CC BY
45
ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ КАК ОБЪЕКТ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ И ОСВОЕНИЯ
УДК 821.161.1.0; 81'38
ЦЕННОСТНЫЕ ДОМИНАНТЫ ПРАВОСЛАВНОЙ КАРТИНЫ МИРА В ТЕКСТАХ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ И СВЯЩЕННОГО ПРЕДАНИЯ
А.В. Малахова
DOI 10.18522/2072-0181-2019-98-2-71-75
Сегодняшнюю филологию как науку о текстах отличает интерес к проявлению в них миропонимания носителей культуры. Одной из составляющих культуры в цивилизованном обществе является религия, а от ее догматов во многом зависит картина мира исповедующих ее людей. Для нашей страны советская эпоха была по сути эпохой воинствующего атеизма. Ее завершение ознаменовалось активизацией интереса и общества в целом, и филологов-исследователей к вопросу об отношении выдающихся личностей (в том числе крупнейших отечественных писателей) к православию [см., напр.1-4]. Однако значимым представляется не только мировидение индивидов, внесших мощный вклад в национальную и мировую культуру, а и то, какое влияние на формирование картины мира всей массы носителей лингвокультуры религия оказывала непосредственно. Несомненно, множество трудов и философского, и богословского характера в подробностях рассматривает ценности православия. Однако для понимания специфики картины мира обычного носителя православия кажется необходимым увидеть, как встраивался в его сознание набор ядерных ценностей христианства, какие ценности церковь позиционировала как базовые через наиболее распространенные религиозные тексты. Выявление круга базовых ценностей, обозначенных в самых популярных текстах Священного Писания и Священного Предания, и составляет цель настоящего исследования.
Малахова Арина Викторовна - аспирант кафедры русского языка Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая 105/42, e-mail: [email protected].
Учение о ценностях (аксиология) зародилось в философии и сформировалось как наука только в конце XX в. Однако вопрос о сущности ценностей человеческого общества можно отнести к числу ровесников цивилизации. Рассуждения о ценностях издавна представали как воплощение мыслей о благе, добре, красоте и святости. В античности аксиология проявлялась в виде учения о нравственности, этике. Категории добра и зла были предметом осмысления у Пифагора, Гераклита, Сократа, Платона, Аристотеля и др. [5]. На Руси, начиная с ее крещения и вплоть до XIX в., ценности толковались в свете православия. И только с середины XIX в. наметился переход к созданию научных концепций ценностных категорий - добра, зла и др. В обзоре развития теории ценностей в отечественной аксиологии, представленном М.С. Каганом [6], указано, что первые шаги в этом направлении принадлежали А.В. Луначарскому [7]. Ученый размышлял о том, что весь существующий вокруг человека мир подвергается оцениванию: «Нет ничего на свете, что было бы хорошо или дурно само по себе. Вне соотношения с каким-либо чувствующим организмом ничто не имеет цены. Оценивать что-нибудь - значит устанавливать отношения между объектом и субъектом, с точки зрения которого оценивают» [7, с. 396].
В силу абстрактности философскую категорию «ценность» дефинировать сложно. М.С. Каган считает, что ценность есть «не вещь, не свойство, а отношение» субъекта к объекту
Arina Malakhova - Southern Federal University, 105/42 Bolshaya Sadovaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: [email protected].
[6, с. 67]. С точкой зрения М.С. Кагана сопоставимо определение термина в Большом энциклопедическом словаре: «Ценность - положительная или отрицательная значимость объектов окружающего мира для человека, социальной группы, общества в целом, определяемая не их свойствами самими по себе, а их вовлеченностью в сферу человеческой жизнедеятельности, интересов и потребностей, социальных отношений» [8].
Попытка поиска необходимого набора характеристик, которые могли бы дать общее представление о ценности как сущности, осложняется тем, что под эту категорию подводятся неоднородные вещи - объекты как материального, так и нематериального мира. В связи с этим, как представляется, ценности стоит рассматривать относительно их включенности в ту или иную картину мира. В этом плане автору статьи близка позиция В.И. Постоваловой, которая определяет картину мира как «исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании её носителей и являющийся результатом всей духовной активности человека» [9, с. 21]. Существование различных картин мира, таким образом, можно объяснить различием в выдвижении неких реалий на роль сущностных элементов мира, другими словами, ценностных доминант, которые отображают действительность в особом фокусе видения.
