CC BY
87
Цифровая валюта - предмет преступлений в сфере предпринимательской деятельности
Порайко Василий Вячеславович,
соискатель, кафедра уголовного права, Уральский государственный юридический университет E-mail: porayko@mail.ru
Научная статья посвящена проблематике уголовно-правового понимания криптовалют. Обосновано значение этого вопроса в контексте дальнейших перспектив регламентации уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельности.
Системный анализ новелл Федерального закона РФ № 259-ФЗ от 31 июля 2020 г. и норм иных нормативных правовых актов позволил автору признать цифровую валюту предметом совершаемых в сфере предпринимательской деятельности преступлений по признаку «иное имущество».
Относительно установленного законодательством запрета принимать цифровую валюту в оплату товаров, работ и услуг, а также распространять информацию о возможности расчетов цифровой валютой, автором обращено внимание на необходимость его подкрепления соответствующими санкциями. Обоснована позиция, согласно которой характер и степень общественной опасности использования цифровой валюты в качестве средства платежа за товары, работы и услуги не позволяют говорить о целесообразности введения уголовной ответственности за его совершение. Противодействие как этому деянию, так и распространению информации о предложении и (или) приеме цифровой валюты должно быть осуществлено в рамках административного законодательства.
Ключевые слова: цифровая валюта, криптовалюта, биткоин, преступления в сфере предпринимательской деятельности, предмет преступления.
см о см
Развитие современного общества неразрывно связано с внедрением цифровых технологий и созданием механизмов правового регулирования отношений в данной сфере. Предпринимательские общественные отношения чрезвычайно изменчивы: постоянно возникают новые области применения предпринимательских способностей, внедряются инновационные стратегии и способы организации бизнес-процессов, претерпевает изменения и корпоративное управление бизнес-структурами. Не менее изменчивы и посягательства на сферу предпринимательских отношений: появляются новые способы ухода от уголовной ответственности, а также способы совершения и даже предметы преступления.
Требующим внимания немаловажным вопросом, напрямую касающимся уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельности, следует признать вопрос об уголовно-правовом понимании криптовалют.
Значительная часть дискуссий в литературе по криптовалюте сосредоточена на ее роли в качестве конкурента законных платежных средств [4. С. 11-16]. Криптовалюты рассматриваются некоторыми авторами в качестве альтернативы фи-атным деньгам [5. С. 12-19]. Действительно, если исходить из предпосылок создания биткоина, то можно увидеть, что он был спроектирован как альтернатива существующим соглашениям о суверенной валюте, он должен был стать технологической альтернативой, действующей независимо от какого-либо правительства. Это стало возможным благодаря тому, что биткоин основан на применении технологии блокчейн и криптографии в распределенном реестре, что привело к появлению децентрализованной системы, в которой нет единого контролера или группы контролеров, а все участники задействованы в разработке и использовании системы. Запуск биткоина в 2009 г. привел к последующей разработке целого ряда криптовалют - их количество составляет более 2 000 [9]. Поэтому правительства и национальные регуляторы финансового рынка принимают меры по установлению правил функционирования этой сферы.
Так, профессор В.Н. Синюков отмечает, что социальным фактором реструктуризации права является изменение технологических укладов [7. С. 16], такие изменения влияют на трансформацию общественных отношений, в том числе и на сферу правового регулирования, связанную с развитием цифровых технологий. Правовая природа крипто-валюты, которая становится предметом активной дискуссии в научной литературе в настоящее вре-
мя, волнует ученых с точки зрения оценки последствий вовлечения криптовалют в хозяйственный оборот. В настоящее время криптовалюты используются и как средство платежа, и как объект инвестирования, в связи с чем актуальность приобретает вопрос правового регулирования выпуска и размещения криптовалют.
Криптовалюты существенно различаются по правам, которые они предоставляют своим владельцам, а также их фактическому и потенциальному использованию. С учетом разнообразия и сложности использования криптовалют разработано их деление на виды криптоактивов. Так, криптоактивы могут использоваться в качестве средства обмена, обычно функционирующие как децентрализованный инструмент, позволяющий реализовать куплю-продажу товаров и услуг, облегчить функционирование платежных сервисов, как объект вложения инвестиций, когда организации и потребители получают прямой доступ к трейдингу криптоактивами, как средство поддержания привлечения капитала и (или) создания децентрализованных сетей через ICO или другие механизмы распространения.
В рамках выпуска криптовалют значение имеет ICO (initial coin offering) - первичное размещение монет, представляющее собой процедуру выпуска криптовалюты, продавая которую лицо получает дополнительные средства. ICO - это метод кра-удфандинга для блокчейн-технологии, в рамках которой инвесторам предлагаются недавно выпущенные криптовалюты в обмен на бумажные валюты или другие криптовалюты. Монета или жетон ICO обычно дает держателю права на использование технологии после ее разработки, а в некоторых случаях право обменять ее на фиатную валюту, если криптовалюта принимается к торгам биржей криптовалют.
