CC BY
14
УДК[ 94:352](470.6)"1918/20" ББК 63.3(235.7)612-33 Б 28
А.М. Батчаева,
Карачаево-Черкесский государственный университет имени УД. Алиева, г. Карачаевск, Россия, e-mail: [email protected]
ТРАНСФОРМАЦИЯ СИСТЕМЫ МЕСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ В ГОРСКИХ СЕЛЕНИЯХ КАРАЧАЯ И ЧЕРКЕСИИ В ПЕРИОД ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (МАРТ 1918 - НОЯБРЬ 1920 ГГ.)
(Рецензирована)
Аннотация. Статья посвящена процессу трансформации системы местного управления в горских селениях Верхней Кубани (на территории современной Карачаево-Черкесии в период Гражданской войны (март 1918 - ноябрь 1920 гг.). В статье рассмотрены основные этапы данных преобразований в регионе: организация Советов депутатов после утверждения советской власти (март 1918 г.), возрождение белой администрацией имперских институтов управления с отдельными элементами, введенными в период буржуазной демократии (сентябрь 1918 г.), создание революционных комитетов после вторичного установления советской власти (март 1920 г.), функционирование местной администрации в период антисоветского восстания (сентябрь-октябрь 1920 г.). Отдельного внимания заслуживают проблемы обеспечения правопорядка органами местной и советской власти на территории региона, а также средства политической пропаганды, которые использовались белогвардейской и советской администрациями в горных селениях Карачая и Черкесии. Делается вывод о том, что окончательное установление советской власти на территории современной Карачаево-Черкесии после протест-ных событий октября-ноября 1920 г. произошло мирным путем и поставило перед регионом новые социально-политические и хозяйственно-экономические задачи.
Ключевые слова: Карачай и Черкесия, Верхняя Кубань, Баталпашинский отдел, революция, Гражданская война, сельская администрация, старшины, революционные комитеты, советская власть, белая администрация, восстание, Красная армия, автономия.
A.M. Batchaeva,
U.D. Aliev Karachay-Cherkess State University, Karachaevsk, Russia, e-mail: [email protected]
TRANSFORMATION OF THE LOCAL GOVERNMENT SYSTEM IN THE KARACHAY AND CHERKESSIA MOUNTAIN SETTLEMENTS DURING THE CIVIL WAR (MARCH 1918 - NOVEMBER 1920)
Abstract. The article is devoted to the process of transforming the system of local government in the mountain settlements of the Upper Kuban (on the territory of modern Karachay-Cherkessia) during the civil war (March 1918 - November 1920). The article considers the main stages of these transformations in the region: the organization of Councils of Workers' Deputies after the approval of Soviet power (March 1918), the revival by the white administration of imperial management
institutions with separate elements introduced during the period of bourgeois democracy (September 1918), the creation of revolutionary committees after the secondary establishment of Soviet power (March 1920), the functioning of local administration during the anti-Soviet uprising (September-October 1920). The problems of law enforcement by local and Soviet authorities in the region, as well as the means of political propaganda used by the White Guard and Soviet administrations in the mountain settlements of Karachay and Cherkessia deserve special attention. It is concluded that the final establishment of Soviet power in the territory of modern Karachay-Cherkessia after the protest events of October-November 1920 took place peacefully and set new socio-political and economic tasks for the region.
Keywords: Karachay and Cherkessia, Upper Kuban, Batalpashinsky Department, revolution, civil war, rural administration, foremen, revolutionary committees, Soviet power, white administration, uprising, Red Army, autonomy.
Начало Гражданской войне на территории Баталпашинского отдела Кубанской области (основа территории современной Карачаево-Черкесии) положили события, произошедшие в феврале 1918 г. в ст. Баталпашинской. Тогда в ходе съезда представителей населенных пунктов отдела радикальной части делегатов удалось склонить на свою сторону большинство участников собрания. 7 (20) февраля съезд выразил недоверие атаману отдела и высказался за установление советской власти. Было принято решение признать в качестве центрального органа власти - Совет Народных комиссаров и регионального - Кубанский облисполком [1; 57].
