CC BY
53
ФИЛОСОФИЯ
УДК: 10 (09)
Цель философствования, или философствование о философствовании
Вильгельм Эсслер,
доктор философских наук, профессор Института философии Франкфуртского университета им. Гёте, Франкфурт-на-Майне, ФРГ. E-mail: [email protected]
От переводчика
Предлагаем перевод доклада профессора Вильгельма Эсслера, сделанного в Уханьском университете (КНР) 27 сентября 2012 г.
Учёные ИИАЭ и других институтов ДВО РАН общались с профессором Эсс -лером в конце августа — начале сентября 2016 г. во Владивостоке, где он вы -ступил с докладом в Президиуме ДВО РАН и циклом лекций в ИИАЭ ДВО РАН (см. сайт ДВО РАН, YouTube).
Вильгельм Эсслер — признанный в мире специалист по современной логи -ке, философии науки и теории познания. Его научная и преподавательская деятельность началась в 1960- е гг. в Мюнхенском университете им. Людвига и Максимилиана, а с 1979 г. основным местом его работы стал Франкфурт -ский университет им. Гёте, где он неоднократно избирался на должность за -ведующего кафедрой философии и директора Института философии. За прошедшие годы Вильгельм Эсслер опубликовал более десяти моно -графий и множество статей, внёсших значительный вклад в развитие логи ки и философии науки. Предметом его научного интереса также является ранняя индийская и буддийская философия (в т.ч. философия тибетского буддизма).
В настоящем докладе В. Эсслер обобщает свой многолетний опыт учёно -го и преподавателя и описывает, как происходит переход от более или ме -нее личных целей в занятии наукой к стремлению расширить свой научный горизонт и выйти за пределы не только своей дисциплины в её нынешнем состоянии, но и освоить духовные и интеллектуальные достижения других культур. На собственном примере он показывает, что представление о само -достаточности современной западной философии неизбежно влечёт за со -бой интеллектуальную и духовную ограниченность, которая препятствует открытому и непредвзятому научному поиску. Эта ограниченность воспол -няется, с одной стороны, изучением истории западной философии, а с другой стороны, серьёзным вниманием к другим философским традициям,
в особенности к индийской и китайской. Для В. Эсслера расширение фило -софского кругозора было связано прежде всего с освоением ранней буддий -ской философии. В своём докладе он соединяет достижения из области ме -талогики с полученными им результатами в исследовании ранней индийской и буддийской философии, причём делает это как бы «изнутри», стараясь по -нять образ мышления, свойственный этим философским традициям. Тако -го рода открытое философствование позволяет иначе взглянуть на филосо фию, увидеть общие для всех философских традиций духовные основания и принципы. Важно отметить, что поиск таких принципов философствова -ния оказывает действие и на саму личность философа: этот поиск помогает ему через обращение к другому познать себя, а отправляясь от самопозна ния, понять и принять другого.
Можно предположить, что подобный подход представляет интерес не толь -ко для сравнительной философии, но и для теории межкультурных коммуникаций, изучающей особенности взаимодействия культур в Азиатско -Тихо -океанском регионе.
Максим Евгеньевич Буланенко,
кандидат философских наук, доцент ка -федры философии ДВО РАН, Владивосток. E - mail: maxim.bulanenko@gmail
Ключевые слова: философия, история философии, индийская философия, китайская философия, буддийская философия, рефлексия, самопознание.
The aim of philosophizing, or a philosophizing about philosophizing.
Wilhelm K. Essler, Institute of philosophy, Goethe University Frankfurt, Germany.
E-mail: [email protected].
