CC BY
41
"Трудный рост" Николая Лескова*
Григорий Ходасевич
Мы расстались с молодым Лесковым, когда он вместе с братом перебрался в Киев к дяде, профессору университета и известному терапевту Сергею Петровичу Алферьеву. Николай выказал интерес к медицине, увлекся иконописью и литературой (по большей части украинской и польской). Находясь под влиянием крупного ученого Дмитрия Петровича Журавского, Лесков занялся изучением статистики и сельского хозяйства.
По просьбе друга С.П. Алферьева -профессора анатомии Александра Петровича Вальтера, только что основавшего газету “Современная медицина”, Лесков в 1860 г. написал несколько фельетонов для нового издания. Еженедельная газета ставила своей целью связать клиническую медицину с экспериментальной физиологией, критиковала состояние общественной медицины, гигиены и санитарии в Российской империи.Автор, наделенный высоким гражданским пафосом, уже в первой своей публикации “Заметка о [казенных] зданиях” заклеймил “ужасающее пренебрежение” властей к “народному здоровью” в вопросах социальной гигиены. Брат Лескова также не остался в стороне, поместив в этой газете заметку “Кое-что о тюрьмах”. Далее последовала серия статей Николая, в которых описывались нищенское существование и низкий профессионализм полицейских врачей и врачей рекрутских присутствий, что неминуемо обрекало их на различные злоупотребления. В заключение прозвучал призыв к реформированию медицинских служб. Столь серьезная тема не помешала автору сопроводить текст псевдоцитатами, якобы взятыми из актов, а на самом деле большей частью позаимствованными у В.И. Даля: “Такой-то, от тяжких побоев, не видя глазами зрения, впал в беспа-
мятство” или “Такой-то противузаконно застрелился, отчего ему от неизвестных причин приключилась смерть; а при освидетельствовании оказалось: зубы исторгнуты из своих влагалищ и находятся близ науличного окна; прочие челюсти как будто из головы вовсе изъяты и находятся на отверстии лба; верхний потолок, на второй половице, прострелен дырою, имея при действии своем напряжение на север, ибо комната эта имеет расположение при постройке на восток”.
Пройдет время, и Лесков накопит багаж пословиц и поговорок, народных словечек с подковырками и расцветит ими свою прозу. Пока же последовавшее разбирательство привело автора заметок (безуспешно пытавшегося скрыться за псевдо-
* Продолжение. Начало см. Астма и аллергия. 2013. № 2. С. 14.
Николай Лесков. Петербург. 1860 г.
Николай Лесков. Рига. 1863 г.
нимом Фрейшиц) к увольнению со службы и даже к обвинению его во взяточничестве (т.е. в том, в чем он сам обвинял героев своих фельетонов). Дело против Лескова, которое затеяли в Киеве, продолжалось больше полугода и было закрыто за недостатком улик. Так печально завершился киевский этап жизни Лескова, в который вошла служба в рекрутском присутствии и канцелярии генерал-губернатора, а также посещение вольнослушателем университета и несчастливая женитьба.
П режде чем попасть в Петербург, Лесков почти три года прослужил в торгово-промышленной компании, основанной другим его дядей - Александром Яковлевичем Шкоттом. Хотя компания и разорилась, не совладав с российскими реалиями, служба обогатила будущего писателя массой впечатлений, полученных им в странствиях по России: “Это самые лучшие годы моей жизни, когда я много видел и жил легко”. В этих скитаниях, должно быть, и рожден главный лесковский жанр - эпос, замешанный на странствиях, в которых одно приключение нанизывается на дру-
гое. Тогда же были написаны его “Очерки винокуренной промышленности (Пензенская губерния)”, напечатанные в 1861 г. в столичных “Отечественных записках”. От этой публикации сам Лесков отсчитывал свою карьеру писателя.
В начале 1860-х годов Лесков печатает много публицистических произведений о жизни народа. Появляются его первые рассказы и повести. Бурный старт литературной карьеры был внезапно прерван после публикации в газете “Северная пчела” в 1862 г. передовицы Лескова, в которой для прекращения слухов о студентах, якобы организующих поджоги Петербурга, властям предъявлялось требование найти настоящих поджигателей, а также чтобы присылаемые на пожар команды являлись “для действительной помощи, а не для стояния”. В последовавшей за статьей дискуссии ее автор не без помощи властей был объявлен наемным клеветником и чуть ли не полицейским агентом. Лесков оказался в ответе перед обществом и за арест Чернышевского и Писарева, и за закрытие революционно-демократических и либеральных журналов, на многие годы утратив возможность сотрудничать в ведущих литературных изданиях. Ворвавшись в литературную жизнь, писатель оказался не готов к жесткой идеологической борьбе, в которую сам ввязался. Вскоре Лесков был отправлен редакцией “Северной пчелы” в весьма напоминавшую бегство длительную командировку. Она должна была излечить душевные раны, полученные в очередной проигранной им битве.
Итогом полугодовой поездки за границу стали письма, напечатанные редакцией “Северной пчелы” без подписи автора под рубрикой “Из одного дорожного дневника”. Кроме того, в “Библиотеке для чтения” появились его статьи под названием “Русское общество в Париже”. За рубежом Лесков задумал написать амбициозный роман из современной жизни, в котором твердо намеревался поквитаться со своими обидчиками. Слава, которую принесло автору это произведение, была весьма скандальной и лишь усугубила положение Лескова как изгоя русской словесности.
Продолжение см. в следующем номере нашего журнала.
