CC BY
59
6. Уитмор Дж. Внутренняя сила лидера: Коучинг как метод управления персоналом / Джон Уитмор. -М.: Альпина Паблишер, 2014. - 309 с.
7. Тихомирова О. Г. Организационная культура: формирование, развитие и оценка: Учебное пособие / О.Г. Тихомирова. - М.: НИЦ ИНФРА-М, 2015. - 151 с.
8. Кафидов, В.В. Методология оценки эффективности управления персоналом и человеческими
ресурсами / В.В. Кафидов // Управление экономическими системами. - 2015. - № 8. [Электронный ресурс]. URL: (дата обращения: 14.01.2021). 9. Дряхлов Н. Системы мотивации персонала в Западной Европе и США / Н. Дряхлов, Е. Куприянов // [Электронный ресурс]. URL:
http://iteam.ru/publications/human/section_48/article_4 65/ (дата обращения: 19.01.2021).
УДК 341.1
ЦИФРОВЫЕ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА КАК УСЛОВИЕ ЭФФЕКТИВНОГО УЧАСТИЯ РОССИИ И ДРУГИХ ГОСУДАРСТВ-УЧАСТНИКОВ ЕВРАЗИЙСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЮЗА В ЦИФРОВИЗАЦИИ 4.0
М.С. Бурьянов1
Московский городской педагогический университет, 129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный пр., 4, корп. 1
Статья посвящена исследованию актуальных проблем региональной интеграции в рамках Евразийского экономического союза в условиях цифровизации 4.0. (искусственный интеллект и машинное обучение, Интернет вещей, Большие данные, Технологии на принципах распределенного реестра, квантовый компьютер и др.). Рассматривается проблема теоретико-правовой разработки и правового закрепления нового поколения цифровых прав человека. Отмечается, что ускоренные темпы цифровизации поднимают вопрос формирования цифровой нормативной системы, как совокупности принципов и норм, выраженных в форме кода, машинных программ и математических решений, в частности норм предъявляемых к криптографии с целью защиты прав человека. Обосновывается позиция, в соответствии с которой, цифровые права человека должны закладываться, как заранее предписанная цель, внедряя себя как правовой сверхимперативный принцип для публично-правовых отношений, отклонение от которого не допустимо.
Ключевые слова: глобальные вызовы, устойчивое развитие, глобальное управление, Четвертая промышленная революция, искусственный интеллект, цифровые права человека, цифровизация.
DIGITAL HUMAN RIGHTS AS A CONDITION OF EFFECTIVE PARTICIPATION OF RUSSIA AND OTHER STATES PARTIES TO THE EURASIAN ECONOMIC UNION IN DIGITALIZATION 4.0: THE GREAT RESET
Buryanov M.S.
Moscow City Pedagogical University, 129226, Moscow, 2nd Agricultural Prospect, 4, bldg. 1 The article is devoted to the study of urgent problems of regional integration within the framework of the Eurasian Economic Union in the context of digitalization 4.0. (artificial intelligence and machine learning, Internet of Things, Big Data, Technologies based on the principles of a distributed ledger, quantum computer, etc.). The problem of theoretical and legal development and legal consolidation of a new generation of digital human rights is considered. It is noted that the accelerated pace of digitalization raises the issue of the formation of a digital regulatory system as a set of principles and norms expressed in the form of code, computer programs and mathematical solutions, in particular, the norms imposed on cryptography in order to protect human rights. The position is substantiated according to which digital human rights should be laid as a predetermined goal, introducing itself as a legal superimperative principle for public-law relations, deviation from which is not permissible.
Key words: global challenges, sustainable development, global governance, Fourth Industrial Revolution, artificial intelligence, global digital human rights, digitalization, the great reset.
Введение
Мы живем в сложном взаимозависимом мире, который характеризуется целым рядом противоречивых событий - с одной стороны мы
наблюдаем Четвертую промышленную революцию и внедрение новых технологий, делающих нашу жизнь более комфортной и насыщенной.
