CC BY
16
ТВОРЧЕСТВО МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ
Д. Р. ЛХАСАРАНОВА'
Долгорма Ринчиновна ЛХАСАРАНОВА — аспирантка кафедры общей экономической теории СПбГУЭФ.
Закончила СПбГУЭФ в 2004 г, , Автор 4 публикаций.
' Область научной специализации — трансформация хозяйственной системы, аграрные кризисы.
Ъ Ъ
ТРАНСФОРМАЦИЯ КАК СПОСОБ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД: ФИЛОСОФСКО-ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ"
Современная экономическая теория в последние годы все больше внимания уделяет разработке теории трансформаций. Трансформации, под которыми понимается преобразование экономических систем, происходили в экономике практически любой страны. Экономическая история человечества — это история последовательной смены как систем экономических отношений во всем их институциональном оформлении, так и присущих каждой из них механизмов хозяйствования. На стыке смены систем национальная экономика оказывается переходной. С абстрактно-логической стороны переходная экономика — это особое состояние в движении экономической системы, когда она функционирует в период перехода общества от одной исторической ступени к другой. В этот период завершается история одной системы и развертывается история другой.
Суть современного переходного периода в России состоит в преобразовании социалистической плановой экономики в капиталистическую рыночную. Поскольку такой переход осуществляется в мировой истории впервые, нужно отметить, что данный процесс по своему содержанию уникален. При этом локальный переход крынку, осуществляемый в постсоциалистических странах, происходит в условиях, когда развитые страны вступают в эпоху постиндустриального информационного общества. Следствием соединения двух трансформаций — во-первых, характерного для развитых стран перехода к постиндустриальной стадии развития и, во-вторых, специфического ныне лишь для некоторых государств преобразования госсоциалистического строя в рыночно-демократический — является неизбежное отягощение и растягивание смутного, переходного времени на много более длительный период, нежели можно ожидать в обществах, где дело сводится, главным образом, к постиндустриальным переменам.
Для системного осмысления рассматриваемого процесса необходимо обратиться к основным историко-философским подходам, которые помогут взглянуть на проблему через призму дилеммы общего и особенного, а также применять при ее анализе принцип диалектического единства логического и исторического подходов. Без использования принципа диалектического единства логического и исторического подходов невозможно объяснить, почему столь мощная экономическая система, как СССР, так быстро распалась, и на прежних ее составляющих продолжается стагнация. Почему России никак не удается обрести стабильность, став по-настоящему современным обществом и государством? В чем состоят особенности и скрытые противоречия переходного процесса? В чем причины того, что российской цивилизации никак не удается найти необходимую для успешного развития в современных условиях меру соединения традиций и новаций, сохранения прежних
© Д. Р. Лхасаранова, 2007
Статья публикуется по рекомендации доктора экономических наук, профессора Л. С. Тарасевича.
ценностей и восприятия новых, уважения к прошлому и ориентации на будущее? Без ответа на эти вопросы невозможно вскрыть внутренние закономерности переходного процесса и осветить не желаемые, а реальные перспективы социально-экономического развития России.
В самом общем плане существующие в философской литературе многообразные способы описания и интерпретации развития экономических систем можно свести к двум основным подходам к историческому процессу: универсалистскому и на основе теории цивилизаций.
Для универсалистского подхода характерно постулирование более или менее единого, общего для всех стран, цивилизаций и регионов магистрального (в пределе — «единственно верного») пути. Данный подход, фундаментальное философское обоснование которого представлено в работах Г. Гегеля, получил свое развитие в экономической мысли в концепции способа производства и общественно-экономических формаций К. Маркса и ее кажущихся антиподов — различного рода либеральных концепций политического и экономического развития, включая теорию «стадий роста» У. Ростоу, теории индустриального общества Дж. Гэлбрейта и Р.Арона, а затем и в теории постиндустриального (информационного, постэкономического) общества Д. Белла, О. Тоф-флера, Ф. Фу куя мы. В настоящее время, в условиях глобализации и тенденции к формированию метакономики (единого мирового экономического пространства), универсалистский подход является методологической основой экономического анализа большинства современных исследовательских экономических программ.
