CC BY
38
С.П. Петрунина
Томский государственный университет Цетера: функционально-стилевой аспект
Аннотация: В статье с точки зрения происхождения и функционирования исследуются цетерные слова. Отмечается, что по происхождению цетерные слова и выражения могут быть исконно русскими, по сфере употребления могут быть книжными и разговорными.
Ключевые слова: цетера, градационный, присоединительный, несобственно сравнительный ряд, синтагматическая границы, пунктуация, интонация, фразеологизм.
Цетера (от латинского выражения et caetera или без диграфа et cetera (сокращенно etc.) - 'и прочее') - группа слов и выражений, употребляющихся в конце перечисления как знак того, что оно может быть продолжено: «Как приятно будет читать роп вм. ропот, топ вм. Топот» и проч. На сие замечу моему критику, что роп, топ и проч. употребляются простолюдинами во многих русских губерниях (А.С. Пушкин. Письмо к издателю «Московского вестника»); Изучение старинных песен, сказок и т.п. необходимо для совершенного знания свойств русского языка (А.С. Пушкин. Опровержение на критики); Мы происходим от прусского выходца Радши <...> от него произошли Пушкины, Мусины-Пушкины, Бобрищевы-Пушкины, Бутурлины, Мятлевы, Поводовы и другие (А.С. Пушкин. Опровержение на критики).
Цетера рассматривается как равноправный компонент сочинительного ряда, показателем чего является наличие перед ней сочинительного союза [Троицкий, 1994, с. 36-43]. Вместе с тем, это особый компонент, который «невозможно отнести ни к однородным членам, ни к частям сложносочиненного предложения, ни к разнофункциональным членам, ни к каким-либо другим уже известным сочиненным компонентам» [Троицкий, 1994, с. 38]. От них цетера «отличается функцией, тремя специфическими значениями (подобия, множественности и местоименно-сти) и специализацией отдельных слов и сочетаний в роли цетеры: так далее; так далее в этом роде; так далее без конца; так далее, всех не перечтешь; так далее до (самой ночи); так далее вплоть до (парфян); так далее - полная (анкета); так далее (стихов пятьдесят); так далее (несколько страниц); так далее в быстро нарастающей степени; так далее, сюда же, конечно, относятся (явления радиоактивности); так далее, исключая (меня); так и далее, так и далее; тэ дэ и тэ пэ; тэ дэ и тэ пэ и др-р и пр-р; так дальше; так без конца; так пока не (наносишь); так все по очереди; дальше и дальше (если бы заглянуть в иные колена); дальше в том же духе; тому подобное; подобные; им подобные; подобные им; другие; другие такие же; другие прочие; много других; много, много других; многие другие; многие, многие другие; еще много других; еще многое другое; много других, подобных им; многое другое; множество других; бесчисленное количество других; десятки других; сотни других; целая галерея других; масса других; сонм других; немало других; ряд других; некоторые другие; немногие другие; все
другие; все другое; любое другое; никто другой; разные другие; всякие другие; другие подобные; прочее; прочее подобное; прочая, прочая; прочее в этом роде; прочее все; все прочее; все прочее, что сами вы знаете лучше нас; все такое прочее; всякое прочее; тити-мити, то, се, пятое, десятое, разговоры и всякое прочее; прочее такое; иные; всякие иные; остальные; все остальные; иже с ними; etc.; мало ли еще; еще тысячи и миллионы таких же; все такое; еще по-разному; всякие разные; всякая всячина этого рода; всякое такое вот; всякая всячина; много всякой всячины» [Там же, с. 38-39].
На периферии своего функционирования находится цетера в градационных, присоединительных и несобственно сравнительных (с отсутствием характеризующего отношения и обозначающих отнесенность частного к общему) рядах, обнаруживая смысловое и синтаксическое неравноправие:
Я хотел было продолжать как начал и объяснить мою связь с Марьей Ивановной так же искренно, как и все прочее (А. С. Пушкин. Капитанская дочка); Двойки получили Коновалов, Абраменко, Чепкасов, а также некоторые другие; На уборку территории не явились не только Котовы, Платонова, Кузнецов, но и некоторые другие, от кого я этого не ожидала (разг. речь). В двух последних примерах цетера прагматична; подобно эвфемизму, она замещает имена, ситуативно нежелательные для произнесения.
В случае пунктуационного обособления цетеры проявляется ее коммуникативное неравноправие в структуре ряда: Когда-то в Ленинграде было много знаменитостей. Например, Чуковский, Олейников, Зощенко, Хармс, и так далее (С. Довлатов. Поплиновая рубашка); Если верить Хемингуэю, бедность - незаменимая школа для писателя. Бедность делает человека зорким. И так далее (С. Довлатов. Куртка Фернана Леже). О неравноправии членов сочинительного ряда см. в: [Прияткина, 1990, с. 53-58].
Устанавливая синтагматические границы цетеры, Е.Ф. Троицкий отмечает, во-первых, случаи ее синтаксической зависимости от обобщающего слова и, во-вторых, тот факт, что сочинительный союз, стоящий перед цетерой (в первую очередь речь идет о союзе и), не входит в ее состав, так как 1) ни союз, ни цетера не утрачивают своих значений и не образуют нового компонента значения при соединении друг с другом; 2) возможно бессоюзное соединение цетеры с членами перечислительного (открытого, интонационного) ряда: Радмила Эмприсс. Прогнозирование и коррекция взаимоотношений, событий, судьбы, снятие негативов, защита от одиночества, разорений, опасностей... привлечение удачи, прочее (реклама); 3) кроме соединительного союза и на цетеру «работают» другие сочинительные союзы: ни... ни; то... то; не то... не то; то ли... то ли; ли... ли; ли... или; или; или... или, очевидным образом не входящие в ее состав: Так и ходят эти баржи от своих островов к нашему сказочному пароходу и обратно. И возят ему то фрукты, то затыкательный материал, то лопаты, то грабли, то вилы, то молотки, то сети, то удочки, то крючки, то еще чего, но все без толку (В. Вой-нович. Сказки для взрослых); . если мне понадобятся какие-нибудь вещи, вроде парового котла, цилиндров или чего-то подобного, я могу смело к нему обращаться (В. Войнович. Москва 2042); Пришлите мне гостинец какой-нибудь: или лошку, или ставец, или ино что (Аввакум. Письмо «отцам Поморским»).
Что касается синтаксической зависимости цетеры от обобщающего слова (например: Повести Сергея Каледина переводятся в Англии, Франции, других странах (журн.), то она, по мнению Е.Ф. Троицкого, не мешает их признанию двумя разными компонентами сочинительной конструкции, так как сочинительный союз, уместный перед цетерой, перед обобщающим словом невозможен: в таких случаях имеет место не сочинительная, а пояснительная связь - особый вид связи, характеризующийся совмещением признаков сочинения и подчинения и совпадением семантических объемов поясняемого и поясняющего компонентов. Ср.: ...и запас, и одежда, и книги - все растащено (Аввакум. Житие) и И запас, и
одежда, и книги, и все растащено. Обобщающее слово называет то (или указывает на то), что перечисляется, цетера же - это всегда гипотетическое перечисление.
Возможно параллельное функционирование цетеры и обобщающего слова в рамках пояснительного ряда: Студент объяснил мне, что холера есть поветрие, что в Индии она поразила не только людей, но и животных и самые растения, что она желтою полосою стелется вверх по течению рек, что, по мнению некоторых, она зарождается от гнилых плодов и прочее - все, чем после мы успели наслыхаться (А.С. Пушкин. Холера); Исполком посылал вас с определенной целью
- перестроить артель в общественном плане, то есть весь рабочий инвентарь, землю и так далее - все обобществить (Б. Можаев. Мужики и бабы).