В понимании православной картины мира наиболее значимым представляется взгляд русского религиозного философа Н.О. Лосского, который говорит о сверхценности - Божественной абсолютной полноте бытия, т. е. считает наивысшей ценностью Самого Бога. Все остальные ценности, по мнению исследователя, являются производными от неё. По определению учёного, производная ценность - «это бытие в его значении для осуществления абсолютной полноты бытия или удаления от неё» [10]. Ценности, содержащиеся в Божественной абсолютной полноте бытия (другими словами, в Боге), имеют нематериальную природу и могут быть названы абсолютными ценностями. Исследователь отмечает: любая абсолютная ценность всегда общезначима, т. е. объективна, и является самоценностью. Конечно, нельзя не согласиться и с мнением М.М. Бахтина, который указывает на важность личностного осмысления и принятия общезначимой ценности: «Всякая общезначимая ценность становится действительно значимой только в индивидуальном контексте» [11, с. 109].
Православная картина мира основывается на религиозных ценностях православного христианства, изложенных в Священном Писании, т. е. в канонических книгах Библии, и Священном Предании как информации, хранимой и передаваемой православной церковью преимущественно устно и обрядово и - в меньшей степени - письменно.
Все сущностные ценности православной картины мира исходят из учения о Богоцентриз-ме (ср.: «Теоцентризм (греч.Веод - Бог) - принцип религиозного мировоззрения, предполагающий рассмотрение Бога в качестве основы мира, его сущности. Бог - творец мира, его цель; Его воля придает смысл миру и человеческой жизни. Бог создал человека по Своему образу и подобию. Всё человеческое познание в конечном итоге - это путь к постижению Бога» [12]).
Мировидение православного христианина включает сферу абсолютных ценностей, нематериальных и невидимых, к которым, исходя из изречения апостола Павла, можно отнести веру, надежду и любовь: «Ныне же пребывают вера, надежда, любы, три сия» (1 Кор. 13:13).
Как отмечает святитель Филарет Московский, Церковь вводит православного христианина в учение о вере посредством текста «Символа веры»; в учение о надежде - через молитву «Отче наш»; в учение о любви - путем трансляции ему десяти заповедей Закона Божия. Эти три составляющие, следует полагать, и образуют основание системы базовых ценностей православной картины мира.
По определению святителя Филарета, «Символ веры есть в кратких, но точных словах изложенное учение о том, во что должны веровать христиане» [13, с. 21]. В силу нацеленности данного текста на максимальную доступность для адресата, он почти абсолютно лишен языковых средств, которые создавали бы иносказание. Более того, то, что для современного сознания может выглядеть как метафоризация (сшедшего с небес, возшедшаго на небеса, и воплотившаго-ся от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася [14, с. 26]), является отражением христианской картины мира, представляющей небо как твердь над человеческим миром, а Иисуса Христа - как Бога обретшего плоть. Поскольку в задачи исследования входит не рассмотрение механизма текстообразования, а выявление основных христианских ценностей, заявленных в упомянутых выше текстах, постольку сосредоточим внимание на их выдвижении.
Анализ текста «Символа веры» позволяет определить, какие ценности должны быть непреложными для православного христианина, что является, таким образом, незыблемым, не подвергающимся сомнению. «Символ Веры» состоит из двенадцати членов (или частей), в каждом из которых заключено одно из ключевых положений веры.
Весь текст объединен тремя глаголами, сообщающими о действиях православного христианина: верую, исповедую, чаю, которые используются в форме первого лица единственного числа, что заставляет читающего воспринимать текст не только как сформулированный отцами Первого и Второго вселенских соборов [15], но и как исходящий от самого читающего. Ключевым в тексте является глагол верую, которым начинается первый член «Символа веры». В последующих восьми членах он не эксплицируется, но легко реконструируется.
Через включение данного глагола «Символ веры» призывает и убеждает человека верить в Бога (см.: «Веровать. Верить, иметь веру в Бога» [16]) определённым образом, а именно: верить в Бога единого, но троичного в лицах (Отца, Сына и Святаго Духа); почитать Бога Отца как Вседержителя и Творца всему миру; почитать Бога Сына как своего Спасителя («Нас ради человек, и нашего ради спасения <...>» [14, с. 26]) в лице богочеловека Иисуса Христа, рожденного от Святого Духа и Марии Девы, распятого, воскресшего из мертвых и восшедшего на Небеса; верить во Второе Пришествие Христово и в Жизнь Вечную («Его же царствию несть конца» [14, с. 26] (ср.: «нп>стъ= не есть, нп>т, не значит» [17, с. 359])).
