CC BY
59устья Лены к востоку // Сибирский вестник. - Ч. 17-19. - СПб., 1822; Путешествие геодезиста Пшеницы-на и промышленника Санникова по островам Ледовитого моря в 1811 и 1812 годах // Там же. - Ч. 20. -СПб., 1822.
5 Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, совершенное в 1820, 1821, 1822, 1823 и 1824 гг., экспедициею, состоявшею под начальством флота лейтенанта Фердинанда фон Врангеля. - СПб., 1841; Литке Ф.П. Известие об экспедициях к северным берегам Сибири // Записки, издаваемые Государственным Адмиралтейским департаментом. - Ч. 6. - СПб., 1824; Соколов А.П. Опись берегов Ледовитого моря, между рек Оленека и Индигирки, и Северных островов лейтенанта Анжу 1821, 22 и 23 годов // Записки Гидрографического департамента Морского министерства. - Ч. 7. - СПб., 1849.
6 Соколов А.П. Опись берегов Ледовитого моря, между рек Оленека и Индигирки, и Северных островов...-С. 132-139, 147-149, 170-194.
7 Морской сборник. - СПб., 1853. - № 7. - С. 54.
8 Статский советник Фигурин // Северная пчела. -СПб., 1853.-№50.
9 Морской сборник. - СПб., 1853. - № 7 .- С 54.
10 Замечания медико-хирурга Фигурина о разных предметах естественной истории и физики, учиненные в Устьянске и окрестностях оного в 1822 году // Сибирский вестник. - Ч. 4. - СПб., 1823. - С. 185-248; Извлечение из записок медико-хирурга Фигурина, веденных во время описи берегов Северо-Восточной Сибири // Записки, издаваемые Государственным Адмиралтейским департаментом. - Ч. 5.-СПб., 1823.-С. 259-328.
11 Северная пчела. - СПб., 1853. - № 50.
12 Змеев Л.Ф. Русские врачи-писатели. — Ч. 2. -СПб., 1886.-С. 138.
13 О.И. Бетлингк и тюркское языкознание / Сб. науч. ст. - Якутск, 2005. - 188 с.
14 Санктпетербургские ведомости. - СПб., 1853. -№5.
15 Северная пчела. - СПб., 1853. - № 50.
♦!♦ ♦>
УДК 392.5 (=512.211)(571.56)
Традиционные формы заключения брака у эвенов Якутии*
С.А. Алексеева
Впервые на основе метода исторической реконструкции и структурно-функционального анализа рассмотрена система брачных норм и институтов у эвенов Якутии в их историческом развитии. Реконструированы архаичные формы заключения брака и выделены их отличительные особенности в разных локальных группах эвенов Якутии в конце XIX - начале XX вв.
The article is first to overview, on the basis of the method of historic reconstruction and structural and functional analysis, the system of marriage norms and institutions among the Even people in Yakutia in their historic development. The article reconstructs the archaic forms of contracting marriage as well as it defines their distinguishing peculiarities in various local groups of the Even people in Yakutia in the late 19th - early 2Cfh centuries.
Вопросы семейных и брачных отношений у эвенов в прошлом в той или иной степени (в виде фрагментов, отдельных сведений и заметок) ос-
*Статья написана в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ № 06-01-7901 а/Т «Традиционная семейная культура народов Севера в изменяющейся России (на материале эвенского этноса)».
АЛЕКСЕЕВА Сардаана Анатольевна - к.и.н., ученый секретарь ИПМНС СО РАН.
вещались в разного рода публикациях, начиная с XVII в. В описаниях путешественников, в общих работах по этнографии эвенов встречаются ценные характеристики тех или иных сторон семейного быта. Интересны в этом плане документы, принадлежащие участникам экспедиции И.Ю. Москвитина, описания участника Второй Камчатской экспедиции Я.И. Линденау, материалы участников экспедиции И.И. Биллингса, Г.А. Сары-чева, Колымской экспедиции Ф.П. Врангеля,
дневниковые записи А.Э. Кибера, итоги полевых исследований Г.Л. Майделя, работы политических ссыльных И.А. Худякова, В.Г. Богораза, В.И. Иохельсона, И.И. Майнова и др.