В работах по германистике (на материале английского языка) цетера рассматривается в структуре перечислительного ряда как его эксплицитный конти-нуатор обобщающего (and so on, and so forth (asf.), and others (a.o.), and all, odds and ends; yada-yada-yada, bla-bla-bla) и идентифицирующего характера (в последнем случае имеет место зависимость цетеры от обобщающего слова: and other dangerous authors), который является фактором стилистической организации текста [Левашова, Смирнов, 1989, с. 104-113].
В лексикографической практике (ТСУ, СО, МАС, БАС) цетерные слова и выражения и так далее, и тому подобное, и прочее (с включением в них союза) рассматриваются как фразеологизмы. Есть они и в Словаре служебных сочетаний, эквивалентных слову [Рогожникова, 1983], и в Словаре сокращений русского языка [Словарь сокращений, 1963]. Например, словарная статья в [Рогожникова, 1983]: И прочее (на письме обычно сокр.: и проч., и пр.). Употр-ся в конце перечисления как знак того, что оно может быть продолжено. / И все другое, и все подобное.
Фразеологизации цетеры способствуют следующие факторы:
1. Регулярное употребление в одной и той же синтаксической позиции: в качестве последнего члена перечислительного ряда. Впрочем, используется цетера и как показатель прерванности текста вне ряда (часто при цитации):
Обвиняли ее (поэму «Руслан и Людмила») в безнравственности, за некоторые слегка сладострастные описания, за стихи, мною выпущенные во втором издании: О страшный вид! Волшебник хилый / Ласкает сморщенной рукой etc. (А.С. Пушкин. Опровержение на критики); Я, идучи, говорю: «Не надейтеся на князя, на сыны человеческия, в них же несть спасения», и прочая (Аввакум. Житие); Говорит, что он вырастил этого осьминога. / Как протест против общества. Раньше была семья, / но жена и т.д. И ему ничего иного / не осталось... (И. Бродский. Новый Жюль Верн); Если правда, что Чехов с Толстым говорили впервые в пруду... / «Ваш рассказ» - и нырок - «про жену и другой, /Про собаку»
- нырок - «хороши, а досадно чуть-чуть, / Что нет общей идеи...» - «Простите, вам слепень на грудь /Собирается сесть...» и так далее (А. Кушнер. «Если правда...»).
2. Частое функционирование в границах единой синтагмы. Имеем в виду как а) случаи пунктуационного и интонационного выделения цетеры, так и б) отсутствие запятой при ее повторении:
а) Не они (издатель и сотрудники «Литературной газеты») поминутно находят одно выражение бурлацким, другое мужицким, третье неприличным для дамских ушей, и т.п. (А.С. Пушкин. Опровержение на критики); Иной говорит: какое дело критику или читателю, хорош ли я собой или дурен, старинный ли дворянин или из разночинцев, добр ли или зол, ползаю ли я в ногах сильных или с ними даже не кланяюсь, играю ли я в карты, и тому под. (Там же); (о Т.Н. Грановском): Портретики. Мемуарчики (и т.д. в этом роде) (Ф.М. Достоевский. Бесы. Подготовительные материалы); Да светит солнце в темноте! / Горите, звезды, ночью! / Да здравствуют и те, и те - / и все иные прочие! (В. Маяковский. Схема смеха); Бабочки Северной Англии пляшут над лебедою /
под кирпичной стеной мертвой фабрики. За средою / наступает четверг, и т.д. Небо пышет жаром (И. Бродский. В Англии); В мраморе есть хрупкие слои, затвердения, трещины. Есть прочные фактурные сгустки. (Что-то вроде древесных сучков.) Есть многочисленные вкрапления иной породы. И так далее (С. Довлатов. Номенклатурные полуботинки); Пили самогон с жителями литовских деревень, водку с уголовниками, ночевали в хуторах на сеновале - и так далее (А. Сопровский. Письма Татьяне Полетаевой); Я тебя люблю, и если бы я тебя не любил, ты бы мелочности моей (и проч.) не видела (А. Сопровский. Там же); ...предметом интереса в XVIII столетии становятся археологические памятники, произведения народной культуры, обстоятельные описания путешественниками культур отдаленных неевропейских стран, данные о различных языках, и т.д. (Культурология под ред. Г.В. Драча); Используется этот термин и для характеристики уровня развития какого-либо явления (культура производства, культура голоса у певцов, и т.п.) (там же); Специфика системных отношений деривационно связанных слов в настоящем исследовании раскрывается через понятие семантического расстояния, понимание которого подготовлено целым рядом исследований (А. Вежбицкая, Н.Д. Голев, И.А. Мельчук, А.И. Новиков, Е.И. Ярославцева, Н.В. Семенова, И.А. Смирнова, И. С. Улуханов, и др.) (из автореферата диссертации).
б) Он (стихотворец) находил в них слишком много притязаний, у одних на колкость ума, у других на пылкость воображения, у третьих на чувствительность, у четвертых на меланхолию, на разочарованность, на глубокомыслие, на филантропию, на мизантропию, иронию и проч. и проч. (А.С. Пушкин. Отрывок); Что же касается до того, как вознаградить эту сумму, как внести ее сполна, вы имеете полное право данною и прилагаемою мною при сем доверенностью продать следуемое мне имение, часть или все, заложить его, подарить и проч. и проч. (Н.В. Гоголь. Письма); Особая выразительность достигается объединением клише новояза с жаргонизмами. Вот характерный отрывок из статьи В. Болохова («Члена Союза Российских писак»): Воры в законе! Урки и блатяки! Жиганы и шпанюки! И т.д. и т.п. (Е.А. Земская. Клише новояза и цитация в языке постсоветского общества); Подробный каталог этих писем издан лет двадцать назад Соцэкгизом, и содержание многих из них формулируется такими словами: «Благодарность за полученные от Чехова деньги», «Благодарность за содействие в получении службы», «Благодарность за хлопоты о паспорте». И т.д. и т.д. и т.д. (К. Чуковский, пример Е.Ф. Троицкого).
Ср.: Кстати (простите за отступление), премиленькая вышла бы статейка, если кто-нибудь из наших фельетонистов взял на себя труд рассказать все сюжеты таких комедий, повестей, пословиц и проч., и проч. <...> Ну что бы, например, могли сказать они человеку, приехавшему бог знает откуда и который бы им вдруг объявил, что они отстали, что свет уже теперь на востоке, что спасение не в legion d'honneur'e, и так далее, и так далее в этом роде (Ф.М. Достоевский. Ряд статей о русской литературе); А изучая литературу, мы не исследуем произведений изобразительного искусства, не заглядываем в исторические сочинения и пр., и пр. (Д.С. Лихачев. «Нецеховое литературоведение»?); Радикально повысилось количество телеканалов, идеологическая реклама уступила первенство рекламе товаров и услуг, ассортимент и качество собственно услуг тоже заметно отличаются от «ненавязчивого советского сервиса» и т.д., и т.п. (С. Файбисович. Один год); А что это была за эпоха, и что за люди ее делали? Это были: тот же Державин, скакавший на коне от Пугачева, Потемкин, осаждавший Очаков; Румянцев («Румянцова победам»), - и так далее, и тому подобное (А. Сопровский. Письма Татьяне Полетаевой).
