CC BY
13
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2019. № 2
проблемы трудового права
А. А. Линец, кандидат юридических наук, доцент кафедры трудового
права юридического факультета МГУ*
трудоправовой аспект международной экономической интеграции
Глобализация как комплексная система, направленная на быстрое и безбарьерное перемещение значительных объемов товаров, услуг, капитала и информации между странами, приводит к тому, что конкурентоспособность национальных товаров и услуг приобретает международное измерение. Это зачастую приводит к «гонке на дно» в трудоправовом регулировании, что является отражением восприятия связи трудового законодательства и удельных затрат на труд в цене национальных товаров и услуг. Международная экономическая интеграция обостряет данную проблематику в рамках увязывания торговли и трудовых стандартов. При этом рассмотрение экономической основы трудового права (в рамках «трудового права и экономики» как области знаний) позволяет взглянуть на стандарты в сфере труда через призму обеспечения роста благосостояния общества.
Ключевые слова: трудовое интеграционное право, трудовое право международных интеграционных объединений, международное трудовое право, МОТ, трудовое право ЕС.
Globalization as an integrated system aimed at the rapid and barrier-free movement of large volumes of goods, services, capital and information between countries leads to the fact that the competitiveness of national goods and services acquires an international dimension. This often leads to a "race to the bottom" in labor law regulation, which reflects the perception of the relationship of labor legislation and unit labor costs in the price of national goods and services. International economic integration exacerbates this problem by linking trade and labor standards. Consideration of the economic basis of labor law (within the framework of "labor law and economics" as a field of knowledge) allows us to look at the standards in the field of labor through the prism of ensuring the growth of the welfare of society.
Keywords: labor integrational law, labor law of international integrational associations, international labor law, ILO, EU labor law.
Глобализация как сложное, многокомпонентное явление имеет множество определений в зависимости от аспекта, который под-
* aleksandr_a_l@mail.ru
вергается рассмотрению. С одной стороны, она представляет собой комплексную систему международных договоров, направленную на быстрое и безбарьерное перемещение значительных объемов товаров, услуг, капитала и информации между странами, а с другой — это технологическая система, использующая транспорт, связь и производственные технологии для обеспечения таких перемещений1. В этих условиях конкурентоспособность национальных товаров и услуг приобретает глобальное измерение. Более того, работодатели имеют возможность избегать обременительное национальное регулирование, выходя на глобальный уровень2, так как в современных условиях они могут размещать рабочие места в любой точке мира.
Важно также отметить, что глобализация влечет подстраивание (изменение или воздержание от таких изменений) национального законодательства под цели обеспечения поощрения торговли и облегчения перемещений товаров, услуг и капитала (в том числе в виде иностранных инвестиций)3. Причем некоторые государства, например США, являются субъектами глобализации (для данной страны глобализация, по сути, является незначительной корректировкой ее отношений с другими государствами в целях продвижения интересов американских инвесторов и зачастую работников, так как экспортная составляющая в ВВП США порядка 5—10%); другие, например Гватемала и Тайланд, являются объектами глобализации; часть государств, например Франция и Канада, являются и тем и другим (так, для Канады глобализация в значительной степени представляет интеграцию в Североамериканское экономическое пространство, в котором доминируют США, а доля экспортной составляющей в ВВП Канады — 40%) 4 . Причем глобализация ведет не только к конкуренции государств за инвестиции, обеспечивающие рабочие места и экономический рост и привлекаемые «благоприятной для бизнеса» средой, но и, по сути, к конкуренции работников в различных юрис-дикциях друг с другом5.
Все это приводит к тому, что посредством деятельности различных субъектов международных отношений формируются международные трудовые стандарты и институциональные механизмы их установления и обеспечения. Так, в рамках Международной организации труда (МОТ) было принято значительное количество актов,
1 Arthurs H. Reinventing Labor Law for the Global Economy: The Benjamin Aaron Lecture // Berkeley J. Emp. & Lab. L. 2001. Vol. 22(2). P. 273.
2 Benvenisti E. Comment on Brian Langille: "What is International Labor Law For?" // Law & Ethics Hum. Rts. 2009. Vol. 3(1). P. 85.
3 Arthurs H. Op. cit. P. 274.
4 Ibid. P. 277.
5 Ibid. P. 281-282.
формирующих универсальный уровень международного трудового права. При этом на региональном уровне, преимущественно в рамках межгосударственных интеграционных объединений (МИО), в зависимости от целей их формирования и степени интеграции либо устанавливаются общие трудовые стандарты (к примеру, большинство зон свободной торговли, формируемых с участием США и Европейского союза (ЕС)), либо фактически формируется целый корпус положений наднационального трудового права (в рамках ЕС как интеграционного объединения). Активное развитие международного трудового права, в том числе на региональном уровне в связи с увязкой межгосударственной торговли и трудовых стандартов, обостряет вопрос его эффективности в ответ на вызовы глобализации в целом и интеграции в частности. Экономическая основа МИО, заключающаяся в снижении или полной элиминации торговых барьеров, вплоть до построения единого рынка, во многом определяет назначение и содержание правовых положений, регулирующих отдельные аспекты интеграции, в том числе касающиеся трудового права. Это делает показательным рассмотрение экономической основы трудоправового регулирования именно на примере региональных трудовых стандартов, так как оторванность правовых положений в сфере труда от экономической подоплеки международной интеграции не будет способствовать ни применимости таких положений, ни эффективности самих интеграционных процессов. Тем более, что правовое регулирование в сфере труда в различных странах, в том числе состоящих в одних интеграционных объединениях, значительно различается. Причем чем сильнее разнится уровень развития национальных экономик в рамках интеграционного объединения, тем более актуальным будет установление минимума трудовых стандартов на наднациональном уровне для предотвращения «гонки на дно» (т. е. стремления снижения стандартов правового регулирования труда для снижения соответствующих затрат работодателей, а значит, увеличения конкурентоспособности производимых ими товаров и оказываемых услуг и привлечения инвестиций (бизнеса) из других государств с более жестким регулированием).