В целом, можно сказать, что авторы рассматриваемого периода ограничиваются констатацией отдельных сторон семейного быта без полного описания, осмысления или объяснения.
Только с конца 1920-х гг. XX в. начинаются широкие этнографические исследования эвенов, обусловленные задачами приобщения к процессу преобразований экономики и социальных отношений. Организуются специальные экспедиции в районы проживания эвенов для сбора полевых этнографических материалов. Изучением быта эвенов в стационарных условиях занимались в этот период Е.П. Орлова (1928, 1930), М.Г. Левин (1932, 1936), М.К. Расцветаев (1933), М. Антропов (1931), К.А. Новикова (1956, 1958) и др.
В послевоенные годы историко-этнографи-ческое изучение эвенов практически не проводилось, лишь в начале 1950-х гг. вышла статья М.Г. Левина об эвенах Камчатки, Чукотки, Охотского побережья, характеризующая их общественный быт.
В 1960-1980-е гг. оживился интерес к истории и культуре народа, исследованиями эвенов занимаются этнографы В.А. Туголуков, С.И. Николаев, У.Г. Попова, А.Б. Спеваковский, A.B. Беляева, И.С. Гурвич.
С 1990-х гг. начинается новый период в изучении социально-экономической, политической и духовной культуры народов Севера. В 1993 г. выходит книга А. А. Алексеева «Забытый мир предков», где содержится богатый материал по религиозно-мировоззренческой системе эвенов, также по свадебной и родильной сторонах обрядности, воспитанию детей на основе многовекового духовного наследия предков (Алексеев, 1993).
В 1997 г. вышла в свет коллективная монография «История и культура эвенов» - первое в отечественной историографии комплексное исследование, охватывающее все основные территориальные группы эвенов. В работе приводятся данные по родовой структуре, хозяйству и традиционным обрядам эвенов.
В целом, заканчивая краткий обзор литературы по исследуемой теме, отметим, что проблемы брака и семьи у эвенов рассматривались обычно в коллективных монографиях и статьях наряду с другими вопросами быта. Имеющаяся этнографическая литература не дает сколько-нибудь цельного представления об эволюции
семейно-брачных отношений у эвенов. Анализ истории вопроса убедительно показывает, что к настоящему времени необходимы специальные изыскания по реконструкции семьи и брака у эвенов.
В конце XIX - начале XX вв. у эвенов господствовал моногамный брак, который в основном регулировался экзогамными запретами - своеобразным, традиционным устным «кодексом о браке», распространявшимися на родственников по отцовской линии до определенного поколения. Родство считалось по отцовской линии, поэтому при заключении брачных отношений соблюдалась патрилинейная экзогамия. Экзогамия - главный признак рода - ограничивал заключение брака между членами рода, внутри-кровно-родственного рода брак запрещался вплоть до 7-го поколения и расценивался как недопустимое нарушение обычая.
Развитие экономических и общественных отношений к концу XIX в. способствует ослаблению экзогамных запретов. Ослабление экзогамии было тесным образом связано с разложением родовых связей, приведших к изменениям и других норм брака. С начала XX в. экзогамия еще более ослабевает и становится все больше случаев ее нарушения.
Многие дореволюционные исследователи отмечали существование в прошлом у эвенов многоженства. Первое упоминание о нем относится к первой половине XVIII в., когда «мужчина может иметь две-три жены или столько, сколько он может содержать» (Линденау, 1983, с. 65).
В XIX в. многоженство у эвенов стало исчезать, но сохранялось еще перед революцией. В начале XX в. все еще можно было отметить единичные случаи многоженства. А в XVII в., как пишет У.Г. Попова, для эвенов-оленеводов характерным было не многоженство, а двоеженство. О нем говорится в эвенских преданиях, отразилось это и в современной терминологии родства и свойства. В первой половине XIX в. обычай двоеженства еще держался среди эвенов, против него яростно выступала православная церковь (Попова, 1981, с.141).
Православное духовенство отрицательно относилось к многоженству среди крещеных тунгусов, и на рубеже XVIII - XIX вв. оно было формально запрещено. Первый указ о запрещении многоженства среди ясачного населения поступил в Кирен-ский нижний земский суд в 1794 г. Несмотря на это, многоженство практически бытовало у тунгу сов и в XIX, и в начале XX в.