В связи с чем преступления, которые совершаются путем использования компьютерных технологий, можно обозначить как одну из основных угроз. Поскольку создание криптовалюты - это явление, ориентированное на рынок. Так как май-нинг криптовалют осуществляется свободно неограниченным кругом лиц, его стоимость определяется рынком и не обеспечивается никакой суверенной властью. Рыночная оценка криптовалюты характеризуется большой волатильностью в ценах. Неопределенность в отношении стоимости криптовалюты в настоящее время предотвращает ее признание в качестве валюты, которая функционирует как денежная единица, криптовалюта в основном используется для проведения анонимных платежей или при необходимости устранения посреднических расходов. В связи с возможностью такого практического применения криптова-люта считается угрозой для противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма.
В 2020 г. все больше государств осознают необходимость отдельного законодательного регулирования выпуска и оборота криптовалют. В этой связи следует оценить как своевременное подпи-
сание Президентом РФ 31 июля 2020 г. Федерального закона РФ № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - Закон, Закона)[1]. Федеральный закон вступает в силу, за исключением отдельных его положений, с 1 января 2021 г.
Права на цифровые финансовые активы возникают у их первого обладателя с момента внесения в систему записи о зачислении ему подобных активов. Эти записи могут вносить как юридические лица, так и индивидуальные предприниматели. Вид и объем прав, которые удостоверяются цифровыми финансовыми активами, прямо прописываются в решении об их выпуске.
Цифровые финансовые активы учитываются в системе, в которой они выпускаются. По общему правилу записи о цифровых финансовых активах могут вноситься или изменяться по указанию лица, которое выпустило эти активы, а также их обладателя. Предполагается, что признаки цифровых финансовых активов, которые вправе приобретать только квалифицированные инвесторы должны быть определены в специальном подзаконном нормативном правовом акте Банка России.
Нормы Закона не ограничивают круг совершаемых с цифровыми финансовыми активами сделок. При этом, в ст. 10 упоминаются, в частности, купля-продажа, а также обмен цифровых финансовых активов одного вида на аналогичные активы другого вида.
Сделки могут быть заключены лишь через операторов обмена цифровых финансовых активов, в качестве которых могут выступать кредитные организации, организаторы торговли и другие юридические лица, которые включены Банком России в соответствующий реестр операторов.
Также в Законе дано легальное определение цифровой валюты.
Законодатель не воспринял широко используемый в научной литературе термин «криптовалюта», вполне справедливо охарактеризовав подобные валюты как цифровые. К числу их законодательно закрепленных признаков следует отнести то, что:
- цифровая валюта - это совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения) в системе;
- они могут быть приняты как инвестиции или средство платежа, не являющегося денежной единицей;
- в отношении цифровой валюты по общему правилу нет лица, обязанного перед каждым обладателем таких электронных данных. Включенная в российское законодательство дефиниция цифровой валюты применима не только к соответствующим валютам, выпущенным в российской юрисдикции под контролем Центрального Банка РФ, но и к цифровым валютам зарубежного происхождения. В числе последних, в частности, получивший широкое распространение биткоин. Подобное законодательное решение позволяет гармонизировать российское законодательство
5 -о
сз
<
см о см
о цифровых валютах с международно-правовыми и зарубежными наработками в правовом регулировании рассматриваемой сферы.
Существовавший ранее законодательный пробел в части непризнания криптовалют имуществом имел ряд негативных последствий. Так, из-за отсутствия законодательного регулирования криптовалют невозможно было однозначно определить, к какой категории относятся цифровые валюты - к «активам», «информации» или «денежным суррогатам».
Сегодня цифровая валюта прямо поименована имуществом в законодательстве о банкротстве (ст. 2 Федерального закона РФ от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» [2] дополнена нормой, согласно которой «для целей настоящего Федерального закона цифровая валюта признается имуществом), а также в законодательстве об исполнительном производстве (аналогичное дополнение внесено в ст. 68 Федерального закона РФ от 2 октября 2007 г. № 229-фЗ «Об исполнительном производстве» [3]).
