CC BY
42
РАДИЦИИ И НОВАЦИИ В СИСТЕМЕ КУЛЬТУРНОГО ВЗАИМООБМЕНА ЦЕНТРА И РЕГИОНОВ
УДК 351.85
В. Е. Новаторов
Санкт-Петербургский государственный университет кино и телевидения
В статье анализируется опыт минувших лет и современная практика культурного взаимодействия учреждений культуры и искусства Москвы и Санкт-Петербурга и различных регионов России (края, области, автономные образования). Затрагиваются различные области искусства (театр, кино, эстрада и др.), рассматриваются тенденции и проблемы трансляции культурных ценностей из центров в регионы, освещается опыт осуществления прямых и обратных связей между столичными и региональными организациями культуры и искусства в постсоветской России в условиях повсеместного внедрения маркетинговых технологий, возрастания коммуникационного потенциала СМИ и развития связей с общественностью.
Ключевые слова: культура и искусство, культурная столица, региональная культурная политика, культурные коммуникации, межкультурный обмен.
The article examines the experience of the past years and the current practice of cultural interaction of culture and art in Moscow and St. Petersburg and the various regions of Russia (territories, regions, autonomous education). Address the various arts (theater, film, stage, etc.), examines trends and challenges broadcast cultural values of the centers in the regions we cover the implementation of the forward and backward linkages between metropolitan and regional organizations, arts and culture in post-Soviet Russia in the widespread implementation of marketing technology, increasing the communication capacity of the media and public relations.
Keywords: arts and culture, the cultural capital, a regional cultural policy, cultural communication, intercultural exchange.
В поступательном развитии отечественной культуры позитивные традиции всегда играли значимую, если не определяющую роль. До недавних пор хранителями и продолжателями культурных традиций в России выступали, главным образом, регионы, на долю же столичных центров культуры приходились творческие «дерзания», художественные «прорывы», режиссерские эксперименты, инновационные технологии, одним словом — различного рода новации.
Понимая под традициями «исторически сложившиеся и передаваемые из поколения в поколение идеи, взгляды, обычаи и пра-
вила поведения»1, заметим, что культурные традиции, в отличие от бытовых, зарождаются и развиваются и в сельских поселениях, и в крупных промышленных, научных и культурных центрах, прежде всего, конечно, в столицах. Так, для народов Советского союза такими центрами культуры являлись Москва и Ленинград, а также столицы наиболее крупных и развитых в культурном отношении союзных республик. Именно в таких культурных мегаполисах десятилетиями пульсировала творческая мысль, рождались
1 Большой словарь иностранных слов. — Москва : Центрполиграф, 2003. — С. 665/
30 1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 3 (S3) май-июнь 2013 30-38
оригинальные спектакли, создавались живописные полотна и произведения монументальной скульптуры, снимались шедевры отечественного киноискусства. Для деятелей культуры и искусства великой страны столичный опыт был не просто предметом для подражания, но хорошей творческой школой. Кладезь мудрости, духовный родник, совокупность художественно-эстетических объектов и предметов поклонения и подражания — вот чем была и остается для работников культуры и, в целом, для продвинутого населения всей страны столичная культура.
