CC BY
17
КОНФЛИКТУ ЦИВИЛИЗАЦИЙ - НЕТ! ДИАЛОГУ И КУЛЬТУРНОМУ ОБМЕНУ МЕЖДУ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ - ДА!
Алексей Громыко,
заместитель директора института Европы РАН ЦИВИЛИЗАЦИЯ И РОССИЯ. СПОРЫ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Европа, может быть, впервые в своей истории, начала во второй половине XX в. принимать и принимает сегодня все новые и новые волны миграции. И, соответственно, разные культуры, разные цивилизации приходят все в больший и больший контакт. Его многие называют столкновением. Мы надеемся на то, что это не станет столкновением, а будет некой плодотворной конкуренцией.
Российская культура, российская цивилизация или субцивилизация (здесь точки зрения самые разные) была до начала XX в. сконцентрирована в границах Российской империи, где жили 99% русскоговорящих. Прошел век, и русские превратились в диаспо-ральную нацию. И теперь за территорией нашей страны, если даже не брать постсоветское пространство, проживает, по крайней мере, 50 млн. носителей русского языка. Однако это палка о двух концах. С одной стороны, наше государство может получить от этого определенные политические, экономические и прочие выгоды. С другой стороны, при неправильной политике за рубежом могут возникать русские диаспоры, которые не будут чувствовать связи с нашей страной, будут стремиться к использованию мультикультурализма в тех странах, где он проводится в жизнь. В Европе - это Великобритания, Дания, Германия. Здесь выходцы из России в течение XX в., как правило, ассимилировались, может быть, за исключением белоэмигрантской волны. В современной России споры о ее ци-вилизационной культурной принадлежности вспыхнули вновь после 1991 г. Тогда стало понятно, что после попытки создания некой новой советской цивилизации большинство россиян в начале
1990-х годов оказались дезориентированными в сетке координат, ценностей, культурных привязанностей и предпочтений. В 1990-е годы у нас очень популярна была точка зрения, что стоит влиться в некую западную цивилизацию, западную общность, и все окажется в порядке. Жизнь показала обратное.
В этих спорах нет ничего нового. Они уходят корнями в столкновение, в дискурс между славянофилами и западниками. И в новой форме то же самое происходит в наше время. Тема цивилизации в 1990-е годы вышла за рамки узкого круга специалистов — интерес к ней стали проявлять и политики, и дипломаты. Если взять нашу внешнеполитическую концепцию, причем и в ее предыдущей редакции, и в редакции 2008 г., то впервые за последние три-четыре года тема цивилизаций и взаимодействия между ними прочно вошла в дипломатический лексикон и мировоззрение. В 2005 г. в Европе по инициативе Испании и Турции, под эгидой Генерального секретаря ООН, был создан Альянс цивилизаций. В этом году прошла первая конференция. В России уже получил большую известность форум «Диалог цивилизаций», штаб-квартира которого находится в Вене. При большой помощи России в нескольких странах проводятся обсуждения взаимодействия цивилизаций. И, как правило, итоговая встреча проводится на Родосе.
Споры о цивилизационной, культурной принадлежности России имеют давнюю историю. И, конечно же, цивилизационная идентичность человека, на первый взгляд, материя очень абстрактная. Но на самом деле она имеет непосредственное отношение к нашему мировоззрению, к системе ценностей, к нормам жизни, к тому, как мы относимся к другим народам и нациям, что справедливо и несправедливо.
В эпоху биполярного, а затем однополярного мира, который сменяется многополярным, не предполагалось дробной и поли-хромной картины мира. До 1990-х годов цивилизации как способ описания и объяснения современности были не востребованы. Мир должен стать многополярным и полицентричным, чтобы с концепции цивилизационного развития была сдута академическая пыль и вновь, как и в первой трети XX в., к ней был проявлен широкий интерес. Культуры, ценности, общности истории, пространства и экономики после окончания холодной войны заняли место идеологии как маркеров наиболее крупных человеческих общностей - цивилизаций. Цивилизации к началу XXI в. уже широко были признаны как некие исторические реальности, а не только мертвые
артефакты. Активно разрабатывались их типологии и классификации. Определений на сегодняшний день высших культур или цивилизаций масса. И большинство из них, с моей точки зрения, не отличаются оригинальностью и, в той или иной мере, следуют за теми концепциями, которые развиты были в XIX и в первой половине XX в., вслед за логикой мысли Данилевского, Гумилева, Шпенглера, Тойнби, Броделя, Февры и так далее.
На мой взгляд, своей популяризацией в современный период проблематика цивилизаций обязана, по крайней мере в Северной Америке и Европе, Хантингтону и Фукуяме. С тех пор, как в 1990-е годы вышли их работы, в которых изложены довольно противоположные взгляды на состояние цивилизаций, на перспективы их развития в XXI в., цивилизационный дискурс вышел далеко за рамки узкого круга специалистов. До этого всплеск интереса к этой тематике в последний раз был зарегистрирован в первой трети XX в. и был связан с уже упоминавшимися именами Данилевского, Шпенглера, Тойнби, а после 1945 г. - с исследованиями, которые проводились во французской школе «Анналов».
