CC BY
136
АПФ&ПЛ
Тематический выпуск АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ
ЛИНГВИСТИКА: КУЛЬТУРНЫЕ СМЫСЛЫ _В ЯЗЫКЕ_
CIP&PL
Thematic issue AXIOLOGICAL LINGUISTICS: CULTURAL MEANINGS IN LANGUAGE
http://philjournal.ru 2021 No2 16-27
ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИИ
GENERAL ISSUES OF CULTURAL LINGUISTICS
Оригинальная статья УДК 81-115
DOI: 10.29025/2079-6021-2021-2-16-27
Цензура и самоцензура в современном политическом медиадискурсе США и России: сопоставительный лингвокультурологический аспект
А.Д. Гавриш1, М.Р. Желтухина2*
1,2 Московский городской педагогический университет, 105064, Москва, Российская Федерация, Малый Казенный пер., 5Б. 2 Волгоградский государственный социально-педагогический университет, 400066, Волгоград, Российская Федерация, пр. Ленина, 27 1ORCID ID: 0000-0002-4791-5852 2ORCID ID: 0000-0001-7680-4003; Researcher ID A-7301-2015; Scopus Author ID: 56669701900 *e-mail: [email protected]
Резюме: Данная статья посвящена исследованию явлений цензуры и самоцензуры в современном американском и российском политическом медиадискурсе. Авторами анализируются предвыборные речи и публикации в социальных сетях К. А. Собчак и В. В. Жириновского, а также Д. Трампа и Х. Клинтон. Цель статьи, состоящая в проведении сравнительного лингвокультурологического исследования механизмов цензурирования и самоцензурирования информации в современном американском и российском политическом медиадискурсе, достигается путем применения сравнительно-сопоставительного метода, лингвокультурологического анализа, комплексного метода лексико-семантического, стилистического, интерпретационного и эмотивного анализа. Анализ фактического материала показал, что классическая цензура в российском политическом медиадискурсе не обнаруживается, но прослеживается в медийном пространстве США, вызывая относительно слабый общественный резонанс среди коммуникантов. В медийном пространстве США и России отсутствие формальных внешних цензурных ограничений приводит к актуализации самоцензуры для поддержания целостности проявлений языковой личности политика. Цензура в современной американской и российской медиасреде состоит в такой компоновке информации, результат которой заведомо препятствует нежелательным для адресанта
* © Гавриш А.Д., Желтухина М.Р., 2021.
[gj ф I This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License https://creativecommons. org/licenses/by/4.0/
интерпретациям информации. Самоцензура в медиасреде США и России характеризуется увеличением объема итоговой информации при относительной сохранности ее ценностного аспекта. Помимо этого, медиадискурс может подвергаться неявному цензурированию с помощью фильтрации комментариев под публикациями в социальных сетях или путем искусственной «накрутки» одобрительных реакций на них. При самоцензурировании могут использоваться особенности реагирования на элементы визуального ряда, когда иллюстрация и текст дополняют друг друга, вызывая желательное для адресанта эмоциональное реагирование со стороны адресата. Гипертекст также направляет эмоциональные реакции в нужном направлении, обращаясь к выгодным для адресанта элементам медиадискурса.
Ключевые слова: медиадискурс, массовая коммуникация, информация, СМИ, цензура, самоцензура, политический дискурс, языковая личность политика.
Для цитирования: Гавриш А.Д., Желтухина М.Р. Цензура и самоцензура в современном политическом медиадискурсе США и России: сопоставительный лингвокультурологический аспект. Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2021. №2. С. 16-27.
Original Paper
DOI: 10.29025/2079-6021-2021-2-16-27
Censorship and self-censorship in the modern political media discourse of the USA and Russia: comparative linguocultural aspect
Alesya D. Gavrish1, Marina R. Zheltukhina2*
1,2 Moscow City University, 105064, Moscow, Russian Federation, 5B Malyj Kazyonnyj Alley 2 Volgograd State Socio-Pedagogical University, 400066, Volgograd, Russian Federation, 27 Lenin Avenue 1ORCID ID: 0000-0002-4791-5852 2ORCID ID: 0000-0001-7680-4003;
Researcher ID A-7301-2015; Scopus Author ID: 56669701900 *e-mail: [email protected]
Abstract: This article is devoted to studying of the phenomenon of censorship and self-censorship in the modern American and Russian political media discourse. The authors analyse the pre-election speeches and the publications in the social networks of K. A. Sobchak and V. V Zhirinovsky, as well as of D. Trump and H. Clinton. The purpose of the article, which consists in conducting a comparative linguocultural study of the mechanisms of censoring and self-censoring information in the modern American and Russian political media discourse, is achieved by using a comparative method, linguocultural analysis, a complex method of lexical and semantic, stylistic, interpretive, and emotive analysis. The analysis of the material shows that traditional forms of censorship in Russian political media discourse are not identified, but they can be found in the media space of the USA, causing a relatively weak public reaction among the communicators. In media space of the USA and Russia, the absence of formal external censorship restrictions leads to the updating of self-censorship to maintain the integrity of the manifestations of the language personality of a politician. Censorship in modern American and Russian media environment lies in such a structuring of information, that deliberately prevents the addressee from interpreting the information in an undesirable way. Self-censorship in modern media environment of the USA and Russia is characterized by an increase of the volume of information and the relative preservation of its valuable aspect. In addition, media discourse can be implicitly censored by filtering the comments under social media publications or by artificially increasing the number of approving reactions to them (by getting «cheat likes»). Self-censorship may use some features of the response to visual elements,
when the picture and text supplement each other, causing the desired for the addressee emotional response. Hypertext can also direct the emotional response in the desirable direction, referring to the beneficial for the addressee elements of media discourse.
Keywords: media discourse, mass communication, information, media, censorship, self-censorship, political discourse, language personality of a politician.