From the translator
We would like to present a translation of Wilhelm Essler's lecture, which he gave at Wuhan University (People's Republic of China) on September 27, 2012. The scholars from the Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East and from other institutes of the FEB RAS had an opportunity to meet Professor Essler in late August and early September, 2016 in Vladivostok. He presented his paper at FEB RAS Presidium and delivered a series of lectures at the Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, FEB RAS (the site of FEB RAS, YouTube). Wilhelm Essler is a world - renowned expert in modern logic, philosophy of science and epistemology. His scholarly and teaching career started at Ludwig Maximilian University of Munich in the 1960s. Since 1979, he has been teaching at Goethe University Frankfurt where he has been repeatedly elected as Head of the Philosophy Department and Dean of the Institute of Philosophy. Over the years, Wilhelm Essler has published more than ten monographies and a great number of articles, which contributed much to the development of logic
and philosophy of science. He is also concerned with early Indian and Buddhist philosophy including Tibetan Buddhist philosophy.
In his lecture W.K. Essler sums up his decades long experience as a researcher and a professor and gives an account of how private goals of a scholar transform into an endeavor to broaden horizons, to go beyond one's own field of research and to master spiritual and intellectual achievements of other cultures. From a very personal point of view he discusses the alleged self - sufficiency of the contemporary Western philosophy and shows how the attitude of self - sufficiency inevitably results in spiritual and intellectual constraints that hinder a sincere and open - minded philosophical inquiry. These constraints can be overcome first through the study of the history of the Western philosophy itself, and second through a careful examination of other philosophical traditions, in particular the Indian und the Chinese one. For W.K. Essler, it was especially the study of the early Buddhist philosophy that helped him to broaden his philosophical perspective. In the presented paper he combines the discoveries in metalogic with his research results in early Indian and Chinese philosophy and tries to do so from the insider's point of view as he takes effort to understand the way of thinking typical of these cultures. Such an open philosophizing enables a different appreciation of philosophy, a deeper insight into spiritual foundations and principles common to all philosophical traditions. The inquiry into the common principles of philosophizing also transforms the personality of the philosopher in an important way: through the interest in others one achieves self - knowledge, and through the self knowledge one learns to know and to accept others. We assume that such approach can be of interest not only for comparative philosophy but also for the theory of intercultural communication, which studies the peculiarities of cultural interaction in the Pacific Rim countries.
Keywords: philosophy, history of philosophy, Indian philosophy, Chinese phi -losophy, Buddhist philosophy, reflection, self knowledge.
The article is translated by Maxim Bulanenko, Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, FEB RAS, Vladivostok, Russia. E - mail: [email protected].
Моему брату Францу Эсслеру (1932—2013), верному другу и товарищу всей моей жизни, с глубокой благодарностью посвящаю
Определить, что такое философия — вернее, что я имею в виду, употреб -ляя слово «философия», — сравнительно легко, во всяком случае, лег -ко применительно к использованию этого выражения в области универ -ситетского образования и науки. В приблизительном и грубом виде это определение будет выглядеть так:
«Философия — это совокупность того, что преподаётся и исследуется в философских институтах и университетах земного шара».
Это, конечно, совершенно внешнее определение понятия. Но мне трудно представить, как и на каких путях можно было бы лучше описать и очертить то, что сегодня понимается под «философией».
И, конечно, преподаватели институтов философии занимаются фило -софией не без цели. При этом следует отличать их личные цели от неличных целей.
I. К личным целям относится, конечно:
1) прежде всего зарабатывание средств на жизнь, что в первую очередь имеет решающее значение для тех преподавателей, которые не мо -гут воспользоваться ни собственными владениями, ни иным дохо дом, ни рассчитывать на поступления от родственников и друзей1;
2) желание многих преподавателей ещё при жизни приобрести извест -ность и признание в своём окружении, т.е. среди коллег или, по край ней мере, среди журналистов, пишущих о науке;
3) желание некоторых преподавателей после смерти прославить и обес -смертить в потомстве хотя бы своё имя2;
4) желание немногих преподавателей привести свою жизнь в соответ -ствие со знаниями, приобретёнными в ходе исследований, и таким образом претворить эти знания в действительность своей собствен ной жизнью, сделать их действительностью.
II. К неличным целям относится преподавание для пользы студентов, а также изучение и исследование предметов преподавания, подлежащих дальнейшему и более тщательному изучению и исследованию, а также со -хранение и передача достигнутых при этом результатов — всё это к поль -зе других людей, а равно и будущих преподавателей и исследователей.