1 Бурьянов Максим Сергеевич - юрист, Молодежный посланник Целей устойчивого развития России, Руководитель международного проекта Global Digital Human Rights for 4IR в Global Shapers Moscow (World Economic Forum) и Global Law Forum. E-mail: [email protected].
С другой стороны, мы пребываем в эпохе «ан-тропоцена», которой характерно сильнейшее влияние человека на все планетарные процессы Земли посредством индустриализации, сжигания горючих ископаемых и вытекающими из них негативными следствиями: истощение ресурсов, загрязнения планеты и вымирания видов. Говоря о глобальных проблемах, чаще всего имеют в виду военные угрозы и негативную экологическую повестку, но в этом исследовании мы взглянем на проблемы региональной интеграции более системно и отследим новых агентов угроз XXI века, связанных с темной стороной цифровых технологий.
В мире происходят фундаментальные перемены, касающиеся социальных, финансовых, общественных, а также политических процессов. По словам Генерального секретаря ООН Антониу Гутерриша, нам необходимо обратить внимание на темную сторону цифровизации, ведь новые технологии развиваются до такой степени стремительно, что мы не успеваем не только отреагировать на них, но даже иногда осознать их значение и влияние на общественные отношения. Без адекватного регулирования новых цифровых технологий уже сейчас появляются новые угрозы и барьеры для устойчивого развития России и других государств Евразийского экономического союза [1]. Они выстраиваются ввиду отсутствия аспекта регулирования с позиции современного правопонимания, связанного с правами человека. Подобные опасные тенденции порождают ситуацию цифровых угроз и уже сейчас и распыляют человеческие возможности в глобальном и региональных масштабах [2].
Интеграционные процессы - главный агент изменений сегодняшнего дня, которым характерна взаимозависимость и ризоматическая децентрализация, многополярность, разнонаправленное развитие. Соответственно, движущей силой исследования является влияние циф-ровизации на интеграционные процессы в мире и Евразийском экономическом союзе [3]. Циф-ровизация существенно обостряет актуальность теоретико-правового исследования метаморфоз интеграционных публично-правовых институтов. Именно контекст Четвертой промышленной революции [4] способен полностью изменить наши способы взаимодействия с реальностью.
Развитие новой технологической среды на основе современных цифровых технологий колоссальным образом оказывает влияние на право, экономику [5], и общественные отношения XXI века. Что, создает предпосылки для исследования развития правового регулирования
цифровой среды, так уже сейчас внедряются новые регуляторные концепции: цифровая экономика, цифровой гражданский оборот, цифровых субъекты и объекты, и цифровых права (лишь гражданско-правовой аспект регулирования).
Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин отмечает, что в нашу эпоху формируется новое право - «право второго модерна», осуществляющего регулирование социальных, экономических и политических в мире цифр, искусственного интеллекта, Больших данных, и роботов. Формированию новых гражданских цифровых правоотношений в России, предшествовала программа «Цифровая экономика Российской Федерации», которая определила векторы нового правового регулирования. Так, в разделе IV программы, подчеркивают основные технологии, которые будут оказывать влияние и формировать новый тип правоотношений: нейротехнологии и искусственный интеллект, большие данные, квантовые технологии; системы распределенного реестра, промышленный интернет, элементы робототехники и сенсорика, технология беспроводной связи, технологии дополненной и виртуальной реальностей и иные.
Как мы можем наблюдать правовое регулирование новых технологий преимущественно охватывает лишь частно-правовой аспект, когда как публично-правовое регулирования вовсе упускается из виду. А тем временем цифровые технологии внедряются все в большее количество систем общественных отношений. Но если эти системы являются старыми и не эффективными, то цифровизацией мы лишь негативно усилим их работу. Скорее всего, за счет «цифровой оболочки» старым иерархическим и централизованным формам управления мы не придём к позитивному будущему, а обречем себя на неустойчивое будущее. А ведь мы желаем, чтобы новые технологии помогали и расширяли возможности каждого человека. Поскольку, в реальности в каждую технологию встроены определенные ценности, которые в них с появления первоначальной идеи это нужно учитывать, проводя цифровую политику и внедряя цифровые технологии без должных на то оснований и без оценки рисков.