Постепенно, благодаря межкультурным коммуникациям, столичный опыт становился достоянием регионов, или, как говаривали советские чиновники, — мест. По мере изучения и заимствования столичного опыта в регионах создавались молодежные театральные студии, предпринимались попытки производства художественных кинолент, как грибы после дождя возникали многочисленные вокально-инструментальные ансамбли и/или группы, устраивались выставки изобразительного искусства, своего рода «малые Третьяковки». Интерес периферии к столичной культуре возрастал по мере появления и развития средств массовой коммуникации. Бросив ретроспективный взгляд в начало минувшего века, мы обнаружим разительные отличия культуры столичной и культуры периферийной. На одном полюсе окажутся: МХАТ, Большой и Малый театры, «Третьяковка» — в Москве, «Александринка», «Мариинка», Эрмитаж и Русский музей — в Питере. На другом — мало кому известные провинциальные антрепризы, нарождающиеся хоры русской песни, театры рабочей молодежи (ТРАМы). По всей стране заявляли о себе неугомонные «синеблузники» и изобретательные «живгазетчики». Распространение столичной культуры по регионам необъятной страны происходило неравномерно, главным образом посредством центральной и местной прессы (статьи о деятелях культуры и искусства, театральные рецензии, восторжен-
ные отзывы зрителей, репортажи с художественных выставок и др.) и радио (концерты по заявкам, «театр у микрофона», песни и арии в исполнении ведущих московских и ленинградских артистов). На протяжении нескольких десятилетий не сходили с газетных полос или постоянно упоминались в музыкальных радиопередачах знаменитые имена и фамилии: Федор Шаляпин, Вадим Козин, Леонид Утесов, Лидия Русланова, Сергей Лемешев, Марк Бернес, Людмила Зыкина, Мария Мордасова, Ирина Архипова, Галина Вишневская... Неизменным интересом, даже всеобщей любовью пользовался Государственный русский народный хор им. Пятницкого. В особом преимуществе находились в ту пору те ценители искусств, у кого был собственный патефон: они могли слушать голоса своих любимцев бесконечное число раз. Чаще именно таким путем и распространялись, становились массовыми многие популярные песни.
Незаменимую роль в распространении культуры сыграло кино, как «самое важнейшее из искусств» (В.И. Ленин). Едва оправившаяся от войны страна внимательно всматривалась во вполне устроенную жизнь московских и ленинградских квартир, училась носить модную одежду, любовалась бегущими по широким столичным проспектам блестящими авто, запоминала интерьеры ухоженных кабинетов столичных профессоров, удивленно качала головами, созерцая подмосковные дачи, о которых в провинции знали понаслышке. Не оставалось незамеченным и течение культурной жизни мегаполисов. Они видели театры и концертные залы, библиотеки и музеи, парки и дворцы культуры, вместе с киногероями мысленно расхаживали по павильонам ВДНХ, практически «с колес» разучивали замечательные песни советских композиторов, прежде всего — И.О. Дунаевского.
С учетом увиденного и усвоенного у провинциалов складывались представления и о собственной жизни. Так незаметно и постепенно формировалась многонациональная и самобытная культура регионов. Конечно
же, палитра культурной жизни в регионах, в особенности на селе, была куда скромнее. Правильнее было бы вести речь о заимствовании регионами опыта столичной жизни и стремлении развивать на этой основе, преобразовывать культуру областного центра, небольшого города, сельского поселения.
Настоящую «культурную революцию» в стране произвело вошедшее в повседневный обиход телевидение, первоначально местное, а с появлением ретрансляторов — центральное. Теперь многочисленные поклонники творчества выдающихся мастеров искусств имели возможность не только слушать их голоса, но видеть своих любимцев, подражать им в одежде, поведении, речи, интересах и увлечениях. На смену полюбившимся киногероям в дома телезрителей пришли реальные люди: писатели, ученые, политические деятели, инженеры, геологи и, конечно же, любимые артисты, теперь уже выступающие «от себя». Оставаясь в собственной квартире, советские телезрители получили возможность «путешествовать» по разным странам и континентам, «посещать» музеи и выставки, «участвовать» в международных конкурсах, «слушать» выступления знаменитых ученых и политиков.
