CC BY
308
И. Ю. Наумова,
кандидат исторических наук, ДВГУ
ТРЕТИЙ ВЕНЧУРНЫЙ БУМ В ЯПОНИИ:
ПЕРСПЕКТИВЫ МЕЛКОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА ИННОВАЦИОННОГО ТИПА
История «венчурных бумов» в Японии берет начало в конце 60-х гг.1, когда впервые заявило о себе мелкое независимое предпринимательство преимущественно экспериментального типа, действующее на опережении в нововведениях, ведущее самостоятельные исследовательские разработки, как правило, в новейших отраслях, имеющее высокий потенциал роста и вместе с тем подверженное большему риску банкротства в случае коммерческой неудачи. Тогда же в Японию пришел сам термин «венчурный (рисковый) бизнес», активно использовавшийся применительно к данному явлению в США с конца 50-х гг.
Объективно в период «царства» массового стандартизированного производства и недостаточного уровня развития НИОКР венчурное предпринимательство не имело шансов перерасти рамки «локального явления». Последовавший за нефтяным шоком экономический кризис 1974—1975 гг. хронологически подвел черту под первым венчурным бумом и положил начало структурной перестройке японской экономики, которая и обеспечила к середине 80-х гг. объективные условия для второго всплеска венчурной активности, в большей степени достойного именоваться «бумом». В 1983—1986 гг. наблюдался резкий рост числа венчурных предприятий, хотя весьма дискуссионную окраску принял вопрос об «идентификации» тех или иных фирм в качестве венчурных (и соответственно — об их количестве). Буквально «рисковыми» можно назвать от одной трети до половины фирм, действующих в Японии. Поэтому наиболее корректным представляется акцент в определениях венчурного бизнеса на наукоемкости и оригинальности продукции и технологии, привязке к отраслям, находящимся в авангарде современного этапа НТП, требовании относительной «молодости» и, наконец, малом размере предприятий. Наиболее конкретные критерии содержит определение Министерства внешней торговли и промышленности (МВТП): к разряду венчурных относятся мелкие и средние компании2, созданные не более 10 лет назад, расходующие на научные исследования не менее 3% общего
объема продаж, не зарегистрированные на фондовой бирже и имеющие ряд других характеристик.
Многие японские исследователи расширяют сферу венчурного бизнеса, трактуя инновационность болеее широко — как организационно-хозяйственное новаторство, подразумевающее не только прорывы в области новейших технологий, но и поиск и изобретение новых разнообразных экономических возможностей (новые источники сырья, рынки сбыта, каналы и способы продвижения товаров, реформирование производства, находки в области управления и т.п.). В этом смысле функция венчурного бизнеса тождественна предпринимательской.
Несмотря на отсутствие единых и четких критериев, позволяющих количественно очертить границы3 тонкого и, можно сказать, «элитного» слоя «венчуров», или «мелкого инновационного
предпринимательства», в общей массе мелкого и среднего бизнеса, качественные характеристики этого феномена позволили судить о его все более растущем влиянии на дальнейшее развитие японской экономики в целом.
Позитивная логика этого развития (а попутно — и второго венчурного бума) была сломлена перегревом конъюнктуры в период так называемой «экономики эффекта активов», когда произошел отток инвестиций в сферу биржевых спекуляций и сделок с недвижимостью. Последовавший крах «мыльного пузыря» (падение более чем вдвое курсов акций на Токийской фондовой бирже и значительное снижение цен на землю и недвижимость) спровоцировал второй по продолжительности за всю послевоенную историю Японии экономический спад (длившийся 2 года и 8 месяцев), сопровождавшийся резким сокращением промышленного производства (и мелкого — в наибольшей степени). В октябре 1993 г. кривая «спада Хэйсэй» достигла своей нижней точки, последовал и ныне продолжается постепенный, хотя несколько более вялый, чем можно было ожидать, экономический рост.
На фоне медленного выздоровления конъюнктуры и неутешительной статистики банкротств в секторе малого бизнеса4 несколько парадоксально выглядят рассуждения японских экономистов о происходящем в настоящее время третьем венчурном буме, точкой отсчета которого считается именно 1993 г.