3. Подвижность союза и его интерпозиция: так и далее, так и дальше:
Берем пробирочку, приливаем щелочь, да, приливаем кислоту, добавляем катализатор H2SO4, так, сульфат меди это у нас, так и далее. Что это у нас по-
лучается? Запишем, да, в тетрадочку; «Мальчишек радостный народ коньками звучно режет лед...» э-э-э... ну, так и далее, знаете же? Пушкин это, «Евгений Онегин» (разг. речь).
4. Уникальность формы: средний род единственного числа и прочее; и другое; и иное; и остальное; и подобное и множественное число и прочие; и другие; и иные; и остальные; и подобные. Внесистемность формы приводит к тому, что парадигматические связи заменяются синтагматическими, «прописывая» цетеру в перечислительном ряде.
В продолжение разговора о фразеологичности цетеры рассмотрим ее функционально-стилевой аспект. По характеру функционирования цетерные слова и выражения, как и «знаменательные» фразеологизмы, могут быть активными и пассивными. Ср. и прочее (и прочие) и грамматические и прочая (и протчая), и прочии архаизмы:
- В Эрмитаже были? - Нет еще. А где это? - Это где картины, сувениры и прочее. А раньше там жили цари (С. Довлатов. Креповые финские носки); Надо отдать должное - молод был душой. В этом смысле он, пожалуй, всем им мог дать фору - по части жизнелюбия и прочего (Е. Шкловский. Аквариум); Во-первых, это Демократичность. Она же - Общедоступность, Свобода и прочее (В. Елистратов. О пользе идеализма в образовании) - и
Татьяна в оглавленьи кратком / Находит азбучным порядком / Слова: бор, буря, ведьма, ель / Еж, мрак, мосток, медведь, метель / И прочая (А. С. Пушкин. Евгений Онегин); На скромную твою Помпею / обрушивается мой Везувий /забвения: обид, безумий, / перемещения в пространстве, азий, / европ, обязанностей, прочих связей / и чувств, гонимых на убой оравой / дней, лет и прочая (И. Бродский. «Я позабыл тебя, но помню штукатурку...»); Примеры я привел более неожиданные, чем можно было бы, выстроив длиннейший ряд из Бунина, Ив. Вольнова, Н. Родионова («Наше преступление») и прочая (С. Боровиков. «Руси веселие есть пити, не можем без того и бытии»); И почитаем крест Христов с возглавием на престоле, на просвирах, и на церкве на главе и прочая (Аввакум. Из «Книги бесед»); В ней же бе, щепоти (трехперстной), тайна тайнам сокровенная: змий, зверь и лжепророк, сиречь: змий - диявол, а зверь - царь лукавый, а лжепророк - папеж Римский и прочии подобни им (Аввакум. Послание Сибирской «братии»); А во иной книге, в Богослове Григория, и протчих, Ивана Дама-скина, слово и речь Евангельская о Иосифе (Аввакум. Послание «отцу» Ионе); Книгу святую собрал от святого писания протопоп Аввакум на крестоборную ересь никониянскую и на протчая их коби (Аввакум. Из «Книги бесед»); Ты, дедушка, все точишь из яшмы, из сердолика и протча (Маленькие сказки Юрия Гальцева). В последнем примере стяженная форма (протча) стилизует народно-разговорную речь.
В синонимическом ряду и другое (и другие) - и прочее (и прочие) последние, в свою очередь, являются устарелыми.
По происхождению цетерные слова и выражения могут быть исконно русскими (и так далее, и тому подобное, и другое, и прочее) и заимствованными, например иже с ними из старославянского, tutti frutti - «всякая всячина», tutti quanti - «все прочие» из итальянского (Позже всех прибежали русские естественные ученые, иные даже - с других островов: г-да Сеченов, Менделеев, Бекетов, Бутлеров и tutti quanti (Ф.М. Достоевский. Из дачных прогулок Кузьмы Пруткова и его друга), et allii (et al.) - «и другие», et cétera из латинского языков.
Заимствованный из латыни галлицизм et ceterâ (etc.), естественный в текстах XIX в. как примета культурного двуязычия русского дворянства, в современных постмодернистских текстах (так же как и латинизм) выглядит реставрированным архаизмом, отвечающим логоцентрической эстетике постмодерна, который раскапывает вербальные слои древности, чтобы дать слову вторую жизнь, наполнив его новым смыслом, и создать перекличку времен, контраст и игру стилей. Ср.
пушкинские и постмодернистские тексты:
Ах, слушай, Ленский; да нельзя ль / Увидеть мне Филлиду эту, / Предмет и мыслей, и пера, / И слез, и рифм et cetera? (А.С. Пушкин. Евгений Онегин); Это хи хи показалось видно столь затейливым, что его перепечатали с большой похвалой в «Северной пчеле»: «хи хи», как весьма остроумно было сказано в «Вестнике Европы» etc. (А.С. Пушкин. Опровержение на критики); У одного из них (критиков) есть 15-летняя племянница, у другого 15-летняя знакомая - и все, что по благоусмотрению родителей еще не дозволяется им читать, провозглашено неприличным, безнравственным, похабным etc! как будто литература и существует только для 16-летних девушек! (А.С. Пушкин. Опровержение на критики); Он (Будри, профессор словесности в Царскосельском лицее) рассказывал также многое о его (своем брате) добродушии, любви к родственникам etc. etc. (А.С. Пушкин. Table-talk) - и
Вздыхая о своих пенатах / в растительных мотивах, etc., / ты - более для сверхпернатых / существ насест (И. Бродский. Архитектура); Бабы тульские, смоленские, рязанские, etc, жрали белую горькую жидкость (Н. Рубанова. Люди сверху, люди снизу); А как черенмесяц-белснег прошел, заскучала, затосковала, сон рассказывать побежала: «Друг сердечный!» - только ни печки, ни et cetera (Н. Рубанова. Патология короткого рассказа.); Оделась. Смотрит - костыли-скороходы. Значит, не сон, думает? Не сон и... et cetera (Н. Рубанова. Там же); «Представляешь, сколько эта дура, - Наташка кивнула на банку, - стоит? - Я не представлял. - Как думаешь, сколько там бриллиантов? Это контрабанда, я тебе точно говорю!» - et cetera, et cetera, et cetera (Н. Рубанова. Короткометражные чувства); Ломовики и трактора, / И мастера, и мистера, / Солдаты, мальчики, собаки со двора - / В огне, оружии et cetera (Алиса Тэсс, http://www.stihi.ru/poems/2006/09/23-1219.html).
Реставрированным архаизмом выглядит et cetera и в городском ономастико-не, например в названии театра Александра Калягина «Et cetera»1. Урбоним органично перекликается с полистилистикой, поликодовостью и неоднозначностью интерпретаций постановок театра.
Если et cetera является архаизмом, то цетерные слова и выражения, заимствованные из английского языка, скорее, неологизмы, характерные для молодежного сленга: Даш, ну сходим в кафешку and so on?; Да все поедут: и Славян, и Женька and others; Хай, Пузик and others; Все, как люди, что поприличнее покупают, а ты - чай «Камасутра» and so on. Появляются они и в современных художественных текстах, выполняя в них различные стилистические функции, в первую очередь характерологическую: Вот именно. А еще говорите про какую-то духовность. Это еще ладно. Вы, русские, при этом постоянно твердите про бездуховность Запада. Про его оголтелый материализм, and so on (англичанка Мюс в романе В. Пелевина «Числа»); Итак, Аня, Он, сам Армен Григорян и not only что-то предвкушали (Н. Рубанова. Люди сверху, люди снизу).