Гипотеза
Быстрые изменения в жизни людей (общественных отношений) требуют постоянного обновления права (закона), который его регулирует. Это означает, что цифровизация всех сфер жизни и связанные с этим цифровые риски (неравенство, милитаризация, тотальный контроль и др.) требуют адекватного правового
регулирования. Поскольку в современном мире право неразрывно связано с правами человека, цифровые права человека являются ответом на темные стороны цифровизации. Для этого необходимо обновление международно-правовых обязательств государств в области прав человека в цифровую эпоху.
Ныне действующие принципы в области прав человека были разработаны и закреплены в основополагающих документах с 1948 по 2000 год (Всеобщая Декларация прав человека и иные). На тот момент научно-технологический прогресс находился на стадии перехода со второй промышленной революции (электричество, массовое производство) на третью (автоматизации и компьютеризации). По словам автора первой Всеобщей декларации прав человека Рене Кассена ее целью было извлечь из науки пользу, поскольку власть над природой возросла необычайно. Что отразилось, на статье 27 Декларации «Каждый человек имеет право свободно участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами».
Сейчас в 2020 мы стремительно входим в глобальную Четвертую промышленную революцию, несущую с собой цифровизацию, а правовые нормы в области прав человека, так и застыли в 1966 году [6]. Новые технологии, несут так и огромный потенциал, так и огромную опасность, чтобы максимизировать выгоды и сократить непреднамеренные последствия и злонамеренное использование технологий мы должны создать Всеобщую декларацию глобальных цифровых прав человека. Декларация способна создать условия для решения комплексных рисков цифровизации:
• цифровое неравенство;
• тотальный контроль с помощью новых технологий и нарушение прав человека;
• снизить риски искусственного интеллекта (в т. ч. сверхсильного);
• обновить фундаментальные гарантии прав человека в условиях рисков военной индустрии 4.0;
• создать курс цифровизации, ориентированный на человека, а не технологии поддерживающие не вполне эффективные системы;
• организовать внедрение технологий таким образом, чтобы максимизировать выгоды и сократить непреднамеренные последствия и злонамеренное использование.
Методы
Автором проанализированы состояние, проблемы и перспективы прав человека в контексте интеграционных и цифровых процессов в Евразии. Основу методологии исследования
составили: анализ, синтез, опрос, системный метод, формально-юридический метод, сравнительно-правовой метод, прогнозирование. В процессе исследования была проанализирована международная практика формирования и реализации цифровых прав человека. На основе опроса и научных исследований была выяснена необходимость закрепления и реализации цифровых прав человека.
Авторами обработан большой блок статистической, фактической и научной информации из российских и зарубежных источников по правам человека, Четвертой промышленной революции, глобализации 4.0 и рискам цифровизации. Для реализации предлагаемой концепции был запущен проект «Global Digital Human Rights for 4IR» WEF Global Shapers Moscow и Global Law Forum. Концепция была апробирована на научных конференциях (ИМЭМО, МГУ, МГИМО, ИЗИСП, РУДН и иных), которые отражены на сайте Global Law Forum http://maxlaw.tilda.ws/globalnews и стала основой программы посла Целей устойчивого развития России - Максима Бурьянова.
Результаты и обсуждение
Отметим, что цифровые технологии и искусственный интеллект несут грандиозные преимущества, но они также становятся инструментом тотального надзора и контроля, вмешательства в частную жизнь и подстрекательства, эксплуатации людей, распространения ложной информации, совершения правонарушений и могут быть использованы в военных целях. Считаю неприемлемым любые попытки создания и использования боевых автономных систем и биоружия - новая промышленная революция не должна нести в себе системы, способные убивать без всякого участия человека и не несущих никакой ответственности за причинение угрозы. Новые технологии, спаянные в единую систему и направленные на военные цели, обрекут человечество на уничтожение (учитывая перспективы создания сверхсильного искусственного интеллекта).
