CC BY
33№ 1 (39), 2011 "Культурная жизнь Юга России" ^^
Н. А. ШАОЖЕВА
ТРАНСФОРМАЦИЯ НАЦИОНАЛЬНЫХ ГЕНДЕРНЫХ СТЕРЕОТИПОВ (Северный Кавказ постсоветского периода)
Важнейшей составляющей национальной картины мира являются стереотипы гендерного поведения, которые определяются этическими и эстетическими нормами и ценностями этноса.
Ключевые слова: гендерные стереотипы поведения, северокавказский регион, традиционное общество, гендерная реставрация.
В условиях перехода к новым рыночным отношениям и ослабления повседневных практик (традиционных способов обеспечения семьи) тендерное сознание продолжает продуцировать концепты маскулинного характера. В общественном сознании возникает четко выраженный диссонанс между символическим концептом, освященным веками предыдущего развития этноса, и образом реального мужчины - часто безработного, получающего мизерную зарплату, бессильного перед лицом некорректно действующих силовых и управленческих структур государства. Лишившись идеального «мужчины-воина», гендерное пространство Северного Кавказа становится едва ли не единственным конституирующим элементом этнического, выполняя в форсированных формах рекреативные функции в отношении маскулинного субъекта этнической парадигмы. Иначе говоря, в существующих ныне границах этнической идентичности народов этого региона гендерные системы, во-первых, ориентированы на реставрацию классического типа мужчины-воина, а во-вторых, сублимированно восполняют дефицит маскулинности традиционного понимания путем замещения концепта «герой-жертва» концептом «героиня-жертва».
Именно в этом мы видим одну из основных причин стабильного притока женщин в организации террористического и экстремистского толка. К сожалению, ситуация усугубляет противоречие между теорией и практикой демократизации общества. С одной стороны, предусматривается предоставление российским женщинам широких политических прав и свобод, устранение дискриминации по половому признаку во всех сферах общественной жизни, а с другой - происходит целенаправленное отчуждение от них права принятия политических решений и ответственности за их осуществление [1]. Эта проблема не может целиком базироваться в сфере идеологии и ген-дерных представлений народов региона. Требуется исследование социально-экономического, этнополитического, конфессионального и других факторов, хотя генерационная гендерная составляющая вполне очевидна. Ю. Ю. Карпов отмечает, что «в культуре народов Кавказа мужское и женское включены (в том числе и как политическая тенденция. - Н. Ш.) в координирующие жизнь людей знаковые системы, и в последних они напрямую соотносятся с универсальными оппозициями» [2].
Таким образом, как результат действия традиционных гендерных представлений можно расценивать и тот факт, что сегодня в республиках Северного Кавказа национальная идея определяет этническую идентичность в контексте священной борьбы Добра и Зла, Света и Тьмы, тем самым легитимируя культ силы, дисциплины, суверенности нации, ее территориальной целостности, которую некий «враг» пытается разрушить. В связи с этим доминирующим стал концепт «очищения» от всех посторонних культурных традиций и наполнения национального пространства архаичными формами культуры.
В силу этногенерирующего характера современные национальные системы гендерного продуцирования придерживаются принципов, обращенных к прошлому, пронизанному пафосом жертвенности и военного героизма. Главными персонажами национального возрождения оказываются исторические деятели тех времен, когда народы Северного Кавказа проходили этническую консолидацию, - Шамиль, Кургоко Атажу-кин, Жабаги Казаноко, Карча. Инициационные технологии патриотической маскулинности, формирующиеся в глубинах гендера, предусматривают создание монолитной структуры героической личности, основной функцией которой является готовность пожертвовать жизнью во имя Родины. Основные векторы символического, концептуального пространства гендера Северного Кавказа определяются фигурами женщин, готовых к смерти, которые доминируют над образом жены или возлюбленной.
