CC BY
28
А.В. Белинский
Троянский конь демократии? Салафитская община ФРГ: Идеология, структура, деятельность, потенциал
Аннотация. В статье на примере сала-фитской общины ФРГ рассматривается феномен исламского радикализма в современном мире. Большое внимание уделяется становлению и эволюции религиозной доктрины салафизма с IX в. до современности. Помимо этого анализируются социальный и этнический состав салафитской общины, причины роста ее численности, основные течения и т.д. В конце статьи делаются некоторые прогнозы. Abstract. The article takes Salafi community in Federal Republic of Germany as an example of the Islamic radicalism phenomenon in the world today. Much attention has been devoted to the formation and evolution of the Salafism religious doctrine since the ninth century and to the present time. Besides, the article analyses social and ethnic composition of the Salafi community, reasons for its growth, main trends, etc. The article ends up with some forecasts.
Ключевые слова: салафизм, ФРГ, джихадизм, гражданская война в Сирии.
Keywords: Salafism, Federal Republic of Germany, Jihadism, civil war in Syria.
Создание на территории Ирака и Сирии «Исламского государства», которое стало меккой для джихадистов со всего света, крушение российского лайнера над Синаем и кровавые теракты в Париже 13 ноября 2015 г. в очередной раз наглядно продемонстрировали, какую серьезную угрозу для европейских стран представляют идеи исламского радикализма, если они 142
попадают на благодатную почву. В свою очередь, эти события заставляют всерьез задуматься о природе данного явления, его идеологических и политических установках, повседневной практике и, наконец (самое главное), потенциале. В данной статье на примере салафитской общины Германии рассматривается комплекс выше-обозначенных проблем.
От Ахмада ибн Ханбала до наших дней: к вопросу об идейных истоках салафизма
Чтобы понять отличие салафизма от других течений ислама, а в равной степени исходящую от него опасность, необходимо дать оценку его основных идей. Начало формирования салафизма как самостоятельной религиозной доктрины восходит к IX в. н.э. и связано с именем багдадского теолога и проповедника Ахмада ибн Ханбала (780-855). Как отмечает исламовед и сотрудник управления криминальной полиции земли Рейнланд-Пфальц Марван Абу-Таам, салафизм был своего рода ответом на кризис тогдашнего исламского мира: «Халифат был пронизан борьбой за власть, исламские завоевания приостановились или больше не входили в планы господствующей элиты при дворе халифа в Багдаде» [ЛЪои-Тааш, 2012]. Причину упадка халифата Ахмад ибн Ханбал видел в отходе от норм первоначального ислама, который существовал при пророке и первых халифах (Абу Бакр, Умар, Усман, Али), которых сунниты почитают как праведных. С его точки зрения, вольное толкование Корана, привнесение нововведений (араб. бидда) приводят к искажению воли Аллаха, уводят людей с истинного пути и в конечном счете вносят раскол в исламскую общину (араб. умма), поскольку между мусульманами становятся неизбежны конфликты относительно норм и правил поведения, отношений с язычниками, христианами и т.д. К таким нововведениям салафиты относят, например, празднование дня рождения пророка Мухаммада, которое было введено после его смерти, почитание святых, молитвы, обращенные к умершим, и т.д. При этом и Ахмад ибн Ханбал, и его последователи напрямую апеллировали к авторитету Корана и к сунне, где было четко отмечено: «Моя умма разделится на 73 группы, из которых лишь одна спасется. Остальные 72 группы поглотит огонь ада» [СЬага1ЪеЬ, 2014, Б. 106].
Идея о вреде нововведений не является исключительно са-лафитской, однако именно в салафизме ей уделяется такое большое внимание [Heerlein, 2014, S. 161]. Большие успехи халифата при первых халифах служили подтверждением того, что его правители находились на правильном пути по причине своей приверженности «Закону Божьему» [Abou-Taam, 2012]. Единственным выходом из кризиса представлялся возврат к «чистому» исламу, который основан на буквальном, дословном следовании аятам Корана и сунне. «Я не человек дискуссий и теологии. Я человек традиций и посланий» [Ceylan, Kiefer, 2013, S. 46], - утверждал Ахмад ибн Ханбал, формулируя основные постулаты своего учения.
Таким образом, центральное место в учении салафизма занимает во многом утопическая идея о необходимости возврата к «золотому веку» пророка Мухаммада и первых четырех халифов. Сам термин «салафия» переводится с арабского как «предки, предшественники», что является отсылкой к раннему исламу времен пророка Мухаммада и его сподвижников. При этом важно понимать, что в мировоззрении Ахмада ибн Ханбала (и его современных последователей) полностью отсутствует идея прогресса, динамика которого меняет общество. «История всегда повторяется», - заявляет в одной из своих видеолекций проживающий в ФРГ известный салафитский проповедник Пьер Фогель [Vogel, 2015]. А поскольку категории прогресса в учении салафитов не существует, то и привнесение новшеств в исламскую общину рассматривается как нарушение заветов пророка и попытка внести раскол (араб. фитна) в ряды мусульман.
Представляется, что эта идея таит немалую опасность как для общества, так и для самих последователей учения Ахмада ибн Хан-бала. Во-первых, стремление вернуться к идеальному обществу, построенному на изложенных в Коране принципах, неизбежно вступает в противоречие с современными нормами и, наконец, с самой идеей прогресса. Это противоречие, как мы увидим в дальнейшем, разрешается отрицанием салафитами не только западной цивилизации c ее принципами, но и других мусульманских государств и общин, как отошедших от истинной веры. Во-вторых, отрицание теологии и любых интерпретаций Корана ведет к отказу от постижения (пусть и в усеченном виде) сущности окружающего мира и общества. В-третьих, как отмечает в своей нашумевшей 144
книге «Германия: Самоликвидация» немецкий политик и публицист Т. Саррацин, «претензия на абсолютную истину, которую приписывают буквальному тексту сур Корана, может привести к совершенно разным результатам, в зависимости от толкования и выбора текста. Для оправдания террористических действий там тоже всегда найдется достаточно подходящих сур. Из них можно вывести указание на какое угодно, вплоть до самого худшего, обращение с неверными» [Саррацин, 2012, с. 240]. В конечном итоге все это превращает салафитскую общину в жесткую иерархичную организацию, во многом напоминающую тоталитарную секту, члены которой обречены быть слепыми орудиями в руках своих лидеров.
Таким образом, идея возвращения к идеалам ранней мусульманской общины времен пророка и его сподвижников образует сердцевину салафизма и определяет его основные постулаты, которые ниже кратко обозначены.
1. Поскольку лишь Коран и сунна являются для мусульманина руководством в повседневной жизни, то все свои действия он должен соотносить с аятами, отклонение от которых следует рассматривать как нарушение Божьей воли. Это проявляется даже во внешнем виде современных последователей салафизма: мужчины носят длинные бороды и одежду до пят, подражая тем самым первым мусульманам.
2. Стремление к сохранению «чистоты» ислама вкупе с отрицанием разного рода нововведений неизбежно приводит к формированию негативного отношения к другим мусульманам (как суннитского, так и шиитского толка), которые считаются вероотступниками, а также к иудеям, христианам и атеистам. При этом салафизм исключает в целом какой-либо компромисс как с представителями других религиозных конфессий, так и с современным государством, поскольку его законы противоречат принципу единобожия (араб. таухид), а значит, верующий мусульманин не должен им подчиняться. В этом отношении салафиты сильно отличаются от других консервативных течений в исламе, готовых сотрудничать со светскими властями или с представителями других религий.
3. История с позиций салафизма рассматривается исключительно в манихейском ключе - как борьба между добром и злом,
как противостояние, с одной стороны, правоверных мусульман, с другой - неверных и отступников. Именно поэтому салафиты стремятся отгородиться от немусульман, иудеев или мусульман, не поддерживающих салафитское учение (либо по возможности ограничить контакты с ними)1.
4. Политическая концепция салафизма выстраивается вокруг трех тезисов. Первый из них, который разделяют представители всех течений салафизма, основан на отрицании парламентской демократии. Проповедники салафизма обосновывают это тем, что демократия противоречит таухиду, т.е. основному принципу «Божьего господства», поскольку отрицает Аллаха и его законы (в одном известном трактате Абу-Мухаммада аль-Магдиси утверждается, что «демократия представляет религию, в которой избиратели поклоняются светскому господству» [Faschid, 2014, S. 178]). Второй аксиомой, логически вытекающей из первого постулата, является приоритет шариата перед светскими законами, что дает последователям салафизма полное право на неподчинение властям2. Что касается третьего тезиса - конечной цели салафизма, -то здесь необходимо делать различие между пуристским течением, для которого на первом месте - сохранение чистоты учения, и политическими и джихадистскими группами, ставящими перед собой задачу воссоздания «халифата» по образцу того, что существовал в VII-VIII вв.
5. При этом следует констатировать, что среди самих сторонников «халифата» нет единого мнения о том, какими путями может быть достигнута намеченная цель. С одной стороны, существует достаточно большая группа салафитов, выступающая за преобразование общества мирным путем - при помощи пропаганды своих идей или раздачи Корана. Однако гораздо большую опасность представляет для Запада так называемое джихадистское течение, которое исходит из того, что лишь вооруженная борьба может принести победу. Хотя уже сам основоположник салафизма
1 См. подробнее: [Wie man.., 2016].
2 После столкновений в 2012 г. в федеральной земле Северный Рейн-Вестфалия между салафитами и участниками небольшой правоэкстремистской организации «pro NRW» (за Северный Рейн-Вестфалию) один из задержанных исламистов заявил: «Кто оскорбляет Бога, должен умереть».
146
Ахмад ибн Ханбал считал джихад долгом каждого мусульманина, однако свое окончательное оформление эта идея получила в трудах его последователей Ибн Таймийи и Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба, о которых необходимо сказать несколько слов.
Ибн Таймийя, живший на рубеже XIII-XIV вв., был свидетелем побед монголов и падения династии Аббасидов. Поражения армии мусульман стали поводом для осмысления произошедшей катастрофы. Однако в отличие от своего предшественника Ахмада ибн Ханбала он не только осудил правителей мусульман за отход от «истинного» ислама, но и призвал к военному джихаду и против них, и против монголов. Изданная им фетва вплоть до сегодняшнего дня служит для различных религиозно-политических движений оправданием борьбы против мусульманских правительств, которые якобы нарушают нормы ислама [Ceylan, Kiefer, 2013, S. 48]. Как отмечает голландский исследователь Й. Янсен, «хотя Ибн Таймийя имел в виду монгольских врагов, когда писал соответствующие строки в XIII в., его слова зазвучали неожиданно актуально для нынешних мусульман, желающих жить по законам шариата» [Jansen, 1997, p. 38]. Так, например, убийцы египетского президента Анвара Садата в своем манифесте «Забытый долг» прямо ссылались на Ибн Таймийю.
В отличие от Ахмада ибн Ханбала и Ибн Таймийи, Мухам-мад ибн Абд аль-Ваххаб (1703-1792) был не только теоретиком, но политическим деятелем, пытавшимся (и не без успеха) претворить идеи салафизма на практике. Изучение Корана и путешествия по арабским городам убедили его в том, что большинство мусульман только номинально являются верующими. Свою религиозную миссию он усматривал в том, чтобы очистить ислам от «примесей» в виде различных народных верований или нововведений. В борьбе за чистоту веры аль-Ваххаб нашел союзника в лице основателя нынешней саудовской династии Мухаммада ибн Сауда (1710-1765) и, опираясь на поддержку светских властей, подверг гонениям суфиев и шиитов [Ceylan, Kiefer, 2013, S. 51]. Идеи аль-Ваххаба и его предшественников получили широкое распространение в арабском мире в XX в.
Обобщая все вышеизложенное, можно сказать, что салафизм является фундаменталистским течением в исламе, представляющим собой ответ на кризис исламской общины, с одной стороны, и
на внешние угрозы - с другой. Его зарождение, а также подъем приходились либо на периоды войн (вспомним, что время жизни двух идейных основателей салафизма совпало с поражениями мусульман), либо на периоды кризиса традиционных государственных институтов или вызовов модернизма. Хотя как идейное течение в исламе он не является однородным, однако и в «умеренном» варианте (не говоря уже о более радикальных формах) салафизм так или иначе вступает в противоречие с западной демократией и представляет собой достаточно серьезную угрозу для нее.
Пасынки Германии: социальное лицо салафизма
Хотя формирование исламской общины в ФРГ относится к 1960-м годам, когда правительство пригласило в страну турецких гастарбайтеров, которые своим трудом должны были поддерживать немецкое «экономическое чудо», проблема исламского радикализма вышла на первый план только в середине 1990-х - начале 2000-х годов. Как отмечает исследовательница Н. Видль (Университет Бен-Гуриона, Израиль), генезис салафизма на территории ФРГ включает три этапа. Первый этап - 1990-2001 гг. - фаза подготовки, напрямую связанная с приездом в страну таких двух крупных деятелей салафизма, как Хассан Даббах (Лейпциг) и Мухаммад Бен-зейн (Бонн) [Wiedl, 2014, S. 416]. Второй этап пришелся на начало 2000-х годов и характеризовался созданием первых кружков, проведением семинаров и обеспечением информационной поддержки деятельности салафитов посредством создания таких сайтов, как salaf.de (2001), al-tamhid.net (2002) и fataawa.de (2004) [там же, S. 416]. И, наконец, третий этап охватывает период с 2005 г. по настоящее время и характеризуется, с одной стороны, становлением организационных салафитских структур, а с другой - привлечением новых членов из числа немусульман1. Именно на этот период прихо-
1 Как отмечает та же Н. Видль \Wiedl, 2014, Б. 416], при переходе в ислам салафиты практически не проводят проверку религиозных убеждений и знаний человека. Также при проведении обряда обычно отсутствуют необходимые свидетели. Это контрастирует с заявлениями салафитов о возвращении к нормам «чистого» ислама, но в то же время показывает процесс вербовки новых членов салафитских общин, для которых форма зачастую превыше религиозных догматов.
дится формирование большинства салафитских общин и организаций, включая такие известные, как «Настоящая религия» (организаторы Пьер Фогель и Ибрагим Абу-Наги), «Исламский образовательный и культурный центр в Брауншвейге» (организатор Мухаммад Чифтчи).
Рост численности и влияния салафитской общины ФРГ на фоне терактов 11 сентября 2001 г., войны в Афганистане и Ираке, последовавшей за ними серии взрывов в Мадриде и Лондоне заставил спецслужбы и общественность обратить более пристальное внимание на находящиеся на европейском континенте исламистские организации.
Что же представляет собой салафитская община ФРГ, какова ее численность, национальный и социальный состав, организационная структура и т.д.? Какие мотивы и факторы играют определяющую роль при вербовке новых членов? Чтобы ответить на эти и многие другие вопросы, необходимо обратиться к докладам Министерства внутренних дел, Федеральной службы защиты Конституции (Bundesamt für Verfassungsschutz), материалам эмпирических исследований, проведенных различными исследовательскими институтами, и интервью самих салафитов.
Данные, приводимые немецкими спецслужбами и исламоведами, позволяют сделать вывод о том, что процент салафитов среди проживающих на территории Германии мусульман (3,8-4,5 млн человек) ничтожен и составляет около 0,17% [Heerlein, 2014, S. 169]. Вместе с тем было бы большой ошибкой недооценивать силу и потенциал салафитской общины. Если рассматривать рост ее численности в динамике, то проявляется совсем другая картина. Если в 2012 г. в соответствии с данными Федеральной службы защиты Конституции в Германии насчитывалось порядка 4500 приверженцев салафизма, то в 2013 г. - 5500 человек, а в 2014 г. их численность возросла до 7000 человек [Verfassungsschutzbericht.., 2014, S. 106]. Как видим, количество приверженцев фундаменталистского течения в исламе всего за два года выросло почти в два раза (!), что является прямым свидетельством увеличивающейся популярности этой религиозной группы. Правда, при этом необходимо принимать во внимание и тот факт, что данные о численности салафитов являются приблизительными. Это объясняется, в частности, тем, что далеко не всегда удается точно определить принадлежность
мусульманина к салафитской группе - это касается главным образом тех людей, которые в целом разделяют взгляды салафитов, но еще не стали полноправными членами группы. Кроме того, необходимо учитывать и то обстоятельство, что сами салафитские общины стремятся сделать свою деятельность непрозрачной для властей, что в определенной степени также затрудняет подсчет их численности.
