CC BY
258
РЕГИОНОВЕДЕНИЕ
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТОЛОГИИ
Мурат ЛАУМУЛИН
доктор политических наук, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований (Алматы, Казахстан)
Вместо
Настоящая работа продолжает ранее опубликованный историографический обзор литературы по Центральной Азии (ЦА)1. Полагаем, что данная ста-
1 См.: Лаумулин М.Т., Малик А. Центральная Азия: основные подходы в современной политичес-
введения
тья поможет компенсировать недостаток информации о книгах по проблемам ЦА, увидевших свет в последние два года и не нашедших отражение в предыдущей публикации.
кой науке // Центральная Азия и Кавказ, 2010, Том 13, Выпуск 1. С. 90—109.
Европа и ЦА: совпадение интересов
Примечательно, что ЦА и Казахстан после значительного перерыва вновь стали объектом пристального внимания Южной (романоязычной) Европы (имеются в виду Италия и Испания); во Франции, Великобритании и Германии интерес к региону все это время не ослабевал.
В 2008 году в Милане болонским фондом «Касса ди Риспармио» был опубликован коллективный труд «Народ юрты: Казахстан от возникновения до современности» под
редакцией Ф. Фаччини2. Это фундаментальное историко-этнографическое и политологическое исследование было призвано дать итальянскому читателю максимально полное представление о Казахстане.
Пять из тринадцати глав книги написаны казахстанскими историками, археологами, этнографами и социологами; идеологи издания поставили цель осветить генезис культуры и цивилизации на территории Казахстана с использованием богатого археологического материала и исторических источников о кочевом прошлом страны. В сборнике не обойдены вниманием и проблемы современности, в частности процесс модернизации казахского (казахстанского) общества.
Данная книга будет интересна в первую очередь итальянским социо-антропологам.
Книги, изданные в Испании, полностью посвящены современности.
Фондом «Опекс» при МИД этой страны была подготовлена к изданию работа «Великие державы и региональная интеграция в Центральной Азии: местная перспектива» (на англ. яз.), написанная при активном участии казахстанских специалистов3. Координаторами и идеологами книги выступили представители указанного фонда М. Эстебан и Н. де Педро. Это сравнительно небольшое по объему издание посвящено проблемам геополитики и международному положению ЦА. В структурном плане работа рассматривает политику основных мировых акторов, имеющих интересы в регионе, — России, Китая, США, Турции, Японии и Европейского союза (ЕС). Внимание испанских авторов сфокусировано в первую очередь на взаимоотношениях ЕС с ЦА, и они дают возможность казахстанским коллегам высказать свою точку зрения относительно политики других держав.
М. Эстебан считает, что Россия, теряя влияние в ЦА, пытается закрепиться здесь, наращивая инструментальную базу в рамках институтов регионального сотрудничества — Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) и Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Китай играет растущую роль в регионе и явно лидирует в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). США, по его мнению, сконцентрированы исключительно на реализации своего проекта Расширенной (Большой) ЦА (БЦА) с целью «реинтеграции» региона с Южной Азией, и главным образом с Афганистаном и Пакистаном; турецкий геополитический проект, как и прежде, базируется на идее тюркского единства. Японию испанский эксперт считает крупнейшим «донором» в регионе — с нашей точки зрения, достаточно сомнительный тезис. Но автор прав в том, что стратегия Токио в ЦА мотивирована стремлением компенсировать влияние Китая. Геополитическая активность ЕС в регионе проявляется в рамках принятой в 2007 году «Стратегии ЕС в ЦА по новому партнерству». Главный ее недостаток — то, что документ не учитывает геополитический контекст ситуации в ЦА. Поэтому испанские аналитики взялись компенсировать недостаток геополитического анализа, положенного в основу стратегии ЕС.
Н. де Педро исходит из того, что ЦА приобретает все большее значение для Европы. Происходит это по четырем основным причинам:
1) регион является источником угроз, потенциально затрагивающих интересы ЕС;
2) регион располагает значительными энергетическими ресурсами;
3) в регионе сталкиваются интересы России, Китая и Америки;
4) регион граничит с Афганистаном.
2 См.: Facchini F. (a cura di). Popoli della Yurta. Kazakhstan tra le origini e la modernita.Milano: Jaca Book, 2008. 320 pp.
3 См.: Great Powers and Regional Integration in Central Asia: A Local Perspective / Ed. by M. Esteban, N.de Pedro. Madrid: Exlibris Ediciones, 2009. 140 pp.
Присутствие Европейского союза, в отличие от других геополитических акторов, приветствуется как правящими режимами, так и оппозиционными силами в регионе. Особенно сильно чувствуется стремление идентифицировать себя с Европой у Казахстана, которому в 2010 году предстояло занять пост председателя Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). ЕС избегает геополитических игр в регионе, делая основной акцент на экономическом сотрудничестве и образовании; испанский аналитик уверен, что это даст свои плоды в будущем, когда на сцену выйдет новое поколение региональных лидеров. Другой особенностью стратегии ЕС является принципиальная поддержка региональной интеграции, но это скорее недостаток, а не преимущество европейской политики, поскольку различия между отдельными республиками региона видны невооруженным глазом. Но в целом, резюмирует автор, политика ЕС в ЦА проста и содержит вполне прагматичные и понятные задачи: способствовать экономическому развитию и интеграции региона, снизить уровень его политической зависимости от внешних сил и не допустить здесь конфронтации в духе холодной войны.
Организация по международному сотрудничеству с азиатскими странами «Каса Асиа» при МИД Испании при активном участии французских, центральноазиатских и испанских экспертов подготовила работу «Ситуация с системой управления в Центральной Азии», посвященную внутреннему развитию региона ЦА4. В книге рассматриваются характер возникших политических режимов и социально-экономических отношений с точки зрения исторических и структурных особенностей региона; экономическая и социальная эволюция постсоветского Казахстана; проблема эффективного управления в Узбекистане; а также экономические и политические отношения между Испанией и ЦА. Дается также статистический обзор экономического и политического положения в каждой из республик региона.
Проблемы стратегии и политики ЕС в регионе затрагиваются также в работах С. Пейруза5.
Среди публикаций, посвященных отношениям ЕС и ЦА, следует назвать подготовленный экспертной группой во главе с Ф. Старром по заказу МИД Финляндии обзорный доклад о сотрудничестве между Финляндией и государствами ЦА и Южного Кавказа6, отражающий уровень сотрудничества, методы и основные направления политики Хельсинки в этих регионах. Из доклада можно понять, что политика Финляндии развивается в целом в русле общеевропейской стратегии (экономическая кооперация, борьба с угрозами и т.д.), но Хельсинки отдает предпочтения таким направлениям, как поддержка неправительственных организаций (НПО), гендерного равноправия, предотвращение конфликтов, миграция и банковский сектор. Доклад примечателен еще и тем, что содержит четкие рекомендации финскому правительству о том, как строить в дальнейшем свою политику в регионе ЦА. Чувствуется также присутствие в авторском коллективе американского профессора Ф. Старра, являющегося автором доктрины БЦА7.
4 См.: La situation de la gobernanza en Asia Central. Coordinada pro G.M. Tabener, E. Soms Bach. Madrid: Casa Asia, 2009. 101 рp.
5 См.: Peyrouse S. Facing the Challenges of Separatism: The EU, Central Asia and the Uyghur Issue // EUCAM Policy Brief, January 2009, No. 4. Bruxelles: EuCAM, 2009. 16 рp.; Idem. Business and Trade Relationships between the EU and Central Asia // EUCAM Working Paper, June 2009, No. 1. Bruxelles: EUCAM, 2009.
6 См.: Starr S.F., Cornell S., Oksajarvi S.M. Finland’s Development Cooperation in Central Asia and South Caucasus (Evaluation Report 2009:1). Helsinki: The Ministry for Foreign Affairs of Finland, 2009. VI+70 pp.
7 Позиция ЕС в отношении стратегического характера сотрудничества с Казахстаном содержится также в: Le Kazakhstan: Partnaire StratMgique de l’Europe. В кн.: Diplomatie. Affaires StratMgiques et Relations Internationales. Paris: AREION, 2009. 16 pp.
Япония, Китай и ЦА: от Евразийской стратегии к паназиатской
Профессор Ф. Старр, неоднократно подвергавшийся критике со стороны академических сообществ (центральноазиатского, российского и западного)8, был вынужден фактически дезавуировать собственную идею о формировании БЦА9; объяснения и комментарии американского ученого сводятся к тому, что его идеи были неправильно поняты.