Новый этап в развитии японского венчурного предпринимательства характеризуется не столько возрастанием числа новых венчурных фирм (четкой статистики на сей счет, как и раньше, нет), сколько возросшей активностью венчурного капитала5. О масштабах явления, позволяющих сегодня говорить о новом буме, косвенно свидетельствуют следующие данные: по сравнению с 1985 г., в 1993 г. более чем в 3,5 раза возросло количество фирм, получивших финансирование по линии венчурного капитала6; выросло количество самих фирм венчурного капитала и объем осуществляемых ими капиталовложений (в годы первого бума их было 7, во время второго— чуть более
40, в 1995 г. их число достигло 121 )7. В 1989 г. общая сумма инвестиций венчурного капитала в венчурный бизнес составляла 502,4 млрд иен, а в 1993 г. она достигла 796,3млрд иен8.
Таким образом, именно тенденциями в сфере деятельности венчурного капитала интересен нынешний третий бум .И рассматривать эти тенденции мы будем в непосредственной связи с перспективами мелкого инновационного предпринимательства. О сути предпринимательской функции, одним из носителей которой в экономике выступает венчурный бизнес, уже говорилось выше. Не секрет, что одним из ключевых условий успешной реализации этой функции является решение проблем финансирования, в особеннности на самом ответственном— начальном — этапе создания предприятия. В 90-е гг. эта проблема даже усугубилась. Так, по оценкам японских экономистов, по сравнению с началом прошлого десятилетия средняя величина необходимого стартового капитала возросла, причем переменная его часть осталась практически неизменной, а в 3,2 раза возросли капитальные активы9 (основной капитал), что отчасти объясняется необходимостью приобретать дорогостоящее
высокотехнологичное оборудование. Поиск источников финансирования— это хроническая проблема начинающих предпринимателей. И в 80-е гг. до 80% венчурных бизнесменов в Японии начинали дело, опираясь на собственные средства10, а венчурный капитал предпочитал подключаться на гораздо более поздней и менее рискованной стадии. В результате самым распространенным источником внешнего финансирования стали займы банков или других традиционных финансовых институтов. И в 90-е гг. никаких существенных изменений, судя по всему, не произошло: по данным опроса начинающих венчурных бизнесменов11, в 1995 г. структура финансирования на старте выглядела следующим образом: 70,2% пришлось на самофинансирование; 24,1%— займы по линии частных финансовых институтов; 17% — займы у знакомых и родственников; 8,1% — займы по линии правительственных
финансовых институтов; 4,3%— займы, предоставленные с прежнего места работы. Совсем незначительная часть приходится на капиталовложения (участие в акционерном капитале венчурной компании): 8,9% — инвестиции знакомых и родственников; 6,1%— родительских фирм (или компаний, в которых прежде работал предприниматель); 1,1% — индивидуальных инвесторов и венчурного капитала. Несмотря на то что, по данным этого опроса, доля венчурного капитала столь мизерна, исследователи отмечают ее рост в целом: в 1975—1984 гг. на венчурный капитал приходилось 2,1% от общей суммы инвестиций в венчурный бизнес на ранней стадии, а в 1993 г. этот показатель вырос до 3,1 %12. Но главным «грехом» японского венчурного капитала является стойкое нежелание
оправдывать свое имя: рискованным операциям с многообещающими
новичками они предпочитают содействие уже «вставшим на ноги». Так, по данным «Белой книги по мелким и средним предприятиям»13, объектами внимания японских фирм венчурного капитала являются компании с числом занятых боль-
ше 50 чел.(71% опрошенных «венчурных капиталистов», из них 38% предпочитают фирмы с численностью персонала 100—299 чел.). Для 42% фирм-инвесторов желательный размер капитала подопечных превышает 100 млн иен, еще 4% готовы иметь дело только с компаниями масштаба от 500 млн до 1 млрд иен; остальные 54% все-таки инвестируют в мелкие и средние компании (с капиталом до 100 млн иен; аналогичную сумму часто указывают в качестве предпочтительного минимального объема продаж). Наконец, более половины представителей венчурного капитала ориентированы на сотрудничество с фирмами, возникшими более 20 лет назад, и только 10% — с существующими менее 5 лет, 12%— от 5 до 10 лет. Таким образом, в качестве наиболее распространенного объекта инвестирования вырисовался портрет отнюдь не молодого мелкого, а скорее зрелого, добившегося успеха бывшего венчура — из разряда «тюкэн киге»14.
Проблемы с венчурным финансированием в Японии особенно наглядны на фоне «классического образца»— венчурного капитала США. Следует, правда, сразу оговориться, что масштабы японских «бумов» не сопоставимы с американскими. В США и количество венчурных предприятий в среднем на порядок выше, и число фирм венчурного капитала в 1995 г. составило 59115, но и историю свою американский венчурный капитал ведет с конца 1940-х гг16.