При этом следует согласиться с Б. Лангиле в том, что понимание назначения международного трудового права начинается с понимания назначения национального трудового права6. С учетом того, что трудовое законодательство влияет на стоимость затрат на труд, правовое регулирование в сфере труда, т. е. распределения прав и обязанностей между сторонами трудовых отношений, имеет важное значение для показателей и конкурентоспособности национальной экономики
6 Langille B. What is International Labour Law For? // Law & Ethics Hum. Rts. 2009. Vol. 3(1). P. 49.
(в таком рассмотрении трудовое законодательство накладывает издержки на рыночную деятельность в целях обеспечения социальной справедливости путем перераспределения благ), из-за чего государства зачастую пытаются минимизировать данное регулирование7, что приводит к «гонке на дно». Впрочем, что важно подчеркнуть, государственная политика в сфере труда зачастую определяется соображениями, отличными от экономической целесообразности, например необходимостью обеспечения социальной справедливости, что, впрочем, не умаляет того факта, что экономика играет ключевую роль, помогая понять издержки и выгоды данной политики8.
Теория «гонки на дно», по сути, основана на ряде предположений9: 1) различия в удельных затратах на рабочую силу имеют значение для международной конкурентоспособности компаний и государств; 2) поскольку товары, услуги и капитал являются значительно более мобильными на международном уровне, чем рабочая сила, то производство и рабочие места будут перемещаться в государства с состоянием рынка труда и политическими условиями, благоприятствующими низким удельным затратам на рабочую силу; 3) трудовое законодательство повышают удельные затраты на рабочую силу в достаточной степени, чтобы иметь значение в международной конкуренции; 4) интеграция торговли и инвестиций будет способствовать формированию глобального рынка.
Важно отметить взаимосвязанность трудовых стандартов и процессов экономического развития и либерализации международной торговли. Так, экономический рост часто сопровождается как усилением экономической интеграции (ростом международной торговли и прямых иностранных инвестиций), так и повышением трудовых стандартов10, так как он является результатом сложного комплекса факторов, к которым относятся повышение производительности труда и рост занятости. К примеру, рост производительности труда рассматривается экономистами как признак здоровой экономики, так как он влечет повышение уровня реальной заработной платы, а потому является источником повышения уровня жизни населения (если рост уровня заработной платы сопровождается повышением производительности труда, он не влечет за собой инфляцию)11. При этом высокая доля занятости населения безусловно является одним из аспектов эффективного рынка труда.
7 Ibid. P. 59-60.
8 Davies A. C. L. Perspectives on Labour Law. N.Y., 2004. P. 34.
9 Banks K. Must Canada Change its Labour and Employment Laws to Compete with the United States? // Queen's L. J. 2013. Vol. 38(2). P. 427.
10 Ibid. P. 431.
11 Davies A. C. L. Op. cit. P. 31.
Важно отметить, что ни экономический рост, ни повышение производительности труда, ни рост занятости не являются самоцелью, а лишь средствами для достижения роста благосостояния общества. Так, трудовое законодательство зачастую воспринимается исключительно через призму обеспечения защиты слабой стороны трудовых отношений — работников. Однако посыл по обеспечению защиты работников сам по себе не имеет предела, а потому в рамках данного посыла оценка законодательства на предмет общего позитивного или негативного влияния является концептуально бесперспективной. Это приводит к другому ориентиру — общему благосостоянию общества (благосостояние работников имеет важное значение — так же, как и благосостояние потребителей, несовершеннолетних, пенсионеров, инвесторов и других членов общества, особенно с учетом переплетения общественных ролей)12.
Следует подчеркнуть актуальность рассмотрения экономической основы трудоправового регулирования, в том числе в аспекте международной интеграции, так как развитие современной науки практически невозможно без междисциплинарных исследований, что в полной мере справедливо в отношении юриспруденции. При этом в науке отечественного трудового права зачастую игнорируется экономическая подоплека трудового законодательства (т. е. влияние норм трудового права на поведение людей как экономических агентов), и поэтому не рассматриваются взаимосвязь трудоправовых положений с экономическими процессами и их роль в обеспечении роста благосостояния общества (это особенно важно при рассмотрении трудовых стандартов в рамках МИО с учетом преимущественно экономических целей их формирования).
Такое положение не соответствует общемировым тенденциям. Так, начало зарубежным экономико-правовым исследованиям, которые, по сути, заложили основы такой сферы знаний, как «право и экономика» ("Law and Economics"), включающей в настоящее время как составную часть «трудовое право и экономика» ("Labor and Employment Law and Economics"), было положено в 1960—1970-е гг.13 При этом на данный момент «право и экономика» является одной из важнейших областей знания в зарубежной, преимущественно западноевропейской и североамериканской, юридической науке14.
12 Schwab S. J. Law-and-Economics Approaches to Labour and Employment Law // Intern. J. Comp. Lab. L. & Ind. Rel. 2017. N 3. P. 132.
13 Coase R. H. The Problem of Social Cost // J. L. & Econ. 1960. Vol. 3 (Рональд Коуз — лауреат Нобелевской премии по экономике 1991 г.); PosnerR.A. Economic analysis oflaw. Boston, 1972. См. подробнее: Schwab S. J. The Economics Invasion of Labor Law Scholarship // Proceedings of the 41st Annual Meeting of the IRRA / Ed. by B. D. Dennis. N.Y., 1989.
14 CooterR, Thomas U. Law and Economics. Boston, 2016. P. 2.
Важно подчеркнуть, что данная сфера исследования с точки зрения значения ее результатов относится в первую очередь именно к юриспруденции, несмотря на неоспоримый междисциплинарный характер. Как справедливо отмечает Стюарт Дж. Шваб, «право и экономика, как следует из названия, сочетает в себе как правовые, так и экономические способы мышления и, возможно, даже отдает приоритет праву»15. Так, не следует отождествлять «право и экономику» с экономическим анализом права несмотря на то, что в обоих случаях используются экономические методы. Если в «праве и экономике» они используются в рамках юридического исследования для обогащения и углубления его результатов, то в рамках экономического анализа данные методы применяются для исследования права как объекта (причем объект в данном случае, по сути, не влияет на методы, применимые и к другим институтам и явлениям). При этом именно работы по экономическому анализу права заложили основу «праву и экономике». Иными словами, право нуждается в экономике, чтобы понять ее поведенческие последствия, а экономика нуждается в праве, чтобы понять основу рынков16. Таким образом, «право и экономика» дает результаты в первую очередь именно как правовое исследование, а результаты экономического анализа права имеют ключевое значение для экономической науки.
