CC BY
71
Однако идеалы социалистической революции живы в народе и они восторжествуют, как восторжествовал в свое время капитализм. Его появления также когда-то оценивалось не иначе, как случайное. Ему, чтобы взойти на свой пьедестал также потребовалось пережить череду гражданских войн, временные откаты, буйное "сведение счетов" контрреволюции с восставшими. Так, первая буржуазная революция - Нидерландская - продолжалась 43 года, Английская - 47 лет, Французская - 5 лет; но чтобы довести последнюю до конца, потребовалось еще три революции: 1830,1848,1871 г.
.. Да, мы действительно нуждаемся в серьезном, глубоком анализе тех исторических событий, в преодолении многих устоявшихся стереотипов. Но именно в преодолении, переосмыслении, а не в огульном перечеркивании в угоду конъюнктурным поветриям всего, что связано с КПСС и 70-летней историей Советского Союза, представляя ту пору как сплошную цепь случайностей и трагических ошибок. Как же все-таки так можно! Это же наша история, история нашей Родины! Ведь не бьют себя в грудь американцы и не проклинают своих предков, которые в ходе революции (1775-1783) уничтожили более 500 тыс. человек, огнем и железом разметали прочь або-
ригенов со своих насиженных мест, расчищая путь буржуазии к власти. А полистайте страницы истории Французской революции, которая и поныне носит приставку "Великая". Хотя в ходе революции лишь под нож гильотины легло около 17 тыс. человек; Франция в той революции потеряла примерно 40% своего наиболее жизнеспособного населения. Однако французский народ не юродствует над своей историей, сознательно оставляя в шкафах прошлого то, что в глазах публики выглядит непривлекательно. Недаром и два столетия спустя после революции примерно половина опрошенных французов полагает, что они приняли бы в ней активное участие, если бы жили в то время.
. ..Да, нам очень нужна историческая правда, но именно правда - во всей ее полноте, сложности и противоречивости, а не подмена одной лжи другой, не переход от одного типа утаивания и извращений к другому, обновленному и перекрашенному в "демократические" тона.
ПОЛКАНОВ Владимир Данилович - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой "Отечественная история" ОмГТУ.
В.П. ПЛОСКОНОСОВА
Омский государственный технический университет
ТРАНСФОРМАЦИЯ ПРАВЯЩЕЙ ЭЛИТЫ И РЕФОРМИРОВАНИЕ удк зо1.9 РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА_
В СТАТЬЕ РАССМАТРИВАЮТСЯ ПРОЦЕССЫ ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИЙСКОЙ ПРАВЯЩЕЙ ЭЛИТЫ, АНАЛИЗИРУЮТСЯ ОСОБЕННОСТИ РЕФОРМИРОВАНИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД.
Термин «трансформация», образованный от латинского «transformare» и означающий «изменять, преобразовать, превращать», стал широко использоваться, в гуманитарных науках с 50-60 гг. для описания глубоких и масштабных изменений социального порядка, складывающего на протяжении многихдесятилетий. Возникают новые подходы для интерпретации сложных процессов перехода общества от одного качественного состояния к другому.
Системная трансформация общества выступает как переходный процесс становления нового социального порядка и характеризует взаимодействие двух тенденций в социальном развитии, вызванных одновременным снижением роли старых социальных связей и утверждением новых. При этом изменения проявляются в латентном и открытом существовании старых и новых форм социального бытия. Системной трансформации общества свойственен ряд признаков, характеризующих особенности жизнедеятельности и взаимодействия макросоциальных групп. Во-первых, происходит резкая динаминапизация социальных процессов, преобладание изменчивости над устойчивостью социальной организации. В связи с этим усиливается борьба между мнениями по поводу темпов и продолжению реформ между «радикалами» и «консерваторами». Во-вторых, нарастание неустойчивости и неравномерности в развитии общества находят свое закономерное выражение в высокой чувствительности социальной динамики, когда незначительный импульс может вызвать цепную реакцию и привести к неожиданным последствиям. В-третьих, смена социального порядка приводит к
изменениям механизма реализации причинно-следственных связей. В старых детерминациях возникают сбои, так как прежние способы жизнедеятельности уже не дают желаемых и ожидаемых результатов, а новые способы еще находятся в стадии становления, не отработаны и не выявлены. В-четвертых, рост социальной напряженности, противоречий и конфликтов в обществе из-за значительного несовпадения интересов и изменения социально-классовой структуры и позиций макросоциальных групп и элит способствует обострению борьбы социальных сил и трудному поиску социально приемлемых стратегий развития общества. В-пятых, повышается альтернативность и многовариантность социального развития в результате того, что в этот переходный период происходит апробация разных вариантов развития новых социально-технологических укладов и их формы взаимодействия с прежними укладами.
