CC BY
118
УДК 81'42
Telitsyna E.L., postgraduate student, Yugra State University, Khanty-Mansiysk, E-mail: e-telitsyna@mail.ru
Vykhrystyuk M.S., Doctor of Philological Sciences, Professor, Yugra State University, Khanty-Mansiysk, E-mail: margaritavv@ mail.ru
TRANSLITERATION AS A METHOD OF TRANSLATION OF THE IDEOLOGICAL VOCABULARY OF THE NOVEL BY M.A. BULGAKOV «THE MASTER AND MARGARITA». The scientific article is devoted to the analysis of specificities of the two translations of novel by M. Bulgakov "The Master and Margarita" into English, performed by Glennie (1967), Piver and Volokhonsky (1997). Subject matters of analysis are notions, characterizing cultural and ideological peculiarities of the age of writing the novel. Considerable attention is paid to attempt to identify the conditions that influence the choice of strategy in the translation of cultural and historical realities into the host language or culture in favor of this culture ("domestication"), or in favor of the original culture ("forenization"). Also, transliteration is considered in the article as the most widely used method for translating historical realities. The purpose of the analysis is to illustrate the domestication / forenization used by translators and to evaluate translation options.
Key words: novel by M. Bulgakov "The Master and Margarita", vocabulary of text, ideology, cultural and linguistic specificities of translation.
Е.Л. Телицына, аспирант, Югорский государственный университет, г. Ханты-Мансийск, E-mail: e-telitsyna@mail.ru
М.С. Выхрыстюк, д-р филол. наук, проф., Югорский государственный университет, г. Ханты-Мансийск,
E-mail: margaritavv@mail.ru
ТРАНСЛИТЕРАЦИЯ КАК СПОСОБ ПЕРЕВОДА ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ РОМАНА М.А. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА»
Научная статья посвящена анализу специфики двух переводов на английский язык романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», выполненных Майклом Гленни (1967), Ричардом Пивером и Ларисой Волохонски (1997). Предметом анализа стали понятия, характеризующие культурно-идеологические особенности эпохи написания текста романа. Значительное внимание уделяется попытке определить условия, влияющие на выбор стратегии при трансляции культурно-исторических реалий на язык принимающей культуры либо в пользу этой культуры («доместикация»), либо в пользу культуры оригинала («форенизация»). Также в статье рассматривается транслитерация как наиболее применяемый переводчиками способ передачи исторических реалий. Цель анализа состоит в том, чтобы проиллюстрировать доместикацию / форенизацию, используемые переводчиками и оценить варианты перевода.
Ключевые слова и фразы: роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита», лексика текста, идеология, культурно-лингвистические особенности перевода.
Ученые признают, что универсальный способ идеального перевода текста с одного языка на другой в науке еще не найден. Нет однозначного ответа на вопрос, что представляет собой хороший перевод. Принято считать, что хороший перевод должен быть идентичен оригиналу, но адаптация оригинала может влиять на понимание авторского замысла будущим читателем. Представим авторский пример перевода отдельных частей романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», который исключает важные лингвистические и исторические измерения и вместо этого сосредоточивается исключительно на передаче сюжета.
Этот корпусный анализ основан на двух английских переводах значительного по объему романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», который был выполнен шесть раз, тем самым предоставляя уникальную возможность ученым отслеживать тенденции перевода с течением времени. В этом сравнительном анализе основное внимание уделяется отечественным и зарубежным переводам культурно-специфических элементов с точки зрения их сходства или расхождения.
Английские переводы Майкла Гленни [1] Ричарда Пивера и Ларисы Волохонски [2] были выбраны главным образом потому, что они позволяют проводить диахроническое сравнение.
Для освещения проблемы перевода специфических культурных элементов была выбрана одна из самых отличительных особенностей стиля М.А. Булгакова, а именно советизмы, «слова и фразеологические обороты, которые являются выражением и наименованием понятий, явлений, и предметов, представляющих собой специфическую особенность социалистической действительности» [3, с. 269].
Советизмы составляют одну из самых важных стилистических особенностей текста М. Булгакова, этот факт не должен игнорироваться ни одним переводчиком. Советизмы не следует адаптировать или изменять без объяснения или комментариев. Упрощение или нейтрализации национальных, культурных и социальных компонентов значительно меняют координаты, которые помогают читателю представить картину иного образа жизни. Если переводчик игнорирует это, важная историческая перспектива повествования, точное изображение жизни в советской Москве, исчезает. Личные имена, фразеологические выражения, названия продуктов питания и напитков, тексты лозун-
гов, названия организаций и другие советизмы при переводе не должны терять свою информационную ценность [4].