«Слепая» цифровизация силовых институтов способна нивелировать модели прав человека на корню, реализовав в обществе модель паноптикума [7], «всевидящего ока» на государственном уровне, придавая социальной реальности качества прозрачности, но при этом делая саму власть невидимой за счет цифровизации и жесткой властной иерархии. В совокупности с боевыми дронами [8] на технологии интернет вещей, есть перспектива «превращения глаза в оружие», в итоге - противостояний государств на расстоянии и эпохи новых дистанционных
войн.
Но вернемся, к уровню внутригосударственному, где среди современных цифровых авторитарных систем можно назвать Китай, в котором цифровой репрессивный аппарат работает на высочайшем уровне. Там партия, боясь потерять монополию на власть в случае общественно-политической либерализации, выстроила в стране цифровую сеть тотальной государственной слежки и изощренную систему интернет-цензуры, для того чтобы обнаруживать и пресекать любую критику [9]. Китай приспособил технологии индустрии 4.0. под подавление инакомыслия: оснастили весь Синьцзян камерами, при этом интегрировав их к системе распознавания лиц, разработали мобильные приложения, согласованные с результатами наблюдений служащих и информацией с электронных контрольно-пропускных пунктов, также осуществили обрабатывание всего массива данных так же, равно как это происходит с большими данными. Легитимации подобных технологий способствует контекст пандемии. Период вспышки «коронавируса» становится серьезной угрозой глобальным правам человека, в особенности в сфере конфиденциальной информации людей и права на защиту персональных (биометрических) данных. Данные о здоровье человека, включая публикацию информации в Интернете, создает риски для безопасности пострадавших лиц [10]. Примером служит Сингапур [11], где Министерство здравоохранения предоставило о зараженных полную информацию (где живет работает в какую больницу поступил), превратив информацию в интерактивную карту. Также история знает примеры, рисков для прав человека связанных со сбором, использованием и международной передачей персонально идентифицируемых данных в периоды чрезвычайных ситуаций (вспышка «Эболы») [12].
Подчеркнем отсутствие глобального диалога о значительных правовых рисках, связанных с использование технологии больших данных в контексте персональных данных и глобальных цифровых прав человека. Кроме того, пандемия COVID-19 уже сейчас становится предлогом внедрения противоречивых технологий и систем эпидемнадзора для мониторинга и контроля перемещений людей во время вспышки.
Системы распознавания лиц, основанные технологии интернет вещей не должны быть использованы для дальнейшего посягательства на неприкосновенность частной жизни и иные права человека. Как отмечают Accessnow, кризис общественного здравоохранения может позволить быстро принять
нормативные акты для идентификации лиц и надзора без публичных дебатов и общественной прозрачности, ускоряя тревожную тенденцию контроля за людьми в общественной и частной жизни.
Важно, чтобы после пандемии COVID-19 мы не допустили негативного использования новых технологий (ИИ, Интернета вещей и других) для формирования цифровых угроз в обществе: через тотальный надзор и контроль частной жизни людей.
