CC BY
301
11. Информация об Общественной Палате // Эмпирические исследования гражданского общества: сб. материалов обществ. слушаний. М., 2009. С. 193.
12. Сунгуров А.Ю. Модели взаимодействия органов государственной власти и гражданского общества: российский опыт структур // Эксперты для гражданского общества. [Электронный портал]. 11131: http://www.4cs.ru/experts/sungurov (дата обращения 30.07.2010).
13. Якимец В.Н. Возможности и особенности взаимодействия НКО и власти в региона // Фабрики мысли Балтийского региона: стратегии сотрудничества с гражданским обществом по проблемам безопасности: тез. докл. Междунар. конф. Санкт-Петербург, март 2003 г. СПб., 2003 г. С. 55.
14. Гаврилюк В.В., Маленков В.В. Гражданственность, патриотизм и воспитание молодежи // Социологические исследования. 2007. № 4. С. 44-50.
15. Шмидт Д. Какое гражданское общество существует в России? НКО в социальной политике. Интернет-конференция. URL:
http://www.socpolitika.ru/rus/ngo/research/document184.shtml (дата обращения 30.11.10).
16. Лугинина Т.А. Гражданственность как компонент процесса социализации Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России: тезисы докладов Всероссийской конференции. 14-15 апреля 2000г. Екатеринбург: УрГУ, 2000.
17. Степанова О.Ю. Понятие "интеллигенция": судьба в символическом пространстве и во времени // Социологические исследования. 2003. № 1. С. 46-52.
18. Гареева Л.Г. Феномен гражданственности жителей современного города // Вестник Челябинского Государственного Университета. 2008. № 10. С. 142-148.
УДК 745.03
ТРАДИЦИИ И МОДА ЕВРОПЕЙСКОГО КОСТЮМА В ЗЕРКАЛЕ УРБАНИЗАЦИИ О.К. Лось1
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664047, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Мода в европейском костюме рассматривается как феномен урбанистической психологии, явление, тесно связанное со становлением и расцветом городов и сменой общественных идеалов времени от времени средневековья до ХХ века; упомянуты вопросы ее иррациональности, функций моды, как дифференциации дифференциации, престижа и пр.; затронута проблема трансформации моды как явления, изначально отрицающего традиции костюма, а затем самого ставшего традицией. Библиогр. 15 назв.
Ключевые слова: город; мода; традиция; костюм; одежда; идеал.
TRADITIONS AND FASHION OF THE EUROPEAN COSTUME IN THE MIRROR OF URBANIZATION O.K. Los
National Research Irkutsk State Technical University, 83, Lermontov St., