CC BY
150
УДК 339.9 Андрей ЗИМАКОВ
ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭНЕРГЕТИКИ В ГЕРМАНИИ: СУДЬБА АТОМНОЙ И УГОЛЬНОЙ ОТРАСЛИ
Аннотация. В статье анализируется процесс трансформации энергетики Германии от традиционной к экологически чистой. Этот процесс частично совпадает с общеевропейскими тенденциями, а частично значительно опережает его. В этом контексте отказ Германии от атомной энергетики является лишь одним из этапов более широкого процесса, имеющего своей целью замещение традиционных генерирующих мощностей экологически чистыми, а также соответствующее инновационное совершенствование сетевого хозяйства. На этом пути следующим логическим шагом должен стать постепенный отказ от угольных электростанций, как наиболее экологически вредных и не отвечающих целям сетевого хозяйства нового поколения. Однако для этого необходим широкий политический консенсус с учётом регионообразующего характера угольной промышленности в Германии. Правительство ФРГ предпринимает первые шаги в этом направлении, одним из которых стало закрытие ряда угольных ТЭС.
Ключевые слова: энергетика ЕС, энергетика Германии, отказ от атомной энергии, АЭС, атомная энергетика, угольные электростанции, угольная промышленность, ТЭС, экологическая политика Евросоюза, "зелёная" энергетика, ВИЭ.
Энергетика Германии в настоящий момент претерпевает глубокую трансформацию от традиционной к экологически чистой. Этот процесс предполагает развитие генерирующих мощностей зелёной энергетики и постепенное наращивание доли электроэнергии из возобновляемых источников в энергобалансе страны. В этом же русле обычно рассматривается отказ Германии от атомной энергии как одна из побед экологического движения над интересами промышленных групп на этом пути. Последствия этого политического решения для немецкой экономики были неоднозначными. Вместе с тем отказ от АЭС не облегчил достижение Германией целей европейской экологической политики как на ближайшую (к 2020 г.), так и на более отдалённую перспективу. На наш взгляд, будет интересным рассмотреть, какую роль выход из атомной энергетики сыграл в процессе текущей трансформации энергетики Германии и какие неочевидные последствия имел этот шаг.
Отказ от АЭС и его последствия для энергетики Германии
Как известно, авария на АЭС Фукусима положила конец наметившейся было в конце 2000-х годов тенденции на смягчение отношения правительства ФРГ к атомной энергетике. В 2010 г. в Германии была принята поправка к закону 2002 г. об
© Зимаков Андрей Владимирович - кандидат экономических наук, научный сотрудник Центра европейских исследований Института мировой экономики и международных отношений РАН. Адрес: 117997, Россия, Москва, Профсоюзная ул., 23. E-mail: Zimakov@newmail.ru
отказе Германии от атомной энергетики, позволяющая продлить срок службы семи реакторов, введённых в эксплуатацию до 1980 г., ещё на восемь лет, а остальным реакторам, по сути, на 14 лет. Однако практически всего через полгода, под влиянием реакции на аварию на АЭС Фукусима, в экстренном порядке были остановлены семь реакторов, введённых в эксплуатацию до 1980 года. А ещё три месяца спустя, в июне 2011-го, было принято решение об отказе от продления срока эксплуатации германских АЭС.
Таким образом, в 2011 г. были остановлены энергоблоки общей мощностью 8,4 ГВт, до конца 2017-го выведены ещё 2,6 ГВт, а в ближайшие пять лет выводу из эксплуатации подлежат ещё семь АЭС суммарной мощностью 9,5 ГВт.
Выбытие такого объёма генерирующих мощностей с рынка достаточно чувствительно. Согласно данным Федерального ведомства по статистике за 2016 г., доля атомной энергетики в производстве электроэнергии в Германии составила 13%. Причём, согласно тем же данным, вывод из эксплуатации только одной АЭС Графенрайнфельд в конце 2015 г. уменьшил объём производства электроэнергии на 7 ТВт*ч, или 1% от общего объёма генерации (см. таблицу 1).
Таблица 1.
Производство электроэнергии АЭС Германии в 2010-2016 гг., ТВт*ч
2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016
140,56 107,97 99,46 97,29 97,13 91,79 84,63
По данным Федерального статистического ведомства Германии.