Что же касается национальной принадлежности салафитов, то в этом вопросе прослеживаются достаточно интересные тенденции, которые, в свою очередь, требуют соответствующего осмысления. Немецкий исследователь А. Хеерляйн попытался на основе статистических данных реконструировать портрет среднестатистического салафита. Правда, Хеерляйн сфокусировал свое внимание главным образом на джихадистах - салафитах, принявших или способных принять участие в военном джихаде. Однако эти данные вполне можно экстраполировать и на всю салафитскую общину в целом. Первая тенденция, которая обращает на себя внимание, -сокращение численности джихадистов арабского происхождения с 81,6% в 2005 г. до 30% в 2014 г. [Heerlein, 2014, S. 169]. Тем не менее выходцы из арабских стран по-прежнему образуют самую крупную этническую группу в среде джихадистов: речь идет, в первую очередь, о выходцах из Северной Африки (Марокко, Алжир), а также из стран Ближнего Востока (Ливан, Ирак). Представленная Хеер-ляйном статистика во многом совпадает с данными журнала «Der Spiegel», который на протяжении нескольких лет занимался изучением джихадистского крыла салафитской общины и собрал данные на 428 человек. Конечно, эту информацию нельзя считать исчерпывающей, но в целом она дает ясное представление о том, какие этнические группы наиболее широко представлены среди исламских радикалов салафитского толка. По данным журнала «Der Spiegel», доля марокканцев (которые в целом составляют 0,8% от общей численности проживающих на территории ФРГ иностранцев) в рядах радикальных салафитов - 9,2%, иракцев (1% от общей численности иностранцев) - 9,2, ливанцев (0,6% от общей численности иностранцев) - 9,2, алжирцев (0,1% от общей численности иностранцев) - 6,9, тунисцев (0,3% от общей численности иностранцев) - 6,2, египтян (0,2% от общей численности иностранцев) - 4,6% [Elmer, Hunger, Schäfer, 2015]. Достаточно большую 150
группу в среде салафитов составляют выходцы из России (скорее всего, речь идет об уроженцах Северного Кавказа). По данным издания, их доля составляет 6,9% (в целом выходцы из России составляют 3,9% от общей численности иностранцев в ФРГ) [Elmer, Hunger, Schäfer, 2015]. Как видно из вышеприведенных данных, речь идет о выходцах из стран, в которых: 1) наблюдается политическая нестабильность; 2) сильны позиции исламских радикалов («Братья-мусульмане» в Египте, салафитские джамааты на Северном Кавказе); 3) происходили гражданские войны (Алжир или Чечня в 1990-е годы) или серьезные общественные конфликты (Египет). Можно предположить, что выходцы из этих стран имеют в своем окружении (родственники, друзья) людей, которые либо являются сала-фитами, либо симпатизируют салафитским идеям. И вполне вероятно, что именно под влиянием социальной среды происходит радикализация выходцев из арабских стран. Вместе с тем вряд ли следует говорить о том, что существует прямая связь между определенной национальностью и приверженностью идеям радикального ислама.
На втором месте после выходцев из арабских стран идут турки, чья доля в рядах радикальных салафитов составляет около 16,2% [Elmer, Hunger, Schäfer, 2015]. Высокая доля турок и граждан ФРГ турецкого происхождения в рядах салафитов может объясняться тем обстоятельством, что в целом турки составляют 19,5% от всех иностранцев, проживающих в Германии. То же самое можно сказать и об этнических немцах, перешедших в салафизм и образующих достаточно заметную группу в этой среде - 17% (!) [там же]. Таким образом, в информации о радикальных салафитах необходимо учитывать не только национальный, но и социальный, религиозный и, наконец, личностный аспекты.
Если мы обратимся к вопросу о социальном происхождении салафитов, то обнаружим, что в большинстве случаев речь идет о выходцах из низших слоев населения, неблагополучных или неполных и, что важно отметить, мусульманских, но не слишком религиозных семей. При проживании в чужой стране в условиях миграции такие люди оказываются лишенными поддержки не только общества, но и зачастую собственной семьи. Хотя, как указывает А. Хеерляйн, большинство салафитов смогли закончить школу, почти все они после этого были заняты на низкооплачиваемой или
временной работе [Heerlein, 2014, S. 169]. Вышеупомянутый Т. Сар-рацин пишет: «54% турецких граждан в этой возрастной группе не имеют какой-либо специальности и лишь 2% имеют высшее образование. Но и у немцев турецкого происхождения в этой возрастной группе ситуация плохая. Не имеют специальности 33% и только 10% имеют высшее образование. Тем самым они оказываются позади прочих иностранцев» [Саррацин, 2012, с. 250].
Однако проблема заключается не только в относительной бедности или невозможности найти высокооплачиваемую работу, что само по себе еще не является основной причиной радикализации молодежи. Гораздо большую опасность представляет отсутствие прочных социальных связей, а главное - цели и смысла жизни, ощущение отчужденности от общества. По мнению социолога и эксперта по проблемам терроризма П.К. Вальдмана, «чувство экзи-стенционального беспокойства усиливается еще и потому, что трудовым мигрантам необходимо усвоить, что они не рассматриваются членами принимающего их общества в качестве равноправных, в большей или меньшей степени им отводится роль требующих и просящих» [Waldmann, 2014, S. 337]. В конечном счете среди молодежи из числа мигрантов это ведет к фрустрации, которая нередко приобретает характер озлобленности по отношению к обществу и государству.
При этом нужно понимать, что речь идет о среде, где насилие является частью повседневной жизни, воспринимается как норма. Вот что пишет журналист-международник и германист С. Сумленный в статье «Нетолерантные мигранты»: «Именно в исламских кварталах крупных городов, а также в заселенных мигрантами пригородах в последние годы вызрели семена нового радикализма - от агрессивного слова до удара ножом здесь могут пройти доли секунды, и конфликт с применением силы может разгореться по самому незначительному поводу» [Сумленный, 2007].
Такие люди, малоинтегрированные в социальную среду, постепенно становятся париями, пополняя ряды криминала (по утверждению А. Хеерляйна, порядка трети джихадистов имели криминальное прошлое [Heerlein, 2014, S. 170]) или пытаясь найти свое место в какой-то иной сфере, в том числе в религии. Ярким примером тому служит биография бывшего рэп-музыканта, впоследствии воина «Исламского государства» в Сирии Дэниса Кусперта. 152
Выросший в неблагополучной семье в мигрантском районе Кройц-берг в Берлине, Кусперт быстро примкнул, как и многие его сверстники, к одной из уличных банд, занимавшихся мелкими кражами. По его собственному признанию, встать на этот путь его подвигло стремление подражать американским рэперам, для которых участие в преступлениях или криминальных разборках, по общему представлению, является необходимой частью биографии: «К примеру, когда я был молод, я слушал гангста-рэп... Каждый выходивший диск был как фильм. Представь себе: нас, молодежь и детей, никогда не просвещали. Родители нам не говорили: не слушай эту музыку. Мы превозносили людей, которые играли тогда рэп. Они принимали наркотики, и мы принимали наркотики. Они совершали разбои, и мы совершали разбои. Они заменяли нам отца и мать. Наши родители работали так много, что не могли нас воспитывать» [Said, 2015, S. 121-122].
