CC BY
9
конференции, семинары, круглые стопы
сснееренсе^, рйино гяйм, нмшйм
Подобно «Философии жизни», русские консерваторы XIX века понимали природу общественных функций государства и права как исходящих не из какой-либо теории или доктрины, а рождающихся из социальных реалий и запросов самой жизни общества.
Консерваторы ратовали за преобладание правового обычая в государственном правотворчестве, так как он имманентно и органично ложится на жизнь большинства людей в сообществе, нежели какая-либо доктрина либо умозрительный закон. Они констатировали, что, невзирая на иррациональность отдельных своих элементов традиционный правопорядок есть во многом воплощенное совершенство структурированного бытия, потому обычай, который кажется уже устаревшим, оказывается более живым и полезным. «Уничтожение правового обычая традиции во имя призрачной «рациональности» лишает человека необходимых образцов правового поведения, созданных на протяжении веков, не давая ничего взамен»1.
Консервативная правовая традиция в России критиковала либерализм за следование прогрессу, так как большинство граждан в России были крайне далеки от прогрессистских и просвещенческих идей, которые для национального правосознания являлись чуждыми. Как любое государственное право, российское право, должно находить отклик в национальном менталитете, присущем большинству граждан, а законодатели и исполнители должны искать опору на правовые идеи, которые соответствуют национальной культуре правосознания. Иначе право не сможет гармонировать с нравственностью и будет не способно объединить общество в единую духовно-идеологическую систему.
Консерваторы не желали рассматривать права отдельного человека как обособленного индивидуума, в России более характерно, по их мнению, рассматривать человека в связи с обществом как социального субъекта. Социальный субъект права у консерваторов не является просто абстрактным, он национально и культурно обусловлен, является носителем национального и корпоративного менталитета и традиций. Правовой социальный субъект отражает реальную национальную, государственную или цивилизационную общность как микрокосм. И. А. Треушников пишет о социальном субъекте, как сложившемся в рамках бурлящего этно котла Евразии типаже, называя его «симфонической личностью»2. Человечество как некое абстрактное целое русскими консерваторами отвергалось, а рассматривалось и принималось во внимание как органичное целое — Российское государство.
В основе национальной правовой культуры в России консерваторы XIX века видели разные феномены: государство, народность, церковь, самодержавие. В современной правовой традиции эти основания правовой отечественной культуры по-прежнему актуальны. Консервативная линия сейчас в России имеет широкий резонанс и народную поддержку. Большинство наших граждан живут уже не в традиционном обществе, но и не в постиндустриальном. Вера в прогресс, науку и единение в глобальном пространстве пошатнулись из-за новых разновекторных национальных интересов государств, невозможности решения глобальных проблем и неизменно эгоистической природы человека.3
В связи с вышесказанным, можно говорить о консервативной революции в России, которая усматривает прогресс в движении к своим истокам, корням, особенностям менталитета и традиционности. Подобная консервативная революция — это достаточно смелое, но своевременное решение на фоне глобального давления на все сферы нашей общественной жизни из вне.
Горбачев Владимир Викторович,
кандидат педагогических наук, начальник кафедры психологии и педагогики Нижегородской академии МВД России
Ценностные и правовые основания социально-исторической памяти
Более 30 лет прошло с момента прекращения действия Варшавского договора, Совета экономической взаимопомощи Советского Союза, как системообразующего элемента этих военно-политической
1 Галанина Н. В., Золкин А. Л. Национальная культура как основа права в доктрине русского консерватизма и формирование современной цивилизационной концепции развития общества // Вестник Московского университета МВД России. 2020. № 4. С. 5-18
2 Треушников И. А. Философское обоснование российской государственности // Вестник Нижегородской правовой академии. 2014. № 2 (2). С. 42
3 Ивашевский С. Л. Цели и средства развития российской науки // Вестник Нижегородского университета имени Н. И. Лобачевского. 2012. № 1-3. С. 110-113.
