CC BY
19
«ТРУДНОСТИ, С КОТОРЫМИ СТАЛКИВАЮТСЯ НЕГОСУДАРСТВЕННЫЕ ВУЗЫ, МОЖНО РЕШИТЬ ТОЛЬКО НА ПУТЯХ
И РАЗВИТИЯ»
Ректор Гуманитарного университета, доктор философских наук, профессор, член диссертационного докторского совета в УрГУ имени А. М. Горького (ныне - УрФУ имени первого Президента России Б. Н. Ельцина), почетный работник высшего профессионального образования РФ.
Образование
— 1971 г. - философский факультет УрГУ имени А. М. Горького;
— 1974 г. - аспирантура УрГУ на кафедре эстетики;
— 1975 г. - защита кандидатской диссертации;
— 1993 г. - защита докторской диссертации.
Сфера научных интересов
Проблемы эстетики и философии культуры. Автор более 60 научных трудов (в т. ч. монографии «Художественное сознание» - Свердловск, 1990) в области философии культуры и искусства, культурологии, эстетики, искусствознания, театральной критики.
Гуманитарный университет — самый молодой университет Екатеринбурга. Но уже достаточно опытный — в 2011 г. ему исполнилось 20 лет. Подтверждением крепнущей репутации вуза стало событие прошедшей приемной кампании — впервые за всю историю Гуманитарного вуза он получил заказ от государства на подготовку специалистов. 194 бюджетных места были выделены на такие направления бакалавриата, как «журналистика», «реклама и связи с общественностью», «социология», «хореографическое искусство», «экономика», «менеджмент», «управление персоналом», «сервис», «прикладная информатика», «конструирование изделий легкой промышленности». Несколько мест получили и магистры.
С чего начинался успех этого вуза? Каков его сегодняшний день? Об этом мы говорим с гостем нашей редакции — ректором Гуманитарного университета, председателем ассоциации негосударственных вузов Свердловской области Львом Абрамовичем ЗАКСОМ.
ТВОРЧЕСТВА
Лев Абрамович ЗАКС
— Лев Абрамович, ваш вуз не так давно отпраздновал двадцатилетие. Какие этапы прошел он в процессе своего развития, с чего начинался?
— Декабрь 1990 г. — закат Советского Союза. Дух свободы особенно силен был в Екатеринбурге благодаря демократическому движению. В это время, не имея никаких других предпосылок, кроме желания подняться выше уровня, который на тот момент присутствовал в российской системе высшего образования, а оно отличалось догматизмом, оторванностью от многих передовых традиций мирового образования, за-бюрокротизированностью, преобладанием бумажки над человеком, правила над реальной жизнью, мы решили открыть новый вуз. Семеро смелых во главе с Геннадием Васильевичем Болдыгиным, доцентом философского факультета УрГУ, отважились на поступок. Мы зарегистрировались в декабре 1990 г., а в сентябре следующего года приняли первых студентов. Попали в первую пятерку негосударственных вузов в стране. Один вуз открылся на Камчатке, один в Петербурге, два в Москве. Перед Правительством России встал вопрос — а что с ними делать? Решили выдать нам бумагу, в которой говорилось, что мы считаемся условно аккредитованными. Работать имеем право до тех пор, пока не будут выработаны новые законы. В 1992 г. появился закон «Об образовании». С тех пор прошло много лет. При рождении у нас были факультеты: юридический, экономический (мы его называли коммерческий), психологии и факультет теории и истории культуры. Очень многие относились к нам настороженно, а некоторые враждебно. Нас даже как конкурентов не воспринимали, потому что мы были никто. Это был страх, изумление. Там, где можно было, нам мешали.
— Что на этом пути было самым трудным?
