CC BY
36
КУЛЬТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ И ИДЕНТИЧНОСТЬ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
24.00.00 - Культурология
ТРАДИЦИЯ И ИДЕНТИЧНОСТЬ В СЦЕНАРИИ ГЛОБАЛЬНОГО ПРОЕКТА
Выполнено по гранту РГНФ № 15-03-0079 Ирина Викторовна МАЛЫГИНА,
доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой теории культуры, этики и эстетики социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры, г. Москва
e-mail: [email protected]
Николай Николаевич ЯРОШЕНКО
доктор педагогических наук, профессор, заведующий кафедрой социально-культурной деятельности Московского государственного института культуры
e-mail: [email protected]
Даётся культурологический анализ традиции и идентичности в контексте глобализации. Авторы статьи показывают, что столкновение культур и цивилизаций, о чём предупреждали аналитики, всё чаще оказывается «столкновением иден-тичностей». Одной из причин, как полагают авторы, являются непростые взаимоотношения традиционности и модернизации в современном мире, которые содержат потенциальный конфликт, разворачивающийся, преимущественно, на культурной оси «Восток - Запад», провоцируя актуализацию таких явлений, как традиционализм, фундаментализм и терроризм.
Ключевые слова: культурная традиция, идентичность, глобализация, столкновение идентичностей, традиционность, модернизация.
TRADITION AND IDENTITY IN THE SCENARIO OF THE GLOBAL PROJECT
I. V. Malygina, Full Doctor of Philosophy, Professor, Head of Department of the theory of culture, ethics and aesthetics, Faculty of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture
e-mail: [email protected]
N. N. Yaroshenko, Full Doctor of Pedagogical Sciences, Professor,
Head of Department of social and cultural activities, Moscow State Institute of Culture
e-mail: [email protected]
The culturological analysis of tradition and identity in the context of globalization is given. Authors of article show that collision of cultures and civilizations about which analysts warned even more often appears "collision of identichnost". One of the reasons as authors believe, difficult relationship of traditional character and modernization in the modern world which contain the potential conflict which is developed, mainly, on a cultural axis "the East - the West" are, provoking updating of such phenomena as traditionalism, fundamentalism and terrorism.
Key words: cultural tradition, identity, globalization, collision of identichnost, traditional character, modernization.
Нарастающие тенденции культурной унификации, размывания этнокультурной самобытности, сокращения нематериального культурного наследия планеты - всё это глобальные вызовы современности и требует вдумчивого осмысления. Забвение народных традиций, их утрата грозит распадом этнокультурных связей, потерей национального иммунитета, размыванием культурной идентичности [2; 4; 5]. Именно утрата идентичности приводит к предсказанному С. Хантингтоном «столкновению цивилизаций», или по Тарик Али - «столкновению фундаментализмов». Усиление угроз терроризма, поднимающего на своё знамя идею борьбы за идентичность, убеждает в возвращении в мировую политику «глобальных воителей» (Э. Тоффлер), что проявляется в возрастающем влиянии ислама и католицизма.
Парадоксальная ситуация: проект глобального мира, «мира без границ» важной парадигмой мышления и социального взаимодействия сделал именно феномен границы. Другое дело, что относительная проницаемость и пластичность территориальных рубежей в полной мере компенсируется нарастающей плотностью культурных границ, маркирующих пространства «своего» и «чужого», которые к тому же всё больше смещаются в ментальное пространство и выстраиваются вокруг идентич-ностей. Идентичность как способ разрешения экзистенциальных вопросов «кто я?» и «с кем я?» становится зачастую объяснительным принципом социокультурной динамики и межкультурного взаимодействия.
У Амина Маалуфа, французского писателя ливанского происхождения, конечно, были основания заявить: «множество преступлений в современном мире совершаются от имени или во имя идентичности». Этот вывод разделяют многие аналитики, утверждая, что в основе фундаменталистских акций, которыми отмечены конец ХХ - и весь прожитый отрезок времени XXI века, лежит именно покушение на культурную идентичность, на сакральные чувства принадлежности человека к той или иной культурной традиции [3]. Эта «эпоха восстания традиционалистов», как бы странно это ни звучало, вполне «культурное» по своим причинам явление, поскольку возникло оно как реакция на вторжение индустриальной западной цивилизации на территорию традиционных культур к востоку от Европы.