Время от времени случалось видеть и слушать известных людей и «живьем». В советские годы были в моде сборные концерты известных мастеров эстрады, по разнарядке Росконцерта или по направлению Москонцерта добиравшиеся до глубинки; в кинотеатрах и на парковых площадках практиковались встречи кинозрителей с популярными артистами кино, устраивались выездные художественные выставки, в краевых и областных центрах, имевших стационарные арены, летом и зимой гастролировали артисты столичных цирков; на ледяных площадках дворцов спорта выступал балет на льду. Словом, велась целенаправленная и разнообразная работа по пропаганде советского разножанрового искусства, осуществлялся своего рода «эстетический всеобуч» населения. Надо заметить, что все это устраивалось и проводилось в те годы по вполне до-
ступным ценам, а порой и вовсе бесплатно.
Исторически сложилось так, что наши столицы формировали, говоря современным языком, инновационный культурный фон. Сознательно отказываясь от повторения пройденного и использования однажды найденного, относясь критически к знакомому и привычному, столичные деятели культуры проникали в неизведанное, разрабатывали новые формы и технологии, экспериментировали на сценических площадках, в кино и на телеэкранах.
Справедливости ради подчеркнем, что успех на пути творческих поисков ждал не всегда и не всех служителей муз. Строгая идеологическая цензура налагала свои «вето» то на одно, то на другое художественное творение. Отказы и запреты, разносы и опала — всего этого тоже хватало. А в это самое время регионы старательно овладевали столичным опытом культурной деятельности, вольно или невольно продлевали жизнь запрещенных книг, забытых спектаклей, раскритикованных заказными киноведами фильмов. Выходило, что периферия выступала в роли хранительницы культурных традиций, в то время как столичный авангард доказывал свое право на культурные новации.
Но и столичная культура не стремилась дистанцироваться от культуры региональной: активно проводилась культурно-шефская работа, интенсивно велась пропаганда достижений культуры и искусства лекторами общества «Знание», лучшие художественные коллективы страны периодически гастролировали на сценических площадках областных и краевых центров. Для работников культуры устраивались творческие семинары, научно-практические конференции, всесоюзные совещания. Оказывалась и методическая помощь: на места рассылались пьесы и сценарии, в регионы выезжали в качестве председателей жюри режиссеры, ведущие актеры, музыкальные критики и др. Такого рода коммуникации оборачивались обоюдной пользой как для региональных работников культуры, так и для маститых сто-
личных корифеев. Шел естественный и крайне необходимый процесс для выравнивания культурного климата центра и регионов.
Министерство культуры довольно успешно развивало международные культурные связи, но осуществлять их дозволялось только столичным коллективам и исполнителям. Особой любовью иностранных зрителей пользовались хореографический ансамбль «Березка», ансамбль танца под руководством И. Моисеева, государственные народные хоры — им. Пятницкого, Уральский, Северный, Омский, Сибирский, Воронежский. Все они были тогда в прекрасной творческой форме. Но больше всего за рубежом любили советский балет. Имена выдающихся хореографов, балерин и танцовщиков за границей знали не хуже, чем на их родине. Так что с культурными коммуникациями в советскую пору был полный порядок, если не принимать во внимание того, что многие мастера искусств подолгу бывали, по причине «неблагонадежности», невыездными, а любительским художественным коллективам путь за границу был вообще закрыт.
Информация об отдельных инновационных постановках, чьем-то ошеломляющем успехе, скандальных гастролях советского балета и даже запрошенном кем-то из гастролеров политическом убежище доходила до регионов, широко обсуждалась, так или иначе оценивалась. Такой многосторонний информационный обмен формировал общественное мнение, не прямо, так косвенно влиял на моральный климат в творческих коллективах не только центра, но и регионов.
