CC BY
53
17. Gosudarstvennyi arhiv Krasnodarskogo kraya [The State Archive of the Krasnodar Region], F. R-258, Op. 2, D. 22, L. 6.
18. Centr dokumentacii noveishei istorii Krasnodarskogo kraya [Documentation Center of the Recent History of the Krasnodar Territory], F. 8, Op. 1, D. 94, L. 9.
19. Gosudarstvennyi arhiv Krasnodarskogo kraya [The State Archive of the Krasnodar Region], F. R-382, Op. 1, D. 448, L. 738.
20. Centr dokumentacii noveishei istorii Krasnodarskogo kraya [Documentation Center of the Recent History of the Krasnodar Territory], F. 8, Op. 1, D. 21, L. 49.
21. Gosudarstvennyi arhiv Krasnodarskogo kraya [The State Archive of the Krasnodar Region], F. R-226, Op. 2, D. 8, L.274.
22. Istoriya industrializacii SSSR 1929-1932. [The History of Industrialization of the USSR in 19291932]. Ed. by V.E. Poletaev. Velikaya strana SSSR [The Great Country of the USSR], available at: http:// www.great-country.ru/content/sssr_stat/ind_1929-1932/ ind_1929-1932.php (accessed 6 February 2014).
23. Centr dokumentacii noveishei istorii Krasnodarskogo kraya [Documentation Center of the Recent History of the Krasnodar Territory], F. 8, Op. 1, D. 202, L. 28.
24. Gosudarstvennyi arhiv Krasnodarskogo kraya [The State Archive of the Krasnodar Region], F. R-226, Op. 226, D. 2, L. 8.
25. Ksenofontov V.I., Bogdashov I.V. Vestnik Irkutskogo gosudatstvennogo tehnologicheskogo universitetata, 2013, no 1(72), p. 164.
21 июля 2014 г.
УДК 94(470.64)
ТРАНСФОРМАЦИЯ АУЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ В КАБАРДЕ И БАЛКАРИИ В НАУЧНОМ КАВКАЗОВЕДЕНИИ
П.А. Кузьминов, Л.А.Тхабисимова
Качество административно-территориального управления - ключевая проблема в жизни социума любого периода времени. Поэтому трансформация аульного управления в Кабарде и Балкарии в Х1Х-начале XX вв. затрагивалась в ряде историографических обзоров и исследований [1].
Цель статьи - реконструировать систему аульного управления в Кабарде и Балкарии, которая менялась в связи с трансформацией политики России в регионе. Для реализации цели поставлены задачи: 1. Осветить особенности изучения аульного управления в дореволюционном кавказоведении. 2. Показать характер управления кабардинской и балкарскими общинами в первой половине XIX в. 3. Проанализировать изменения, которые произошли в аульном управлении в ходе реформ 60-70-х гг. XIX в. 4. Обосновать эволюцию
Кузьминов Петр Абрамович - доктор исторических наук, профессор кафедры истории России Кабардино-Балкарского государственного университета, 360004, г Нальчик, ул. Чернышевского, 173, e-mail: petrakis_ hist@bk.ru, т. 8(8662)422462.
Тхабисимова Людмила Аслановна - доктор юридических наук, профессор, заместитель директора по научной работе Северо-Кавказского института РАНХиГС при Президенте РФ, 357500, г. Пятигорск, ул. Февральская, 54, e-mail: thabisimova@rambler.ru, т. 8(8793)337522.
управления во второй половине XIX - начале XX вв. 5. Исследовать выборы и деятельность сельского (аульного) суда.
Для выполнения поставленных задач привлечены опубликованные и неопубликованные документальные материалы, а также имеющиеся научные исследования по данной теме.
Административно-правовая система, созданная кавказской администрацией в процессе военного "умиротворения" региона и получившая название "военно-народного управления", стала основой формирования жизненного пространства для полиэтничного населения края. Система "координат", разработанная в Тифлисе и утвержденная в Петербурге, определяла, в каком округе, участке или наибстве будет жить та или иная этническая общность. Сложившиеся в глубине веков органы управления и права подверглись деформации, обусловив
Pyotr Kuzminov - Kabardino-Balkarian State University, 173, Chernyshevsky Street, Nalchik, 360004, e-mail: petrakis_hist@bk.ru,tel. +7(8662)422462;
Ludmila Tkhabisimova - North-Caucasian Institute of the Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation, 54, Fevralskaya Street, Pyatigorsk, 357500, e-mail: Kafedra-kiap@pfil.ncstu.ru, tel. +7(8793)337522.
кризис традиционных общественных институтов народов Северного Кавказа, потерю государственности и суверенитета. Представители официально-охранительного течения указывали на преобладание религиозных, идеологических или цивилизующих мотивов при создании такой формы управления регионом. Этим обосновывалась "политика унификации и русификации административно-правовой системы на завоеванной Северо-Кавказской периферии с целью достижения внутренней непротиворечивости и гомогенности территории империи" [2].
Кавказоведение плодотворно занимается проблемой административного управления регионом. Начало ее изучения заложили известные дореволюционные исследователи, предложив историографические концепты познания прошлого, которые сегодня плотно используются при изучении данной темы.
Произведения Н.Ф. Грабовского, которого М.О. Косвен назвал "первым в кавказоведении этнографом-исследователем" [3], до настоящего времени применяются как ценный источник по истории народов Северного Кавказа. Научные взгляды Н.Ф. Грабовского формировались, с одной стороны, на местной кавказской почве, в военно-чиновничьей среде [4], наиболее близко соприкасавшейся с повседневной жизнью горского населения края, с другой - несли на себе печать общей исторической обстановки, сложившейся в стране в период проведения буржуазных реформ. Активная научная деятельность Н.Ф. Грабовского приходится на конец 60-х - начало 70-х гг. XIX в., когда были написаны и опубликованы его основные работы о народах Кабарды и Балкарии [5].