В текущем анализе мы сосредоточимся на переводах со-ветизмов-реалий. Хотя в большинстве случаев передача денотативного смысла советизмов достаточно точна, С. Влахов и С. Флорин утверждают, что важно также полностью передать кон-нотативный смысл при их замене «словом или словосочетанием с нулевой коннотацией» [5, с. 89]. Однако в некоторых случаях коннотативный смысл передается частично, не все советизмы, могут быть четко представлены в тексте и поэтому требуются дополнительные комментарии.
Поскольку стратегии перевода конкретных культурных единиц не унифицированы, а количество и особенности варьируются от одного источника к другому, выбранные нами классификации Ж.-П. Вине, Ж. Дарбельне [6], на наш взгляд, должны по-прежнему рассматриваться как одна из наиболее полезных моделей классификации основных лингвистических операций, выполняемых переводчиками. Ж.-П. Вине и Ж. Дар-бельне различают восемь способов, достаточных для анализа перевода: а) заимствование, которое позволяет заполнить пробел, обычно металингвистического характера (новая техника, неизвестные понятия); б) калькирование является заимствованием особого рода: мы заимствуем из иностранного языка ту или иную синтагму и буквально переводим элементы, которые ее составляют; в) дословный перевод в качестве методов форенизации обозначает переход от исходного языка к языку перевода, который приводит к созданию правильного и идиоматического текста, а переводчик при этом следит только за соблюдением обязательных норм языка, г) транслитерация, основанная на побуквенной передаче отдельных слов и текстов одной графической системы средствами другой системы, д) транспозиция, способ, который состоит в замене одной части речи другой частью речи без изменения смысла всего сообщения; е) модуляция представляет собой варьирование сообщения, чего можно достичь, изменив угол или точку зрения; ж) адаптация применима к случаям, когда ситуация, о которой идет речь в исходном языке, не существует в языке перевода и должна быть передана через посредство другой ситуации, которую мы считаем эквивалентной и з) эквивален-ция как доместикация, возможность того, что два текста опи-
сывают одну и ту же ситуацию, используя совершенно разные стилистические и структурные средства
Начнем с анализа перевода составных слов, перевод которых удобнее производить при помощи калькирования. Калькирование применяется в обоих переводах в случае соединений двух слов Госбанк [7, с. 257] (государственный банк), переведенных всеми переводчиками как государственный банк: «Money», the actor went on, ' should be kept in the State Bank, in dry and specially guarded strong rooms, but never in your aunt's cellar where apart from anything else, the rats may get at it» [1, с. 188], «(Money», the artiste went on, 'must be kept in the state bank, in special dry and well-guarded rooms, and by no means in some aunt's cellar, where it may, in particular, suffer damage from rats» [2, с. 229] и «Интурист» [7, с. 40] (иностранный турист) как «иностранный турист»: «('Yes, neither of us believes in God,' answered Berlioz with a faint smile at this foreign tourist's apprehension» [1, с. 6], «(No, we don't believe in God,' Berlioz replied, smiling slightly at the foreign tourist's fright, but we can speak of it quite freely» [2, с. 33]. Хотя оба примера позволяют относительно беспроблемное калькирование, коннотативный смысл составных слов потерян, поскольку важные лексические характеристики советской лингвокультуры теряются.
Другие составные слова переводятся иначе. Так, в следующем примере только Р. Пивер и Л. Волохонски следовали за исходным текстом, используя транслитерацию при переводе слова финдиректор [7, с. 136]) (финансовый директор). М. Глен-ни использовал дословный перевод «казначей»: «(It was all there: his own bold signature, the backward-sloping signature of Rimsky, the treasurer, sanctioning the payment to Woland of a cash advance of ten thousand roubles against his total fee of thirty-five thousand roubles for seven performances» [1, с. 43], в то время как другие определяли приоритетность формы и содержания исходного текста, применяя форенизацию калькирования и транслитерацию; только в переводе Р. Пивера и Л. Волохонски «Findirector» [2, с. 115] сочетается с внетекстовой интерпретацией, что кажется излишним, поскольку слово директор означает одно и то же в английском и русском языках, и основа слова "фин" не должна смущать читателей. Калькирование и полукалькирование используются многими переводчиками при понимании термина cверхмолния [7, с. 176] (сверхсветование), ироническое определение обычной молнии как важной краткой и точной информации. Важно не потерять авторский замысел при переводе, так как в этом случае М.А. Булгакову необходимо подчеркинуть какую-то особую ироничность, которой якобы была отмечена советская эпоха. Контекст также важен, потому что слово используется несколько раз в отрывке, в котором один из протагонистов получает одну «супер-молнию» за другой. Поскольку в транслитерированном виде этот термин имеет смысл только для русского читателя ни один из переводчиков не использовал транслитерацию, хотя Р. Пивер и Л. Волохонски строго следуют другим принципам заимствования, используя модифицированную кальку: "телеграмма сверхмолния": «A super-lightning telegram» [2, с. 127], что должно быть достаточным для иллюстрации коннотации. М. Гленни использовал адаптацию "приоритетная телеграмма": «Priority telegram for you» [7, с. 56], передавая денотативный смысл, но теряя ироническую коннотацию, которую было бы трудно понять из контекста.