Помимо рэп-музыки Кусперт занимался духовными, религиозными поисками. Сначала установил контакт с запрещенной в Германии организацией «Хизб ут-Тахрир», затем перешел в шиизм. Однако вскоре разочаровался и в нем, поскольку, по его мнению, взгляды шиитов шли вразрез с деяниями пророка Мухаммада [там же, S. 23]. Духовные поиски Кусперта продолжались до тех пор, пока он не встретил берлинского проповедника Абдулу Ад-хима, занимавшегося социальной работой в мигрантских кварталах среди неблагополучной молодежи, которую он стремился отучить от наркомании, алкоголизма, криминала [там же, S. 23]. Именно он свел Кусперта с Пьером Фогелем, одним из самых известных сала-фитских проповедников в Германии.
Похожий путь прошел и другой член «Исламского государства» Мустафа К., уроженец небольшого городка Динслакен (федеральная земля Северный Рейн-Вестфалия). Не сумев, как и многие мигранты, закончить среднюю школу, он некоторое время был безработным, пока не нашел место курьера в одной фирме. Однако ни работа, ни семья не смогли помочь ему интегрироваться в общество, и, как Дэнис Кусперт, он присоединился к местной сала-фитской группе, а затем отправился на джихад в Сирию [Diehl, Schmid, 2014].
Вместе с тем есть немало случаев, когда выходцы из вполне благополучных семей становились салафитами. Например, турок
Эрхан Е., учившийся до своего перехода в салафизм в колледже информатики, в интервью газете «Süddeutsche Zeitung» объяснил причину: «Они [соотечественники. - А.Б.] просто неправильно практиковали ислам, они неправильно молились и не отрицали демократию» [Delhaes, Obermaier, 2014].
Отсутствие либо потеря ориентиров, поиски истины характерны не только для мигрантов из мусульманских стран, но и для этнических немцев. Это хорошо видно на примере биографий Пьера Фогеля и Свена Лоу, двух этнических немцев, ставших одними из самых влиятельных проповедников салафизма в Германии. С. Лоу (род. 1980) и П. Фогель (род. 1978) родились в обычных немецких семьях, однако повседневная жизнь с ее порядками, нормами их не удовлетворяла, что отличало их от других сверстников. «В своем классе он был посмешищем - и одновременно, по словам самого Лоу, находился в процессе поиска смысла жизни. Он искал его в травке, женщинах, футболе», - пишет о С. Лоу газета «Süddeutsche Zeitung» [Dörries, 2014]. По признанию Лоу, «он всегда знал, что есть высшее существо, которое его видит и сопровождает. Ни в школе, ни в семье он не нашел ответы на вопросы о смысле жизни, которые бы его удовлетворили» [Wiedl, Becker, 2014, S. 198]. Эти ответы ему дал ислам салафитского толка. Впоследствии Лоу, создавший в Менхенгладбахе организацию «Приглашение в рай», стал одной из заметных фигур в салафитской общине ФРГ.
Итак, каков социальный портрет салафизма? Обобщая те (пусть и неполные) данные, которые есть в нашем распоряжении, можно утверждать, что не существует какой-либо жесткой корреляции между определенной социальной и этнической группой и салафизмом. Именно этим и объясняется популярность (а вместе с ней и главная опасность) салафизма. Вместе с тем можно говорить, по меньшей мере, о трех группах, для которых салафизм может стать привлекательной идеологией.
- Выходцы из Северной Африки и с Северного Кавказа, т.е. из тех регионов, где салафизм получил достаточно широкое распространение. Вербовка в ряды салафитов облегчается наличием в окружении неофитов друзей или родственников, имеющих связь с местной общиной или проповедником.
- Мигранты второго, третьего поколения, выросшие в формально мусульманских, но не слишком религиозных семьях. Ли-154
шенные порой родительской поддержки, плохо интегрированные в общество, не имеющие жизненных перспектив, они испытывают кризис идентичности, который пробуют преодолеть, пытаясь найти для себя место в музыке, молодежных бандах и зачастую - в религии. Однако для молодых людей, выросших в малорелигиозных семьях и не получивших соответствующего воспитания, традиционный ислам, который формально исповедуют их родители, не может являться опорой. Пример Д. Кусперта в этом отношении очень показателен.
- И, наконец, третья группа, которая в последние годы стала весьма заметной частью салафитской общины (особенно ее радикального крыла), - это перешедшие в ислам этнические немцы. Как и в предыдущем случае, речь зачастую идет о людях, не нашедших себя в обществе, не получивших признания и пытающихся компенсировать свои неудачи, пробуя себя на религиозном поприще.
При всех социальных, национальных и личностных различиях, которые существуют между салафитами, у них есть один общий «знаменатель». С демографической точки зрения салафизм - достаточно молодое движение. Средний возраст салафита составляет примерно 27,8 года, в то время как средний возраст проживающих на территории ФРГ мусульман примерно 36,2 года. Причем, как отмечает А. Хеерляйн, наблюдается устойчивая тенденция к «омоложению» салафизма [Heerlein, 2014, S. 174]. А ведь, как отмечают многие социологи, молодежь - именно та группа, для которой характерны, во-первых, неустойчивость положения в обществе, во-вторых, стремление «найти себя», понять смысл жизни, в-третьих, повышенная эмоциональность, чувство справедливости при отсутствии практического опыта. При этом в современном мире именно молодежь становится той социальной группой, которая кардинальным образом меняет общество и окружающий мир. Американский социолог М. Мид, долгое время изучавшая молодежь как социальную группу и молодежные протесты 1960-х годов, в работе «Культура и преемственность: Исследование конфликта между поколениями» пришла к выводу, что человечество вступает «в новый период, когда молодежь с ее префигуративным1 схватыванием еще
1 Префигуративный - осуществляющий передачу знаний от детей взрослым.