По сфере употребления цетерные слова и выражения могут быть книжными и разговорными. Они употребляются во всех разновидностях книжного стиля. В научном стиле цетера созвучна присущей ему каталогизации фактов:
Собственно к лирическим произведениям относят стихотворение, оду, балладу, сонет и т.п., к эпическим принадлежат рассказ, повесть, роман и т.п., а к драматическим - комедия, трагедия, шутка и т.п. (К. А. Филиппов. Лингвистика текста); Умение понимать древнюю русскую литературу открывает перед нами завесу над другими не менее сложными эстетическими системами литератур -скажем, европейского средневековья, средневековья Азии и пр. (Д. С. Лихачев. Об общественной ответственности литературоведения); Следует еще отметить,
1 См. также обыгрывание цетеры в идеониме «дт и т.д.» - название Живого Журнала, принадлежащего пользователю по имени Дмитрий Тельнов.
что действие очерка Л. Толстого не только развертывается на фоне чаепитий, еды борща и пр., но и на фоне карточной игры и ее «последствий», нужды в деньгах, лихоимства «величественных» обозных офицеров и пр. (Д.С. Лихачев. «Ложная» этическая оценка у Н.С. Лескова).
В целом, в научном тексте корректно употребление «каталогизирующей» це-теры в его иллюстративной части. Именно таковы, например, экземплификации В.В. Виноградова, составляющие особенность его идиостиля:
Кроме того, суффикс -ин(а) этимологически выделяется в нескольких небольших семантических сериях слов (например: рябина, крушина, смородина, маслина и т.п.; ср.: калина, малина; плотина, долина, равнина и т.п.; впадина, рытвина, промоина, перекладина и т.п.) (В.В. Виноградов. Русский язык. Грамматическое учение о слове); Непродуктивный суффикс -ц(а) с уменьшительным значением, присоединяющийся к основам на мягкий согласный типа пыль, лень и т.п.: пыльца, крепостца, рысца, дверца, грязца и подобные, также к словам на -от(а): краснотца, с грязнотцой и др. (В.В. Виноградов. Там же).
Цетера делает научный стиль сжатым, информационно емким и компактным, позволяя избегать повторений уже перечисленного: Ребенок видит себя принцем, или отцом, или злой ведьмой, или тигром. При этом он испытывает такую степень восторга, которая совершенно роднит его с мыслью, что он взаправду принц и т.д., хотя «обыденная» реальность при этом не вытесняется полностью из сознания (Й. Хейзинга. Homo Ludens в пер. В.В. Ошиса). В этом случае она является внутритекстовым дейктиком и пополняет список анафорических средств.
В официально-деловом стиле цетера соответствует стандартизованности, клишированности и, так же как в научном стиле, лаконичности текста. Для официально-деловых текстов характерно частое цепочечное нанизывание цетер в их сокращенном виде; например, инструкция по применению: Масло смазочное бытовое. Предназначено для смазывания швейных, вязальных и других бытовых машин, дверных замков, петель и т.п.; библиографическое описание книги: Русский язык в 2 ч. / Л. Л. Касаткин и др.; Под ред. Л.Ю. Максимова. - М., 1989. -Ч. 1 - или внутритекстовая ссылка на источник и ее повторение в списке литературы: Касаткин и др. 1991 - Л. Л. Касаткин, Е. В. Клобуков, П. А. Лекант. Краткий справочник по современному русскому языку. М., 1991; Георгиев В.И. etc. 1968 - Георгиев В.И., Журавлев В.К., Филин Ф.П., Стойков С.И. Общеславянское значение проблемы аканья. София, 1968. То же в публицистическом стиле, например в рекламных текстах, где цетера способствует сжатой форме подачи информации о товарах или услугах (репрезентативная функция рекламы) и убеждает потребителя - с целью совершения действия - в широких возможностях фирмы/организации через не только названное, но и не названное множество рекламируемого (воздействующая функция): Учебный центр «Академия» помогает вам в выполнении: контрольных, курсовых, дипломных и др. работ; решение задач; репетиторство; перевод текста; чертежи; распечатка; набор текста и др. Чертежи от 50р., контрольные от 200р.; курсовые от 400р.; задачи: химия от 15 р., математика и др. от 20 р. Приглашаем на работу преподавателей, студентов (4 и 5 курс). Ул. Дружбы, 39 (здание «Пентагон», напротив «Универсама»), офис 821 (8 эт. - из лифта направо...).
Появившись в книжном стиле и «обитая» в нем в полном и в сокращенном вариантах, цетера активно используется в разговорной речи [Петрунина, 2006]. Разговорными являются произносимые и тэ дэ; и тэ пэ; и тэ дэ и тэ пэ; и дэрэ; и пэрэ; и дэрэ и пэрэ; и пэ рэ сэ тэ е ё ка лэ мэ нэ (в последнем случае в игровые экзерсисы с алфавитом включен эвфемизм, заменяющий бранные выражения): -Что скажешь, Ольга, получим мы двадцать процентов «Дельтанефти»? - Для Сааведры? - Для него. - Через Рахманевича? - Не только. ГКИ, госкомнедра - и тэ-дэ, и тэ-пэ (Г. Старостенко. Прозелит); Денег дашь - и тэ дэ и тэ пэ (Г. Ста-
ростенко. Там же). Языковая игра с цетерой, характерная для разговорной речи, проявляется и в прочих «кодах», порой рифмующихся с цетерой: и тэ дэ и тэ пэ -
будем мы в Караганде, и тэ дэ и тэ пэ - побывали мы везде; и так далее - едем мы в Австралию, и так далее - побывали в Дании; и прочее - еще вам наворочаем; Бесконечно, всегда по кругу, прыгает он (текст) по кочкам букв: от «А» до «Я», от «Я» до «А» - и так далее, и тому подобное, продолжение в следующем номере (Н. Рубанова. Люди сверху, люди снизу); Первый тусклый класс сменился следующим тусклым классом, и еще, и так далее, см. на обороте... (Н. Рубанова. Там же); В рамках этой логики «Мастер и Маргарита» должен устаревать со скоростью декабрьского номера журнала «Vogue» за 2005 год, быстро уступая место «Золотому теленку», «Доктору Живаго», «Казусу Кукоц-кого» и далее по программе (О. Богуславская. «Мастер и Маргарита». Исполняется впервые); Ну да, конечно, самая обаятельная, привлекательная и далее по списку, да? (разг. речь)
Чертой разговорности является разрыв перечислительного ряда цетерой и его продолжение после нее вследствие свободного порядка слов, ассоциативного характера мысли и спонтанности устного речевого акта: А во иной книге, в Богослове Григория, и протчих, Ивана Дамаскина, слово и речь Евангельская о Иосифе (Аввакум. Послание «отцу» Ионе); А скота, овец и быков и прочих, и масла, и круп, числа нет (Аввакум. Из «Книги бесед»); В этом доме кто только не бывал: и Андрей Тарковский, Максим Шостакович, Никита Михалков и многие другие, и Высоцкий, конечно же, и многие другие (Николай Бурляев. Колокол Николая Бурляева).
Для разговорной речи характерно употребление цетеры при одном члене сочинительного ряда. В этом случае перечисления нет, цетера десемантизируется, теряя значение множественности, вместе с тем с ее помощью восстанавливается ритмомелодия разговорной фразы с перечислительным рядом, в котором обычно два члена ряда: Елена Николаевна отличный специалист и так далее, и поэтому, конечно же, нужно ее рекомендовать (к переизбранию); Я выбила материальные поощрения и так далее, пятьсот за первое место; Подготовим материалы и так далее и будем проводить (олимпиаду).