Здесь необходимо отметить, что в основе философии истории исходно центрировалась европейская (западная) точка зрения, европейское видение будущего. Соответственно народы и культуры, находящиеся вне европейского центра, обрекались на периферийный статус, они представлялись как находящиеся на разной степени удаленности от задаваемой центром модели (которая может пониматься как мера их «отставания»).
В большинстве европейских дискурсов исторический процесс осмысливается как последовательное и закономерное (и в этом смысле закрытое в самом себе) развертывание сущностно предопределенных ступеней, стадий, периодов и т. д. Философия истории есть при этом история Логоса, история слова и мысли, история саморефлексии культуры. Рассмотренная как история идей, она может быть протранслирована за пределы центра, где идеи могут быть в той или иной степени (в меру отдаленности и экзотичности той или иной культуры) восприняты и усвоены. Собственно, история идей вне центра при такой трактовке есть так или иначе версия идей центра, воспринятых исходя из местных обстоятельств. Последние не презентируют подлежащий рефлексии опыт, а представляют собой лишь условия восприятия и усвоения идеи. То есть речь идет, в конечном итоге, о проекции универсалистской (за которой скрывается чужая перспектива) идеи на конкретную действительность воспринимающего сознания.
Снять дихотомию «центр — периферия» можно, обратившись к собственным обстоятельствам, путем ограничения универсалистских притязаний центра и продуцирования идей, исходящих из собственных социальных и культурных исторических обстоятельств, т. е. из собственной реальности. Речь в этом случае идет фактически о конституировании себя как «центра», способного продуцировать собственные дискурсы и идеи. Способность идентифицировать себя, определить смысл и предназначение своей истории и культуры снимает потребность в каких-либо гарантиях извне (из центра). Гарантией становятся собственные основания в функции «центра».
Ученые-экономисты, ведущие свои плодотворные исследования в русле теории цивилизаций, считают, что философия истории принципиально не может быть представлена как универсалистский дискурс. Исторические события всегда связаны с контекстом, конкретными обстоятельствами, испытывают «давление» прошлого и настоящего опыта. Соответственно и осмысление исторических событий всегда дается в определенной культурной традиции. Философские истины историчны, и каждая из этих истин зависит от человека, выразившего ее, а он, в свою очередь, зависит от определенного общества, конкретной исторической эпохи.
Основы теории цивилизаций были заложены в философских трудах О. Шпенглера, создавшего теорию локальных цивилизаций, Л. Гумилева, исследовавшего процессы этногенеза, и А. Дж. Тойнби, который попытался увеличить масштаб исследований до уровня мировых. Описать экономические цивилизации во всем их технологическом и культурном многообразии взялись Ф. Броде ль, а также французская школа «Анналов», которые скрупулезно исследовали эволюцию национальных хозяйственных систем. Продолжая данные исследования, И. Валлерстайн выдвинул концепцию мир-экономик, локализованных в пространстве и времени, из которых и складывается мировая экономика в целом. Развиваясь и конкурируя между собой, мир-экономики как бы втягиваются в орбиту наиболее мощной из них, становясь периферией или полупериферией последней, которая, в свою очередь, начинает играть роль центра мир-экономики планетарного масштаба. Такой подход, следуя в русле набирающей силу эволюционной парадигмы, пытается совместить универсалистский подход с цивилизационным.
Следует заметить, что циеилизационный подход, несмотря на всю критику работ О. Шпенглера, А. Дж. Тойнби и на утверждения об их «старомодности», вопреки широко распространенным представлениям о том, что глобализация якобы устраняет различия между цивилизациями, — по-прежнему актуален. Достаточно вспомнить концепцию «столкновения цивилизаций» С. Хантингтона, которая вызвала столько споров и которая по своему содержанию является не чем иным, как применением основных положений концепции Тойнби к сфере современных международных отношений и мировой политики (даже выражение «столкновение цивили-
заций» совпадает с названием одной из статей Тойнби). Хантингтон убедительно показал, почему цивилизации и отношения между ними в современной мировой политике выходят на первый план: «Во-первых, различия между цивилизациями... наиболее существенны... Люди разных цивилизаций по-разному смотрят на отношения между Богом и человеком, индивидом и группой, гражданином и государством... Эти различия складывались столетиями. Они не исчезнут в обозримом будущем» . И даже процессы глобализации и связанной с ним модернизации рассматриваются им как фактор углубления различий между цивилизациями: «Во-вторых, мир становится более тесным... Это ведет к росту цивилизационного самосознания, к углублению понимания различий между цивилизациями и общности в рамках цивилизации»2.