Тем не менее, вплоть до настоящего времени в правоприменительной практике редки случаи привлечения к уголовной ответственности за преступления, предметом в которых бы выступала криптовалюта. Связано это как с латентностью подобных преступлений, так и с проблемами понимания фактической и юридической сущности криптовалют, что порождало объективные трудности при раскрытии и расследовании подобных преступлений, а также их квалификации. Так, суд Петроградского района г. Санкт-Петербурга отказался включать в обвинение ущерб свыше 55 млн рублей в криптовалюте из-за того, что она никак не регулируется в стране. В 2018 г. потерпевшего под угрозой пыток заставили перечислить 5 млн. рублей, 99,7035 BTC и более мелкие суммы в монетах DigiByte и BitShares. Под видом сотрудников ФСБ преступники угрожали предпринимателю, деятельность которого связана с криптовалюта-ми. Суд признал, что потерпевший перевел активы под воздействием угроз, но отказался включить их в материальную базу обвинения. Суд сослался на информацию Банка России, согласно которой по виртуальным валютам отсутствует обеспечение и юридически обязанные по ним субъекты [6]. Думается, что последние изменения и дополнения в законодательство о цифровых валютах исключат подобные ситуации.
Длительное отсутствие правового регулирования криптовалют в нашей стране, их нахождение вне правового поля не могло не послужить препятствием для признания их предметом преступления.
В настоящее время уже существует судебная практика, признающая сделки с криптовалютой, полученной преступным путем, легализацией (отмыванием) денежных средств или иного имущества (статьи 174, 174.1 УК РФ). Согласимся с мнением, что тем самым суды пусть косвенно, но уже всё чаще признают криптовалюту иным имуществом [7, C. 91].
Криптовалюты очень ликвидны. Они котируются и свободно конвертируются на многочисленных интернет-биржах, могут быть использованы для непосредственной оплаты товаров и услуг. Таким образом, биткоины, а также другие криптовалю-ты по своему функциональному предназначению и возможности использования почти не отличаются от безналичных денег.
Соответственно, вряд ли можно отрицать фактическую возможность криптовалют выступать эквивалентом стоимости товаров и услуг, а также вероятность возникновения незаконного оборота криптовалют, в том числе и в криминальных предпринимательских отношениях. В научной литературе справедливо отмечается, что «в случаях, когда криптовалюта служит средством совершения преступлений, задействуется именно ее платежная функция, так как альтернативные платежные системы позволяют анонимно и бесконтрольно посредством переводов криптовалюты финансировать деятельность и осуществлять расчеты по сделкам, в том числе связанным с оборотом запрещенных предметов - оружия, наркотиков, поддельных денег, документов и т.п.» [8, C. 70].
Вместе с тем, представляется, что в настоящий момент, с учетом системного толкования законодательства, криптовалюты возможно признавать предметом преступления по признаку «иное имущество». Речь идет именно о толковании действующих правовых норм, а не о применении аналогии права или закона, что противоречило бы принципу законности (ч. 2 ст. 3 УК РФ).
Важное ограничение на оборот цифровой валюты установлено ч. 5 ст. 15 Закона. Для российских юридических лиц, а также физических лиц, фактически находящихся на российской территории не менее 183 дней в течение следующих подряд месяцев введен запрет на использование цифровой валюты в качестве средства платежа за товары, работы и услуги. Кроме того, установлен запрет на распространение информации о предложении и (или) приёме цифровой валюты в качестве встречного предоставления за передаваемые ими (им) товары, выполняемые ими (им) работы, оказываемые ими (им) услуги или иного способа, позволяющего предполагать оплату цифровой валютой товаров (работ, услуг).
Тем самым, в Российской Федерации можно на законных основаниях выпускать, продавать, покупать, цифровую валюту, совершать с ней иные сделки. Но запрещено принимать её в оплату товаров, работ и услуг, а также распространять информацию о возможности расчетов цифровой валютой. Однако, при обращении к процитированной нами ранее ч. 3 ст. 1 Закона видно определённое противоречие. Дело в том, что в ряду легальных признаков цифровой валюты законодателем выделено то, что она предлагается и (или) может быть принята в качестве средства платежа. По всей видимости, законодателем подразумевается фактическая возможность распоряжения цифровой валютой подобным образом, которая далее им пресекается.
Очевидно, что названные запреты должны быть подкреплены соответствующими санкциями за их нарушение. Использование цифровой валюты в качестве средства платежа за товары, работы и услуги подрывает монополию российского государства на выпуск денежных средств.
Использование цифровой валюты для оплаты товаров, работ и услуг, а также распространение информации о возможности расчетов цифровой валютой посягает на кредитно-денежную сферу как часть сферы экономической деятельности. Вместе с тем, характер и степень общественной опасности использования цифровой валюты в качестве средства платежа за товары, работы и услуги, на наш взгляд, не позволяют говорить о целесообразности введения уголовной ответственности за его совершение. Противодействие как этому деянию, так и распространению информации о предложении и (или) приеме цифровой валюты в качестве встречного предоставления за передаваемые ими (им) товары, выполняемые ими (им) работы, оказываемые ими (им) услуги или иного способа, позволяющего предполагать оплату цифровой валютой товаров (работ, услуг) должно осуществляться в рамках административного законодательства.