Несмотря на то, что в тот же день власть в отделе была восстановлена, руководству отдела не удалось сохранить контроль над ситуацией. В течение февраля-марта 1918 г. революционерам удалось создать значительные военные силы (в числе которых были и несколько десятков горцев) и нанести поражение казачьим полкам. 15 марта центр отдела - ст. Баталпашинская была занята красными частями, а к концу марта советская власть была установлена на всей территории отдела [2; 32].
После установления относительной стабильности в Баталпашин-ском отделе местные органы советской власти перешли к ликвидации прежнего государственного аппарата и созданию нового. Делившие властные полномочия Временный
отдельский исполком и военно-революционный комитет посылали своих уполномоченных во все населенные пункты, где проводили спешные выборы местных советов из представителей бедноты и формировали вооруженные отряды для борьбы с оппозицией.
Подобные мероприятия проходили как в среде русско-казачьего, так и горского населения. Организацией Советов в зеленчукских аулах занимались Д. Гутякулов, А. Калмыков, А. Дзыба, К. Чапаров, М. Сангли-баев. В Карачай был командирован Т. Алиев, который совместно с С. Халиловым, Н. Токовым, А. Ад-жиевым формировал новые органы управления в селениях [3; 138].
Были проведены выборы в Советы депутатов, которые в свою очередь выдвигали председателей. В некоторых изданиях сообщается об образовании революционных комитетов (ревкомов) [4; 168], однако, судя по имеющимся документальным источникам и исследованиям, посвященным тому времени [1], такое утверждение ошибочно.
Как впоследствии отмечал У.Д. Алиев, органы власти Кара-чая в целом действовали «под руководством группы интеллигентов-эсеров» [4; 169]. Это положение, по нашему мнению, можно распространить и на аулы зеленчук-ских горцев (Черкесию). Ведь на тот момент именно эсеры пользовались наибольшими симпатиями горского населения, и неслучайно
большинство горской политической элиты было именно представителями этой партии. Среди них - педагоги И. Хубиев, Р. Куатов, К. Чапаров; выпускники Кубанской военно-фельдшерской школы Х. Эркенов и Б. Чеккуев, М. Лоов.
Большим авторитетом, несмотря на смену политического строя, по-прежнему пользовались и представители дореволюционной элиты - духовенство, аристократия, зажиточные горцы. Неслучайно в созданные к середине мая 1918 г. во всех населенных пунктах Кубанского Карачая и Черкесии аульские (сельские) Советы, по мнению сторонников советской власти, «нередко проникали кулацко-мулль-ские элементы» [5; 21-22]. По большей части председателями Советов в горских селениях стали бывшие старшины или комиссары временного правительства. Так, председателем ревкома с. Мара стал бывший комиссар, а впоследствии старшина селения К. Чагаров [6; 44].
Говоря о функциях сельской администрации в первый советский период (март-август 1918 г.), следует отметить, что они были обусловлены сложившейся ситуацией противостояния с набиравшим силу белым движением.
Бывший военный комиссар Ба-талпашинского отдела Г. Понома-ренко в своих мемуарах упоминает о том, что в населенных пунктах в 1918 г. создавались аульные военные комиссариаты («аульные военкоматы») [7; 3]. Это свидетельствует о том, что на уровне сельской административной системы функционировали структуры, призванные решать задачи военно-мобилизационного плана. Ограниченность источников не позволяет определить правовую основу, объем полномочий аульных военкоматов, их взаимоотношений с аулсоветами. Очевидно, напрямую аульные военкоматы подчинялись Баталпа-шинскому отдельскому военкомату, но в их формировании, видимо,
непосредственное участие принимали и аулсоветы.