Есть и другие качественные различия между японским и американским венчурным капиталом. Основной организационноправовой формой венчурного капитала в Японии является акционерная компания, которой может быть и традиционный финансовый институт (банк, страховая, брокерская компания и т.д.), занимающийся венчурным финансированием в дополнение к основным видам деятельности, и частная акционерная компания венчурного капитала, которая на практике чаще всего является'дочерним образованием тех же банков и вовлечена в тесные межфирменные отношения с родительскими структурами по типу кэйрэцу". В США же венчурный капитал преимущественно представлен партнерствами — объединениями частных инвесторов, имеющими статус независимой некорпорированной собственности. Часто встречаются и совершенно независимые индивидуальные инвесторы-меценаты, получившие образное название «ангелов». Одним из преимуществ таких неинституциализированных венчурных капиталистов является их близость по духу, по природе венчурному предпринимательству (они одной — предпринимательской— «крови»).
Более сложная, менее рискованная и все более популярная как в США, так и в Японии структура — партнерские венчурные фонды, аккумулирующие взносы самых разнообразных участников — финансовых институтов, промышленных и торговых компаний, индивидуальных вкладчиков и, наконец, собственно частных компаний венчурного капитала. В любом случае юридические лица и индивидуальные инвесторы, специализирующиеся на финансировании венчурного бизнеса, осуществляют его, как правило, путем инвестирования в пакет
акций (реже— в другие ценные бумаги) создаваемого или расширяемого рискового предприятия, которое в случае успешного ведения дел в перспективе приступает к публичной продаже своих акций и приносит венчурным инвесторам их желанный capital gain — солидный доход, получаемый за счет роста котировочных цен на рынке ценных бумаг (дивиденды с этих акций редко бывают значительными и в гораздо меньшей степени интересуют японских инвесторов). Разумеется, речь в данном случае идет о внебиржевом рынке «тэнто сидзе» (фондовая биржа— «царство» крупнейших корпораций), от степени развитости которого объективно зависят масштабы «классического» венчурного финансирования. В 1994 г. общее число зарегистрированных на внебиржевом рынке Японии компаний составило 568 (из них 107 — новых), а в американской NASDAQ18 только прирост составил 753 компании, и общее их количество достигло 4902. Столь же колоссальной является разница в числе обращаемых на этих рынках акций: в том же 1994 г. на японском— 2, 2 млрд шт., на американском— 75,3 млрд шт. Правда, после кризисного 1992 г., когда число вновь зарегистрированных компаний составляло всего 15 (при уровне 95 в предшествующем году), а число котируемых
19
акций — лишь 437 млн (против 1 млрд в 1991 г.) , в Японии наблюдается устойчивая тенденция к росту обоих показателей, впрочем, о достаточной степени развитости данного рынка речь пока не идет. Таким образом, становится понятным, почему большая часть японских венчурных капиталистов прямому финансированию предпочитает более привычный им бизнес— предоставление ссуд (что не практикуется их американскими коллегами), и соответственно, проценты по кредитам— другим возможностям прибыльного возвращения вложенных средств. И уж совсем речь не идет о
возможном поглощении или покупке данного венчурного предприятия,
20
что отнюдь не редкость в США . В свою очередь, сами венчурные бизнесмены не горят желанием воспользоваться таким выгодным и быстрым в других условиях способом привлечения капитала, как открытая подписка и обращение собственных акций на внебиржевом рынке. По результатам опроса, проведенного среди венчурных предпринимателей в ноябре 1995 г.21, у 88% подобных планов нет (довольствуются размещением акций среди учредителей и узкого круга избранных третьих лиц); у 6,6% наблюдается желание выйти со своими акциями на внебиржевой рынок, но есть также разнообразные опасения, а именно: необходимо приложить определенные усилия, чтобы удовлетворять ряду серьезных требований, предъявляемых кандидатам на регистрацию (хоть и гораздо менее строгих, чем на фондовой бирже); курсы акций могут вовсе не вырасти, а, наоборот, — упасть; наконец, кто-то боится разориться на дивидендах, выплачиваемых слишком широкому кругу инвесторов. Лишь оставшиеся 5,4% планируют в ближайшем будущем или уже практически готовы к данному шагу. Не только для Японии актуальна проблема формальных требований, ограничивающих доступ мелким и средним компаниям на внебиржевой рынок. Приме-
ром ее удачного решения можно считать создание в Великобритании так называемого третьего — альтернативного — рынка ценных бумаг22 с еще более упрощенными правилами регистрации.