For citation: Gavrish A.D., Zheltukhina M.R. Censorship and self-censorship in the modern political media discourse of the USA and Russia: comparative linguacultural aspect. Current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics. 2021, no 2, pp. 16-27 (In Russ.).
Введение
Информация, циркулирующая в современной медиасреде, неизбежно подвергается изменениям в соответствии с определенными внешними и внутренними факторами. Значительная часть этих факторов позволяет использовать информационные трансформации в глобальных политических целях: «средства массовой информации наработали определенный инвентарий и механизмы вербального и невербального влияния на сознательные и подсознательные мыслительные процессы человека, его чувства, волю» [1: 16]. Одним из таких механизмов является процесс цензурирования информации. Кажущийся на первый взгляд простым, на деле он представляет собой сложную совокупность разнообразных методик, объединенных общим целеполаганием.
Цензура в общем понимании представляет собой осуществление органами власти контроля над изданиями, перепиской, СМИ, театром и пр., включая ограничительные меры по отношению к свободе печати и свободе слова [2: 1182-1183; 3: 390-391]. Традиционное определение цензуры позволяет понимать ее в том числе как ограничение доступа к какой-либо информации, что, в свою очередь, даже в самых мягких вариантах ведет к редукции цензурируемой информации при ее передаче и восприятии.
Сказанное акцентирует тот факт, что цензурирование - это действие, понуждающее коммуниканта к определенным изменениям информации, в зависимости от некоторой совокупности сторонних ценностных суждений. Ценностные суждения носят субъективный характер, поэтому до сих пор не утихают дискуссии о пользе и вреде цензуры, обеспечивающей неполноту информации в современном коммуникативном пространстве. Цензура содержит в аксиологическом смысле неотъемлемый элемент властного превосходства через осуществление контролирующего и понуждающего трансформационного действий над информацией. Характерным примером цензуры, который можно назвать бытовым, является постоянный родительский контроль содержания речи ребенка («Это можно/нельзя говорить, писать, читать, слушать»).
Необходимо отметить отличие цензуры от принятого в науке структурирования информации. Научное структурирование информации, так же как и цензура, как правило, сводится к редукции информации, однако строится на основе «незаинтересованных», формальных логических допущений и не имеет цели сокрытия интерпретационных вариантов. Принципы структурирования при этом открыто декларируются в виде правил.
В рамках нашего исследования мы разграничиваем такие понятия, как цензура и самоцензура.
Цензура - это явление, происходящее против воли непосредственных участников коммуникации, образующее вокруг информации «внешние рамки».
Самоцензура - явление, происходящее как бы «изнутри», исходящее от адресанта, иногда произвольно. Адресантом может выступать индивид или институт. Так, самоцензура - это широкое понятие, включающее персональную и институциональную разновидности. С активным развитием сети Интернет самоцензура расширительно применяется в отношении некоторых объектов виртуальной реальности, обладающих относительной свободой действия (возможностью альтернативных путей трансформации информации). Яркой иллюстрацией выступают действия Google. Данная компания опубликовала в Интернете свой «Отчет о прозрачности» для защиты свободы выражения мнения, отказавшись «удовлетворять запросы на самоцензуру своей поисковой машины в Китае» [4: 16].
Понятие самоцензуры также перекликается с понятием «автоцензура» [5: 9-10]. Однако в медиапро-странстве уместнее, на наш взгляд, говорить именно о самоцензуре, так как в медиасреде авторство и редактура более размыты, не всегда декларируемы открыто, зачастую анонимны или сложно выделимы в информационном потоке.
Цель статьи
В работе ставится и достигается цель проведения сравнительного лингвокультурологического исследования механизмов цензурирования и самоцензурирования информации в современном американском и российском политическом медиадискурсе.
Обзор литературы
Важными для теоретической базы данного исследования являются труды Э.В. Будаева и А.П. Чу-динова, посвященные всестороннему изучению политического дискурса, в частности, исследованию метафорических процессов, происходящих в политическом дискурсе, когнитивно-дискурсивных и лингвопрагматических трансформаций в политической коммуникации, гендерных особенностей политического дискурса в разных лингвокультурах [6; 7].
При анализе политических речей мы опираемся на понимание языковой, речевой и коммуникативной личности политика, раскрываемое в работах В.И Карасика [8] и М.Р. Желтухиной [1] с учетом ее лингвокогнитивной, лингвопрагматической специфики в политическом медиапространстве.
Особое место в современных исследованиях коммуникативных проявлений языковой личности политика занимает направление медиалингвистики, разрабатываемое М.Р. Желтухиной [9] и Т.Г. Добро-склонской [10], изучающее новые реалии виртуальной коммуникации теории воздействия на материале современных СМИ разных лингвокультур.
Говоря об ограничениях коммуникативных проявлений политического деятеля в политическом ме-диадискурсе, мы основывались на работах, посвященных проблемам свободы слова в современном социуме, свободы печати, ограничений самовыражения в политике, цензуры и самоцензуры в процессе коммуникации и т.п. [2; 3; 5 и др.].
Методы исследования
Системный подход, лежащий в методологической основе работы, позволяет достичь цель исследования благодаря применению комплекса методов. К основным методам в данной работе относятся: сравнительно-сопоставительный метод, лингвокультурологический анализ, лексико-семантический анализ, стилистический анализ, интерпретационный анализ, эмотивный анализ.
Для проведения сопоставительного лингвокультурологического анализа использован материал речей российских и американских политиков, как представителей разных политических и лингвокультур: русской и американской. Проанализированы речи К. А. Собчак и В. В. Жириновского во время президентских предвыборных дебатов (2018 г.), их публикации в соцсетях, а также предвыборные выступления и публикации в социальных сетях Д. Трампа и Х. Клинтон (2016-2021 гг.).