Все в этой жизни, и культурной — в том числе, познается в сравнении. Союзное и республиканское министерства культуры возглавляли в советские годы толковые руководители, знавшие дело и умевшие его делать в отнюдь не простых административно-командных условиях. Это хорошо показано в недавнем фильме, посвященном «лучшему министру культуры всех времен и народов» Е.А. Фурцевой. Оставили о себе приятные вос-
поминания и другие руководители союзного и/или республиканского министерств, либо их заместители: Н. Губенко, Ю. Соломин, В. Стриганов, В. Кочетков, В. Демин, К. Белецкая и ряд других. Необходимо заметить, что работники министерств культуры «советского помола» не отсиживались в мягких министерских креслах; они проявляли реальную заботу о развитии культуры регионов, успевая заниматься и культурой села. До настоящего времени успешно функционируют созданные по их инициативе городские и районные библиотечные системы и культурные комплексы, набрали силу открытые в советскую пору вузы культуры и искусств, училища и колледжи культуры, детские школы искусств, музыкальные или художественные школы. Так что с культурными коммуникациями в советские годы, в целом, было все в порядке, слова у них дополнялись и подтверждались конкретными делами. Откуда, из каких источников черпались центром творческие резервы для столь обширных культурных коммуникаций? Основных источников — три.
Первый — это собственно столичный творческий потенциал. Согласитесь, что в многомиллионном мегаполисе одаренных, способных и талантливых людей, конечно, больше, чем в любом 300—500-тысячном областном или краевом центре, не говоря уже о городах областного подчинения или райцентрах. Именно в столицах на протяжении веков сосредотачивался интеллектуальный потенциал страны. Именно там закладывались театральные и музыкальные традиции, рождались первые театры, оркестры, открывались академии искусств и консерватории, создавались киностудии и учреждались кинофестивали и кинопремии. Не последнюю роль играли и играют здесь «творческая наследственность» и семейные традиции, ведь в искусстве создавались, да и теперь еще рождаются целые династии — Табаковых и Райкиных — в театре, Ефремовых и Бондарчук — в кино, Малининых и Маликовых — на эстраде, Дуровых и Запашных — в цирке.
Второй — творческое наследие «зару-
бежного разлива». Нет нужды доказывать, что творчество зарубежных мастеров искусств прошлого и настоящего всегда подпитывало нашу художественную элиту, вызывая у отечественных мастеров искусств не просто стремление к механическому копированию, но творческую зависть, невольное подражание, желание не ударить в грязь лицом, сделать в СССР не хуже, чем за границей. Страсть к подражанию и заимствованию особенно заметной была (и остается) в части музыкальных направлений и стилей, а позднее — телевидения и киноискусства. Что ж, даже у врага надо учиться, если враг
— умный (М. Горький).
Третий — «региональная подпитка». Не будем забывать, что далеко не все известные в прошлом и настоящем мастера искусств рождались и творили в столицах. Какую бы область культуры и/или искусства мы ни взяли — в каждой отыщется немало мастеров культуры «регионального происхождения»: М. Шолохов, В. Распутин и В. Астафьев — в литературе; В. и Ю. Соломины, М. Ульянов, В. Талызина, В. Золотухин, В. Шукшин — в театре и кино; Л. Зыкина, Д. Хворостовский и И. Николаев — в музыке, С. Дроботенко и М. Евдокимов — на эстраде; Г. Мартиросян и С. Светлаков — на телевидении. Одни приехали «завоевывать» столицу из Воронежа, другие — из Омска, третьи — с Алтая, четвертые — из Читы, пятые
— с ... Сахалина, шестые ... из бывших союзных республик. При более глубоком знакомстве с культурной жизнью столиц обнаружится, что и в исследующих культурные процессы отраслях науки (как-то: теория и история культуры, искусствознание, теория социально-культурной деятельности, социально-культурный менеджмент и маркетинг и др.), равно как и в вузах, готовящих кадры для социально-культурной сферы, трудятся десятки талантливых и способных профессоров и доцентов, прибывших из различных регионов России и «укрепивших» специальные кафедры столичных вузов культуры и искусств. «Рекрутирование» столичными организациями способных и та-
лантливых людей из регионов продолжается и в наши дни. В таком «дрейфе» талантливых специалистов из провинции в крупные культурные центры ничего предосудительного нет. В то же время ученые из столичных вузов, известные мастера культуры и искусств все активнее участвуют в решении культурных проблем регионального уровня: работают в жюри региональных конкурсов, режиссируют массовые праздники искусств на стадионах, председательствуют при Государственной аттестации выпускников вузов культуры и искусств, проводят мастер-классы для преподавателей учебных заведений отрасли и творческие лаборатории для продвинутых практиков. Известные философы, искусствоведы, культурологи выступают то в роли научных руководителей диссертантов, то в качестве официальных оппонентов при защите диссертаций, то в роли организаторов научных симпозиумов и конференций. Подобные культурные коммуникации можно только приветствовать! Благодаря им сложились добрые традиции культурного взаимообмена, которые надо ценить и хранить, они — фундамент многих последующих преобразований.