На то, что Сын Божий Иисус Христос такой же Бог, как и Отец, указывают: повторы а) существительных (<рожденного> «света от света»), б) определяемого с определяющим («Бога истинна от Бога истинна»); противопоставление определений («рожденна, а не сотворен-на»), а также наличие определения единосущна («единосущна Отцу» [14, с. 26]), указывающего на нераздельность Бога-Отца и Бога-Сына.
На то, что Дух Святой есть Бог, третья ипостась Бога-Троицы, вновь указывает определение истиннаго («Господа истиннаго» [14, с. 27]), которое уже встречалось во втором члене при характеристике Отца и Сына.
«Символ Веры» призывает веровать в Церковь как Тело Христово («<...> Тело Его, которое есть Церковь» (Кол. 1:24), характеризуе-
мую как едина святая, соборная и апостольская [14, с. 26].
Слово исповедую (Ср.: «исповедовать <.> открыто признавать, что мы содержим Православную веру <...>» [13, с. 25]) здесь подчеркивает открытое признание православным веры в церковные Таинства (на примере крещения).
За счёт третьего глагола, чаю («чаяти -ожидать, предполагать, бояться, надеяться» [17, с. 813]), выражается вера в невидимое, в данном случае в грядущие события воскресения мертвых и жизнь будущего века. В отличие от глагола верую, глагол чаю несёт дополнительное коннотативное значение желательности.
Если вера утверждает христианина в существовании вещей невидимых, то надежда показывает, на что уповает, чего желает и ожидает для себя православный человек, и выражается словами молитвы Господней «Отче наш». Она состоит из семи прошений к Господу, выраженных императивами: «Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли; Хлеб наш насущным даждь нам днесь; и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение; но избави нас от лукаваго» [14, с. 24].
Все императивы текста молитвы направлены непосредственно к Богу, показывая, таким образом, что христианская надежда - это надежда на Бога, конкретизируемая в тяге к таким абсолютным ценностным сущностям, как Имя Божие; Царствие Божие и воля Божия на земле; насущный («насущный = нужный для существования; необходимый» [17, с. 336]) хлеб; оставление долгов (ср.: грехов); уклонение от искушений; уклонение от лукавого («лукавый = злой, коварный; название дiавола» [17, с. 288]). В соответствии с вышеперечисленными ценностями можно обозначить представления православных о Боге: Имя Его священно; Он податель всего насущного; Он способен оставлять (ср.: прощать) грехи; Он способен избавить человека от искушений, к которым подталкивает дьявол.
Кроме того, в начальной строке, в призывании Имени Божьего, запечатлены ценностные отношения Бога и человека как отношения Отца и сына. Бог предстаёт Отцом всех людей, что выражается обращением с притяжательным местоимением первого лица множественного числа: «Отче наш, Иже еси на небесех!» [14, с. 24]. Таким образом, можно сформулировать ещё одну характеристику Бога: Бог - Отец Небесный для людей.
По апостолу Павлу, венцом христианских ценностей можно назвать любовь: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто» (Кор. 13:2).
Если Вера есть духовное утверждение христиан в основных истинах, а надежда - упование христиан, то любовь является христианским деланием: «Любовь есть исполнение закона» (Рим. 13:10). Одной веры, без любви как делания, действования, недостаточно для христианской жизни, на что в Библии указывает метафорический эпитет мертва: «Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак. 2:17).
Ценность христианской любви раскрывается и обозначается в заповедях о ее двуна-правленности: любви к Богу» и любви к ближнему: « <...> "возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим" - Сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: "возлюби ближнего твоего, как самого себя"» (Мф. 22: 37-39).
Представление о двойственности любви как ценности соответствует дохристианскому разделению десяти заповедей (Десятисловия), данных Богом пророку Моисею, на две скрижали. Десять заповедей, изложенных в императивной форме, призывают людей остерегаться того, что считается грехом и отдаляет человека от Бога.