Итак, весьма скромные на данный момент масштабы венчурного финансирования в Японии определяются целым рядом обстоятельств объективного характера. Однако функциональная роль венчурного капитала (его «идеального типа») отнюдь не исчерпывается строго финансовым аспектом. Эти функции группируются по трем временным горизонтам, охватывающим практически весь жизненный цикл подопечного венчурного предприятия.
1. Предынвестиционный этап. Во-первых, предстоит найти в
массе научных исследований и разработок оригинальную идею, об ладающую неким коммерческим потенциалом (зачастую неведомым самому автору изобретения). Идеи, как правило, рождаются в стенах университетов и других научно-исследовательских центров. В этом случае важно иметь возможность доступа к источнику информации. Так, многие «ангелы» в США специализируются на конкретной сфе ре—компьютерных, мультимедийных, био- технологиях и т.п. Другой вариант, более распространенный в Японии, когда желающий осуществить на практике собственную идею венчурный бизнесмен достается венчурному капиталисту «по знакомству» или «в наследство», например от банка, куда первый успел обратиться за кредитом. Во-вторых, необходимо осуществить сложный и разнообразный по методике процесс экспертной оценки, подразумевающий использование
тесных связей со специалистами в данной области. В-третьих, нужно одновременно чутко уловить подвижки спроса и увязать найденное «плодоносное семя» с текущими потребностями рынка. Так венчурный «ангел» выполняет функцию связующего звена между исследовательскими и предпринимательско-коммерческими структурами.
2. Организационно-инкубационный этап. Если с венчурным
предпринимателем достигнуто соглашение об инвестиционном участии, помимо финансовой поддержки с самых первых дней со стороны венчурного капитала должна оказываться всесторонняя организационная помощь в выработке стратегии развития предприятия, в получении доступа к рынку, в установлении каналов сбыта, в вопросах финансового менеджмента, администрирования, бухучета, налогового и прочего законодательства. И не только в форме консультирования по мере необходимости, а путем повседневного и непосредственного участия в управлении, осуществляемого специально откомандированными сотрудниками компании венчурного капитала. Происходит это не в виде отстранения самого предпринимателя от оперативной деятельности — присутствие внешнего управления
лишь помогает ему сосредоточиться на творческих проблемах. В период становления хрупкий «росток», проросший из «семени»-идеи, нуждается в тепличных условиях, и в наиболее оптимальной форме это интенсивное выращивание происходит в так называемых «инкубаторах», заслуживающих отдельного рассмотрения.
3. Постинвестиционный этап. Прошедшее стадию становления венчурное предприятие продолжает оставаться объектом пристального внимания. По мере роста требуется увеличение объемов производства, проникновение на новые рынки сбыта, расширение сферы деятельности за счет воплощения новых разработок. На стадии экспансии венчурный капитал берет на себя роль координатора, подключающего к венчурному проекту специалистов со стороны, другие предпринимательские структуры, а именно: помогает в организации гибких сетевых связей с другими компаниями. При этом появляется шанс использовать их материальную базу, рынки сбыта продукции и предоставления услуг, возможности осуществления более масштабных НИОКР.
Таким образом, венчурный капитал (будь это индивидуальный «ангел» или коллективный фонд) сам совершает безусловный акт предпринимательства: выступает в роли второго родителя — наряду с венчурным предпринимателем. Их роли можно определить по аналогии с кинопроизводством, как соответственно— продюсерскую (организация, координация и финансирование} и режиссерскую (творческая идея, интеллектуальный капитал, личностные качества лидера-руководителя).