В мировой практике можно выделить три этапа проведения экономических исследований рынка труда и роли трудового права в его регулировании17: 1) сосредоточение исследований на эффективности рынка труда по распределению ресурсов в целях улучшения общественного благосостояния (право на этом этапе рассматривалось как направленное на обеспечение эффективности рынка труда, а в задачи исследователей входило получение ответа на вопрос, как те или иные нормы влияют на данную эффективность); 2) тщательная проработка проблем, приводящих к неэффективности рынка по распределению ресурсов, таких как монополии, ограниченность информации и др. (задача права при этом рассматривалась в уменьшении и коррекции данных проблем); 3) использование эмпирических методов для объяснения механизма функционирования рынка, т. е. обоснование с помощью данных методов различных конкурирующих моделей, объясняющих действие рынка и влияние права на него.
В результате в экономической науке и основанных на ней праве и экономике можно выделить два противоположных подхода к определению роли трудового права в достижении цели экономиче-
15 Schwab S. J. Op. cit. P. 122.
16 CooterR, Thomas U. Op. cit. P. 9.
17 Schwab S. J. Op. cit. P. 118-121.
ского роста через решения таких задач, как повышение производительности труда и обеспечение роста занятости, которые при этом предполагают различные методы в ее достижении 1 8: неоклассический (в рамках которого законодательное вмешательство в трудовые отношения воспринимается негативно, т. е. как приносящее вред работникам, работодателям и обществу в целом) и новый институциональный (в котором законодательное вмешательство рассматривается как имеющее позитивное влияние в отношении работников, работодателей и общества в целом). Безусловно, такое радикальное деление является упрощенным, но методологически допустимо для понимания влияния различных моделей трудоправового регулирования на экономические процессы как на наднациональном уровне, так и на уровне государства в целом и даже на уровне конкретного работодателя.
Согласно первому подходу, неоклассическому, достижение цели и решение задач трудового права возможно лишь посредством либерального трудового законодательства, не обременяющего чрезмерно свободу трудового договора и кадровые решения работодателя. Неоклассические экономисты полагают, что решение проблем глобализации возможно только на основе свободного конкурентного рынка, который позволит работодателям вести бизнес с минимальным вмешательством со стороны государства, что делает его максимально адаптированным к современным вызовам. При этом рынок труда рассматривается как серия транзакций, поэтому должна быть обеспечена свобода трудовых договоров, что будет поддерживать конкурентоспособность национального бизнеса. Основным способом согласования интересов работников и работодателей для определения условий труда должны являться индивидуальные переговоры. Конкуренция не позволит работодателям злоупотреблять своим положением в отношении работников (например, установить оплату труда ниже рыночных показателей) и дает работодателям сильные стимулы для справедливого обращения с работниками (несправедливое обращение приводит к высокой текучести кадров, издержкам репутации работодателя и снижению лояльности работников, что в совокупности влечет низкую производительность труда). Процветание бизнеса приведет к росту занятости и производительности труда, а значит, и к улучшению благосостояния всего общества, в том числе и работников. С этой точки зрения законодательное вмешательство посредством правового регулирования имеет негативное влияние, поскольку оно ограничивает возможности работодателей и налагает на них дополнительные расходы, которые могут сделать их неконку-
18 DaviesЛ. С.I. Ор. еИ. Р. 25, 32.
рентоспособными, что в конечном счете наносит ущерб тем самым работникам, которых законодательство стремится защитить 19. При этом также ставится вопрос о целесообразности определения государством интересов работников.
Интерпретируя такое понимание через призму теоремы Р. Коу-за20, если законодательство устанавливает определенное требование к поведению субъектов трудовых отношений (например, предоставление ежегодного оплачиваемого отпуска), т. е. экономических акторов на рынке труда, то это не имеет значения для результатов распределения ресурсов на данном рынке, так как в отсутствие транзакционных издержек, если законодательное требование приводит к неэффективным результатам, работник и работодатель обойдут его путем корректировки договорных отношений, приводящей к эффективному распределению ресурсов (работодатель, стремясь минимизировать издержки предоставления работникам ежегодного оплачиваемого отпуска, перенесет данные издержки на работников путем сокращения фонда оплаты труда)21. Неоклассические экономисты делают из этого вывод, что государство должно как можно меньше вмешиваться в поведение акторов на рынке труда, так как законодательное регулирование будет приводить лишь к тому, что работодатели будут переносить возникающие издержки на работников22.
Более того, нулевые трансакционные издержки практически не встречаются в реальных условиях. Поэтому работодатель не всегда может перенести издержки законодательного регулирования на работников (не может «договориться» с ними об эффективном результате) по причине их отказа от несения данных издержек или фактического законодательного запрета на такие действия (к примеру, в случае установления МРОТ, не позволяющего платить работникам менее определенного предела). Поэтому работодатель может компенсировать издержки либо посредством увольнения части работников, либо путем включения данных издержек в цену производимых им товаров и услуг (перенесение на потребителей), что влечет снижение конкурентоспособности, особенно в глобальном измерении (по сравнению с конкурентами в государствах, не имеющих схожего законодательного регулирования), а значит, потенциально влечет утрату доли на рынке и в конечном итоге также может приводить к увольнениям, а утрата конкурентоспособности бизнеса и снижение занятости населения негативно сказываются на благосостоянии общества в
19 Ibid. P. 26.
20 Coase R. H. Op. cit.
21 Davies A. C.L. Op. cit. P. 26.
22 Ibid. P. 26-27.
целом23. Таким образом, неоклассические экономисты полагают, что трудовое право, увеличивая затраты на рабочую силу, снижает уровень занятости24.