Ф. Бродель, характеризуя значение изучения цивилизаций для истории, писал следующее: «При изучении истории мы, может быть, в еще большей степени, чем при изучении социальных отношений, сталкиваемся с существенным разнообразием мира. Каждый из нас знает, что всякое общество, всякая социальная группа в близком или отдаленном прошлом были прочно включены в цивилизацию, а точнее, в ряд цивилизаций, наложенных друг на друга, связанных друг с другом и зачастую весьма отличных друг от друга. Каждая из этих цивилизаций и их ансамбль в целом входят в огромный поток истории, имеющий большую длительность, и этот поток является для каждого общества источником присущей ему внутренней логики, равно как и многочисленных противоречий»3.
Игнорирование многими западными и российскими учеными работ Шпенглера и Тойнби, как и игнорирование последующих работ, связанных с цивилизационным подходом, наводит на мысль, что трезвое и критическое отношение к западной цивилизации и перспективам ее развития нынче не в моде, а своеобразный «заговор молчания» вокруг работ великих философов истории связан прежде всего с соображениями идеологического порядка.
Резюмируя вышеизложенное, можно отметить, что на развитие любого общества оказывают влияние как универсальные, общемировые факторы (в частности, связанные с процессами модернизации, которые в той или иной мере протекают в самых разных странах и регионах), так и его культурная и цивилизациокная принадлежность.
На наш взгляд, при изучении исторического пути России (и не только России), для понимания процессов, происходящих в ней сегодня, и определения перспектив дальнейшего развития необходимо совмещение указанных подходов. В рамках универсалистского подхода диалектически, противоречиво, в развитии рассматривается прежде всего экономический базис как основа общественного прогресса. Будучи характеристикой поверхностных различий, как правило, принадлежащих к сфере отчужденных форм общественного сознания (религия, идеология, господствующий менталитет), цивилизационный подход позволяет уловить важные конкретно-исторические особенности (локализованные в данном времени и пространстве). Эти «надстроечные» факторы— политика, специфика менталитета населения, социокультурные традиции, национальные особенности ит. п. — являются особенно значимыми (едва ли не доминирующими в рамках некоторого объективно заданного коридора возможностей и сценариев развития) для трансформационных экономик, ибо в рамках последних происходит ломка «старых» базисных социально-экономических отношений и генезис «новых», что означает: «старые» уже не действуют (или действуют слабо), «новые» еще не обрели решающей роли, а потому особо велика роль небазисных детерминант развития.
Если для проникновения в глубь сущностных характеристик социально-экономических систем адекватен универсализм, то цивилизационный подход при этом выступает как некий эмпирический «фон», указывающий на специфику социокультурных факторов, без учета которых анализ будет неполным. Исследование цивилиза-ционных особенностей может стать одной из предпосылок, позволяющих начать глубокий анализ, выделяя затем сущностные, всеобщие черты и закономерности в социально-экономической истории. Выводы и обобщения, сделанные на базе такого сущностного анализа, должны затем, при обращении к конкретным объектам исследо-шшия, вновь дополняться анализом цивилизационных особенностей, учитывать и вбирать в себя социокультурную специфику той или иной страны.
С этих позиций трансформация экономической системы России представляется как результат ее предыдущих стадий развития. Соответствующие преобразования экономики являются следствием общих закономерностей развития общества, производства, при этом особенность преобразований в переходный период задает спе--яифику дальнейшего движения.
ЛИТЕРАТУРА
' Хантингтон С. Столкновение цивилизаций?//Политические исследования, 1994, Ks 1. — С. 35.
2 Там же.
3 Braudel F. Ecrits sur l'histoire. Paris, 1969. — P. 303.