Н.Ф. Грабовский первым в кавказоведении осветил функции и работу открытых в 1868 г. аульных судов, которые состояли из трех избранных аульным обществом судей и "решали все споры и тяжбы между жителями аула на сумму до 100 рублей. Им также предоставлялось право налагать взыскания за проступки: за порчу воды в реках, канавах и колодцах, продажу испорченных съестных припасов, неподачу помощи при наводнении, пожаре и т. п. случаях; за обиду словом в мечети и при сборе народа, за удар рукой, ногой, палкой и т.п. без причинения увечья; за злоумышленную запашку или потраву чужого поля, порчу забора, обмер и обвес, необъявление о приблудившемся скоте, об имуществе,
заведомо краденном, и о находке чужих вещей и денег; за умышленную растрату работником хозяйского имущества, воровство-кражу и воровство-мошенничество на сумму не свыше 30 рублей и когда воровство совершено в первый раз. Аульные суды за означенные проступки приговаривают виновных к удовлетворению обиженных и налагают на них взыскания: наряд на общественные работы (кроме князей и узденей 1-й степени) до шести дней, или денежному взысканию до 10 рублей, или же аресту до 7 дней. Все спорные и тяжебные дела в аульных судах разбираются словесно и гласно и решаются на основании существующих в народе обычаев, а дела, касающиеся совести, и брачные - по шариату" [5, с. 194]. Остается добавить, что создание аналогичных судов в современных деревнях, селах, аулах Северного Кавказа, как нам представляется, способствовало бы укреплению нравственности и порядка, чего сегодня так не хватает.
Исследователь подчеркивает благотворное влияние российской администрации и новой правовой системы на ситуацию в округе. Изучив журналы разбора судебных дел Малокабардинского участка, он отмечает резкое снижение тяжких преступлений. Если в 1863 г. произошло 9 убийств и 5 ранений, то в 1868 г. - 2 убийства и 1 ранение, а в 1869 г. - 1 убийство и 2 ранения [5, с. 198]. Всего в округе в 1869 г. было убито 3 и ранено 3 человека [5, с. 206]. Причина резкого снижения этого вида преступлений, по мнению Н. Грабовского, кроется в том, что российские законы ликвидировали "материальное вознаграждение пострадавшей стороны, поэтому кабардинцы начинают серьезно относиться ко всем случаям, вызывавшим в недавнее время убийства и поранения. Прежняя вспыльчивость и готовность из-за самой пустой причины пустить в дело кинжал начинают заменяться сдержанностью и рассудительностью" [5, с. 207].
Рост воровства в Кабарде в конце 60-х гг. исследователь связывает, как бы ни парадоксально звучал этот тезис, с положительным влиянием России на характер социальных отношений. Дело в том, что ликвидация рабских и зависимых отношений в 1866-1867 гг. потребовала от тысяч крестьян уплаты значительного выкупа своим владельцам. Получив свободу, вчерашние рабы и крепостные "лишились значительной части своего скудного имущества, отошедшего в пользу владельцев,
и, озабоченные необходимостью ежегодно вносить этим владельцам известную часть выкупной платы, ищут возможность пополнить свои недостатки чужой собственностью" [5, с. 229]. "Возможности" эти, как правило, заканчивались плачевно, поэтому они страдали вдвойне. К тяжелому выкупу приплюсовывался штраф за воровство.
Прекрасно зная трагичную историю взаимоотношений России и Кабарды в ХУШ-XIX вв., Н.Ф. Грабовский, тем не менее, глубоко верил, что начинается новая эра гражданского взаимодействия, которая создаст достойные условия для совместного общежития народов.
Освещая особенности правовых отношений у балкарцев, М.М. Ковалевский отметил, что представители данного этноса "пришли в занимаемые ими места в аул Балкар из Мад-жар", но "они не были первыми насельниками края. Вся занятая ими местность, если не говорить о хазарском поселении в Чегеме, состояла во владении осетин. ... Вместо того чтобы наложить свою печать на юридические обычаи подчиненного ими народа, болгары всецело усвоили себе его юридическое миросозерцание" [6, с. 191, 192]. В подтверждение тезиса исследователь приводит многочисленные примеры аналогов из правовой жизни осетин и балкарцев. Имеющиеся же отличия ученый связывает с влиянием шариата. Представляется, такая точка зрения упрощенно отражает сложный процесс формирования системы права и управления балкарцев, лишая его оригинального и самобытного начала. Озвученная позиция о возникновении феодальных отношений у балкарцев, как результата "насильственного заимствования" [7, с. 285], отражает, по нашему мнению, одно из звеньев формирования теории насилия, которая получила распространение в конце XIX - начале XX в. Один из наиболее ярких сторонников этой теории Л. Гумплович писал: "История не предъявляет нам ни одного примера, где бы государство возникало не при помощи акта насилия, а как-нибудь иначе. Кроме того, это всегда являлось насилием одного племени над другим, оно выражалось в завоевании и порабощении более сильным чужим племенем более слабого, уже оседлого населения" [8]. В данном случае, по М.М. Ковалевскому, завоеватели-болгары заимствовали нормы права у автохтонов.
В январе 1905 г. началась первая буржуазно-демократическая революция в России.