Затрагивая тему активности Ф. Старра и его коллег в работе Института Центральной Азии и Кавказа при Университете им. Дж. Хопкинса в Вашингтоне (ИЦАК), следует отметить, что этот исследовательский центр удерживал пальму первенства в сфере центральноазиатских исследований; о некоторых работах мы уже писали (А. Коэн. «Казахстан: дорога к независимости: энергетическая политика и рождение нации»; С. Го-рак и Я. Шир. «Высвобождение от тоталитаризма? Туркменистан при Бердымухамме-дове»)10.
Следует также назвать коллективную монографию «Японская дипломатия на Шелковом пути»11; данная работа, которую в качестве редакторов возглавили У. Томохико и Х. Тецуя (в сотрудничестве с К. Леном), посвящена предыстории формирования современной политики Токио в ЦА и охватывает практически все аспекты сотрудничества Страны восходящего солнца с регионом.
Авторы исходят из того, что Японии пора отходить от своей прежней политики в регионе; Токио, формально действуя солидарно со всем Западом, делал акцент на экономическую помощь, благополучно закрывая глаза на демократическую тематику, которой придавали такое большое значение США и Европа. Авторы считают, что Японии пора подключиться к процессу демократизации региона.
Кроме того, авторы предлагают Токио отказаться от геополитического подхода к ЦА в пользу политики поддержки развития, то есть делать упор на экономическую составляющую своих отношений со странами региона; справедливости ради следует отметить, что центральноазиатская политика Японии никогда и не демонстрировала тяги к какой-либо геополитизации.
Исследователи признают, что ЦА никогда не рассматривалась японскими правящими кругами в качестве критически важного направления дипломатической и внешнеэкономической стратегии. По-видимому, положение дел так и останется на этом уровне, хотя создается впечатление, что авторам хотелось бы обратного. В качестве важнейшего условия продолжения японской политики в регионе они ставят отказ Токио от конкуренции с
8 Cm.: Tulepbergenova G. The Greater Central Asia Project: Present State and Evolution // Central Asia’s Affairs (Almaty, KazISS), 2009, No. 2. P. 5—10.
9 Cm.: Starr S.F. Rediscovering Central Asia // The Wilson Quarterly (The Woodrow Wilson International Center for Scholars), Summer 2009; Idem. In Defense of Greater Central Asia. Washington, DC: Central Asia-Cau-casus Institute & Silk Road Studies Program — A Joint Transatlantic Research and Policy Center. Johns Hopkins University-SAIS, 2008. 18 pp.
10 Cm.: Cohen A. Kazakhstan: The Road to Independence. Energy Policy and the Birth of a Nation. Washington, DC: Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program, 2008. 287 pp.; Horak S., Sir J. Dismantling Totalitarianism? Turkmenistan under Berdimuhamedow. Washington, DC: Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program, 2009. 97 pp.
11 Cm.: Japan’s Silk Road Diplomacy. Paving the Road Ahead / Ed. by C. Len, U. Tomohiko, H. Tetsuya. Washington, DC: Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program, 2009. 206 pp.
Россией и Китаем в какой-либо форме. Но Япония могла бы, по их мнению, найти конструктивный путь для сотрудничества с этими державами.
В книге подчеркивается, что невозможно и дальше закрывать глаза на растущее экономическое влияние КНР и Южной Кореи в Центрально-Азиатском регионе. Будучи североазиатской державой, Япония могла бы предложить своим соседям некую концепцию совместной стратегии, предполагающей выступление единым фронтом. Авторы не скрывают, что главным (если не единственным) мотивом стратегической активности Японии является фактор заинтересованности в энергетических ресурсах и таковым он и останется на перспективу.
Другой важный вопрос, затрагиваемый в монографии, касается взгляда на центральноазиатскую политику Японии в контексте ее паназиатской стратегии и стратегических отношений с США. Первый (паназиатский) фактор наглядно проявился в новой концепции Токио в отношении региона ЦА. Если поначалу она строилась по формуле «ЦА плюс Япония», а затем на основе так называемой Евразийской стратегии, то в настоящее время Токио разрабатывает новое отношение к региону в рамках концепции «Дуги свободы и процветания». Уже одно это название говорит само за себя, заставляя вспомнить геополитические проекты, разработанные Японией для Азии в первой половине ХХ века; таким образом, паназиатский подход в политике Токио к ЦА налицо.
Авторы оставляют для Японии возможность сформулировать собственный геополитический подход, выражающийся в разработке проектов «Расширенной Восточной Азии (включающей Китай и Южную Корею) или «Восточной Евразии» (те же и Россия); евразийские страны теоретически могли бы стать общей площадкой и для Японии, и для ЦА, включая всех заинтересованных игроков.
Вполне очевидно, что Япония в своей центральноазиатской политике (как и на многих других внешнеполитических направлениях) вновь сталкивается с дилеммой: подчинить эту политику своим собственным интересам, что неизбежно придаст ей азиатский характер, или следовать в русле американской стратегии, что сделает ее заложницей геополитики США со всеми вытекающими из этого последствиями.
В рамках изданий ИЦАК творческий тандем М. Ларюэль и С. Пейруза подготовил фундаментальную монографию «Китай как сосед: центральноазиатские стратегии и пер-спективы»12. В основе концепции книги лежит следующий тезис: с 2000 года Китай начинает играть все более значительную роль в ЦА, к сегодняшнему дню он достиг такого положения, что вполне способен угрожать традиционному доминированию России в этом регионе.
КНР в отношении ЦА долгое время придерживалась традиционной китайской политики — «ждать и наблюдать». В целом Пекин долго рассматривал регион как буферную зону, но географическая близость и новые экономические реалии, похоже, подталкивают Китай к попыткам изменить статус-кво. Это почувствовали на себе все страны региона: Пекин, осуществляя гибкую дипломатию и проводя политику «мягкой силы», в один прекрасный день дал понять, что не рассматривает их в качестве равных партнеров. Т оль-ко Казахстан располагает особым статусом «стратегического партнера» — этот титул редко даруется кому-либо Китаем.
Далее авторы останавливаются на так называемом «китайском вопросе», который, по их мнению, имеет в Центральной Азии много измерений. Первое относится к международной системе отношений и геополитике стран ЦА. Другое измерение имеет внутренний характер: данный вопрос рассматривается в контексте внутриполитической ситуации
12 Cm.: Laruelle M., Peyrouse S. China as a Neighbor: Central Asian Perspectives and Strategies. Washington, DC: Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program, 2009. 201 pp.
каждой из стран. В разных республиках ЦА сформировалось различное видение «китайского вопроса», но ни для одного из государств региона он не имеет такого сложного и противоречивого цивилизационного и геополитического контекста, как для Казахстана и Кыргызстана.
Кроме того, Китай, сам того не желая, спровоцировал резкую эволюцию академической синологии в сторону политических и международных отношений.
Основным смыслом и целью стратегии Китая является заполнение экономического вакуума, образовавшегося после распада СССР; это, впрочем, относится не только к ЦА. Региональная стратегия КНР тесно связана с фактором Синьцзяна, уйгурской проблемой и т.д. На уровне методов и средств Китай пытается привязать к себе страны региона, выделяя им инвестиции; однако авторы выражают глубокие сомнения в успехе долгосрочной экономической экспансии КНР.
Тем не менее Китай успешно продвигается в финансовой и банковской сферах, то есть там, где нет присутствия России; кроме того, Москва из последних сил удерживает контроль над экспортом углеводородов, атомной промышленностью и электроэнергетикой.
На геополитическом уровне Россия и Китай находят много точек соприкосновения: обе страны заинтересованы в стабильности в регионе и сокращении западного влияния. Однако на экономическом уровне интересы обеих держав уже начинают приходить в столкновение: речь идет в первую очередь о конкуренции за ресурсы недр.
Отдельную главу М. Ларюэль и С. Пейруз посвятили состоянию политических, политологических и общественных взглядов стран региона на китайский фактор; особое внимание уделено борьбе антикитайских и прокитайских групп в Казахстане. Споры между этими группами достаточно подробно рассматриваются в академическом, политическом и экономическом аспектах.
В книге содержится значительный по своему объему и глубине анализа экскурс в историю, а также дается оценка развитию и состоянию аналитических «мозговых центров» в странах региона в контексте их интерпретации политики КНР относительно соответствующей страны.