Замещение выбывших мощностей может достигаться двумя способами: восполнением возникшего дефицита за счёт импорта и строительством новых генерирующих мощностей. Статистические данные по внешнеторговому сальдо электроэнергии, приводимые ниже, наглядно показывают, что Германия является уверенным нетто-экспортёром электроэнергии, причём объёмы экспорта стабильно растут на протяжении последних пяти лет. Единственный период, когда ФРГ стала нетто-импортёром электроэнергии, относится к 2011 г., что объясняется залповым остановом АЭС (см. график 1). Однако после этого Германия стабильно наращивала экспорт электроэнергии с учётом неизбежных сезонных колебаний. Выбытие мощностей АЭС было компенсировано ростом генерации.
В ФРГ лидером по вводу новых мощностей является, прежде всего, "зелёная" энергетика, что вполне закономерно с учётом планомерной реализации политики по содействию развития генерации из возобновляемых источников энергии. Об основных принципах, целях и мерах этой политики сказано много [Тоганова Н.В., 2016]. Достаточно упомянуть, что новым генерирующим мощностям ВИЭ, подпадающим под определения одного из основополагающих законов системы государственной поддержки - закона о ВИЭ, обеспечивается финансовое субсидирование. Способы поддержки предприятий "зелёной" энергетики различались на протяжении последнего десятилетия, однако наиболее очевидно выгодной формой поддержки являлась гарантированная цена закупки производимой электроэнергии. Как результат, прирост установленной мощности предприятий генерации ВИЭ имел впечатляющую динамику [Шувалова О.В., 2012].
Германское внешнеторговое сальдо импорта-экспорта _электроэнергии, МВт*ч в месяц_
График 1.
3000000 2000000 1000000 о
-1000000 -2000000 -3000000 -4000000 -5000000
По данным Федерального статистического ведомства Германии.
По состоянию на начало 2016 г. доля ВИЭ в генерирующих мощностях Германии составляла солидные 48% - практически половина всей установленной мощности. При этом новые электростанции ВИЭ продолжают строиться. В этой связи можно было бы предположить дальнейшее развитие такой динамики, в связи с чем запланированное закрытие АЭС в ближайшие пять лет будет с лихвой компенсировано вводом новых мощностей генерации ВИЭ. Следовательно, достижение Германией целей по снижению выбросов в атмосферу и построению экологичной энергетики уже практически гарантировано.
"Зелёная" энергетика: есть ли пределы роста?
Перспективы немецкой энергетики из возобновляемых источников не настолько безоблачны, как это может показаться. Если сравнить процентное соотношение установленной мощности и произведенной электроэнергии, то можно отметить, что доля произведённой электроэнергии (29%) существенно ниже доли в генерирующих мощностях (48%). Объясняется это явление рядом факторов, и прежде всего самой спецификой работы электростанций ВИЭ, основными видами которых являются солнечные и ветровые. При этом выработка электроэнергии на них достигается лишь при наличии определённых внешних условий: достаточной инсоляции и силы ветра стабильной интенсивности. Наличие или отсутствие этих внешних факторов напрямую влияет на выработку электроэнергии. А с учётом того, что сила ветра не является постоянной, но и даже среднегодовая сила ветра колеблется в достаточно широких пределах, колебания в количестве вырабатываемой электроэнергии достигают значительных величин. Используемые в настоящий момент времени
технологии, применяемые на ветрогенераторах, по-прежнему имеют ограничения по минимальной и максимальной силе ветра, несмотря на наличие определённого прогресса в этой области. Ограничения солнечных электростанций носят не такой выраженный характер, но тоже подвержены вариативности в зависимости от внешних условий.
По этой причине доля ВИЭ в производстве электроэнергии имеет достаточно большой разброс даже в суточном измерении. Как можно увидеть на графике, отражающем еженедельные показатели доли ВИЭ в производстве электроэнергии, в 2016 году показатель колебался от 20% до 48,3% (см. график 2).
Нестабильность генерации в силу внешних факторов является только частью проблемы. Другой аспект связан с вопросом системного характера и касается планирования. Дело в том, что особенностью электроэнергии как товара является её сиюминутность. Пока что современные технологии не нашли универсального средства производить электроэнергию в запас, который можно накапливать и отпускать по мере необходимости. Исключением являются ГАЭС, однако их широкое использование и строительство затруднительно. Поэтому рынок электроэнергии организован таким образом, что заранее планируются сбыт и производство электроэнергии на определённый момент времени в будущем. При этом оператор электрической сети, являющийся по сути организатором поставки электроэнергии от производителей к потребителям, должен рассчитать баланс производства и передачи электроэнергии. И при наличии избытка доступных мощностей определить их приоритетность. Слабым звеном здесь является качество прогнозирования, так как отбираемые объёмы электроэнергии бывают выше ожидаемых, а запланированные к задействованию генерирующие мощности не всегда оказываются достаточными или в наличии. К сожалению, практически единственным элементом планирования работы ветровых электростанций является метеорологическое прогнозирование. А с учётом того, что производители электроэнергии из ВИЭ обладают приоритетом по отношению к другим видам генерации, нестабильность в их работе негативно сказывается на организации работы системы энергоснабжения в целом.
Доля ВИЭ в производстве электроэнергии в 2016 году, по неделям
График 2.
32.4 32.4
■
31.4 31.3 23.6
0 1 2 3 4 3 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
По данным Фрауихоферовского института систем солнечной энергетики https://www.energy-charts.de/ren_share_de.htm
Это обусловлено тем, что классическая конструкция системы энергоснабжения представляет собой достаточно жёсткую конструкцию с ограниченной гибкостью. Она предполагает, во-первых, наличие так называемых базовых генерирующих мощностей, которые работают постоянно со стабильной отдачей. Идеально на эту роль подходят АЭС и угольные ТЭС, запуск и остановка которых занимает продолжительное время, и которые не могут оперативно реагировать изменением мощности на внезапно возникшие потребности. Во-вторых, резервные мощности, которые способны гибко реагировать на изменения потребностей и могут быть сравнительно быстро запущены из "горячего" резерва. Это, как правило, газовые или дизельные/мазутные электростанции. ГЭС занимают промежуточное положение, так как при выполнении базовой функции имеют существенный запас гибкости. Исторически сети также строились с возможностью организации перетоков избыточных мощностей, так что за счёт этого регулировались колебания в спросе при относительно постоянной работе энергетических установок крупных базовых электростанций.
Электростанции ВИЭ, в особенности ветровые, как правило, ограничены в возможности как-либо регулировать отдачу вырабатываемой электроэнергии, поэтому интеграция их в классическую модель энергосистемы представляет собой достаточно сложную техническую задачу. Зачастую в современном мире регулирование количества электроэнергии, поступающей от ветровых электростанций, осуществляется простым их отключением от общей сети. Тем самым существенно снижается эффективность использования ветровой энергии.
По различным оценкам, доля ветровых электростанций в традиционной энергетической системе не может превышать 15-25%. Для увеличения доли "зелёной" генерации необходима глубокая и качественная трансформация энергосистем с целью повышения её гибкости, как в перераспределении потоков электроэнергии, так и в части характеристик генерирующих мощностей. По сути, флуктуации в производстве электроэнергии из ВИЭ должны балансироваться "умными" сетями и более гибкими генерирующими мощностями, способными оперативно увеличивать или снижать выработку в зависимости от складывающейся ситуации. Очевидно, что на такую роль оптимально подходят газотурбинные электростанции, в то время как естественными антагонистами "зелёной" энергетики являются угольные ТЭС и АЭС.
В силу этих причин простого наращивания мощностей "зелёной" энергетики для увеличения доли ВИЭ в производстве электроэнергии будет недостаточно. Для этого необходима серьёзная трансформация всей энергетической системы. В этом смысле прекращение работы АЭС выглядит как осознанная стратегия, хотя изначально решение было чисто политическим. В пользу эмоционального фактора при принятии решения о выводе АЭС из эксплуатации говорит то обстоятельство, что АЭС практически не влияют на количество выбросов парниковых газов в атмосферу. А именно сокращение выбросов парниковых газов является одним из основных целевых показателей к 2020 году.
Уголь - убийца климата №1
Более логично в этом контексте смотрелась бы борьба с угольными электростанциями. Как и АЭС, ТЭС на каменном и буром угле обладают низкой гибкостью в плане оперативного управления производством электроэнергии и малопригодны для энергосистемы "зелёного" будущего. Кроме того, именно уголь считается "убийцей климата номер 1" в мировых масштабах. Вместе с тем, производство
электроэнергии ТЭС на каменном и буром угле составляет 18,2% и 23,9% соответственно. Фактически доля угольных электростанций в производстве электроэнергии больше вклада в "энергомикс" из других источников. И хотя статистика за последние годы показывает небольшое снижение этих значений, в абсолютных цифрах генерация на угольных ТЭС в целом остаётся стабильной и укладывается в пределы конъюнктурных колебаний. Как, впрочем, и уровень производимых ими выбросов вредных веществ в атмосферу.
Согласно данным реестра Европейской схемы торговли квотами на выбросы парниковых газов, из десяти наиболее экологически "грязных" предприятий Европы шесть находятся в Германии и, практически, доминируют в этом "антирейтинге" (см. таблицу 2). И это как раз угольные электростанции. Суммарный годовой выброс семи крупнейших немецких угольных ТЭС превышает показатели таких стран - членов Евросоюза, как Чехия, Бельгия, Швеция, Португалия, Румыния.