Естественно, что сельские администрации, согласно директивам из центра, пытались проводить в жизнь и основополагающие мероприятия экономического характера. В частности, были предприняты попытки ликвидации помещичьего землевладения, социализации земли и уравнительного распределения [8; 35-36]. Однако если в крестьянских селах они шли практически без осложнений, то в горских селениях и аулах, а также в казачьих станицах, они вызвали лишь усиление социальной напряженности.
Восстановление других сфер экономики практически не коснулось горцев, так как вся их продукция поступала на нужды частей Красной армии.
В течение пяти месяцев своего правления органам советской власти так и не удалось добиться поддержки горского населения, которое предпочло по большей части сохранить нейтралитет во время наступления войск А.Г. Шкуро. В результате этого 18 сентября 1918 г. ст. Баталпашинская была занята белыми, а в течение сентября большая часть отдела также была взята ими под контроль [1; 93-94].
С установлением белогвардейской администрации новые региональные руководители также практически сразу поставили перед местными властями задачи военно-мобилизационного характера. Аульные администрации Карачая и горцев Зеленчуков должны были в форсированном порядке провести мобилизацию и выставить деникин-скому командованию четыре конных полка (3-й и 4-й Черкесский и 1-й и 2-й Карачаевский). В селеньях формировались военные комиссии, которые, помимо самого набора всадников, были призваны решать вопросы с их обмундированием и снаряжением [9; 57].
Следует отметить, что горцы прохладно относились к вовлечению их
в разгоравшуюся войну. За исключением добровольцев, которых как в Карачае, так и в Черкесии набралось немного, большая их часть избегала мобилизации, при покрывательстве местных старшин.
В этой ситуации отдельские власти установили (под страхом высылки провинившихся семей и смертной казни должностных лиц, допускающих халатность) для аульных администраций норму призыва: от каждой семьи - по одному всаднику с оружием и снаряжением. Местные власти должны были арестовывать и отправлять в управление участком не только лиц, уклоняющихся от мобилизации, но и каждого боеспособного горца, который находился в селении без документа от аульной военной комиссии [10; 24].
Местная администрация также должна была проводить реквизиции скота для нужд Белой армии, но местные жители, во избежание этого, перегоняли свой скот в соседние районы Южного Кавказа. В целях воспрепятствования этому аульные власти должны были (под угрозой повешения) принимать соответствующие меры, однако по большей части эти указания игнорировались [10; 31].
Осознавая, что нагрузки военного характера тяжелы и зачастую непосильны для горцев, аульные старшины уклонялись от их проведения в жизнь. В связи с этим уже в первые месяцы правления белых стали применяться административные меры против старшин, не желавших исполнять военно-мобилизационные наряды Белой армии. Они подвергались краткосрочному аресту, а при дальнейшем отсутствии рвения в этом направлении - смещались со своего поста [10; 34]. Однако качественного изменения в плане эффективности функционирования местных властей эти меры не приносили.
В целом можно сказать, что аульные администрации как наиболее близкий к населению уровень власти отражали общий настрой горцев,
стремившихся дистанцироваться от междоусобиц того времени.
Уже к осени 1919 г. кризис белогвардейской администрации стал свершившимся фактом. Ей отказывалось подчиняться даже казачье население Верхней Кубани, не говоря уже о горцах. Руководившие горскими районами М. Кочкаров - начальник 5-го (Карачай) и А. Ад-жиев - 4-го (Черкесия) участков, вынужденные транслировать приказания вышестоящего руководства, не могли добиться от подчиненных им старшин выполнения практически любых требований [10; 36].
К началу весны 1920 г. крах белого движения стал очевиден. 22 марта 1920 г. части Красной 12-й кавалерийской дивизии заняли центр отдела - ст. Баталпашинскую, а к концу марта белая администрация была ликвидирована во всех населенных пунктах отдела [11; 139].
