Церемониал двора королевы Франции в эпоху Возрождения

Шишкин Владимир Владимирович

Щшкин Владимир Владимирович

кандидат исторических наук доцент, Санкт-Петербургский государственный университет 191014, Россия, г. Санкт-Петербург, Литейный проспект, 45/8 Shishkin Vladimir Vladimirovich PhD in History

Associate Professor, Department of Msdieval History, Saint-Petersburg State Univsrsity 191014, Russia, Sankt-Peterburg, g. Saint Petersburg, Liteinyi prospekt, 45/8, kv. 30

И [email protected]

Статья из рубрики "Исторические факты, события, феномены"

Аннотация. Объектом исследования является церемониал ренессансного французского двора XVI в., включавший в себя торжественные и ординарные мероприятия, в которых участвовала и зачастую организовывала королева Франции и ее двор. Церемонии и этикет двора королевы, выражавшийся в конкретных и обязательных для монаршей персоны и членов ее двора ежедневых мероприятиях в месте пребывания королевского двора представляет собой еще малоизученное поле исследования, что не позволяет делать выводы о настоящей функциональной роли дамского двора. Основываясь на свидетельствах современников - непосредственных участников придворной жизни эпохи последних Валуа - Маргариты де Валуа и Пьера де Брантома, а также анализе рукописного источника (из фондов Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге) - королевских Регламентах 1560-1580-х гг., которые определяли организацию и функционирование двора, а также регулировали правила поведения и церемониальные обязанности придворных в отношении царствующих особ, в частности, королевы Франции, демонстрируется самостоятельная организационно-политическая роль двора королевы, постоянно возрастающая со временем. Рассматривая особенность французской монархии - наличие Салического закона, отстраняющего женщин от наследования трона, вместе с тем доказывается, что церемониал двора королевы в качестве компенсирующего начала становился способом политической репрезентации и публичного управления, подчеркивал сакральное положение младшего венценосца, позволяя находить основания осуществлять реальное вмешательство в государственные дела и принимать на себя бразды управления королевством в случае необходимости. Растущая профессионализация службы в доме королевы вела к усложнению и совершенствованию церемониальных норм, о чем свидетельствует сравнение Регламентов разных лет издания, и получила окончательное нормативное закрепление в 1585 г., став основой для церемониала и, соответственно, политического влияния дворов французских королев последующих столетий.

Ключевые слова: История Франции, XV-XVI века, династия Валуа, придворный церемониал, королева Франции, Салический закон,королевские Регламенты, придворные должности, повседневные церемонии, дамский двор

DOI: 10.7256/2454-0609.2017.2.21459

Дата направления в редакцию: 11-01-2017 Дата публикации:

Abstract. The article is focused on the ceremonial practices at the French Renaissance court during the 16th century, which included festive and ordinary activities, involving and often organized by the Queen of France and her court. The ceremonies and the etiquette of the Queen's court, which found expression in specific and obligatory daily activities of the royal persona and the members of her court, remains a little-studied field of study and hence does not allow to make conclusions regarding the real functional role of the noble ladies court. The research is based on the evidence of contemporaries - direct participants in the court life during the epoch of the last Valois - Marguerite de Valois and Pierre de Brantôme, as well as the analysis of a manuscript source (from the collection of the National Library of Russia in Saint-Petersburg) - the royal Regulations of the 1560-1580s, which established the organization and functioning of the court, but also regulated the rules of conduct and the ceremonial duties of the courtiers towards the reigning monarchs, in particular, the Queen of France. Using these sources the author demonstrates the independent organizational and political role of the Queen's household, which steadily increased with time. Considering the particularities of the French monarchy - such as the use of the Salic Law that barred women from succession to the throne, it nonetheless becomes apparent that the ceremonial of the Queen's court was a compensating beginning that became a means of political representation and public administration, highlighting the sacred status of the junior monarch and providing her with the grounds to actually intervene in the affairs of the state and to take over the management of the kingdom when necessary. The growing professionalization of the service to the Queen's household led to the complication and perfection of the ceremonial norms, as evidenced by a comparison of the Regulations from different years of publication and which received final legal consolidation in 1585, becoming the basis for further ceremonial and, consequently, political influence for the courts the French Queens during the following centuries.

Keywords: history of France, 15th-16th centuries, Valois dynasty, court ceremonial, Queen of France, Salic Law, Royal Regulations, court duties, daily ceremonies, noble ladies court

Королевы Франции периода Возрождения, совпавшего с поздним Средневековьем -началом раннего Нового времени - XV-XVI вв., сыграли важную роль в становлении придворного церемониала французского двора и укреплении основ французской монархии, постепенно добившись исключительного права принимать организационно-политические решения наряду с царствующим монархом - мужем или сыном. При каких обстоятельствах происходил этот процесс и насколько важен церемониальный аспект функционирования королевского двора для понимания сущности складывания абсолютных монархий в Европе, мы попытаемся ответить в настоящей статье.

Впервые во французской литературе выражение «королевская церемония», переиначенное с латинского языка на французский лад и явно перенятое из литургической лексики, употребляет писательница Кристина Пизанская в своей книге «О деяниях и добрых нравах мудрого короля Карла V» (1404), однако использует его уже в том смысле, который в него вкладывали современники эпохи Старого порядка (Ancien régime ) во Франции - установленный торжественный ритуал и порядок репрезентации королевской власти: «Королевские церемонии совершались вовсе не по причине склонности [короля] к удовольствию, а дабы сохранять, поддерживать и показывать

пример его будущим преемникам, ведь только благодаря торжественному порядку может

соблюдаться и находиться на самом почетном месте высоты своей корона Франции» -t19-С. 511.

Согласно исследованиям американского историка Ральфа Гизи, слово церемониал в XV-XVI вв. во Франции применялось только по отношению к большим общегосударственным мероприятиям, свидетельствующим и подчеркивающим исключительность положения

королевской особы и священный характер ее полномочий Г27, С 491. Следуя определению королевского историографа первой половины XVII в. Андре Дюшена, речь идет о церемониях помазания на царство, коронации, торжественных въездах в города, присутствия короля на заседании Парижского парламента (lit de justice) и церемонии похорон монархов. А. Дюшен добавляет к этому «публичные торжества» (solemmnitez publiques) с участием «Их Величеств», имея в виду королевские крестины и свадьбы,

приемы послов, и прочие праздничные мероприятия с участием монарших особ Г24, С 339-5491.