Исследование может быть направлено на достижение как историчес ких, так и систематических результатов:
А. Результаты систематической работы в философии. К моей собст -венной области исследования (а только о ней я могу высказываться с уве -ренностью) относятся следующие частные дисциплины: математическая логика (которая может быть полезна прежде всего информатике), мета -логика (которая может быть полезна прежде всего математике, а также философам, которых интересует вопрос о границах рефлексии), фило -софия науки (которая может быть полезна прежде всего эмпирическим наукам) и философия формальных языков (которая может быть полезна прежде всего лингвистам, а также историкам среди философов).
1 Утверждать, что можно заниматься наукой и преподаванием день за днём и год за годом без подобного источника средств к существованию, может только нек -то вроде Платона, родители которого были крупными земле - и рабовладельцами и который к тому же привёз из Сицилии деньги в размере 80 талантов, которые он получил в качестве платы за своё молчание. Но если кому - то, к примеру, приходит -ся подрабатывать, чтобы оплачивать свою учёбу, тот знает, о чём я здесь говорю.
2 И здесь опять в качестве примера — согласно Диогену Лаэртскому — может быть приведён Платон.
Б. Результаты исторической работы в философии: проработка, ана -лиз и реконструкция дошедшей до нас части размышлений и учений мыс -лителей и мудрецов прошлого с целью постижения этих размышлений и учений в рамках вероятного (что может быть полезно прежде всего сис -тематикам среди философов).
Личные цели, названные в пункте I, как правило, скрываются и не тема -тизируются; эта стеснительность восходит, пожалуй, к послесократовской эпохе древнегреческой философии. При этом в такой цели, как зарабаты -вание на жизнь, трудно углядеть что - то чудовищное, да и цель, обуслов -ленная личным честолюбием того или иного человека, если она не приоб ретает болезненных черт (а также если она не считается допустимой для себя, но недопустимой для других)3, необязательно предосудительна, хо -тя, конечно, и не похвальна. А вот упомянутые в пункте II неличные цели, безусловно, заслуживают признания и похвалы, хотя в области универси тетской философии они, очевидно, встречаются в весьма разном объёме.
По поводу пунктов (А) и (Б) следует с требуемой краткостью отметить следующее: раньше историки философии в ходе своих исторических ис -следований совершенно естественно использовали достигнутые к их вре мени результаты систематических изысканий. И точно так же историкам философии наших дней могло бы принести пользу применение в их рабо те в качестве вспомогательных средств тех результатов, которые достиг -нуты систематической философией за прошедшие десятилетия.
Раньше систематические философы в своих исследованиях совер -шенно естественно использовали достигнутые к их времени результа ты исторических изысканий. И точно так же систематическим фило софам наших дней могло бы принести пользу применение в их работе в качестве руководства — к тому, что следует задействовать в своём ис -следовании, а чего следует избегать — тех результатов, которые достиг -нуты историей философии за прошедшие десятилетия. Пусть указание на один отрицательный пример из нашего времени послужит пояснени ем и предостережением.
Уже несколько десятилетий в некоторых государствах (Staaten) — главным образом в Соединённых Штатах (Staaten), хотя и не в Соеди -нённых Штатах Мексики и не в Соединённых Штатах Колумбии — по -читается и соблюдается догма «Every publication which is older than ten years, that's history!»4, причём часть предложения «That's history!» пони -мается и используется в том же смысле, что и «Forget it!»5. Между тем философы этих государств (Staaten) поступили бы мудро, если бы они по возможности применили эту догму к ней самой и потому забыли бы её,
3 То и дело говорится о том, что философствование в академическом смысле начи -нается, собственно, только с Платона; в поисках примера, иллюстрирующего пред -ложение в скобках, и здесь полезно будет обратиться к личности Платона.
4 «Всё, что опубликовано больше десяти лет назад — это история!» (англ.). — Прим. пер.
5 «Забудьте про это!» (англ.). — Прим. пер.
