CC BY
115
Список литературы
1. Анненский И. Избранные произведения / сост., вступ. ст., коммент. А. Федорова. -Л., 1988. - [Электронный ресурс]: http://annensky.lib.ru/names/goncharov/goncharov.htm
2. Крылов В.Н. Русская символистская критика: генезис, традиции, жанры. - Казань, 2005.
3. Мережковский Д.С. Гончаров // Мережковский Д.С. Акрополь. Избранные литературно-критические статьи. - М., 1991.
Саррина М. Я.
Цикл «Записки охотника» в «органической критике»
Ап. Г ригорьева
В статье описывается восприятие цикла «Записки охотника» критиком Ап. Григорьевым, одним из ярких деятелей русской культуры XIX века, в период создания им своеобразной критической системы - «органической» критики.
Ключевые слова: А. С. Пушкин, И. С. Тургенев, А. А. Григорьев, «органическая критика», цикл «Записки охотника».
«Органический» цикл статей Григорьева о Тургеневе написан в 1859 году. Основные положения независимого оригинального учения Григорьева изложены в статье «Критический взгляд на основы, значения и принципы современной критики искусства» (1858), которую можно рассматривать как своеобразный эстетический манифест.
В этой работе наиболее полно изложены воззрения Григорьева на природу искусства. В русле этой методологии написаны два больших цикла статей - «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина» и «И. С. Тургенев и его деятельность. По поводу романа “Дворянское гнездо”», напечатанного в 1859 году в журнале «Русское слово». «Оба цикла, -справедливо считает современный исследователь, - в сущности составляют один: в первом Григорьев обещает показать: “нет ничего истинно замечательного и правильного” в современной литературе, чего уже не было у Пушкина, а во втором это обещание выполняет» [1, с. 238].
Если центрами «исторической» критики Григорьева были Гоголь и Островский, то в «органический» период - это Пушкин и Тургенев, «наследник» Пушкина в современной отечественной литературе.
Наибольший интерес для исследователей, безусловно, представляет центральный для Г ригорьева пушкинский образ - образ Белкина, фиктивного издателя «Повестей Белкина». Не делая уточнений о вымышленности данного персонажа, критик пишет о Белкине как об исконно простом, завершающем типе современной русской литературы, как о результате влечения Пушкина «к этой самой, по-видимому, столь узкой и скудной, обстановке, к своей собственной почве» [3, с. 180]. Белкин для Григорьева - тип отрицательный, положительный же тип не был создан Пушкиным,
273
потому что поэт почувствовал «несостоятельность» «положительнодеятельного типа в литературе». По мнению критика, именно тургеневский Лаврецкий, с его «смирением перед почвою, перед действительностью», является первым положительным типом в русской литературе [3, с. 326]. Именно Тургенев является «наследником» Пушкина в современной литературе, потому что в нем «повторился белкинский процесс пушкинской натуры», процесс перехода из «запуганности» Белкина к «положительному смирению» перед почвой Лаврецкого.
Для Григорьева творчество Тургенева - это органический процесс, то есть способность развиваться, откликаясь на главные «веяния» времени. В этом - «великое историческое значение писателя». В творчестве писателя отразились все «веяния» эпохи: лермонтовский романтизм - в «Трех портретах», сентиментальный романтизм - в «Якове Пасынкове», сентиментальный натурализм - в драмах и рассказе «Петушков», идиллическая школа народности - в образе «сельской Офелии» в «рассказах охотника» и т д. Именно поэтому анализ творчества Тургенева - это «анализ целой нашей эпохи со множеством ее процессов. Другого столь полного ее представителя у нас нет. Островский и Толстой, каждый в своем роде - сильнее Тургенева, но одностороннее» [7, с. 358].
Способность Тургенева отзываться на «веяния» времени обусловлена, по мысли Григорьева, поэтичностью его натуры. И цикл статей о Тургеневе критик начинает с того, что, признаваясь в «особенной симпатии» к произведениям Тургенева, которые он «горячо любит и высоко ценит», называет (соглашаясь с Дружининым) «поэзией» особенность таланта Тургенева, натуры «живой и глубоко-поэтической», противопоставляя тем самым его деятельность «чистому натурализму», преобладающему в современной литературе [7, с. 356].