Помимо большого государственного церемониала, которому должны были следовать все короли, во имя поддержания традиции и основ своего политического тела, существовал, согласно определению Р. Гизи, также отдельный церемониал увеселительных праздников и спектаклей, и повседневные ритуалы королевского двора и составляющих его малых дворов - т.е. дворов королевы и прямых родственников;

нормы этих ритуалов со временем стали частью публичного права [27j—С—68-721. Церемонии при дворе королевы являются объектом нашего внимания в настоящей с та тье .

Речь пойдет о повседневных придворных церемониях, в которых принимала участие и которые часто организовывала королева Франции, младший венценосец, о чем мы знаем очень немного и, как правило, в отрывочном виде. Причина такого положения вещей заключается в особенностях источников: дело в том, что королевское законодательство очень немного говорит о королеве вообще, а королевские ордонансы и регламенты, касающиеся двора, главным образом определяют положение и обязанности мужчин из

ее окружения Г31, С 70-741.

Конечно, в эпоху раннего нового времени, как и в средневековье, королевский двор был прежде всего обществом мужчин. Совершенно очевидно, что даже знатная придворная дама XVI в. рассматривалась представителями противоположного пола как объект приятного и престижного времяпровождения, выгодного брака, наряду с

интересом к объектам искусства, играм, охоте и дуэлям Г8, C 118-1221. Короли сами задавали тон, обзаведясь фаворитками и придав им официальный статус при дворе,

начиная с Агнессы Сорель (ок. 1422-1450), возлюбленной Карла VII[14f С 161. Однако это же шестнадцатое столетие стало периодом заметной трансформации реального социально-политического положения и усиления влияния французских королев, а вместе с ними их дамского окружения. Попытки занять свое, особое место при дворе, и играть политическую роль были характерны для многих средневековых королев Франции, однако, начиная с XIV в., все они сталкивались с конкретным «конституционным» ограничением - социально-политическим лимитом, отстраняющим женщин от наследования трона и, таким образом, принижающим их статус, - Салическим законом, логика которого ставила под сомнение их право на непосредственное управление королевством в случае необходимости Г2, С- 250-252; 7, С- 248-262"|.

Речь идет об одном из фундаментальных законов французского королевства, окончательно закрепившемся в правовой практике в XV столетии, который знаменовал отстранение женщин и их потомков от наследования французского трона и который не мог не отражаться на положении королевы. Французские легисты апеллировали к франкскому Lex Salica, который, правда, регулировал только поземельные отношения, но соответствующие толкования и комментарии к нему юристов XIV-XVI вв. позволили королевской власти исключить даже возможность обсуждения на политическом уровне о

допущении женщин к трону лилий Г21, с 799-8201. Одновременно, знатоки римского права с легкостью могли доказать, что в юридических текстах прошлого, в частности, в Кодексе Юстиниана, римские и византийские императрицы именовались только как жены императора, Августы, их первые подданные, не имея четких фиксированных властных и

распорядительных прав и обязанностей, и главное - законодательных полномочий Г38, с 49; 15, с. 1491. Но при этом мало кто отрицал реальную власть и влияние, которыми потенциально могли обладать эти государыни. Тем не менее, всякий раз, когда царствующей или вдовствующей королеве приходилось принимать на себя регентские обязанности, находились силы, главным образом, в лице принцев крови, которые

оспаривали ее власть и полномочия. История Франция богата подобными примерами с. 1011.

Ренессансная эпоха, сопровождавшаяся реформационными процессами, окончательно закрепила рецепцию римского права, вызвала к жизни огромное количество античных текстов, а также современных эпохе сочинений, благосклонных к женщинам, которые помогли переосмыслить и изменить отношение к месту супруги монарха в жизни общества, отведя ей более значимую роль, а сложные политические ситуации, с которыми столкнулись практически все королевы Франции XVI в., окончательно вывели

Г3 С 404-406' 47 С 476-

их на государственную сцену, и зачастую - на ключевые позиции

4821. Церемониал, в свою очередь, стал главным представительским спектаклем, который сыграли эти королевы, отчасти повторяя церемониал мужского двора короля, отчасти находя свое собственную нишу церемониального престижа, заставив придворных в итоге

искать покровительства и фавора не только короля, но также королевы Г49, с 195-2281.

Основы придворного церемониала, бесспорно, лежат в глубинах Капетингской монархии. Первые королевские ордонансы - акты, регулирующие деятельность придворных служб и организацию повседневной жизни в королевской резиденции -появились в середине XIII в. Точнее говоря, это первые дошедшие до нас ордонансы в этой области. Именно они говорят об отдельных службах, обеспечивающих потребности

королевы Франции, которые, надо полагать, действовали по особому распорядку дня V-VI]. Во время Столетней войны (1337-1453) церемониальную инициативу перехватил родственный бургундский двор, чья блестящая организация, бесспорно, производная от двора французского, получила значительное развитие и оказала затем огромное

влияние на европейские дворы, в том числе на «материнский», французский Г20, с 4054191 Хорошо известны воспоминания знатной бургундской дамы Алиеноры де Пуатье (1480-е гг.), которые рассказывают нам о сложной и детализированной организации повседневной жизни герцогини Бургундии, множестве придворных служб, обслуживающих дамскую часть двора, и, что не менее важно, обязательном поведении

придворных дам и кавалеров - этикете -И011. с исчезновением бургундского двора церемониальным законодателем стала Испания, и в целом, Габсбурги, наследники Бургундской династии. Именно испанское культурно-политическое влияние, включая

придворные церемониальные нормы, оказало кардинальное воздействие на повседневный церемониал французского двора, в том числе дамского. Не стоит забывать, что две представительницы семьи Габсбургов были женами королей Франции в XVI столетии - Элеонора и Елизавета Австрийские И5".