Все, о чем выше шла речь, отражает, главным образом, опыт культурных коммуникаций, накопленный в советское время. К сожалению, распад Советского союза, последовавшие за ним политические пертурбации и экономические эксперименты крайне негативно сказались на состоянии культурных коммуникаций, как на федеральном, так и на региональном уровне. Начавшиеся в России поспешная деидеологизация и деполитиза-ция всей общественной жизни на долгое время погрузили сферу культуры в пучину бесконечных реорганизаций, реструктурирования и непродуманного реформирования. Практически прекратилось централизованное бюджетное финансирование отрасли, которое, по правде сказать, и в советскую пору осуществлялось по пресловутому остаточному принципу. Учреждения культуры оказались заложниками в борьбе стаг-нировавшей командно-административной
системы с нарождающейся демократией. «Выброшенная за борт» агитационно-пропагандистская работа «прихватила с собой» и концепцию всестороннего, гармоничного воспитания человека, сочетающего в себе политическую зрелость, нравственную чистоту и физическое совершенство. На смену рухнувшей коммунистической идеологии пришли чуждая россиянам буржуазная мораль, утверждающая нездоровый интерес к накопительству, алкоголю, курению, наркотикам, насилию, эротике, сексуальным извращениям. На какое-то время в борьбе разума с безумием взяли верх сомнительные культурные ценности, извращенные моральные нормы, потребительское отношение к жизни. Ощутимо деформировались культурные потребности населения, прежде всего — молодежи.
Ситуация усугубилась еще и в связи с падением пресловутого «железного занавеса». В образовавшийся «проем» хлынул грязный поток культурного ширпотреба, напичканный чуждыми нормальным людям сценами жестокости и насилия, проявлениями эгоизма и пошлости. Это позднее стало ясно — кто и для чего приготовил для нас мерзопакостную духовную пищу, но поначалу даже работники культуры предались всеобщей радости от вседозволенности. Как ни странно, но скроенные на основе весьма сомнительных ценностей культурные продукты оказались востребованными некоторыми социальными слоями и группами формирующегося «гражданского» общества, прежде всего — неискушенной молодежью. А раз есть спрос, должно возникнуть и предложение. Рынок есть рынок, он не щадит ни сытых, ни голодных, ни бедных, ни богатых.
С вхождением в рынок российская культура смирилась не сразу. Годы, ушедшие на поиск ответа на извечный вопрос «быть или не быть?», обернулись для нее значительными потерями: все, против чего упорствовали работники «культурного цеха», ворвалось в нашу жизнь, вовсю бесчинствовало, лезло в двери и окна, господствовало на развалинах сложившихся в советское время до-
брых культурных традиций. А что касается культурной политики нового государства и его рыночного правительства, то они свою многострадальную культуру попросту сдали. В первую очередь им самим (эта мысль прозвучала однажды, в присутствии автора этих строк, из уст ответственного думского чиновника) культура больше была не нужна. Оно и понятно: культурные и образованные люди задают много вопросов, высказывают свое возмущение по поводу принимаемых правительственными организациями непопулярных мер, митингуют, объявляют голодовки, подписывают коллективные обращения — словом, создают массу неудобств для неизвестно откуда взявшихся олигархов, политиканов, «прихватизаторов», а то и откровенных нуворишей.