Транслитерация возникает при переводе одного из многочисленных советизмов, которые относятся к важному атрибуту коммунальной квартиры. Об этом говорится во второй части романа, в которой М.А. Булгаков вводит Маргариту. Она живет с мужем в отдельной просторной квартире, что является настоящей роскошью в раннесоветской Москве. Однако, несмотря на материальное благополучие, Маргарита несчастна без своего любимого, Мастера. В коротком отрывке, важном для понимания характера Маргариты и мотивов её дальнейших действий, М.А. Булгаков объясняет, что Маргарите никогда не приходилось сталкиваться с проблемами жизни в коммунальной квартире (проблема, которую каждый день преодолевали почти все женщины, живущие в Советском Союзе), подчеркнув тот факт, что она ни разу не притрагивалась к примусу [7, с. 324] (бесфитильное нагревательное устройство, работающее на жидком топливе - бензине или керосине - плита). Хотя это слово существовало и раньше, именно в советские времена оно приобрело новый смысл и стало одним из признаков относительного комфорта для широких масс, связанных с крошечной кухней коммунальной квартиры. Все переводчики, кроме М. Гленни, переводили, используя транслитерацию в сочетании с внутритекстовым ком-
ментарием. Фраза в переводе М. Гленни «Маргарите никогда не приходилось готовить»: «Margarita never had to cook» [1, с. 113], является модуляцией, причинно-следственным переносом со сдвигом грамматической категории, а именно класса, он заменяет существительное глаголом «готовить», что меняет и значение самой фразы; следовательно, модуляция не помогает решить проблему упущения иностранного культурного пространства. Интерпретация высмеивания коммунальной квартиры неверна, точнее, не является полной. Важнее та интерпретация, что барыни не готовили сами - ни на печи, ни на примусе. Р Пивер и Л. Волохонски использовали модифицированную транслитерацию примус-печь: «Margarita Nikolaevna had never touched a primus stove» [2, с. 240], и в самом переводе был представлен обширный внетекстовый комментарий.
В произведениях М. А. Булгакова часто находим несоответствие между традиционной семантикой слова, используемого до революции, и «семантикой новой преобладающей лингвистической модели» [3, с. 138-139], приобретенной с помощью пропагандистской советской риторики. Чтобы быть в состоянии распознать «подмену понятий» М.А. Булгакова, читатель должен быть знаком с обоими значениями. Интересный пример встречается в той части, где Иван Бездомный, который только что стал свидетелем смерти своего друга профессора Берлиоза, безуспешно преследует сатану через лабиринты улиц Москвы. После появления в ресторане Грибоедов в одном нижнем белье, держа в руке свечу, Бездомного помещают в психиатрическую больницу. Иван уверен, что его ложно признали сумасшедшим, и он оскорбляет своего друга Риухина, который привел его в психиатрическую больницу, используя типично советское понятие кулачок (уничижительный и уменьшительный термин в советской идеологии, применяемый к процветающему крестьянину, который вышел из обихода в 1930-х годах), семантический со-ветизм, который приобрел коннотацию ругательства во времена Сталина. Хотя все переводчики использовали транслитерацию «кулак», в этом случае [1, с. 36, 3, с. 91], мы находим внетекстовый комментарий только в переводе Р. Пивера и Л. Волохонски [2, с. 91]. Трудно ожидать, что западный читатель знаком с нюансами термина «кулак». В этом контексте он используется как оскорбление, тогда как в дореволюционной речи «кулак» обозначал богатого и процветающего фермера. Между тем в советском разговорном контексте кулак приобрел новый смысл враг. Трудно понять без дополнительных комментариев, что М. Булгаков с иронией относится к назидательной и принудительной системе государства, которая привела не только к искажениям значений слов, но и к деформации русского языка. Иван не понимает, что слово кулак когда-то имело положительное значение, потому что он помнит его только из пропагандистских лозунгов. Как и в предыдущем случае, перевод должен иллюстрировать намерение Ивана оскорбить друга, расспрашивая о его пролетарском происхождении и используя слово с явно отрицательной коннотацией.