Данные политические фигуры представляют для нас значительный исследовательский интерес с точки зрения реализации эмоционального тренда в политическом медиадискурсе в XXI веке в российской и американской лингвокультурах. Лингвопрагматической и лингвокогнитивной разновидностью проявления эмоционального медиатренда политика выступают такие механизмы, как цензурирование и самоцензурирование в политической медиакоммуникации.
Результаты и дискуссии
Среди большинства участников современной медиакоммуникации традиционное проявление цензурирования считается неприемлемым. Под традиционным цензурированием обычно подразумевается цензура, исходящая от органов власти. В медиапространстве мы сталкиваемся также с локальным институциональным цензурированием, когда информация подается с учетом внутренней политики (внутреннего свода правил) медиахолдинга, медиакорпорации, медиаиздания и т.п., которая может соответствовать властной (государственной) информационной политике, либо расходиться с ней в каких-то аспектах.
Особенно остро реакция на прямое цензурирование проявляется в рамках политического медиа-дискурса. Иллюстрацией сказанного выступает ситуация с блокировкой аккаунта американского Президента Д. Трампа крупнейшей социальной сетью «Twitter». Социальная сеть навсегда заблокировала аккаунт Д. Трампа по названной ею причине риска дальнейшего подстрекательства к насилию. Изначально его страница была заблокирована временно, с возможностью ее восстановления при выполнении определенных условий: от Д. Трампа требовалось удалить несколько постов-сообщений, нарушающих правила соцсети [11]. В ответ на такие меры Д. Трамп заявил об ограничении его свободы слова, которая пропагандируется активно демократами, но при этом нарушается не только самими политиками, но и медиаплатформой микроблогинга «Twitter»:
«Twitter has gone further and further in banning free speech, and tonight, Twitter employees have coordinated with the Democrats and the Radical Left in removing my account from their platform, to silence me...» [12].
(перевод авт.: «Twitter зашел все дальше и дальше в ограничении свободы слова, и сегодня сотрудники Twitter скооперировались с демократами и радикальными левыми и удалили мой аккаунт со своей платформы, чтобы заставить меня замолчать...»).
До этих событий американские СМИ демократической направленности обвинили кандидата-республиканца Д. Трампа в сокрытии информации о якобы имевшем место подкупе Россией представителей одного из радикальных политических объединений. Д. Трамп на подобные обвинения в цензуре как намеренно ограниченной подаче информации (иначе ее сокрытии) отреагировал сразу же и очень эмоционально:
«Nobody briefed or told me... about the so-called attacks on our troops in Afghanistan by Russians, as reported through an "anonymous source " by the Fake News... Everybody is denying it and there have not been many attacks on us...» [13].
(перевод авт.: «Никто не информировал меня... о так называемых нападениях русских на наши войска в Афганистане, о которых сообщает «анонимный источник» фальшивых новостей... Все отрицают это и не было много нападений на нас...»).
После опубликования этого твита Д. Трамп подкрепил свою позицию апелляцией к фактам. Он пояснил, что имело место не сокрытие информации, а адекватная реакция на информацию, признанную недостоверной компетентными органами. При этом Д. Трамп иронически реагирует на обвинения в сокрытии информации, прибегая к лингвопрагматическим тактикам отрицания и нападения, используя отрицание not, глагол с отрицательной семантикой is denying, отрицательные местоимение Nobody (Nobody briefed or told me., Everybody is denying it., there have not been many attacks on us...). Путем выдвижения встречных обвинений в отсутствии достоверной информации, которая должна поступать к Д. Трампу как к Президенту США о том, что происходит на международной арене, тем более в военной сфере, в т.ч. во взаимодействии русских и американцев в Афганистане, Д. Трамп опровергает обвинения в свой адрес. Политик для передачи своего эмоционального иронического и отрицательного отношения к политическим оппонентам использует кавычки an "anonymous source ", местоименное выражение в значении «условно называемый» so-called и словосочетание-олицетворение всех средств массовой информации, которые распространяют намеренно недостоверную информацию, в котором каждое слово написано с заглавной буквы the Fake News (reported through an "anonymous source" by the Fake News).
Классическое цензурирование информации связано с понятием «информационный голод». Исследователи отмечают, что он «может сопровождать любую функцию организма, отрицательно сказываясь на результатах деятельности. В системах мозга включаются механизмы поиска недостающей информации...» [14: 15]. Этот феномен позволяет сделать предположение о существовании определенной «потребностной» индивидуальной информационной емкости. Классическое цензурирование в большинстве случаев сводится к редукции информационного потока, при этом, информационная емкость коммуниканта-адресата в массовой коммуникации требует заполнение образующихся информационных лакун фоновой или иного рода информацией или формирование дискурсивных связей, зачастую плохо коррелирующих с реальностью. Цензурирование в такой форме влечет за собой мифологизацию действительности, создание устойчивых мифологем и их непрерывное циркулирование в медиасреде [15: 88-89]. При этом можно отметить, что членение потока информации с выделением главных взаимосвязей и зависимостей в сочетании с игнорированием части информации и есть вариант нормального индивидуального мировосприятия, основанного на закономерностях физиологии. Ученые нейро-и психофизиологи отмечают, что «...информация от рецепторов поступает в центральную нервную систему через множество параллельных сенсорных каналов связи. Однако нервная система, несмотря на множество входов, может работать как одиночный коммуникационный канал с ограниченными возможностями. Поэтому на входах этого канала осуществляется операция селекции, т. е. выбирается определенная сенсорная информация. Селекция не совсем случайна. Селективный фильтр может быть настроен на принятие желаемой информации» [16: 171-172]. Сказанное позволяет с некоторыми допущениями утверждать, что индивидуальное самоцензурирование и поступающей, и исходящей информации является обыкновенным для коммуникации явлением, параллельным или пересекающимся с внешним цензурированием.