неизвестного будущего наделяется новыми правами» [Мид, 1988, с. 323]. Однако есть немало примеров того, что молодое поколение становится силой, формирующей новую политическую и социальную реальность, так сказать, «со знаком минус». Во многом это определяется средой, в которой растет и формируется молодежь. Учитывая, что многие мигранты выросли в неблагополучных семьях, несложно предположить, как будет складываться их дальнейшая жизнь. Но что же придает особую привлекательность сала-физму в глазах молодежи?
1. В условиях отчуждения от общества и слабой интегриро-ванности молодежи в социальную и культурную среду салафизм выступает в роли своеобразного «заменителя» семьи, школы, государства.
2. Салафизм дает своим последователям ясную, недвусмысленную (пусть и предельно упрощенную) картину мира и смысл жизни, а вместе с тем - ответы на те вопросы, на которые не смогли ответить ни общество, ни семья.
3. Проповедь салафизма способствует возникновению у молодых салафитов ощущения того, что они не парии, а, напротив, -авангард исламской уммы, т.е. те люди, которым суждено творить историю. В докладе «Салафитские устремления в Германии», подготовленном Федеральной службой защиты Конституции в 2012 г., отмечается: «Салафизм культивирует чувство принадлежности к "элитарному" сообществу, возможность неприятия общественного мнения и протеста против мнения большинства» [Salafistische.., 2012, S. 14].
4. «Неспособность» арабских государств, с точки зрения ми-грантской молодежи (или традиционного исламского духовенства), защитить интересы мусульман в Палестине или Ираке. На этом фоне призывы «Аль-Каиды» и других исламистских группировок к джихаду против неверных представляются молодым салафитам весьма привлекательными.
5. Активная работа проповедников салафизма в мигрантской
среде.
Распространение идей радикального ислама в среде ми-грантской молодежи облегчается в силу следующих обстоятельств. Как было отмечено выше, мигранты второго поколения, а также
так называемые конвертиты1 чаще всего не обладают глубокими знаниями исламской теологии - для них гораздо большее значение, чем тонкости богословия, имеют внешние символы, убедительность проповедей и т.д. П.К. Вальдман пишет, что «из описания возникших на Западе групп и ячеек, шставленного Оливером Ройсом, следует, что большинство приверженцев джихадизма не имели религиозного образования и до перехода в салафизм почти не были знакомы с Кораном и исламом» [Waldmann, 2014, S. 349]. А в области проповеди салафизм пока успешно переигрывает своих оппонентов. Удивительно, но факт остается фактом: радикальное течение в исламе, выступающее за чистоту религии и апеллирующее к традициям и нормам VII-VIII вв., использует самые современные методы пропаганды.
При этом основным средством вербовки новых сподвижников является даже не проповедь в мечети, а Интернет (YouTube, Facebook, тематические форумы), а также «уличная работа» (в частности, раздача Корана). Именно в бедных мигрантских кварталах Берлина (Кройцберг, Нойекёльн), Франкфурта (Банхофсфиртел), Дуйсбурга (Марклоэ), где ведут «уличную работу» салафитские проповедники, а также в социальных сетях происходит «смычка» между фундаменталистским исламом и недовольной молодежью. При этом немецкие салафиты получают существенную финансовую и моральную поддержку из-за рубежа (Саудовская Аравия).
Фактически не будет преувеличением сказать, что в современной Германии салафизм представляет собой, по сути, радикальную форму протеста, социальную базу которой составляет именно недовольная молодежь.
Молитва, пропаганда и джихад
Хотя салафизм, как уже было отмечено выше, стремится к унификации норм ислама в соответствии с Кораном и сунной, но и с организационной, и с идеологической точек зрения сам салафизм достоточно неоднороден. Исследователи выделяют обычно три течения внутри салафизма: пуристское, политическое, джихадист-ское. Отличия между этими направлениями лежат не в области
1 Конвертиты - немцы, перешедшие в ислам.
теологии, а, скорее, в выборе средств и методов достижения поставленной цели - возвращения ислама к его первоначальным принципам.
Пуристский салафизм (от лат. purus - чистый) являет собой относительно «умеренное» направление в салафизме, основной целью которого является сохранение «чистоты» ислама, а также распространение основных идей салафизма путем проповеди. При этом пуристы не ставят перед собой задачи уничтожения своих идеологических противников или завоевания власти вооруженным путем. Основной упор делается на преобразование «снизу» путем пропаганды исламских ценностей и привлечения новых сторонников.
Политический салафизм видит свою основную задачу в формировании политической системы, которая бы в наибольшей степени соответствовала нормам ислама. Не отрицая в целом необходимость пропаганды, приверженцы политического салафизма пытаются совместить ее с завоеванием и удержанием власти. При этом политический салафизм можно условно разделить на два направления: «представители первого направления категорически отрицают возможность участия в политике в рамках демократической или светской политической системы, но занимаются политической деятельностью вне ее рамок; представители другого направления, напротив, стремятся участвовать также и в партийной политике» [Ceylan, Kiefer, 2013, S. 86]. В вопросе о возможности применения насилия представители политического салафизма занимают амбивалентную позицию. Отрицая, с одной стороны, насилие как метод достижения своей цели, политический салафизм в то же время не исключает насилие полностью, если речь идет о защите ислама. Расплывчатая позиция в вопросе о возможности применения насилия к политическим оппонентам вкупе с радикальностью сторонников салафизма делает границу между политическим и джихадистским течениями весьма условной и зыбкой. Пример уже упоминавшегося Д. Кусперта, который сначала некоторое время контактировал с П. Фогелем, а впоследствии примкнул к джихадистам, в этом отношении достаточно показателен.