Авторы приходят к выводу, что в течение последнего десятилетия Китай стал едва ли не ключевым объектом анализа со стороны региональных политиков, политологов, СМИ и общества; так называемый «китайский вопрос» превратился в предмет острейших политических дебатов и внутриполитической полемики. Несмотря на сохраняющееся предубеждение в отношении к Поднебесной среди элит и политических кругов региона, сегодня никто не решается выражать антикитайские взгляды в открытой форме.
В экономике, где интересы различных групп напрямую зависят от внешнего инвестора или партнера, размежевание антикитайских и прокитайских настроений более очевидно, хотя и тщательно скрывается. На уровне силовых структур и секретных служб все еще существует определенное недоверие к Китаю — подобная ситуация, по-видимому, вполне устраивает «верхи».
М. Ларюэль и С. Пейруз отмечают, что в республиках региона по-разному относятся к развитию отношений с Китаем: в Казахстане в целом преобладают антикитайские настроения, в то время как в Таджикистане и Кыргызстане — прокитайские (в отношении Кыргызстана утверждение весьма спорное).
Авторы обращают внимание на попытки центральноазиатских стратегов и политиков выработать некий «третий путь», предполагающий либо альянс с Западом, либо создание самостоятельного, относительно мощного регионального объединения: подобное развитие событий избавит регион от необходимости выбирать между Пекином и Москвой. Однако внутри региона нет единства мнений по поводу отношений с КНР.
По мнению французских ученых, в регионе имеет место следующий феномен (это, в основном, касается Казахстана): Россию здесь критикуют, а Запад не любят. Что касается Китая, то его просто ненавидят — авторов поражает уровень синофобии в регионе. Главной причиной, по их мнению, является элементарное незнание своего соседа.
Таким образом, авторы приходят к выводу, что чем дальше страны ЦА находятся от Китая, тем выше уровень толерантности к нему. В тех странах ЦА, где китайское присутствие является повседневной реальностью (Казахстан и Кыргызстан), соответственно выше и уровень синофобии.
Французские исследователи отмечают, что Китай ведет тонкую игру в регионе. Пекин вовсе не стремится вытеснять Россию из ЦА — наоборот, его вполне устраивает, что Москва несет основные расходы по поддержанию стратегического баланса в регионе. Если же Китай попытается усилить свою роль в ЦА, он может натолкнуться на ожесточенное сопротивление Москвы. Поэтому Пекин выстраивает свою политику с упором на двусторонние отношения, что не позволяет центральноазиатским государствам и России выступить единым фронтом на переговорах с КНР (как в случае с трансграничными реками).
Однако в случае создания российско-китайского альянса проигравшей стороной окажутся не государства ЦА, а США и ЕС, так как они лишатся возможности способствовать развитию демократии и либерализации местных режимов. Кроме того, Китай своим присутствием не оставляет западному бизнесу шанса закрепиться в регионе. При этом Пекин ловко маскирует свою политику по сдерживанию Запада, предоставляя Москве играть неблаговидную роль антизападной силы.
М. Ларюэль и С. Пейруз делают вывод, что истинные интересы стран ЦА требуют присутствия в регионе «третьей силы», которая могла бы противостоять российско-китайскому альянсу.
Помимо монографии М. Ларюэль и С. Пейруза, проблемы отношений Китая и ЦА, вопросы политики КНР в регионе, деятельность ШОС и многие другие вопросы затрагиваются в статьях других авторов (в основном, в специальном номере журнала «Ежеквартальный форум Китай — Евразия» за 2009 г.)13.
В другом номере того же издания можно найти статьи, посвященные проблематике отношений между Индией и ЦА14. Западные авторы изучают также проблемы региональ-
13 Cm.: Clarke M. China’s Integration of Xinjiang with Central Asia: Securing a «Silk Road» to Great Power Status // The China and Eurasia Forum Quarterly (Stockholm, ISDP), 2008, Vol. 6, No. 2. P. 89—111; Laruelle M., Peyrouse S. Editors’ Note: Central Asian Perceptions of China // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2009, Vol. 7, No. 1. P. 1—8; Idem. Cross-border Minorities as Cultural and Economic Mediators between China and Central Asia // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2009, Vol. 7, No. 1. P. 93—119; Oresman M. Reassessing the Fleeting Potential for U.S. — China Cooperation in Central Asia // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2008, Vol. 6, No. 2. P. 5—14; Peyrouse S. La presence chinoise en Asie centrale. Portee geopolitique, enjeux economiques et impact culturel // Etudes de CERI,
2008, No. 148; Idem. Chinese Economic Presence in Kazakhstan. China’s Resolve and Central Asia’s Apprehension // Chinese Perspectives, 2008, No. 3. P. 34—49; Idem. Central Asia’s Growing Partnership with China // EUCAM Working Paper, October 2009, No. 4. Bruxelles: EUCAM, 2009. 15 pp.; Schicor Y. China’s Central Asian Strategy and the Xinjiang Connection: Predicaments and Medicaments in a Contemporary Perspective // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2008, Vol. 6, No. 2. P. 55—74; Sir J., Horak S. China as an Emerging Superpower in Central Asia: The View from Ashkhabad // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2008, Vol. 6, No. 2. P. 75—88; Spechler M.C. Why Does China Have No Business in Central Asia? // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2009, Vol. 7, No. 2. P. 3—15; Sutter R. Durability in China’s Strategy toward Central Asia — Reasons for Optimism // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2008, Vol. 6, No. 1. P. 3—10.
14 Cm.: Balooch M. Iran and India’s Cooperation toward Central Asia // The China and Eurasia Forum Quarterly,
2009, Vol. 7, No. 3. P. 25—30; Kaw M.A. Restoring India’s Silk Route Links with South and Central Asia across Kashmir: Challenges and Opportunities // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2009, Vol. 7, No. 2. P. 59—74; Panda J.P. India’s Approach to Central Asia: Strategic Intents and Geopolitical Calculus // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2009, Vol. 7, No. 3. P. 103—114.
ной безопасности (наркотрафик, деятельность ШОС и других международных структур)15; не оставлена без внимания и ситуация в Афганистане16.
Внутрирегиональные проблемы
В рамках исследований ИЦАК увидели свет две работы его сотрудницы Э. Марат.
Одна посвящена влиянию мирового кризиса на процессы трудовой миграции в ЦА17. В ней Э. Марат рисует следующую картину.
Основными странами-донорами рабочей силы являются три республики: Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан, а странами-реципиентами — Россия и Казахстан. Путинскую Россию автор считает враждебным и ксенофобским для центральноазиатских мигрантов пространством, в то время как Казахстан назван «новым домом».
В этой связи Э. Марат отмечает почти полное отсутствие межгосударственного сотрудничества в области миграционной политики, а также упоминает целый ряд социально-экономических проблем: крайне низкий уровень оплаты трудовых мигрантов, ужасающие условия их труда и быта, узаконенное рабство и бесправие, нелегальную миграцию и т.п.
Э. Марат приходит к выводу, что глобальный кризис не так уж сильно повлиял на рынок гастарбайтеров. Большинство трудовых мигрантов остались там, где их застал кризис, хотя приток новых рабочих рук заметно сократился.
Для снижения зависимости экономики стран региона от экспорта рабочей силы и для минимизации его негативного эффекта автор рекомендует ряд мер: развитие малого и среднего бизнеса на родине, укрепление межгосударственного сотрудничества в этой области (особенно между Узбекистаном и Казахстаном), помощь со стороны международных организаций и структур (надо полагать, западных) в подготовке квалифицированного персонала, расширение информационной кампании против нелегального трафика рабочей силы, инвестирование в среднее техническое образование, поддержка просвещения женщин, борьба с коррупцией и прочее.
Другая работа Э. Марат (более широкого формата) — исследование под названием «Армия и государство в Центральной Азии»18. Судя по подзаголовку книги («От Красной Армии до независимости»), автор попытался развернуть широкое историческое по-
15 Cm.: Germanovich G. The Shanghai Cooperation Organization: A Threat to American Interests in Central Asia? // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2008, Vol. 6, No. 1. P. 19—38; Peyrouse S., Laruelle M. The Shanghai Cooperation Organization: Successes and Challenges // The Journal of Central Asian Studies (Kashmir University), 2009, Vol. 28, No. 1. P. 1—14; Swanstrom N. Shanghai Cooperation Organization and the Aftermath of the Russian Invasion of Georgia // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2008, Vol. 6, No. 3. P. 3—8; Yang Shu. Reassessing the SCO’s Internal Difficulties: A Chinese Point of View // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2009, Vol. 7, No. 3. P. 17—24; Hanova S. Perspectives on the SCO: Images and Discourses // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2009, Vol. 7, No. 3. P. 63—82; Peyrouse S. Drug-trafficking in Central Asia // Policy Brief. Institute for Security and Development Policy (Stockholm), September 2009, No. 8. P. 1—4.