Пытаясь заручиться поддержкой горского населения, местные органы советской власти, в лице Баталпашинского отдельского ревкома, уже 27 марта организовали временный Горский ревком в составе карачаевца А. Кочкарова, адыга А. Калмыкова и ногайца С. Джели-кова. Создание ревкома было поддержано Реввоенсоветом Х армии, части которой заняли отдел [12; 32].
В течение последующих двух недель члены Горского ревкома, совместно с представителями от-дельского ревкома и РВС Х армии, провели встречи с мусульманским населением отдела. Во всех крупных горских селениях были проведены митинги, на которых проводилась активная агитационно-пропагандистская работа. Одновременно велась и практическая деятельность по формированию местных органов власти. Уже к концу апреля 1920 г. были созданы ревкомы во всех горских населенных пунктах Баталпа-шинского отдела [1; 149]. Отметим, что, учитывая сложность ситуации (наличие на территории Верхней Кубани отрядов вооруженной
оппозиции), организовывались
именно ревкомы - как чрезвычайные органы власти. Назначаемые политорганами армейских частей, занявших регион, председатели ревкомов обладали большими полномочиями, чем председатели Советов, избранные весной 1918 г.
Согласно указаниям политотдела Х армии, председатель ревкома селения мог назначать членов ревкома «по своему усмотрению» и пользовался этим правом «в полном объеме». Естественно, что кандидаты должны были быть из числа «людей опытных, честных и вполне соответствующих своему назначению». Отметим, что гражданин, назначенный на должность в местном ревкоме, не мог самовольно оставить свой пост. В инструкции председателю одного из сельских ревкомов политработник Х армии С. Гамза писал: «Избранные и назначенные Вами на должности лица отнюдь не вправе отказаться от службы, в случае отказа арестовать и представить в отдельский ревком для привлечения к ответственности» [13; 33-33 об.].
Подобная жесткость объясняется, на наш взгляд, кадровым дефицитом, а также отсутствием желания местного населения участвовать в работе органов новой власти.
Характерным явлением данного периода было функционирование шариатских судов, как общенародного, так и в каждом селении. Пытаясь заручиться поддержкой местного населения, исповедующего ислам, органы советской власти не только допускали их существование, но и относили членов данных судов к числу должностных лиц сельской администрации [13; 41-41 об.].
В последующие 3-4 месяца местные органы управления должны были проводить в жизнь основные мероприятия советской власти, обеспечивая их поддержку со стороны горского населения. Однако уже к середине лета 1920 г. стало очевидно, что политика, как региональных,
так и отдельских властей, отнюдь не отвечает интересам горцев.
Уже с первых дней установления советской власти в Баталпашинском отделе широкое развитие получил целый ряд негативных явлений. Это и произвол со стороны работников власти, и беспричинные аресты и расстрелы горцев органами госбезопасности, и слабость отдельских органов правопорядка, неспособных бороться с преступностью, и реквизиции, а зачастую - и мародерство, со стороны воинских частей. Затягивалось решение аграрного вопроса, не проводилось обещанных мер по социально-экономической поддержке горского населения, при том что продразверстка должна была выполняться в полной мере [14; 28].
Все эти факторы способствовали тому, что протестные настроения в среде горцев Верхней Кубани распространялись с каждым днем. Еще более радикально было настроено казачество, с которым, в отличие от горцев, советская власть даже не собиралась заигрывать.
Вот почему уже в июне 1920 г. казачьи станицы Баталпашинского отдела охватило антисоветское восстание под руководством М.А. Фо-стикова, которое к середине июля привело к утрате официальными властями контроля над внушительной частью территории. Вплоть до конца лета 1920 г. горцы старались избежать открытого выступления против советской власти, соблюдая нейтралитет [14; 29].
Однако рейд красноармейского отряда во главе с особоуполномоченным РВС 9-й армии Н. Черему-хиным и председателем отдельского ревкома А. Метелевым в Карачай в конце августа 1920 г. стал поводом для антибольшевистского выступления, в котором участвовали практически все карачаевские селения, с. Георгиевско-Осетиновское, а также отдельные отряды из аулов абазин, адыгов, ногайцев.