Современная медиасреда в ряде случаев стремится к тому, чтобы стать более естественной по отношению к коммуникантам, приспособиться к их привычкам и потребностям. Она перенимает многие особенности процесса естественной коммуникации [9: 19]. Благодаря учету свободы слова и самовыражения в медиасреде, особенно в сети Интернет, медиацензура перестает быть напрямую связанной с уменьшением количества транслируемой информации. Она провозглашает максимальную приближен-нность к естественному процессу, и, с нашей точки зрения, состоит в такой компоновке подаваемой информации, результат которой заведомо препятствует нежелательным для адресанта интерпретациям информации.
Широкое распространение интернет-технологий и виртуализация процесса коммуникации не позволяют игнорировать в политическом медиадискурсе формируемую оппонентами повестку дня. Отсутствие формальных внешних медиацензурных ограничений и давления политической цензуры в политическом медиадискурсе привело к появлению осознанного механизма самоцензурирования политического деятеля. Оно позволяет поддерживать информационную целостность проявлений языковой личности политика, сохранять последовательность речевого поведения.
В качестве одного из проявлений механизма самоцензуры можно отметить самоцензурирование с увеличением объема итоговой информации при сохранении желательной для части коммуникантов ценностности этой информации. К примеру, в период с конца мая по июль 2020 года в американских СМИ и на страницах политиков в социальных сетях активно распространялась информация о гибели афроамериканца Дж. Флойда, при этом, замалчивались некоторые аспекты, характеризующие его личность [17]. Наблюдался лавинообразный рост количества информации при практически неизменной смысловой составляющей.
Современный медиадискурс подвержен также неявному цензурированию с помощью фильтрации комментариев под публикациями или искусственной «накрутки» одобрительных или отрицательных реакций, чем активно пользовались в социальных сетях и на ТУ анализируемые нами языковые личности кандидатов в Президенты России (2018 г.) и США (2016 г. и 2021 г.).
При самоцензурировании могут актуализироваться особенности реагирования на элементы визуального ряда, когда иллюстрация и текст дополняют друг друга, указывая верный вектор эмоционального реагирования адресата. Гипертекст также направляет эмоциональные реакции в определенное заданное адресантом русло, обращаясь к выгодным для адресанта элементам медиадискурса.
Современное самоцензурирование порой осуществляется еще путем объявления точки зрения альтернативной, хотя она не является таковой, и на этом фоне разворачивания обширной дискусси-и-«подмены». В такой дискуссии не отрицается сам факт существования события, но при этом при сохранении внешней информационной целостности намеренно не затрагиваются некоторые аспекты «неудобных» точек зрения на этот факт. Данный вид самоцензуры коррелирует с подменой понятия как риторическим приемом. В современной политической медиакоммуникации политики активно подменяют понятия для оказания манипулятивного воздействия на своего политического оппонента, а также на электорат - на адресата, у которого ослаблено или отсутствует критическое восприятие окружающей действительности. Оперирование подмененными понятиями, приблизительными денотатами и доминантными коннотатами в зависимости от ситуации реализует механизмы как цензурирования, так и самоцензурирования информационных потоков по разным медиаканалам, способно оказать сильное воздействие на сознание и подсознание человека, воспринимающего такого рода информацию со всей иной поступающей информацией. При этом неподготовленному и некомпетентному человеку невозможно разобраться в достоверности и корректности поступаемой информации, что составляет, на наш взгляд, самую серьезную коммуникативную проблему современного общества.
В российском медиапространстве цензура запрещена законом РФ «О средствах массовой информации», о чем свидетельствует его третья статья о недопустимости цензуры [18]. Согласно недавно вступившим в силу дополнениям к этому закону, «Роскомнадзор сможет блокировать полностью или частично интернет-ресурсы, ограничивающие значимую информацию на территории РФ» [19]. Тем самым в случае ограничения значимой информации медиаресурсами, т.е. при реализации ими особого рода цензуры, в их адрес тоже может быть применен механизм цензурирования передаваемой информации: частичного или полного. Зеркальные действия в сфере цензурирования информации в политическом медиапространстве становятся обычным явлением, закрепленным законодательно. Это еще раз подтверждает актуальность поднимаемой нами проблемы в современном политическом медиамире.
Наблюдаются трансформационные процессы цензурирования и самоцензурирования, прослеживаются их взаимосвязь и взаимообусловленность. На наш взгляд, при циркулировании информации, вне зависимости от условий, объективно ограничивающих эту информацию, в современной российской медиасреде довольно редко фиксируется специфическое самоцензурирование. Мы как исследователи не обнаруживаем классических проявлений цензуры, при этом широко наблюдаемых за рубежом. По словам В. В. Путина, «Вот они (зарубежные партнеры) занимаются цензурой. Это абсолютно очевидная вещь, понятная, по-моему, любому здравомыслящему человеку. Это цензура, это поле информационного противоборства. Не мы это делаем, обращаю внимание, не мы!» [20].
В выступлениях политических лидеров российских партий выявлена такая разновидность самоцензурирования, как отсечение части актуальных тем из-за наличия политико-идеологической составляющей, определяющей основное направление политического дискурса. Кандидат в Президенты России в 2018 году В. В. Жириновский (ЛДПР), например, как правило, в своих речах не столько доказывает что-либо, сколько активно и разнообразно постулирует, при этом не минимизируя лексику, демонстрирует часто повторяемые в разных контекстах стереотипные по форме суждения для эффективности восприятия информации адресатом.
В политическом дискурсе в целях аргументативного самоцензурирования у каждого политика существует определенная относительно ограниченная, но действенная и яркая доказательная база.