а не продолжали ей следовать, потому что тогда они показали бы себя не только университетскими, но и свободными философами.
У древнеримского бога Януса — покровителя того месяца в тогдаш -нем лунном календаре, в котором начинал прибывать световой день — было два лица, а потому и две пары глаз: одно лицо было обращено впе -рёд, а другое — назад.
Однако это, разумеется, не было его врождённым дефектом, о нет! И, конечно, не был он и неудачным продуктом предшествующей генети -ческой манипуляции.
Скорее, он был олицетворением единства пути, который в наступаю -щем году предстоит прокладывать как отдельному человеку, так и об -ществу. Ведь уверенный взгляд вперёд — на тот путь, который предсто -ит прокладывать далее — предполагает такой надёжный указатель пути, как твёрдый взгляд на уже проделанный путь, ясный обзор и оценку уже пройденного пути, понимание того, что на этом пути было полезным, а что оказалось помехой.
Таков этот Янус, бог и покровитель первого месяца солнечного го -да и, соответственно, одиннадцатого месяца лунного года. Над ним дол жен главенствовать (так я понимаю это последние несколько лет) бог и покровитель всего года, будь то старинный лунный год или же при -шедший из Египта — сначала на Запад, а оттуда распространившийся по всему миру — солнечный год. С каким именем обратиться к этому бо -гу, я (ещё) не знаю; ведь для меня это (ещё) новый и (ещё) безымянный бог, (ещё почти) неизвестный мне бог6.
Но кое - что я о нём знаю: у него, например, не два, а четыре лица и, соответственно, четыре пары глаз, причём эти два дополнительные ли ца обращены в две противоположные стороны. Таким образом, он может видеть и познавать находящееся не только впереди и позади, но и по сто ронам от него. И именно этого неизвестного и (ещё) безымянного бо га я торжественно провозглашаю сейчас если не богом философов, то, по крайней мере, богом философствования!
Ведь и в самом деле предложенная мной тема, с которой на симпо -зиуме в Уханьском университете сразу же согласилась принимающая сто -рона, — это не цель философии, а цель философствования. Однако о том,
6 Благодаря древнегреческому прорицателю Эпимениду в античных Афинах была установлена статуя Неизвестного бога. Был ли этот бог единым или же — как для жрецов Аполлона, а потому и для Сократа — двуединым (состоящим из Аполлона и его сестры - близнеца Артемиды, этих олицетворений Солнца и Луны, постоянства и изменчивости), или же триединым — как в позднейшем брахманизме и ещё бо -лее позднем индуизме (состоящим из Брахмы — Шивы — Вишну), а также в христи -анстве (состоящим из Отца — Сына — Духа) — это, пожалуй, никогда уже не удаст -ся установить. Внедрённый в раннехристианскую церковь римский тайный агент Савл, в свою очередь, выдал этого неизвестного бога Афин за своего (тогда, пожа луй, ещё единого) бога. Однако я не хочу использовать этого древнего бога фило софствования для учреждения новой религии.
что такое философствование, вернее, что я имею в виду, употребляя это слово, я до сих пор не сказал ничего; и сейчас это упущение должно быть немедленно исправлено.
Но тут мне, правда, придётся признаться, что я собираюсь говорить о том, о чём не располагаю никакими познаниями; но поскольку меня попросили выступить с докладом на такую тему, я постараюсь сообщить немногое из того, что сложилось у меня в более или менее устойчивое мнение о ней.
Пусть я не могу сообщить даже того, что я вообще имею в виду, упот -ребляя выражение «философствование», или хотя бы какое приблизи тельное мнение с ним связываю, однако я, во всяком случае, могу кое на что указать: на тот или иной аспект философствования в том виде, как я его понимаю, а вслед за этим, пожалуй, и на то, что, с моей точки зре -ния, является целью понимаемого таким образом философствования.