Ценность «любовь к Богу» опирается на следующие суждения в соответствии с первыми четырьмя заповедями: Бог един, Нет никого вместо Бога, Имя Бога свято, День седьмой по-свящён Богу. Ценность «любовь к ближнему» в соответствии с остальными шестью заповедями Десятисловия слагается из таких частных ценностей, как почтение к родителям, жизнь, верность, честность, правда, независтливость. Эти шесть заповедей, раскрывают, каким образом должно относиться к человеку. Б. Балашов называет их «той чертой, за которой человек перестаёт быть христианином и теряет связь с Богом» [18].
В целом тексты Священного Писания и Священного Предания в качестве ядра системы христианских ценностей, свойственных православной картине мира, указывают на три добродетели - веру, надежду и любовь, объединенные вокруг абсолютной сверхценности - Бога. Прочие ценности являют собой их конкретизацию, также концентрируются вокруг единой абсолютной сверхценности - Бога и связаны с
упомянутыми базовыми ценностями различными логическими отношениями (например, почтение к родителям - частное проявление любви к ближнему, Вера в Бога как в Творца всему миру - предпосылка для ценностного отношения православных к Богу как к своему Отцу Небесному и надежды на Него и т.п.).
ЛИТЕРАТУРА
1. Дунаев М. М. Православие и русская литература: В 6 ч. 2-е изд., испр., доп. М.: Моск. духов. акад., 2001-2004. 736 с. + 768 с. + 784 с. + 512 с.
2. Абрашова Е.А. Христианские мотивы в прозе А.П. Чехова: дис. ... канд. филол. наук. М., 2004. 181 с.
3. М.А. Шолохов и православие: сборник статей о творчестве М.А. Шолохова / Сост. В.А. Алексеев. М.: К единству!, 2013. 558 с.
4. Православие и российская культура: прошлое и современность: сборник статей 35-й Междунар. науч. конф. (г. Тобольск, 24 июня 2012 г.; г. Тюмень, 25 июня 2012 г.). В 2 ч. Тюмень: Тюменский государственный университет, 2013. 303 с. + 242 с.
5. Клёцкин М. В. Онтологические основания ценностной детерминации научного познания: монография. М.: БИБЛИО-ГЛОБУС, 2018. 290 с. С. 30-38.
6. КаганМ. С. Философская теория ценности. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1997. 205 с. С. 29-35.
7. Луначарский А.В. К вопросу об оценке // Этюды критические и полемические. М.: Правда, 1905. C. 392-410.
8. Ценность // Большой Энциклопедический словарь. Словари и энциклопедии на Академике [Электронный ресурс]. URL: http://dic.academic. ru/dic.nsf/enc3p/319990/ (дата обращения: 11.03.2019).
9. Постовалова В.И. Как происходит отражение картины мира в языке? // Б.А. Серебренников, Е.С. Кубрякова, В.И. Постовалова и др. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. C. 87-107.
10. Лосский Н.О. Ценность и бытие // Философская антропология [Электронный ресурс]. URL: http:// anthropology.rchgi.spb.ru/lossky/lossk_s1.htm (дата обращения: 09.07.2017).
11. Бахтин М. М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники / Под ред. И.Т. Фролова. М.: Наука, 1986. С. 80-160.
12. Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Краткий философский словарь. М.: АСТ, СЛОВО, 2010. 480 с. С. 373.
13. Филарет Московский, святитель. Пространный Православный Катихизис Православной Кафолической Восточной Церкви. М.: Сибирская благоз-вонница, 2013. 160 с.
14. Молитвенник. М.: Изд-во ООО «Печатник», 2006. 272 с.
15. Дьяченко Г. О Символе веры // Уроки и примеры христианской веры. Опыт катехизической хрестоматии: В 3 ч. Ч. 1 // Азбука веры. Православная библиотека [Электронный ресурс]. URL: https:// azbyka.ru/otechnik/Grigorij_Djachenko/uroki-i-primery-hristianskoj-very-chast-1/6_1 (дата обращения: 20.04.2019).
16. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под общ. ред. Л.И. Скворцова. 24-е изд., испр. М.: ОНИКС: Мир и Образование, 2005. 1200 с.
17. Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь. М.: Изд-во Московской Патриархии, 1993. 1120 с. С. 91
18. Балашов Б., протоиерей. Десять заповедей. Клин: Изд-во «Христианская жизнь», 2010. 143 с. С. 140
REFERENCES
1. Dunaev M.M. Pravoslavie i russkaya literatura [Orthodoxy and Russian literature]. In 6 ch. 2nd ed. Moscow, Moscow Theological Academy Press, 2001-2004, 736 p. + 768 p. + 784 p.+ 512 p.