Джихадизм в салафитской общине ФРГ представляет собой относительно молодое, но динамично развивающееся и оттого более опасное течение. В отличие от сторонников пуристского и политического салафизма, джихадисты стремятся восстановить пер-158
воначальную «чистоту» ислама с помощью военной силы, апеллируя при этом к Корану, а также к деяниям пророка Мухаммада и первых халифов, которые постоянно вели войны.
Одной из «первых ласточек» джихадизма на территории Германии стала «Зауэрланд-группа» (Sauerland-Gruppe)1, действовавшая до 2007 г. и имевшая тесные связи с исламистскими группировками за пределами страны (Союз исламского джихада в Афганистане и Пакистане). Хотя эта группировка была разгромлена, а ее члены предстали перед судом, усиление джихадистского течения внутри салафитской общины продолжилось.
В мае 2012 г. в Золингене и Бонне прошли столкновения между салафитами из организаций «DawaFFM» (араб. da'wa - приглашение, призыв к исламу, FFM - Франкфурт-на-Майне), «Мил-лату-Ибрагим» (араб. - религия Авраама) и сторонниками небольшой правоэкстремистской организации «pro NRW» (за Северный Рейн-Вестфалию), поводом для которых стала публикация карикатур на пророка Мухаммада. 2010-2012 гг. стали переломными для джихадистского крыла салафизма не только потому, что его идеи получили широкое распространение. Начавшаяся в 2011 г. гражданская война в Сирии привлекла тысячи джихадистов из разных стран и одновременно способствовала радикализации не только салафитской, но отчасти и прочей мусульманской молодежи. В 2013 г. Д. Кусперт2 и ряд других членов «Миллату-Ибрагим» отправились в «землю чести» (именно так исламисты именуют Сирию), чтобы бороться против правящего режима Б. Асада.
В Сирии действуют несколько соперничающих между собой исламистских группировок, самыми значительными из которых являются «Исламское государство Ирака и Леванта» и «Джабхат ан-Нусра» (филиал «Аль-Каиды» в Сирии). Джихадисты из ФРГ сражаются как в рядах «Исламского государства», так и в рядах «Фронта ан-Нусры», причем нередко имеет место переход из одной группировки в другую. Однако, как отмечает Б.Т. Саид со ссылкой на Международный центр изучения радикализма и поли-
1 Зауэрланд - небольшой гористый регион на западе ФРГ (Северный Рейн-Вестфалия).
2 В начале ноября 2015 г. в СМИ появились сообщения о том, что Д. Кусперт погиб в результате авиаудара американской авиации.
тического насилия (Лондон), основная масса (55%) зарубежных (в том числе и немецких) добровольцев присоединяется к ИГИЛ, в то время как лишь 14% поддерживают «Джабхат ан-Нусру», 2 - сражаются в других формированиях (Свободная сирийская армия и т.д.), 29% нельзя определенно причислить к какой-либо группе [Said, 2015, S. 145]. Тот факт, что в глазах большинства иностранных добровольцев ИГИЛ является более привлекательным, чем другие исламистские группировки, может объясняться, во-первых, интенсивной пропагандой ИГИЛ в Интернете, а во-вторых, большей радикальностью этой группировки, что вполне соответствует установкам джихадистов.
Что же касается общего количества граждан Германии, отправившихся воевать в Сирию или Ирак, то единственным более-менее надежным источником сведений об этом являются официально опубликованные данные немецких спецслужб. В докладе Федеральной службы защиты Конституции за 2014 г. отмечается, что «на начало 2015 г. имеются данные о более чем 600 немецких исламистах или исламистах из Германии, которые выехали в Сирию или Ирак, чтобы принять участие в боевых действиях или поддержать там исламистские группы иным способом» [Verfassungsschutzbericht.., 2014, S. 89]. После прохождения боевой подготовки немецкие джихадисты принимают участие в боевых действиях, причем нередко в качестве террористов-смертников. По данным того же ведомства, около 200 человек вернулись на родину и могут представлять потенциальную опасность для страны [там же].
Заключение
Все вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что са-лафизм является одним из самых динамично развивающихся и одновременно одним из самых опасных направлений радикального ислама. Опасность радикализации кроется, во-первых, в том, что салафитское учение в принципе отвергает светские законы и принципы либеральной демократии на основании того, что они противоречат Корану, а во-вторых, в том, что граница между политическим и джихадистским течениями в салафизме является достаточно зыбкой и расплывчатой. Можно говорить даже о том, что в некоторых случаях политическое течение в салафизме выступает в
качестве первой ступени для дальнейшей радикализации. Идеи джихадизма в сочетании с социальным недовольством молодежи из семей мигрантов или коренных жителей ФРГ представляют собой взрывоопасную силу, которая реализуется в насилии в отношении политических оппонентов (столкновения в Золингене и Бонне, затем участие в гражданской войне в Сирии). Все это делает салафизм крайне опасным как для отдельных граждан ФРГ, так и для существующего в стране политического строя. Практически нет сомнений, что в ближайшее время популярность салафитских идей в ФРГ будет возрастать. А неутихающая гражданская война в Сирии и возможная дальнейшая эскалация отношений между Западом и мусульманским миром будет способствовать радикализации части салафитской молодежи.
Как показывает мировая практика противостояния исламскому радикализму, борьба с салафизмом должна вестись не только по линии спецслужб. Необходимо также принимать превентивные меры, в частности, проводить работу с подростками из неблагополучных мигрантских семей и религиозными деятелями, представляющими традиционный ислам. Не меньшее значение имеет и контрпропаганда в Интернете. Однако и на том и на другом поле немецкое государство пока безнадежно уступает проповедникам радикального ислама.