Вообще, все королевы Франции XVI в. были иностранками, и происходили из стран, где не действовал Салический закон, поэтому потенциально обладали определенными суверенными правами или, как минимум, претензиями на эти права. Можно привести в связи с этим борьбу Екатерины Медичи за трон Португалии в 1580 г. ""39, С- 238-239; 11, С.

484]. Соответственно, они прибывали во Францию со своими иностранными свитами и собственными представлениями о правах и прерогативах, равно как о должном их положению церемониале. Большая часть этих принцесс не видела себя покорными и безликими женами короля, которые являются его тенью, спрятанной в дальних покоях замка, и предназначение которых ограничивается рождением детей и участием в редких государственных церемониях и регентских советах. Ренессансная эпоха окончательно признала за женщинами право на самовыражение, в том числе в сфере принятия

политических решений -t161. Герцогиня Анна Бретонская (1477-1514), жена Карла VIII (1491), а затем и Людовика XII (1499), впервые призвала в свое окружение знатных дам и девушек, но, в отличие от своих предшественниц, приняла именно организационно-политическое решение, сделав из них профессиональных придворных, поскольку впервые наделила их официальными должностями и обязанностями, статусом при дворе, и соответствующим ежегодным жалованием Г25, С- 70б; 36, 148-171; 6, С. 49- б1"!.

Смешение старинных французских и вновь привнесенных правил, традиций и представлений о церемониале дамского двора, профессионализация службы в доме государыни, со временем сформировало новое церемониальное пространство королевы Франции, которое окончательно оформилось и было законодательно закреплено при Генрихе III в 1585 г.

Королевы Франции издавна были неотъемлемыми участницами больших государственных церемоний, хотя и довольно редких. Андре Дюшен, говоря о правах и полномочиях государынь, пишет о числе прочего, что королевы участвуют в торжественных въездах и публичных празднествах, коронуются, участвуют в заседаниях Генеральных штатов королевства и заседаниях Парижского парламента с участием короля, принимают послов «с большим или меньшим почетом, в зависимости от ранга (dignité) государя, их

пославшего» Г24, С—5б5-591]. Нужно отметить, что все эти церемонии вместе с тем демонстрировали существенное различие между достоинством короля и достоинством королевы, подчеркивая превосходство первого: так, королевы XVI столетия короновались в аббатстве Сен-Дени, а не в Реймсском соборе, получая при этом специальное кольцо, символизирующее Св. Троицу и налагающее обязанность бороться с ересью и проявлять заботу о бедных; во время церемонии корону королевы держали бароны, в то время как корону короля - пэры Франции, к числу которых, кстати, относилась и сама королева; церемония помазания осуществлялась специальным елеем, который отличался от реймсского елея из Священной ампулы, и был призван способствовать плодовитости - чудотворная способность исцелять золотуху признавалась только за мужчинами Г1, С 272-2731; трон королевы, корона и королевские инсигнии были меньшими по размеру; в торжественных процессиях государыня никогда не следовала рядом, а только позади монарха Г46, 13 - 271. Однако при всем этом, вслед

за своим супругом, ее персона признавалась «священной» I"1, С- б40; 43, 255-288""; она могла титуловаться христианнейшей королевой Франции, составлять и подписывать

грамоты от своего имени и по распоряжению короля, принимать решения по государственным делам в случае необходимости Г24, с- 565-591; 29, с. 470-472 22, с. 129; 26,

40-52"". Такие общегосударственные церемонии, подчеркнем, не очень частые, имевшие в основе литургические и публично-правовые начала, свидетельствовали о семейно-политическом характере статуса, соответствующих обязанностях и полномочиях королевы Франции, равно как о постепенном формировании «двух тел» государыни XVI века Г4, с. 556-5571.

Большой церемониал всегда был тесно связан с церемониалом двора. Эволюция последнего, прослеженная Ральфом Гизи и Фанни Козандей, свидетельствует, что придворные ритуалы, ежедневно повторяющиеся с участием монарха и членов его семьи, постепенно становились частью публично-правового пространство Франции, и при Людовике XIV поглотили остальные виды церемониала, превратившись в единое церемониальное поле l"27, с. 76; 5 с. 247-249"".

Однако первую попытку сделать церемониал главным рычагом управления двором, а значит Францией, предпринял Генрих III (1574-1589), последний из Валуа, правивший в разгар гражданских войн католиков и гугенотов. Именно изданные им регламенты 15701580-х гг., опирающиеся, впрочем, на регламенты и опыт организации двора его предшественников, позволили королевам де-юре стать частью придворного

церемониального распорядка Г12, с- 103-116; 13, с- 149-164"|. Вообще, все эти королевские регламенты о дворе, которые, кстати, редактировал король лично, можно разделить на две составляющие: первая их часть касалась общих правил поведения при дворе и нового порядка королевских церемоний утреннего одевания монарха, перемещения по резиденции, мессы, обеда, работы в советах, аудиенций, праздников, ужина, вечерни, отхода ко сну. с самого утра каждой категории придворных, в зависимости от занимаемой государственной или придворной должности, предписывалось находиться в одном из трех помещений перед королевской спальней, и во время церемониальных мероприятий занимать надлежащее место, которое укажет главный церемониймейстер -должность, впервые учрежденная в 1585 г. Г35, с 184-185"". Эти правила были специально напечатаны в типографии Лувра и распространены среди придворных Г37, с 315-331"".

Вторая составляющая регламентов, оставшаяся в виде рукописных сборников, подробным образом расписала обязанности и права конкретным должностным лицам, в виде отдельных приказов-предписаний (порядков) (Ordres), в том числе из штата королевы. Бесспорно, здесь виден определенный итог усиления влияния младшего венценосца и ее двора, результат негласного политического торга мужчин и женщин королевской семьи, равно как желание монарха поставить под контроль и учредить единые правила поведения для всех, кто служит или столуется при большом дворе, найти компромисс с позиции силы.