Развитие модернизационных процессов во многом определяется выбором способа их осуществления, это зависит от того, осуществляются ли они на основе революционных потрясений или реформ. Революции в противоположность реформам, выступают как ограниченные по времени и радикальные по сути изменения в устройстве общества, которые могут осуществляться часто насильственными методами «снизу» массами, либо «сверху» правящей элитой. Противоречивые последствия их проведения приводят к диаметрально противоположным мнениям ученых. Революции ХУМ-ХУШвв. в Англии США Франции открыли эпоху современности и превратились
для некоторых социально-политических течений в самоцель-«локомотив истории» (К.Маркс), «варварская форма прогресса» (Ж. Жорес). П.Сорокин отмечал, что «все революции и постреволюционные периоды, как правило, не только не давали приращения свободы, но чаще сопровождались ее сокращением», [1, с.276] и «каждый революционный период неизменно распадается на две стадии, неразрывно связанные друг с другом; «реакция» не есть феномен, лежащий за пределами революции, а суть ее, имманентная часть - вторая стадия. Диктатуры Робеспьера или Ленина, Кромвеля или Жижки вовсе не означают закат революции, а свидетельствуют о ее трансформации во вторую стадию-стадию «реакции»... Лишь после того как «реакция сходит на нет, когда общество вступает в фазу своей нормальной эволюции, лишь после этого можно считать, что революция завершена» [1, с.268]. П.Сорокин прав, указывая на то, что революция есть худший способ улучшения условий жизни масс. На словах обещается реализация величайших ценностей, на деле же достигаются совершенно иные результаты. «Как и многие другие социальные болезни, революция результирует из целого комплекса причин. Но неизбежность самой болезни не вынуждает меня приветствовать или восхвалять ее» [1, с.268].
Традиционная трактовка современного этапа преобразований в России, как периода реформирования, нуждается в уточнении, так как те социальные изменения, которые начались в России в годы перестройки, с 1991 г. претерпели сильные изменения, все основы прежнего общества были подвергнуты кардинальным изменениям, что не в полной мере соответствует понятию « реформа». Дж. А.Дорн указывает на то, что события в СССР являются проявлением новой мировой рыночной либеральной революции. «Крах социализма и подъем рыночного либерализма в Восточной, Центральной Европе и в Советском Союзе (сегодня СНГ) есть проявление рыночно-либераль-ной революции, которая набирает силу по всему миру» [2, с. 13].
Некоторые исследователи считают, что указанные процессы в России можно назвать «обуржуазированием», переходом к капитализму, только в таких условиях, указывает Я.Корнан, возникает «новый средний класс, ядро которого составят трудолюбивые, энергичные предприниматели, стремящиеся повысить свой жизненный статус» [3, с 29-32]. Описывая радикальные социальные изменения в России Дж.Миллар обращает внимание на то, что «разработанная изначально как средство стабилизации и оживления капиталистической экономики данная концепция сегодня применяется с целью превратить плановую или командную экономику в капиталистическую» [4, с.56,58]. Отечественные ученые также не однозначно оценивают «реформы» с 1991г. в России. Например, А.Улюкаев отмечает, что «экономические реформы начала 90-х годов стали в России социальной революцией, осуществив быструю и всеобъемлющую трансформацию, переход от одного общественно-экономического строя к другому и «совершенно исключена возможность коммунистического реванша как системного феномена, как попытки системной социалистической обратной трансформации» [5, с.8].
Элитистские теории перехода к демократическому устройству общества исходят прежде всего из представлений о процессе демократизации как движении, ориентированном на формирование некой идеальной модели, характеризующейся широкой политической конкуренцией и защитой прав граждан путем проведения свободных выборов, собраний, наличием свободного потока информации. Существующее в реальности многообразие политических систем обычно отклоняется отданного эталона, и задача состоит в трансформации системы и приближении ее к эталону различных «псевдодемократий», «полудемократий», «ограниченных демократий» и др. Как отме-
чают Дж.Хигли и Р.Гюнтер, разные варианты поведения элит влияют на переход общества к демократической модели развития. При этом обращается внимание на то, что демократические перемены и трудности лучше всего понимать, основываясь на анализе изменений взаимоотношений внутри элит в данной стране. Анализ трансформации российских элит является необходимой предпосылкой исследования развития переходного процесса в стране, выявления его направленности, динамических параметров ключевых проблем и путей их решения. Вместе с тем многие исследования акцентируют внимание на традиционные аспекты функционирования элит - рекрутирование и воспроизводство элит, формирование элиты из советской бюрократии. Это позволяет накапливать важные эмпирические сведения о процессе элитообразования [6]. Однако данный подход остается весьма ограниченным и не позволяет получить удовлетворительное описание взаимосвязей элитистких характеристик с параметрами системной трансформации. Остается неудовлетворительным и сложившийся транзитологический подход, в рамках которого предпринимаются попытки объяснить влияние внутриэлитных взаимодействий на системную трансформацию. Характерной чертой данного подхода остается «те-ологизм истории», что затрудняет понимание механизмов формирования альтернативных вариантов демократии [7], его применение не позволяет получить однозначную интерпретацию изменения связей российских элит и политической системы |8]. В связи с этим возникает потребность использования более универсальной концепции с учетом достоинств элитических и транзитологических подходов и переосмысления их некоторых положений.
Опубликование работы Д.Ростоу «Переход к демократии: попытка динамической модели» [9] послужило мощным импульсом исследования правящих элит как важнейших факторов процесса демократизации. В 1980-е годы и в начале 1990-х годов при активном участии американских ученых М. Бартона, Р.Понтера, Л .Фи лди и Дж.Хигли формируется современный вариант элитистской концепции перехода к демократии. В ее рамках осуществляется типо-логизация элит и возникающих на этой основе политических режимов в соответствии со структурой, которая выступает как совокупность установок и взаимоотношений между отдельными группами элит. При этом выделяются «разобщенные», «идеологически объединенные» и «кон-сенсуально объединенные» элиты. Пактовый переход, основанный на компромиссе элитных групп, относительно важнейших институтов норм и правил поведения обычно считается эффективным средством перехода к демократическому обществу. В теологической схеме модерниза-ционного процесса конвергенция элит выступает следствием осуществления пактовых переходов. Она связана с мобилизацией масс оппозиционными группами элит для достижения своего успеха в формировании коолиционной политики, что позволяет действующим на политическом поле игрокам менять свои роли и снимает барьеры для проникновения новых акторов за счет повышения активности масс. Завершающий этап процесса конвергенции элит обычно связывается с повышением темпов социально-экономического развития.