Заключение браков у эвенов к концу XIX - началу XX вв. имело несколько форм. Их можно подразделить на две группы: а) браки по сватовству, при которых две семейные группы, предварительно договорившись, вступали в родственные отношения; б) тайные браки или браки «убегом».
К первым относились такие формы, как брак путем уплаты калыма, брак обменом невестами, левират и сорорат. Ко вторым - мнимое похищение или брак «убегом». Наиболее общепринятыми формами заключения брака были браки по сватовству. Господствующей формой издавна считался брак по сватовству, связанный с уплатой калыма. Об эволюции калыма как общественного института подробнее будет сказано ниже. Здесь же только отметим, что в начале XX в. степень обязательности выплаты калыма у эвенов значительно утрачивает свое былое значение.
Другой древней формой брака у эвенов являлся обменный брак - такой способ приобретения жены как обмен двух семейных групп невестами, при этом вопрос заключения брака решался родителями. Обмениваемые девушки могли быть одинакового и разного возрастов. Например, взрослую обменивали на малолетнюю. Последняя жила до возмужания у родителей. По преданиям, если выросшую девушку по каким-либо причинам не хотели отдать или предлагали другую, то второй род мог начать войну.
В конце XIX в. в новых социально-экономических условиях ведущей формой стал брак путем уплаты калыма, а обменный брак нередко был уже формой заключения родственного союза, вынужденно принятой двумя сторонами, чтобы избавиться от уплаты калыма, поэтому чаще такую форму брака избирали бедные слои населения. Подобный обмен девушками, как одна из форм заключения брака, широко практиковался в прошлом и у других народов, в частности, у якутов (Слепцов, 1989), бурят (Басаева, 1991).
Как показывают материалы полевых наблюдений, обычай обручения малолетних был довольно широко распространен в прошлом у эвенов. Обручали детей в возрасте от одного до 10-11 лет. Иногда пятилетние дети росли и воспитывались вместе, постепенно привыкая друг к другу. Обручение малолетних диктовалось стремлением двух семей заключить родственный союз, а у зажиточных - укрепить таким путем свое положение и влияние в обществе как можно раньше. В конце XIX - начале XX вв. обычай обручения малолетних постепенно исчезает, что
было обусловлено ослаблением калыма как общественного института.
Обычно у эвенов сговаривали девушку в 13-14 лет и юношу в 14-15 лет. В таком случае успевали уплатить калым и приготовить приданое. В конце XIX - начале XX вв. средний брачный возраст колебался от 16 до 25 лет. Девушки выходили замуж обычно с 16 до 21 года, юноши женились в 20-25 лет. Юноша к этому времени уже становился помощником отца во всех хозяйственных делах, а нередко и замещал его. Считалась вполне способной к ведению домашнего хозяйства и девушка в 15-16 лет. Но в действительности в большинстве случаев браки заключались в 18-25 лет, девушек выдавали в возрасте 17-21 года.
У эвенов предпочтительными были браки между сторонами, имеющими равное имущественное положение. Для различных социальных слоев эвенского общества в силу существования калыма возрастные рамки вступления в брак были неодинаковыми. Малоимущие эвены, не имея возможности выплатить калым за невесту, женились в среднем в 25-30 лет (Худяков, 1969, с. 103).
Существование калыма обусловливало у эвенов сохранение такой формы заключения брака, как левират. Хотя левират не имел у них широкого распространения, как у эвенков, а в ряде районов отсутствовал вообще. Например, том-понские и аллаиховские эвены, отвергая левират, считают его нарушением брачных норм. Такое же отношение было характерно для эвенов Охотского района, которые считали жену брата близкой родней.
Поскольку при женитьбе одного из брата за невесту был выплачен калым, то в случае его смерти на вдове умершего женился холостой или вдовый брат, чтобы не потерять калым, выплаченный покойным, а также не платить новый при женитьбе на другой девушке. В случае отказа вдовы от такого замужества и при возвращении в свою семью или в свой род ее сородичи, согласно нормам обычного права, обязаны были вернуть отцу или братьям покойного весь калым, который был выплачен за нее.