Список литературы
Мид М. Культура и преемственность: Исследование конфликта между поколениями // Мид М. Культура и мир детства: Избранные произведения / Пер. с англ. Ю.А. Асеева. - М.: Наука, 1988. - С. 322-361.
Саррацин Т. Германия: Самоликвидация / Пер. с нем. Т. А. Набат-никовой. - М.: Рид Групп, 2012. - 400 с.
Сумленный С. Нетолерантные мигранты / / Эксперт Онлайн. -2007. - 26.09. - Режим доступа: http://expert.ru/2007/09/26/turki/ (Дата обращения - 15.01.2016).
Abou-Taam M. Die Salafiyya: Eine kritische Betrachtung / / Bundeszentrale für politische Bildung. - 2012. - 14.06. - Mode of access: http:/ /www. bpb.de/ politik/ extremismus/islamismus/138468/die-salafiyya-eine-kritische-betrachtung (Дата обращения - 15.01.2016).
Ceylan R., Kiefer M. Salafismus: Fundamentalistische Strömungen und Radikalisierungsprävention. - Wiesbaden: Springer VS, 2013. - 168 S.
Delhaes M., Obermaier M. «Ich glaub, das steht irgendwo im Koran» // Süddeutsche Zeitung. - 2014. - Heft 40. - Mode of access: http: / / sz-maga zin.sueddeutsche.de/texte/anzeigen/42259/Ich-glaub-das-steht-irgendwo-im-Koran (Дата обращения - 15.01.2016).
Diehl J., Schmid F. Deutscher Salafist in Syrien: Vom Niederrhein in den Heiligen Krieg / / Spiegel Online. - 2014. - 27.02. - Mode of access: http: / / www.spiegel.de/politik/ausland/syrien-gotteskrieger-aus-dinslaken-posiert-mit-abgehackten-koepfen-a-955915.html (Дата обращения - 15.01.2016).
Dörries B. Vom Kiffer zum Kopf der «Shariah-Polizei» // Süddeutsche Zeitung. - 2014. - 09.09. - Mode of access: http://www.sueddeutsche.de/ politik/salafist-sven-lau-vom-kiffer-zum-kopf-der-shariah-polizei-1.2120267 (Дата обращения - 15.01.2016).
Elmer Ch., Hunger B., Schäfer M. Wie die deutschen Islamisten vernetzt sind // Spiegel Online. - 2015. - 28.07. - Mode of access: http://www.spiegel. de/politik/deutschland/deutsche-islamisten-mit-wem-die-dschihadisten-verne tzt-sind-a-996534.html (Дата обращения - 15.01.2016).
Farschid O. Salafismus als politische Ideologie / / Salafismus: Auf der Suche nach wahrem Islam / B.T. Said, H. Fouad (Hrsg.). - Freiburg im Breisgau: Verlag Herder GmbH, 2014. - S. 160-192.
Gharaibeh M. Zur Glaubenslehre des Salafismus / / Salafismus: Auf der Suche nach wahrem Islam / B.T. Said, H. Fouad (Hrsg.). - Freiburg im Breisgau: Verlag Herder GmbH, 2014. - S. 106-131.
Heerlein A. «Salafistische» Moscheen: Ort des Gebets oder eine Brutstätte für dschihadistische Muslime? // Gefährliche Nähe: Salafismus und Dschihadismus in Deutschland / K. Hummel, M. Logvinov (Hrsg.). - Stuttgart: Ibidem Verlag, 2014. - S. 155-182.
Jansen J.J.G. The dual nature of Islamic fundamentalism. - Ithaca: Cornell univ. press, 1997. - 224 p.
Said B.T. Islamischer Staat: IS-Miliz, al-Qaida und die deutschen Brigaden. - München: Verlag C.H. Beck, 2015. - 240 S.
Salafistische Bestrebungen in Deutschland / Bundesamt für Verfassungsschutz. - Köln, 2012. - 15 S. - Mode of access: https://www.verfassun gsschutz. de/ de/oeffentlichkeitsarbeit/publikationen/ pb-islamismus/broschu ere-2012-04-salafistische-bestrebungen (Дата обращения - 15.01.2016).
Verfassungsschutzbericht 2014 / Bundesministerium des Innern. -Berlin, 2014. - 267 S. - Mode of access: https://www.verfassungsschutz.de/ de/oeffentlichkeitsarbeit/publikationen/verfassungsschutzberichte/vsbericht-2014 (Дата обращения - 15.01.2016).
Vogel P. Sie werden die Demokratie abschaffen // YouTube. - 2015. -22.08. - Mode of access: https://www.youtube.com/watch?v=LCyf4PY37XE (Дата обращения - 15.01.2016). 162
Waldmann P.K. Entfremdet und gewaltbereit: Wie sich Muslime in der Diaspora radikalisieren // Salafismus in Deutschland: Ursrünge und Gefahre einer islamisch-fundamentalistischen Bewegung / Th.G. Schneiders (Hrsg.). -Bielefeld: Transcript Verlag, 2014. - S. 333-354.
Wie man Muslim wird // Al-Islam.de. - Mode of access: http://www. salaf.de/nichtmuslime/pdf/fue0001_Wie%20man%20Muslim%20wird.pdf (Дата обращения - 15.01.2016).
Wiedl N. Geschichte des Salafismus in Deutschland // Salafismus: Auf der Suche nach wahrem Islam / B.T. Said, H. Fouad (Hrsg.). - Freiburg im Breisgau: Verlag Herder GmbH, 2014. - S. 411-441.
Wiedl N., Becker C. Populäre Prediger im deutschen Salafismus: Hassan Dabbagh, Pierre Vogel, Sven Lau und Ibrahim Abou-Nagie / / Salafismus in Deutschland: Ursrünge und Gefahre einer islamisch-fundamentalistischen Bewegung / Th.G. Schneiders (Hrsg.). - Bielefeld: Transcript Verlag, 2014. -S. 187-216.