Анализ элитистской концепции перехода указывает на ряд ее важных недостатков. Так, обращается внимание на наличие в «полудемократиях» Юго-Восточной Азии элитных структур особого типа. Для данного типа свойственно формирование одной элитной группы, идеология которой определяет политический курс страны, вместе с тем между элитными группами имеется ценностный консенсус и взаимодействие между элитами относительно сложившихся институтов, обеспечивающий разрешение конфликтов по принципу политического торга. Возникают вопросы, связанные с объяснением содержания «пактов», остается не ясным вопрос: почему процесс возникновения на их основе сообщества элит должен привести к конвергенции элит
и построению устойчивой демократической системы. Практика свидетельствует о том, что возникающие сообщества элит могут не способствовать и даже препятствовать демократии. Это связано с тем, что участники «пакта» заинтересованы в сохранении и укреплении властных позиций, поэтому они могут ориентироваться не на создание режима свободной конкуренции, а на ограниченную конкуренцию режима «состязательной олигархии». Так, в Мексике в 20-х годах XX столетия в политической жизни страны «сообщества элит» препятствовали демократизации, был установлен авторитарный режим.
Модели, разрабатываемые в рамках структурно-функционального и деятельно-процессуального подходов остаются неадекватными для анализа трансформационных процессов в России, в них достаточно ярко обнаруживаются недостатки стандартных подходов. Социально-экономические и политико-культурные детерминанты структурно-функциональных моделей не позволяют объяснить, например, причины сходных политических режимов в разных экономических условиях. Деятельно-процессуальный подход не позволяет объяснить причины, многообразие результатов при сходной логике трансформационных процессов. Формирование синтеза структурно-функционального и процессуального подходов связан с поиском новых теоретических конструкций, учитывающих сложные проблемы взаимодействия настоящего с прошлым и будущим. В связи с этим заслуживает внимание концепция Д.Ростоу, в рамках которой предпринимаются попытки выявления компонентов генезиса демократии, их взаимосвязей и последовательности этапов перехода. В реальной жизни возникают сложные связи между модернизационными процессами и изменением факторов, их конфигураций и спецификой взаимодействия [9].
В теории «условий и реквизитов демократии» С.М.Лип-сета отмечается важность значения автономных (прежде всего интеллектуальных) центров влияния дли формирования и развития основ демократического общества, согласования интересов групп населения в целях стабильности общества, влияния на правящую элиту с помощью средств массовой информации, общественного мнения и морали, прямых выборов, разных общественных объединений, союзов. Но существуют спорные мнения о роли общественности в демократизации общества. Так, Хоффман-Ланге У. полагает, что по сравнению с сосуществованием элит широкая общественность играет гораздо меньшую роль в процессе демократизации, массы могут даже создать угрозу демократической консолидации. В противоположность тому, что для падения авторитарного режима необходима широкая политическая мобилизация, в частности широкое протестное движение, консолидация демократии предполагает демобилизацию масс. Она отмечает, что, с одной стороны, совершенствование правил принятия политических решений возможно только вне продолжительного общественного давления, с другой - высока вероятность общественного недовольства, поскольку демократизация сама по себе не решает основных проблем, приведщих авторитарный режим к падению. Таким образом, создание сети посреднических организаций и политических партий, выступающих каналами выражения и соединения интересов, является первостепенно важным для интеграции масс в новую демократическую систему [10, с.57]. Однако, как представляется, то мнение, что включение масс в социальные преобразования и демократизацию является сложным и противоречивым процессом, не может являться основанием для отстранения масс от участия в делах общества и сведения их роли к статистам, не имеющим социальных потребностей.
В рамках так называемого факторного подхода социо-экономическая модернизация часто рассматривается в теории демократизации как особый фактор, который уже не считается решающей детерминантой, а скорее исход-
ной переменной, усиливающей вероятность выживания формирующейся демократии. Изучение элитной трансформации является важной предпосылкой анализа динамики социальных процессов и перехода к демократии. Трансформация элит есть, кроме того, результат тех изменений, которые происходят в обществе, основанные на преобразованиях в экономической и политической сферах, функционировании политических институтов, традициях и устоях данного общества. Одни исследователи указывают на необходимость наличия в обществе объединенной элиты, хотя признают, что выделить характерные черты взаимосвязей элитных групп крайне трудно: другие считают, что важным для создания демократического общества является наличие прямых свободных демократических выборов и предоставление широких прав меньшинствам, что касается элит, то должны иметь место соперничающие элиты, предполагается, что все решат выборы граждан.