Началось моё философствование, тогда ещё пятнадцатилетнего гим назиста, с изучения отдельных диалогов Платона; а немногим меньше чем через четыре года на смену этому философствованию пришло изучение философии в университете. И начиная с этого времени в течение несколь -ких десятилетий я занимался, причём усердно, почти исключительно фи лософией, отчасти как учащийся, отчасти как преподаватель и отчасти как исследователь, так что эти три направления чаще всего были тесней шим образом связаны друг с другом.
Миновали две трети предположительного срока моей жизни, когда я опять задумался о том, чтобы, глядя вперёд, обращать взгляд на то, что я увидел, глядя назад, о том, чтобы не оставлять это без внимания, при -нимать это к рассмотрению.
Кроме того, я заметил при этом, что ступаю по жизненному пути неуверенно и словно пьяный; и при этом мне становилось всё яснее, как возникла эта неуверенность и почему её до этих пор не удавалось избе жать и даже просто обнаружить: свой взгляд я до этих пор — говоря об разно — не направлял ни направо, ни налево. В силу предубеждённости, обусловленной моей социализацией на Западе, я, скорее, обращал свой взгляд на продвижение вперёд и лишь ненадолго — в минуты честности — на пройденное до этих пор в истории западной философии. Словно с шо -рами на глазах, до этих пор я не уделял внимания тому, что за пределами этой философской традиции предлагают другие философские традиции.
Я увидел, что я, говоря образно, словно с шорами на глазах двигаюсь вперёд, направляемый и движимый не осознававшейся мной, а потому ещё действеннее действующей предвзятостью, да, я увидел это вскоре, когда соприкоснулся с тибетской разновидностью буддизма как филосо фии и образа жизни и стал всё глубже знакомиться с ней. Вслед за этим я направил свой взгляд в сторону индийской философии и философство -вания, продолжая смотреть на буддийские учения Тибета, ныне Тибетско -го автономного района на западе Китая.
Потребность в приобретении познаний о философиях прежних и ны нешних мудрецов Центрального Китая и тогда была велика; но в после -дующие годы я не встретил никого, кто помог бы мне приобщиться к ним как в аутентичном, так и в понятном для меня виде. Лишь этим летом я получил возможность приобрести такие основательные познания благо -даря одному молодому коллеге из Макао, вдвоём с которым мы провели во Франкфуртском университете семинар, посвящённый истокам даос -ской философии у Лао цзы.
Но ознакомиться с прочими учениями мудрецов земного шара (при -надлежат ли эти мудрецы к коренным народам Америки, Австралии или Африки) в оставшееся время моей жизни, пожалуй, едва ли получится.
Для того чтобы построить некую философию, нет нужды смотреть в ту или иную сторону. Но для того, чтобы философствовать — и фило -софствовать действенным образом — необходимо стряхнуть шоры и их уничтожить. Ибо, хотя философствование и независимо от направлений философии, оно всё же страдает в той мере, в какой человек ставит се бя в зависимость от некой определённой философии, позволяя ей на правлять и предопределять своё мышление, а с ним и своё рассуждение, а вслед за этим, возможно, и своё поведение. Привязанность к опреде -лённой философии затрудняет духовную подвижность, а вместе с ней и вполне доступное человеку беспрепятственное зрение.
Это зрение может совершаться внешними глазами, но сверх того и внутренним оком, оком мышления. И в той мере, в какой оно совер -шается правильным образом (а именно так, что оно выходит за пределы простого восприятия и не стесняется ограничениями) человек занимает ся философствованием, решается вступить на путь к мудрости — к такой направленности мысли и жизни, которая хотя и связана с приобретени -ем сведений и знанием, но отнюдь этим не исчерпывается, к такой жиз ненной установке и образу жизни, которые всецело проникнуты глубоко продуманной философией и уже не зависят от её буквального звучания.