Иными словами, трудовое законодательство в рамках данного подхода рассматривается как несущее издержки работодателю, которые он переносит на работников или включает в стоимость произведенных товаров и услуг (фактически перенося издержки на потребителей, которыми с учетом переплетения ролей в обществе выступают в том числе и работники). При этом данные издержки фактически приводят к снижению уровня занятости. Так как, например, чем жестче зарегламентирована процедура увольнения работников, тем меньше будет их наём. Таким образом, работодатель, имея возможность прекращать трудовые отношения с работниками, которые не демонстрируют достаточную производительность труда, будет иметь возможность нанимать новых. При этом среди работников будет формироваться конкурентная среда, и подбор персонала с наибольшей производительностью труда снизит степень необходимости построения работодателем сложных и затратных систем стимулирования. Работники, учитывая возможность принятия работодателем кадровых решений на основе оценки производительности труда, будут, согласно неоклассическому подходу, показывать наилучшие результаты по данному показателю. Так, исследования рынка труда на примере реформы трудоправового регулирования в Швеции показывают, что либерализация трудового законодательства приводит к повышению производительности труда, причем за счет увеличения капиталовложений, а не повышения уровня образования работников25. При этом, несмотря на кажущуюся на первый взгляд неограниченность работодателя в принятии кадровых решений, работники с высокой производительностью труда будут иметь стабильное положение, так как работодателю нерационально их увольнять, тем самым предоставляя конкурирующим компаниям возможность осуществить их наем. Так, концепция «занятости по желанию» в США, в соответствии с которой в рамках свободы договора работник может быть уволен по справедливому, несправедливому основанию или при его отсутствии, рассматривается как концепция, ведущая к благоприятным экономическим последствиям для всего общества26.
Второй подход, новый институциональный, основан на посыле о том, что рыночная экономика несовершенна и нуждается в зако-
23 Ibid. P. 27.
24 Ibid. P. 32.
25 Bjuggren C. M. Employment protection and labor productivity // J. Pub. Econ. 2018. Vol. 157.
26 Epstein R. A. In Defense of the Contract at Will // U. Chicago L. Rev. 1984. N 51.
нодательном регулировании. При этом основной причиной вмешательства государства в договорные отношения является существование «провалов рынка», что во многом связано с присущей трудовым отношениям асимметрией власти, выливающейся в неравенство переговорных позиций, которое нивелируется путем наделения работников правами и гарантиями (субстанциональное вмешательство государства) или закрепления механизма установления таких прав и гарантий, к примеру, в рамках социального партнерства (процедурное вмешательство), т. е. путем «усиления» переговорных позиций со стороны работников, что позволяет им добиться более справедливых результатов27. Трудовое законодательство рассматривается как корректирующее возникающие на рынке искажения, а не создающее их.
Так, в соответствии с представлениями новых институционали-стов только стабильное положение работников, обеспечиваемое регламентацией трудовых отношений в рамках ограничения свободы трудового договора, делает возможным повышение производительности труда. Это обеспечивается двумя факторами. С одной стороны, работодатель, имея жесткие правовые ограничения на принятие кадровых решений, в том числе по заключению трудовых договоров, их изменению и прекращению, вынужден выстраивать системы стимулирования, включающие в том числе и инвестиции в развитие навыков и повышение квалификации работников. Более того, работодатель вынужден выстраивать сложные системы отбора наиболее производительных работников. С другой стороны, работники согласно данному подходу, понимая свое стабильное положение, будут заинтересованы в повышении производительности труда у данного работодателя. При этом, так как работодатель и работник находятся в неравных переговорных позициях (обычно работник нуждается в своей работе гораздо больше, чем работодатель нуждается в этом конкретном работнике), индивидуальные переговоры не должны иметь решающее значение для выработки условий найма по сравнению с государственным регулированием и коллективными переговорами28. В рамках нового институционального подхода также предлагается своя интерпретация теоремы Р. Коуза. Так как провалы рынка в отсутствие регулирования ведут к значительным транзакционным издержкам, это делает практически невозможным достижение эффективных результатов посредством индивидуальных переговоров работников и работодателя, а потому обостряется роль законодательства в регулировании трудовых отношений29. Кроме того, в рамках нового инсти-
27 1ап&11е В. Ор. еИ. Р. 53-54.
28 Ва^ А. С.Ь. Ор. еИ. Р. 27.
29 Ша. Р. 29.
туционального подхода трудовое законодательство рассматривается как направленное на обеспечение гарантий занятости, а значит, сокращение безработицы30. При этом возможные негативные последствия трудового законодательства, ориентированного на защиту прав работников, в отношении экономического развития и роста и тем самым возможный ущерб интересам тех, кого оно призвано защищать, рассматриваются как безосновательные31.
В рамках нового институционального подхода не представляется верным путь поддержания конкурентоспособности для экономически развитых государств путем либерализации трудового законодательства в попытке конкурировать с развивающимися странами32. Так, можно ожидать, что глобальная экономическая интеграция, вместо того чтобы вести к глобальной «гонке на дно», будет оказывать давление только на отдельные положения трудового законодательства, которые повышают удельные затраты на рабочую силу, и только в рамках определенных торговых отношений (несмотря на то, что в развивающихся государствах существует большой потенциал для экономической конкуренции путем трудоправового регулирования, учитывая распространенность трудоемкой экспортной продукции, а в развитых странах присутствуют иные, зачастую более значимые конкурентные преимущества)33. Таким образом, исходя из того, что цена национальных товаров и услуг складывается не только из затрат на труд, которые в развивающихся государствах несопоставимо меньше, чем в развитых, существуют иные факторы их конкурентоспособности, к примеру их качество, по сути, являющееся следствием высокой квалификации работников. При этом залогом высокой квалификации работников являются инвестиции работодателей в повышение квалификации работников, а стабильность отношений обеспечит окупаемость данных инвестиций 34. Другими словами, как правило, конкурентные преимущества не ограничиваются удельными затратами на труд в части их зависимости от трудового законодательства, которые представляются весьма скромными по сравнению с такими факторами, как технологические ресурсы, инфраструктура, квалифицированная рабочая сила, политическая стабильность и верховенство права35. Поэтому жесткое трудовое законодательство зачастую не бу-
30 Ibid. P. 32.
31 Deakin S. The Use of Quantitative Methods in Labour Law Research: An Assessment and Reformulation // Centre for Business Research: U. Cambr. Working Paper. 2018. N 495. P. 20.
32 Banks K. Op. cit. P. 434.
33 Ibid. P. 434-435.
34 Davies A. C.L. Op. cit. P. 28.
35 Banks K. Op. cit. P. 430, 432.
дет сказываться на международной конкурентоспособности, особенно для государств, которые пользуются другими конкурентными пре-имуществами36.