В социальных науках принято рассматривать в качестве элиты индивидов, располагающих влиянием более или менее институционализированным на значимые социально-политические решения. Вместе с тем, применяя данное понятие в анализе изменения политического режима, нельзя исключать из его объема лидеров новых, формирующихся организаций. Ограничиваясь старой институциональной структурой, можно упустить из виду важные аспекты переходных процессов. У.Хоффман-Лан-ге считает, что вряд ли имеет смысл чрезмерное расширение понятия элиты, использование его для характеристики индивидов или групп, сыгравших роль «однодневок» в политическом процессе. После определенного изменения режима многие члены новой элиты обычно рекрутируются из запаса, в который входят достигшие заметных позиций при старом режиме. Если же рассматривать таких индивидов только как часть старой элиты, как это делают особенно критически настроенные наблюдатели, то тогда, как указывает У. Хоффман-Ланге, по определению термин элитной трансформации не имеет смысла [10, с.50-51]. Однако выделяемые У. Хоффман-Ланге формы трансформации элит являются несколько упрощенными. Она полагает, что элитная трансформация в процессе политического изменения выступает и двух формах. Первая -циркуляция членов элиты на руководящих постах в тех политических институтах и частных организациях, которые сохранили свою силу в ходе изменения режима. Вторая форма элитной трансформации образована подвижками в балансе сил между институтами и организациями благодаря формированию новых организаций. «Изучение элитной трансформации в результате изменения режима предполагает выделение обоих аспектов. Поскольку возможно, что старые организации дополняются новыми элитами, а новые организации - старыми элитами, следует анализировать и старые и новые институциональные структуры, а также циркуляцию элит и их социальные и установочные характеристики» [10, с.51]. Как представляется, указанные формы не учитывают возникающие в элитах в многообразных и противоречивых формах социокультурные изменения, сложные процессы соперничества в правящем классе и появление контрэлит, а также глобализа-ционные аспекты трансформации элиты.
Возникают затруднения с анализом постсоветской элиты, так как эта элита в основном возникла на основе старой правящей элиты - номенклатуры. Исследователи постсоветской элиты называют ее господствующим классом, элитой, постноменклатурным образованием и т.д., так как современное состояние правящей группы характеризуется кризисом социально-групповой идентичности, неразвитостью элитарного корпоратизма
Достаточно высокий образовательный и профессионально-квалификационный уровень населения и относительно развитый технологический потенциал при наличии ряда высоких технологий и богатых природных ресурсов -
все это должно было способствовать модернизации российского общества с учетом опыта реализации подобных социальных трансформаций в других странах. Но на практике сложилась другая ситуация. Сложность социального реформирования в России связана с тем, что советская система достаточно долгое время формировала другой тип мышления, стереотипы, мораль, жизненные принципы, связанные с другим менталитетом, опирающимся на вековые традиции российского общества, отличные от современной западной демократии. Кризис российского общества обусловлен особым способом взаимодействия социальных и культурных связей, который обуславливает нарушение нормального воспроизводства социального бытия, вызывая широкое развитие деструктивных процессов. Противоречие между социальным качеством основной массы субъектов и моделью социальной трансформации возникает на основе сложившегося неадекватного типа связи элиты и общества, что свидетельствует о системном характере кризиса.
Характер реформирования российского общества во многом является типичным для современной волны демократизации и не соответствует классической теории. Первоначальный импульс либерализации социального устройства и образования демократических институтов опережал период массового распространения в обществе новых ценностей и ориентации. Возникшая в России трансформационная модель выступает как модель навязанного сверху перехода, при которой устойчивость и траектория социальной модернизации зависит в решающей степени от способности реформаторов сохранять и направлять социальное движение. Данная способность во многом зависит от динамических характеристик элитных групп, способа их интеграции и координации их интересов с интересами общества.
Начатая М.С.Горбачевым перестройка общества, выступившая вариантом указанной модели реформации, привела к действию силы, которые вывели развитие ситуации в стране из под контроля советской элиты. Ценностно-идеологическая изоляция союзной власти и раскол советской номенклатуры создали возможность радикалам образовать либеральный центр элит вокруг съезда народных депутатов России и Верховного Совета РСФСР. Возникшая после августа 1991г. ситуация в стране в течение двух с небольшим лет характеризовалась сочетанием нескольких типов переходных процессов: навязанный тип, так как форсированная либерализация преимущественно насаждалась сверху без согласования с народом, обсуждения новой Конституции; демократический тип - средства влияния масс на эту элиту имели место, но со временем они теряли свое значение; революционный тип - старые институты государственной власти заменялись новыми, старые устои государства рушились; консенсуальный тип - новая правящая элита смогла добиться доверия у основной массы населения и привлечь на свою сторону часть старой номенклатурной элиты; ассоциальный тип - все преобразования в стране в конечном счете приводили к концентрации власти у правящей элиты и были ориентированы преимущественно на реализацию ее интересов и отчуждение власти от общества; кризисный тип - был дан толчок к переводу социальной динамики в кризисную, деградационную фазу. Начальный этап радикально-либеральной трансформации (с августа 1991г. по октябрь 1993г.) характеризуется одновременным существованием возможностей разных типов перехода к новому обществу, сильной неустойчивостью социальной динамики. Данный период сменился периодом навязанного типа перехода, но контролируемым правящей элитой и определенными рычагами институционализации и легитимитизации власти.