Таблица 2.
"Антирейтинг" европейских предприятий с наихудшими показателями по выбросу парниковых газов в атмосферу в 2014 г.
Предприятие (страна) Выбросы С02,
тонны
1 PGE GiEK S.A. Oddzial Elektrownia Belchatow (Польша) 36 886 458
2 Kraftwerk Neurath (Германия) 32 439 101
3 Kraftwerk Niederaußem (Германия) 27 244 773
4 Kraftwerk Jänschwalde (Германия) 24 196 146
5 Kraftwerk Weisweiler (Германия) 16 852 497
6 Drax Power Station (Великобритания) 16 595 193
7 CENTRALE TERMOELETTRICA DI BRINDISI SUD 11 972 979
(Италия)
8 Kraftwerk Lippendorf (Германия) 11 904 182
9 ATMOHAEKTPIKOS STA0MOS AHS AriOY AHMHTPIOY 11 810 688
(Греция)
10 Kraftwerk Schwarze Pumpe (Германия) 11 582 879
11 ELEKTROWNIA KOZIENICE (Польша) 10 960 698
12 CENTRALE TERMOELETTRICA DI TORREVALDALIGA 10 892 368
NORD (Италия)
13 Kraftwerk Boxberg Werk IV (Германия) 10 613 331
По данным реестра Европейской схемы торговли квотами на выбросы парниковых газов. Шр8://ес.еигора.еи/сИта/роИае8/е18Л^18Пу_епЙаЪ-0-1
При этом за 2009-2015 гг. не наблюдается какого либо существенного снижения уровня выбросов угольных ТЭС. Например, с вводом в 2012 г. двух новых
энергоблоков на ТЭС Нойрат её выброс С02 увеличился практически вдвое. Таким образом, в отличие от атомных электростанций угольные ТЭС остаются стабильно востребованными.
Причины этого явления лежат в экономической плоскости. Германия богата залежами бурого угля, его разработка и широкое использование имеют предысторию, сформировавшую по сути целую индустрию по его добыче, переработке и дальнейшему применению. В этой индустрии задействованы целые регионы, где предприятия имеют градообразующий характер. Германия стоит на втором месте в мире по производству бурого угля и на первом в Европе. И несмотря на то, что по сравнению с каменным углем бурый уголь обладает значительно меньшей теплотворностью и при этом даёт больше вредных выбросов в атмосферу, дешевизна и доступность этого энергоресурса в Германии оказываются решающим аргументом по его использованию. К слову, подобная ситуация с бурым углём сложилась в Польше, а также в Греции.
Что же касается каменного угля, то в этом случае сказался побочный эффект "сланцевой революции" в США. Как известно, резкий рост количества газа, добываемого из сланцевых пород, привёл к обрушению цен на него на американском рынке. Это, в свою очередь, сделало газ крайне привлекательным ресурсом, и в том числе, для производства электроэнергии. В 2015 г. производство электроэнергии на газовом топливе впервые в истории США превысило долю электроэнергии угольных ТЭС. Как результат американская угольная промышленность, ещё недавно казавшаяся оплотом стабильности, оказалась в жесточайшем кризисе. Лидер рынка -крупнейшая в мире частная угольная компания Peabody Energy Corporation объявила о банкротстве весной 2016 г. Американские горнодобывающие предприятия попытались скомпенсировать дефицит спроса на внутреннем рынке за счёт резкого наращивания экспорта, прежде всего, в Европу. Однако резкий скачок предложения каменного угля на рынке обрушил мировые цены.
В то же время, в выигрыше оказались европейские энергоконцерны, которые воспользовались благоприятной ценовой конъюнктурой и нарастили закупку американского каменного угля для производства дешёвой электроэнергии. Причем превышение установленных норм выбросов для отдельных предприятий с лихвой окупалось сверхприбылями в условиях низких цен на каменный уголь. Как результат в Германии ведётся активное строительство новых угольных электростанций. Только в 2015 г. были введены две ТЭС общей мощностью 1738 МВт. При этом планируется ввод дополнительных мощностей существующих и строительство новых ТЭС общей мощностью 4520 МВт.