Рассмотрение экономической составляющей трудоправового регулирования через призму неоклассического и нового институционального экономических подходов было бы неполным без учета такого бурно развивающегося направления, как поведенческая экономика. Дело в том, что стандартными экономическими постулатами, а значит, постулатами стандартного экономического анализа и основанного на нем «права и экономики», являются: во-первых, предположение о рациональном экономическом поведении человека, т. е. стремлении максимизировать свое благосостояние, и, во-вторых, использование теории игр для выполнения сложных симуляций принятия решений и прогнозирования оптимальных вариантов действий (как сложной модели анализа потерь и выгод, в том числе с учетом теории ожидаемой полезности и равновесия Нэша)37. Иными словами, в традиционной экономике рациональная посылка о выборе людей является базовой для построения математических моделей, предназначенных для объяснения и прогнозирования поведения человека, что дает возможность структурировать стимулы такого поведения, в том числе и с целью анализа основного для государства инструмента по такому структурированию — законодательства38.
Так, в традиционном экономическом понимании труд рассматривается как один из факторов производства, в отношении которого действуют те же экономические законы, которые применимы и к другим факторам производства, например капиталу. То есть субъекты трудовых отношений как экономические агенты вступают во взаимодействие по распределению ресурсов между собой, руководствуясь своими исключительно эгоистическими интересами по максимизации полученных и минимизации отданных ресурсов. Например, работодатель, действуя рационально при стремлении к максимизации своей выгоды, в случае если повышение заработной платы работника приведет к увеличению производительности труда, предпримет данное действие для улучшения своей конкурентоспособности39. Однако на практике в условиях реального рынка труда зачастую посылка о рациональности экономических агентов опровергается как с точки
36 Ibid. P. 432-433.
37 Patrick C. J. The Long-Term Promise of Evolutionary Psychology for the Law // Arizona St. L. J. Vol. 48. P. 1003.
38 Hayden G. M., Ellis St. E. Law and Economics After Behavioral Economics // U. Kansas L. Rev. 2007. Vol. 55. P. 629.
39 PosnerR. A. Op. cit. P. 1000-1001.
зрения поведения работодателей40, так и с точки зрения реакции на него работников. Неслучайно Г. Саймон (лауреат Нобелевской премии по экономике 1978 г.) отмечал, что рассмотрение работников как владельцев фактора производства (собственного труда), который они продают по определенной цене, становясь пассивными объектами управления, используемыми предпринимателем таким образом, чтобы максимизировать всю выгоду, является таким высоким уровнем абстракции, что, по сути, не учитываются наиболее яркие эмпирические факты, наблюдаемые в реальном мире (в частности, упускаются очевидные особенности трудового договора, отличающие его от других видов договоров, и игнорируются наиболее существенные особенности процесса фактического управления трудом)41.
На устранение эмпирических несоответствий экономических постулатов направлена поведенческая экономика, которая использует идеи психологии для исследования принятия человеком решений, противоречащих воззрениям о рациональном (т. е. направленном на максимизацию выгоды в собственных интересах). Данную цель соответственно вбирает в себя и «поведенческое право и экономика» как сфера знаний (так как в основе правового исследования должны лежать эмпирические выводы относительно человеческого поведения, включающие вопросы мотивации и принятия решений). Так, К. Джоллс, К. Санстейн и Р. Талер (лауреат Нобелевской премии по экономике 2017 г.) отмечают, что существуют три важные «границы» человеческого поведения: ограниченная рациональность, ограниченная сила воли и ограниченный личный интерес42, а задача «поведенческого права и экономики» заключается в изучении влияния права на фактическое, а не гипотетическое поведение человека43. Неслучайно К. Энгель фактически переносит методологию эмпирических исследований в сферу юридического анализа44, а Д. Рачлински отмечает необходимость охвата в рамках «поведенческого права и экономики» психологических аспектов поведения людей не только как экономических агентов, но и как субъектов права45.
40 Безусловно, описательная сила моделей рационального поведения выше по отношении к юридическим лицам, создаваемым для максимизации прибыли, что, прочем, совсем не означает отсутствия нерационального компонента в принятии решений данными субъектами.
41 Simon H. A. A Formal Theory of the Employment Relationship // Econometrica. 1951. Vol. 19. N 3. P. 293.
42 Jolls Ch., Sunstein C, Thaler R. A Behavioral Approach to Law and Economics // Stan. L. Rev. 1998. Vol. 50. P. 1471.
43 Ibid. P. 1476.
44 Engel C. Behavioral Law and Economics: Empirical Methods // MPI Collective Goods Preprint. 2013. N 1.
45 Rachlinski J. J. The Psychological Foundations of Behavioral Law and Economics // U. Ill. L. Rev. 2011. P. 1676.
Важно отметить, что традиционные концепции, описывающие экономику труда, в целом не отрицаются поведенческой экономикой в данной сфере, а используются в качестве основы для обогащения экспериментальными данными и уточнения результатов. Поэтому следует признать не совсем корректным утверждение К. Патрика о том, что «право и экономика» были остановлены или по крайней мере замедлены и притуплены быстрым восхождением такой дисциплины, как поведенческая экономика46. Как справедливо отмечает Дж. Рачлински, «поведенческое право и экономика» не отвергает основные постулаты экономики и по-прежнему остается «правом и экономикой»47. Более того, как справедливо отмечает Н. Берг, «разрыв между традиционными и поведенческими теориями экономики труда менее драматичен, чем в других отраслях экономики, так как традиционные теории необычайно откровенны в разоблачении эмпирических проблем со стандартной теорией рынка труда и необычно креативны в рассмотрении сложности принятия решений на рынке труда и их психологических аспектов»48. Действительно, как, например, отмечает И. В. Галочкин, «прослеживая развитие модели "человека экономического", можно заметить, что в 1950-2000-х гг. неоклассики пытаются приблизить модель человека к реальности, изменяя или дополняя второстепенные предпосылки, параллельно расширяя область применения экономической теории»49.