То же в художественных, публицистических и даже научных текстах:
Мы же держим отец святых предание - Мелетия и прочих - неизменно (Аввакум. Житие); ...и вы по нужде малые потребы исполняйте им, молитвы и прочая, а причащатца не подобает ему, обеден служить только (Аввакум. Послание Борису и «прочим рабам Бога вышняго»); Прадед мой был женат на меньшой дочери адмирала графа Головина, первого в России андреевского кавалера и проч. (А.С. Пушкин. Опровержение на критики); «Что звук пустой» вместо подобно звуку, как звук. - В поле etc. Частица «что» вместо грубого «как» употребляется в песнях и в простонародном нашем наречии столь чистом, приятном (А.С. Пушкин. Возражение на статью «Атенея»); ... Знаешь, на свете есть / вещи, предметы, между собой столь тесно/ связанные, что, норовя прослыть / подлинно матерью и т.д. и т.п., природа/ могла бы сделать еще один шаг и слить / их воедино (И. Бродский. Элегия); ... в Москве Лева о водке и прочем, сопутствующем выпивке, скоро позабыл (С. Каледин. Коридор); Лена говорила, что он очень больной человек, но просто не показывает виду, а на самом деле едва ли не каждый год по полмесяца проводит в больнице (сердце и всякое) (Е. Шкловский. Аквариум); В созданном по его (герцога Норфолкского) инициативе стиле Arundelian он начал строить некоторые архитектурные сооружения, называя их именами деятелей американской революции: Джефферсон и пр. (Д. С. Лихачев. Контрапункт стилей как особенность искусств).
Еще одна особенность цетеры в разговорной речи - ее употребление с обобщающими словами, являющимися семантическими примитивами [Лукин, 1990] или кванторами всеобщности, то есть словами с широкой понятийной основой,
которые «обозначают некий общий признак, присущий огромному числу предметов» [Уфимцева, 1974, с. 109]: и прочие/все дела, делишки, и всякие штуки, штукенции, вещи, вещенции и под. В их число входят также повторы-отзвучия [Янко-Триницкая, 1968, с. 48-52; Хроленко, 1972, с. 31-35; Гугунава, 2006, с. 46-49]: и всякие штуки-дрюки, вещенции-штукенции. Например:
... знаешь, мне уже сто лет, склероз, маразм и всякие такие вещи, а к тому же и в молодости некоторые люди считали меня дураком (В. Войнович. Москва 2042); Наши писатели тоже описывали жизнь вождей или движение всяких промышленных или сельскохозяйственных механизмов, но все же некоторые ухитрились писать разные романы или поэмы о любви, природе и всяких таких вещах (В. Войнович, там же); Поп, урядник - сивуха течет по усам, / с ним - петля и прочие вещи. /Между ними - царь самодержец сам. / За царем - кулак да помещик (В. Маяковский. Сказка о дезертире, устроившемся недурненько, и о том, какая судьба постигла его самого и семью шкурника); И Лева сделал мне предложение. Я немедленно согласилась, потому что в моей душе тоже был кризис жанра: трагическая любовь, там, всякие дела... (Гриша Брускин. Из книги «Подробности письмом»).
Как правило, примитивы экспрессивны, эмоционально окрашены (чаще негативно): и прочая канитель, дребедень, ерунда, ерундень, бредни, ужастики. Например: Этому-то нехристи американские и учат детишек с малолетства в компьютерных играх про звездные войны и прочую муру (Г. Старостенко. Прозелит); Ну если в диктантах у них по двадцать ошибок и прочие ужастики, тоже зачет?; Курс слабейший, у них гетман - имя, Мазепа - фамилия и прочие бредни; Сколько можно слушать эти вяки и прочую дребедень?; Да расстанься ты с этой юбкой и прочим барахлом!
Обобщающие слова при цетере - это не только семантические примитивы, но и окказионализмы, меняющие значение «под давлением синтаксиса на семантику» (Ю.Д. Апресян) (Денег не дают, выходных нет и прочие карбюраторы; Опять развела нытье и прочие фуги (разг. речь), и разного рода креатуры (Пироги во всю лопату стряпали с изюмом, кашу, шундур-мундур всякий; А маленька-то, ну вся в матерь! Насдеват серёжки и всяки чики-брики, фыр-фыр! (ДР).
Обобщающие слова при цетере имеют возрастные, социальные, профессиональные и территориальные ограничения в употреблении. Например:
(молодежн.) фигня, бодяга, ботва и др.: Не трогайте мою тему (на Интернет-форуме), для этого есть мыло (т.е. e-mail), приват (т.е. приватные сообщения) и вся ботва; Ну, там, в Писаницу (музей-заповедник в Кемеровской области) пойдем и еще какая-то фигня;
(проф.) карбюраторы, фуги, еры и др.: Денег не дают, выходных нет и прочие карбюраторы; Опять развела нытье и прочие фуги; Да десять лет уже слушаю матюгню и прочие еры.
(диалектн.) рвань-дрань, рваньё-драньё, холера, мелузга, мурашка (мелкая рыба), гнус, язва, готоджа, хряпа (порубленные овощи и ботва для корма свиней), всячина, шильце-мыльце (мелкие товары), шундор-мундор, шундур-мундур (всякая всячина) и др.: Волки, медведи, рыси, лоси - холера всяка была; Ситец был, сатинец, щас-то шелковое да всяка язва, раньше такого не было; Пироги во всю лопату стряпали с изюмом, кашу, шундур-мундур всякий; Нитки, платки покупали и всяко шильце-мыльце; Ботвиньё, и картошку, и всяку хряпу им (свиньям) даём; Пескаришка, и ельчишка, и всяка мурашка идёт (примеры взяты из: Среднеобский словарь (Дополнение) / Под ред. В.В. Палагиной. Томск, 1983. Ч. 1; 1986. Ч. 2.);
(просторечн.) мелкота, мелочь, черепушки, хренушки, хрень, жрань, жрать, змеи и др.: У Пети глисты-млисты и всякая хрень, а она ему: «На ягодку, на!»; Ешьте, ребятишки, конфетки, печенюшки и всякие хренушки; И капусту, и морковку, и свеколку, и всех змеёв в суп побросала.
Разговорная цетера при обобщающем слове изменяет его семантический объем, превращая гипоним (согипонимы) в гипероним, например: В огороде я чё сушу? Спорыш, мокрец к коленкам припариваю, да всяку лебеду, ромашка, да чистотел, да... (лебеду в значении лекарственные травы); - А что у Вас в салате? - Да чё? Капуста, лук, перец, да всяка моркошка ('овощи'); Таньку выдавали, увсех повидала - Кольку, да Саньку повидала, да всех братьёв-зятьёв ('родственников'). То же у В. Маяковского в «Стихах о советском паспорте»: И, не повернув / головы кочан / и чувств / никаких не изведав, / берут, / не моргнув, / паспорта датчан / и разных / прочих / шведов (шведов в значении иностранцев, скандинавов).
Изменения семантической структуры обобщающего слова при цетере обусловлены также процессами деонимизации и наведения семы: Учим дураков, середняков, всяких Ганичкиных-Маничкиных; Чевой-то я буду в свой погреб всяких пускать? Давайте и соседей, и родственников, и всяких Ивановых-Петровых! То же у В. Пьецуха («С точки зрения флейты»): ...Со мною начали совершаться разные малопонятные вещи. У меня появилась привычка просыпаться посреди ночи, внезапно стали ни с того ни с сего останавливаться часы, а в меланхолические минуты мне явственно слышались голоса, отдаленная музыка, перешептывание и другая «шотландия».