В Российской национальной библиотеке в санкт-Петербурге сохранился один из таких сборников регламентов, который, собственно, и стал основным источником для написания этой статьи - Регламент дома короля и его главных служб (Reglement de la maison du Roi et des principaux officiers servans en icelle ) Французский аналог

такого сборника, сохранившийся в национальном архиве Франции, был недавно опубликован в электронном виде на сайте Le Centre de recherche du château de Versailles (http://www.chateauversailles-recherche.fr), но, судя по предварительному сравнению, петербургский список гораздо полнее и шире по представленным документам, поскольку содержит регламенты, не представленные во французской

рукописи.

Итак, суммируя все известные нам сведения, попробуем восстановить один день из жизни французской королевы XVI в. В Лувре, главной королевской резиденции правящей семьи Валуа в Париже, царствующая королева жила на втором этаже, и ее апартаменты состояли из пяти основных помещений: главным была спальня (chambre ), к которой примыкали (с разных сторон) помещения кабинета (cabinet ), соединявшегося с аналогичным кабинетом короля, и гардеробной (garde-robe); рядом с гардеробной находилась передняя (antichambre), смежная, в свою очередь, с залой для приемов и

аудиенций (salle) [18, С- 208-2091. Королева-мать в 1560-1570-е гг. жила в другом крыле замка, выше на этаж. Секретарь папского нунция кардинала Александрини отмечал в 1570 г., что ежедневный церемониал матери короля Екатерины Медичи похож на аналогичный церемониал короля, поскольку повторял те же обязательные процедуры, а именно - пробуждение и утреннее одевание и отход ко сну, на которых присутствовали и

дамы и кавалеры [31, C 71]. Это подтверждает в своих мемуарах дочь Екатерины Медичи, Маргарита де Валуа, королева Наваррская, сообщающая, что ее муж Генрих Наваррский

непременно присутствовал при церемонии пробуждения своей тещи [9, C 791. Маргарита упоминает также и о своем участии в церемонии отхода ко сну своей матери, во время которой ей позволялось как дочери Франции сидеть на сундуке, а при прощании с

Екатериной она совершала обязательный реверанс [9, C 481. Судя по всему, Екатерина Медичи была занята делами допоздна и часто нарушала распорядок, который предписывал ложиться спать в 10 часов вечера: об этом писала еще мать Генриха Наваррского Жанна д'Альбре в 1571 г., которая жаловалась сыну, что никак не может поговорить с Маргаритой наедине, поскольку ее будущая невестка выходит от матери

«уже в те часы, которые неудобны для беседы» [42, C 321. Интересно отметить в то же время, что в спальню короля по регламенту допускались только мужчины.

Регламент 1585 г., розданный для всеобщего ознакомления, четко определяет, что капитан почетной гвардии царствующей королевы (chevalier d'honneur) участвует в церемонии утреннего подъема и одевания короля, причем, среди самых почетных лиц,

допущенных в спальню короля [37, C 315-3191. Вместе с тем другой Порядок-приказ короля, из рукописного списка, предписывает тому же капитану и десяти дворянам в его подчинении (gentilshommes d'honneur) прибыть к 8 утра в покои королевы, но не в спальню, а только в приемную: «Начиная с 8 часов утра, если ранее королевой не было отдано иное приказание, [капитану ее почетной гвардии и его дворянам] нужно

проследовать в зал для приемов или переднюю названной дамы» [44, C 80r-81r1. т.е. нет никакого упоминания о том, что в спальню супруги короля допускались мужчины ее сопровождения: судя по всему, они дожидались распоряжений королевы в соседнем помещении. ^гласно Порядку, все они служили посменно, как и многие придворные, по четыре месяца в году: «Его Величество, желая впредь, чтобы королева, его супруга, пребывала в достойном и почетном сопровождении во время следования куда-либо, сообщает о необходимости выбрать тридцать дворян, которые будут служить по 10 человек на четырехмесячном дежурстве, считая началом первого квартала 1 января [1585 г.]» J44———80r-81r1. к началу утренней церемонии в апартаментах королевы капитаны гвардейцев и прочие мужчины ее почетного штата вполне успевали, поскольку короля будили уже в 5 часов утра и первые церемониальные процедуры монарх

завершал в течение часа или двух часов [44, C- 57v-58v1. т.е. королева и ее дамы соответственно вставали на час или два позже.

Вообще, судя по всему, королева-мать, допуская в свою спальню мужчин, видимо,

делала это в качестве исключения. И, оказав надлежащие знаки почета и внимания, через несколько минут кавалеры удалялись в соседнее помещение, переднюю. У нас нет никаких сведений, что какие-либо мужчины допускались на утреннюю или вечернюю церемонию остальных королев, живущих в Лувре - в спальню царствующей королевы или сестры короля Маргариты де Валуа, королевы Наваррской. Упоминая однажды церемонию своего отхода ко сну, Маргарита в мемуарах говорит только о «своих дамах и фрейлинах» —С—152!. Дело в том, что спальня замужней дамы, королевы, воспринималась иначе, чем спальня вдовствующей государыни: именно спальню супруги посещал король ночью, пользуясь секретной дверью в их смежных кабинетах, и

обязательно покидал ее до церемонии пробуждения -t18—С—194]. То есть спальня королевы в определенное время была закрыта для мужчин и считалась сакральным пространством.

Нам почти не известны детали процедуры утреннего туалета королевы Франции, но можно предположить, что он длился не менее двух часов: известный мемуарист Пьер де Брантом с подробностями сообщает нам, например, во что была одета и как была причесана Маргарита де Валуа (правда, речь идет о торжественных случаях), и перечисление только деталей одежды, которые ему бросились в глаза и остались в его памяти на долгие годы, каждый раз занимает по одному или двум большим абзацам в

его воспоминаниях Г17, С- 159]. Одну интересную деталь сообщает сама Маргарита: во время Варфоломеевской ночи, 24 августа 1572 г., после того, как она спасла от смерти в своей спальне одного гугенота, спеша в покои короля, чтобы защитить также своего мужа, она не забывает сообщить читателю, что камеристки ее одели в специальное

платье (manteau de nuit), предназначенное для ночного выхода Г9, С 50]. Кстати, пышное платье королевы XVI в., как и любой знатной дамы, крепилось на металлическом каркасе, который одеть в одиночку было невозможно. В штате королевы был специальный мастер (vertugadier), который занимался ремонтом и поддержанием в порядке таких металлических конструкций Г33, С 307-3081.