Революционные события в национальных районах были ее составной частью. Выясняя мотивы острых социальных столкновений на Кавказе, Ф. Гершельман отметил, что "главную причину неустройства края надо видеть в той поспешности, с которою с самого начала переносили на Кавказ различные формы административно-судебного устройства, мало применяясь к условиям края" [9, с. 1], конечно, это была не главная причина, но обращение к эпохе 60-х гг. было обоснованно и правомерно. В условиях политического освоения Кавказа "серьезное значение принадлежит удачному подбору лиц и правильному общему направлению их деятельности", но, как показала практика, "личный состав административного аппарата с самого начала далеко не всегда отвечал своему положению" [9, с. 62]. Эта мысль подтверждена несколькими примерами, но они, по нашему мнению, не отражают всей картины реальной действительности. Немало честных офицеров (К. Красницкий, Н.Ф. Грабовский, Д.С. Кодзоков, М.З. Кипиани, Н.П. Тульчинский, Н.С. Иваненков и др.) работало в участковых, окружных и областных управлениях, заботясь о нуждах местного населения.
Насколько историческая наука приобрела общественное и практическое значение в жизни государства, видно на примере выступления депутатов III Государственной Думы по "кавказскому вопросу". Так, Н.С. Чхеидзе критиковал кавказскую администрацию, которая создала в середине XIX в. "военно-народное управление, но так его и не отменило" [10, с. 68]. Вслед за Ф. Гершельманом, он с трибуны Думы заявил, что "Кавказ служит местом сплава бракованных элементов чиновничьего мира" [10, с. 73].
Таким образом, приведенный материал свидетельствует о том, что в кавказоведении формировалась научная школа, заложившая концептуальные основы исследования аульного управления в Кабарде и Балкарии.
Генезис местного самоуправления в Кабардино-Балкарской Республике обусловлен особенностями ее исторического развития и тесно связан с административной политикой России на Северном Кавказе в дооктябрьский период. Кабардинская община первой половины XIX в. являлась феодально-зависимой, но при этом имела и некоторые свои органы самоуправления, например, аульный сход. Для их содержания, а также ремонта дорог,
мостов, колодцев, угощения общих гостей и других общественных нужд общинники платили различные повинности. Управление кабардинской общиной в первой половине XIX в. осуществлялось аульным владельцем, сельским сходом, аульным судом. По мнению Х.М. Думанова, в этот период "в кабардинской общине наряду с властью феодала существовала власть древнего органа общинного самоуправления - аульного схода" [11]. На сельских сходах выбирали землемеров и землеустроителей, которые делили сельские земли на пахотные, сенокосные и пастбищные угодья. Они же определяли день начала и окончания земельно-посевных работ.
Оппонируя Х.М. Думанову, В.Х. Кажа-ров утверждал, что в силу отсутствия в этот период самой общины не могло существовать и "древнего органа общинного самоуправления" [12, с. 165]. На его взгляд, специфика организации вотчины-деревни у кабардинцев препятствовала объединению различных групп крестьян в один самоуправляющийся союз по сословно-классовому признаку. Поэтому крестьяне не только не имели органов местного самоуправления, но даже своих представителей в управленческом аппарате вотчины-деревни. Правда, в селе были должностные лица, которые происходили из крестьян и назывались "бейголями". Но они не избирались крестьянами, а назначались аульным владельцем на должность полицейских и судебных исполнителей, т.е., они входили в вотчинную администрацию, а не в органы общинного самоуправления крестьян [12, с. 85]. В 1767 г. в связи с массовыми антифеодальными выступлениями, в Кабарде возникло "собрание старшин черного народа", положившее начало образованию "третьей палаты" в высшем со-словно-представительном органе - хасэ. Однако эти собрания оказались недолговечным историческим феноменом, кроме того, "третья палата" в хасэ выражала интересы зажиточной верхушки вольноотпущенников и оброчных крестьян [13, с. 80-86]. Что же касается аульных сходов, то они созывались по инициативе вотчинника, являясь при нем совещательным органом. "Даже в 30-50-х гг. XIX в., когда вотчинная власть явно приходит в упадок, -подчеркивает В.Х. Кажаров, - мы не найдем ни одного факта, который свидетельствовал бы о том, что подобные собрания принимали решения без санкции владельца аула. Тем более не могла принимать самостоятельные
решения неполноправная часть населения вотчины-общины. Для этого крестьянам необходимо было, как минимум, иметь собственную организацию, независимую к тому же от власти вотчинника" [13, с. 164]. "Что же касается сбора жителей села перед очередным распределением пахотной земли, - отмечает исследователь, - то он никоим образом не был связан с общинным самоуправлением. Будучи элементом вотчинной организации труда в ауле, он проходил под строгим контролем ее владельца, который, в частности, штрафовал крестьян, если они в назначенный день не выезжали в поле" [13, с. 165].
На наш взгляд, концептуальный дискурс известных ученых отражает различие позиций в организации общественного устройства кабардинского аула, сохранение в нем рудиментов патриархального устройства в эпоху феодализма и полновластие владельца аула. Конечно, многоступенчатая система управления в ауле, разобщенность крестьянства, а также сложная иерархическая социальная структура, где зависимые крестьяне (чагары) имели собственных рабов или крепостных, стали препятствием для их объединения в сельскую общину по сословно-корпоративному принципу как, например, в русских селах Ставропольской губернии. Тем не менее, в первой половине XIX в. имелись общие контуры крестьянско-общинных начал в системе управления аула, хотя они и носили аморфный, неструктурированный характер.