16 Cm.: Gleason G., Hanks R.R., Bosin Y. Afghanistan Reconstruction in Regional Perspective // Central Asian Survey (Oxford), 2009, Vol. 28, Issue 3. P. 275—287; Starr S.F. A Regional Approach to Afghanistan and Its Neighbors. A §L: Strategic Asia 2008—2009. Seattle: National Bureau of Asian Affairs, 2008. P. 333—362; Chan S. Breaking the Impasse in Afghanistan: Problems with Neighbours, Brothers and Guests // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2008, Vol. 6, No. 4. P. 103—128; Khan S. Stabilization of Afghanistan: U.S./NATO Regional Strategy and the Role of SCO // The China and Eurasia Forum Quarterly, 2009, Vol. 7, No. 3. P. 11—16.
17 Cm.: Marat E. Labor Migration in Central Asia: Implications of the Global Economic Crisis. Washington, DC: Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program. Johns Hopkins University-SAIS, 2009. 48 pp.
18 Cm.: Marat E. The Military and the State in Central Asia. From Red Army to Independence. London: Routledge, 2009. 176 pp.
лотно. Интересен сам выбор темы, поскольку подобная проблема, насколько нам известно, никогда не поднималась западными политологами.
С точки зрения политической науки речь идет не о военной истории и традициях в советском духе, существующих в центральноазиатском обществе. Имеется в виду «бонапартистский» потенциал армии и то, в какой мере она является политическим фактором на постсоветском пространстве в целом и в ЦА в частности.
Работа Э. Марат посвящена изучению следующих вопросов: положение среднеазиатских военных в советское время; противоречивые оценки итогов афганской кампании («мы выиграли войну»); военные институты как часть государственно-национального строительства в постсоветское время; соперничество между различными региональными структурами в сфере безопасности; присутствие НАТО и Запада в ЦА, а также трансформация «интернационалистских» вооруженных сил в националистические. Таким образом, в одной работе смешаны исторические, социально-политические, организационнотехнические и геополитические проблемы.
Лейтмотивом исследования является идея, что с самого начала ХХ века и до настоящего времени военные как политический фактор играют «осевую» роль в политической жизни, государственном строительстве, внешней политике и повседневной жизни центральноазиатского общества.
С этим тезисом (несмотря на высокий уровень компетентности автора) вряд ли согласились бы советские лидеры (начиная с Л. Троцкого и И. Сталина) и современные президенты новых независимых государств: и те и другие всегда стремились к тому, чтобы армия никогда не играла заметной политической роли, а во все времена оставалась инструментом правящих режимов.
Но при всей спорности некоторых выводов автора книга представляет несомненный интерес, прежде всего в силу неординарности ее темы.
Не меньший интерес представляет и книга Д. Эйткена «Назарбаев и создание Казахстана», призванная познакомить поближе зарубежную аудиторию с архитектором наиболее успешного государства в ЦА19. Книга появилась в результате многочасовых бесед автора с президентом Казахстана, когда глава государства делился своими воспоминаниями и идеями. В ней есть немало информации, ранее неизвестной как широкой публике, так и специалистам: подобные конфиденциальные и откровенные беседы президент страны вряд ли позволил бы себе вести с другими иностранными собеседниками.
Автор стремится не только показать жизненный путь своего героя, но и выяснить, благодаря каким же обстоятельствам и личным качествам он стал «творцом нации» и создателем современного Казахстана.
Определяющими качествами характера героя своей книги Д. Эйткен считает «твердость сталевара и прозорливость реформатора». В предисловии он отмечает, что Назарбаев остается над скандалами, хотя его репутация и страдает (но не напрямую) от их последствий. Автор отмечает, что в плане прогресса в области религиозной свободы, СМИ, прав человека и либерального образования Казахстан «при Назарбаеве добился большего, чем Россия, Китай и все соседи по региону, вместе взятые». Суть политики казахстанского лидера Д. Эйткен видит в медленном движении от автократии к демократии. Он полностью поддерживает лозунг своего героя: «Сначала экономика, потом политика».
Во внешней политике Назарбаеву удалось сохранить и поддерживать прекрасные отношения с Москвой, Пекином и Вашингтоном, что само по себе заслуживает восхище-
19 См.: Aitken J. Nazarbayev and the Making of Kazakhstan. London, New York: Continuum, 2009. IX+256 pp. (об этом подробнее см.: Казахстан в глобальных процессах (Алматы , ИМЭП), 2010, № 1).
ния; этот фактор обеспечивает и внешнюю стабильность республики. Кроме того, в Казахстане возник средний класс, что с внутриполитической точки зрения гарантирует стабильное развитие страны.
Как подчеркивает Д. Эйткен, эти достижения далеко не всегда связываются на Западе с именем первого президента Казахстана — именно поэтому автор и взял на себя смелость поведать западной аудитории о роли и вкладе Н. Назарбаева, без которого молодое государство могло бы и не состояться.
Книга состоит из 14 глав; первая половина из них посвящена жизни героя в советский период, а вторая — в постсоветский. Содержание второй части наполнено драматизмом: именно тогда Н. Назарбаев приступил к своей исторической миссии, которая, по мнению автора, состояла в создании современного Казахстана.
Восьмую главу своей книги Д. Эйткен озаглавил «Родовые муки независимости»; в ней описываются трудности, с которыми пришлось столкнуться молодому казахстанскому государству.
Ключевую главу книги («Вступая в XXI век»), повествующую непосредственно о современности, автор разделил на две части: первую он назвал «Домашний президент», вторую — «Международный президент». Они соответственно посвящены вопросам и проблемам внутренней и внешней политики Казахстана.
В этой связи автор задается вопросом: «стакан демократии» Назарбаева наполовину полон или наполовину пуст?» Здесь Эйткен пытается понять сам и объяснить западному читателю, почему в стране, жившей десятилетиями (если не столетиями) под авторитарным правлением, невозможно в сравнительно короткие исторические сроки построить демократию в западном стиле — автор как бы понимает и извиняет своего героя.
В книге затрагивается не только проблема демократии, но и сложные отношения внутри большой семьи президента. Эйткен не скрывает от читателей всех перипетий, связанных с бурной и не всегда законной деятельностью бывшего зятя президента Р. Алиева.
Во внутренней политике в качестве важнейшего объекта внимания Назарбаева автор называет сферу образования. Автор задается вопросом о целях такой активной политики и находит ответ: фактически Назарбаев формирует элиту нации, то есть готовит лидеров завтрашнего дня, которым предстоит продолжить его дело.
Характеризуя внешнеполитический стиль Н. Назарбаева, Эйткен отмечает, что казахстанский лидер — это непревзойденный мастер балансирования и ярый сторонник активного участия страны в различных международных организациях.
Кроме того, автор отмечает чувство юмора, которое его герой зачастую демонстрирует даже в международных делах (имеется в виду нашумевший фильм Б. Коэна о Борате и публичную реакцию на него Н. Назарбаева).
Говоря о международной репутации президента Казахстана, автор решительно призывает при характеристике его личности отказаться от применения таких стереотипов и клише прошлого века, как «экс-коммунистический диктатор» и «воспитанный в московском стиле автократ»: образ Назарбаева как международного политика гораздо сложнее.
Автор считает, что сложность и противоречивость внешней политики Назарбаева в полной мере проявились в реализации так называемой многовекторной политики, особенно во время опасного балансирования между Москвой и Вашингтоном. Однако стратегическая цель была достигнута: Казахстан стал председателем ОБСЕ, несмотря на сопротивление госдепа США и первоначальное охлаждение отношений с Д. Медведевым.
Завершающая глава книги Эйткена посвящена новой столице Казахстана — Астане; автор подчеркивает отношение президента к городу как своему детищу. Для него Астана
больше, чем столица, больше, чем удачный проект и больше, чем символ. Следует отметить, что решение расстаться с Алматы далось президенту нелегко; Назарбаев любил и любит ее за красоту, интернациональную культуру, динамичный стиль жизни и неповторимость горного пейзажа, однако именно горы и являются объективным и непреодолимым препятствием для дальнейшего развития города. В этом отношении Алматы разделила судьбу таких мегаполисов, как Манхэттен и Гонконг.