Литература
1. Федеральный закон РФ от 31.07.2020 № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [Электронный ресурс] // СПС «Консуль-тантПлюс» (дата обращения: 01.08.2020).
2. Федеральный закон РФ от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 43. Ст. 4190.
3. Федеральный закон РФ от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» // Собрание законодательства Российской Федерации. 08.10.2007. № 41. Ст. 4849.
4. Егорова М.А., Ефимова Л.Г. Понятие и особенности правового регулирования криптовалют // Предпринимательское право. 2019. N 3. С. 1116.
5. Ефимова Л.Г. Некоторые аспекты правовой природы криптовалют // Юрист. 2019. N 3. С. 12-19.
6. Российский суд отказался признать 55 млн рублей ущерба в биткоине. 2.07.2020 [Электронный ресурс] // РБК: https://www.rbc.ru/ crypto/news/5efdb4359a 79470e8ada135 (дата обращения: 1.08.2020).
7. Синюков В.Н. Современные технологические вызовы и трансформация правового регулирования // Цифровое право. 2020. С. 16.
8. Уголовно-юрисдикционная деятельность в условиях цифровизации: монография / Н.А. Голованова, А.А. Гравина, О.А. Зайцев и др. - М.: ИЗиСП, КОНТРАКТ, 2019.- 212 с.
9. Arner D.W., Buckley R.P., Didenko A., et al. Distributed Ledger Technology and Digital Assets -Policy and Regulatory Challenges in Asia // Asian Development Bank Economics Research Report; UNSW Law Research Paper. 2019. N 19-60, University of Hong Kong Faculty of Law Research Paper N 2019/040.
DIGITAL CURRENCY IS THE SUBJECT OF BUSINESS CRIM
Porayko V.V.
Urals State Law University
The author draws attention to the cases, which have become more frequent in our country in recent years, of prosecution under anti-extremist articles of the criminal law of persons who have committed acts that do not pose a significant public danger, which undermines the constitutional values of a legal democratic state. The author criticizes the legislator's approach, according to which the social danger of an extremist crime is presumed by the very fact that the person who committed it has an extremist motive. At the same time, motive is an optional feature of the subjective side of a crime, which affects the degree and nature of the social danger of an act, but should not underlie the substantive understanding of crimes of a particular category. Another drawback of the legal definition of extremist crimes, the author sees in the fact that it is built on evaluative legal categories (such as social group, political and ideological hatred or enmity).
The scientific article defends the position according to which the criminal law concept of crimes of an extremist orientation should be based on an objective sign of corpus delicti, testifying to the undoubted social danger of the act, namely its violent nature. The validity of this position is confirmed by the provisions of international legal acts ratified by our country in the field of combating extremism. An appeal to foreign legislation shows that a criminal ban on the commission of nonviolent acts of an extremist orientation is established only in those countries that do not have an analogue of Russian administrative law in their arsenal.
Keywords: digital currency, cryptocurrency, bitcoin, business crimes, subject of crime.
References
1. Federal law of the Russian Federation of 31.07.2020 No. 259-FZ "On digital financial assets, digital currency and on amendments to certain legislative acts of the Russian Federation" [Electronic resource] // SPS "ConsultantPlus" (accessed: 01.08.2020).
2. Federal law of the Russian Federation of 26.10.2002 No. 127-FZ "On insolvency (bankruptcy)" // Collection of legislation of the Russian Federation. 2002. No. 43. St. 4190.
3. Federal law of the Russian Federation of 02.10.2007 No. 229-FZ "On enforcement proceedings" // Collection of legislation of the Russian Federation. 08.10.2007. No. 41. St. 4849.
4. Egorova M. A., Efimova L.G. The concept and features of legal regulation of cryptocurrencies // Business law. 2019. N 3. P. 1116.
5. Efimova L. G. some aspects of the legal nature of cryptocurren-cies // Yurist. 2019. N 3. P. 12-19.
6. the Russian court refused to recognize 55 million rubles of damage in bitcoin. 2.07.2020 [Electronic resource] // RBC: https:// www.rbc.ru/crypto/news/5efdb4359a 79470e8ada135 (accessed: 1.08.2020).
7. Sinyukov V. N. modern technological challenges and transformation of legal regulation // Digital law. 2020. C. 16.
8. Criminal-j urisdictional activity in the conditions of digitalization: monograph / N.A. Golovanova, A.A. Gravina, O.A. Zaitsev et al. - Moscow: Izisp, KONTRAKT, 2019.- 212 p.
9. Arner D.W., Buckley R.P., Didenko A., et al. Distributed Ledger Technology and Digital Assets - Policy and Regulatory Challenges in Asia // Asian Development Bank Economics Research Report; UNSW Law Research Paper. 2019. N 19-60, University of Hong Kong Faculty of Law Research Paper N 2019/040.
5 -a
C3
<