конференции, семинары, круглые стопы conferences, rounо turles, seminurs
и социально-экономических организаций. С их исчезновением ушел в прошлое не только «социалистический лагерь», но и что, на наш взгляд, гораздо опаснее, признаваемый как странами «коллективного Запада», так и Россией, как правопреемницей Союза ССР единообразное понимание итогов второй Мировой войны, в частности и содержание института социально-исторической памяти в более глобальном понятии. В 21 веке данный институт подвергся чрезвычайно массированной информационно-пропагандистской атаке со стороны как научного сообщества, так и официально-политических структур США и их союзников. Целью данной атаки, на наш взгляд, стал полный слом социальной и исторической памяти не только о причинах, ходе и итогах второй Мировой войны, но и насаждение псевдопамяти, коренным образом искажающей и извращающей роль Советского Союза в победе над нацистской Германией и ее союзниками. В странах Восточной Европы, Прибалтики и Украине появились «институты национальной памяти», заявляемые задачи которых абсолютно расходились с теми исследованиями и результатами, которые продуцировались и продолжают производиться данными учреждениями. В настоящее время отношение исторической правде у наших «западных партнеров» и отдельных представителей «либеральной интеллигенции» напоминает высказывание персонажа одного из пьес Г. Горина «Правды вообще не бывает. Правда — это то, что в данный момент считается правдой...»1. При таком подходе и социальная и историческая память уходят на задний план. В данном исследовании мы намерены рассмотреть аксиологические и правовые основания социально-исторической памяти и предложить возможные конкретные шаги по ее защите.
С точки зрения составителей большой российской энциклопедии, под памятью в максимально общем смысле необходимо понимать принадлежащую живым организмам способность не только осуществлять хранение, но и неоднократное воспроизведение сохраненных информационных данных. Анализируя понятие памяти с философских позиций, авторы энциклопедии понимают под таковой проистекающие в сознании человека процессы, обеспечивающие такую сохранность и внутреннюю организацию уже имеющегося у индивида опыта, которые позволяют ему использовать данный опыт вторично в процессе деятельностной активности, а также возвращать данный опыт в область активного сознания2.
Можно согласиться с мнением И. А. Чурсановой, что в самом расхожем понимании память воспринимается как некий чрезвычайно субъективный элемент каждого конкретного индивида, иллюстрирующий его прошлый опыт3. Применительно к содержательному наполнению понятия «социальная память», нам представляется интересной позиция И. Е. Козновой, рассматривающей данную разновидность памяти не только и не столько как воспоминание о прошедших событиях, сколько как процедуру избирательного воссоздания — «конструирования» прошедших событий. Такого рода процедура может реализовываться через воспоминания субъекта и фактическое создание «воображаемого прошлого». Полагая, что память являет собой определенный символ ранее произошедших событий, указанный автор делает вывод, что память существует единомомент-но и в прошлом, и в настоящем4.
Обращаясь к научному пониманию такой категории, как историческая память, нам кажется интересной трактовка Л. П. Репиной. Данный автор предлагает рассматривать в качестве исторической правды или воспринимаемую определенной социальной группой ее коллективную память или признаваемую обществом в качестве исторической истины память социального характера, либо как максимально полное восприятие научных и околонаучных знаний в совокупности с максимально распространенными в обществе представлениями о его (общества) прошлом5.
Под ценностными основаниями аксиологическая наука рассматривает те значимые и фактически неоспоримые для отдельного индивида, социальной группы, общества категории, на базе которых осуществляется построение и последующее поступательное развитие и совершенствование личности, общества и государства. В таком случае под ценностными основаниями социально-исторической памяти России и российского общества мы можем рассматривать те знаковые исторические события, имевшие место в истории нашего государства, безотносительно от формы
1 Горин Г Тот самый Мюнхгаузен. Комическая фантазия. М., Советский писатель, 1986.
2 Большая российская энциклопедия. URL: https://bigenc.ru/philosophy/text/2701466 (дата обращения: 21.12.2021).
3 Чурсанова И. А. Проблема соотношения истории и социальной памяти: опыт теоретической реконструкции // Вестник ВГУ. Серия: Философия. 2012. № 2. С. 181.
4 Кознова И. Е. Историческая память и основные тенденции ее изучения // Социология власти. 2003, № 2. С. 26.
5 Репина Л. П. Историческая память и современная историография // Новая и новейшая история. 2004. № 5. С. 42.