Оставшейся без государственного покровительства культуре ничего другого не оставалось, как идти на ... (сказать куда именно, не поворачивается язык). Да, культура была выставлена на продажу. За каких-то полтора десятилетия возникший на развалинах целенаправленной культурной политики дикий рынок интенсивно эволюционировал, легко преодолев путь от скромных «платных услуг населению» до непомерных цен на все без исключения услуги культуры и баснословных гонораров «звезд» шоу-бизнеса. Когда-то ночевавшие в многоместных номерах третьеразрядных гостиниц и питавшиеся супом из концентратов (если не забыли прихватить с собой электроплитку) служители муз демонстрируют, в условиях рынка, непомерные амбиции: отправляются на гастроли в собственных самолетах, разъезжают в дорогих иномарках, останавливаются исключительно в пятизвездочных «Гранд-отелях», «зажигают» на заграничных курортах, обзавелись собственными замками или проживают в выстроенных по собственным эскизам коттеджах с бассейнами, теннисным кортом и многочисленной обслугой. Оно бы, конечно, ничего: пусть ребята зарабатывают, небось, наголодались в советское-то времечко. Вопрос о другом: кого они ублажают, кому и что демонстрируют, что, о чем и для кого
поют. Высмеянные не один раз сатириками и юмористами «корпораты» для них не предел. Отдельные «звезды» соглашаются работать на чьих-то личных юбилеях, свадьбах, да хоть в. саунах, лишь бы хорошо платили. Так и хочется спросить этих неразборчивых, не уважающих себя и свою профессию «культуртрегеров»: « С кем вы, мастера культуры»?
Но вернемся к начатому выше разговору о культурном взаимообмене и культурных коммуникациях. Руководители федеральных министерств и ведомств, а вслед за ними и чиновники областного (краевого) уровня вовремя поняли и почувствовали, что в условиях наступившего безвременья культуру можно спасти только путем ее регионализации. Региональная культурная политика, предполагающая интеграцию экономического, культурного и информационного потенциалов отдельных субъектов Российской Федерации, довольно быстро проявилась в конкретных решениях руководителей регионов и их органов культуры. Одними из первых это поняли сибиряки и дальневосточники. Приведем два примера. Во второй половине 1990-х годов было разработано «Сибирское культурное соглашение», которое подписали руководители органов культуры шестнадцати краев и областей Сибири и Дальнего Востока. С той поры на протяжении без малого двадцати лет осуществляется разносторонний культурный взаимообмен, разрабатываются и успешно реализуются совместные проекты, проводятся массовые культурные акции: «Международный сибирский марафон», «Межрегиональный фестиваль "Душа России"», «Театрализованный массовый праздник "Певческое поле"» и др.).
По инициативе входящих в «соглашение» субъектов проводятся деловые совещания, научные конференции, фестивали, издаются книги местных писателей, открываются памятники и мемориальные музеи. Но и это только часть работы. Другой пример: начатое в Красноярском крае движение «Превратим Сибирь в край высокой культуры» было поддержано многими сибирскими
регионами и обернулось на деле открытием десятков театров и библиотек, созданием на базе опустевших кинотеатров культурно-досуговых центров, модернизаций концертных залов, открытием учебных заведений культуры и искусств, укреплением кадрового потенциала учреждений культуры, многими творческими победами мастеров искусств на конкурсах различного формата и уровня. Коснулись осуществленные преобразования районных центров, городов областного подчинения и даже отдельных сельских поселений. Здесь так же открывались в упомянутые годы новые библиотеки, создавались драматические и кукольные театры, модернизировалась система кинотеатрального показа, велась интенсивная работа по переподготовке и повышению квалификации кадров культуры. Не будет преувеличением сказать: все это достигалось или происходило благодаря конструктивному деловому сотрудничеству руководителей органов культуры федерального и регионального уровней и не в последнюю очередь благодаря моральной поддержке «опомнившегося от рыночного шока» Министерства культуры Российской Федерации. Так что и традиционно понимаемый «центр» не остался в стороне от реализации разрабатывавшихся сибиряками культурных проектов, что является результативным подтверждением несомненной пользы устойчивых культурных коммуникаций на всех ее уровнях и во всех целесообразных формах.