Общинная организация балкарцев имела сложную структуру и объединяла следующие единицы: "тукум" - род (патронимия), "атаул" - ответвление, часть рода (ветвь патронимии), "айырылган" - вышедшие или отделившиеся от рода (группа родственных семей), семейные общины "уллу юй" - большие семьи, "аз юйюр" - малые семьи. Внутри этой сельской общины в Балкарии и в XIX в. сохранялись пережитки более архаичных форм родовой и семейной общины [14]. При этом сельская община балкарцев дореформенного периода была сословно-неравноправной.
Крестьянская реформа среди горцев Северного Кавказа была проведена в 18661869 гг. Более поздние сроки обусловлены затянувшейся Кавказской войной и неготовностью российской администрации вмешиваться в сложившиеся сословные отношения. В рамках реформы кавказская администрация должна была решить следующие задачи:
- трансформировать кабардинские и балкарские аулы в унифицированную модель русской поземельной общины, сложившуюся после крестьянской реформы в России;
- лишить административной и социальной власти местную феодальную элиту;
- сделать регион экономически эффективным;
- осуществить отмену рабских и феодально-зависимых отношений;
- провести административно-территориальные и правовые преобразования для осуществления эффективного управления, увеличения сбора налогов, приобщения горцев к нормам российского права;
- изменить земельные отношения, основанные на нормах обычного права в землевладение, построенное по нормам российского земельного права;
- предоставить российское дворянское достоинство горской элите, открывающее им дорогу к военной карьере, государственной службе, устройству детей на учебу в российские вузы и др. [15, с. 27-36].
Одним из важных подготовительных мероприятий проведения крестьянской реформы в Кабарде было выяснение личных и земельных прав кабардинцев. Для этого в 1861 г. был создан "Комитет для разбора личных и поземельных прав туземцев Кабардинского округа", который, изучив обычно-правовые нормы кабардинцев, пришел к выводу, что в Кабарде вся земля принадлежит феодалам на правах частной собственности. Однако комитет был обвинен в том, что слишком увлекся разбором земельных прав и "при дальнейшем существовании мог повредить задуманному правительством делу" [16, с. 217], которое заключалось в том, чтобы "всеми чистыми и нечистыми мерами заставить кабардинских князей и дворян добровольно отказаться от права собственности на землю" [16, с. 238].
Кавказская администрация для получения права беспрепятственного распоряжения кабардинскими землями обещала кабардинским князьям и уоркам (дворянам), что, если они откажутся от своих неписаных земельных обычно-правовых норм, "не имеющих силы закона", правительство закрепит за ними право частной собственности с выделением участков и распространением на них политических прав русских дворян. Согласившись, кабардинские феодалы подписали акт от 20 августа 1863
года [17]. "Для царского правительства акт 20 августа 1863 г. имел двоякое значение. На основании этого акта правительство, во-первых, получило возможность решить земельный вопрос при проведении крестьянской реформы в Кабарде и, во-вторых, отвести претензии кабардинских князей о распространении на них прав и привилегий русского дворянства" [18]. Кроме того, официальная передача аульных земель казне облегчила задачу освобождения зависимых сословий.
Юридически оградив себя от имущественных притязаний кабардинских высших сословий, "российская администрация приобрела официальное право на беспрепятственное распоряжение земельным фондом Кабарды и начало формирование общинных и частных землевладений" [19, с. 192]. В 1865-1866 гг. кавказская администрация провела укрупнение селений для более удобного управления. Из 116 аулов Большой и Малой Кабарды были образованы 42 населенных пункта, 33 в Большой и 9 в Малой Кабарде [20, с. 155-157]. Параллельно начались работы по отмежеванию земли на общинном праве владения. Эти мероприятия сопровождались введением в 1866 г. подымной поземельной подати. В 1866-1867 гг. зависимые сословия были освобождены на определенных условиях. В результате произошло количественное увеличение субъектов землепользования за счет освобожденных рабов и крепостных, официально обретших полные права членов общины, "в том числе и в отношении поземельного пользования" [16, с. 192, 193].
В ходе проводимых преобразований со-словно-представительные собрания в княжеских уделах были поставлены под контроль царской администрации, а затем полностью запрещена их деятельность. Вместе с тем в аулах была создана общинная организация, которая сыграла важную роль в быту кабардинцев.
Вся жизнь сельских обществ регламентировалась "Положением об аульных обществах и горском населении Кубанской и Терской областей и их общественном управлении" [21, л. 42-50], в соответствии с которым в 60-х -начале 70-х годов XIX в. была перестроена низовая административно-судебная структура округа. В кабардинских селениях и балкарских обществах было введено сельское общественное управление. Оно состояло из сельского схода, сельского правления и сельского суда.
"Аульный сход составляется из совершеннолетних домохозяев, принадлежащих к составу аульного общества", - говорится в "Положении" [21, л. 49 об.], т. е. в работе сельского схода с правом решающего голоса допускались главы самостоятельных хозяйственных единиц. В семье домохозяином признавался старший по возрасту мужчина, а остальные, хотя и совершеннолетние, не получали доступа на сельский сход с правом решающего голоса.
Лишались голоса главы семейств, которые находились под следствием или были отданы под надзор общества решением судебных и административных органов. Не участвовали на сходах лица, не владеющие земельным наделом, и переселенцы, хотя они и были приписаны к этому обществу. Лишались права голоса и все наемные работники, т. е. батраки. Лица, признанные "нарушителями общественного порядка" или уличенные в кражах, лишались права голоса на неопределенный срок.