В российском политическом дискурсе во время предвыборной кампании на пост Президента Российской Федерации в 2018 году, В. В. Жириновский (ЛДПР) часто апеллирует к историям, которые «неизбежно» показывают западный мир с негативной стороны, использует яркие метафоры, играет на контрасте, например,
«С западом надо говорить другим языком... Размазня - западная демократия!» [21];
«Америка воюет со всем миром, оккупировала 150 стран, миллион американских солдат по всему миру!» [22].
В данных примерах мы видим реализацию метафоры размазня, используемой для характеристики зарубежного политического оппонента как слабого, лишенного силы оппонента в антиномиях «Россия - Запад», «Россия - западная демократия», «Россия - США», «Америка - весь мир», а также антиномии «свой - чужой, другой» (другим языком, т.е. прямо, как есть, называя все своими именами). Противопоставление и контраст создают в политической сфере благодатную почву для эмоционального проявления политика, а также для эмоционального воздействия на электорат.
А кандидат в Президенты Российской Федерации в 2018 году К.А. Собчак («Гражданская инициатива») чаще прибегает к интимизации доказательной базы, ссылаясь на собственные ощущения и опыт, при этом, употребляя большое количество личных местоимений первого лица единственного числа в косвенных падежах в своей речи (меня - 2 раза, я - 4 раза), местоименные противопоставления (я - вы, я - он):
«Дорогие избиратели, вы знаете, меня очень часто упрекают в том, что 15 лет назад я вела дом 2» [22];
«Каждый раз, когда я прихожу на дебаты, Владимир Жириновский позволяет себе оскорблять меня, но потом переворачивает ситуацию так, якобы я являюсь агрессором. Я сегодня не сказала ни одного оскорбительного слова в его адрес...» [23].
Местоименное (я - вы, я - он) и глагольное (переворачивает) противопоставление, выражение отрицания (не, ни) и мнимости (якобы), негатива (оскорблять, оскорбительного, агрессор) в речи К.А. Собчак на политических предвыборных дебатах на ТУ в 2018 году наглядно демонстрируют ее намеренное самоцензурирование и перевод диалога на личности, умалчивание о значимых политических проблемах, что вызывает эмоциональное сопереживание электоральной аудитории, притупление восприятия серьезной информации. Интимизация политической коммуникации создается благодаря употреблению обращения (дорогие избиратели), утвердительных конструкций с личным местоимением второго лица множественного числа (вы знаете), косвенного признания совершенных действий в прошлом (что 15 лет назад я вела дом 2), указание на неназываемых, но существующих противников (меня очень часто упрекают в том). Регулярность и повторяемость (каждый раз, часто), временной контраст (15 лет назад, сегодня) коммуникативных действий придает аргументативному самоцензурированию строгие темпоральные формы.
Отметим, что нами установлено в результате проведенного анализа фактического материала, что самоцензура в медиаречах российских политиков вызвана целым рядом причин:
1) невозможность использования аргументации, схожей с аргументацией политических оппонентов: в связи с этим наблюдается затруднительность появления схожих интерпретаций тех или иных событий.
2) ожидаемость некоторых имиджеобразующих приемов передачи информации и когнитивно-эмоциональных схем [24; 25; 26]: в целом этот процесс является вполне естественным, ведь демонстрация своей социальной роли предполагает некоторые коммуникативные ограничения.
Заключение
В заключение резюмируем, что анализируемые предвыборные речи и публикации в социальных сетях К. А. Собчак и В. В. Жириновского, а также Д. Трампа и Х. Клинтон позволили раскрыть сущность механизмов цензурирования и самоцензурирования информации в современном американском и российском политическом медиадискурсе.
В результате применения комплексной методики анализа политических речей в медиадискурсе, а именно: лингвокультурологического анализа, сравнительно-сопоставительного метода, лексико-семан-тического, стилистического, интерпретационного и эмотивного анализа установлено, что современная политическая медиасреда в ряде случаев может стремиться к более физиологичному и естественному функционированию.
Анализ фактического материала показал, что имеющее место в политическом медиадискурсе США и России самоцензурирование обладает иными характеристиками по сравнению с традиционной цензурой. Оно не сводится к игнорированию или запрету на распространение информации, его суть заключается в особом форматировании информации, позволяющем избежать нежелательных интерпретаций, или минимизировать их.
В медийном пространстве США и России отсутствие формальных внешних цензурных ограничений приводит к актуализации самоцензуры для поддержания целостности проявлений языковой личности политика. Самоцензурирование, как правило, ограничивается догматически определяемыми выводами. Современное самоцензурирование в американском и российском политическом дискурсе делает упор на эмоциональное реагирование и является распространенным явлением.
Самоцензура в медиасреде США и России характеризуется увеличением объема итоговой информации при относительной сохранности ее ценностного аспекта. Помимо этого, медиадискурс может подвергаться неявному цензурированию с помощью фильтрации комментариев под публикациями в социальных сетях или путем искусственной «накрутки» одобрительных реакций на них. При самоцензурировании могут использоваться особенности реагирования на элементы визуального ряда, когда иллюстрация и текст дополняют друг друга, вызывая желательное для адресанта эмоциональное реагирование со стороны адресата. Гипертекст также направляет эмоциональные реакции в нужное русло, обращаясь к выгодным для адресанта элементам медиадискурса.
Проведенный нами анализ фактического материала показал, что традиционная цензура в российском политическом медиадискурсе не обнаруживается. В политическом медиадискурсе США прослеживается классическое цензурирование, вызывающее относительно слабый общественный резонанс. Самоцензурирование в политических дебатах характерно и для американских, и для российских политиков, при этом отмечается индивидуализация самоцензурирования в зависимости от имиджа политика, его психофизиологических данных и коммуникативных умений и навыков.