Начавшийся XXI век не принес культуре сиюминутных позитивных перемен. Философы и социологи, объявившие наступающую эпоху культурогенной и предрекавшие опережающую, по отношению к экономике, роль культуры в развитии общества, явно просчитались. Первое же десятилетие наступившего века со всей очевидностью продемонстрировало формирующемуся гражданскому обществу, кто правит бал в постсоветской России. Совершенно неблагоприятным оказался политический фон: затянувшееся противоборство политических партий и течений, бесконечные дебаты по
поводу нечестных выборов в центре и регионах, недальновидность и неопределенность в принятии целого ряда политических решений, кадровая чехарда в центральных органах власти — это и многое другое ослабляло уверенность работников культурного цеха в правильности и справедливости осуществляемых в стране политических преобразований, делало их невольными участниками политических спектаклей, лишало прочной идейной основы, поскольку никто в нашей стране толком не знал, да и теперь, похоже, не знает, какое общество мы на этот раз строим, на какие политические установки деятелям культуры и искусства надо бы ориентироваться.
Еще более тревожной выглядит современная экономическая ситуация. Непродуманная денационализация важнейших отраслей экономики, неуклюже проведенная приватизация, унизившая россиян пресловутая «ваучеризация», заигрывание с иностранным капиталом и прочие непопулярные меры руководства в центре и на местах привели к обнищанию подавляющей части населения, небывалому социальному расслоению общества.
Какой же моральный климат мог сложиться в обществе вследствие всех этих преобразований?
В России, как и в приснопамятные времена, по-прежнему «воруют», причем не канцелярские товары, а миллиарды рублей, не «колоски», а целые железнодорожные составы и нефтеналивные танкеры. Правовая пропаганда ведется из рук вон плохо, а принятые законы под разными предлогами нарушаются или сознательно игнорируются. Проникновение преступности во все сферы человеческой деятельности достигло пугающих масштабов, а уголовные преступления, о которых нам взахлеб по десять раз в сутки сообщают СМИ, становятся все более изощренными: молодые матери выбрасывают в мусорные баки грудных младенцев, дети лишают жизни собственных родителей. «Во все тяжкие» пустились даже те, кому по долгу службы и занимаемой долж-
ности надлежит демонстрировать безупречное законопослушание.
В моральном плане тревожат небывалая страсть «новых русских» к дорогим вещам, откровенная борьба за овладение недвижимостью, подхалимство и угодничество в общении с «шефами», циничное отношение школьников к учителям, а студентов — к своим «преподам». А чего нам ждать завтра
— не знает никто.
Кто же положит конец этому беспределу? Семья, по существу, устранилась от воспитания и больше думает о том, какие серьги подарить дочери в связи с окончанием школы, какой автомобиль подогнать к новенькой квартире сына в день его свадьбы, в какую школу и с каким уклоном определить любимого внука, как пристроить полуграмотных деток в престижный вуз, как «закосить» от воинской службы, кому «дать на лапу», а с кого «получить мзду».
Наша многострадальная школа постепенно «ослабила вожжи», в большей мере она думает о выдаче аттестатов, в меньшей
— о воспитании и развитии, о формировании личности. В результате — среднее образование и . начальное воспитание. Да и трудно в чем-то обвинять современную школу: ей тоже приходится не сладко. Ведь не в каждой школе учатся дети влиятельных особ: мэров, губернаторов или олигархов. А на бюджетные ассигнования многого не сделаешь.