Утро королевы продолжалось легким завтраком, и затем мессой. Согласно регламентам, месса и вечерня могла проходить с участием короля, королевы и всего двора, что происходило в придворной церкви по воскресеньям, праздничным пятницам и субботам, т.е. в праздники Рождества, Пасхи, Пятидесятницы, Всех святых, Троицы, шести

праздников Богоматери, и обязательно сопровождалось песнопением ^—С—44r1. Регламент 1578 г. определял время такой мессы 9 утра, которая могла длиться до полудня. В остальное время королева молилась вместе со своими придворными в своей часовне, примыкающей к ее апартаментам. Нам известно, что Екатерина Медичи в Тюильри - дворце, соединенным с Лувром, где она поселилась в 1580-е гг., имела собственную большую церковь и очень любила церковное песнопение во время

богослужений Г18, С—210-214]. Остается добавить, что у каждой королевы был свой главный альмонарий (premier aumonier) - раздатчик милостыни, как правило, в сане епископа, глава ее церковного двора.

Регламент 1585 г. предписывал - и в этом явно видно влияние бургундского и испанского церемониала, что коронованная дама не могла в одиночку перемещаться в публичном пространстве - королевской резиденции или за ее пределами, без почетного и вооруженного сопровождения. Причем король делегировал королеве право распоряжаться своей охраной самостоятельно, т.е. условно делился с ней частью своего политического тела и Величества. Капитану ее почетной гвардии и отряду из дворян следовало подчиняться приказам королевы, «сопровождать указанную даму на мессу

или в иные места, когда она осуществляет публичные выходы, и оставлять ее только тогда, когда она возвращается в свои апартаменты», т.е. в спальню и кабинет; во время перемещений дворянам королевы вменялось «не держаться слишком близко от

названной дамы и выполнять какое-либо приказание, если она его отдаст» [44, С 80r-81r1. Дворяне этой почетной свиты были обязаны охранять королеву Франции во время ее выездов или выходов за пределы королевской резиденции, а также сопровождать ее во время больших придворных церемоний, с участием короля или королевы-матери, «двигаясь в процессии впереди них, не приближаясь слишком близко, держась также

перед теми, кто будет более знатен» [44, С 81r1. Во время процессий царствующая королева и ее дамы шествовали сразу за королем и королевой-матерью, в окружении королевских гвардейцев, к которым присоединялись дворяне ее почетного отряда. У королевы-матери также была собственная охрана, состоявшая из двух отрядов -

швейцарцев и аркебузиров, под единым командованием капитана ее почетной свиты С. 329-3301

Карете королевы (которая путешествовала, как правило, в сопровождении нескольких дам) дозволялось въезжать во внутренний двор Лувра или иной резиденции, наряду с каретой короля, его матери, братьев и сестер, в то время как прочие, даже самые знатные кавалеры и дамы двора, прибывшие самостоятельно, в пределы королевского жилища обязаны были входить пешком, покинув экипажи или спешившись: «Капитан королевских врат, его лейтенант и стражники не должны позволять впредь въезжать во двор местопребывания Его Величества кому-либо, будь-то верхом, в карете или носилках, кроме самого Его Величества, королевы, королевы-матери, короля и королевы Наваррских, мадам принцессы Наваррской и герцогини Лотаринггкой...» J44—С—zzy!. Маргарита де Валуа несколько раз описывает свои путешествия в сопровождении дам и

подтверждает исполнение этого регламента на деле [9, С—60-621. К слову сказать, дамский штат двора королева Франции формировала сама, правда, с согласия короля, а его мужскую часть - т.е. светские, церковные и военные должности - король курировал лично i321.

В полдень наступало время обеда - важнейшей и древней социальной церемонии, принятой при дворе, которая давала право бесплатно столоваться при королевском столе всем, кто был занят на дежурной смене, и тем самым подчеркивала особую связь

монаршей особы с дворянской клиентелой и гостями [30, С 4011. По Регламенту 1582 г. обед длился около двух часов и был организован отдельно у царствующих супругов,

однако по форме был практически идентичен [44, С 122r1. Королевские столы у королевы были переносными и накрывались в помещении ее приемной залы. Государыне резервировали отдельный стол, который, в отличие от стола короля, не был отделен барьерами от остальных столов. Все дамы, служившие на смене, а также гости, конечно, не могли поместиться за одним столом (столами) в ограниченном пространстве залы, поэтому за их числом и конкретными приглашенными лицами следила лично глава дома королевы - гофмейстерина (dame d'honneur), а также дежурный гофмейстер (maître

d'hôtel en quartier) государыни, ответственный за сервировку и подачу блюд i321. Каждый раз королева лично утверждала список приглашенных лиц, в число которых могли входить и мужчины: так, известно, что Екатерина Медичи по поручению короля, во время обеда могла принимать иностранных послов, перед тем, как они были допущены к

монарху [31, С Z1]. Подобно столу короля, к королеве приглашались музыканты и звучала церковная музыка. Тем самым подчеркивалось, что трапеза обладает сакральным смыслом, коллективным причастием, где центральная фигура государыни символизирует

помазанника Божия.

Похожим образом проходили ужины (souper) в компании с королевой, организуемые после вечерни (следовавшей в 4 часа пополудни и длившейся до двух часов), которые

назначались на 6 часов вечера [44, C 11v1. Разница с церемонией обеда состояла в том, что Регламенты 1582 и 1585 гг. обязывали королеву ужинать публично, вместе с королем, кроме пятницы и субботы, когда монарх предпочитал это делать в одиночестве [44, с. 122r]. Причем, Маргарита де Валуа сообщает нам, что всякий раз, когда предстояла такая семейно-публичная церемония, собирающая всю королевскую семью вместе и символизирующая ее единство или примирение, королева должна была быть

празднично одета [9, C 1491. За столом королевы сидели рядом с королем, и только царствующая государыня обладала исключительным правом передавать салфетку своему

мужу, которую, в свою очередь, получала из рук главного гофмейстера [44, с- 47rl. Это право соблюдалось, что подтверждает нам свидетельство английского дипломата

Ричарда Кука, оставившего описание французского двора 1584 г. [41, C 3281. Церемония ужина также проходила с участием придворных и иностранных гостей и длилась около двух часов. Музыканты равно сопровождали своей музыкой вечернюю трапезу.