Философствование может выражаться то в деятельности, то в невме -шательстве. А куда ведёт этот путь, об этом знает, пожалуй, лишь тот, кто достиг действительной цели — несомненно, отличающейся от промежу -точной цели и тем более от конца тупика — или, по крайней мере, настоль ко к ней приблизился, что уже явственно видит её перед собой. Уводит ли пройденная при этом тропа, по которой мудрец движется с уверен -ностью оленя в гористой местности, от начала по прямой или по кривой линии, или, напротив, по кругу возвращает к началу; или, быть может, хотя и возвращает в область начала по спирали, но уже на более высо кую площадку с существенно расширившимся обзором — тот, кто толь ко недавно начал философствовать, об этом, естественно, ещё не знает. Для этого нужно расспросить мудреца, который достиг цели философ -ствования или, во всяком случае, движется к цели по финишной прямой.
Умение держать глаза открытыми во все стороны и не закрывать их составляет, в моём понимании, часть философствования. А целью этого
умения держать глаза открытыми будет, очевидно, зрение. И пусть мне отнюдь не удалось уяснить, что такое для меня философствование, но при этом я, пожалуй, уже отчётливо познал цель этого ещё не вполне познан -ного философствования или, во всяком случае, одну его важную цель, а именно первую цель, над которой надстраивается всякая последующая цель этой лишь смутно представляющейся мне философской деятельно -сти: что познавая другого, можно познать самого себя, а познавая само -го себя, можно познать других.
Чтобы познать это философствование, нужно ему учиться, подоб -но тому, как и зрению нужно учиться, чтобы постичь и познать это зре ние. На примере внешних глаз я попробую пояснить это так. Пусть пере -до мной находится пруд, окрестности которого утопают в лучах солнца, а над поверхностью воды среди многочисленных лотосов возвышается пока ещё небольшой стебель с нераскрывшимся бутоном. И вот я стара юсь созерцать этот цветок, разглядывать его, рассматривать его следую щим образом: держась от него в пределах видимости в течение долгого времени, я с вниманием час за часом и день за днём, причём без всякой скуки, наблюдаю, как его быстро растущий стебель за несколько часов приподнимает бутон над поверхностью воды; на следующее утро я ви -жу, как этот бутон распускается в цветок, сначала лишь в форме воронки, а затем — в форме чаши, и как вслед за этим на него слетаются какие - то насекомые; но я вижу и то, как этот великолепный цветок уже на сле -дующий день увядает, оставляя место для роста коробочке с семенами; а немногими днями позже я вижу, как сама эта коробочка постепенно вя -нет и усыхает; и потом ещё через несколько дней я вижу, как из теперь уже высохшей коробочки семена лотоса падают обратно в воду пруда.
Такие усилия я совершаю, пытаясь внимательно следить за этим про -цессом по возможности без перерывов, т.е. направляя своё внимание на этот процесс, насколько мне позволяют мои физические силы. А то, что я не мог созерцать, пока спал и отвлекался на другие нужды в ходе этого процесса, я стараюсь дополнить с помощью внутреннего ока (благо -даря силе представления, которая выстраивает внутри меня не увиденное внешними глазами) опять - таки по возможности без помех для внимания.
Помехи могут возникать из за внешних обстоятельств; но по боль шей части они будут возникать под действием внутренних состояний, будь то зарождение той или иной (затуманивающей зрение) предвзято сти, будь то чрезмерное беспокойство духа или же его утомление. По этому духовной силой осознанности (Achtsamkeit) я защищаю свой дух от таких помех в той мере, в какой эта сила уже укрепилась и упрочи лась. И с помощью этой же силы я пытаюсь не позволять только что воз никшей помехе длиться, а также устранять подобную помеху, возникшую какое то время назад, и вновь направлять внимание на цель постижения и познания этого процесса.
Так осознанность по отношению к вниманию защищает внимание к цветку. А чтобы эта защита не нарушалась никакими (или, во всяком
случае, никакими существенными) перерывами, её саму нужно оберегать духовной силой, а именно бдительностью по отношению к этой осознан -ности. Если бы эта бдительность не соскальзывала во мне в сумеречное состояние, как это, к сожалению, происходит, и то и дело не засыпала бы пол ностью, то благодаря ей осознанность непрерывно оставалась бы бдитель ной, и тогда эта осознанность не давала бы отклоняться вниманию к цветку.