Казалось бы, в ситуации глобального переплетения народов и культур известная максима Киплинга: «Запад есть Запад, Восток есть Восток и с мест они не сойдут», утрачивает и прежний смысл, и прежнюю безусловность. Никогда прежде западные и восточные культуры не проникали с такой решительностью на сопредельную территорию и не прорастали так уверенно на противоположном цивилизационном полюсе.
Но в том-то и дело, что культура оказалась самым непредсказуемым и плохо управляемым игроком в сценарии глобального проекта. Процесс «столкновения» культур и цивилизаций, в достаточной мере осмысленный в рамках современного социогуманитарного дискурса, постепенно «сублимирует» в пространство оппозиции культуры и цивилизации, «сопротивления традиционных культур и народов тотальному наступлению на них "цивилизации без святых и героев"» [1], особой модальностью которой оказывается дихотомия традиция - модернизация. Можно предположить, что всё многообразие и конфигуративность культурных сценариев и циви-лизационных столкновений в глобальном мире зачастую «стягивается» к глубинному противоречию традиционности и модернизации.
А разворачивается этот конфликт чаще всего на оси «Восток - Запад», поскольку, при всём многообразии Востока и неоднородности Запада, эти цивилизации стали символами, в первом случае, традиционности с её силой обычая, а во втором - модернизации и последовательного рационалистического преодоления традиции. И именно в плоскости Запад
- Восток (чаще - Восток исламский) обнаруживают себя самые глубокие разломы современного мира. Можно заметить, что не составили исключения события, развернувшиеся на наших глазах в Украине, которые разделили страну на Запад и Восток.
Этот вывод фиксирует один из наиболее тревожных рисков для России, цивилизационная идентичность которой исторически формировалась на границах культурных миров Востока и Запада, а рефлексия на эту тему всегда содержала в себе неразрешимую проблему.
Если Пётр Чаадаев утверждал: «Мы не принадлежим ни к Востоку, ни к Западу, и у нас нет традиций ни того, ни другого» [9, с. 43], то Николай Бердяев, напротив, говорил о неразрывности и одновременно неизбывном конфликте восточного и западного начал в русской душе. Была и третья точка зрения, согласно которой Россия оказывается то ли отдельным «третьим культурным материком между Европой и Азией» [6, с. 178], то ли границей, за которой соединение западных и восточных традиций оборачивается столкновением двух совсем не дружественных сил. А. Блок напишет: «Мы, как послушные холопы / Держали щит меж двух враждебных рас
- / Монголов и Европы!».
Очевидно, что в поисках цивилизационно-культурной идентичности Россия исторически тяготела к западноевропейской модели, особенно
после Петровской реформы, которая, по выражению Г Федотова, поставив Россию «на перекрёстке всех великих культур Запада, и создала породу русских европейцев» [6, с. 178]. Но, с другой стороны, даже важнейший идентификационный признак - принадлежность к христианскому миру
- Россия унаследовала не из Рима, как многие европейские народы, а с Востока, из Константинополя. Мы носители восточного христианства.
Особенность русской культуры такова: здесь переплелись славянские культурные традиции с византийской, западноевропейской, мусульманской и языческой кочевой культурой. Поэтому, при всех естественных проявлениях глобализма и ориентации на модернизационное развитие, ментально и культурно Россия несвободна от восточного традиционализма. К сожалению, именно в идентификационном диапазоне Запад
- Восток (повторимся, Восток исламский) обнаруживает себя внутригосударственное, внутринациональное напряжение.
В поисках возможностей разрешения этого противоречия современные аналитики предлагают различные сценарии, в том числе достаточно одиозные. Можно услышать, например, что назрела необходимость целенаправленного преодоления традиционных моделей социокультурной динамики. Аргументация такова: во-первых, они малоэффективны по своим результатам, а во-вторых, становятся слишком опасными в формах своего противостояния социальному прогрессу [8, с. 89]. Правда, каковы способы «целенаправленного преодоления» традиционности и как широк их диапазон, автор умалчивает.