Отметим, в Москве развернута одна из наикрупнейших в Европе систем видеонаблюдения (более 175 тысяч), в планах у властей города к 1 сентября 2020 года в Московском метрополитене полностью сформировать систему видеонаблюдения с функцией распознавания лиц [13]. Как выяснили журналисты, доступ к муниципальным камерам видеонаблюдения и выписки из системы распознавания лиц свободно можно купить на черном рынке [14], а ведь по замыслу доступ к этой технологической системе должен быть строго регламентирован и ограничен... При этом, в мэрии считают, что использование этой системы не нарушает закона о персональных данных. А в суде посчитали, что «технология распознавания лиц не позволяет установить личность человека, поскольку у Единого центра хранения данных (ЕЦХД) отсутствуют биометрические данные граждан. Запись может сравниваться лишь с фотографиями из базы данных МВД, где содержатся находящиеся в розыске» [15]. Необходимо обратить внимание на опыт Европейского союза, который рассматривает возможность запрета системы технологий распознавания лиц в общественных местах на срок до пяти лет, дабы дать время на учет тех огромных рисков, которая она с собой несет. Впрочем замечу, что такой подход необходим к каждой из новых технологий. Так, самым рискованным из новых технологий является искусственный интеллект [16], который уже перестал плодом научных фантастов [17].
К тому же доступ к технологиям станет новым индикатором неравенства, что мы рассмотрим далее. Ближайшее будущее способно принести человечеству «бесполезный класс» с т.з. политической и экономической системы, так как за счет изменения экономики и автоматизации исчезнут миллионы рабочих мест. Это значит, что без цифровых прав человека грядет наиболее серьезное расслоение в человеческой истории [18]. Многие люди потеряют доступ к социальным благам, если нынешняя система не изменит курс своей парадигмы
Участь неравенства способна настигнуть и государства, ввиду цифрового отставания от
первопроходцев цифровизации, если мы не примем скорые меры для закрепления неиспользования ИИ против человека, а также распределения пользы и мощностей ИИ между всеми людьми. Вероятно, в контексте технологий новой промышленной революции во главе с ИИ, мир увидит высокотехнологичные центры, тогда как другие страны либо станут эксплуатируемыми колониями других государств, либо обанкротятся.
Отсутствие прав человека в цифровиза-ции и иных подсистемах - один большой и опасный пробел права. Он может создать в долгосрочной перспективе среду для реализации самых худших сценариев развития цивилизации: цифровые войны и цифровые диктатуры, дистанционные военные конфликты и использование биооружия, глобальной социальной расслоения, и вплоть до окончательной потери власти человеком в этом мире, ввиду тотального усложнения системы. Отметим, что устаревшее законодательство плохо приспособлено к решению описываемых проблем. Здесь самая сильная проблема - оторванность права от прав человека. Полагаю, что современное право должно быть связано с ними (и с верной техникой построения правовых норм, в виде правовой определенности), а также с целями устойчивого развития.
Силы глобальной цифровой революции распространились на систему права, как на национальном, так и на международном уровнях. Международные принципы создания информационного общества и подходы к его созданию определены Окинавской хартией глобального информационного общества (2000 г.), Декларацией принципов «Построение информационного общества - глобальная задача в новом тысячелетии» (2003 г.), Планом действий Тунисского обязательства (2005 г.) и др.
В частности, Декларация «Построение информационного общества - глобальная задача в новом тысячелетии» (2003 г.) подтвердила приоритет прав человека «чтобы использовать потенциал информационных и коммуникационных технологий для достижения целей ООН, сформулированных в Декларации тысячелетия» и построения» нового информационного общества, основанного на совместном использовании знаний, на базе глобальной солидарности и более полного взаимопонимания между народами и странами». Таким образом, цифровизация в значительной степени связана с созданием информационного общества. Так Указ Президента РФ от 09.05.2017 N 203 «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 годы» стал одним из
первых стратегических актов, определившим векторы развития информационного общества в России.
Важно понимать какие технологические агенты станут локомотивами прогресса в близлежащем будущем, поэтому перечислим некоторые из них: искусственный интеллект и машинное обучение (Artificial intelligence and Deep learning) [6], Нейросетевые технологии, Интернет вещей (Internet of things), Большие данные (Big Data), Технологии на принципах распределенного реестра (Blockchain), аддитивное производство (Additive Manufacturing), «облачные» вычисления (Cloud TOmputing), виртуальная и дополненная реальность (Augmented and additive reality), современные биоинженерные технологии (Biotech), квантовый компьютер (Quantum computing), системы кибербезопасно-сти (Cybersecurity), технологии Solar Food. Многие из этих технологий находятся в зачаточном состоянии, но они уже достигли точки перегиба в своей эволюции, поскольку их развитие усиливает друг друга в результате слияний технологий в физическом, цифровом и биологических глобальных процессах [19].