Если использовать терминологию Фернана Броделя, то история цивилизаций - это медленная история или история структур. Ритм изменения можно мерить не десятилетиями, а столетиями и даже тысячелетиями. Тогда никакие государства или их группы не могут с легкостью перепрыгивать или переходить, переселяться из одной цивилизации в другую. На подобную трансформацию потребуются многие десятилетия или даже столетия. Несомненно, что понятия цивилизации и культуры тесно связаны и переплетены. Любой народ, этнос, нация имеют свою вещественную, духовную культуру, но надо сказать, что это не делает их автоматически цивилизациями, даже если это великие национальные культуры. Классики цивилизационной типологии вели речь не о культуре в традиционном понимании, то есть не о материальной творческой продукции данной человеческой общности, а о высших культурах, как у Шпенглера, или о культурно-исторических типах, как у Данилевского. То есть о более сложных культурных феноменах, которые жестко не привязаны к определенной территории и языковым пространствам.
Из этой концепции следует, что культурные феномены могут совпадать с границами национальных культур, в то же самое время не будучи им тождественны, но могут и выходить далеко за их пределы. Кроме отсутствия обязательной привязки к этнической
или национальной общности, культуры этого типа всегда значимы для развития не только конкретной страны, но и окружающего региона, а может быть, и всего мира в целом. И, как мне кажется, именно в представлении о цивилизациях как о высших культурах коренится взгляд на Россию как на самостоятельную цивилизацию. Мне кажется, очень важен тезис о том, что монолитных, единых цивилизаций или монохромных цивилизаций практически нет и никогда не было.
Один из самых ярких примеров - европейская цивилизация, которая, по мнению многих исследователей, включает российскую, западноевропейскую, североамериканскую субцивилизации. Еще говорят о наличии европейской мегацивилизации и делят ее на три ветви, на три цивилизации. Цивилизационная идентификация, полагаю, это общее место, латентное и менее всего востребованное по сравнению с другими. С такими, как тендерная, родовая, национальная, региональная и так далее. В нашей обыденной жизни мало кто, за исключением философов или созерцателей, находит время задуматься о собственной принадлежности или идентификации в понятиях цивилизации. Это естественно, ведь идентичность, как правило, результат сравнения себя или своего круга людей с кем-то еще. А нас в общей массе окружают представители той же самой культуры или цивилизации. Но широкий интерес к цивили-зационной идентичности усиливается, когда большие массы населения разных цивилизаций приходят в соприкосновение, смешиваются, а вместе с всплеском межцивилизационной миграции активизируется и процесс взаимопроникновения. Так, в начале XXI в. небывалого масштаба достигла миграция в Западную Европу и США из других регионов мира. И, соответственно, интенсивность цивилизационного дискурса значительно в последние годы возросла.
Изучение цивилизационной сущности России развивается по нескольким направлениям.
1. Одно из них магистральное, заключается в видении России как неотъемлемой части Европы, как органичной части европейской цивилизации. Этот тезис, надо сказать, нисколько не противоречит наличию у России ярко выраженной специфики и идентичности, которые, судя по всему, не собираются растворяться в некой общеевропейской идентичности. По-иному это можно выразить словами: «Россия - другая Европа». Кстати, то же самое можно сказать и об идентичности других стран. Возьмите Францию, Гер-
манию, Италию или Великобританию, там мало кто согласится с тем, что их собственная локальная культура находится на грани растворения в некой общеевропейской. Более того, чувство собственных, внутриевропейских локальных идентичностей только обостряется по мере все более тесного соприкосновения Европы с другими цивилизационными общностями. Также можно сказать о том, что среди сторонников существования большой европейской цивилизации есть как свои адепты, или идеалисты, так и более трезво настроенные исследователи, или прагматики. Сильно варьируются и критерии, по которым Россию считают частью европейской цивилизации. Общность культурно-исторических аспектов мало кем ставится под сомнение. А вот политэкономические различия между Россией и, по крайней мере, Западной Европой, многие считают принципиальными.
2. Вторая точка зрения состоит в том, что в цивилизационном плане Россия не является ни западной частью Востока, ни восточной частью Запада. Это самостоятельная цивилизация, хотя европейская цивилизация для нее наиболее близка. И это мнение, как мне кажется, самое распространенное и популярное в наши дни в России. Один из его вариантов - стремление наделять Россию характеристиками и чертами сразу нескольких цивилизаций. Например, такая цитата: «Россия слишком велика и самобытна, чтобы полностью интегрироваться в Европу. Она была, есть и будет страной одновременно и европейской, и азиатской, и евроазиатской, сохраняющей неизбывное отличие от европейских стран». То есть Россия представляется неким межцивилизационным симбиозом.