В устной спонтанной коммуникации ряд цетер активно пополняется за счет различных частей речи: и тьма, и вообще, и всё, то-сё, и да-да-да с экспрессивным повтором частицы:
На участке (садовом) всякой твари по паре: и колорадский жук, откуда взялись, и тьма; Медалисты в этом году и в сорок четвертой школе, и в семьдесят второй, и в пятьдесят третьей, и в девяносто третьей, и тьмы и тьмы и тьмы; Задразнил меня Марик вконец: и работа бабья, и халат, и вообще... (С. Каледин. Смиренное кладбище); Пойдем прошвырнемся по шоссе, газировочки напьемся и вообще; Я сюда на двух электричках добираюсь, и всё. Чего же мне за шестьдесят продавать?; У меня давление, и всё, а вы орете без конца; Как так - отключили воду без объявления, без всего; Поставь себе спутниковое телевидение: там «Культура» и всё такое; Тренер с ними работает на полную, в походы их таскает, на природу, там и тренирует, выносливость, то-се. (Е. Шкловский. Аквариум); Жила там балерина... У нее на стенах тарелочки и да-да-да... (то есть прочий антиквариат) (Л. Гурченко. «На ночь глядя» от 03.07.2006). Последний случай близок к использованию песенной речи в роли цетеры: ла-ла-ла, ля-ля-ля, тра-та-та (как правило, в пересказе чужой речи): Елена Александровна, дорогая, и ля-ля-ля, в отпуск только зимой; Часы сокращаются, детей мало, и ля-ля-ля; Класс, говорит, расформируем: кого в гуманитарный, дураков - в «Г», и ла-ла-ла. В роли цетеры активно функционируют междометные фразеологизмы: Эта пища богата белком, йодом и еще черт знает чем (Н. Рубанова. Патология короткого рассказа); Что за гадство - каждый день то тысячи нет, то черт знает что!; То вещи пропадают, то черт знает что!; Пошла за хлебом, состав остановился, и черт знает что!
Многолико проявляет себя цетера в художественном тексте. Например, у В. Маяковского она является показателем идиостиля, выполняя различные художественные функции. Так, с ее помощью поэт стилизует, пародируя, форму «царевых манифестин»: И свистели / в каждом / онемевшем месте / плетищи / царевых / манифестин. / Мы! мы! мы! / Николай вторый, / двуглавый повелитель / России-тюрьмы / и прочей тартарары, / царь польский, / князь финляндский, / принц эстляндский / и барон курляндский, / издевающийся / и днем и ночью / над Россией / и крестьянской и рабочей... / и прочее, /и прочее, /и прочее... (Корона и кепка) Ср.: Божiею милостью, мы, Николай Вторый, Императоръ и Самодер-жецъ Всеросстскш, Царь Польскш, Великт Князь Финляндскш, и прочая, и прочая, и прочая.
В поэзии И. Бродского, утверждающей, «что язык - последнее прибежище и спасение поэта» [Зубова, 2000, с. 351], цетера (и т.д.; и т.п.; и т.д., и т.п.; и проч.; etc.; и под.) также является показателем идиостиля наряду с другими сокращениями служебных слов русского языка: В феврале чем позднее, тем меньше ртути. / Т.е. чем больше времени, тем холоднее (И. Бродский. Эклога 4-я (зимняя); Города знают правду о памяти, об огромности лестниц в так наз. / разоренном гнезде, о победах прямой над отрезком. / Ничего на земле нет длинней, чем жизнь после нас, / воскресавших со скоростью, набранной к ночи курьерским (И. Бродский. Bagatelle). «Бродский <...> сделал выдвижение служебных частей речи характерной чертой своей поэтики», - пишет Л.В. Зубова. И далее, со ссылкой на М. Крепса: «. новаторство Бродского в первую очередь обусловлено именно его решением использовать союзы в рифме - новаторство, которое волей-неволей потянуло за собой и зашагивание. Другими словами, не сдвиг союза и решение писать анжамбеманами вызвало употребление составной рифмы с союзом, но рифма с союзом необходимо навязывала употребление анжамбемана» [Там же]. Сказанное справедливо и по отношению к словарю сокращений И. Бродского, в том числе к цетере, в том смысле что она может быть как в рифме, так и в зашагивании: Аббатство привольно раскинулось на берегу реки. / Купы зеленых деревьев. Белые мотыльки / порхают у баптистерия над клумбою и т.д. / Прохладный английский полдень. В Англии, как нигде, / природа скорей успокаивает, чем увлекает глаз (И. Бродский. В Англии); Природа научит их / тому, что сама в нужде /зазубрила, как стих: / времени и т.д. (И. Бродский. Сидя в тени); И патетика жизни с ее началом, / серединой, редеющим календарем, концом / и т.д. стушевывается в виду / вечной, мелкой, бесцветной ряби (И. Бродский. Сан-Пьетро). Цетера Бродского, в том числе консонатная (т.д.; т.п.), будучи слогообразующей в произнесении, служит не только рифме, но и ритму стиха: . Знаешь, на свете есть / вещи, предметы, между собой столь тесно / связанные, что, норовя прослыть / подлинно матерью и т.д. и т.п., природа / могла бы сделать еще один шаг и слить / их воедино (И. Бродский. Элегия); ... водопровод, маршруты / сборщика податей, душные катакомбы, / чья-то нитка, ведущая в лабиринт, и т.д. и т.п. - с пучком / дрока, торчащим из трещины посередине (И. Бродский. MCMXCIV); Что до женских фигур - нимф и т.п., - они / выглядят незаконченными, точно мысли (И. Бродский. Примечание к прогнозам погоды).
Цетера оказалась последней рифмой И. Бродского в стихотворении «Август», единственном стихотворении, датированном 1996 годом. Американский издатель получил его по факсу из университетского городка Саут-Хедли (там Бродский регулярно жил и преподавал в одном из пяти колледжей Массачусет-ского университета) за неделю до смерти поэта: Поэтому долго смеркается. Вечер обычно отлит / в форму вокзальной площади, со статуей и т.п., / где взгляд, в котором читается «Будь ты проклят», / прямо пропорционален отсутствующей толпе. Рифмой и т.п. - толпе, оказавшейся смысловой ('множество') и символической, И. Бродский простился с читателями, продлив себя в веках, потомках, толпе.
Цетера, наряду с перечислительным рядом, в состав которого она входит, отражает особенности стиля, эстетические установки эпохи. Так, в средневековом стиле «плетения словес» (XIV-XV вв.) цетера, содержащая элементы неназванного множества, так же как и многочленный перечислительный ряд, созвучна философской идее исихазма о непознаваемости и неназываемости Бога. «Согласно учению исихазма, к имени Бога (и вообще к названию сущности чего-либо) можно лишь приблизиться, пробуя разные способы именования» [Зубова, 2000, с. 335]. Например:
И ныне, Владыко, благослови, да воздохнув от сердца, и языком возглаголю Дионисия Ареопагита «О Божественных именех», что есть Тебе, Богу, присно-сущные имена истинные, еже есть близостные, и что виновные, сиречь похваль-
ные. Сия суть сущие: Сый, Свет, Истинна, Живот. Только свойственных четыре, а виновных много, сия суть: Господь, Вседержитель, Непостижим, Неприступен, Трисиянен, Триипостасен, Царь славы, Непостоянен, Огнь, Дух, Бог, и прочая (Аввакум. Житие).