Благоприятная для экономики угольных электростанций ценовая конъюнктура фактически цементировала позиции угольных ТЭС на рынке, в ряде стран приведя к парадоксальной ситуации, когда вместо ожидаемого увеличения доли "зелёной" генерации правительства столкнулись с ростом наиболее экологически "грязной" технологии. И хотя в Германии ситуация пока что складывается не столь драматично, без сокращения доли угольных ТЭС в энергобалансе страны достичь целей по сокращению выбросов парниковых газов на 40% от уровня 1990 года ФРГ будет крайне затруднительно. При этом решение досрочно отказаться от атомной энергетики поставило энергетическую политику Германии в ещё более невыгодное положение.
Угольные ТЭС в прицеле немецкой экологической политики
Таким образом, для достижения целей европейской экологической политики Германии предстоит решить системную проблему по интеграции большей доли "зелёной" генерации при одновременном сокращении доли базовых угольных ТЭС и адаптации энергосети к новым условиям функционирования. Каждая из этих задач в отдельности представляет собой целый комплекс вопросов разной степени сложности. И определённые шаги по их решению правительством Германии предпринимаются. Например, в части сетевого хозяйства это создание пресловутого энергомоста Север - Юг, призванного обеспечить перетоки электроэнергии ветровых электростанций к южным регионам страны, где, кстати, в настоящий момент велика доля АЭС и ТЭС, но энергия ветра не настолько доступна, как в северных регионах Германии.
Что же касается сокращения доли генерации из каменного и, особенно, бурого угля, то к решению этой задачи правительство Германии приступает крайне осторожно. Причиной этому, в том числе, является социальная чувствительность проблемы. Несмотря на то, что количество людей, занятых в угольной промышленности, стабильно снижается, на сегодняшний день в ней задействованы около 30 тысяч человек. Это не 700 тысяч, как в послевоенные годы, однако в силу регионооб-разующего характера любые политические инициативы, затрагивающие отрасль, вызывают серьёзное социальное напряжение [Шувалова О. В., 2008]. В 2014 г. федеральный министр экономики Зигмар Габриель выступил с инициативой по ограничению выбросов энергоконцернов, в том числе за счёт введения отчислений за выброс С02 угольными электростанциями. Это предложение вызвало резкое про-тестное движение со стороны профсоюзов в основных регионах добычи угля. В результате инициатива не была реализована. Однако проблема сокращения выбросов угольных ТЭС и сокращения их доли в генерации осталась. Для её решения был выбран иной подход.
Ещё в 2014 г. Федеральным министерством экономики и энергетики был опубликован программный документ для обсуждения, касавшийся вопросов дальнейшего развития рынка электроэнергии. Признавая вызовы, которые стоят перед энергетическим хозяйством Германии на пути трансформации к увеличению доли "зелёной" энергетики, министерство предлагало меры, направленные на дальнейшее развитие рынка электроэнергии и повышение его гибкости. Наряду со стандартным пакетом мер, таких как развитие сетевого хозяйства, улучшение внутриевропейской интеграции и повышение качества диспетчерского управления [Меден Н. К., 2014], был поднят вопрос о создании своего рода оперативного резерва мощностей. Призванный сглаживать резкие всплески потребления электроэнергии резерв мощностей обеспечивал бы стабильность работы энергосистемы в условиях, когда на рынке образовывался непрогнозируемый дефицит, например, в условиях отсутствия поставок электроэнергии от ветровых или солнечных электростанций при неблагоприятных погодных условиях. Подобный резерв мог бы повысить гибкость системы, повышая её возможность оперативно адаптироваться под текущие нужды.
Существуют различные способы обеспечения такого резерва. Например, внедрение наряду с рынком электроэнергии рынка мощности. И такой вариант достаточно серьёзно прорабатывался министерством. Однако в итоговом законопроекте было предложено иное решение.
Закон "О дальнейшем развитии рынка электроэнергии", принятый в июле 2016 г., вводит понятие "резерв мощностей", который задействуется на короткий период
времени в случае возникновения внештатных дефицитов энергоснабжения. С этой целью должен быть создан пул электростанций, которые не входят в состав участников рынка электроэнергии и существуют за его пределами, однако при этом достаточно оперативно готовые поставить на рынок электроэнергию для восполнения внезапно возникшего дефицита. Формирование такого пула предполагается осуществлять на тендерной основе, однако управление включением электростанций резерва будут осуществлять не собственники, а сетевые операторы.
Первые мощности для резерва должны быть сформированы к зиме 2017-2018 г. общим объёмом 1,8 ГВт. В последующем размер резерва должен равняться 5% среднегодовой пиковой нагрузки. Правительство пока что разрабатывает процедуру, регулирующую этот процесс. Однако для целей формирования квази-резерва мощностей на переходный период был найден выход. Во-первых, было продлено существование электростанций "сетевого резерва" на юге Германии, призванных выравнивать дефициты перетоков электроэнергии недостаточно связанных между собой регионов. Запланированное решение проблемы за счёт расширения интеграции региональных рынков электроэнергии, в том числе за счёт строительства энергомостов, сделает существование электростанций "сетевого резерва" излишним. Однако они частично смогут принять на себя функцию "резерва мощностей".