И для государства как политического института, и для политической партии, и для отдельного политика механизм цензурирования представляет собой защитный механизм в процессе ведения информационной войны в новых цифровых условиях. Контроль и самоконтроль, ограничение и самоограничение информации будет осуществляться и в дальнейшем на политической медиаарене как традиционными методами, так и будут разрабатываться новые методы и приемы для осуществления ограничительных мер информационного манипулирования сознанием адресата.
Перспективным видится рассмотрение вопроса о необходимости культивирования механизмов цензурирования и самоцензурирования в политической медиакоммуникации для сохранения государственности и информационной стабильности общества.
Список литературы
1. Желтухина М.Р. Личность политика как отражение профессиональных корпоративных интересов: политическое лидерство в современной массовой медиакультуре. Профессиональная картина мира:
кросс-культурный диалог: мат-лы МНПК. М.: ООО «Агентство социально-гуманитарных технологий», 2019: 16-21. https://elibrary.ru/item.asp?id=42466647&selid=42466727.
2. Литературная энциклопедия терминов и понятий. Под ред. А.Н. Николюкина. Институт научн. информации по общественным наукам РАН. М.: НПК «Интелвак», 2001. Доступно по: http://biblio.imli. ru/images/abook/teoriya/Literaturnaya_entciklopediya_terminov_i_ponyatij._2001.pdf. Ссылка активна на 20.01.2021.
3. Политология: Энциклопедический словарь. Общ. ред. и сост. Ю. И. Аверьянов. М.: Изд-во Моск. коммерч. ун-та, 1993.
4. Путеводитель по саморегулированию сетевых СМИ. Ред. А. Улен и М. Стоун. Вена: Представитель ОБСЕ по вопросам свободы СМИ, 2013. Доступно по: https://www.osce.org/files/f/documents/9/2/99561. pdf. Ссылка активна на 20.01.2021.
5. Рейсер С.А. Основы текстологии. СПб.: Просвещение, 1978.
6. Будаев Э.В., Чудинов А.П. Метафора в политическом интердискурсе. Екатеринбург: УрГПУ, 2006. Доступно по: http://politlinguist.ru/materials/mono/%D0%91%D1%83%D0%B4%D0%B0%D0%B5%D0 %B2%20%D0%A7%D1%83%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2%20%D0%9C%D0%B5% D1%82%D0%B0%D1%84%D0%BE%D1%80%D0%B0%20%D0%B2%20%D0%BF%D0%BE%D0%BB %D0%B8%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BC%20%D0%B8% D0%BD%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B4%D0%B8%D1%81%D0%BA%D1%83%D1%80%D1%8-1%D0%B5.pdf. Ссылка активна на 20.01.2021.
7. Будаев Э.В. Гендерная специфика политической метафорики. Вопросы когнитивной лингвистики. 2006;(1):88-92. Доступно по: https://cyberleninka.ru/article/n/gendernaya-spetsifika-politicheskoy-metaforiki. Ссылка активна на 20.01.2021.
8. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002. Доступно по: https://docplayer.ru/28188986-Yazykovoy-krug-lichnost-koncepty-diskurs.html. Ссылка активна на 20.01.2021.
9. Желтухина М.Р. Медиатизация личности в современной коммуникации: лидерство как личное влияние или манипулятивное воздействие. Язык. Культура. Коммуникация: изучение и обучение: мат-лы МНПК. Орел: ОГУ им. И. С. Тургенева, 2018: 19-24. https://elibrary.ru/item.asp?id=42853797.
10. Добросклонская Т.Г. Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ: современная английская медиаречь. М.: Флинта: Наука, 2008. Доступно по: https://cyberleninka.ru/article/n/2009-02-012-dobrosklonskaya-t-g-medialingvistika-sistemnyy-podhod-k-izucheniyu-yazyka-smi-sovremennaya-angliyskaya-mediarech-m-flinta. Ссылка активна на 12.01.2021.
11. Twitter навсегда заблокировал аккаунт Трампа. Медиахолдинг РБК. 09.01.2021. Доступно по: https://www.rbc.ru/politics/09/01/2021/ 5ff8f6599a7947cb28665d7e. Ссылка активна на 13.01.2021.
12. Twitter bans President Trump permanently. CNN. 09.01.2021. Доступно по: https://edition.cnn. com/2021/01/08/tech/trump-twitter-ban/index.html. Ссылка активна на 13.01.2021.
13. Trump: I was not told about «Russian bounties» plot because it was not credible. The Guardian. 29.06.2020. Доступно по: https://www.theguardian.com/us-news/2020/jun/28/trump-denies-knowledge-of-russian-bounties-us-troops. Ссылка активна на 14.01.2020.
14. Асаенок И.С. Важнейшие особенности функций мозга и причины «информационного голода». Доклады БГУИР. 2008; 3(33): 13-19. Доступно по: https://cyberleninka.ru/article/n/vazhneyshie-osobennosti-funktsiy-mozga-i-prichiny-informatsionnogo-goloda. Ссылка активна на 20.01.2021.
15. Человек и его дискурс - 6: дигитализация коммуникативных практик: коллективная монография. Отв. ред. М.Р. Желтухина. Волгоград: ООО «ПринТерра-Дизайн», 2020. https://elibrary.ru/item. asp?id=44410030.
16. Психофизиология. Под ред. Ю.И. Александрова. СПб.: Питер, 2014. Доступно по: https://vk.com/ doc260654063_404279281?hash=d38426d4a 00186ec45. Ссылка активна на 18.01.2021.
17. Clinton H. George Floyd's life mattered. «Instagram». 28.05.2020. Доступно по: https://www.msta-gram.com/p/CAvk2JlpM8B/?igshid=1rhzebk 58565c. Ссылка активна на 14.01.2021.
18. Закон РФ от 27.12.1991 № 2124-1 (ред. от 30.12.2020) «О средствах массовой информации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2021). Статья 3. Недопустимость цензуры. Доступно по: http://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_1511/dbf226faae7b05a718177c78f759fd4696307d56. Ссылка активна на 20.01.2021.