Между обедом и вечерней, спальня королевы превращалась в публичное пространство, открытое для придворных, из числа служащих или приглашенных лиц. Мемуары Маргариты де Валуа приводят нам слова Екатерины Медичи, которая вспоминала времена Франциска I, т.е. 1530-1540-е гг., разрешавшему, чтобы дамы из его семьи в определенные часы свободно допускали бы в свои апартаменты и спальню мужчин придворной свиты, вели с ними светские беседы, совместно читали и музицировали [9, C

69-70]. Сестра Франциска I, Маргарита Наваррская в своемГептамероне также пишет о неоплатонических формах куртуазных отношений придворных мужчин и женщин, равно как приводит ситуации, когда мужчины проникали в комнаты фрейлин и пространство

королевы без разрешения [10, C 243-2661. в своем рекомендательном письме Генриху III 1574 г., которое во многом побудило короля заняться реформированием своего двора, включая церемониал, именно Екатерина Медичи настоятельно рекомендует сыну не пропускать ежедневное посещение покоев своей жены и наносить визит ей и ее дамам

[34—C—450-454]. Регламент 1582 г. вменял гофмейстеру в послеобеденное время отправлять 12 блюд в покои королевы вместе с вином: шесть блюд с фруктами «в

соответствии с сезоном», и шесть со сладостями [44, C 121v1. Англичанин Р. Кук в своих записках подтверждает исполнение этого правила: Генрих III действительно соблюдал рекомендации матери и регулярно навещал королеву и ее общество в послеобеденное время, надо полагать, в том числе с целью контроля поведения придворных: «После обеда, он удалялся на два или три часа, а потом отправлялся в комнату королевы своей матери, где также находилась королева его жена. И если ему требовался совет, обе они принимали в этом участие, или же продолжали беседовать до часа вечерни, что случалось по праздникам, поскольку в обычные дни король, как правило, шел играть в paille maille [разновидность крокета], зачастую с королевой своей матерью и королевой

своей супругой, в какой-нибудь сад, где им [позже] накрывали ужин» [41, C 3281.

Наконец, в специальной зале для балов Лувра (порядка 600 кв.м.) [18, C 2441, согласно регламентам 1582 и 1585 г., по четвергам и воскресеньям, «если только они не совпадают с большими праздниками или постом», давался большой бал, который мог длиться до 4 часов утра, запечатленный на дошедших до нас нескольких живописных

полотнах [44, C- 121r; 35, C- 488-4891. в зал для балов «должны быть принесены кресла Их

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Величеств и двадцать иных сидений, как табуретов, так и сабо, для тех, кто имеет право сидеть» [44, С 121rl. На одном из таких картин мы видим сидящих в ряд Генриха III, рядом - Екатерину Медичи, и только потом - царствующую королеву Луизу Лотарингскую. Екатерина Медичи как королева-мать, наделяемая время от времени полноценными регентскими полномочиями, в церемониальном пространстве двора занимала следующее после короля место. Такое же положение смогут обеспечить себе и все последующие регентши Франции XVII в. - Мария Медичи и Анна Австрийская. Царствующая королева, наряду с королевой-матерью, также была в центре внимания на балу, поскольку имела

право первого танца с королем, о чем свидетельствует Р. Кук [41, С 3291. Он же пишет, что королева могла принять приглашение на танец другого мужчины только с позволения супруга, но кроме ее собственного брата, герцога де Меркера, никто и не решался это сделать [41, С 329].

Подводя итог, нужно подчеркнуть, что особенностью французской придворной церемониальной жизни XVI в. было наличие внутридворцовых самостоятельных церемоний, которые отчасти были регламентированы королем, отчасти организованы самостоятельно королевами Франции. Подчеркивая величие младшего венценосца, равно как всей французской монархии, эти церемонии были тесным образом вплетены в большой придворный и государственный церемониал и претендовали на публичность вслед за церемониями, в которых участвовал король, повторяя последние даже в деталях. Наблюдалась очевидная профессионализация службы в доме королевы и постоянное увеличение штата ее дома, что требовало регулярного совершенствования церемониальных норм, продолжавшегося при королевах последующих столетий. Двор королевы эпохи Возрождения, как реальное воплощение «Града женского» Кристины Пизанской, символизировал мир, согласие, куртуазность, любовь и праздник, - все то, что было необходимо для придворной гармонии в духе неоплатонических идей того времени.

Библиография

1. Блок М. Короли-чудотворцы. М.: Языки русской культуры, 1998. 712 С.

2. Вьенно Э. Преимущественное право мужчины и французский дух монарха лилии: обсуждение Салической правды и создание национального консенсуса во время последней религиозной войны XVI столетия // Религиозные войны во Франции XVI века: новые источники, новые исследования, новая периодизация / Под ред. Ю. Досси и В.В. Шишкина. М.-СПб.: Евразия, 2015. С. 249-262.

3. История женщин. T. III: Парадоксы эпохи Возрождения и Просвещения / Под ред. Н. З. Дэвис и А. Фарж. СПб.: Алетейя, 2008. 559 С.

4. Канторович Э. Два тела короля. Исследование по средневековой политической теологии. М.: Институт Гайдара, 2014. 745 С.

5. Козандей Ф. Церемониальная политика во Франции в XVI - XVII веках // Французский ежегодник, 2014. Жизнь двора во Франции от Карла Великого до Людовика XIV / Под ред. А.В. Чудинова и Ю.П. Крыловой. М.: ИВИ РАН, 2014. С. 239-251.

6. Козандей Ф. Анна Бретонская и монархические церемонии: репрезентация королевы Франции на рубеже XV-XVI веков // Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории: 2007. № 19: Специальный выпуск: Индивид, общество, власть в контексте гендерной истории. Ин-т всеобщей истории РАН, Центр интеллектуальной истории. М. : Изд-во ЛКИ, 2007. С. 49- 61.