Что же касается второго источника для формирования квази-"резерва мощностей", то здесь правительством был найден достаточно оригинальный способ. С этой целью энергоблоки пяти угольных ТЭС будут последовательно отключены от сети и переведены в режим "готовности для обеспечения надёжности системы" на четыре года. Такие энергоблоки будут остановлены, но не выведены окончательно из эксплуатации. При образовании на рынке существенных дефицитов электроэнергии, либо при ценовых деформациях рынка эти ТЭС будут вновь запущены по требованию оператора (см. таблицу 3).
Таблица 3.
Сроки вывода ТЭС из эксплуатации
Наименование ТЭС Установленный законодательно Установленная
срок отключения от сети мощность, МВт
ТЭС Buschhaus 1 октября 2016 352
Энергоблок P ТЭС Frimmersdorf 1 октября 2017 284
Энергоблок Q ТЭС Frimmersdorf 1 октября 2017 278
Энергоблок E ТЭС Niederaußem 1 октября 2018 295
Энергоблок F ТЭС Niederaußem 1 октября 2018 299
Энергоблок F ТЭС Jänschwalde 1 октября 2018 500
Энергоблок C ТЭС Neurath 1 октября 2019 292
Энергоблок E ТЭС Jänschwalde 1 октября 2019 500
Согласно "Закону о дальнейшем развитии рынка электроэнергии" Gesetz zur Weiterentwicklung des Strommarktes vom 26.07.2016 - Bundesgesetzblatt Teil I 2016 Nr. 37 29.07.2016 S. 1786
При этом одновременно решается вопрос по сокращению выбросов в атмосферу парниковых газов при производстве электроэнергии. Как можно заметить, названия останавливаемых ТЭС совпадают с перечнем ТЭС из европейского "антирейтинга". Поэтому правительство этим решением убивает сразу двух зайцев: лик-
видирует наиболее экологически грязные производства и создаёт резерв на случай непредвиденных ситуаций. Без остановки хотя бы части угольных ТЭС, особенно работающих на буром угле, достижение к 2020 г. Германией целей по сокращению парниковых газов на 40% было бы недостижимо.
АЭС остановлены, на очереди угольные электростанции?
Перевод угольных ТЭС во временный резерв на четыре года с последующей окончательной остановкой безусловно вызывает аналогии с отказом Германии от атомной энергетики. Действительно, оба эти решения находятся в одном русле процесса глубокой трансформации энергетики ФРГ от традиционной к экологически чистой. И если первый шаг на этом пути в виде отказа от АЭС носил больше политический и, как следствие, менее экономически взвешенный характер, то в случае с остановкой нескольких энергоблоков угольных ТЭС можно отметить, что правительство сделало нужные выводы.
Во-первых, остановка ТЭС действительно оправдана с точки зрения экологической политики. Если в случае атомных электростанций опасения касались, прежде всего, экологических последствий в случае теоретически возможных аварий, при сравнительно низких эксплуатационных выбросах, то угольные ТЭС действительно являются источником вредных выбросов номер один не только в Германии, но и во всей Европе.
Во-вторых, в отличие от заглушённых АЭС, остановка угольных электростанций обратима. Если последствия этого шага для рынка будут негативными и приведут к ценовым деформациям либо к нестабильной работе сети, то энергоблоки будут запущены обратно. Таким образом, правительство не стало загонять себя в угол, как в случае с АЭС, а сохранило необходимую гибкость.
В-третьих, наученные опытом судебных процессов с энергоконцернами [Зима-ков, 2014: 18] законодатели предусмотрели возмещение за поддержание энергоблоков в резерве, которое предприятия будут получать в размере равном стоимости упущенной выгоды от производства электроэнергии за этот период.
В-четвёртых, остановка ряда энергоблоков не носит всеобъёмлющий характер, а является точечной мерой. Тем самым правительству удалось избежать широких отраслевых протестов и социального напряжения в регионах.