Определяющей доминантой реформирования российского общества выступает отсутствие сбалансированного и интенсивного взаимодействия между элитами и ее
различными фракциями и большей частью населения, а также низкий уровень единства ценностной системы, на которую ориентируются элиты и неэлитные слои общества. Это проявляется в глубоком ценностном размежевании мехеду правящей элитой и массами, отчуждением подавляющей части населения от социально-экономических и политических институтов, которые навязываются сверху элитой и противоречат традициям и интересам людей. Население страны в большей своей части согласны с тем, что необходимо демократическое устройство общества (против этого обычно выступает менее четверти населения). Вместе с тем, люди неудовлетворены результатами социально-экономических преобразований и развитием демократических процессов. Данные опроса, проведенного в 1995г. Фондом «Общественное мнение», россияне в своем большинстве (60-73%) отметили, что новое устройство России не является еще демократическим, новая демократия не является демократией для обычного человека, правящая элита ее компрометирует. Около 60% населения считали, что демократический режим в России терпит поражение, более половины российских граждан отказали элите в праве называться демократической.
Необходимо учесть, что каждый социальный цикл начинается с кризиса, вызванного нарастанием социально-экономических трудностей и ухудшением политической ситуации, что приводит к распаду правящих элит. Возникают разные группы элит, которые предлагают разные варианты выхода из кризиса, разные пути формирования институтов и ведения разных правил игры с учетом своих интересов. Внутриэлитная борьба, проециру-ясь на население и социальные движения, разрешается либо силовым методом (август 1991г. и октябрь 1993г.), либо путем выборов (1995-1996гг. и 1999-2000гг.). Для утверждения своих позиций и реализации своего варианта реформы противоборствующие элиты вынуждены обращаться к населению и добиваться хотя бы его временной поддержки, во многом используя административно-финансовые ресурсы, а также разнообразные методы манипуляции людьми прежде всего с помощью средств массовой информации, которые контролируются соответствующими элитными группами. Идеологизированный характер выборов приводит к тому, что в период выборов конкуренция между элитами происходит преимущественно не на основе предлагаемых программ преобразований общества, а на основе иных крил ериев. После того как получает поддержку населения определенная конфигурация элит, в предверии президентских выборов начинается фаза добровольной и принудитепьной консолидации правящих групп на основе противостояния оппозиции, которое продолжается после президентских выборов некоторый период времени, позволяющий реализовать реформа-ционную версию той или иной элиты. Изменение институтов приводит к формированию новых правил поведения факторов в социальном пространстве.
Однако трансформация институтов, недооценивающая технологические и социокультурные особенности общества не приводит к улучшению ситуации и остается ориентированной на интересы узкого слоя населения. Через некоторый период времени складывается под влиянием множества внутренних и внешних факторов очередное обострение социально-экономической и политической ситуации. Вынужденная временная консолидация элит, связанная с необходимостью выхода из чрезвычайных обстоятельств, перерастает в конфронтационную борьбу элитных групп, которые возглавляются прежними или новыми лидерами. Вновь усиливается борьба между элитами по поводу передела власти и собственности, предполагаются различные версии правил таких изменений и разные варианты институциональных преобразований, для этого пытаются привлечь общественность, идет борьба за доверие населения между разными группами элит. Социаль-
но-политический цикл повторяется, но в других общественных условиях и на ином институциональном уровне. Процессы консолидации элит проходят на основе осуществления квазипактирования, изменения процесса взаимного отчуждения часто соответствуют фазе нарастания отчуждения власти от общества и находятся в противофазе взаимного сближения ориентаций правящего класса и населения. В целом социальное воспроизводство осуществляется на основе ассоциального механизма эволюции. Координация интересов и социальных процессов происходит на некотором предельно низком уровне, взаимодействие интересов макросоциальных групп складывается спорадически и имеет кратковременный и противоречивый характер. Имитация демократических механизмов согласования приводит к принятию односторонних и ошибочных решений, оборачиваясь кризисно-трансформационной моделью социальной динамики.
Таким образом, важнейшими особенностями модели навязанного перехода являются следующие. Во-первых, пакт, как соглашение, создающий институциональные предпосылки перехода к новому, более высокому уровню социальной трансформации в российских условиях выступает в крайне противоречивой и искаженной форме. Монополизированное право на принятие ключевых решений в сфере руководства, институциональных изменений и доминирование в ходе консолидации элит получает тот, кто добивается успеха на общенациональных выборах. Во-вторых, институциональное устройство общества таково, что руководство исполнительной властью в стране позволяет иметь правящей элите не только огромные экономические, социальные, политические привилегии, но и гарантии сохранения достигнутого положения в обществе. Именно отсутствие этих гарантий толкает конкурирующие элитные группы к формированию вынужденной консолидации.
Революционный характер трансформационных преобразований вызвал волну изменений во всех сферах экономической, политической и социально-культурной жизни. Для поддержания сбалансированности взаимодействия социальных сил, обеспечивающего инновационный тип социального воспроизводства, необходимо было так же своевременно изменять технологические, организационно-экономические, нормативно-правовые основы общества, но это предполагало формирование адекватного представления у правящей элиты о стремительно развивающемся потоке событий. Но такого не происходило, корректировка процесса трансформации хотя и осуществлялась, но не менялась сама модель, высокий уровень хаотичности социальных процессов приводил к дезинтеграции общества, способствуя широкому распространению деструктурных и ассоциальных форм поведения людей.