И тогда моё мышление обладало бы силой распространять подобное философствующее созерцание и постижение от таким образом созерцае мого процесса на другие похожим образом устроенные процессы в облас ти одушевлённо - чувствующего, относятся ли они к муравью, собаке или другому человеку; и оно обладало бы силой видеть этот процесс во всём, не исключая и меня самого.
Потому что чем больше я защищаю внимание к подобного рода предме -ту с помощью осознанности, тем отчётливее эта осознанность в итоге заме -чает не только предмет моего внимания, но сверх того и (более или менее) внимательного меня, иначе говоря, не только постигаемое внимательным духом, но также (и в связи с этим) постигающего это таким образом пости -гаемое, говоря опять- таки другими словами: вдобавок ещё и то постигаю -щее состояние духа, которое направлено на постигаемый предмет7.
Так осознанность — эта хранительница и защитница внимания — воз вращает созерцающего к самому себе, но при этом не уводя его от уви -денного, а, напротив, включая этого созерцателя в соответствии со спо собом его зрения и постижения в таким образом созерцаемое, а именно посредством обращения взгляда на созерцающего, посредством рефлек сии его внешнего созерцания.
Однако то, как и что видит моё внутреннее око, я вижу при этом не очень хорошо; а также и то, что в моём духе при этом направляет взгляд на соответствующий предмет мышления, я могу представить се бе в ходе рефлексии этого внутреннего зрения лишь очень расплывчато.
Но, быть может, следующие замечания выведут меня самого, а так -же тех, кто пытается нечто постичь с помощью этих путаных указаний, к первым проблескам света в этой смутной путанице неполноценных со -общений, и я надеюсь, что этот свет не окажется блуждающим огоньком.
В древних Афинах действительно существовал закон, согласно кото рому свободные граждане Афин обязаны были верить в афинских богов. Нарушивший этот закон подлежал смертной казни. Этот закон был, в част ности, применён к первому великому афинскому философу Сократу, о ко -тором Дельфийский оракул, отвечая на соответствующий вопрос, сказал:
«В мудрости никто не может тягаться с Сократом!»
7 Эта пара связанных друг с другом постигаемого внешнего предмета и постигаю -щей внутренней духовной силы — говоря кратко и неточно, постигаемого и пости гающего — становится на рефлексивном уровне осознанности предметом нового постижения. Постижение и здесь постигает не само это постижение, но лишь пред шествующее постижение (чего то другого).
К западу от Афин, недалеко от Дельф, находился священный для всех греков храм Аполлона. И у входа в этот храм отнюдь не было написано «Ты должен верить только в дельфийских богов!». Согласно историкам, там можно было прочесть призыв:
«Познай самого себя!» [= «гаШ1 1ЕАУТ0№>, seaut6n»].
Потому что это, вне всякого сомнения, не имеет ровно никакого от ношения к духовной узости афинской религии, но имеет непосредствен ное отношение к широте философствования, которое прямо предполага ет, что в ходе ведущего к мудрости познания изучающий должен сделать предметом своего познания самого себя — в своём мышлении — рассуж -дении — поведении.
Это познание самого себя, по моему мнению, представляет собой вторую цель философствования. Она следует за той, сравнимой с ещё не раскрывшимся бутоном на стебле лотоса, первой и основополагающей целью. Её поэтому можно теперь сравнить с появившимся из бутона ве -ликолепным цветком; ему тогда и будет соответствовать эта новая цель.
Однако это чарующее для внутреннего ока цветение направленности внимания на самого себя, сколь бы прекрасным оно подчас ни было (при его умелом совершении), очевидно, не может длиться вечно. Потому что рано или поздно неизбежно придётся спросить себя, какие же состояния сознания постигает и познаёт постижение собственной предшествующей деятельности в мышлении — рассуждении — поведении; другими слова ми, кто же постигает и познаёт до сих пор постигавшего и познававшего предшествующую деятельность своего духа — речи — тела. Ясно, что речь всякий раз идёт не об одном и том же состоянии духа, но о несколько ином, хотя, наверное, не о совсем ином. Ведь обращение взгляда на своё предшествующее мышление превосходит это предшествующее мышле -ние по объёму и содержанию.