— Самым трудным для нас был вопрос — придут ли к нам студенты? И вот представляете, мы объявили набор где-то в январе, и после каникул к нам неожиданно приходит около ста абитуриентов. Тогда мы подумали, что в нашей идее есть нечто интересное не только для нас, но и для общества. А потом дело пошло, круг едино-
мышленников стал расти. Мы сразу назвали себя университетом, даже не имея такого статуса (последний появился позже). А вообще была еще такая сторона нашей жизни: когда начинали, то думали, что правила жизни мы будем устанавливать сами. Очень быстро пришлось отказаться от этой иллюзии не только потому, что того стало требовать государство. Еще больше этого хотели наши клиенты. Людям крайне необходим был государственный диплом, а потом начались проблемы с армией. От армии освобождаются студенты только тех вузов, которые имеют аккредитацию. Одним словом, жизнь нас заставила играть по общим правилам, и мы постепенно вписались в этот процесс. Началось лицензирование — мы получили лицензию, потом — аккредитацию. Мы выросли. Сегодня в стране демографический спад и число наших студентов сокращается так же, как и в остальных вузах. В годы расцвета — 2007-2008 гг. — у нас одновременно обучалось на всех факультетах до 7 000 студентов. Сегодня их около 3 000. И это объективно. Конечно, мы, как и все прочие вузы, боремся за набор, ибо живем только за счет тех средств, которые нам приносят студенты. Не считая той приятной новости, которая случилась минувшей весной — государство выделило нам средства на обучение 194 студентов. Пока это мало, но мы рассчитываем на продолжение госзаказа.
— Какова сегодня степень влияния государства на жизнь негосударственных вузов?
— Степень влияния государства велика. Во-первых, существует сама идеология развития высшей школы. Она не идеальна, мы ее оспариваем, обсуждаем возможные пути, но все-таки лидером этого процесса является федеральное министерство образования. Мы с ним в диалоге. Второй момент — государство задает стандарты обучения. Недавно вступил в силу федеральный стандарт высшего образования. По многим позициям ФГОС наши преподаватели внесли личный вклад, например, декан факультета психологии Елена Борисовна Перелы-гина, член правления Российского общества психологов; Светлана Дашиевна Балмаева, декан факультета телерадиожурналистики, член правления Учебно-методического объ-
единения. Но все-таки стандарты утверждало государство, и мы обязаны их соблюдать.
— Внутри стандарта вы имеете право вносить что-то свое?
— Да. Там есть так называемая вариативная часть. Это и есть свободное поле для вуза. Есть различные формы самостоятельной, научно-исследовательской работы студента, общеразвивающая, культурно-воспитательная работа. Некоторые вузы из-за бедности, из-за прагматизма нашей жизни сводят эту работу к минимуму. Хотя раньше, при советской власти, она как раз занимала большое место. Другое дело, что такая работа была очень односторонней, порой сводилась к ура-патриотическим лозунгам. Но все-таки это была работа. Вот мы с первого дня до сегодняшнего огромное внимание уделяем воспитанию. Почему? Потому что мы с вами живем в обществе, в котором люди испытывают большие морально-психологические перегрузки. Дети наши находятся под агрессивным воздействием средств массовой информации, рынка. Мы имеем дело с непростой социокультурной средой, которую необходимо чем-то компенсировать. Именно такой при-
цельной, одухотворяющей работой мы и занимаемся. У нас выстроена целая система. Наши выпускники должны быть не просто специалистами, они должны быть гражданами, понимающими, что живут в обществе и несут за него ответственность. Они должны быть глубоко эрудированными и культурными людьми. Слово «культура» не должно быть для них пустым звуком. Десять лет у нас существует филармонический абонемент — для студентов и преподавателей. Пять концертов в год они посещают бесплатно. Параллельно с этим у нас есть театр, маленький пока, делающий первые шаги, но, тем не менее, работающий на одухотворение всех. Или — наш факультет современного танца. Он, конечно, формирует профессионалов, но ведь ребята все время выступают перед другими студентами. У модельеров каждый год проходит конкурс «Креатив». Это внеаудиторная работа, в стандарте о ней ничего не говорится. Очень интересный конкурс! Вообще, в содержании нашего образования присутствует большая практическая составляющая. Мы понимаем, что чистая теория не может пользоваться спросом, потому что живем в развивающейся экономике. Поэтому го-
товим практиков коммуникации, человеческих технологий, мастеров тонкой наладки человеческого материала. Эти вещи требуют хорошей культурной основы, им мы уделяем огромное внимание. Вот такой культурный бэкграунд есть у нас на всех факультетах.
— В том числе и на таких факультетах, как «бизнес и управление» и «компьютерные технологии», которые мы привыкли относить к точным, а не гуманитарным наукам?