Независимость гражданского общества и отсутствие удовлетворительных механизмов его взаимодействия с социальными институтами во многом определяется конституционным устройством. В российской гиперпрезидентской республике парламент не представляет собой серьезный противовес исполнительной власти во главе с президентом и не может выступать эффективным механизмом связи элиты и общества. Вместе с тем в российском обществе доминирует умеренное настроение относительно пересмотра параметров изменений распределения власти между политическими институтами. В предверии федеральных и президентских выборов правящей фракции удалось вновь в сложных условиях перехватить инициативу и создать условия для реализации приемлемого для себя варианта изменения системного порядка. Таким образом, координация социальных изменений, социальных институтов и интересов масс является крайне дисфункциональной, циркуляция их взаимодействия осуществляется по траекториям, расположенным между непродуктивными фазами: «навязанная консолидация», обусловленная до-
минированием одной фракции элиты над другими и конф-ронтационная борьба за власть по принципу «политика как война», что приводит к развитию социокультурного, экономического и политического кризиса.
Переходные процессы неизбежно сопровождаются изменением традиционной системы ценностей, возникновением определенной трансформации индивидуального и общественного сознания. В ценностной структуре личности противоречиво взаимодействуют два типа ценностей: индивидуальные и общественные. В советском обществе положение человека зависело не столько от результатов его деятельности, сколько от его места в социальной структуризации. Общественные интересы, выраженные в моральных нормах и государственной гиперрегламентации социального порядка, подавляли свободу социального творчества и саморазвития. Разрыв между моральной и материальной оценкой деятельности человека и его действительными заслугами перед обществом приводил к росту отчуждения между элитой и обществом, деинтеграции общества и огромной растрате человеческих и материальных ресурсов, морально-нравственному и политическому кризису. Навязанная модель трансформации в рамках стратегии рыночного фундаментализма представляла собой стремительный переход от одной крайности в системе ценностей к другой.
Во второй половине 90-х годов в России осуществляется переход к новой фазе социального развития, которая сменяет фазу начального периода бурных преобразований институциональной структуры, вызвавшей радикальный передел власти и масштабный спад в экономике, резкое снижение производственного и научно-технического потенциала, институциональный вакуум и спорадические способы адаптации населения к новым экономическим и социально-политическим условиям. Реформаторы декларировали отказ от революции как способа социально-экономических преобразований. Но темпы приватизации, осуществленные с 1992г., были сопоставимы с темпами национализации после революции 1917 года, и это является важнейшим свидетельством революционного характера социальной трансформации. Революционный характер институциональных изменений способствовал формированию институционального вакуума в обществе и искажению мотивов поведения людей, которые создавали предпосылки введения режима демократизации для меньшинства, распространению власти олигархии. Революционный подход правящей элиты (Гайдара-Чубайса), ориентированный на форсированную приватизацию и насильственный переход общества в сжатые сроки к рынку, стал зеркальным отражением политики времен Бухарина-Троцкого, связанной со стремлением железной рукой загнать общество в социализм.
Проанализировав причины неудач реформирования российского общества, Мильнер Б. отмечает: «Паралич систем управления - следствие как объективных, так и субъективных факторов. Главное же противоречие сложившейся к настоящему времени в России системы управления состоит в том, что, с одной стороны, либерализация экономики объективно и неотвратимо потребовала слома административно-командного центра радикального сокращения числа государственных функций, чуждых самому духу рыночного хозяйства. С другой - обретение Россией государственности и необходимости радикального обновления экономики требуют твердой власти обусловленного исполнения функций проведения последовательной реформы управления. Все дело как раз в том и состоит, что для реальной либерализации экономики требуется четко организованная компетентная власть «наверху» и адекватная ей заинтересованная, ответственная система управления в хозяйственной сфере» [11 с 801
В конце 1996-2000гг. революционная фаза навязанной модели трансформации заменяется эволюционной происходит некоторая стабилизация явных и латентных форм
социальных связей на основе стагнации социального развития и застоя реформ. В экономике складывается депрессивная стабилизация, остановлено катастрофическое падение производства, хотя и возникают в отдельные периоды те или иные экономические и финансовые потрясения, медленно меняется ее производственно-технологическая структура и структура занятости населения. Завершился раздел рынков товаров, ресурсов и капиталов, спорадические предпринимательские сети сменяются часто сетями взаимодействия предпринимателей с постоянными клиентами. Использование административного ресурса в конкурентной борьбе для достаточно крупных предприятий становится необходимым условием их хозяйственной деятельности. Это значительно ограничивает конкуренцию, деформирует рыночное пространство, вызывая неэффективное использование национальных ресурсов. В определенном смысле можно говорить о том, что результатом развития страны в 1996-2000гт. является завершение перехода к рыночным условиям. В XXI век Россия вступает с экономикой рыночного типа, возникшая модель не является современной, она выступает ры-ночно-бюрократической моделью, использующей отсталые индустриальные технологии, с низкой производительностью труда. За десять лет реализации стратегии рыночного фундаментализма не удалось ликвидировать отставание от других стран мира за счет используемых в экономике интеллектуальных и производственных ресурсов, которыми была богата Россия. Огромные барьеры между реальными и финансовыми факторами экономики и масштабные потоки вывоза капитала за границу лишают страну возможности ее модернизации, а избыточная либерализация внутренних и внешних экономических связей снижает трудовую, предпринимательскую, инновационную и инвестиционную активность. Формирование общественно-политической системы современной России определено не становлением устойчивых нормативных субъектов, а реальными лицами, финансовыми центрами, на основе их взаимодействия и взаимовлияния. К этим движущим силам можно отнести следующие: правящая элита, новая бюрократия, буржуазный слой, региональные группы, остатки прежней хозяйственной и партийной номенклатуры, профессиональная элита.