В свою очередь, это постижение и познание предшествующей пары по -стигающего внимания и постигаемого предмета может затем (по крайней ме -ре, в принципе) быть увидено и тем самым познано на уровне бдительности.
Но оканчивается ли когда то это движущееся от ступени к ступени са мопревосхождение — не из - за утомления, а своим естественным предель -ным завершением, или же хотя такое завершение и имеется безусловно (и наступает не позже, чем смерть), но не является естественным, и как и каким состоянием духа это может быть постигнуто и познано, об этом я могу говорить лишь пустыми словами, потому что это превышает мои силы постижения и познания себя самого. А такие бессодержательные (поскольку они не насыщены собственным опытом подобного рода реф лексии) слова никому не передают полезного сообщения, кроме, разуме ется, того сообщения, что с познанием самого себя дела у меня, очевидно, обстоят ещё не самым лучшим образом. И так обстоят дела, разумеет ся, потому, что у меня нет нужных для этого глаз, взгляд которых был бы направлен не только вперёд, но одновременно и назад, и в стороны.
Третьей цели философствования достигают, вновь возвращаясь к на -чалу и уже не себя самого созерцая как предмет собственной деятельно -сти, а какое - нибудь другое живое существо в его деятельности, увиденной несколько иными глазами, а именно взглядом, расширенным и очищен -ным благодаря такой рефлексии, и так, что ты при этом постигаешь и по -знаёшь, насколько другой (за исключением мелких несущественных осо -бенностей) в своём мышлении и чувстве похож на тебя самого в том, как ты сам мыслил и чувствовал прежде. Потому что тогда философствова -ние приносит свои созревшие плоды.
Если тогда ты видишь в других таких близких тебе, что становишься им другом (Freund) — больше, чем просто приятелем (friend), — то откры -ваешься им так, как в своё время открылась перезрелая коробочка с се менами на месте прежнего цветка лотоса, и передаёшь им приобретён -ное на этом пути. Этот плод философствования обнаруживает себя тогда в духовном настрое, который проникнут как уверенностью в отношении самого себя, так и добротой и доверием в отношении других. Такие лю -ди есть, и я с такими знаком.
И я был бы рад достичь их духовного состояния невозмутимости и со -единённой с добротой открытости. Потому что в таком случае в конце своей жизни я бы знал, что прожил её не зря.
ИЗБРАННЫЕ НАУЧНЫЕ ТРУДЫ ПРОФЕССОРА В. ЭССЛЕРА
1. Einführung in die Logik. Stuttgart: Kröner, 1966.
2. Induktive Logik: Grundlagen und Voraussetzungen. Freiburg, München: Alber, 1970.
3. Wissenschaftstheorie I: Definition und Reduktion. Freiburg, München: Alber, 1970.
4. Wissenschaftstheorie II: Theorie und Erfahrung. Freiburg, München: Alber, 1971.
5. Analytische Philosophie I: Methodenlehre, Sprachphilosophie, Ontologie, Erkennt -nistheorie. Stuttgart: Kröner, 1972.
6. Wissenschaftstheorie III: Wahrscheinlichkeit und Induktion. Freiburg, München: Al ber, 1973.
7. Wissenschaftstheorie IV: Erklärung und Kausalität. Freiburg, München: Alber, 1979.
8. Grundzüge der Logik I: Das logische Schließen (zusammen mit R.F. Martinez - Cruza -do). Frankfurt am Main: Klostermann, 1991.
9. Grundzüge der Logik II: Klassen - Relationen - Zahlen (zusammen mit E. Brendel). Frank -furt am Main: Klostermann, 1993.
10. Theorie und Erfahrung (zusammen mit J. Labude and S. Ucsnay). Freiburg, München: Alber, 2000.
11. Die Philosophie des Buddhismus (zusammen mit U. Mamat). Stuttgart: Wissen -schaftliche Buchgesellschaft, 2006.