Идеал, по мысли критика в «органический» период, выражает конкретную действительность: «Художник прежде всего человек, то есть существо из плоти и крови, потомок таких или других предков, сын известной эпохи, известной страны, известной местности страны, конечно, наиболее даровитый изо всех других своих собратий, наиболее чуткий и отзывчивый на кровь, на местность, на историю, - одним словом, он принадлежит к известному типу и сам есть полнейшее или одно из полнейших выражений типа <...>» [2, с. 43]. Творчество «...начинается и совершается в состоянии действительно близком к ясновидению, но и в это состояние художник вносит все богом данные ему средства: и свой общий тип, и свою местность, и свою эпоху, и свою личную жизнь <... > » [2, с. 44].
Особенность «тона и колорита» поэтических отношений Тургенева к природе критик определяет, исходя из своей концепции о том, что «каждая местность имеет свой живой поэтический отголосок, каждый тип - свое постоянное и преемственное выражение». Возможно, источником этой идеи критика стал именно цикл «Записки охотника», словно заново прочитанный Григорьевым в «органический» период.
274
Развил критик «мысль о значении в творчестве местностей» в работе «Несколько слов о законах и терминах органической критики», в которой считал необходимым пояснить ряд терминов (например, «допотопный», «растительная поэзия») и положений органической критики, в частности -мысль о влиянии местности на творчество писателя. «Признавая прежде всего свободу духа и думая, что первый план в законах исторической философии занимают представители духа, племенные начала, а не климатические территориальные условия, - писал Григорьев, - я тем не менее назвал Тургенева и несколько других писателей отзывами известной местности. Это, конечно, требует пояснения. Слово местность принято мною не в смысле материальной природы, но в смысле территории, с которой сжилось известное племя, известная раса» [6, с. 127].
В своей концепции Григорьев объединил творчество Тургенева, Толстого, Фета, Полонского, и во главе их всех - «отца их в этом отношении, Тютчева», называя творчество этих художников слова «поэзией особенной полосы, местности, ее живым голосом» [6, с. 7]. Григорьев отмечает особенности поэтики этих художников слова: «отношение к природе совершенно спокойно, полновластно, как-то домохозяйно, <...> краски манеры просты, прочны, не особенно ярки, но нисколько не тусклы <...>»; «не яркость, но тонкость, прозрачность красок. Эта поэзия <. > следит природу в тонких, неуловимых ее явлениях, с привязанностью ребенка к няньке, с каким-то суеверным обожанием»; «...голос сочувствия столь нежного и тонкого, что оно становится порою чем-то болезненным, страстью, подчинением» [6, с. 7].
Критик выделил в поэзии «певцов великорусской Украйны» «... некоторого рода пантеистическое созерцание, созерцание подчиненное» природы», и - как результат этого «созерцания» - «подметку тонких, почти неуловимых черт природы» и «полнейшее, почти непосредственное слияние с нею <. >» [6, с. 128].
Два первых качества, отмечает Григорьев, особенно ярки в «совершенно непосредственном, часто вовсе неоразумленном чувстве, которым дышат лучшие стихотворения Фета, в тонкой живописи Тургенева, в туманном, мечтательном, вечерней или утренней зарею облитом колорите вдохновений Полонского» [6, с. 128]. «Высокий талант Тургенева» является, по мнению критика, «поэтическим отголоском» «почвы великорусской Украйны». Отношение Тургенева к природе - «горькое неверие личности в самое себя, в значение своего бытия», разубеждение «во всяком сочувствии других», «полное самоуничтожение перед вечностью громадного внешнего мира» - сформировано определенной местностью, «чисто физическими условиями» почвы «великорусской Украйны» [6, с. 14].
Именно искренность «поэтической личности» Тургенева, по мнению критика, сообщает «неувядаемую прелесть» «Запискам охотника»: «Ничего кроме самой поэтической личности Тургенева - тут искать не надобно, да и незачем. Эта поэтическая личность дорога и в «Певцах», у которых
275
поэт слышит только одну, собственную ноту, и в «Бежином луге» в лице байронического мальчика, и в дворовой Офелии <... >» [6, с. 14].
В работе «Несколько слов о законах и терминах органической критики» («Русское слово», 1859, № 5) Григорьев вновь утверждает, что некоторые «рассказы охотника» Тургенева значимы и поэтичны лишь «как голос известной местности, имеющей право на свое гражданство, на свой отзыв и голос об общенародной жизни, как тип, как цвет, как отлив, оттенок». Как «простые изображения действительности» они являются «совершенною фальшью» [6, с. 132].