— Это опять же советское заблуждение. Тогда было принято думать, что гуманитарии — это филологи, а экономисты — не гуманитарии. Как это так? Экономист занимается организацией совместной экономической деятельности людей. Он должен знать и понимать психологию, привычки, обычаи, вероисповедания, если в штате трудятся верующие. Мы занимаемся не абстрактными компьютерными технологиями, а соединяем их с конкретными гуманитарными областями — рекламой, экономикой, маркетингом, дизайном. Сегодняшний руководитель должен понимать цели, задачи, устремления людей. Иначе главным его инструментом станет плетка, а на ней, как известно, далеко не уедешь.
— Чем вы руководствовались, когда формировали факультеты? Почему выбрали именно определенные специальности?
— Начинали мы, как я уже говорил, с определенного набора — это были самые фундаментальные гуманитарные специальности. Одновременно в советском образовательном пространстве они были самыми неразвитыми специальностями. Не было настоящего права, которое могло бы регулировать отношения в сфере экономики. Прежнее право обслуживало милицейскую систему. При советской власти ни у кого не было частного юриста. Человек, может быть, всего один раз за свою жизнь обращался к услугам нотариуса. Сегодня защита интересов, соблюдение условий договора — нормальное дело для бизнеса. Но когда мы открывались, и бизнеса-то, как такового, не было. Это был мир абстракций, переписанный с заграницы. Необходимо было срочно искать новые пути. Мы сделали акцент на подготовку своих собственных кадров. И сегодня на юридическом, экономи-
ческом факультетах и даже в аспирантуре у нас работают несколько ведущих преподавателей, которые были нашими выпускниками. Некоторые уже докторские диссертации защитили. Аспирантура у нас по 8 специальностям. Мы сегодня уже сами себя воспроизводим — в смысле интеллектуального, педагогического капитала. И конечно, очень важна корпоративная культура. В этом преимущество небольшого по количеству, но очень единого по идеологии коллектива. Наше единство цементируется неформальными началами. Сейчас, когда мы переживаем определенные трудности, мы видим, что такое наша солидарность. У людей, отдавших по 10-20 лет нашему университету, сформировались общие ценности — отношение к студенту, к коллеге, к учебному процессу, к культуре. Если человек хорошо знает свое дело, но у него кругозор божьей коровки, то далеко на этом не уедешь. Металлург может обойтись маленькими гуманитарными запасами, но когда мы говорим об экономике или праве, слово «культура» должно быть базовым.
— Вы могли бы сформулировать, в чем сегодня главное отличие государственного вуза от негосударственного?
— У государственного вуза изначальные позиции другие — государство ему дало все: и материальные ценности, и кадры. Если смотреть с точки зрения абитуриента, то негосударственные вузы гораздо менее зафор-мализованы, чем государственные. Частные вузы все разные, конечно. С полной уверенностью могу говорить только о своем. Но все-таки я знаю, поскольку руковожу ассоциацией негосударственных вузов Свердловской области, что человеческие отношения, забота о студенте, индивидуализированный взгляд — это все присуще многим негосударственным вузам. Большой вуз, как большой конвейер, тут не до отдельного человека. Как однажды замечательно сказал Корней Чуковский об одном великом поэте, который очень издалека смотрел на человечество: «Он смотрит на человечество, как на большой муравейник. И с такой высоты ему не видно, какой муравей — Наполеон, а какая муравьиха — Беатриче». Мы видим и Наполеона, и Беатриче. Для чего нам это? Для того чтобы вырастить из него спе-
циалиста, интеллигента. Мы хотим, чтобы наши люди держали данное слово, выполняли взятые обязательства. Конкуренция должна быть человеческой, нравственной. Это не потусторонние вещи. До революции, когда купцы договаривались, они пожимали друг другу руки. И в Англии так было, и в России. И они верили друг другу, потому что дали слово. Я каждый год вручаю дипломы большому количеству учеников. Какие слова говорю в качестве напутствия? Будьте честными и порядочными, потому что это самый выгодный бизнес.
— Ни для кого не секрет, что негосударственным вузам часто ставят в упрек качество образования. Мол, учат там на скорую руку преподаватели, которым недоплачивают денег в государственном вузе.