Что касается перспективы появления в современной Японии венчурного капитала, соответствующего описанному выше «идеальному типу» (имеющему, впрочем, вполне реальное воплощение в «Силиконовой долине» — знаменитом «венчурном заповеднике»), то она зависит от решения ряда насущных проблем. В числе первостепенных — необходимость наладить как можно более тесное сотрудничество науки и производства. В наиболее оптимальной форме это сотрудничество протекает в рамках «инкубаторов»— организаций, создаваемых с целью «выращивания» инновационных высокотехнологичных венчуров (названия их могут быть самыми различными — техно-, исследовательские и научные парки, центры, дома и т.п.). На практике создание «инкубатора» начинается с аренды или строительства отдельного здания, где под одной крышей поселяются несколько десятков «питомцев», получающих как минимум— возможность льготной аренды площадей и оборудования (что совсем немало, учитывая вышеупомянутые проблемы с капитальными издержками); а в лучшем случае — начинающим предпринимателям оказывается комплекс консультационных и прочих услуг, предоставляется возможность в течение 3—5 лет под гарантированной опекой решать технологические, образовательные проблемы, вопросы деловой практики и т.д. «Инкубаторы» могут существовать при компаниях (в том числе — производственных корпорациях или компаниях венчурного капитала — как созданный в 1985 г. Japan Incubation Capital), государственных и муниципальных учреждениях (большинство «инкубаторов», созданных усилиями муниципалитетов, — результат воплощения в жизнь целевой
программы МВТП), но наиболее оптимальным является их создание при университетах и других научно-образовательных структу-
pax. Самые яркие примеры тому— Стэнфордский индустриальный парк в «Силиконовой долине» с его интеллектуальным ядром — Стэнфордским университетом; «инкубатор» Route 128 (недалеко от Бостона), основанный на базе Линкольнского исследовательского центра при Массачусетском Технологическом институте; новый быстро развивающийся «инкубатор» при Остинской школе Техасского университета и т.д. Первые «инкубаторы» в Японии появились в середине 1980-х гг. Кроме упомянутого выше «Японского инкубаторского капитала», к «ветеранам движения» относятся Kanagawa Science Park; Micon Techno House Kyoto; Sapporo Techno Park; Kyoto Research Park; Yamaguchi Prefectural Mechatro Technical Center и др., причем только 4 из них в годы второго венчурного бума работали с начинающими венчурами, а остальные поддерживали уже существовавшие, причем объем предоставляемых предпринимателям услуг был довольно ограничен.
Примером успешного сотрудничества японских университетов с венчурным капиталом с целью создания «инкубаторов» в настоящее время является планируемый в ближайшем будущем «амбициозный» проект— «ambitious found» университета Хоккайдо (Саппоро). В рамках будущего «инкубатора» университет берется выполнять функцию разработчика, изыскателя и систематизатора научных исследований, которые станут отправной точкой и базой дальнейшей деятельности будущих венчуров, а также воспитателя предпринимательских кадров— первые предприятия будут созданы преподавателями, научными сотрудниками и студентами университета Хоккайдо. Финансирование проекта будет осуществлять венчурный фонд, объединяющий от 6 до 10 фирм-инвесторов, о своем участии в нем уже заявила крупная компания венчурного капитала «Нихон годо файнан-су», связанная с другим многообещающим «инкубационным» проектом — в известном научном городке Цукуба (преф. Ибараки). В Цукубеком университете' и различных научноисследовательских учреждениях городка в настоящее время работают 12 тыс. научных сотрудников, накоплен огромный исследовательский и кадровый потенциал, но не осуществлен ожидавшийся еще в рамках небезызвестного проекта «Технополис» союз науки и производства, первый реальный шаг на пути к которому и предстоит сделать. Университет Цукуба и венчурный капитал планируют в течение 1997 г. учредить венчурный инвестиционный фонд с первоначальным капиталом в размере 2 млрд иен. Аналогичную роль — организатора и вдохновителя «инкубаторской» деятельности— активно берет на себя и крупнейший частный университет Кэйо. Так, один из наиболее динамично развивающихся проектов— «инкубатор» Softopia Japan (преф. Гифу)— осуществляется при его непосредственном участии. Кроме «Нихон годо файнансу» проект финансируют 40 компаний-инвесторов; венчуры специализируются на технологиях мультимедиа, комьютер-ной графики, и некоторые разработки уже используются, в частности NTT (Японской телеграфно-телефоннной компанией), крупными про-
изводителями кинофильмов и компьютерных игр. Есть также примеры совместных исследований с американскими венчурами, и в целом схема развития данной «инкубационной» структуры аналогична американской. Еще один пример подобного рода— «инкубатор» Chuo Science Park при Хиросимском университете23.