Со временем кавказская администрация решила сократить круг участников схода. В 1905 г. кавказский наместник внес дополнение к "Положению", согласно которому предписывалось созывать в селениях не "сходы домохозяев", а "сборы выборных лиц" (один человек от 10 домохозяев) из числа зажиточных домохозяев для "устранения беспорядка... при рассмотрении и решении общественных дел" [22, с. 9].
Все эти ограничения способствовали тому, что в работе сходов принимала участие экономически мощная, а, следовательно, благонадежная, с точки зрения кавказской администрации, часть населения. Становится понятным, почему хозяйственные (распределение общинных угодий, раскладка податей и повинностей, распределение общественной суммы) и общественные (выборы старшин, депутатов на сельские сборы, депутатов на Съезд доверенных) вопросы в большинстве случаев решались в пользу крупных землевладельцев и скотоводов. Интересы экономически слабых хозяйств, как правило, были игнорированы большинством депутатов Съезда доверенных Кабарды. Этим и объясняются жалобы кабардинских и балкарских крестьян на решения сборов выборных лиц [23].
В небольших населенных пунктах Балкарии общие собрания фактически являлись родовыми собраниями, так как в них, как правило, жили представители одного
рода. Для решения вопросов всего общества (Балкарского, Безенгиевского, Урусбиевского, Хуламского, Чегемского) населенные пункты избирали своих доверенных, из которых и состояли сходы всего общества. А если по особо важным вопросам созывалось собрание всех взрослых, то каждый поселок располагался со своими владельцами.
Сельский сход был призван регулировать материальные отношения внутри сельского общества, с одной стороны, между сельским обществом и государством - с другой. На нем выносились решения о порядке пользования общественными землями и лесами, о переделах пахотных и сенокосных угодий между крестьянами, о сдаче в аренду части своих общественных земель, о структуре посевных культур, о строительстве и ремонте общественных зданий, дорог, школ, мечетей. На сельских сходах утверждались сметы расходов из общественных касс, которые ежегодно пополнялись за счет так называемых мирских сборов с населения. Из этой суммы назначались жалованья должностным лицам сельского правления и учителям сельских школ.
Кавказская администрация отводила сельским сходам важное место, так как здесь обсуждались вопросы об уплате налогов, задолженностей по ним, объявлялись правительственные распоряжения и т.д. Однако многие из перечисленных прав и обязанностей оставались только на бумаге. Предусмотренное "Положением" право ходатайствовать о нуждах обществ чаще всего не осуществлялось. Право общества на удаление из своей среды "порочных" членов фактически означало санкционирование уже заведомо определенных административных решений.
Сельские сходы по каждому обсуждаемому вопросу составляли приговоры, которые заносились в специальную книгу и подписывались участниками схода или сбора. Решения принимались голосованием: закрытой и открытой баллотировкой. Решение схода и сбора выборных приобретали законную силу в том случае, если за них проголосовали две трети домохозяев, имеющих право голоса. Однако окружная администрация, пользовавшаяся правом утверждения приговоров сельских сходов, соблюдала это правило только в том случае, если оно отвечало ее видению решения проблемы. Неугодные ей решения она объявляла "ничтожными", что означало их аннулирование.
В отличие от других должностных лиц сельской администрации, старшины назначались сверху. По мнению Я. Абрамова, "назначение аульных старшин вызвано желанием" администрации "иметь в аулах своих людей" [24, с. 24], надежно охраняющих интересы правительства. Кандидаты в сельские старшины подбирались начальниками участков и утверждались начальником Терской области по представлению начальника Нальчикского округа. Они допускались к исполнению обязанностей после принятия присяги в окружном управлении о беспрекословном исполнении всех поручений и требований администрации. До конца XIX в. на должности старшин, как правило, назначались представители княжеских и дворянских фамилий. Поэтому старая, княжеско-дворянская знать еще пользовалась большим влиянием и оставалась у руля общественного управления.
Массовые антиправительственные выступления в 1906 г. в Кабарде вынудили администрацию признать "возможным ввести немедленно среди туземного населения институт старшин, избираемых самим обществом" [22, с. 11]. С этого времени в селениях и обществах стали выбирать старшин на сельских сходах тайным голосованием, сроком на три года и утверждались начальником Терской области. "Положение" допускало переизбрание сельских должностных лиц на несколько сроков. Вокруг выбора старшин разгоралась острая социальная борьба, поскольку здесь сталкивались интересы зажиточных и беднейших слоев населения. Каждая общественная группа в ауле стремилась провести своего кандидата.
На старшину возлагались обязанности двоякого рода: полицейские и общественные. По делам полицейским он был обязан поддерживать в общественных местах порядок, докладывать в вышестоящие органы власти о случаях антиправительственных выступлений, приводить в исполнение решения сельского схода и суда. Без разрешения старшины никто из селения не имел права отлучаться. Для поездки из одного села в другое и на выезд местных жителей на заработки в соседние округа и губернии требовалось разрешение старшины или специальный билет, причем не имели права отлучаться не только крестьяне, но и должностные лица сельского правления. Старшина имел право разбирать мелкие судебные дела "провинившихся", направлять
на общественные работы сроком до двух дней, оштрафовать на три рубля или же подвергнуть аресту до двух дней.
В решении административных и общественных дел обязанности старшины заключались в том, чтобы сообщать населению о распоряжениях правительства и кавказской администрации, проводить сельские сходы, контролировать деятельность сельского правления, обеспечивать своевременное поступление налогов, следить за сохранностью межевых знаков, за порядком в школах и других общественных местах, приводить в исполнение приговоры схода, аульного схода и решения высших судебных органов, а также понуждать к исполнению договоров жителей между собой. Старшина также заведовал общественным хозяйством и так называемыми общественными суммами [24, с. 23].