Таким образом, методологически за счет более реалистичного психологического обоснования исходных предпосылок анализа поведенческая экономическая теория повышает объяснительную способность традиционной экономики50. Так, как справедливо отмечает К. Санстейн, основывая свои выводы на эффектах поведенческой экономики, традиционные представления о поведении работников при воздействии трудового законодательства не всегда являются корректными, поскольку основаны на неадекватном понимании их фактических ценностей и поведения, так как, например51: работники особенно подвержены эффекту неприятия потерь, причем сильнее, чем желанию получения выгоды; работники часто не знают о правовых нормах, регулирующих их права и обязанности; работники подверже-
46 Patrick C. J. Op. cit. P. 1004.
47 Rachlinski J. J. Op. cit. P. 1690.
48 Berg N. Behavioral Labor Economics // MPRA Paper. 2010. 04 Nov. P. 3.
49 Галочкин И. В. Проблемы совершенствования модели человека в современной экономической теории: Дис. ... канд. экон. наук. М., 2009. С. 36.
50 Поведенческая экономика: современная парадигма экономического развития / Под ред. Г. П. Журавлевой, Н. В. Манохиной, В. В. Смагиной. М.; Тамбов, 2016. С. 70 (автор гл. 2 «Специфика методологии теории поведенческой экономики» — Н. Г. Ба-рашов).
51 Sunstein C. R. Human Behavior and the Law of Work // Virginia L. Rev. 2001. N 87.
ны чрезмерному оптимизму; работники подвержены эффекту неприятия несправедливости и готовы наказывать работодателей, которые относятся к ним несправедливо, даже в ущерб собственным интересам; работники предпочитают увеличивающуюся динамику заработной платы (даже при равенстве абсолютных долгосрочных значений); работники зачастую дисконтируют будущее; работники зачастую сильнее подвержены заботе об их относительном экономическом положении (или о том, как их доход сравнивается с доходом других работников), чем об их абсолютном экономическом положении. Действительно, как справедливо отмечает И. В. Манахова, в рамках поведенческой экономики «осуществлено смещение акцентов с разработки формализованных моделей рационального поведения индивида в различных ситуациях выбора на процесс их экспериментальной и эмпирической проверки, выяснения степени согласованности (расхождения) традиционной экономической теории и выведенных из нее закономерностей, тенденций с реальными фактами хозяйственной деятельности»52.
Иными словами, так как поведение работников в большинстве случаев является поведением homo sapiens, а не homo economicus, можно ставить цель выяснения того, каким образом разработки в сфере поведенческой экономики могут изменить основанные на неоклассических экономических постулатах правотворчество и практики правоприменения и правореализации53. Так как в соответствии с экономическими представлениями трудовое право, как и право в целом, должно быть направлено на рост благосостояния общества, что обеспечивается экономическим развитием и сглаживанием провалов рынка, то одной из задач трудового права в таком случае является повышение производительности труда (в рамках экономической функции трудового права), что также является задачей работодателя. В соответствии с поведенческой перспективой обеспечение выполнения этой задачи возможно путем такого регулирования трудовых отношений, в рамках которого будет обеспечиваться эффект позитивной реципрокности и максимально сглаживаться эффект негативной, что согласуется с социальной функцией трудового права54. Поэтому достижение целей и задач трудового права в рамках обеспечения его экономической и социальной функций возможно только при учете ряда экспериментально подтвержденных эффектов, вы-
52 Манахова И. В. Поведенческая экономика: учеб. пособие. Саратов, 2017. С. 8.
53 Sunstein C. R. Op. cit.
54 Позитивная и негативная реципрокность в трудовых отношениях выражается в реакции работника на действия работодателя на основе оценки справедливости в виде сообразного поведения, т. е. позитивного на позитивные действия и негативного в ответ на негативные.
явленных в поведенческой экономике, например взаимосвязи восприятия справедливости действий работодателя и прикладываемых к осуществлению работником своей трудовой функции усилий в рамках позитивной и негативной реципрокности. Причем негативная реципрокность из-за эффекта неприятия потерь (т. е. асимметричности в восприятии выгод и потерь, выражающейся в том, что положительная реципрокность в результате получения определенного блага проявляется значительней, чем негативная реципрокность при потере того же блага) выражена сильнее позитивной, для возникновения которой, помимо субстанционального, требуется еще и процедурный компонент восприятия справедливости55.
Так, например, эффект реципрокности основан на восприятии справедливости (так как именно на основании восприятия данной категории происходит оценка работником действий работодателя как позитивных или негативных), во многом определяемой ограниченной рациональностью работника. Причем воззрения об абсолютной рациональности экономических агентов опровергаются даже такими несложными экспериментами, как так называемые игры ультиматумов. Суть простой игры ультиматума заключается в том, что одному из двух участников предоставляется некоторая сумма денежных средств (х), после чего он должен разделить ее со вторым путем предложения части от этой суммы (у). Второй участник, получив данное предложение, может либо принять его, забрав предлагаемую первым сумму денег, либо отказаться, и в таком случае оба не получат ничего. Исходя из воззрений о рациональности участников, первый будет максимизировать свою долю (так как его реальная выгода — х — у) и предложит второму минимально возможную сумму, а второй согласится на нее, так как в противном случае не получит никакой выгоды. Впрочем, ожидания рационального поведения участников таких игр в большинстве случаев не оправдываются, что одними из первых экспериментально подтвердили В. Гют, Р. Шмиттбергер и Б. Шварце56. Дело в том, что, получая от первого участника предложение, второй может его отклонить, если посчитает предложение несправедливым, что является проявлением реципрокности. Таким образом, второй участник помимо того, что лишается предложенных денег, также ли-
55 См., напр., в отношении эффекта неприятия потерь: Kube S., Mar'echalM., Puppe Cl. Do Wage Cuts Damage Work Morale? Evidence from a Natural Field Experiment // J. Eur. Econ. Assoc. 2013. N 471. Vol. 11(4); в отношении процедурного компонента восприятия справедливости: Mellizo P. P. Essays on Behavioral Labor Economics: Dissertation submitted to the Graduate School of the University of Massachusetts Amherst in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy. Amherst, 2010.
56 Guth W., Schmittberger R., Schwarze B. An Experimental Analysis of Ultimatium Bargaining // J. Econ. Behavior & Org. 1982. Vol. 3(4).