Кроме того, автор упоминает о широко известных причинах переноса столицы: экологические проблемы, угроза разрушительных землетрясений, опасная близость к китайской границе и т.д. Он называет и еще одну причину, о которой не принято было говорить вслух, — чрезмерно «советская» (или русифицированная) атмосфера бывшей столицы.
Повторяя путь Петра I, Дж. Вашингтона и К. Ататюрка, Назарбаев исходил не из «прихоти властителя» (Эйткен употребляет французское выражение folie de grandeur) и не из желания дистанцироваться от оппозиции, которая в основном базировалась в южной столице. Автор приходит к выводу, что это верное решение было принято со стратегической перспективой; оно подтвердило прозорливость казахстанского лидера и доказало его волю и настойчивость как действительно национального лидера.
В эпилоге книги Эйткен не предлагает фундаментальных выводов относительно исторической роли своего героя, а, наоборот, делает упор на эмоциональный характер своего повествования, которое базируется на персональных интервью (общей продолжительностью 23 часа), взятых автором у Н. Назарбаева.
По мнению Эйткена, Назарбаев уверен, что его миссия далеко не завершена; автор же задается вопросом: «Какое наследие оставляет Назарбаев своему народу, региону и мировому сообществу?» — и приходит к выводу, что «стакан Назарбаева полон более чем наполовину», то есть дает позитивную (хотя и с оговорками) оценку деятельности своего героя.
Затрагивая вопрос о некоторой двойственности личности своего героя и его деяний, Эйткен приводит слова бывшего советского лидера М. Горбачева: «Никогда не забывайте, что Назарбаев является человеком двух культур — русской и азиатской». К этой сентенции Эйткен добавляет, что именно подобным бикультуризмом объясняются успехи Н. Назарбаева как политика и личности исторического масштаба.
Как уже отмечалось, благодаря доверительным беседам автора с Н. Назарбаевым и его допуску к личному архиву президента книга содержит много прежде неизвестных сведений, которые были бы крайне интересны отечественным исследователям.
Не лишне будет упомянуть о переработанном и расширенном издании книги Д. Шрайбер о Казахстане20; она представляет собой классический путеводитель по республике для германоязычных туристов, содержит максимальный объем полезной и познавательной информации. Надо отметить, что не всякое аналогичное казахстанское издание может похвастаться подобным уровнем.
Фонд им. Ф. Эберта издал на немецком и русском языках книгу «Центральная Азия: взгляд вовне». Издание содержит информацию о том, как эксперты Центрально-Азиатского региона оценивают внешнюю политику своих стран, и предназначено для широкой читательской аудитории21; это уже третья книга на данную тематику.
Для полноты картины следует назвать совместное индийско-казахстанское издание «Современный Казахстан», посвященное современному внешнеполитическому положе-
20 См.: Schreiber D. Kasachstan. Nomadenwege zwischen Kaspischem Meer und Altaj. Berlin: Trescher Ver-lag, 2009. 430 S.
21 См.: Zentralasien: der Blick nach Aussen. Internationale Politik aus zentralasiatischer Sicht. Berlin: Frid-rich Ebert Stiftung, 2008. 615 S.
нию республики22; группа французских ученых П. Шовен, Р. Летолль и С. Пейруз написали «Историю современной Центральной Азии»23.
Проблемы экологии ЦА затрагиваются в работе Р. Летолля «Аральское море»24.
Кроме того, С. Пейрузом было написано небольшое эссе, посвященное ситуации в сельском хозяйстве региона25.
Индия и ЦА: геополитическое воссоединение
Появление коллективного труда «Воссоединение Индии и Центральной Азии: растущее значение факторов безопасности и экономики» (руководитель авторского коллектива — проф. Н. Джоши) вновь высветило вопрос об индийско-центральноазиатских связях. Характерно, что монография вышла в свет не в Индии и не в одной из стран региона, а в США, в рамках исследовательской программы ИЦАК при Университете Дж. Хопкинса, возглавляемой в течение многих лет проф. Ф. Старром. Это означает, что проблема возросшего геополитического значения Индии и ее влияния на регион ЦА вызывает самое пристальное внимание США и Запада в целом26.
Монография посвящена, строго говоря, двум основным проблемам, обозначенным в заглавии работы — безопасности и экономике. Но в книге поднимается и еще один вопрос — о положении, занимаемом в мире каждым из партнеров в контексте новых изменившихся геополитических реалий.
В целом авторы рассматривают отношения между Индией и регионом ЦА в контексте представлений о БЦА, в которую они включают также Южную Азию, Афганистан, Иран и Турцию. Предмет исследования затрагивает не только сферу геополитики и безопасности, но и экономические связи; тем самым достаточно скромное взаимодействие Индии с центральноазиатскими государствами преподносится как нечто значительное.
Таким образом, все вышеизложенное вполне укладывается в известную концепцию Ф. Старра о БЦА; именно он и задал тон всей книге в своем предисловии.
Как же выглядит в книге общность интересов Индии и стран ЦА в контексте общего понимания угроз и вызовов?
Авторы исходят из того, что ЦА имела и имеет важное геополитическое значение для Индии, воспринимающей ее как часть обширного, стратегически важного пространства. В Дели считают, что меняющаяся геополитическая и стратегическая обстановка в Евразии требует «восстановления» той роли, которую в этом регионе некогда играла Индия (якобы); в настоящее время страна пытается наряду с глобальными игроками включиться в геополитическую борьбу за ресурсы региона.
22 См.: Contemporary Kazakhstan: The Way Ahead / Ed. by A. Mohanty, S. Swain. New Delhi: Axis Publications, 2009. XV+314 pp.
23 См.: Chuvin P., Letolle R., Peyrouse S. Histoire de l’Asie centrale contemporaine. Paris: Fazard, 2008. 375 pp.
24 См.: Letolle R. La mer d’Aral. Paris: L’Harmattan, 2009. 318 pp. (аналогичные проблемы поднимает другой автор: MacKay J. Running Dry: International Law and the Management of Aral Sea Depletion // Central Asian Survey (Oxford), 2009, Vol. 28, Issue 1. P. 17—27).
25 См.: Peyrouse S. The Multiple Paradoxes of the Agriculture Issue in Central Asia // EUCAM Working Paper,
2009, No. б. 14 pp.
26 См.: Reconnecting India and Central Asia: Emerging Security and Economic Dimensions / Ed. by N. Joshi. Washington, DC: Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program — A Joint Transatlantic Research and Policy Center. Johns Hopkins University-SAIS, 2010. IX+182 pd.
«Большая игра» вокруг региона, с точки зрения Дели, заключается в сотрудничестве и соперничестве между двумя парами геополитических игроков: США и ЕС — с одной стороны, Россия и Китай — с другой. При этом Индия сотрудничает с Россией (по инерции), но по мере усиления влияния Китая все больше склоняется к партнерству с США.
Любопытно, что в Дели уверены: центральноазиатские страны разделяют индийскую точку зрения о недопустимости доминирования в регионе какой-либо одной державы. В то же время индийские эксперты уверены и в том, что позиции России и Индии по отношению к будущей роли КНР в регионе совпадают.
В Дели также опасаются, что ЦА может стать частью стратегически опасного для Индии соседства, то есть сферой влияния расширенного Аф-Пака. Авторы книги сосредоточились на проблеме Афганистана, который, по их мнению, должен стать предметом общей заботы Индии и государств региона. При этом они критикуют политику администрации Б. Обамы в той ее части, которая предполагает «заигрывание» с так называемыми «умеренными талибами» и поощрение тех сил, которые стояли за терактом 2008 года в Мумбаи.
Сердцевиной индийских интересов в ЦА, как явствует далее из текста, являются энергические ресурсы региона. Эпицентром этих устремлений становится Казахстан, с которым Индия заключила Соглашение о стратегическом партнерстве. Благодаря этому факту, а также возможному вхождению Афганистана в Ассоциацию по региональному сотрудничеству Южной Азии (СААРК) Индии удастся сформировать некое подобие регионального блока в рамках осуществляемой ею с начала 1990-х годов политики «поворота лицом к Западу»; подобное развитие событий вывело бы Дели в лидеры БЦА (в том числе и в глазах Запада). В свою очередь, реализация проекта БЦА позволила бы Индии наладить столь необходимые ей торговые и транспортные связи с ЦА.