«Для современного познания мира важны подробности. Синонимы и перечисления теперь нужны не для того, чтобы постепенно уточнять понятия, а для того, чтобы выражать многообразие мира, равнозначность сущностей» [Там же, с. 336]. (Ср. у Б. Пастернака: Не знаю, решена ль / Загадка зги загробной, / Но жизнь, как тишина /Осенняя, - подробна («Давай ронять слова...»).) Сложность этого выражения скрывает в себе и цетера:
Не пчела, а рой / главное. Не иголка - стог! / Дерево, а не его листок. / Не солнце, если на то пошло, а вообще восток, / и т.п. (И. Бродский. Театральное); Дальше - дивные дивы / времени, лишних дней, / скачек к финишу в шорах / городов и т.п. (И. Бродский. Строфы); Скользить по побережью Холодного моря... Скользить по... Быть безымянной... Чистой... Светлой... Самое главное - быть безымянной... Снять все маски, истечь слезами... Распластаться под криками чаек... Глубоко под землю зарыть свою страшную боль... Отнести за высокие горы, за дикие леса... Утопить в море. Синем. Сером. Красном. Черном... каком угодно! Затонуть кораблем на дно, лежать не шевелясь. Обучиться языку дельфинов. Поумнеть капельку. Не прочитать ни строчки, не сказать ни слова, не сесть ни в один поезд. Не помечтать ни об одной иллюзии. Не поверить ни в одну идиллию. Загрустить - до чертиков, до русалок, до леших с ведьмами! - и встать, и пойти. И богу помолиться. Зардеться. Заалеть. Очиститься. Сделать промывание желудка. Выпить активированного угля. Не думать об истине и проч. (Н. Рубанова. Патология короткого рассказа).
В художественном тексте цетера употребляется не только в авторском повествовании, но и в речи героев, выполняя характеризующую функцию и являясь одним из средств возрастной, социальной, национальной паспортизации героя (см. примеры из В. Пелевина, С. Каледина, В. Войновича, приводимые ранее).
Кроме основного текста, цетера может быть и в паратексте (раме, рамке произведения). Например, встречается она в заглавиях: персонажных (Егор Булычов и другие; Достигаев и другие; Сомов и другие М. Горького; Я и прочее В. Пьецуха; Винни-Пух и все-все-все А. Милна (в пересказе Б. Заходера); Про коалу Ушастика, утконоса Тихоню и других Л. Рииса (в переводе Н. Емельяновой), адресатных (Послание Борису и «прочим рабам Бога Вышняго» Аввакума), тематических (О «фиасках», «апогеях» и других неведомых вещах; Про Госторг и кошку, про всех понемножку В. Маяковского). (См. также заглавия научных статей: Фурашов В.И. О значении конструкций с предлогами «кроме», «помимо» и другими; Жолковский А.К. Графоманство как прием (Лебядкин, Хлебников, Лимонов и другие); Хан-Пира Эр. Англоязычный, франкоязычный, русскоязычный и другие; Он же. КПД, ПТУ, МВТУ и другие; Булыгина Т.В. Я, ты и другие в русской грамматике) Цетера органична в избранном: М. Горький. Макар Чудра и другие рассказы; Житие Аввакума и другие его сочинения; Э. Риу. Польщенная летающая рыба и другие стихи; Жолковский А. К. Блуждающие сны и другие работы.
В заглавии художественного произведения она выполняет различные функции. Например, у В. Пьецуха (прозаический цикл Я и прочее) служит выдвижению героя на фоне подробностей бытия. В этом смысле цетера модальна. Имеется у нее и структурообразующая функция: прочее во внешнем заглавии перекликается с заглавиями внутренними (внутренней рамкой) текста: «Я и прочее» - это «Я и море», «Я и потустороннее», «Я и дуэлянты», «Я и перестройка». Перечисленное представляет литературный жанр фрагмента, организованный в цикл, и цете-ра оказалась органичной жанру, обнаруживая взаимосвязь относительно самостоятельных частей, их подчиненность единому замыслу произведения.
Уместна цетера и в таком компоненте паратекста, как примечание, отступающем от образной ткани повествования и приближающемся к информационному типу текста и научному стилю изложения, чтобы избежать, в частности, читательского «упрека недостоверности» (И. Бродский). Например, Примечания А.С. Пушкина к «Евгению Онегину»: Сладкозвучнейшие греческие имена, каковы, например: Агафон, Филат, Федора, Фекла и проч., употребляются у нас только между простолюдинами (примечание 13 к строке «Ее сестра звалась Татьяна.»), Пародия известных стихов Ломоносова: «Заря спокойною рукою / От утренних спокойных вод / Выводит с солнцем за собою», - и проч. (примечание 34 к строкам Но вот багряною рукою / Заря от утренних долин / Выводит с солнцем за собою / Веселый праздник именин).
Естественна цетера и в предтексте: черновиках, набросках, планах художника слова, где она обнажает сгусток мысли или творческую мысль в ее зачатке, мысль неродившуюся, неоформившуюся, выдавая аванс на ее будущее развитие. Например, подготовительные материалы Ф.М. Достоевского к «Бесам»: 22 января /3 февраля <1870> Т.Н. Гр(а)новский. <... > 55лет. Литературные воспоминания. Белинский, Грановский, Герцен (А. и Б. «Охота тебе с таким дураком говорить»). Тургенев и проч. <... > (Воспитанница) стала рассказывать Ш<атову> об их любви, как встретились - подробности и проч. <... > Ст<удент> резко и отрывочно излагает несколько мнений насмешливых, между прочим о плаксивой бабе и т.д. <...> (Смерть Ш<атова>, клевета на жену и т.д.) <...> Гр<ановский> покраснел: «Разве я их (бывших жен) забыл? И если я женат, то каждый раз после слишком долгих промежутков, когда уже утомилось и устало сердце страдать, хотя и не закрывалась никогда прежняя язва». - И т.д. И т.д. Но кончилось тем, что ты женился и оправдываешься только тем, что после долгого срока.
В художественном тексте цетера пытается конкурировать с другими конти-нуаторами перечислительного ряда: многоточием, тире (его устаревшим вариантом), отсутствием точки при нулевой пунктуации как средствами метаграфемики:
- Я тебе вычеркну Симыча, а ты меня лишишь эликсира и будешь смотреть, как я старею, седею, теряю зубы... (В. Войнович. Москва 2042); - Когда-нибудь и этот текст закончится. Его допишут, подредактируют, покажут корректорам, пустят в печать. (Н. Рубанова. Люди сверху, люди снизу); Разумеется, у Черкасовых были друзья из высшего социального круга: Шостакович, Мравин-ский, Эйзенштейн... (С. Довлатов. Куртка Фернана Леже); Ведь я словно умер, и вот опять родился, учусь говорить, смотреть - (А. Ремизов. Взвихренная Русь); Ночью была гроза настоящая: сначала гром гремел, потом как запустит дождь
- (А. Ремизов, там же); прибываю с супругой /участвую в церемонии /обеспечиваю присутствие / произношу напутствие <... > не вижу продолжения / закрываю мероприятие / посылаю все к чертовой матери / осуществляю стихосложение (Е. Бунимович. Исходящие).