Провокационная риторика Че-ремухина, убеждавшего горцев
участвовать в уничтожении ст. Кар-доникской и с. Георгиевско-Осети-новского, беспричинные расстрелы, оскорбления старейшин и духовенства вызвали взрыв возмущения среди населения Карачая. 1 сентября 1920 г. горский конный отряд нанес удар по отряду Черемухина, который, потеряв две трети своей численности, был вынужден отступить по направлению к ст. Баталпа-шинской [8; 117-118].
Ликвидация красноармейского отряда ознаменовала собой открытое восстание в Карачае. Советские органы власти, организованные весной 1920 г., были распущены, и началось выстраивание новой системы управления.
Уже в течение первой недели состоялось два Чрезвычайных съезда карачаевского народа. Первый из них (3 сентября в с. Учкулан) постановил организовать народное ополчение для участия в боях с частями Красной армии. Главным итогом второго съезда (7 сентября в с. Верхняя Мара) стало избрание высшего органа власти в регионе, получившего наименование «Верховный Совет Обороны Карачая» (ВСОК). Согласно архивным документам, в состав ВСОКа, который возглавил председатель Токал-хаджи Каракетов (с. Карт Джурт), вошло еще 15 человек, представившие все селения Карачая [15; 29-30].
Наряду с организацией народного ополчения, ВСОК занимался и восстановлением досоветской системы местного управления. Характерным отличием органов управления этого периода стало внесение в официальный документооборот национальной терминологии. Так, секретарь именовался «джазыуучу», старшина - «олий» и т.д. Во многом это было обусловлено тем, что данное выступление, будучи антисоветским по своему характеру, имело национально-религиозную окраску [4; 183].
В течение двух недель были проведены выборы старшин и других
должностных лиц. Были восстановлены и должности доверенных, которые представляли населенные пункты на различных собраниях общенационального масштаба.
Находившееся под полным контролем Красной армии карачаевское селение Ташкепюр, так же как и все абазинские, адыгские и ногайские селения, естественно, сохраняли советскую систему управления, главным элементом которой, в связи со сложностью ситуации, по-прежнему были ревкомы, назначаемые руководством региона.
Задачами сельских органов власти Карачая в период восстания (сентябрь-октябрь), естественно, были проведение мобилизации и организация поставок продовольствия воинским частям, число которых значительно увеличилось за счет примкнувших казачьих и горских отрядов.
Обострение социально-экономического кризиса во многом обусловило стремление горского населения Верхней Кубани к мирному разрешению военного конфликта. К такому же решению склонялось и советско-партийное руководство региона, проводившее широкомасштабную агитацию в данном направлении. В результате многочисленных консультаций и переговоров 27 октября в ст. Красногорской состоялась встреча карачаевской делегации (в составе 28 человек) и командования частей Красной армии [16; 44-49].
Главным результатом встречи стало подписание мирного договора, в результате которого Карачай признал советскую власть, а Красная армия и советская власть отказывались от проведений репрессивных акций по отношению к восставшим, обещали предоставление карачаевцам автономии и разрешение накопившихся социально-экономических проблем [16; 43].
Часть из этих обязательств была выполнена сразу же. На съезде народов Терской области во Владикавказе 17-19 ноября 1920 г. Карачай в
качестве национального округа вошел в состав Горской АССР, создание которой Постановлением ВЦИК от 20 января 1921 г. было официально закреплено [4; 189-190].
Восстановление советской власти, естественно, привело к очередным переменам в системе местного управления горскими селениями, в которых вновь были назначены ревкомы из числа наиболее подготовленных сельчан.
С этого момента основные элементы местного управления в горских селениях, несмотря на отдельные изменения, оставались неизменными.
Проведенное исследование позволяет сформулировать ряд выводов.