При общинно-родовой структуре общества и необычайной трудности добычи средств существования соблюдение этого архаического обычая страховало семьи от бедствий и голода в случае потери кормильца; отчасти этим, вероятно, отмечалась его устойчивость (Семейный быт народов Сибири, 1990).
У охотских эвенов младший брат женщины у эвенов считался более близким из всех ее братьев к ее детям, ближе, чем кто-либо из братьев ее мужа. По древней традиции роль брата замужней женщины в воспитании ее детей была важнее, чем мужа, его братьев и других его родственников. В случае смерти мужа-кормильца вдова обращалась за хозяйственной поддержкой прежде всего к своему младшему взрослому брату и тот не имел права отказать ей в помощи.
Пережитки авункулата сказывались и в том, что у эвенов было принято усыновлять, а также просто воспитывать не только осиротевших детей родственников, но и вообще чужих детей. Молодая овдовевшая женщина, имевшая детей, при вступлении во второй брак оставляла своих детей не только своим младшим родным и двоюродным братьям, но и чужим, посторонним людям. Так же поступали молодые женщины со своими внебрачными детьми: при выходе замуж они оставляли их не только у родителей, но и у чужих людей. Отношение к воспитанникам не отличалось от отношения к родным детям: те и другие пользовались одинаковыми заботами и любовью со стороны воспитателей, а также и равными правами наследования.
Среди ольских эвенов было обычным делом, как пишет У. Г. Попова, «когда молодые родители отдавали своего ребенка на воспитание не родственникам, а чужим людям на несколько лет, а потом, став взрослыми, он возвращался к ним обратно и часто не с пустыми руками: воспитатели его отпускали к отцу с матери с небольшим стадом оленей, со всем необходимым снаряжением. И это было в порядке вещей в семейных отношениях эвенов» (Попова, 1981, с. 145-146).
Со второй половины XIX вв. начинается распад больших патриархальных семей, что ослабляет семейно-групповой характер выплаты калыма при женитьбе одного из членов семьи. К этому времени обязательность возврата калыма в случае, если вдова имела детей, но уходила к своим родным, почти исчезает.
«Умыкание» или увоз жены «даром» встречалось у тунгусов в XVIII - начале XX вв. весьма редко. При этом исключались нормальные отношения между тестем и зятем, а также их близкой родней. Тунгус, укравший жену, должен был спасаться бегством (Семейная обрядность народов Сибири, 1980, с. 58).
Однако можно предполагать, что брак умыканием был довольно распространен у эвенов в XVII - XVIII вв. «Еще не так давно сваты у некоторых тунгусских групп, подходя к стойбищу
невесты, выпускали из лука специальную свистящую стрелу (сэлэ), означающую мирные намерения пришельцев (Василевич, 1969, с. 228). В старину - пишет Худяков об индигирских ламутах - по взаимному согласию жениха и невесты ее похищали у родителей силой» (Худяков, 1969, с. 104). Взаимные захваты женщин, детей и оленей были обычным явлением в жизни тунгусских родов того времени. Учет данного обстоятельства помогает понять некоторые, на первый взгляд, странные детали брачного церемониала тунгусов. К числу их можно отнести приход свата к родителям невесты с уздой или ремнем. Оба эти предмета наряду с пальмой как бы символизировали насильственный увод женщины в чужой род. Сват у ламутов-тюгесиров именовался «манщиком» (Гурвич, 1956, с. 51). Манщик - это специально обученный для охоты на диких оленей домашний олень-самец.
То же можно сказать о закрывании лица невесты, когда ее снаряжали для переезда верхом на олене в чум жениха. Это, видимо, отголосок того времени, когда похищенной женщине не позволяли видеть дорогу, чтобы она не могла вернуться обратно.
Особый свадебный чум в брачном ритуале тунгусов можно понимать как воспоминание о временном пристанище молодых во время их долгого отсутствия, связанного с увозом невесты вопреки воле родителей (Семейная обрядность народов Сибири, 1980, с. 58).