3. Третья точка зрения сводится к тому, что по происхождению, по историческим судьбам Россия является частью Европы, однако из этого не вытекает идентичности российской или евразийской и западноевропейской цивилизации. То есть считается, что Россия никогда не была зажата между Западом и Востоком, как никогда и не была неким межцивилизационным перекати-полем. Россия являлась цельной евразийской цивилизацией, которая, достигнув в XX в. в образе Советского Союза пика своего могущества, в настоящее время находится в стадии распада, и перед страной стоят экзистенциальные проблемы выживания.
Теория или концепция евразийства популярна и среди исследователей, и среди части политического класса России. Но с научной точки зрения - и с теоретической, и с эмпирической - она является наименее убедительной и доказанной из всех. Несмотря на
то что в России доминирует мнение о самостоятельности некой исконной российской цивилизации, на уровне высшей государственной власти, надо сказать, в последнее время как раз превалирует взгляд на Россию как на органическую часть европейской цивилизации. И это, конечно, любопытный факт, особенно учитывая укрепление в последние годы национально-патриотической и суверенной составляющей в государственной идеологии нашей страны. Можно прочесть, предположим, программную речь Дмитрия Медведева, с которой он выступил в июне 2008 г. в Берлине. Здесь впервые на таком уровне выдвинута идея Большой Европейской цивилизации с тремя ветвями: западноевропейской, российской и североамериканской. И все же большая часть российского политического класса склонна противопоставлять Россию и Европу, Россию и Запад в духе тех идей, которые в свое время высказывались и Данилевским и Ильиным. Мне кажется, что таких людей вряд ли можно назвать последователями Тойнби или Хантингтона, потому что те, выводя Россию за рамки европейской или западной цивилизации, были склонны делать упор не на противопоставление России и Запада, а на очень существенные и порой принципиальные отличия.
Противопоставление в последние годы России Европе, а иногда и остальному миру - это развитие, я бы сказал, охранительных тенденций в российской государственной идеологии, включая и концепцию суверенной демократии. Рассуждения о русской, российской или славянской (это разные подвиды этой мысли) цивилизации используются для выпячивания третьего или особого пути России.
В 1990-е годы наша страна оказалась в глубоком и всеобъемлющем кризисе. Разгорелись споры об ее идентичности. Мне кажется, что Россия до сих пор переживает тяжелый процесс осмысления или переосмысления своего собственного «я» и своего места в мире. Скорее всего, именно поэтому высказывается столько разных точек зрения на ее цивилизационную принадлежность. С другой стороны, можно сколько угодно менять очки или линзы, но от этого объект наблюдения будет меняться только в вашем восприятии, но не меняться сам по себе. В сущности, нет ничего нового в нынешних дискуссиях по этой проблеме. После завершения эксперимента по созданию новой советской цивилизации мы вновь вернулись или, если хотите, откатились на век назад, к тому самому спору между западниками и почвенниками. В многоголосье споров
одно не вызывает, с моей точки зрения, сомнения: Россия в последние годы постепенно обретает не только напускную, но и осознанную уверенность в своих силах. И стоит надеяться на то, что по мере того, как эта уверенность будет расти, Россия избавится как от комплекса неполноценности или недооценки своих сил, так и от комплекса превосходства или переоценки своих сил.
Эти два комплекса - двуликий Янус духовной и мировоззренческой дезориентации, которую россияне пережили после 1991 г. И как мне кажется, и тот, и другой губительны для духовной жизни, для успешного развития нашей страны. Недооценка сил после развала СССР выражалась в том, что многие в России были готовы отказаться от собственной идентичности и влиться в некую западную идентичность. А переоценка сил - это другая крайность, когда российская идентичность не только вновь признается и утверждается, но представляется некой вещью в себе. Этот путь, на мой взгляд, может привести либо к почиванию на лаврах и самоуспокоенности, либо оказаться орудием в руках сторонников кон-фронтационной парадигмы, которые стремятся противопоставить Россию остальному миру.
«Стратегия России», М., 2009, № 7, с. 34-39.
Рафаэль Хакимов,
кандидат философских наук,
директор Института истории АН Татарстана
(Казань)
ЕВРАЗИЯ КАК КОНФЕДЕРАЦИЯ СТРАН И НАРОДОВ
Для России как Восток, так и Запад являются естественным пространством, а потому в научных и политических дискуссиях тема Евразии неизменно будет обсуждаться в самых различных аспектах. Российская Федерация со времен перестройки прошла путь идеологической борьбы «демократов» с «партноменклатурой», коммунистов с либералами, националистов с шовинистами, сепаратистов с унитаристами и т.д. Поиск собственной национальной идеи сводился к державности, различным теориям с приставкой «русский», противостоянию с Западом. Но если отвлечься от крайностей, неизбежных в эпоху перемен, то мы из оригинальных собственно российских идей обнаружим одну-единственную тео-