шает полученных денежных средств и первого, тем самым наказывая его за несправедливое предложение. При этом поведение первого участника тоже зачастую не отвечает критериям абсолютной рациональности, так как высока вероятность, что в рамках данной игры он сделает предложение, которое не будет максимизировать получаемую им выгоду, скорее всего, либо руководствуясь критерием справедливости, либо опасаясь отклонения вторым игроком несправедливого предложения (что также свидетельствует о восприятии понятия справедливости в процессе принятия решения)57. Причем, чем меньше в процентном соотношении предлагаемая второму участнику часть от суммы, полученной первым участником, тем выше вероятность отказа (предложения менее 20%, вероятно, получат отказ), а диапазон усредненного предложения составляет порядка 30—40%58. Более того, даже в случае проведения экспериментов с модифицированными условиями, т. е. в рамках так называемой игры диктатора (в которой второй участник не может отказаться от предложения первого — «диктатора» и тем самым лишить обоих выгоды), предложения первого участника также зачастую отмечаются ненулевой суммой59 несмотря на то, что неоклассические представления о рациональном поведении сводятся к тому, что экономические агенты, имея ничем не ограниченный выбор, предпочтут большую сумму денег меньшей (т. е. «диктатор» должен оставить себе все полученные денежные средства).
Следует также отметить контекстуальность восприятия справедливости экономическими агентами, что подтверждается экспериментами по проведению вариантов игры ультиматума с ограниченным выбором. А. Фальк, Е. Фер и Ю. Фишбахер провели 4 варианта ограничений выбора первого игрока для подтверждения того, что набор его доступных действий определяет стандарт справедливости второго участника60. Так, в одном варианте игры первый участник может предложить второму либо 50% полученной им суммы, либо 20% от нее. В другом варианте первый участник может предложить второму либо 80% от общей суммы, либо 20% от нее. Результаты данных экспериментов показали, что второй участник чаще соглашается на 20%
57 См. краткий обзор теоретических разработок в области моделирования чувства справедливости: Автономов Ю. В. Современные подходы к экономическому моделированию чувства справедливости // Экономический журнал Высшей школы экономики. 2006. Т. 10. № 4.
58 Camerer C., Thaler. R. H. Anomalies: Ultimatums, Dictators and Manners // J. Econ. Perspectives. 1995. N9(2). В кросскультурном контексте см.: Oosterbeek H, Sloof R., Van De Kuilen G. Cultural Differences in Ultimatum Game Experiments: Evidence from a Meta-Analysis // Exp. Econ. 2004. N 7(2).
59 Engel Ch. Dictator games: a meta study // Exp. Econ. 2011. N 14(4).
60 FalkA., Fehr E., Fischbacher U. On the Nature of Fair Behavior // Econ. Inquiry. 2003.
N 41.
во втором варианте игры, так как воспринимает предложение как справедливое, потому что у первого участника нет реальной возможности сделать обоюдовыгодное предложение61. Эти результаты еще нагляднее демонстрируются в вариантах игры с единственно возможным предложением первого игрока в 20% от общей суммы, а также в случае, если первый игрок может предложить либо 20%, либо 0% от нее62. Таким образом, находит экспериментальное подтверждение тот факт, что справедливость действий одного экономического агента по отношению к другому зачастую определяется не только полученной в результате данного действия полезностью, но и сравнением потенциальной полезности результатов возможных альтернативных действий. При этом при взаимодействии экономических агентов, которые делят между собой некоторую денежную сумму, определение отправной точки для оценки справедливости по ее разделению зависит от восприятия данными агентами того, обладает ли один из них большей правомочностью на делимую сумму, чем другой (если никто не обладает большей правомочностью, то справедливым является значение, близкое к равным долям, а значительные отклонения от данного стандарта рассматриваются как несправедливые)63, что согласуется с теорией перспектив Д. Канемана и А. Тверски64. Учет в восприятии экономических агентов условий окружающей среды (т. е. «правил»), в том числе при их модификации, и изменение в ответ на эти модификации своего поведения являются важными факторами для анализа права как основного регулятора общественных отношений.
В целом, методологическая допустимость экстраполяции результатов экспериментов по проведению игр ультиматумов и диктатора на трудовые отношения основана на схожей с данными играми структуре взаимодействия работника и работодателя, пусть и в несколько упрощенном понимании, отчего, однако, не уменьшается ценность получаемых выводов. По сути, работник находится в неравной позиции по определению различных условий найма, т. е. в положении «принимай или отказывайся». Поэтому на основе вывода рассматриваемых игр можно утверждать, что справедливость играет ключевое значение в отношениях работника и работодателя, так как на основании ее оценки работник принимает решения по своему поведению в ответ на действия работодателя в рамках позитивной и негативной реципрокности. Более того, трудовые отношения являются одним из тех нечастых случаев взаимодействия, в котором один экономический
61 Ibid.
62 Ibid.
63 Jolis Ch., Sunstein C, Thaler R. Op. cit. P. 1496.
64 Kahneman D., Tversky A. Prospect Theory: An Analysis of Decision under Risk // Econometrica. 1979. Vol. 47. N 2.
агент фактически находится во власти другого. Важно отметить, что длящийся характер взаимодействия даже в рамках ультимативных игр обусловливает появление таких характеристик, как большая несговорчивость партнеров по достижению компромисса и восприятие репутации игроков, что подтверждается экспериментальными дан-ными65. Разумно полагать, что то же самое характерно и для трудовых отношений, неравенство переговорных позиций субъектов которых обусловило развитие целого спектра законодательных требований, соблюдение которых обязательно при заключении, изменении и прекращении данных отношений. Так, неслучайно в законодательстве большинства стран установлен целый ряд законодательных требований как абсолютного (например, в Трудовом кодексе РФ66 (далее — ТК РФ) установлен минимальный размер оплаты труда (ст. 133 ТК РФ)), так и относительного характера (принцип равной оплаты за труд равной ценности (ст. 132 ТК РФ)), и принципов (так, выплата справедливой заработной платы даже установлена в ст. 2 ТК РФ среди основных принципов правового регулирования трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений).