Прежде всего, следует отметить, что система местного управления в горских селениях Верхней Кубани подчинялась общим тенденциям, характерным для Российского государства в период Гражданской войны. Изменения в ее структуре, задачах и функциях местной администрации были обусловлены политическим режимом, контролировавшим означенную территорию на том или ином этапе изучаемого исторического периода.
Начало гражданского противостояния и приход сторонников большевиков к власти в регионе весной 1918 г. привело к организации новых органов управления. Ими стали Советы депутатов, избираемые жителями селений, из среды которых выдвигался председатель. Однако если в селах и казачьих станицах членами Советов стали в основном сельские пролетарии, то в горских селениях власть осталась в руках элиты, выдвинувшейся в дореволюционный период.
В сентябре 1918 г. власть на Верхней Кубани перешла в руки белой администрации, которая, следуя заявленному курсу, начала воссоздавать основные элементы имперской системы местного управления. Однако подобная тактика вызвала сопротивление со стороны горской элиты, вследствие чего были сохранены и
отдельные институты, введенные после Февральской революции.
Вторичное утверждение советской власти, обусловленное взятием территории региона под контроль Красной армии в конце марта 1920 г., ознаменовалось созданием чрезвычайных органов власти - революционных комитетом (ревкомов). Их председатели обладали расширенными полномочиями, однако их инициатива сковывалась произволом силовых органов и воинских частей Красной армии.
Вызванное целым комплексом причин социально-экономического и политического характера антисоветское восстание в Карачае на два месяца (сентябрь-октябрь 1920 г.) упразднило органы власти, созданные весной. Оно ознаменовалось воссозданием местных администраций образца правления белых. Характерной особенностью данного, кратковременного, периода стало использование в официальном делопроизводстве родного языка.
Урегулирование восстания мирным путем в конце октября 1920 г. привело к восстановлению советской власти в Карачае и окончанию Гражданской войны на территории современной Карачаево-Черкесии.
Говоря о функциях местных органов власти в регионе в период Гражданской войны, следует признать, что в целом они были подчинены сложившейся ситуации военного противостояния. Советские и, в гораздо большей степени, белые органы власти должны были проводить мобилизацию горцев в свои части. Наряду с этим, руководители на местах должны были обеспечивать поставки лошадей, скота, продовольствия, обмундирования для нужд Красной и Белой армий.
Решение социально-экономических проблем горских селений, развитие социокультурной сферы находились на периферии интересов обоих противоборствующих сторон. Именно этим объясняется сравнительная легкость смены режимов в
регионе, которые так и не смогли заручиться серьезной поддержкой горского населения. Более того, именно недовольство горского населения вызвало мощное восстание, ликвидировавшее советскую власть на территории Карачая на два месяца
(сентябрь-октябрь 1920 г.). Его разрешение путем мирных переговоров ознаменовало собой воссоздание советской системы местного управления, перед которой, после завершения Гражданской войны, встали новые задачи.
Примечания:
1. Лайпанов К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкесии (Борьба большевиков за власть Советов). Черкесск: Ставроп. кн. изд-во, Карачаево-Черкес. отд., 1971. 192 с.
2. Карачаево-Черкесия за полвека: сб. статей / отв. ред. У.Е. Темиров. Черкесск: Ставроп. кн. изд-во, Карачаево-Черкес. отд., 1972. 194 с.
3. Напсо Д.А., Чекменев С.В. Надежда и доверие. Из истории дружественных связей народов Карачаево-Черкесии с русским народом. Черкесск: Стелла, 1993. 320 с.
4. Алиев У.Д. Карачай (Карачаевская автономная область). Черкесск: Пул, 1991. 320 с.
5. Архив Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований. Ф. 9. Оп. 9. Д. 25.
6. Государственный архив Карачаево-Черкесской Республики (ГА КЧР). Ф. Р-307. Оп. 2. Д. 349.
7. Архив Карачаево-Черкесского государственного историко-культурного и природного заповедника им. М.О. Байчоровой. Ф. 1. Д. 3.