Перечислительный ряд может быть продлен союзом при нулевой позиции члена ряда, которая фиксируется многоточием или повторяющимся тире: В самом деле, видит он (Сумароков) на полу свою шляпу, и---(А.С. Пушкин. Table-talk);
- Не бывает так, понимаешь? Только в голливудских фильмах. И начальный капитал, и. Ты, как домашнюю курицу, готовишь трагикомическую, приправленную клюквой утопию (Н. Рубанова. Люди сверху, люди снизу); . неужели Все так? И родители? И бабушка с дедушкой? И тетя Женя с дядей Андреем, когда тот был еще жив? И...? И - вот ужас - и я? (Н. Рубанова. Там же); - Тебя же сватали, - продолжала Марья тоном ниже. - Елена Федосеевна - чем не жена? И хозяйка, и. (С. Каледин. Коридор). См. также экспрессивный синтаксис Е.А. Земской в научном тексте: В ней (в рецензии на фильм) можно видеть и эпатаж - указание на абсурдность (наречие «оземь» по нормам языка не сочетается со словами «с половиной», это соединение бессмысленно), и указание на
то, что Араки не дотягивает до Феллини, и намек на перебор чувства, и... (Е.А. Земская. Клише новояза и цитация в языке постсоветского общества).
В современных постмодернистских текстах поиск новых континуаторов выражается в вербализации пунктуационных средств метаграфемики: Впрочем, всегдашняя Аннушкина тяга к удовольствиям Майи, про которую она тогда и слыхом не слыхивала, приносили и ей некоторые недетские проблемы, как-то: «контрацепция» <... > на втором курсе, трихомониаз <... > на третьем, запятая... (Н. Рубанова. Люди сверху, люди снизу); Вот и всё / Запятая / На пороге рая / Висит колокольчик / Точка / И звонят / Запятая / Идут группами и одиночки / Запятая /Грешные и не очень / Точка /Ни улыбок / запятая / ни слёз / запятая / было / запятая / есть / запятая / и всегда будет так / здесь / наверное / нужен вопрос / но я самонадеянно ставлю / восклицательный знак (Шале, http://musicforum.ru/index.php?showtopic=11245&st=420&p=207235&#entry207235) Что до запятой, то она как знак перечисления становится основным синтаксическим знаком изменившегося ландшафта культуры, который стал представляться каталогом (перечислительным рядом) или энциклопедией, отменяющими ценности традиционного авторского искусства и его пунктуационный символ - восклицательный знак. Новая модель мышления выглядит как: Моцарт, Бетховен, Бах и др. вместо прежней: Моцарт! Бетховен! Бах!1
В художественном тексте в структуре перечислительного ряда происходят изменения, связанные с сокращением членов ряда и появлением новых средств связи между ними. Изменения обусловлены близкой к формульной (схемной) записью ряда. Сокращение ряда происходит благодаря рациональной «упаковке» его членов с помощью окказиональных композитов, а также скобок и висячего дефиса (относимых в [Гугунава, 2002, с. 602] к способам интерактивного словообразования), которые совмещают противоположные (в случае антонимов) и парадоксальные (если это парономазы или омонимы) сущности: Он же сказал, что будет здесь всю ночь и, если она не против, станет ждать ее в шесть - когда клуб закроется - на улице... Она - социальная, культурно-контекстная, по- и пастельная, (а) логичная и легкая на подъем, конечно, была не... (Н. Рубанова. Люди сверху, люди снизу); Сон без героя пуст и тёпел: /Калейдоскоп из(битых) стёкол / Авангардиста-наркомана (Алиса, http://www.poezia.ru./article/php?sid =48045). Скобки здесь - это и знак препинания, и математический символ, требующий операции их раскрытия. Изменения отражают аналитический склад текста, выражающийся в разложении его элементов (в частности слов) на морфемы и звукокомплексы с использованием различных приемов лингвопластики: квантования, сращения, растяжения, сдвига и др. (см. об этом в [Штайн, 1994, с. 19-28]); демонстрируют вторжение элементов научного стиля в художественный.
Что касается формульных средств связи между членами перечислительного ряда, то это и иноязычная метаграфемика (Похрапывает его плоть & кровь, бровью поводит, бормочет что-то (Н. Рубанова. Патология короткого рассказа), и символика из различных областей знания, предполагающая неоднозначное прочтение (Анна сама не знает, чего хочет: Е2 ли уже денег и известности, Е4 ли ребенка (Н. Рубанова. Люди сверху, люди снизу), и средства рубрикации (Контингент клуба мало трогал ее, ведь ей всего лишь нужны были бабки, чтобы -пункт а) купить компьютер, и пункт б) снять квартиру (Н. Рубанова, там же), и конъюнктивированное плюс2 вместо соединительного и: ...Мы, восклицая «вон, / там!», видим сверху слезу /ястреба плюс паутину, звуку /присущую, мелких волн
1 См. об этом в: [Бакши, 2005, с. 193-202].
2 Ср. с новообразованием нашего времени - производным предлогом плюс к [Цой, 2006, с. 86], который в [Словарь наречий и служебных слов, 2002, с. 444] имеет помету «разг.»: Плюс к навалившимся заботам сам заболел и Заботы навалились плюс сам заболел.
(И. Бродский. Осенний крик ястреба); В те годы Шурка - сначала прислуга, потом жена - целый месяц безмолвно обхаживала всех плюс еще Глашу (С. Каледин. Коридор); Фред сунул мне обрывок газеты и продолжал: - Тебя встретит Рымарь. Узнать его просто. У Рымаря идиотская харя плюс оранжевый свитер (С. Довлатов. Креповые финские носки); Чтобы действительно понять Набокова, нужно владеть по меньшей мере тремя основными европейскими языками плюс хорошим русским (Н. Рубанова. Люди сверху, люди снизу).
Плюс переходит и в цетеру, в частности в разговорной речи: - Любовь Николаевна, кого будем готовить (к награждению)? - Точно Кузнецова плюс другие. Подумаем; Возьмите (на олимпиаду) Маркину, Дубс плюс остальные, кто посильнее. Характерно, что обычный сочинительный ряд в разговорной речи мимикрирует под числовой, а числовой ряд при сложении - под обычный сочинительный: Пять и три - восемь; Пять да три да два - десять.
И так далее.
Литература
Бакши Л. Другое пространство. Знамя. 2005. № 4.
Гугунава Д.В. Окказиональная деривация в литературной критике: Интерактивность как знак постмодерна // Предложение и Слово. Саратов, 2002.
Гугунава Д.В. Гендиадис - «шмендиадис» (О повторах-отзвучиях) // Русская речь. 2006. № 5.
Левашова В.А., Смирнов О.В. Модифицирующие функции перечислительного ряда как фактора стилистической организации текста // Формально-семантические корреляции языковых единиц. Киев, 1989.
Лукин В.А. Семантические примитивы русского языка. Основы теории. М., 1990.
Петрунина С.П. Разговорные особенности цетеры в текстах разных функциональных стилей // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты. Бийск, 2006.
Прияткина А.Ф. Русский язык: Синтаксис осложненного предложения. М., 1990.
Рогожникова Р.П. Словарь сочетаний, эквивалентных слову: Наречные, служебные, модальные единства. М., 1983.
Словарь наречий и служебных слов русского языка / Сост. В.В. Бурцева. М., 2002.
Словарь сокращений русского языка / Сост. Д.И. Алексеев, И.Г. Гозман, Г.В. Сахаров. М., 1963.
Троицкий Е.Ф. Цетера - один из равноправных компонентов сочинительной конструкции // Современный русский синтаксис: Предложение и его членение. Владимир, 1994.
Уфимцева А. А. Типы словесных знаков. М., 1974.
Хроленко А.Т. Сеялки-веялки // Русская речь. 1972. № 4.
Цой А.С Три этапа «жизненного цикла» производных предлогов // Филологические науки. 2006. № 5.
Штайн К.Э. Гармоническая организация поэтического текста: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 1994.
Янко-Триницкая Н.А. «Штучки-дрючки» устной речи (повторы-отзвучия) // Русская речь. 1968. № 4.