Выборные должностные лица в сельских обществах пользовались определенными льготами. Их полностью освобождали от налогов и повинностей. Жалованья старшин, их помощников, казначеев, сельских писарей и других служащих сельского правления определялись на сельском сходе или сборе выборных лиц. Начиная с 1903 г., старшинам и другим должностным лицам назначалось жалованье в строгой зависимости от количества дворов в селениях.
К числу должностных лиц, не получающих жалование и работавших на общественных началах, относились санитарные попечители и общественные доверенные, избираемые на сельских сходах. Санитарные попечители, избираемые сроком на один год в количестве трех или четырех человек, имелись во всех сельских обществах Нальчикского округа. Они должны были следить за чистотой и порядком на территории и в окрестностях селения. Общественные доверенные стали избираться на сельских сходах Кабарды в XVIII - первой половине XIX века [25]. Во второй половине XIX - начале XX в. они избирались сроком на один год или же на период выполнения ими какого-нибудь конкретного поручения. В круг обязанностей общественных доверенных входили распределение земельных угодий сельского общества между его членами, наем общественных пастухов, табунщиков, сторожей, ведение от имени общества тяжебных дел с соседними обществами и с односельчанами. Общественные доверенные занимались также
и семейными разделами. Как видим, основные обязанности старшин и других должностных лиц сельского правления сводились, главным образом, к обеспечению "общественного спокойствия" и своевременному поступлению государственных налогов.
К органам управления в кабардинской и балкарской общине относился и сельский (аульный) суд. Сельский суд состоял из трех членов (как правило, из числа зажиточных крестьян), избранных сроком на три года. Члены суда обязательно утверждались начальником округа. Сельские муллы (эфенди) не избирались членами суда, но они были обязаны присутствовать на заседаниях, на которых разбирались дела, касающиеся бракоразводных дел, возвращения или уплаты калыма, семейных разделов и разделов наследства. Сельские суды руководствовались нормами обычного права и на основах шариата. Сельские суды рассматривали споры и тяжебные дела стоимостью до 50 рублей, а свыше этой суммы -в Горском словесном суде.
Говоря в целом о сельских сходах и сборах выборных, как органах сельского "общественного управления", следует отметить, что и по составу, и по характеру деятельности они постепенно приобретали черты буржуазно-демократических органов. К сожалению, права сельских сходов в начале XX в. были резко ограничены и на них возлагались в основном обязанности фискального и полицейского характера. В связи с развитием революционных событий сходы стали созываться реже. Вопросы, касающиеся всего общества и отдельных домохозяев, обсуждались на сборах выборных лиц, избирающихся из зажиточных крестьян и привилегированных сословий. Фактически сельские сходы были поставлены под жесткий контроль окружной и участковой администрации. Администрация грубо вмешивалась в их работу, навязывала решения, часто не утверждала в должностях сельских правлений тех людей, которых избрал народ. Поэтому "институту общественного мнения в сельских обществах пореформенной Кабар-ды, была свойственна зависимость от российской администрации, которая не только в известной мере обеспечивала реализацию его решений, но и обладала рычагами воздействия на его составление" [26, с. 164].
Таким образом, анализ документального материала позволяет утверждать, что во второй половине XIX в. в системе внутреннего
управления сельской общины, как и в других областях ее жизни, произошли существенные изменения. После реформ 60-70-х гг. община кабардинцев и балкарцев сохранила некоторые свои традиционные институты, однако их деятельность стала регулироваться кавказской администрацией. Выборность старшины, его помощников, сельских судей, возможность переизбирать их в любой момент, если они нарушили законы или совершили безнравственный поступок, наличие своего, хотя и небольшого, бюджета - все это отражает определенный демократизм новой системы управления и суда в Кабарде и Балкарии.
В результате проведенных кавказской администрацией мероприятий кабардинские и балкарские сельские общества становятся основной территориально-административной единицей. В пореформенный период прослеживается стремление коронной администрации унифицировать все общинные институты горцев Северного Кавказа и приблизить их к управлению Центральной России, однако делается это постепенно, с максимальным учетом сложившихся традиционных структур.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кузьминов П.А. Социокультурные механизмы взаимодействия российского и северокавказского социумов в контексте модернизирующих реформ в России в 60-е годы XIX века // Ученые записки РГСУ. 2009. № 1 (64.). С. 186-195; Он же. Эпоха реформ 50-70-х годов XIX века у народов Северного Кавказа в дореволюционном кавказоведении. Нальчик: Каб.-Балк. гос. ун-т, 2009. 236 с.
2. Битова (Муратова) Е.Г. Балкарские общества в административно-политической системе Российской империи XIX века // Кавказский сборник / Под ред. Н.Ю. Силаева. М.: НП ИД "Русская панорама", 2004. Т. 1. 352 с. С. 82.
3. Косвен М.О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке // Кавказский этнографический сборник. М.: АН СССР, 1959. Вып. 2. 280 с. С. 268.
4. ЦГА РСО-А. Ф. 12. Оп. 5. Д. 187. Л. 24.
5. Грабовский Н.Ф. Присоединение Кабарды к России и ее борьба за независимость. / Сост. сборника, авторы предисловия П.А. Кузьминов, Б.К. Мальбахов. Нальчик: ГП КБР "Республиканский полиграфкомбинат им. Революции 1905 г.", 2008. 466 с.
6. Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. В 2 т. Т. 2. М., 1890. 304 с.
7. Миллер В.Ф., Ковалевский М.М. В горских обществах Кабарды // Вестник Европы. 1884. Кн. 4. С. 540-588.