Анализ структурирования элит и их роли не может осуществляться вне контекста стратификационных изменений общества. Развитие социально-стратификационных российских процессов определяется рядом факторов. Это социально-культурные особенности российского общества, скорость осуществления либеральных реформ, размеры криминальной сферы, теневая экономика, политический валюнтаризм. Трансформационные процессы, которые происходят в обществе, охватывают не только национальное хозяйство и сферу управления, но и сильно влияют на сознание населения, его отношение клиберальным реформам.
В процессе реформирования российского общества сложившееся в советское время разделение общества на привилегированую элиту и основную массу населения не только сохранилось, но и резко усилилось. Это явилось прежде всего следствием значительного изменения властного поля экономики в результате быстрого раздела собственности, а также усилением возможностей политического капитала, его преобразования в экономический и наоборот. Некоторые исследователи, например Ершова Н.С., считают, что новая российская правящая элита сформировалась на основе прежней советской номенклатуры. Она отмечает, что «... изменение социального порядка, переход к рыночной экономике не столько открывает новые возможности для вертикальной мобильности и вхождения в элиту аутсайдеров, сколько предоставляют бывшей советской правящей элите альтернативные возможности для сохранения своего статуса, престижа и приви-легийв обществе» [12,с.151]. Более 60% бывшей номенк-
латуры занимают элитарные позиции, всего лишь 13% советской элиты конца 80-х годов оказались не привлеченными в прежние властные структуры. Она указывает на то, что немалая часть советской и постсоветской правящих элит это дети членов бывших элит. Высокий социальный статус родителей способствует продвижению их детей в верхние эшелоны власти. Аномия, - считает Ершова Н.С., - обычное состояние любого общества, которое проходит путь от закрытого к открытому, демократическому обществу. Аномия - это есть разрушение старых норм, стереотипов и прежнего уклада жизни, но при всех своих отрицательных последствиях, она имеет положительные стороны - создает перспективу развития нового общества [12, с. 151-155]. Здравомыслов А.Г. в отличие от Ершовой Н.С. считает, что хотя часть новой, постсоветской элиты формировалась в основном из старых номенклатурных работников, но далее быстро шел процесс ее трансформации: происходит резкое омоложение новой элиты, важный отличительный аспект - изменение характеристик представителей новой элиты. Ее кадровое и психологическое преобразование, заявления о разрыве с прежним политическим курсом и ориентация на реализацию либеральных ценностей - все это характеризует новую элиту и существенно отличает ее от советской [13, с.80].
Однако это мало повлияло на персональный состав элит, особенно на первом этапе. Произошло разделение правящей элиты на различные группы, которые по разному относятся к новым преобразованиям, особенно к смене собственности, но имеющиеся старые связи и формирование предпринимательских отношений среди некоторых представителей советской элиты в какой-то степени объединяло эти элитные группы. Вместе с тем, некоторые групповые интересы становятся противоречивыми, это противоречие между крупным и средним бизнесом, добывающей и перерабатывающей отраслями, между экспортерами и импортерами и другие. Лоббирование на уровне структур власти выделяет эти групповые противоречия, у власти возникают возможности разрешения этих противоречий и анализ их последствий в условиях трансформации общества.
Административная система управления, основанная на государственно-бюрократическом аппарате, в переходный период претерпела значительные изменения в связи с новыми условиями и задачами развития страны. Однако не изменился ключевой принцип ее функционирования, сложившийся на протяжении многовековой истории - отсутствие реального контроля за бюрократией со стороны народа. В этих условиях осуществление социальной трансформации под контролем «сверху» привело к доминированию бюрократической системы в российском обществе, которая контролировала ход реформ. Либерализация экономики сопровождалась коммерциализацией бюрократического аппарата. При значительном сокращении территории, численности населения и объемов производства товаров и услуг и роли государства в управлении обществом, государственный административный аппарат не только не уменьшился, но и значительно увеличился. Это явилось следствием как роста проблем развития страны, так и доходности бюрократических должностей в результате ослабления государственного контроля.
Трансформация общества и правящей элиты предопределила и многомерность стратификационных изменений, которые характеризуются определенными этапами и различной значимостью стратификационных факторов. В формировании социальной структуры важнейшее влияние оказывают не только факторы, связанные с изменением статуса тех или иных отраслевых и профессиональных групп, а факторы субъективные, связанные с установками людей и степенью их включенности в новые социально-экономические процессы. В различных установках на активность или конформизм отчасти проявляется традиционный для России конфликт «западников» и «славяно-
филов». Разделение людей на пассивно-патерналистски настроенную часть и активно-либеральную часть существенно сказывается на их жизненных возможностях и их месте в социальной стратификации.