Общее количество «инкубаторов» в Японии исчисляется пока двумя десятками (в США и даже Западной Европе на порядок больше), но еще в конце 80-х гг. их было в два раза меньше. В рамках инкубаторов университеты, начинающие венчурные бизнесмены и венчурный капитал составляют единую систему, способную порождать и культивировать «плодородный слой» экономики — мелкое инновационное предпринимательство.«Причем все элементы этой системы находятся в симбиотической связи — взаимно полезны и взаимно «питательны». Так, университеты «подпитываются» не только за счет интеллектуальной отдачи в виде новых горизонтов исследований и разработок, открытых «производственниками», но и вполне материально. Например, в структуре доходов того же Стэнфордского университета весомая статья — до 370 млн дол. в год24— приходится на комиссионные и лицензионные выплаты за научные и технологические разработки, осуществленные в его стенах (кроме того, половина профессорско-преподавательского состава регулярно «подрабатывает» консультациями для предпринимателей). В долгосрочном плане содействие со стороны правительственных органов сотрудничеству научных и предпринимательских структур в «венчурном секторе» и поддержка НИОКР данного масштаба не менее значимы, чем стимулирование фундаментальных научных исследований, ставшее приоритетом государственной политики в области НТП в Японии. Отсюда вытекает следующий блок задач, связанный с государственным регулированием сферы венчурного предпринимательства.
Что касается в целом государственной политики в отношении мелких и средних предприятий в Японии, то за последние десятилетия она претерпела своего рода эволюционные изменения. В 1960—1970 гг. разнообразные программы в отношении малого бизнеса (разрабатываемые в основном усилиями МВТП и его специального Управления по мелким и средним предприятиям) подразумевали меры помощи «слабому сектору», исходящие из представлений о «двойственной структуре экономики», а именно: мелкие предприятия отстают от крупных в уровне производительности труда в среднем на 50% (менее корректная постановка вопроса — об аналогичном разрыве в уровнях заработной платы), следовательно, нуждаются в разного рода оградительных мероприятиях (ослабляющих возможность давления, «эксплуатации», ограничения сферы деятельности со стороны крупных корпораций). Связь мелкого бизнеса с НТП ограничивалась рамками «рационализации производства» и находила отражение в законах, содействующих внедрению на мелких и средних предприятиях новых станков и оборудования, более
высокотехнологичных производственных процессов. Инициаторами подобных инноваций однозначно выс-
тупали крупные «родительские» корпорации, а мелким субподрядчикам предстояло к ним лишь адаптироваться, рассчитывая на правительственную помощь. В начале 80-х гг. появилась концепция «новой двойственной структуры»25, отражающая дифференциацию уже внутри сектора мелкого и среднего бизнеса. По мере развития НТП, индивидуализации спроса, структурной перестройки японской экономики в целом, из среды малых предприятий более явственно выделился своеобразный авангард (те же «тюкэн киге» и венчуры), не вписывающийся в традиционные программы и, соответственно, нуждающийся в отдельных и специальных. Сектор мелкого бизнеса перестал рассматриваться в целом как отсталое звено экономики, а «иждивенческие» программы помощи стали дополняться адресными мероприятиями, содействующими развитию наукоемкого инновационного мелкого предпринимательства.
Однако вплоть до последнего времени наблюдался недостаток внимания к вновь создаваемому, начинающему предпринимательству. Считалось, что рождение нового предприятия— столь естественный процесс, что практически не нуждается в дополнительном целенаправленном стимулировании, которое, кстати, может привести к напрасной трате немалых средств на поддержание заведомо нежизнеспособных объектов: ведь на «зародышевой» стадии
существования хозяйственной единицы трудно вычленить будущих лидеров и аутсайдеров — отбраковка последних происходит в процессе «естественно-рыночного отбора» (но носители «гена
предприимчивости»— истинные предприниматели— имеют в этой борьбе гораздо больше шансов). К сожалению, кризисные явления в экономике Японии начала 90-х гг. негативно отразились и на предпринимательской активности. Статистика численности предприятий последних лет демонстрирует нежелательную и доселе невиданную динамику превышения «смертности» над
«рождаемостью».
Данная ситуация привела к осознанию правительственными кругами жизненной необходимости законодательного обеспечения
«права рождения»26 новых мелких предприятий, и в апреле 1995 г. увидел свет новый «Закон о чрезвычайных мерах содействия деятельности по созданию предприятий в сфере мелкого и среднего предпринимательства» (некоторые исследователи рассматривают его как первый закон, в котором в качестве специального объекта помощи выступает именно начинающее венчурное предприятие27). Согласно данному закону помощь в отношении «новорожденного» и молодого венчурного бизнеса осуществляется в основном по линии местных органов самоуправления и региональных подразделений МВТП,
которые выступают в роли соучредителей венчурных финансовых
фондов наряду с местными банками и частными компаниями
венчурного капитала (при этом местные органы самоуправления выпускают специальные облигации). Следует отметить, что правительственные институты выступают в качестве одного из элементов системы, не подменяя функции частного венчурного капитала, хотя в годы первых
венчурных бумов государственный венчурный капитал (в виде «специальных акционерных компаний») сыграл ведущую, структурообразующую роль.