Далее авторы вносят ясность в вопрос о геополитических интересах определенных стран, приводя некоторые цифры. Так, ожидается, что к 2015 году уровень торговли Индии с ЕС, СНГ, Ираном, Афганистаном и Пакистаном достигнет 500—600 млрд долл. Если даже 20% товаропотока пойдет через Афганистан и ЦА, то эти страны все равно заработают внушительную сумму в 100—120 млрд долл. (за транзит? а как же стоимость самих товаров?). Некоторые индийские штаты на севере страны напрямую заинтересованы в географически более выгодном маршруте через Афганистан и Пакистан. И, наконец, Индия по-прежнему заинтересована в трубопроводном проекте, который связал бы ее с Туркменистаном через Афганистан и Пакистан.
Впрочем, авторы вполне отдают себе отчет в том, что проект БЦА носит в большей степени экономически-гипотетический характер: на пути его реализации лежат такие практически непреодолимые политические препятствия, как нестабильность в Афганистане, индийско-пакистанские противоречия и др. В этой связи авторы берут на себя смелость сформулировать обновленную геополитическую повестку дня для Дели (подразумевается, что стратегический истеблишмент страны уже готов к этому). Понимание стратегических реалий должно заставить Индию способствовать стабилизации Афганистана и Пакистана — в первую очередь для того, чтобы наладить прямое транспортное сообщение с ЦА и с выгодой для себя использовать энергетические богатства региона.
Индия могла бы заинтересовать и привлечь США в качестве партнера по реализации данного геополитического проекта (объединение Центральной и Южной Азии). На практическом уровне участие Америки могло бы выразиться во влиянии на стабилизацию обстановки в Пакистане. Кроме того, как предполагают авторы, сфера стратегического партнерства между Дели и Вашингтоном помимо Афганистана могла бы быть распространена и на ЦА; в этом случае появится геополитический треугольник США — Индия — Россия.
В качестве ближайшего объекта для подобных совместных действий авторы называют Таджикистан, который чрезвычайно близок к Афганистану и Пакистану с точки зрения топографического, религиозного и социально-экономического факторов. С точки зрения стратегической перспективы эксперты советуют Индии больше внимания уделять молодежи и активнее участвовать в формировании будущих элит стран региона.
В целом центральноазиатская политика Индии должна вписываться в общий контекст ее азиатской стратегии.
В дальнейшем Индия могла бы рассмотреть вполне реальную возможность принятия некоторых государств региона (Таджикистана и Узбекистана) в руководимый ею региональный союз СААРК. Однако страна, заключают авторы, не должна целиком ставить себя в зависимость от того, насколько успешно удастся интегрировать или стабилизировать Афганистан и Пакистан: для связей с ЦА у нее существует альтернатива в виде иранских портов и железнодорожной сети на территории Ирана.
Авторы называют Индию «опоздавшим актором» в ЦА; этим объясняется их некоторая зацикленность на геополитических вопросах. В то же время они явно стремятся представить Индию в качестве глобального игрока и тем самым обосновать ее интересы в регионе, а также привязать ее к неким стратегическим треугольникам (с участием США, России или Китая). Однако в реальности интересы Индии скромнее и носят скорее региональный характер. Это ставит ее в один ряд с такими игроками, как Иран, Пакистан или Турция.
Данная книга, несомненно, представляет интерес, так как содержит сведения о процессе формирования индийского геополитического мышления: Индия ищет себе достойное место в мире. И тем более интересно, что для этих целей выбран именно регион ЦА, который уже давно стал своего рода геополитическим объектом (или «призом») номер один в «Большой игре» на евразийской шахматной доске. И Индия не хочет и не может стать исключением.
Россия — не просто сосед
Отдельного рассмотрения заслуживают посвященные ЦА российские издания. Среди крупных работ следует назвать коллективное исследование «Годы, которые изменили Центральную Азию», опубликованное в прошлом году под руководством нынешнего директора Института Востоковедения РАН В. Наумкина (в качестве соруководителя проекта выступал немецкий эксперт П. Линке)27.
Российские ученые выделяют пять основных проблем, с которыми, по их мнению, сталкивается регион и региональные исследования.
Первая связана с процессом трансформации в ЦА: завершился ли он или все еще продолжается? А если завершен, то какие государственные модели получены на выходе? Авторы приходят к выводу, что трансформация центральноазиатских политических систем и моделей происходит в русле консолидации национальных государств.
Вторая проблема связана с идеологией и исследовательским инструментарием, применяемым теми или иными экспертами и даже целыми школами при изучении региона. Соответствующая глава содержит немало критики в адрес западных идеологов, чьи подходы, по мнению авторов, носят в лучшем случае умозрительный, а зачастую и злонаме-
27 См.: Годы, которые изменили ЦА. Москва: ЦСПИ-ИВ РАН, 2009. 331 с.
ренный характер, так как ставят целью оторвать ЦА от России, для которой данный регион является не геополитической абстракцией, а вполне реальным продолжением собственной территории.
Третья, наиболее обширная глава книги посвящена конкретным государствам региона, их политической эволюции и социально-экономической трансформации. В отношении Казахстана делается вывод, что в республике основные цели трансформации не достигнуты. Не произошло главного — трансформации собственности на средства производства, которая призвана решить задачу формирования класса свободных персонифицированных собственников — главного двигателя экономики и основы гражданского общества. Вместо этого создан симбиоз власти и собственности. С точки зрения политической модели в Казахстане построен красивый «фасад», который отнюдь не тождественен самой демократии.
Ситуация в Кыргызстане оценивается с точки зрения концепции так называемого «авторитарного отката»: имеется в виду сворачивание демократических завоеваний режима К. Бакиева и попытка выстроить собственный вариант вертикали власти. Однако события апреля — июня 2010 года позволяют говорить, что республика вступила в новую фазу нестабильности; в книге весьма прозорливо отмечалось, что продолжение существовавших тенденций грозит распадом государства и его поглощением более мощными соседями.
В отношении Таджикистана основное внимание уделяется анализу причин, осложняющих развитие республики; к ним авторы относят клановость, пагубно влияющую на политику и экономику; низкий уровень экономического развития; бедность, а также сильное влияние различных внешних факторов.
Что касается Туркменистана, то нельзя не упомянуть о его уникальности в сравнении с другими постсоветскими государствами, что, впрочем, не мешает анализировать его трансформацию с точки зрения поиска путей развития для других республик ЦА. К числу доминирующих факторов, определяющих развитие Туркменистана, относят тоталитарный характер политического режима, а также углеводородный фактор, прямо воздействующий на экономическое состояние страны и ее внешнюю политику.
Раздел, посвященный Узбекистану, носит скорее описательный характер и не содержит каких-либо аналитических выводов. Отмечается, что Узбекистан представляет собой «осевое государство» региона, а это неизбежно накладывает отпечаток как на его развитие, так и на международное положение республики. Основной вывод состоит в том, что Узбекистан еще не реализовал свой обширный потенциал как в социально-экономическом и политическом плане, так и на международной арене. Данный тезис далеко не нов: мы периодически сталкиваемся с ним в течение по меньшей мере десяти лет.
Соответствующий раздел содержит также оценку роли внешних игроков и некоторые рекомендации, согласно которым Узбекистану предстоит решить ряд первостепенных задач: это борьба с бедностью, поддержка русского языка, глубокое изучение местной специфики и политической культуры, отказ от двойных стандартов. Кроме того, следует обратить внимание на то, чтобы НПО и различные фонды не превращались в источники финансирования оппозиции; правящие режимы должны отказаться от проведения политики, исключающей нормальную конкуренцию элит, и меньше полагаться на формализованные оценки зарубежных специалистов, не отражающие реальную ситуацию в регионе.
В книге также отмечается, что в ходе трансформации региона произошла дифференциация стран: Казахстан встал на путь превращения в региональную державу, в то время как Кыргызстан и Таджикистан стали «полюсами бедности». Основная мысль данного раздела заключается в том, что, несмотря на все провалы и недостатки, государства ЦА не пополнили ряды так называемых «провальных государств» (как уже отмечалось, события в Кыргызстане делают этот вывод преждевременным).
В отличие от постсоветских государств Кавказа центральноазиатские республики проявили достаточную устойчивость, однако и здесь существуют определенные проблемы. Вопрос о том, сохранят ли эти государства светский характер или станут мусульманскими, пока не решен. В этой связи следует отметить, что у исламистов существует мощный резерв; это связано с ухудшением социально-экономического положения населения и давлением Запада. Но главная проблема носит объективно-исторический характер: во всех государствах региона власть не отделена от экономики.