Подобная точка зрения отражает довольно распространённую на Западе позицию: единственная возможность «приобщить» восточные народы к «правильной» западной цивилизации - это их европеизация или американизация. Сценарий не новый, он во многом повторяет установки эпохи колониального раздела мира и, как прежде, тяготеет к «монологическому диктату». Но отвечает ли он вызовам современной ситуации, которая побуждает размышлять не просто о том, как жить вместе человечеству, обречённому на взаимозависимость в глобальном мире, а как жить, не утрачивая различий в культуре и идентичности? Концепции и социальные практики мультикультурализма и толерантности себя, увы, не оправдали в полной мере [см.: 7], хотя провозгласили важнейший гуманистический принцип - признание самоценности Иного в культуре.
Между тем реализация данного принципа невозможна без реабилитации гуманистических приоритетов в социокультурной динамике; невозможна, пока субъектом межкультурных коммуникаций не станет качественно иной тип личности, закрепляемый и транслируемый в культуре [11]. Не «глобальный» человек - маргинал с невнятной идентичностью «кочевника», - а человек, глобально мыслящий, в идеале
- универсально образованный и одинаково комфортно существующий
в культурных мирах и Востока, и Запада. Такой тип личности, для которой презумпция невиновности традиции - ценность столь же безусловная, как преимущества модернизации.
Похоже, об этом грезят не только философы, но и художники. Вспомним «рассказанный» Джеймсом Кэмероном и покоривший весь мир пронзительный миф об Аватаре, который стал и границей, и посредником между «своими» и «чужими», между культурой и цивилизацией, между традицией и модернизацией, причём в их предельных формах и уже межгалактических измерениях. Правда, хеппи-энда не произошло.
Г. Чхартишвили для такого «идеального субъекта» придумал название «новый андрогин» [10, с. 262]. Вполне уместная метафора, если вспомнить, что мифических андрогинов боги разделили не как-нибудь, а по вертикальной оси, то есть на Восток и Запад. И это внушает надежду на то, что стремление к целостности и гармонии (в том числе в культурно-цивилизационном смысле) заложено в генетическом коде не только человека, но и человечества.
Литература
1. Кутырёв В. А. Столкновение культур с цивилизацией как причина и почва международного терроризма // Век глобализации. - 2009. - № 2. - С. 92-93.
2. Лобанов И. В. Образование в сфере культуры в контексте межкультурного диалога // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. - 2015. - № 3 (65). - С. 11-22.
3. Малыгина И. В. Российская идентичность в контексте культурных «разломов» глобального и локального // Ярославский педагогический вестник.
- 2013. - Т. 1, № 1. - С. 242-246.
4. Малыгина И. В. Российская идентичность в контексте цивилизационных разломов Запада и Востока // Культура культуры. - 2016. - № 2 (10). - С. 9.
5. Малыгина И. В. Этнокультурная идентичность: структура и исторические формы // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. - 2005. - № 2. - С. 13-18.
6. Федотов Г. П. Письма о русской культуре // Судьба и грехи России : в 2 томах.
- Санкт-Петербург, 1992. - Т. 2.
7. Флиер А. Я. Культурологическое знание (опыт составления системного представления) // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. - 2015. - № 2 (64). - С. 28-33.
8. Флиер А. Я. Культурология 20-11. - Москва : Согласие, 2011. -560 с.
9. Чаадаев П. Я. Статьи и письма / [сост., вступ. ст., с. 5-37, и коммент. Б. Н. Тарасова]. - 2-е изд., доп. - Москва : Современник, 1989. - 624 с.
10. Чхартишвили Г. Ш. Но нет Востока и Запада нет. О новом андрогине в мировой литературе // Иностранная литература. - 1996. - № 9.
11. Ярошенко Н. Н. Культура и образование: векторы научного осмысления // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств.
- 2014. - № 4 (60). - С. 250-255.