— Я напомню, мы четыре раза прошли государственную аккредитацию. У нас больше 60 % работников — штатные. Мы превосходим государственные вузы по остепенен-ности — у нас свои доктора, свои кандидаты. Они не забегают на минуточку, они работают в штате. У нас есть система кафедр, аспирантура. То есть качество — это первый вопрос, которым мы занимаемся с утра до вечера. Оно включает в себя множество аспектов. С одной стороны — это удобство. Студентам должно быть комфортно на занятиях, чтобы они не перерабатывали, но и не недорабатывали. Второе — методическое обеспечение. Наша цель — не конеч-
ную сумму знаний загрузить в мозг человека, а дать ему возможность самостоятельно работать, быть субъектом образования. У нас проходят семинары, преподаватели ездят на них, мы тратим на это немалые средства. Так что утверждение о том, что негосударственный вуз — учреждение, где дипломы дают просто за красивые глаза, неверно. У нас были годы, когда на первом курсе отсев доходил до 50 %.
— Это же было в убыток себе?
— Да, но мы знали, что боремся за социальную репутацию. У нас есть такой слоган — «Поступить к нам легко, учиться у нас трудно». Ни один студент не должен жить в иллюзии, что уж если приняли, то не выгонят. Сейчас после школы поступают дети, довольно слабо подготовленные по базовым предметам. Я уже не говорю про организационную культуру — некоторые даже не умеют записывать лекции. У них не хватает элементарной дисциплины — им родители дают деньги, они не доносят до кассы. Поэтому мы работаем и с родителями. Мы все время держим в поле зрения первокурсников, у нас есть социологическая служба, которая интересуется их мнением: что вам нравится, что нет? Что трудно дается, что не очень? Нужна ли вам помощь? Это делается для того, чтобы человек научился учиться, чтобы он не отставал. Иногда студент вдруг начинает на третьем курсе учиться. Мы помогаем ему подтянуться.
— Какие специальности в вашем университете наиболее популярные и где был наибольший конкурс в последнюю вступительную кампанию?
— Вы знаете, народа сегодня настолько мало во всех вузах... Тем не менее, у нас есть направления, где, несмотря на общий дефицит абитуриентов, был конкурс, в том числе «экономика», «менеджмент». На юриспруденции мы довольны своим набором. И это несмотря на постоянный шум в СМИ по поводу перепроизводства юристов. Кстати, на мой взгляд, это ошибочная позиция. Во-первых, хороших юристов мало. Во-вторых, если вы посмотрите на реальность, то увидите, что мы еще далеки от той ситуации, когда у каждой семьи есть свой адвокат. Мы же находимся в системе социально-экономических отношений, и помощь юриста нужна гораздо чаще, чем помощь врача. Для нас закон сегодня, как и все правоохранительные органы в целом, это как некая пожарная команда, которую вызывать надо в самую последнюю очередь.
— Что вы думаете о рейтинге неэффективных вузов, который в начале ноября был составлен специалистами российского Министерства образования и науки? Необходимо ли нечто аналогичное в отношении негосударственных учреждений?
— Тут есть разные версии о причинах запуска рейтинга. Скорее всего, главным мотивом является стремление сэкономить. Конечно, если бы идеология была такая — мы выявляем слабые места, чтобы сделать их сильными, тогда все бы согласились. Все вузы знают, что у них есть недостатки. Но в том виде, в каком мы обо всем узнали, это глупость. Ведь они употребили слово «эффективность». Под эффективностью понимается выполнение поставленных задач. Для вуза это подготовка кадров, производство новых знаний, наука. А какими критериями оценивали вузы специалисты министерства? Первый — материально-техническая база. Ничего смешнее быть не может, потому что государственный вуз работает на той базе, которую дало ему государство, другой у него просто нет. Второй — входной балл ЕГЭ. Эти цифры говорят о чем угодно, но только не о качестве образования в вузе. Я вам скажу — к нам иногда по-
падают не очень сильные студенты, потому что у нас образование преимущественно платное, тем не менее, к концу обучения мы делаем из них неплохих специалистов. И, в конце концов, не только от оценок в аттестате зависит успех человека. Надуманный рейтинг! Вузы бьются за выживание, а вы спрашиваете, сколько у них метров. Я всю жизнь проработал в УрГУ и не помню, чтобы кто-то жаловался на тесноту. На нехватку времени — да, на нехватку литературы тоже, но на метры.
