной, поскольку однообразность ей присущая засасывает и не дает возможности изменить стержневые моменты.
Инновативный уровень проявляется путем обновления элементов и правил, выражения нового содержания. На этом уровне совершаются фундаментальные научные открытия, изобретения, создаются произведения искусства, выдвигаются религиозные доктрины и т.д. Эта способность рождается в головах гениев, ученых, мастеров. «Она (А.К. — способность) присуща немногим личностям, хотя количество людей, обладающих потенциальной способностью создавать радикально новое, гораздо больше, нежели количество людей, получающих возможность развить и реализовать ее под воздействием общественных условий» [3, 26]. Представляется, что к числу этих общественных условий относится и система патриархата, которая длительное время не позволяла женщинам развить такую «способность».
Так или иначе: «Диалектика рутины и новации находит свое конечное воплощение в человеческой культуре через продуцирование ее процессов. Для
бытия общества одинаково важны оба противоположные феномена, как важны наследственность и изменчивость хозяйственной культуры, которая не только творчество в труде, изменяющаяся жизнь, но и способ воспроизводства этой жизни на некоторых устойчивых основаниях — ее базовых факторах, главными из которых является культурный человек» [3, 37].
Библиографический список
1. Бовуар С. Де. Второй пол : в 2-х т., Т.1. Факты и мифы ; пер. с фр. / Общ. ред. и вступит. Ст. С. Айвазовой. — М. : Прогресс; Спб. : Алетейя, 1997. — 832 с.
2. Иншаков О.В., Степочкина Е.А. Рутина и новация: институциональные, организационные и эволюционные аспекты взаимодействия : препринт — Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2003. - 60 с.
3. Творчество как форма выражения мира человека : сб. н. тр. ; под ред. О.А. Макарцевой. — Ульяновск : УлГТУ, 2005. — 90 с.
4. Философия культуры. Становление и развитие. — Спб. : Издательство «Лань», 1998. — 448 с.
ЖАПАРОВА Алия Каиргельдыевна, преподаватель кафедры общественных наук.
Дата поступления статьи в редакцию: 15.07.2008 г.
© Жапарова А.К.
УДК 1 Ю. Л. ИГНАТЮК
Тюменский государственный институт мировой экономики, управления и права
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ СТРУКТУРАЛИЗМА В ИССЛЕДОВАНИИ ЯВЛЕНИЙ КУЛЬТУРЫ
В данной статье показаны общие принципы структурализма. Раскрыты его сущность и роль в исследовании явлений культуры. Описаны методы математического моделирования, формализации, активно используемые структуралистами. Особое внимание уделено анализу методологии К. Леви-Стросса и М. Фуко. Статья привлечет внимание всех, интересующихся философской и культурологической проблематикой.
Методология как «область знания, изучающая средства, предпосылки и принципы организации познавательной и практически-преобразующей деятельности, связанная с критическим пересмотром существующего понятийного аппарата, предпосылок и подходов к интерпретации изучаемого материала» [1,278], способствует эффективному приобретению новых знаний, в частности, более полному изучению культуры. Ученые стараются приблизиться в своих исследованиях к объективной реальности, в большей или
меньшей степени, рассматривая научную проблему с различных позиций, это зависит от совокупности их научных, этических убеждений. Рассматривая характеристики познавательной деятельности, подвергая их тщательному анализу, методология концентрирует свое внимание на средствах, способах их воплощения в конкретной области познания, в установленных культурных, исторических обстоятельствах. Изучение явлений культуры дает адекватные результаты при использовании структуралистской методологии.