В 2020 году мы с Global Law Forum и Global Shapers Moscow WEF провели опрос в России о необходимости цифровых прав человека. Ответы показали, что более 80% опрошенных подтвердили необходимость закрепления и последующей реализации цифровых прав человека для преодоления цифровых угроз 4.0[20].
В качестве ответа на риски эпохи цифро-визации, необходима смена ее парадигмы [21]. Ключевым моментом цифровизации является необходимость правового закрепления новейшего поколения прав человека. С этой целью в исследовании вводится термин «глобальные цифровые прав человека», раскрывающий собой возможности каждого человека: на доступ к цифровым технологиям, а также продуктам, порождаемым цифровыми технологиями; на защиту личной информации в рамках использования цифровых технологий; а также неукоснительной направленности цифровых технологий на расширение возможностей человека и реализации всех видов прав человека.
Глобальные цифровые права человека -это принадлежащие каждому от рождения возможности для развития через доступ к цифровым благам цивилизации. Определим основные цифровые права: 1. право доступ к глобальной сети Интернет, средства цифровой индивидуализации и хранения цифровых активов, а также другие цифровые технологии; 2. право на доступ к достоверной информации; 3. право на защиту частной жизни и личных данных человека
(персональные, генетические и биометрические данные); 4. получение социальных услуг на основе техно-правовых платформ; 5. право на цифровой доступ к образованию и ценностям культуры; 6. права на участие в обороте имущества (транзакции, цифровые транзакции и т. д.); 7. приоритет использования технология на реализацию прав человека, включая запрет на использования технологий против человека (в частности, акцентируем на искусственном интеллекте [22].
Как утверждает К. Шваб, основатель World Economic Forum и Global Shapers Community, экспертом которой я явлюсь: Преодоление глобальных проблем индустрии 4.0 требует от нас осознания того, что мы живем в новом типе экономики, основанной на инновациях, и что необходимы новые глобальные нормы, стандарты, политика и конвенции для защиты общественного доверия. Глобализация 4.0 только началась, но мы к ней уже значительно не готовы. Придерживаться устаревшего мышления и возиться с нашими существующими процессами и институтами не удастся. Изменения, которые происходят сегодня, не изолированы от конкретной страны, отрасли или проблемы. Они универсальны и поэтому требуют глобального ответа. Отказ от принятия нового подхода к сотрудничеству станет трагедией для человечества [23].
Масштаб, трудность, как и безотлагательность, требует от нас соразмерных решений в масштабе Евразийского экономического союза, поскольку локальное регулирование не позволит позитивно участвовать государствам в процессах цифровизации. Кроме того, имеет место риск воздействия технологий индустрии на планетарные общественные отношения (угрозы использования оружия на биотехнологиях, цифровых технологиях и искусственном интеллекте). Россия и другие государства Евразийского экономического союза должны инициировать формирование адекватного регулирования [24] цифровых технологий с позиции цифровых прав человека для дальнейшего их закрепления на международно-правовом уровне.
Отмечу, что в России есть юридическое понятие «цифровых прав» [25]. Оно определяется Федеральным законом от 18 марта 2019 г. N 34-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации», и которое не следует путать с понятием «глобальные цифровые права человека», поскольку первые регулирует гражданско-правовую сферу, а вторые, находящиеся на стадии теоретической разработки, нацелены на публично-
правовую [26], от эффективного урегулирования которой зависит преодоление неравенства и преодоление цифровых угроз [27].