Воздействие «особенной полосы на особенное племя» «необычайно ярко высказывается» в рассказе «Бежин луг». Григорьев цитирует описание утра, выделяя курсивом особенно поэтичные описания (например, «Верхний тонкий край растянутого облака засверкает змейками - блеск их подобен блеску кованого серебра... »), сопоставляет их с лирикой Тютчева (например, «... краски все смягчены, светлы, но не ярки; на веем лежит печать какой-то трогательной кротости» и отрывок из стихотворения Тютчева «и на всем // Та кроткая улыбка увяданья // Что в существе разумном мы зовем // Возвышенной стыдливостью страдания») [6, с. 130].
Желая высказать мнение прежде всего об эволюции творчества писателя, Г ригорьев рассматривает цикл «Записки охотника» в контексте всего творчества Тургенева. По мнению критика, изложенному в статье «Наши литературные направления с 1848 года» («Время», 1863, № 2), творчество Тургенева периода создания цикла «Записки охотника» уже нельзя относить к «отрицательному» (западническому) направлению в литературе, потому что «формировка деятельности» писателя произошла уже после смерти Белинского. К отрицательному направлению в литературе Григорьев относит самые ранние произведения Тургенева, в частности, поэму «Помещик». «Записки охотника» принадлежат уже эпохе, последовавшей после смерти Белинского: «Заметим также, что первое появление одного из главных деятелей последующей эпохи, Островского, и формировка деятельности другого, Тургенева - относится к этому же моменту. “Картины семейного счастья” и первые “Записки охотника” явились в 1847 году» [4, с. 2]. Григорьев конечно же хорошо помнил отзывы Белинского о первых «рассказах охотника». В некоторой степени вольное обращение критика с датами обусловлено полемическим запалом статьи. Григорьев, споря с революционно-демократической критикой об «отрицательном направлении» в русской литературе, критиковал Белинского за крайности отрицательного взгляда. Творчество Тургенева и Островского было аргументами критика в борьбе за подлинную народность литературы и свободу искусства от власти теории.
Становление творческой манеры Тургенева, по мнению критика, - это движение от «отрицательного взгляда» на действительность к принятию ее. Весь творческий путь Тургенева - пример «сближения» с действительностью, «смирения» перед почвой. Прослеживая процесс изменения миро-
276
созерцания писателя от отрицательного взгляда до «мягкого отношения к действительности», критик отмечает, что «смирение перед почвою, перед действительностью» возникло в душе его (Тургенева - М.С.), как душе поэта <...> отсадком самой почвы, самой среды, пушкинским Белкиным» [5, с. 75]. Прослеживая движение Тургенева по пушкинскому органическому пути, Григорьев пишет, что писатель создал в «Дворянском гнезде» «живой, положительный образ», то есть сделал то, что не удалось Пушкину. А цикл «Записки охотника» - начало этого пути.
Список литературы
1. Виттакер Р. Аполлон Григорьев - последний русский романтик. - СПб., 2000.
2. Григорьев А. А. Искусство и нравственность / под ред. Б. Ф. Егорова. - М.,
1986.
3. Григорьев Ап. Литературная критика / под ред. Б. Ф. Егорова. - М., 1967.
4. Григорьев А. Наши литературные направления с 1848 года // Время. - 1863. -
№ 2.
5. Григорьев Ап. Собрание сочинений: в. 14 т. / под ред. В. Саводника. - М., 1916. - Вып. 10.
6. Григорьев Ап. Эстетика и критика / под ред. А. И. Журавлевой. - М., 1980.
7. Сочинения Аполлона Григорьева / под ред. Н. Н. Страхова. - СПб., 1876.
Александров А. С.
Рецепция воспоминаний о Л. Н. Толстом начала XX века*
В статье анализируется специфика публикаций воспоминаний о Толстом в научных изданиях. Определенные изменения, которые наблюдаются в поздних мемуарах о Толстом, а именно специфическая редукция текстов, отразились и на их содержании. Выделены специфические типы текстов: мемуары о том, «как помогал Толстой»; вос-поминания-травелоги о путешествии в Ясную Поляну и о встречах с Толстым. Анализ этих материалов в контексте времени и в рамках литературного поля позволил выявить их функциональную направленность.
Ключевые слова: мемуары, Л. Н. Толстой, литературное поле, публицистика.
С именем Л. Н. Толстого связана, безусловно, обширная мемуарная литература. В 1978 году в 2-х томах было опубликовано значительное количество текстов под общим названием «Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников» [см.: 10]; многие воспоминания о писателе, сохранившиеся в архивах, увидели свет совсем недавно [см.: 2; 11].
Разумеется, воспоминания о Толстом становились и объектами литературоведческих исследований. Всевозможные воспоминания рассматривались исследователями и публикаторами преимущественно с историко-
Работа выполнена при поддержке гранта Президента РФ - МК-1499.2013.6.
277