Вместе с тем, остаётся вопрос, является ли остановка энергоблоков пяти ТЭС исключением, направленным на достижение конкретных экологических целей к 2020 году, или же это лишь начало тенденции последовательного сокращения угольных электростанций. Ответ на этот вопрос будет зависеть от множества факторов, как политических, так и экономических. Что касается политики, с одной стороны, выбранная Германией стратегия трансформации энергетического хозяйства и взятые на себя обязательства на европейском уровне предполагают дальнейшее сокращение числа угольных ТЭС. С другой стороны, политическое сопротивление со стороны угольной индустрии, подкреплённое социальными протестами, будет гораздо более сильным, нежели лоббистские усилия энергоконцернов при запрете эксплуатации атомных станций. Поэтому политическая воля правительства станет определяющим фактором в этом вопросе. В то же время крайне важно, чтобы политическое давление правительства не опережало, а совпадало по времени со скоростью трансформации германской энергетики, в особенности с развитием сетевого хозяйства и внедрением инноваций, позволяющих достичь необ-
ходимой гибкости системы. В противном случае неготовность системы к увеличению доли зелёной генерации при сокращении базовых традиционных угольных электростанций может привести к нестабильности системы и отказам в её работе, а также к рыночным дисбалансам и ценовым деформациям.
Подводя итог, необходимо отметить, что отказ от АЭС обострил противоречие между необходимостью достижения целей экологической политики и положением угольных электростанций в энергетике Германии. Несмотря на неочевидность результатов выхода из атомной энергетики для сокращения выбросов вредных веществ в атмосферу и прочих экологических целей, отключение от сети АЭС, игравших роль базовых электростанций в традиционной энергосистеме, оказалось мерой, совпадающей с логикой действий, направленных на повышение доли генерации из возобновляемых источников в производстве электроэнергии. Следующим закономерным и логическим этапом должен стать отказ от аналогичных по функционалу традиционных угольных ТЭС, одновременно являющихся основным источником выбросов парниковых газов. Первый шаг в этом направлении германским правительством уже сделан.
Список литературы
Белов В.Б. (2017) Новая парадигма промышленного развития Германии - стратегия "Индустрия 4.0" Современная Европа, № 1, с. 11-22.
Зимаков А. В. (2014) Атомная энергетика ЕС: экономика против экологии. Мировая экономика и международные отношения, № 9, с. 16-19.
Зимаков A.B. (2010) Энергетика Евросоюза в условиях мирового экономического кризиса: шанс для АЭС? Международная экономика, №8, с. 66-70.
Меден Н. К. (2014) Интеграция возобновляемой энергетики. Опыт Германии. Энергия: экономика, техника, экология, № 6, с. 25-32.
Тоганова Н. В. (2016) Политико-экономические стимулы экологизации энергетики. Вопросы теории и опыт Германии. Международные процессы, том 14, № 2 (45), с. 48-64.
Тоганова Н. В. (2014) Новое правительство ФРГ: новые подходы к зелёной энергетике? "Энергетика и инновации: что ожидает мир в ближайшие десятилетия?" ИМЭМО РАН, 2014. С. 95-104.
Шувалова О. В. (2012) Особенности развития альтернативной энергетики Германии. Современные проблемы науки и образования, № 6, с. 623.
Шувалова О. В. (2008) Роль государства и компаний в трансформации географии угольной промышленности Германии. Региональные исследования, № 1, с. 47-52.
Arbeitsgemeinschaft Energiebilanzen http://www.ag-energiebilanzen.de/
Bundesverband der Energie- und Wasserwirtschaft e.V. https://www.bdew.de/
Caldecott B., McDaniels J. (2014) Stranded generation assets: Implications for European capacity mechanisms, energy markets and climate policy. Oxford, Smith school of enterprise and environment, 62 p.
Dreizehntes Gesetz zur Änderung des Atomgesetzes. G. v. 31.07.2011 BGBl. I S. 1704 (Nr. 43).
Gesetz zur Weiterentwicklung des Strommarktes (Strommarktgesetz) Bundesrat Drucksache 356/16.
Icha P., Kuhs G. (2016) Entwicklung der spezifischen Kohlendioxid-Emissionen des deutschen Strommix in den Jahren 1990 bis 2015. Dessau-Roßlau, Umweltbundesamt, 27 p.
Monitoringbericht (2016). Bonn, Bundesnetzagentur für Elektrizität, Gas, Telekommunikation, Post und Eisenbahnen, 439 p.
Statistisches Bundesamt, Bruttoenergieerzeugung. https://www.destatis.de/DE/ZahlenFakten/Wirtschaftsbereiche/Energie/Erzeugung/ Tabel-len/Bruttostromerzeugung.html
Strommarkt für die Energiewende (2014) Berlin, Bundesministerium für Wirtschaft und Energie, 60 p.
Tausende demonstrieren für und gegen Braunkohle. Die Zeit. 25. April 2015.