Еще одна проблема, которой в должной степени переводчики не уделили внимания, - это производная уменьшительная форма кулачок, используемая во второй части заявления Ивана [7, с. 119], она несет в себе очень четкое уничижительное значение, которое необходимо отразить. «Psychologically, a typical little kulak» [2, с. 90] Р. Пивер и Л. Волохонски указали на уменьшительную форму с модифицирующими прилагательными «маленький» [2], в то время как М. Гленни проигнорировал эту проблему «A typical kulak mentality» [1, с. 36].
Непосредственное использование стратегии транслитерации происходит при переводе названия напитка, Абрау-Дюрсо, (известное советское шампанское), но М. Гленни использует стратегию адаптации: «Taking off his white overall, the professor glanced at the place on the desk where Andrei Fokich had left the three ten-rouble notes and saw that there were no longer any banknotes there, but three old champagne bottle labels instead», упуская название шампанского, оставляя только «бутылка шампанского» [1, с. 111]. Удивительно, но в переводе Р. Пивера и Л. Волохон-ски эта лексическая единица неправильно модифицирована с добавлением слова «вино»: «As he fell, he kicked another stool in front of him with his foot, and from it spilled a full cup of red wine on his trousers» [2, с. 227].
Как показано в следующем примере, транслитерация или полутранслитерация не всегда гарантируют успешное употребление слова. Так, понятие пилатчина [7, с. 224] (презрительное описание работы Мастера одним из критиков), используемый Мастером, когда он говорил о негативных отзывах, которые он получал от критиков после публикации своего романа о Понтии
Пилате, был полутранслитерирован переводчиками как «пила-тизм»: «A day or two later another article appeared in a different paper signed by Mstislav Lavrovich, in which the writer suggested striking and striking hard at all this pilatism and religiosity which I was trying to drag (that damned word again!) into print» [1, с. 75], «Two days later in another newspaper, over the signature of Mstislav Lavrovich, appeared another article, in which its author recommended striking, and striking hard, at Pilatism and at the icon-dauber who had ventured to foist it (again that accursed word!) into print» [2, с. 165]. Тем не менее, ни в одном из переводов нет внетекстового комментария. Проблема в том, что англоязычный читатель, скорее всего, не знает о процессе формирования слова в бывшем Советском Союзе, где суффикс -чин обычно придавал отрицательную коннотацию. Английский же суффикс -изм, подразумевающий состояние, систему доктрин, не несет в себе негативной коннотации, связанной с оригинальным словом.
Таким образом, при переводе сюжета М. Гленни минимизировал авторский замысел романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита», чем более современный перевод, предлагая понятное и доступное прочтение содержание произведения англоязычной аудиторией, но при этом текст романа полностью утрачивает зарубежный «дух». Включение элементов иностранного
Библиографический список
языка иллюстрирует, как Р Пивер и Л. Волохонски успешно подчеркнули зарубежный характер исходного текста.
Денотативный смысл обычно хорошо передается в обоих переводах, хотя версия М. Гленни демонстрирует больше контекстных отклонений от оригинала. Советизмы в какой-то степени потеряли смысл в переводе М. Гленни, и поэтому полученный текст получается лингвистически не точным и менее информативным. Английских читателей знакомят с особенностями той эпохи, но, прочитав роман, едва ли можно что-то конкретно узнать из истории того времени. Все данные свидетельствуют о том, что М. Гленни считал советизмы слишком сложными для английских читателей, незнакомых с советской эпохой, и решил избежать «перегрузки» перевода сносками и пояснениями. Вероятно, это была мотивация, лежащая в основе его полного уклонения от одного из самых интересных аспектов стиля М. А. Булгакова. М. Гленни отметил, что основной проблемой перевода советиз-мов является недостаток в языке дополнительных средств.
В переводе же Р. Пивера и Л. Волохонски коннотативное значение советизмов частично сохраняется за счет использования стратегий форенизации и внутри- и внетекстовых комментариев, которых в языке оказалось достаточно для их адекватного восприятия.