8. Центр документации новейшей истории Государственного архива Карачаево-Черкесской республики (ЦДНИ ГА КЧР). Ф. П-45. Оп. 1. Д. 46.
9. Очерки истории Карачаево-Черкесии: в 2 т. Т. 2: Советский период / отв. ред. Р.Х. Джанибекова. Черкесск: Ставроп. кн. изд-во, Карачаево-Черкес. отд., 1972. 448 с.
10. ГА КЧР. Ф. Р-40. Оп. 1. Д. 1.
11. Тебуев Р.С., Хатуев Р.Т. Очерки истории карачаево-балкарцев. М.; Ставрополь: Илекса: Ставропольсервисшкола, 2002. 223 с.
12. Бугай Н.Ф. Революционные комитеты Ставрополья. Черкесск: Ставроп. кн. изд-во, Карачаево-Черкес. отд., 1978. 103 с.
13. ГА КЧР. Ф. Р-40. Оп. 1. Д. 2.
14. Гайнулин А.Ю. Восстание горцев Верхней Кубани осенью 1920 г. // Научные проблемы гуманитарных исследований. 2011. № 6. С. 26-32.
15. Центр документации новейшей истории Государственного архива Карачаево-Черкесской республики (ЦДНИ ГА КЧР). Ф. П-1. Оп. 14. Д. 26.
16. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 192. Оп. 1. Д. 143.
References:
1. Laypanov K.T. October in Karachay-Cherkessia (The struggle of the Bolsheviks for the Soviet power). Cherkessk: Stavrop. publishing house, Karachay-Cherkess. Dep., 1971. 192 pp.
2. Karachay-Cherkessia for half a century: collection of articles / executive ed. by U.E. Temirov. Cherkessk: Stavrop. publishing house, Karachay-Cherkess. Dep., 1972. 194 pp.
3. Napso D.A., Chekmenev S.V. Hope and trust. From the history of friendly relations of the peoples of Karachay-Cherkessia with the Russian people. Cherkessk: Stella, 1993. 320 pp.
4. Aliev U.D. Karachay (Karachay Autonomous Region). Cherkessk: Pool, 1991. 320 pp.
5. Archive of the Karachay-Cherkess Institute for Humanitarian Research. F. 9. Op. 9. D. 25.
6. State Archives of the Karachay-Cherkess Republic (GA KChR). F. R-307. Op. 2. D. 349.
7. Archive of the Karachay-Cherkess State Historical, Cultural and Natural Reserve named after M.O. Baychorova. F. 1. D. 3.
8. Center for Documentation of Contemporary History of the State Archives of the Karachay-Cherkess Republic (TsDNI GA KChR). F. P-45. Op. 1. D. 46.
9. Essays on the history of Karachay-Cherkessia: in 2 volumes. Vol. 2: The Soviet period / executive ed. by R.Kh. Dzhanibekova. Cherkessk: Stavrop. publishing house, Karachay-Cherkess. Dep., 1972. 448 pp.
10. GA KChR. F. P-40. Op. 1. D.1.
11. Tebuev R.S., Khatuev R.T. Essays on the history of the Karachai-Balkarians. M.; Stavropol: Ileksa: Stavropolservice School, 2002. 223 pp.
12. Bugay N.F. Revolutionary committees of the Stavropol region. Cherkessk: Stavrop. publishing house, Karachay-Cherkess. Dep., 1978. 103 pp.
13. GA KChR. F. P-40. Op. 1. D. 2.
14. Gaynulin A.Yu. Uprising of the mountaineers of the Upper Kuban in the autumn of 1920 // Scientific problems of humanitarian research. 2011. No. 6. P. 26-32.
15. Center for Documentation of Contemporary History of the State Archives of the Karachay-Cherkess Republic (TsDNI GA KChR). F. P-1. Op. 14. D. 26.
16. Russian State Military Archives (RGVA). F. 192. Op. 1. D. 143.