Выходит, вся надежда на культуру и искусство? Они, если надо, просветят, научат уму-разуму, направят на истинный путь, сформируют политические взгляды и моральные принципы, разовьют эстетический вкус... Да, никто не спорит: педагогический потенциал культуры действительно огромен. Но сам по себе этот потенциал нейтрален, если не созданы условия для его реализации: солидное финансирование, крепкая материальная база, высококвалифицированные кадры, информационные и технологические ресурсы. Давно доказано: в каком состоянии находится культура, такова и эффективность ее влияния на личность и об-
щество, даже если ее всенародно объявить национальной идеей развития постсоветской России.
Между тем, отечественная культура в ходе политической чехарды и экономических экспериментов оказалась на задворках, к разделу национального пирога ее попросту не допустили. Ей с самого начала рыночных преобразований была отведена не опережающая роль, как пророчили ученые мужи, а роль исполнительной служанки, в крайнем случае — придворной актрисы, ублажающей новоиспеченных господ всех уровней, а попутно и их приспешников. Как уже отмечалось, наиболее предприимчивая и находчивая часть работников культурного цеха быстренько адаптировалась к новой ситуации и освоила отведенную ей роль, иными словами — заняла возникшую рыночную нишу. В своей «творческой» деятельности эти «художники» руководствуются известным правилом: «кто платит, тот и заказывает музыку, сколько денег — столько и музыки».
Информационные потоки, идущие сверху и снизу, из культурных центров и культурных провинций, модно именуемых сегодня «регионами», свидетельствуют о тревожном положении как в самом «культурном цехе», так и во внешней маркетинговой среде. Именно маркетинговой, поскольку рынок, судя по всему, пришел в культуру всерьез и надолго, а без маркетинга цивилизованный рынок функционировать не может. Что же касается информационного обеспечения маркетинговых планов и программ, а именно оно является в условиях рынка главным условием его успешного функционирования, в том числе в области культуры и искусства, то именно с маркетинговыми коммуникациями связано появление, развитие и освоение всех современных новаций, под которыми принято понимать «новшество, обновление, прекращение действия старого обязательства в силу замены его новым, составленным на других условиях»2.
Инновационная культурная политика
означает модернизацию культуры как отрасли экономики и как сферы многообразной общественной деятельности. В свою очередь, модернизация охватывает весь культурный процесс, весь комплекс экономических, управленческих, художественных и педагогических задач, решение которых связывается с высокой общественной миссией культуры, ее функциями, целями и содержанием социально-культурной деятельности, ее ресурсным обеспечением, инновационными технологиями и многоуровневыми коммуникациями. Если перевести сказанное на язык маркетинга, то обновление должно коснуться формирования культурных потребностей населения, создания адекватного сформированным потребностям широкого ассортимента культурных благ (изделий, услуг, идей, мест, организаций и отдельных личностей), системы распределения культурных ценностей с учетом потребностей центра и регионов, разумного ценообразования, открывающего доступ к культурным ценностям всем без исключения потребительским сегментам, системы эффективного продвижения продуктов культуры на федеральный, региональный и международный рынки, что предполагает цивилизованную рекламу, стимулирование и разносторонние, многоуровневые связи с общественностью.
Каждое из названных направлений нуждается в более глубокой технологической «инструментовке», но все они, так или иначе, осуществимы исключительно на основе развитых и надежных культурных коммуникаций, предполагающих не просто движение информации «по вертикали» и/или «по горизонтали», но взаимное информирование, квалифицированное консультирование, изучение и исследование сложившейся практики и возникающих проблем, совместные действия по реализации разработанных культурных проектов, планов и программ, а в необходимых случаях полную или частичную интеграцию в формате осуществляемой культурной политики.
2 Большой словарь иностранных слов. — Москва : Центрполиграф, 2003. — С. 43/