1. Glenny M. Mikhail Bulgakov. The Master and Margarita. Translated from the Russian language by Michael Glenny. London: Collins and Harvill Press, 1967.
2. Pevear R., Volokhonsky L. Mikhail Bulgakov. The Master and Margarita. Translated from the Russian language by Richard Pevear and Larissa Volokhonsky. PENGUIN BOOKS, 1997.
3. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. Москва: Просвещение, 1972.
4. Пихурова А.А. Семантическая судьба советизмов-прилагательных в русском языке XX века. Русский язык: исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка: 143-144. Available at: www.philol.msu.ru/~rlc2007/ abstracts/?sectionid=4
5. Влахов С., Сидер Ф. Непереводимое в переводе. Москва: Международные отношения, 1980.
6. Вине Ж.-П., Дарбельне Ж. Технические способы перевода. Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. Москва, 1978: 157 - 167.
7. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. Санкт-Петербург: Азбука-классика. 2005.
References
1. Glenny M. Mikhail Bulgakov. The Master and Margarita. Translated from the Russian language by Michael Glenny. London: Collins and Harvill Press, 1967.
2. Pevear R., Volokhonsky L. Mikhail Bulgakov. The Master and Margarita. Translated from the Russian language by Richard Pevear and Larissa Volokhonsky. PENGUIN BOOKS, 1997.
3. Shanskij N.M. Leksikologiya sovremennogo russkogo yazyka. Moskva: Prosveschenie, 1972.
4. Pihurova A.A. Semanticheskaya sud'ba sovetizmov-prilagatel'nyh v russkom yazyke XX veka. Russkij yazyk: istoricheskie sud'by i sovremennost': III Mezhdunarodnyj kongress issledovatelej russkogo yazyka: 143-144. Available at: www.philol.msu.ru/~rlc2007/ abstracts/?sectionid=4
5. Vlahov S., Sider F. Neperevodimoe vperevode. Moskva: Mezhdunarodnye otnosheniya, 1980.
6. Vine Zh.-P., Darbel'ne Zh. Tehnicheskie sposoby perevoda. Voprosy teoriiperevoda vzarubezhnojlingvistike. Moskva, 1978: 157 - 167.
7. Bulgakov M.A. Master i Margarita. Sankt-Peterburg: Azbuka-klassika. 2005.
Статья поступила в редакцию 23.07.18
УДК 811.352.3
Tuguz G.T., Oand. of Sciences (Philology), leading researcher, ARIGI Language Department n.a. T.M. Kerashev
(Maikop, Russia), E-mail: tuguz.71@mail.ru
THE RICHNESS OF THE CIRCASSIAN NART EPIC PHRASEOLOGY. The article deals with some phraseological units that occur in different cycles of the Nart epic of the Adygs, which are a kind of expression of the artistic consciousness of the Adyghe people, which are little-studied in the modern Adyghe language. The scientific interest consists in the analysis of some features of lexical units functioning in the composition of phraseological units, denoting intellectual, physical, physiological, psychological state of a person. To achieve this goal, the authors use semantic, translation, statistical analysis. The results of the study expand and deepen the understanding of phraseological units in the Adyghe language, their place in the language and features of their functioning in speech. The practical significance of the study is the possibility of using its results in lecture courses on the modern Adyghe language, the preparation of textbooks and phraseological dictionaries. It is concluded that the widespread use of phraseological units in the Nart epos as artistic and stylistic means testifies to the richness of the Adyghe language by phraseological units that need to be studied and systematized.
Key words: language, analysis, Nart epic, phraseological units, speech, polysemy, text, words, linguistics.
Г.Т. Тугуз, канд. филол. наук, ведущий научный сотрудник отдела языка Адыгейский республиканский институт
гуманитарных исследований имени Т.М. Керашева, г. Майкоп, E-mail: tuguz.71@mail.ru
БОГАТСТВО АДЫГСКОГО НАРТСКОГО ЭПОСА ФРАЗЕОЛОГИЗМАМИ
В статье рассмотрены некоторые фразеологические единицы, встречающиеся в разных циклах нартского эпоса адыгов, которые являются своеобразной формой выражения художественного сознания адыгского народа, являющиеся в современном адыгейском языке малоизученными. Научный интерес заключается в анализе некоторых особенностей функционирования лексических единиц в составе фразеологизмов, обозначающих интеллектуальное, физическое, физиологическое,