7. Малинин Ю.П. Франция в эпоху позднего Средневековья. СПб.: Изд.-во СПбГУ,

2008. 452 С.

8. Мандру Р. Франция раннего Нового времени. 1500-1640. Эссе по исторической психологии. М.: Территория будущего, 2010. 310 С.

9. Маргарита де Валуа. Мемуары. Избранные письма Документы / Сост., пер., прим., ст. В. В. Шишкина (при участии Элиан Вьенно и Лорана Ангара) / Отв. ред. Д.Э. Харитонович. СПб.: Евразия, 2010.

10. Маргарита Наваррская. Гептамерон. М.: АСТ-Астрель, 2011. Новелла 21. С. 243-266.

11. Леони Ф. Екатерина Медичи. М.: Аст, 2006. 574 С.

12. Шишкин В. В. Королевский двор Франции и его структура при Генрихе III // Проблемы социальной истории и культуры средних веков и раннего нового времени / Под ред. Г. Е. Лебедевой. Вып. 1. СПб., 1996. С. 103-116.

13. Шишкин В. В. Мужчины в доме французской королевы XVI-XVII вв. // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. Н. А. Хачатурян. М.; СПб.: Изд-во «Алетейя», 2001. С.149-164.

14. Шоссинан-Ногаре Г. Повседневная жизнь возлюбленных французских королей. М.: Молодая гвардия, 2003. 249 C.

15. Beaucamp J. La situation juridique de la femme à Byzance // Cahiers de Civilisation Médievale. 1977. Vol. 20, № 2-3. P. 154-176.

16. Berriot-Salvadore E. Les femmes dans la société française de la Renaissance. Genève: Droz, 1990. 592 P.

17. Brantôme, Pierre de Bourdeille, abbé de. Marguerite, reyne de France et de Navarre // Oeuvres complètes / Publ. par J.-A.-C. Buchon. T. II. Paris, 1848. P. 156-174.

18. Chatenet M. La cour de France au XVIe siècle. Vie sociale et architecture. Paris: Picard, 2002. 387 P.

19. Christine de Pisan. Mémoires ou livre des faits et bonnes moeurs du sage Roi Charles

V // Nouvelle collection des memoires pour servir à l'histoire de France. T. II / Publ. par MM. Michaud et Poujoulat. Paris, 1836. P. 1-145.

20. Contamine Ph. Les cours de France, d'Angleterre et d'Écosse dans leurs rapports avec la cour de Bourgogne // La cour de Bourgogne et l'Europe. Le rayonnement et les limites d'un modèle culturel / Éd. W. Paravicini. Ostfilden: Jan Thorbecke, 2013. P. 404-419.

21. Cosandey F. De lance en quenouille. La place de la reine dans l'État moderne (14 -17e siècles) // Annales. Histoire, Sciences socials. Année 1997. Vol. 52, № 4. P. 799 -820.

22. Cosandey F. La reine de France. Symbole et pouvoir. XVe-XVIIIe siècles. Paris: Gallimard, 2000. 414 P.

23. Douët d'Arcq L. C. Comptes de l'Hôtel des rois de France aux XIVe et XVIe siècles. Paris: J. Renouard, 1865. 137 P.

24. Du Chesne A. Les Antiquitez et recherches de la grandeur et Majesté des Roys de France. Paris, 1609. 716 P.

25. Estat de la maison de la reine Anne de Bretagne // Godefroy D. Histoire de Charles VIII. Paris, 1684. 759 P.

26. Gaude-Ferragu M. Queenship in Medieval France, 1300-1500. N.-Y.: Palgrave Macmillan, 2016. 208 P.

27. Giesey Ralph E. Cérémonial et puissance souveraine. France, XVe - XVIIe siècles. Paris: A. Colin, 1987. 170 P.

28. Giesey Ralph E. Le Rôle méconnu de la loi salique. La succession royale, XIV-XVIe

siècles. Paris: Les belles Lettres, 2007. 396 P.

29. Godefroy Th. Le Cérémonal françois. T. I. Paris: S. Cramoisy, 1649. 1085 P.

30. Guyot J.-N. Traité des droits, fonctions, franchises, exemptions, prerogatives et privileges. T. I. Paris, 1786. 655 P.

31. Knecht R. J. The French Renaissance court. New Haven: Yale University press, 2007. 415 P.

32. zum Kolk C. The Household of the Queen of France in the Sixteenth Century // The Court Historian. Vol. 14. № 1. June 2009 (http://cour-de-france.fr/article2336.html, дата обращения - 11.01.2017).

33. Lauzun P. Itineraire raisonné de Marguerite de Valois en Gascogne. P.: Picard, 1902. 387 P.

34. Le Laboureur J. Additions aux Mémoires de messire Michel de Castelnau. T. II. Bruxelles, 1731. 864 P.

35. Le Roux N. La faveur du roi. Mignons et courtisans au temps des derniers Valois (vers 1547 - vers 1589). Paris: Champ Vallon, 2000. 805 P.

36. Le Roux de Lincy A. Détails sur la vie privée d'Anne de Bretagne, femme de Charles VIII et de Louis XII // Bibliothèque de l'École de chartes. Année 1850. Vol. 11. № 1. P. 148-171.

37. Les Règlemens faict par le Roy (1585) // Archives curieuses de l'histoire de France / Par L. Cimber & F. Danjou. 1e série. T. 10. Paris, 1836. P. 315 - 331.

38. Medici M.-T.-G. Les Femmes, la famille et le pouvoir. Comment les jurists s'accommodent des réalités, et autres observations // Femmes de pouvoir, femmes politiques durant les derniers siècles du Moyen Âge et au cours de la première Ranaissance / Sous la dir. d'É. Bousmar, J. Dumont, A. Marchandisse, B. Schnerb. Bruvelles: De Boeck, 2012. P. 615-634.

39. Mezeray E. de. Abregé chronologique de l'histoire de France. Troisième partie. T. V. Amsterdam: A. Schelte, 1696. 415 P.