Зарождающийся малочисленный российский средний класс в основном формировался за счет тех групп населения, которые в той или иной степени пострадали от реформирования общества. По мнению Т.Заславской, в любой отраслевой или профессиональной группе всегда можно найти 20-25% лиц, наиболее деятельных, активных, инициативных, предприимчивых, здоровых и молодых, с определенным психологическим настроем. Они добиваются успеха, в том числе материального, даже, казалось бы, в совсем кризисных областях, ищут и находят новые формы организации своей деятельности, способы реализации своих научно-технологических идей [14]. Как отмечает Н.Тихонова, с учетом совокупности социально-психологических факторов, которые оказываются решающими в стратификации, российское общество разделено на три большие группы с разной ментальностью. Первая, объединяющая примерно треть россиян, может быть охарактеризована как носители патерналистско-эгалитаристского типа ментальное™. Они ожидают решения своих проблем за счет государства, местных властей и руководства предприятий, у них большая значимость материальных факторов в системе ценностей, убеждение в необходимости создания в России общества равных доходов, болезненная реакция на социальную дифференциацию и негативное отношение к «новым русским». Эта часть населения откровенно ждет «сильной руки», которая навела бы порядок вплоть до передела собственности. Вторую группу характеризует индивидуалистически-либеральный тип ментальности. При решении своих проблем эти люди ориентируются прежде всего на собственные силы, спокойно относятся к социальной дифференциации и в целом положительно к «новым русским». Эти люди деятельны и в большей степени ориентированы на карьеру и жизненный успех. Численность этой группы составляет примерно 20% населения. Остальная часть населения (примерно половина) представляет собой промежуточный тип. Основная тенденция динамики развития этого типа за годы наблюдений - его постепенное сокращение, «переход» из него в первую группу, характеризующуюся патерналистско-эгалитаристской ментальностью. [15, с. 115].
Сложившаяся социальная структура несет на себе печать преемственности. В определенном плане можно говорить о том, что в 90-е годы в России произошел не столько слом прежней социальной структуры, сколько включение в нее компонентов новой структуры, но еще не удалось сформировать мощный средний класс с современным стереотипом социокультурного массового поведения и значительными ресурсами влияния на высший класс, правящую элиту и макросоциальные процессы. Причины этого во многом связаны с характером приватизации и осуществлением институциональных изменений. Порочной была ориентация на образование крупных собственников, а не средних и мелких. Хотя иногда преобразования имели место в интересах наиболее активной и образованной части населения, но это происходило иногда в извращенной форме. Серьезно пострадали работники бюджетной сферы, прежде всего работники науки, культуры, образования, медицины. Так как их труд был направлен на реализацию не своих частных интересов, как у представителей бизнеса, а на реализацию потребностей общества. Навязанная обществу модель реформации, способствующая сокращению величины валового национального
продукта в 2 раза, резко ограничила ресурсы, которые могли бы направляться на удовлетворение потребностей разных слоев общества и возможности государства в проведении социальной политики, а концентрация власти у элиты не позволяет государству выполнять роль справедливого арбитра в распределении национального дохода. Успешно адаптированным слоям общества свойственны эгоистические ориентиры, отсутствие реальных механизмов социального контроля за деятельностью элитных и неэлитных групп привели к широкому распространению нелегальных и полулегальных методов решения людьми всех своих жизненных проблем, криминализации общества. Складывается ситуация, которая создает исторический шанс российской правящей элите и обществу для аккумуляции социальной энергии и ее использования в созидательных целях на основе последовательного осуществления реформ в интересах народа.
ЛИТЕРАТУРА
1. Сорокин П., Человек, цивилизация общество. - М.,
1992.
2. От плана к рынку. Будущее посткоммунистических республик/Под редакцией Л.И.Пияшевой, ДжАДорна. - М.,
1993.
3. Корнан Я. Путь к свободной экономике. -М„ 1990.
4. Миллар Дж. Экономика стран СНГ: Реформация, революция и реставрация// Вопросы экономики. -1993. -№2.
5. Улюкаев А. Переход // Вопросы экономики. - 1996. -№10.
6. Радаев В. Трансформация элит и становление национальной элиты в постсоветской России - Роль государства в развитии общества:Россия и международный опыт. Материалы Международного симпозиума.-М., 1977; Куко-лев И., Штыков П. Становление элитоведения (1991 -1996). - Социальные исследования в России. Немецко-российский мониторинг,-Берлин. - М., 1998.
7. Капустин Б. Современность как проблема политической теории. - М., 1998.
8. Шевцова Л. Посткоммунистическая Россия: логика трансформации и перспективы. - М., 1999; Цыганков А. Меходу либеральной демократией и сползанием в авторитаризм: предварительные итоги политического развития России, 1991 -1996 гг. // Социально-политический журнал. -1997. - №1 ; Мельвиль А. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам// Полис. - 1998. - №2.
9. РостоуДА Переход к демократии: попытка динамической модели // Полис. -1996. - №5.
10. Хоффман-Ланге У. Элиты и демократизация: германский опыт II Социс. -1996. - №4.
11. Мильнер Б. Кризис управления II Вопросы экономики.-1993.-№1.
12. Ершова Н.С. Трансформация правящей элиты в условиях социального перелома II Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития: Международный симпозиум. -17-19 декабря 1994. - М„ 1994.
13. Здравомыслов А.Г. Социология российского кризиса.-М., 1999.
14. Заславская Т. Социальная структура и гражданское общество // Личность. -1999. - Декабрь
15. Тихонова Н.Е. Факторы социальной стратификации в условиях перехода крыночной экономике. - М„ 1999.
ПЛОСКОНОСОВА Вера Петровна - доцент, канд экономических наук, докторант кафедры философии