В выводе, отмечу, что цифровые права человека - это эра воплощения новых возможностей человека, дающая доступ человеку к цифровым технологиям, закрепляющая чело-веко-ориентированные принципы и нормы в разработке, создании и внедрении цифровых технологий, а также закрепляющая недопустимость применения технологий против человека. С целью закрепления и реализации нового поколения цифровых прав человека, в контексте The Great Reset Максимом Бурьяновым разработан проект Всеобщей декларации глобальных цифровых прав человека [28], который станет основой для регионального и глобального регулирования индустрии 4.0. В нем, отмечается, что ускоренные темпы цифровизации поднимают вопрос формирования цифровой нормативной системы [29], как совокупности принципов и норм, выраженных в форме кода, машинных программ и математических решений, в частности норм предъявляемых к криптографии с целью защиты прав человека. Также подчеркнем, что цифровые права человека должны закладываться, как заранее предписанная цель, внедряя себя как правовой сверхимперативный принцип для публично-правовых отношений, отклонение от которого не допустимо. В итоге, цифровые права человека выступают необходимым условием преодоления цифровых угроз и важным фактором эффективного участия России и других государств-участников Евразийского экономического союза в цифровизации 4.0. в интересах устойчивого развития.
Литература
1. Бурьянов М.С. Цифровизация права в контексте глобализации // Глобализация и публичное право: материалы Международной научно-практической конференции 22 ноября 2019 г. - Москва : РУДН, 2020 - 228 с.
2. Бурьянов М.С. Глобальные цифровые права человека в контексте рисков цифровизации. Век глобализации. 2020. №3. С 21-37. DOI: 10.30884/vglob/2020.03.05
3. Бурьянов С.А. О необходимости глобального права в контексте проблемы целенаправленного формирования глобальной системы управления в целях устойчивого развития // Век глобализации. 2019. №
4. С. 129-142. DOI: 10.30884/vglob/2019.04.12
4. Лепеш Г.В. Модернизация промышленных комплексов индустриально развитых регионов Российской Федерации в контексте неоиндустриализации //Технико-технологические проблемы сервиса.-№3(49), 2019. С.3 - 8.
5. Лепеш Г.В. Совершенствование форм взаимодействия между предприятиями в контексте цифровой трансформации // Технико-технологические проблемы сервиса. №2 (52). 2020. С. 3 - 10.
6. Проект Global Digital Human Rights for 4IR -Global Law Forum и Global Shapers Moscow. Электронный ресурс. URL: http://maxlaw.tilda.ws/digi-talhumanrights (дата обращения: 24.11.2020).
7. Фуко М. Интеллектуалы и власть. Избранные политические статьи, выступления и интервью. Часть 1. Пер. с франц. С. Ч. Офертаса под общей ред. В. П. Визгина и Б. М. Скуратова. М.: Праксис, 2002. 384 с.
8. Scharre P. Army of None: Autonomous Weapons and the Future of War. N.Y: W.W. Norton&Company, 2018.
9. Китай как источник глобальной угрозы правам человека. Электронный ресурс. URL: https://www.hrw.org/ru/world-report/2020/country-chapters/337880 (дата обращения: 24.11.2020).
10. EU mulls five-year ban on facial recognition tech in public areas. Электронный ресурс. URL: https://www.reuters.com/article/us-eu-ai/eu-mulls-five-year-ban-on-facial-recognition-tech-in-public-areas-idUSKBN1ZF2QL (дата обращения: 24.11.2020).
11. SGCOVID-19 MAP. Электронный ресурс. URL: https://sgwuhan.xose.net/ (дата обращения: 24.11.2020).
12. Protect digital rights, promote public health: toward a better coronavirus response. Электронный ресурс. URL: https://globalchallenges.org/global-risks/artificial-intelligence/governance-of-artificial-intelligence-risk/ (дата обращения: 24.11.2020).
13. Филипенок А. Собянин назвал срок внедрения системы распознавания лиц в метро Электронный ресурс.
URL: https://www.rbc.ru/society/23/01/2020/5e298a47 9a7947018c80c 19e (дата обращения: 24.11.2020).