19. Путин подписал закон о запрете цензуры в Интернете. Информационное агентство «Интерфакс». 30.12.2020. Доступно по: https://www.interfax.ru/russia/743586. Ссылка активна на 20.01.2021.
20. Путин: Россия не занимается цензурой в медиапространстве, но вынуждена отвечать на нее. Информационное агентство «ТАСС». 10.12.2020. Доступно по: https://tass.ru/politika/10221391. Ссылка активна на 20.01.2021.
21. Теледебаты кандидатов в Президенты РФ 2018. «Первый Канал». 06.03.2018. Доступно по: https://www.youtube.com/watch?v=5G_qB57ZmKs. Ссылка активна на 20.01.2021.
22. Дебаты у Соловьева. Скандал. Полный выпуск. «Россия 1». 28.02.2018. Доступно по: https:// www.youtube.com/watch?v= 0CWwUCeuX1I&list=WL&index=57&t=0s. Ссылка активна на 20.01.2021.
23. ДЕБАТЫ. Онлайн ГОЛОСОВАНИЕ! «Россия 24». 06.03.2018. Доступно по: https://www.youtube. com/watch?v=-X0xqC3a_Q8&list= WL&index=61&t=0s. Ссылка активна на 20.01.2021.
24. Zheltukhina M.R., Busygina M.V., Merkulova M.G., Zyubina I.A., Buzinova L.M. Linguopragmatic aspect of modern communication: main political media speech strategies and tactics in the USA and the UK. XLinguae. 2018; 11(2): 639-654. https://doi.org/10.18355/XL.2018.11.02.51.
25. Tameryan T.Y., Zheltukhina M.R., Slyshkin G.G., Zelenskaya L.L., Ryabko O.P., Bodony M.A. Political Media Communication: Bilingual Strategies in the Pre-Election Campaign Speeches. Online Journal of Communication and Media Technologies. 2019; 9(4): e201921. https://doi.org/10.29333/ojcmt/5869.
26. Tameryan T.Yu., Zheltukhina M.R., Sidorova I.G., Shishkina E.V Stereotype Component in The Structure of Ethnocultural Archetype (on Internet-Blogs). The European Proceedings of Social & Behavioural Sciences. 2019; 200: 1716-1722. https://dx.doi.org/10.15405/epsbs.2019.03.02.200.
References
1. Zheltukhina MR. The personality of a politician as a reflection of professional corporate interests: political leadership in modern mass media culture. The Professional World Picture: Cross-Cultural Dialogue: Proceedings of the international scientific conference. Moscow: Agency for Social and Humanitarian Technologies, 2019: 16-21 (In Russ.). Available at: https://elibrary.ru/item.asp?id=42466647&selid=42466727. Accessed: Nov 20, 2020.
2. Literary Encyclopedia of Terms and Concepts. Ed. A.N. Nikolyukin. Institute of Scientific Information on Social Sciences of Russian Academy of Science. Moscow: Intelvak, 2001. (In Russ.). Available at: http:// biblio.imli.ru/images/abook/teoriya/Literaturnaya_entciklopediya_terminov_i_ponyatij._2001.pdf. Accessed: Jan 20, 2021.
3. Political Science: Encyclopedic Dictionary. Ed. J. I. Averyanov. Moscow: Moscow Commercial University, 1993. (In Russ.).
4. Guide on Self-Regulation of Media. Editors: A. Ulen and M. Stone. Vienna: OSCE Representative on Media Freedom, 2013. (In Russ.). Available at: https://www.osce.org/files/f/documents/9/2/99561.pdf. Accessed: Jan 20, 2021.
5. Reiser SA. Fundamentals of Textology. Saint-Petersburg: Prosveschenie, 1978. (In Russ.).
6. Budayev EV., Chudinov AP. Metaphor in political inter-discourse. Yekaterinburg: UrSPU, 2006. (In Russ.). Available at: http://politlinguist.ru/materials/mono/%D0%91%D1%83%D0%B4%D0%B0%D0%B5% D0%B2%20%D0%A7%D1%83%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2%20%D0%9C%D0%B5 %D1%82%D0%B0%D1%84%D0%BE%D1%80%D0%B0%20%D0%B2%20%D0%BF%D0%BE%D0%B-B%D0%B8%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BC%20% D0%B8%D0%BD%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B4%D0%B8% D1%81%D0%BA% D1%83% D1% 80%D1%81% D0% B5.pdf. Accessed: Jan 20, 2021.
7. Budayev EV. Gender-specific political metaphors. Cognitive linguistics issues. 2006; (1): 88-92 (In Russ.). Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/gendernaya-spetsifika-politicheskoy-metaforiki. Accessed: Jan 20, 2021.
8. Karasik VI. The language circle: personality, concepts, discourse. Volgograd: Peremena, 2002. (In Russ.). Available at: https://docplayer.ru/28188986-Yazykovoy-krug-lichnost-koncepty-diskurs.html. Accessed: Jan 20, 2021.
9. Zheltukhina MR. Mediatization of personality in modern communication: leadership as personal influence or manipulative influence. Language. Culture. Communication: Studying and teaching. Proceedings of
the international scientific conference. Oryol: OSU named after I. S. Turgenev, 2018: 19-24 (In Russ.). https:// elibrary.ru/item.asp?id=42853797.
10. Dobrosklonskaya TG. Media Linguistics: A Systematic Approach to Media Language Learning: Modern English Mediaspeech. M.: Flinta: Science, 2008. (In Russ.). Available at: https://cyberleninka. m/article/n/2009-02-012-dobrosklonskaya-t-g-medialingvistika-sistemnyy-podhod-k-izucheniyu-yazy-ka-smi-sovremennaya-angliyskaya-mediarech-m-flinta. Accessed: Jan 12, 2021.