Введение психологического компонента в модель поведения субъектов трудовых отношений позволяет рассматривать законодательство в сфере труда не только как экзогенный фактор выбора модели поведения работодателем и работником, но и как экзогенный. Иными словами, законодательство, создавая контекст, изменяет восприятие точек отсчета, влияющих на поведение субъектов трудовых отношений (к примеру, в виде восприятия «справедливости»). Более того, модель поведения экономических акторов дополняется социальным, культурным политическим и иными компонентами. Таким образом, можно говорить о том, что цель и задачи законодательного вмешательства в трудовые отношения в виде экономического роста, повышения уровня занятости и производительности труда могут быть достигнуты только через обеспечение справедливости в таких отношениях (т. е. в рамках обеспечения эффекта позитивной и сглаживания эффекта негативной реципрокности).
Подытоживая все вышесказанное, следует отметить, что влияние трудового законодательства на экономическое развитие через рост занятости и повышение производительности труда может иметь позитивное или негативное значение в зависимости от деталей и структуры данного законодательства, а также институционального, культурного
65 Slembeck T. Reputations and Fairness in Bargaining Experimental Evidence from a Repeated Ultimatum Game With Fixed Opponents // Discussion Paper. Department of Economics, University of St. Gallen. 1999. N 9904.
66 Трудовой кодекс Российской Федерации // Собр. законодательства РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 3 (с послед. изм.).
и политического контекста, в котором оно действует. Важно подчеркнуть, что перенесение экономической проблематики в правовые исследования в рамках развития сферы знания «трудовое право и экономика» позволяет выйти за пределы инструменталистского понимания законодательства и повысить его эффективность через улучшение регулирующей способности за счет лучшего понимания модели поведения субъектов трудовых отношений. При этом ни одна экономическая теория не может дать однозначного ответа на значение трудового права в международной конкурентоспособности. Так, несмотря на то, что в рамках международно-правового регулирования труда предполагается универсальность стандартов труда, концепции оптимального национального трудоправового регулирования не существует, а национальное законодательство отражает специфику социально-экономических, исторических, культурных и иных особенностей государства, т. е. в значительной степени зависит от целого комплекса экзогенных и эндогенных факторов (к примеру, производительности труда). В рамках международной интеграции вопрос установления трудовых стандартов возникает в случае, если трудовые затраты составляют значительную долю от общих издержек производства товаров и оказания услуг, а иные факторы международной конкуренции практически отсутствуют или почти равны между странами.
список литературы
1. Автономов Ю. В. Современные подходы к экономическому моделированию чувства справедливости // Экономический журнал Высшей школы экономики. 2006. Т. 10. № 4.
2. Галочкин И. В. Проблемы совершенствования модели человека в современной экономической теории: Дис. ... канд. экон. наук. М., 2009.
3. Манахова И.В. Поведенческая экономика: учеб. пособие. Саратов, 2017.
4. Поведенческая экономика: современная парадигма экономического развития / Под ред. Г. П. Журавлевой, Н. В. Манохиной, В. В. Смагиной. М.; Тамбов, 2016.
5. Arthurs H. Reinventing Labor Law for the Global Economy: The Benjamin Aaron Lecture // Berkeley J. Employ and Labor Law. 2001. Vol. 22(2).
6. BaclawskiB. C. Re-Thinking the WTO's Relationship to International Labor Standards: Is it Finally Time for a Global Approach? // Geo. J. Int'l L. 2016. Vol. 48.
7. Banks K. Must Canada Change its Labour and Employment Laws to Compete with the United States? // Queen's L. J. 2013. Vol. 38(2).
8. Bjuggren C. M. Employment protection and labor productivity // J. Pub. Econ. 2018. Vol. 157.
9. Benvenisti E. Comment on Brian Langille: "What is International Labor Law For?" // Law & Ethics Hum. Rts. 2009. Vol. 3(1).
10. Berg N. Behavioral Labor Economics // MPRA Paper. 2010. 04 Nov.
11. Coase R. H. The Problem of Social Cost // J. Law & Econ. 1960. Vol. 3.
12. Cooter R., Thomas U. Law and Economics. Berkeley Law Books. Boston,
2016.
13. Davies A. C. L. Perspectives on Labour Law. N.Y., 2004.
14. Deakin S. The Use of Quantitative Methods in Labour Law Research: An Assessment and Reformulation Centre for Business Research // Centre for Business Research, University of Cambr. Working Paper. 2018. N 495.
15. Engel C. Behavioral Law and Economics: Empirical Methods // MPI Collective Goods Preprint. 2013. N 1.
16. Epstein R. A. In Defense of the Contract at Will // U. Chicago L. Rev. 1984.
N 51.
17. Hayden G. M., Ellis St. E. Law and Economics After Behavioral Economics // U. Kansas L. Rev. 2007. Vol. 55.
18. Jolls Ch., Sunstein C., Thaler R. A Behavioral Approach to Law and Economics // Stan. L. Rev. 1998. Vol. 50.
19. Kube S., Maréchal M., Puppe Cl. Do Wage Cuts Damage Work Morale? Evidence from a Natural Field Experiment // J. Eur. Econ. Assoc. 2013. N 471. Vol. 11(4).
20. Langille B. What is International Labour Law For? // Law & Ethics Hum. Rts. 2009. Vol. 3(1).
21. Mellizo P. P. Essays on Behavioral Labor Economics: Dissertation submitted to the Graduate School of the University of Massachusetts Amherst in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy. Amherst, 2010.
22. Patrick C. J. The Long-Term Promise of Evolutionary Psychology for the Law // Arizona St. L. J. Vol. 48.
23. PosnerR. A. Economic analysis of law. Boston, 1972.
24. Rachlinski J. J. The Psychological Foundations of Behavioral Law and Economics // U. Ill. L. Rev. 2011. Vol. 5.
25. Schwab S. J. Law-and-Economics Approaches to Labour and Employment Law // Int'l J. Comp. Lab. L. & Ind. Rel. 2017. N 3.
26. Schwab S. J. The Economics Invasion of Labor Law Scholarship // Industrial Relations Research Association Series. Proceedings of the 41st Annual Meeting of the IRRA / Ed. by B. D. Dennis. N.Y., 1989.
27. Sunstein C. R. Human Behavior and the Law of Work // Va L. Rev. 2001.
N 87.