— Кстати, об УрГУ. Несмотря на то, что вы являетесь ректором Гуманитарного университета, заведование кафедрой в альма-матер вы тоже не оставляете. Зачем вам это надо?
— Всю жизнь до создания Гуманитарного университета я работал на кафедре этики, эстетики, теории и истории культуры философского факультета в УрГУ. Так получилось, что, когда мы создавали университет, Уральскому госуниверситету моя помощь тоже была нужна. Меня об этом просил и ректор Владимир Евгеньевич Третьяков, и мой учитель Аркадий Федорович Еремеев. Кстати, Аркадий Федорович в Гуманитарном университете тоже читал лекции, причем, часто выходил за рамки курса, который преподавал в УрГУ. Потом он скоропостижно скончался, на кафедре состоялись выборы, в результате которых я ее возглавил. Меня выбрали мои коллеги, мои ученики. Мог ли я в этих условиях бросить УрГУ (ныне — УрФУ)? Сегодня УрФУ — это коллектив, в котором я думаю, занимаюсь сугубо научными проблемами. На Западе работать в нескольких вузах — общепринятая практика. На визитках многих тамошних ученых написано не по одному вузу, а по три-четыре. Это не недостаток, а достоинство ученого. Благодаря смычке наших двух университетов возникло немало интересных идей, например, мы вместе работали над концепцией развития культуры Свердловской области, которую нам заказывало региональное министерство.
— Хотелось бы поговорить о науке. Я не представляю, как развивается это направление в стенах негосударственного вуза.
— Мы очень много внимания уделяем науке по нескольким причинам. Пер-
вая — мы глубоко убеждены, что люди, которые работают в университете, должны быть учеными. Они должны быть в курсе всех последних событий, должны быть самостоятельными творческими единицами. Второе — это прагматическая причина: нам необходимо свой учебный процесс наполнять научным содержанием. Это должна быть новейшая информация. Я очень ценю курсы, на которых наши студенты получают ту информацию, которую в книжках не найти. Это создает атмосферу творчества для студентов. Поэтому наука для нас — это основа, источник и форма нашего творческого саморазвития. Кроме того, это просто интересно, это общение. Мы же не с пробирками имеем дело, а с людьми. У нас проходят десятки конференций. Но есть одна главная причина. Сегодня, как вы знаете, научный мир разобщен в силу глубокой специализации. Этот ученый, грубо говоря, изучает ногу слона, а этот — хобот. Раз в году все специалисты гуманитарных областей собираются вместе у нас, обсуждают общие, глобальные вопросы. Два дня мы работаем, в финале обобщаем проблемы. Это дает возможность смотреть на мир шире. Я не представляю себе нормального университета без научной работы. У нас уже несколько десятков выпускников стали кандидатами наук, есть и доктора. Это высокий уровень, и его
замечают. Например, в этом году вручали губернаторские премии лучшим преподавателям вузов области. Из шести номинаций две взяли мы.
— Что ждет Гуманитарный университет в ближайшее десятилетие? Какие задачи вы ставите, к чему будете стремиться?
— Я думаю, что, прежде всего, Гуманитарный университет ждет большое творчество. Потому что трудности, с которыми вузы сталкиваются, можно решить только на путях творчества и развития. Тот, кто останавливается, проигрывает и исчезает. Умри или развивайся. Конечно, для нас очень важно сегодня — создавать такие прикладные проекты, которые у нас будут покупать. Мы должны осваивать науку, которая даст нам возможность зарабатывать. Таким образом, мы соединяем проблему обеспечения с проблемой развития. Мы улучшаем качество обучения и этим поднимаем престиж вуза. Есть вузы, которые существуют, как мыльный пузырь, только на сказке, за которой ничего не стоит. Нас это не устраивает. Мы хотим давать нашим студентам реальные компетенции, реальные знания. Одним словом, работы много, хватило бы на нее здоровья и ума, времени и жизни.
Беседовала Ольга ИВАНОВА.