Как новое явление, характерное для последних двух лет, можно расценивать возросшую активность в деятельности местных венчурных фондов (в особенности — в рамках «инкубаторов») так называемых «гайси-кэй киге»— разновидности совместных предприятий, а именно — зарубежных филиалов японских компаний, в которых доля иностранного капитала превышает 20%. Данное явление служит серьезным аргументом против излишне пессимистичных оценок перспектив мелкого предпринимательства в Японии в связи с процессом переноса крупными корпорациями основного производства за рубеж (известным под названием «кудока»— вымывание). Общим местом стали рассуждения о возросших трудностях мелких субподрядчиков с получением заказов и в целом о перемещении инвестиционной активности крупных компаний за границу, прямо и косвенно ослабляющем положение «осиротевших» мелких и средних предприятий. Однако деятельность вышеупомянутых СП является примером обратного порядка — целенаправленного инвестирования отечественных венчурных предприятий, иногда осуществляемого в форме предоставления в распоряжение питомцев «инкубаторов» собственных исследовательских лабораторий, компьютерных центров, систем связи и т.д.
Таким образом, наиболее оптимальной схемой привлечения сбережений для венчурного финансирования в Японии является создание инвестиционных трастовых фондов с широким спектром участников. А самой перспективной формой «культивирования» мелкого инновационного предпринимательства остаются многочисленные разновидности «инкубаторов», функции которых в полной мере предстоит освоить (по примеру американских коллег) и японским представителям венчурного капитала .
Опасения, связанные с тем, что третий «венчурный бум» носит спекулятивный, «бумажный» характер и может обернуться крахом очередного «мыльного пузыря», безусловно, имеют реальную почву, в особенности — на фоне нескончаемой череды скандальных потрясений, преследующих финансовый мир Японии в последнее время. Однако даже если эти опасения сбудутся, венчурная активность японских инвесторов не пройдет бесследно. Во-первых, наблюдающееся оживление предпринимательских интересов финансовых собственников является свидетельством принципиальных изменений в их традиционном поведении : «изоляционизм» от непосредственного участия в управлении объектом инвестирования сменяется усиливающимся «интервенционистским» течением. Во-вторых, в ходе последнего «бума» фактически сформировались важнейшие институциональные звенья «венчурной инфраструктуры» и создана ресурсная база для инвестиций.
В числе важнейших задач, стоящих перед Японией, — политика «дерегулирования» (снятие накопившихся за многие десятилетия
административно-законодательных ограничений) и активизация политики целенаправленного содействия мелким инноваторам и начинающим венчурам; дальнейшее расширение рынка венчурного
капитала (в свою очередь зависящее и от развития внебиржевого рынка ценных бумаг, и от снижения налогообложения инвестиций венчурного характера и т.д.); создание информационной
инфраструктуры для мелкого предпринимательства; дальнейшее развитие сети организаций «инкубаторского» типа; обеспечение защиты прав интеллектуальной собственности и т.п.
Таким образом, перспективы венчурного бизнеса в Японии будут зависеть от многообразных мер по созданию общественно-
экономического климата, в наибольшей степени благоприятного для развития предпринимательства и в целом обеспечивающего
максимально возможную степень экономической свободы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Подробнее о первом и втором венчурных бумах см.: Лебедева И.П. Венчур ный бизнес и венчурный капитал в Японии // Япония 1986. Ежегодник. М.:Наука, 1987. С.150-163.
2 Официальная японская статистика оперирует двумя вариантами деления пред приятий на категории мелких, средних и крупных— по количеству занятых и по раз мерам капитала. Так, в промышленности и строительстве к мелким относятся фир мы с числом занятых 10—100 чел. и капиталом до 5 млн иен., к средним— 100—300 чел. и до 100 млн иен соответственно. Предприятия оптовой торговли считаются мелкими и средними, если численность их персонала не превышает 100 чел., а капи тал — 30 млн иен; а в розничной торговле и сфере обслуживания соответствующие критерии— 50 чел. и 10 млн иен.
3 По разным оценкам, количество венчурных фирм колеблется от нескольких сотен до нескольких тысяч. См.: Лебедева И.П. Указ. соч. С.152.
4 В 1995 г. из 15108 случаев банкротств 88,9% приходится на мелкие и сред ние предприятия. См.: Экономисто. Токио. 1996. 23 июля. С.60.