40. Paviot Jacques. «Les honneurs de la cour» d'Eléonore de Poitiers / Geneviève et Philippe Contamine, dir. Autour de Marguerite d'Ecosse. Reines, princesses et dames du XVe siècle, Paris, Champion, 1999. Article édité en ligne sur Cour de France.fr le 4 avril 2009 (http://cour-de-france.fr/article961.html, дата обращения - 11.01.2017).

41. Potter D., éd. La cour de France sous Henri III vue par un Anglais (1584-1585) // Proslogion. Проблемы социальной истории и культуры средних веков и раннего нового времени / Politique et religion dans la France du XVIe siècle / Ed. by H. Daussy and V. Shishkin. № 1 (13). Saint-Petersburg, 2016. P. 315-336.

42. Recueil des lettres missives de Henri IV / Éd. J. Berger de Xivrey. T. I. (1562 - 1584). Paris, 1843. 765 P.

43. Richter Shermann C. The Queen in Charles V's Coronation book. Jeanne de Bourbon and the Ordo ad reginam benedicendam // Viator. Medieval and Renaissance studies. Vol. 8, 1977. Univ. of California press. P. 255-288.

44. Règlement de la maison du Roi. Санкт-Петербург. Российская национальная библиотека. Отдел рукописей. Фр. F. II. № 29.

45. Roche A. "Une perle de pris" : la maison de la reine Eléonore d'Autriche. Paris, Cour de France.fr, 2010. Article inédit publié en ligne le 1er octobre 2010 (http://cour-de-france.fr/article1646.html, дата обращения - 11.01.2017).

46. Russell N., Visentin H. The multilayered production of meaning in XVIth century French ceremonial entries // French ceremonial entries in XVIth century. Event, image, text /

Ed. N. Russell & H. Visentin. Toronto: Centre for Reformation and Renaissance studies, 2007. 276 P.

47. Viennot É. La France, les femmes et le pouvoir. L'invention de la loi salique (Ve - XVIe siècles). T. I. Paris: Perrin, 2006. 765 P.

48. Wanegffelen Th. Le pouvoir contesté. Souveraines d'Europe à la Renaissance. Paris: Payot, 2008. 493 P.

49. Wanegffelen Th. Catherine de Médicis. Le pouvoir au feminine. Paris: Payot, 2005. 446 P.

References (transliterated)

1. Blok M. Koroli-chudotvortsy. M.: Yazyki russkoi kul'tury, 1998. 712 S.

2. V'enno E. Preimushchestvennoe pravo muzhchiny i frantsuzskii dukh monarkha lilii: obsuzhdenie Salicheskoi pravdy i sozdanie natsional'nogo konsensusa vo vremya poslednei religioznoi voiny XVI stoletiya // Religioznye voiny vo Frantsii XVI veka: novye istochniki, novye issledovaniya, novaya periodizatsiya / Pod red. Yu. Dossi i V.V. Shishkina. M.-SPb.: Evraziya, 2015. S. 249-262.

3. Istoriya zhenshchin. T. III: Paradoksy epokhi Vozrozhdeniya i Prosveshcheniya / Pod red. N. Z. Devis i A. Farzh. SPb.: Aleteiya, 2008. 559 S.

4. Kantorovich E. Dva tela korolya. Issledovanie po srednevekovoi politicheskoi teologii. M.: Institut Gaidara, 2014. 745 S.

5. Kozandei F. Tseremonial'naya politika vo Frantsii v XVI - XVII vekakh // Frantsuzskii ezhegodnik, 2014. Zhizn' dvora vo Frantsii ot Karla Velikogo do Lyudovika XIV / Pod red. A.V. Chudinova i Yu.P. Krylovoi. M.: IVI RAN, 2014. S. 239-251.

6. Kozandei F. Anna Bretonskaya i monarkhicheskie tseremonii: reprezentatsiya korolevy Frantsii na rubezhe KhV-KhVI vekov // Dialog so vremenem: al'manakh intellektual'noi istorii: 2007. № 19: Spetsial'nyi vypusk: Individ, obshchestvo, vlast' v kontekste gendernoi istorii. In-t vseobshchei istorii RAN, Tsentr intellektual'noi istorii. M. : Izd-vo LKI, 2007. S. 49- 61.

7. Malinin Yu.P. Frantsiya v epokhu pozdnego Srednevekov'ya. SPb.: Izd.-vo SPbGU, 2008. 452 S.

8. Mandru R. Frantsiya rannego Novogo vremeni. 1500-1640. Esse po istoricheskoi psikhologii. M.: Territoriya budushchego, 2010. 310 S.

9. Margarita de Valua. Memuary. Izbrannye pis'ma Dokumenty / Sost., per., prim., st. V. V. Shishkina (pri uchastii Elian V'enno i Lorana Angara) / Otv. red. D.E. Kharitonovich. SPb.: Evraziya, 2010.

10. Margarita Navarrskaya. Geptameron. M.: AST-Astrel', 2011. Novella 21. S. 243-266.

11. Leoni F. Ekaterina Medichi. M.: Ast, 2006. 574 S.

12. Shishkin V. V. Korolevskii dvor Frantsii i ego struktura pri Genrikhe III // Problemy sotsial'noi istorii i kul'tury srednikh vekov i rannego novogo vremeni / Pod red. G. E. Lebedevoi. Vyp. 1. SPb., 1996. S. 103-116.

13. Shishkin V. V. Muzhchiny v dome frantsuzskoi korolevy XVI-XVII vv. // Dvor monarkha v srednevekovoi Evrope: yavlenie, model', sreda / Pod red. N. A. Khachaturyan. M.; SPb.: Izd-vo «Aleteiya», 2001. S.149-164.

14. Shossinan-Nogare G. Povsednevnaya zhizn' vozlyublennykh frantsuzskikh korolei. M.: Molodaya gvardiya, 2003. 249 C.

15. Beaucamp J. La situation juridique de la femme à Byzance // Cahiers de Civilisation Médievale. 1977. Vol. 20, № 2-3. P. 154-176.

16- Berriot-Salvadore E. Les femmes dans la société française de la Renaissance. Genève: Droz, 1990. 592 P.