Union Registry of the EU Emissions Trading System (EU ETS). https://ec.europa.eu/clima/policies/ets/registry_en#tab-0-1
References
Arbeitsgemeinschaft Energiebilanzen http://www.ag-energiebilanzen.de/
Belov V. B. (2017) Novaya paradigma promyshlennogo razvitiya Germanii-strategiya „Industriya 4.0" Sovremennaya Evropa, № 1, s. 11-22.
Bundesverband der Energie- und Wasserwirtschaft e.V. https://www.bdew.de/
Caldecott B., McDaniels J. (2014) Stranded generation assets: Implications for European capacity mechanisms, energy markets and climate policy. Oxford, Smith school of enterprise and environment, 62 p.
Dreizehntes Gesetz zur Änderung des Atomgesetzes. G. v. 31.07.2011 BGBl. I S. 1704 (Nr. 43).
Gesetz zur Weiterentwicklung des Strommarktes (Strommarktgesetz) Bundesrat Drucksache 356/16.
Icha P., Kuhs G. (2016) Entwicklung der spezifischen Kohlendioxid-Emissionen des deutschen Strommix in den Jahren 1990 bis 2015. Dessau-Roßlau, Umweltbundesamt, 27 p.
Meden N. K. (2014) Integraciya vozobnovlyaemoi energetiki. Opyt Germanii. Energiya: ekonomi-ka,tehnika, ekologiya, № 6, s. 25-32.
Monitoringbericht (2016). Bonn, Bundesnetzagentur für Elektrizität, Gas, Telekommunikation, Post und Eisenbahnen, 439 p.
Statistisches Bundesamt, Bruttoenergieerzeugung. https://www.destatis.de/DE/ZahlenFakten/Wirtschaftsbereiche/Energie/Erzeugung/ Tabel-len/Bruttostromerzeugung.html
Strommarkt für die Energiewende (2014) Berlin, Bundesministerium für Wirtschaft und Energie, 60 p.
Tausende demonstrieren für und gegen Braunkohle. Die Zeit. 25. April 2015.
Toganova N. V. (2016) Politiko-ekonomicheskiye stimuli ekologizacii energetiki. Voprosy teorii I opyt Germanii. Mezhdunarodnieprocessy, tom 14, № 2 (45), s. 48-64.
Toganova N. V. (2014) Novoye pravitelstvo FRG: noviye podhody k zelyonoj energetike? „Energetika I innovacii:chto ozhidayet mir v blizhayshiye desyatiletyya?" IMEMO RAN, 2014. s. 95-104.
Shuvalova O. V. (2012) Osobennosti razvitiya alternativnoj energetiki Germanii. Sovremennye problem nauki I obrazovaniya, № 6, s. 623.
Shuvalova O. V. (2008) Rol' gosudarstva I kompanij v transformaciyi geografii ugolnoj promyshlennosti Germanii. Regionalnye issledivaniya, № 1, s. 47-52.
Union Registry of the EU Emissions Trading System (EU ETS). https://ec.europa. eu/clima/policies/ets/registry_en#tab-0-1
Zimakov A. V. (2014) Atomnaya energetika ES: ekonomika protiv ekologii. Mirovaya ekonomika I mezhdunarodnyye otnosheniya, № 9, s. 16-19.
Zimakov A. V. (2010) Energetika Evrosoyuza v usloviyah mirovogo ekonomicheskogo krizisa: shans dlya AES? Mezhdunarodnaya ekonomika, №8, s. 66-70.
German energy market transformation: from nuclear phase-out to coal fired plants shutdown
Author: Zimakov A., PhD (Economics), research fellow Center for European Studies, Primakov Institute of World Economy and International Relations, Russian Academy of Sciences. Address: 23, Profsoyuz-naya Str., Moscow, Russia, 117997. E-mail: Zimakov@newmail.ru.
Abstract. The article deals with the transformation of German energy market from a rigid traditional system towards an environmental-friendly one. This process partly coincides with similar developments in EU but in some aspects is far ahead of it. In this context the German nuclear power phase-out is a part of a much broader process which aims at replacing traditional generation with green ones with innovative upgrade of the electric grid at the same time. The next logical step at this path should be a coal fires plants phase-out being more harmful for the environment and not fit for new generation grid. To achieve this a broad political consensus is necessary that takes into account the role of coal mining industry in German regions. BRD government is taking first steps in this direction, one of them is the shutdown of several coal firing power stations.
Key words: EU energy market, German energy market, nuclear energy phase out, nuclear power station, nuclear energy, coal industry, coal power station, EU environmental policy, green energy, renewables.