С введением христианства оформление брака у эвенов стало «двойственным»: сначала по традиционным древним дохристианским обычаям, а затем по официальным православным церковным обычаям. Большое значение при заключении браков имели, как мы уже отметили, нормы и правила родовой экзогамии, которые соблюдались среди отдельных групп эвенов и в начале XX в.
Браки между лицами, происходившими из одного рода, были запрещены, поэтому эвены, восприняв со времен христианизации русские фамилии, имена и отчества, всегда знали и помнили кто из них и к какому экзогамному роду относится по происхождению. Церковь не могла уничтожить экзогамию, и, оформляя браки, она, видимо, считалась с нею, всецело доверяя старостам эвенских административных «родов», с разрешения которых осуществлялись венчания эвенов (Попова, 1981, с. 141-142).
Таким образом, в брачных нормах эвенов в конце XIX - начале XX вв. продолжали сохраняться патриархально-родовые традиции: экзо-
МАРКОВА
гамия, сговор родителей при женитьбе, обручение молодых, институт калыма.
Развитие брачных отношений у эвенов, как и у других народов Севера и Сибири, шло по общему пути развития брачных норм, эволюции институтов калыма и приданого. В рассматриваемый нами исторический период формы се-мейно-брачных отношений, порожденные новыми социально-экономическими условиями, тесно переплетаются с целым комплексом явлений и форм, истоки которых уходят вглубь истории, к древним социальным институтам.
Несомненно и то, что особенности и явления семейно-брачных институтов эвенов испытывали воздействие и влияние этнических и культурных связей эвенов с другими соседствующими народами: эвенками, юкагирами, якутами, коряками, чукчами, русскими, что служит свидетельством их древних этногенетических и этнокультурных связей.
Литература
Алексеев A.A. Забытый мир предков (Очерки традиционного мировоззрения эвенов Северо-Западного Верхоянья). - Якутск: КИФ «Ситим», 1993. - 96 с.
Басаева Н.Д. Семья и брак у бурят. - Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1991. - 192 с.
Василевич Г.М. Эвенки: Историко-этнографичес-кие очерки (XVIII - нач. XX вв.). - Л.: Наука, 1969. -304 с.
Гурвич И. С. Эвены-тюгясиры (Группа эвенов Якутской АССР: по материалам экспедиции Якутского филиала АН СССР, 1953-1954 гг.) // Краткие сообщения Института этнографии им. H.H. Миклухо-Маклая. - М., 1956. - Вып. 25. - С. 42-55.
Линденау Я.И. Описание народов Сибири (первая половина XVIII в.). Историко-этнографические материалы о народах Сибири и Северо-Востока. - Магадан: Кн. изд-во, 1983. - 176 с.
Попова У.Г. Эвены Магаданской области: Очерки истории, хозяйства и культуры эвенов Охотского побережья 1917-1977 гг. - М.: Наука, 1981. -303 с.
Семейная обрядность народов Сибири. - М.: Наука, 1980. - 240 с.
Семейный быт народов Сибири. - М.: Наука, 1990,- 310 с.
Слепцов П.А. Традиционная семья и обрядность у якутов (XIX — начало XX в.). - Якутск: Кн. изд-во, 1989.- 158 с.
Худяков И.А. Краткое описание Верхоянского округа. - Л.: Наука, 1969. - 439 с.
УДК 902.7(5Як.)
Этнографические исследования традиционной модели культуры якутов
(XVII - начало XX вв.)
М.Ф. Маркова
Рассматривается история становления и развития этнографического изучения якутов. Охватывается период с XVII по начало XX вв. Выделены основные периоды изучения этнографии якутов. Даны характерные черты этнографического изучения по периодам.
The article relates the history of the formation and development of the ethnography of the Yakut people. It refers to the period from the seventeenth to the early twentieth centuries. The basic periods of the study of the ethnography of the Yakut people are determined in this article. The basic features of ethnographical study are presented according to these periods.
В современный период в национальных регионах России наблюдаются процессы духовного
МАРКОВА Марианна Филипповна - ст. преподаватель исторического факультета ЯГУ.
возрождения. Постепенно преодолевается недооценка роли этнических факторов в жизнедеятельности социума. В связи с этими явлениями усиливается внимание исследователей к этнологическим проблемам, формируется более широ-