5 Строго говоря, венчурный капитал не обязательно имеет дело исключительно с венчурным же бизнесом. Объектами венчурных инвестиций могут быть разномасш табные проекты с существенным элементом риска. Но чаще всего— это действи тельно новые предприятия, преимущественно малого размера.
6 См. Киенари Тадао. Тюсе киге рунэссансу (Возрождение мелких и средних предприятий). Т.: Юхикаку, 1993. С.19.
7 См.: Хата Нобуюки. Нихон-но отэ ,и,Ь- дэ ва бэнтя киге-о содатэрарэнай (Крупнейшие японские компании венчурного капитала не выращивают венчурные предприятия) // Экономисто. 1997. 18 марта. С. 62.
8Там же. С.62.
9См.: Киенари Тадао. Указ. соч. С.28.
10 См.: Лебедева И.П. Указ. соч. С.155.
11 Тюсе киге хакусе (Белая книга по мелким и средним предприятиям Японии). Т.: Окурасе инсацукеку, 1996. С.520.
12 Там же. С.520.
13 Там же. С.521.
14 «Тюкэн киге» — средние «опорные» предприятия — разновидность самостоя тельных компаний среднего размера, владеющих прочными, порой монопольными, позициями на рынке за счет специализации на производстве уникальной высокотех нологичной продукции. Подробнее см. работы автора концепции Накамура Хидэити-ро: Синтюкэн киге-рон (Теория новых «тюкэн киге»). Т.: Тое кэйдзай симпося, 1990. 462 с; Нидзюиссэйки-гата тюсе киге (Мелкие и средние предприятия XXI века). Т.: Иванами сетэн, 1992. 227 с.
15 Хата Нобуюки. Указ.соч. С.63.
16 Первая компания венчурного капитала появилась в Бостоне в 1946 г., а в 1958 г. вышел «Закон о компаниях-инвесторах малого бизнеса», заложивший юриди ческие основы венчурного финансирования. — См.: Йихон кэйдзай дзитэн (Японский экономический словарь). Т.: Нихон кэйдзай симбунся, 1996. С.675.
17 «Кэйрэцу»— устойчивые предпринимательские группы, имеющие систему вертикальных межфирменных связей, принимающих форму своеобразной пирами ды, «вершину» которой венчает головная («материнская») компания, а последующие «этажи» и широкое «основание» образуют субподрядчики 2-го, 3-го и т.д. порядка.
" National Association of Securities Dealer's Automated Quotations — Система автоматической котировки Национальной ассоциации биржевых дилеров.
19 См.: Тюсе киге хакусе. С.525.
20 Справедливости ради следует отметить, что не только в случае с венчурами в Японии крайне редко практикуется покупка компаний «на корню» — процесс слия ний и поглощений очень строго регулируется в соответствии с Антимонопольным законодательством Комисссией по честным и справедливым сделкам.
21 См.: Тюсе киге хакусе. С. 526.
22 Alternative Investment Market.
23 Нихон кэйдзай симбун. 1997. 24 февраля. С.47.
24 Экономисто. Токио. 1997. 18 марта. С.70.
25 Подробнее см.: Себаяси Фумио и др. Нихон тюсе киге-рон (Мелкие и сред ние предприятия в Японии). Т.: Юхикаку, 1981. 260 с; Нихон-но тюсе киге (Мелкие и средние предприятия Японии / Ред.-сост. Цутия Мориаки, Мива Есиро). Т.: Токе дайгаку сюппанкай, 1989. 212 с.
26 О проблемах и путях создания в Японии климата, максимально благоприят ного для начала предпринимательской деятельности, см.: Киёнари Тадао. Кигёка какумэй-но дзидай (Эпоха предпринимательской революции). Т.: Тоё кэйдзай сим-пося, 1982. 231 с.
27 См.: материалы дискуссии с участием проф. Киёнари Тадао и Мидзутани Кэндзи // Экономисто. Токио. 1996. 23 июля. С.54—58.
Inna Y. Naumova
The Third Venture Boom In Japan: outlook of innovative-type small entrepreneurship
The article is devoted to the perspectives of the Japanese venture business and to the investment activities of venture capital (VC) companies in Japan, which became very remarkable in the mid-90's.
A proper attention is paid to the functional role of VC, and also to the main problems and shortcomings of the Japanese VC (in comparison with US).
The content of article proves high potential of further cooperation between VC and universities within the framework of business incubators.
The article also reviews the main stages of political measures assisting venture firms in Japan.