8. Гумплович Л. Общее учение о государстве. СПб., 1910. 284 с. С. 47.
9. Гершельман Ф. Причины неурядиц на Кавказе. СПб., 1908. 72 с.
10. Кавказский запрос в Государственной думе: Полные речи всех ораторов по официальным стенограммам. Тифлис, 1909. 188 с.
11. Думанов Х.М. Социальная структура кабардинцев в нормах адата. Первая половина XIX века. Нальчик: Эльбрус, 1990. 262 с. С. 227.
12. Кажаров В.Х. Традиционные общественные институты кабардинцев и их кризис в конце XVIII - первой половине XIX века. Нальчик: ЭльФа, 1994. 438 с.
13. Кажаров В.Х. Адыгская хаса. Из истории со-словно-представительных учреждений феодальной Черкессии. Нальчик: Полиграфкомбинат им. Революции 1905 г., 1992. 160 с.
14. Битова Е.Г. Социальная история Балкарии XIX века: Сельская община. Нальчик: Эльбрус, 1997. 176 с. С. 32, 33.
15. См. подробно: Кузьминов П.А. Причины и подготовка преобразований у народов Северного Кавказа в 50-70-е годы XIX в. // Известия СОИГСИ. Владикавказ, 2011. Вып (44). С. 27-36.
16. Крестьянская реформа в Кабарде. Документы по истории освобождения зависимых сословий в Кабарде в 1867 году / Сост. Г.А. Кокиев. Нальчик, 1947. 272 с.
17. Думанов Х.М. Обычное имущественное право кабардинцев (вторая половина XIX - начало XX в.). Нальчик: Эльбрус, 1976. 262 с. С. 13, 14.
18. История Кабардино-Балкарии в трудах Г.А. Кокиева. Сборник статей и документов. Нальчик: ГП КБР "Республиканский полиграфкомбинат им. Революции 1905 г.". Эль-Фа, 2005. 904 с. С. 871.
19. Прасолов Д.Н. Поземельные отношения в Кабарде во 2-ой половине XIX - начале XX в. // Исторический вестник / Под ред. В.Х. Кажарова. Нальчик: ГП КБР "Республиканский полиграфком-бинат им. Революции 1905 г.". Нальчик: Эль-Фа, 2005. Вып. I. С. 191-213.
20. Кумыков Т.Х. Расселение кабардинцев и балкарцев в 40-60-х годах XIX века // Ученые записки КБНИИ. Нальчик, 1965. Т. 23. С. 148-159.
21. РГИА. Ф. 1286. Оп. 29. Д. 69.
22. Кануков А.А. Положение о сельских (аульных) обществах и общественном управлении и их повинностях государственных и общественных в горском населении Терской области. Владикавказ, 1908. 144 с.
23. Калмыков Ж.А. Установление русской администрации в Кабарде и Балкарии (конец XVIII -начало XX века). Нальчик: Эльбрус, 1995. 126 с. С. 68.
24. Абрамов Я. Кавказские горцы. Краснодар: Краснодарское кн. изд-во, 1927. 172 с.
25. История Кабардино-Балкарской АССР. В 2 т. Т. 1. М.: Наука, 1967. 416 с. С. 279.
26 Прасолов Д.Н. Институт общественного мнения в кабардинской сельской общине пореформенного периода (вторая половина XIX - начало XX века) // Литературная Кабардино-Балкария (литературно-художественный и общественно-политический журнал). 2001. № 2. С. 161-169.
REFERENCES
1. Kuz'minov P.A. Uchenye zapiski RGSU, 2009, № 1 (64), pp. 186-195; Idem. Epokha reform 50-70-kh godov 20 veka u narodov Severnogo Kavkaza v dorevolyutsionnom kavkazovedeni [The era of reforms 50-70s of the 20th century, the peoples of the North Caucasus in pre-revolutionary Caucasian], Nalchik, Kabardino-Balkarian State Univ., 2009. 236 p.
2. Bitova (Muratova) E.G. Kavkazskiy sbornik [Caucasian collection.]. Edited by N.Yu. Silaev. Moscow, Publ. house "Russian panorama", 2004, no 1, p. 82.
3. Kosven M.O. Kavkazskiy etnograficheskiy sbornik [Caucasian ethnographic collection]. М.: Publishing house of the USSR Academy of Sciences, 1959. Issue 2. 280 p.
4. Tsentral'nyy gosudarstvennyy arkhiv Respubliki Severnaya Osetiya-Alaniya [Central State Archive of the Republic of North Ossetia-Alania]. F. 12. Op. 5. D. 187. L. 24
5. Grabovskiy N.F. Prisoedinenie Kabardy k Rossii i ee bor'ba za nezavisimost' [The accession of Kabarda to Russia and its struggle for independence]. Comp. compilation, Foreword by p. A. Kuzminov, B.K. Malakhov. Nalchik, Republican poligrafkombinat named after the revolution of 1905, 2008. 466 p.
6. Kovalevskiy M.M. Zakon i obychay na Kavkaze [Law and custom in the Caucasus]. In 2 vols. Moscow, 1890, vol. 1. 290 p.; vol. 2, 304 p.
7. Miller V.F., Kovalevskiy M.M. Vestnik Evropy, 1884, book 4, pp. 540-588.
8. Gumplovich L. Obshchee uchenie o gosudarstve [General doctrine of the state]. St. Petersburg, Public benefit Press, 1910. 284 p.