2. Abrashova E.A. Hristianskie motivy v proze A. P. Chekhova [Christian motifs in prose by A. P. Chekhov. Dissertation for the degree of Candidate of Philology]. Moscow, 2004, 181 p.
3. M.A. Sholohov i pravoslavie [M.A. Sholokhov and Orthodoxy]. Compiler VA. Alekseev. Moscow, K edinstvu!, 2013, 558 p.
4. Pravoslavie i rossiyskaya kul'tura: proshloe i sovre-mennost' [Orthodoxy and Russian culture: past and present. Proc. 35th Int. Sci. Conf. Tobolsk, June 24, 2012; Tyumen, June, 25, 2012]. In 2 Ch. Tyumen, Tyumen State Univ. Press, 2013, 303 p.+ 242 p.
5. Kletskin M.V. Ontologicheskie osnovaniya tsennost-noy determinatsii nauchnogo poznaniya [Ontologi-cal foundations of the value determination of scientific knowledge]. Moscow, BIBLIO-GLOBUS, 2018, 290 p., pp. 30-38.
6. Kagan M.S. Filosofskaya teoriya tsennosti [Philosophical theory of value]. St.-Petersburg, Petropolis Publ, 1997,205 p. pp. 29-35.
7. Lunacharskiy A.V. K voprosu ob otsenke [On the question of evaluation]. In: Etyudy kriticheskie i po-lemicheskie [Studies critical and polemic]. Moscow, Pravda Publ., 1905, pp. 392-410.
8. Tsennost' [Value]. In: Bol'shoy Entsiklopedicheskiy slovar'. Slovari i entsiklopedii na Akademike [Large encyclopedic dictionary], available at: http://dic.aca-demic.ru/dic.nsf/enc3p/319990/ (accessed March 11, 2019).
9. Postovalova V.I. Kak proiskhodit otrazhenie kartiny mira v yazyke? [How is the reflection of the picture of the world in the language]. In: B.A. Serebren-nikov, E.S. Kubryakova, V.I. Postovalova et al. Rol' chelovecheskogo faktora v yazyke: Yazyk i kartina mira [The role of the human factor in language. Language picture of the world]. Moscow, Nauka, 1988, pp. 87-107.
10. Losskiy N.O. Tsennost' i bytie [Value and being], available at: http://anthropology.rchgi.spb.ru/lossky/ lossk_s1.htm (accessed July 9, 2017).
11. Bahtin M.M. K filosofii postupka [To the philosophy of the act]. In: Filosofiya i sotsiologiya nauki i tekh-niki [Philosophy and sociology of science and technology]. Ed. by. I.T. Frolov. Moscow, Nauka, 1986. pp. 80-160.
12. Kirilenko G.G., Shevtsov E.V. Kratkiy filosofskiy slovar' [Short philosophical dictionary], Moscow, SLOVO Publ., 2010, 480 p., p. 373.
13. Filaret Moskovskiy, svyatitel'. Prostrannyy Pra-voslav-nyy Katikhizis Pravoslavnoy Kafolicheskoy Vostochnoy Tserkvi [Extensive Orthodox catechism of the Eastern Orthodox Catholic Church]. Moscow, Sibirskaya blagozvonnica, 2013, 160 p.
14. Molitvennik [Missal]. Moscow, Pechatnik Publ., 2006. 272 p.
15. D'yachenko G. O Simvole very [A Symbol of Faith], available at: https://azbyka.ru/otechnik/Grig-orij_Djachenko/uroki-i-primery-hristianskoj-very-chast-1/6_1 (accessed April 20, 2019).
16. Ozhegov S.I. Slovar'russkogo yazyka [Dictionary of the Russian language]. Moscow, ONIKS Publ., 2005, 1200 p., p. 91.
17. D'yachenko G. Polnyy tserkovno-slavyanskiy slovar' [Full Church Slavonic dictionary]. Moscow, Moscow Patriarchate Publ., 1993, 1120 p.
18. Balashov B., protoierey. Desyat' zapovedey [Ten commandments]. Klin, Hristianskaya zhizn' Publ., 2010, 143 p., p. 140.
24 мая 2019 г.