Говоря о роли Запада в развитии региона, авторы констатируют, что его стратегия, направленная на уничтожение всех элементов социализма, завершилась полным триумфом. Однако уничтожение советской системы управления можно оценивать двояко. Главная цель Запада заключалась в недопущении восстановления советского строя и социализма (а также «советской империи») в любой их модификации — это полностью соответствовало интересам крупных корпораций и местных режимов. Но в реальности проектировщики преобразований получили действительность, существование которой никак не вписывалось в их планы.
Отдельные главы книги посвящены тесной взаимосвязи Европы и ЦА. Эти регионы не являются друг для друга перифериями, и дело не только в членстве государств ЦА в ОБСЕ. Фактически из всего западного мира лишь Европа наиболее тесно связана с ЦА.
Темой четвертой главы монографии является фактор радикального ислама в регионе. Политический ислам в ЦА — это реальность, возникшая на закате советской власти. Местные режимы выработали три модели поведения по отношению к исламистам: тотальное подавление (Узбекистан и Туркменистан), нейтрализация радикальных групп и осторожный диалог с умеренными представителями (Казахстан и Кыргызстан), а также сотрудничество и включение их во властные структуры (Таджикистан).
И, наконец, пятая глава освещает влияние внешних факторов на политическую трансформацию и безопасность ЦА. Основными внешними силами для региона являются Россия, Китай, США и ЕС; роль других игроков (Турции, Ирана, Индии, Пакистана и Японии) в работе не рассматривается.
Положение России оценивается однозначно: она ключевой игрок в регионе, причем ее отношения с ЦА невозможно отнести к исключительно межгосударственным: слишком сильны исторические, культурные, социально-экономические, цивилизационные и географические связи бывшей метрополии с центральноазиатскими странами. Кроме того, колоссальное значение по-прежнему имеет человеческий (гуманитарный) фактор. Политика, проводимая Россией, преследует три основные цели: обеспечение стабильности в регионе, использование его геополитического потенциала для повышения своего статуса в глазах других ключевых игроков и международное признание роли РФ в ЦА.
Следует отметить, что в регионе существует и российско-американское соперничество, хотя это и не афишируется сторонами. Главная цель США состоит в «выдавливании» из региона (как и из всего постсоветского пространства) России, которой движут, в основном, прагматические соображения, в то время как Вашингтон во главу угла ставит идеологические мотивы (так, по крайней мере, было в эпоху Дж. Буша).
Выгодное положение, занимаемое Россией в регионе, напрямую связано с проводимой ею политикой. В отличие от США и ЕС Москва не занимается морализаторством, не использует двойных стандартов и не флиртует с антиправительственными силами; Россия является понятным и предсказуемым партнером для стран ЦА. Исламская альтернатива в развитии региона неприемлема для стратегических перспектив России, поэтому она жестко противостоит тем силам, за которыми стоят определенные круги в Пакистане и арабских странах.
В отношении Китая в работе отмечается, что в регионе ЦА он предпочитает действовать крайне осторожно; Пекин взял на вооружение американскую концепцию «мяг-
кой силы». Однако, по мнению авторов, США стремятся помешать Китаю, раздувая теорию «китайской угрозы», имеющую много сторонников в России и в самих государствах ЦА. Авторы прогнозируют, что Китай вряд ли останется в роли стороннего наблюдателя, если какие-либо радикальные изменения в регионе затронут его интересы.
В предыдущих разделах авторы уже давали оценку политике США в регионе, но в данной главе формулируются еще более резкие выводы: фактически вся политика Вашингтона направлена на безраздельное управление всеми политическими и экономическими процессами в странах ЦА, а любых потенциальных соперников предполагается отсечь (имеются в виду Россия и Китай). Именно эту цель и преследует проект БЦА, взятый на вооружение администрацией Дж. Буша в 2005 году.
В отличие от США роль и возможности ЕС оцениваются более высоко. Отношения Европы с ЦА не отягощены прошлыми амбициями; демократию здесь оценивают как культурную ценность, которая должна эволюционировать самостоятельно, в то время как США практикуют ее экспорт. Присутствие ЕС в регионе ЦА способствовало бы укреплению здесь стабильности и демократических ценностей.
Политика ЕС в отношении ЦА предполагает «осторожную сдержанность». По мнению европейских экспертов, на которых ссылаются авторы, активное присутствие ЕС было бы неплохим противовесом чрезмерной активности США, России и Китая.
В целом, политика Запада оценивается как «демократическое мессианство», которое предусматривает варианты развития, выгодные лишь Западу и лояльным ему местным элитам, исключая какие-либо альтернативы. Такая модель, апробированная в Латинской Америке, допускает высокий уровень бедности населения на фоне очень высокого уровня благосостояния местных элит.
В конечном счете авторы приходят к следующим выводам.
■ Во-первых, политическая либерализация не должна опережать экономическую.
■ Во-вторых, в ЦА не была решена задача трансформации собственности; государство заменило гражданское общество, которое оказалось расколотым по принципу «права — привилегии».
■ В-третьих, наличие демократического институционального набора заменило в регионе демократию.
Но главный вывод состоит в том, что возникшие на территории постсоветской ЦА политические режимы нового типа не соответствуют ни одной из существующих политологических моделей транзита от авторитаризма к консолидированной демократии либерального типа.
Авторы заключают, что в будущем каждому из государств ЦА, скорее всего, придется вырабатывать собственную модель дальнейшей трансформации.
Совершенно другой характер носит книга проф. И. Звягельской (ИВ РАН) «Становление государств Центральной Азии: политические процессы»28; данное издание не является политологическим или аналитическим исследованием.
Первые три главы посвящены соответственно завоеванию региона Российской империей, колонизации Туркестана и развитию Средней Азии и Казахстана в составе СССР. Таким образом, автор тесно привязывает парадигму исторического движения ЦА к России.
Рассматривая развитие центральноазиатских государств после обретения независимости, российская исследовательница останавливается на таких проблемах, как нацио-
28 См.: Звягельская И. Становление государств Центральной Азии: политические процессы. Москва: Аспект пресс, 2009. 208 с.
нальное строительство, политическая культура, роль исламского фактора, этническая и трудовая миграция, влияние внешних сил, потенциальные и реальные угрозы и конфликты.
Большое внимание в книге уделяется истории гражданской войны в Таджикистане начала 1900-х годов. Это объясняется тем, что И. Звягельская была участником переговорной группы по налаживанию межтаджикского диалога и вместе со своими коллегами внесла немалый вклад в урегулирование конфликта.
Специальный раздел посвящен праздникам и обрядам центральноазиатских народов.
Автор приходит к выводу, что дальнейшее развитие региона предсказать сложно; скорее всего, оно будет носить диверсифицированный характер. Россия не хочет и не может препятствовать контактам региона с внешним миром, но культурно-историческую связь народов региона с Россией необходимо сохранить: «Нельзя допустить, чтобы с уходом советского поколения порвались естественные и взаимно необходимые связи». С этим выводом нельзя не согласиться.
Современная российская историография не могла обойти вниманием и такую важную проблему, как отношения стран ЦА с Китаем, который с каждым годом все больше влияет на развитие региона. Этой теме посвящена монография С. Жукова и О. Резниковой из Института мировой экономики и международных отношений РАН «Центральная Азия и Китай: экономическое взаимодействие в условиях глобализации»29.
По мнению российских авторов, только глобальный контекст задает релевантные рамки анализа, позволяющие раскрыть и оценить содержание и направление процессов, набирающих силу в связке Китай — ЦА. Восходящая мировая держава является одним из самых активных участников процесса реконфигурации центральноазиатского экономического пространства. Опираясь на свои рыночные и нерыночные конкурентные преимущества и умело используя глобальные и региональные механизмы сотрудничества (главным образом ВТО и все в большей степени — ШОС), КНР объективно направляет вектор экономической перестройки Центрально-Азиатского региона в русло решения приоритетных проблем своего собственного национального развития.
Экономика как центральноазиатских стран, так и евразийских сталкивается с принципиальным вызовом: ни одна из них не в состоянии составить конкуренции Китаю в несырьевых отраслях, что накладывает жесткие ограничения на перспективы и структуру их экономического роста.