9. Gershel'man F. Prichiny neuryadits na Kavkaze [Causes of troubles in the Caucasus]. St. Petersburg, 1908. 72 p.
10. Kavkazskiy zapros v Gosudarstvennoy dume: Polnye rechi vsekh oratorov po ofitsial'nym stenogrammam [Caucasian request in the State Duma: Full speech of all speakers at the official transcripts]. Tiflis, 1909. 188 p.
11. Dumanov Kh.M. Sotsial'naya struktura kabardintsev v normakh adata. Pervaya polovina 19 veka [The Social structure of the Kabardians in the norms of AD AT. The first half of the 19th century]. Nalchik, Elbrus, 1990. 262 p.
12. Kazharov V.Kh. Traditsionnye obshchestvennye instituty kabardintsev i ikh krizis v kontse XVIII -pervoy polovine XIX veka [Traditional institutions Kabardins and the crisis in the end of 18th - first half of 19 th century]. Nalchik, Publishing center "El-FA, 1994. 438 p
13. Kazharov V.Kh. Adygskaya khasa. Iz istorii soslovno-predstavitel'nykh uchrezhdeniy feodal'noy Cherkessii [Adyghe Khasa. From the history of class-representative institutions of the Feudal Cherkessia]. Nalchik, Republican poligrafkombinat named after the revolution of 1905, 1992. 160 p.
14. Bitova E.G. Sotsial'naya istoriya Balkarii XIX veka: Sel 'skaya obshchina [Social history of Balkaria in the 19th century: rural community]. Nalchik: Elbrus, 1997. 176 p.
15. Kuz'minov P.A. Izvestiya SOIGSI. Vladikavkaz, 2011, Issue. 44, pp. 27-36.
16. Krest'yanskaya reforma v Kabarde. Dokumenty po istorii osvobozhdeniya zavisimykh sosloviy v Kabarde v 1867 godu [Rural reform in Kabarda. Documents on the history of the liberation of dependent classes in Kabarda in 1867]. Comp. G.A. Kochiev. Nalchik, 1947. 272 p.
17. Dumanov Kh.M. Obychnoe imushchestvennoe pravo kabardintsev (vtoraya polovina XIX - nachalo XX v.) [Ordinary property right Kabardins (second half of 19th - beginning of the 20th century)]. Nalchik: Elbrus, 1976. 262 p.
18. Istoriya Kabardino-Balkarii v trudakh G.A. Kokieva. Sbornik statey i dokumentov [History of Kabardino-Balkaria in the works of G.A. Kochieva. A collection of articles and documents] Nalchik, Republican poligrafkombinat named after the revolution of 1905, Publishing center "El-FA, 2005. 904 p.
19. Prasolov D.N. Istoricheskiy vestnik [Historical journal.]. Ed. by V.H. Kazharov. Nalchik, Republican
poligrafkombinat named after the revolution of 1905, Publishing center "El-FA, 2005. Issue 1. pp. 191-213.
20. Kumykov T.Kh. Uchenye zapiski KBNII, 1965, vol. 23, pp. 148-159.
21. Rossiyskiy gosudarstvennyy istoricheskiy arkhiv [The Russian State Historical Archive], F. 1286, Op. 29, D. 69.
22. Kanukov A.A. Polozhenie o sel'skikh (aul'nykh) obshchestvakh i obshchestvennom upravlenii i ikh povinnostyakh gosudarstvennykh i obshchestvennykh v gorskom naselenii Terskoy oblasti [Position of village (aul) societies and public governance and the duties of the state and public in Highlander population of the Terek region]. Vladikavkaz, 1908. 144 p.
23. Kalmykov Zh.A. Ustanovlenie russkoy administratsii v Kabarde i Balkarii (konets XVIII -nachalo XX veka) [The establishment of the Russian administration in Kabarda and Balkaria (the end of 18th - beginning of the 20th century)]. Nalchik: Elbrus, 1995. 126 p.
24. Abramov Ya. Kavkazskie gortsy [The Caucasian mountaineers]. Krasnodar: Krasnodar publishing house, 1927. 172 p.
25. Istoriya Kabardino-Balkarskoy ASSR [The history of the Kabardino-Balkar ASSR]. In 2 vols. Vol. 1. М.: Nauka, 1967. 416 p.
26. Prasolov D.N. Literaturnaya Kabardino-Balkariya (literaturno-khudozhestvennyy i obshchestvenno-politicheskiy zhurnal), 2001, no 2, pp. 161-169.
22 июля 2014 г.
УДК 316.354:351/354
СМЕШАННЫЕ БРАКИ КАК ИНДИКАТОР МЕЖЭТНИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ (анализ социологических исследований в Республике Калмыкия)
Л. В. Намруева
Республика Калмыкия представляет собой полиэтническое общество, в котором представители разных этнических групп, отличающиеся языком, вероисповеданием, психологией, элементами культуры, постоянно и тесно контактируют друг с другом на протяжении четырех столетий. Сложившееся положение обусловлено как историческими традициями мирного
Намруева Людмила Васильевна - кандидат социологических наук, доцент, заведующая отделом социально-политических и экологических исследований Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН, 358000, г. Элиста, ул. Илишкина,8, е-тай: lnamrueva@yandex.ru.
и добрососедского сотрудничества, генетические закрепленными в памяти народов, так и взаимным пониманием необходимости соблюдения баланса этнических интересов для поступательного развития. В многочисленных исследованиях, посвященных проблеме межэтнических отношений, отмечается, что в республике межэтническая ситуация стабильная, но социальная и экономическая
Ludmila Namrueva - Kalmyk Institute of Humanitarian Studies of the Russian Academy of Sciences, 8 Ilishkin Street, Elista, 358000, e-mail: lnamrueva@yandex.ru.