Исследование гендерной парадигмы Северного Кавказа позволяет утверждать, что конструирование современного этнического концепта в регионе осознается, в лучшем случае, как опыт национального возрождения, насыщенный аргументами патриархального (во многом конфессионального) реминисцирования классических традиций. В худшем - речь идет о маргинальном популизме элит, декларативно противодействующих глобализации. При этом обязательным компонентом нового национального строительства предстает политика гендерной реставрации национальной семьи, освобожденной от современных форм, предусматривающих привлечение женщин к рынку труда и формально означающих половое равноправие. Культивируется и приветствуется традиционная роль матери и жены, занятой
"Культурная жизнь Юга России"
38 ^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^
№ 1 (39), 2011
домашним хозяйством и заботой о детях. Однако попытка возрождения «природных» национальных ролей половой дихотомии на Северном Кавказе торпедируется экономической несостоятельностью и отсутствием женщин в реальной политике. В таком контексте очевидна недостаточность процессов реставрации «этнической аутентичности» [3].
Новая маскулинность предстает в образе корпоративного бизнесмена, финансово самостоятельного, жестко отделяющего себя от женского мира, мира семьи и эмоций. Этот образ олицетворяет принцип организации отношений в системе транснациональной маскулинности, где господствует ареал семьи-корпорации, которая, в отличие от национальной семьи, не нуждается в постоянной защите, а поглощена непрерывной работой во имя карьеры. Таким образом, мужчина идентифицируется как сугубо социальный инструмент. Транснациональный гендерный стереотип не предполагает моментов этнической аутентичности.
Образ корпоративного бизнесмена предстает как часть основного символического элемента экспансии системы транснациональной маскулинности и, соответственно, глобалистского «размывания» границ национальных обществ. При этом транснациональная концепция внеэтнического тендера (бизнес-маскулинности) за последние десятилетия приобрела только одного соперника за гегемонию - жесткую, ориентированную на контроль, маскулинность военного (или конфессионального) типа.
На Северном Кавказе сфера реализации генде-ра на уровне семьи и воспитания является дополнительным пространством функционирования женщины в качестве маскулинно-генерирующего субъекта. Поведенческие стереотипы горянки остаются единственным (и весьма узким) сектором автономного самодостаточного проявления генде-ра как кластера социальной аутентичности.
Структуру нормативных стереотипов горянки исчерпывают, в основном, два плана: поведенческий и аксиологический. Главная составляющая
поведенческих характеристик женщины Северного Кавказа - стандартизованный набор реакций на ту или иную актуальную ситуацию, во многих случаях существующий как данность в горских кодексах. Поведенческие модели женщины-горянки чаще всего являются идентификационными ходами, которые реализуют стратегии позитивной и негативной коммуникации. Ценностный план гендерных нормативов представлен культурно-этническим концептом статусности и содержит этические и утилитарные схемы поведения, служащие для определения актуальной иерархии в процессе общения.
Несмотря на фрагментарность и мозаичность, подобная информация формирует вполне определенное знание о принципах статуирования женщины (например, в семье). Человек европейских поведенческих стандартов, разумеется, будет удивлен разветвленностью и детализированнос-тью обычаев избегания и табуирования во внутрисемейном общении.
Гендерный стереотип женщины-горянки -важнейший компонент национальной картины мира - существует в виде представлений об этических и эстетических нормах и ценностях, которые позволяют прогнозировать ее поведение в коммуникативном аспекте. Эти далеко не полные представления базируются прежде всего на зафиксированных сведениях о тех или иных обычаях. Итак, стереотипное гендерное поведение реализуется в коммуникации, позволяющей с помощью поступка выражать национальную ментальность.
Литература
1. Силласте Г. Г. Социогендерные отношения в период социальной трансформации России // Социологические исследования. 1994. № 3. С. 18.
2. Карпов Ю. Ю. Женский лик Кавказа // Россия и Кавказ. СПб., 2003. С. 45.
3. Ковалева Т. Э., Иванчук Н. В. Женщины: ресурсы политического поведения // Социологические исследования. 2000. № 7. С. 68-71.
n. a. shaozheva. transformation of national gender stereotypes (Northern Caucasus of post soviet period)
The most important component of national picture of the world is the stereotypes of gender behaviour that are defined by ethical and aesthetic norms and values of an ethnos.
Key words: gender stereotypes of behaviour, North Caucasian region, traditional society, gender restoration.