Авторы находят основания для вывода, что Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) быстро превращается в ведущий центр экономической активности БЦА. В настоящее время этот макрорегион, находящийся в процессе бурного формирования, включает сам Синьцзян, Казахстан, Кыргызстан, некоторые близлежащие области России и, в некоторой степени, Таджикистан; в орбиту влияния этого региона может быть втянут Туркменистан и, в какой-то мере, Узбекистан.
В СУАР создаются экономические структуры, взаимодополнительные с центральноазиатскими; не следует также забывать, что СУАР обеспечивает ЦА выход на «большой» Китай. О возрастающей роли СУАР в качестве ведущего центра экономической активности в БЦА можно судить по объемам выпускаемых товаров, размерам инвестиций и масштабам строительства трансграничных дорожно-транспортных инфраструктур.
Авторы подчеркивают, что такое развитие стало возможным только в силу того, что СУАР функционально выполняет роль транзитного моста между ЦА и развитыми центральными и южными провинциями Китая, а также потому, что центральное правительство КНР продолжает перераспределять в пользу Синьцзяна значительные экономические ресурсы.
29 См.: Жуков С.В., Резникова О.Б. Центральная Азия и Китай: экономическое взаимодействие в условиях глобализации. М.: ИМЭМО РАН, 2009. 179 с.
Российские исследователи обращают внимание на тот факт, что для КНР экономическое сотрудничество с ЦА во многом является побочным продуктом решения важнейшей задачи национального развития, заключающейся в обеспечении ускоренного подъема западных районов страны.
По мнению авторов, Казахстан стратегически важен для Китая и в качестве транзитного государства для импорта энергоносителей из других центральноазиатских стран. Эксперты полагают, что Казахстан намеренно подключил китайскую сторону к обсуждению региональных газовых проектов, рассчитывая тем самым добиться определенных уступок со стороны России.
Анализ и обобщение результатов исследования заканчиваются выводами, которые в концентрированном виде сформулированы авторами в следующем виде.
■ Во-первых, экономическое взаимодействие КНР и ЦА в ближайшем десятилетии будет развиваться быстрыми темпами. Подобный ход событий отражает глобальную тенденцию: Китай продолжает превращаться в мощный экономический центр современного мира.
■ Во-вторых, несмотря на то что потоки товаров, услуг, инвестиций и технологий по линии «Китай — ЦА» будут нарастать, в силу несопоставимости экономических масштабов значимость подобных связей для участников этого процесса резко асимметрична.
■ В-третьих, главные экономические интересы КНР в ЦА по объективным причинам связаны с Казахстаном, являющимся экономическим лидером региона.
■ В-четвертых, как и другие центры глобальной экономической мощи, Китай заинтересован исключительно в природных ресурсах ЦА, и в первую очередь в нефти Казахстана и природном газе Туркменистана.
■ В-пятых, для обеспечения своих экономических интересов в ЦА (хотя и не только по этой причине) Китай пошел на создание ШОС, которая используется им в качестве политического механизма; различные формы многосторонней дипломатии и риторики позволяют КНР обеспечить «мягкое обволакивание» ЦА в неконфронтационном режиме.
■ В-шестых, страны ЦА постепенно превращаются в сырьевой придаток не только европейской, но и китайской экономики.
Российские ученые резюмируют, что адаптация к экономическому возвышению Китая представляет собой главный вызов для Центрально-Азиатского региона. Особое внимание авторы обращают на следующий факт: нарастающее экономическое взаимодействие в связке КНР — ЦА напрямую затрагивает интересы России. Поэтому авторы апеллируют к руководству своей страны, настоятельно рекомендуя ему учитывать опыт экономического взаимодействия ЦА с КНР при формулировании долгосрочных целей национального развития России.
Новая монография Г. Чуфрина (ИМЭМО)30 продолжает и дополняет ранее подготовленную под его руководством коллективную монографию, посвященную политике РФ в регионе31. Монография состоит их трех частей.
Первая часть посвящена проблемам региональной безопасности. Автор подробно рассматривает нетрадиционные угрозы безопасности и меры по борьбе с ними, а также
30 См.: Чуфрин Г.И. Россия в Центральной Азии. Алматы: КИСИ, 2010. 220 с.
31 См.: Новые тенденции во внешней политике России в Центральной Азии и на Кавказе / Под ред. Г.И. Чуфрина. Москва: ИМЭМО, 2008. 181 с.
разногласия и противоречия во взаимоотношениях стран ЦА. Отдельная глава посвящена политике США в регионе. По мнению автора, ЦА представляет собой новый рубеж во внешнеполитической стратегии этой страны, преследующей военно-политические цели. Автор также рассматривает ту роль, которую играет в регионе ОДКБ и российско-американские отношения в сфере региональной безопасности. Завершает первую часть глава, посвященная влиянию афганского фактора (точнее, Аф-Пак) на безопасность ЦА. Автор разделяет критический подход к оценке результатов американской политики в регионе.
Во второй части рассматривается торгово-экономическое сотрудничество и другие аспекты взаимодействия РФ и республик ЦА, в том числе миграция, финансовое сотрудничество, транспортно-коммуникационные связи и проблема совместного использования гидроэнергетических ресурсов. Отдельная глава посвящена детальному анализу российско-казахстанских отношений, которые, по мнению автора, являются становым хребтом интеграционных процессов в регионе и стимулируют общее развитие хозяйственных связей в восточной части СНГ.
В третьей части говорится об истории создания, развитии и современном положении ШОС. Автор анализирует эволюцию задач организации, формы и методы реагирования на угрозы безопасности, а также экономическое сотрудничество в рамках ШОС и перспективы его расширения. С точки зрения Г. Чуфрина, дальнейшее расширение ШОС (предоставление полноценного членства новым странам) нецелесообразно, однако партнерство является перспективной формой сотрудничества, причем в нем могли бы участвовать не только Афганистан, но даже США и Япония.
Г. Чуфрин делает вывод, что в последние годы сотрудничество РФ со странами ЦА нередко сталкивается с серьезными противоречиями политического и экономического характера. Возникла необходимость тщательно согласовывать конфликтные интересы. Автор называет четыре основные причины происходящего.
1. Объективные сложности в политическом и социально-экономическом развитии стран ЦА.
2. Негативное влияние на регион международных событий регионального и глобального масштаба.
3. Непоследовательность и противоречивость в политике руководства государств региона в отношении масштабов и целей сотрудничества с Россией.
4. Стремительно усиливающийся конкурентный потенциал третьих стран (автор отмечает, что государства региона охотно развивают свои отношения как с Западом, так и Востоком).
Г. Чуфрин заключает, что российская политика в регионе должна носить предельно прагматичный характер. В сфере политических отношений на первом месте стоят вопросы, связанные с обеспечением как региональной, так и собственно российской безопасности; главными инструментами Москвы в этой области являются ОДКБ и ШОС.
В области экономических отношений ответом России на сокращение своего экономического влияния должно стать поддержание максимально благоприятного климата межгосударственного сотрудничества. Автор уверен, что Россия может и должна позиционировать себя не только как выгодного экономического партнера, но и как эффективного гаранта экономической независимости стран региона.
Эта смелая и дальновидная рекомендация российского ученого резко контрастирует с существующими клише, мифами и настроениями, укоренившимися на Западе и среди некоторых кругов центральноазиатских элит; их суть состоит в том, что Россия якобы стремится вернуть себе контроль над регионом (в колониально-имперском стиле). В книге Г. Чуфрина доказывается совершенно обратное.
Вместо заключения
Этот далеко не полный обзор литературы по ЦА показывает, что академический и политологический мир не теряет интереса к региону. Последние годы были богаты на коллективные и персональные монографии о ЦА, и отдельно — о Казахстане. Круг поднимаемых вопросов включает как традиционные проблемы (геополитика, международные отношения, внутренняя политика, экономика), так и совершенно новые (роль вооруженных сил). Это означает, что регион по-прежнему остается в центре внимания мировой политической науки и смежных дисциплин, хотя интерес к ЦА далеко не всегда продиктован исключительно академическим интересом.
Вновь напрашивается достаточно банальный вывод о полезности и смысле знакомства с зарубежной литературой, посвященной ЦА. Ответ остается тем же: наши зарубежные коллеги вольно или невольно помогают нам лучше понять самих себя и взглянуть на собственные проблемы со стороны. Но это полезно и необходимо только в том случае, если мы сами будем стремиться исправить ошибки и улучшить положение. В этом случае зарубежный опыт может оказать нам неоценимую услугу.