14. Большой Брат оптом и в розницу, или Черный рынок «Безопасного города». Электронный ресурс. URL: https://mbk-news.appspot.com/suzhet/bolshoj-brat-optom-i-v-roznicu/ (дата обращения: 24.11.2020).
15. Тадтаев Г., Кирьянов Р. Власти Москвы ответили на иск против системы распознавания лиц. Электронный ресурс. URL: https://www.rbc.ru/society/23/01/2020/5e299454 9a794706d0b63aad?from=from_main (дата обращения: 24.11.2020).
16. Глава Alphabet предупредил об угрозах искусственного интеллекта. Электронный ресурс. URL: https://www.forbes.ru/newsroom/tehnologii/391503-glava-alphabet-predupredil-ob-ugrozah-iskusstvennogo-intellekta (дата обращения: 24.11.2020).
17. Кашкин С.Ю. Правовое регулирование применения технологий Искусственного интеллекта и робототехники как формирующаяся Новая комплексная отрасль права в наиболее репрезентативных
Государствах и международных интеграционных объединениях: Постановка проблемы // вестник российского нового университета. Серия: Человек и общество. 2019 № 3 с. 134-144.
18. Read Yuval Harari's blistering warning to Davos in full. Электронный ресурс. URL: https://www.wefo-rum.org/agenda/2020/01/yuval-hararis-warning-davos-speech-future-predications/ (дата обращения: 24.01.2020).
19. Schwab K. The Fourth Industrial Revolution. Crown Business. New York. 2017. 192 pp.
20. Опрос Global Digital Human Rights Questionnaire от Global Shapers. Электронный ресурс. URL: https://docs.google.com/forms/u/1/d/1wGAc-cgCq9yHcuvJU2wqUsM4n_X0xm07b0Z3cQnTII60/ed it (дата обращения: 24.01.2020).
21. Бурьянов М.С. Цифровые права человека как ответ на угрозы глобализации 4.0 // Глобалистика: Глобальные проблемы и будущее человечества. Сб. статей Международного научного конгресса Глобали-стика-2020, 18 - 22 мая и 20 - 24 октября 2020 г. / под ред. И.В. Ильина. - М., МООСИПНН Н.Д.Кондратьева, 2020, 969 с. С 395-399.
22. Burianov М. Here is why we need a Declaration of Global Digital Human Rights. World Economic Forum. Электронный ресурс. URL: https://www.wefo-rum.org/agenda/2020/08/here-s-why-we-need-a-decla-ration-of-global-digital-human-rights/ (дата обращения: 24.11.2020).
23. Globalization 4.0 - what does it mean? Электронный ресурс. URL: https://www.wefo-rum.org/agenda/2018/11/globalization-4-what-does-it-mean-how-it-will-benefit-everyone/ (дата обращения: 24.11.2020).
24. Buryanov S.A. State Worldview Neutrality in the Context of Deteriorating Imbalances in Globalization. Amsterdam, 2018. 228 p.
25. Карцхия А.А. Гражданско-правовая модель регулирования цифровых технологий Дис.....док. юрид.
наук. М. 2019. 394 с.
26. Чернявский А.Г., Бурьянов С.А, Кривенький А.И. Правовое регулирование трансформации российского образования в условиях глобализации в социально-культурной среде. Монография. М.: НИЦ ИНФРА-М. 2019. 174 с.
27. Толчинский М.В. Риски глобализации: Дис.....
канд. фил. наук. М. 2012. 155 с
28. Декларация глобальных цифровых прав человека. Электронный ресурс. URL: http://maxlaw.tilda.ws/declaration_of_global_digital_hu man_rights (дата обращения: 24.11.2020).
29. Право на свободу совести в условиях глобальных процессов: теория и практика реализации в Российской Федерации. Монография. Под науч. ред. С.А. Бурьянова. Москва: Русайнс, 2020. 236 с.