11. Twitter has permanently blocked Trump's account. Media holding «RBK». 09.01.2021. (In Russ.). Available at: https://www.rbc.ru/politics/09/01/2021/5ff8f6599a7947cb28665d7e. Accessed: Jan 13, 2021.
12. Twitter bans President Trump permanently. CNN. 09.01.2021. Available at: https://edition.cnn. com/2021/01/08/tech/trump-twitter-ban/index.html. Accessed Jan 13, 2021.
13. Trump: I was not told about «Russian bounties» plot because it was not credible. The Guardian. 29.06.2020. Available at: https://www.theguardian.com/us-news/2020/jun/28/trump-denies-knowledge-of-rus-sian-bounties-us-troops. Accessed: Jan 14, 2021.
14. Asayonok IS. The most important features of brain functions and causes of «informational hunger». BGUIR reports. 2008; 3(33): 13-19 (In Russ.). Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/vazhneyshie-oso-bennosti-funktsiy-mozga-i-prichiny-informatsionnogo-goloda. Accessed: Jan 20, 2021.
15. The human and his discourse - 6: The digitalization of communicative practices. Ed. M.R. Zheltukhina. Volgograd: Printerra-Design, 2020. (In Russ.). https://elibrary.ru/item.asp?id=44410030.
16. Psychophysiology. Ed. Y.I. Alexandrova. Saint-Petersburg: Peter, 2014. (In Russ.). Available at: https:// vk.com/doc260654063_404279281?hash= d38426d4a00186ec45. Accessed: Jan 18, 2021.
17. Clinton H. George Floyd's life mattered. Instagram. 28.05.2020. Available at: https://www.instagram. com/p/CAvk2JlpM8B/?igshid=1rhzebk 58565c. Accessed: Jan 14, 2021.
18. The Law of the Russian Federation from 27.12.1991 2124-1 (ed. 30.12.2020) «On the Mass Media» (with amendments and additions from 01.01.2021). Article 3. Unacceptability of censorship. (In Russ.). Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_1511/dbf226faae7b05a718177c78f759fd4696307d56. Accessed: Jan 20, 2021.
19. Putin has signed the law, prohibiting censorship on the Internet. Interfax. 30.12.2020. (In Russ.). Available at: https://www.interfax.ru/russia/743586. Accessed: Jan 20, 2021.
20. Putin: Russia does not censor anything in media space but has to respond to outer censorship. TASS. 10.12.2020. (In Russ.). Available at: https://tass.ru/politika/10221391. Accessed: Jan 20, 2021.
21. TV debates of candidates for the Presidency of the Russian Federation 2018. Channel One. 06.03.2018. (In Russ.). Available at: https://www.youtube.com/watch?v=5G_qB57ZmKs. Accessed: Jan 20, 2021.
22. The debate at Solovyov. Scandal. Full release. Russia 1. 28.02.2018. (In Russ.). Available at: https:// www.youtube.com/watch?v=OCWwUCeuX1I&list= WL&index=57&t=0. Accessed: Jan 20, 2021.
23. DEBATE. Online VOTING! Russia24. 06.03.2018. (In Russ.). Available at: https://www.youtube.com/ watch?v=-X0xqC3a_Q8&list= WL&index=61&t=0s. Accessed: Jan 20, 2021.
24. Zheltukhina MR., Busygina MV., Merkulova MG., Zyubina IA., Buzinova LM. Linguopragmatic aspect of modern communication: main political media speech strategies and tactics in the USA and the UK. XLinguae. 2018; 11(2): 639-654. https://doi.org/10.18355/XL.2018.11.02.51.
25. Tameryan TYu., Zheltukhina MR., Slyshkin GG., Zelenskaya LL., Ryabko OP., Bodony MA. Political Media Communication: Bilingual Strategies in the Pre-Election Campaign Speeches. Online Journal of Communication and Media Technologies. 2019; 9(4): e201921. https://doi.org/10.29333/ojcmt/5869.
26. Tameryan TYu., Zheltukhina MR., Sidorova IG., Shishkina EV Stereotype Component in The Structure of Ethnocultural Archetype (on Internet-Blogs). The European Proceedings of Social & Behavioural Sciences. 2019; 200: 1716-1722. https://dx.doi.org/10.15405/epsbs.2019.03.02.200.
История статьи:
Получена: 21.04.2021
Принята: 12.05.2021
Опубликована онлайн: 25.06.2021
Article history:
Received: 21.04.2021
Accepted: 12.05.2021
Published online: 25.06.2021
Сведения об авторах:
Гавриш Алеся Дмитриевна, аспирант, Московский городской педагогический университет, Институт иностранных языков, кафедра германистики и лингводидактики; e-mail: [email protected].
Желтухина Марина Ростиславовна, доктор филологических наук, профессор, профессор РАО, академик РАЕН, Волгоградский государственный социально-педагогический университет, Институт иностранных языков, кафедра английской филологии, профессор; г. Волгоград, Российская Федерация; Московский городской педагогический университет, Институт иностранных языков, кафедра германистики и лингводидактики, профессор; e-mail: [email protected].
Bionotes:
Alesya D. Gavrish, PhD student, Moscow City University, Institute of Foreign Languages, Department of the German Studies and Linguadidactics; Moscow, Russian Federation; e-mail: [email protected].
Marina R. Zheltukhina, Dr.habil. in Philology, Professor, professor of the Russian Academy of Education, member of the Russian Academy of Natural Sciences, Institute of Foreign Languages, Volgograd State Socio-Pedagogical University, English Philology Department, professor; Volgograd, Russian Federation; Moscow City University, Institute of Foreign Languages, Department of the German Studies and Linguadidactics, professor; Moscow, Russian Federation; e-mail: [email protected].
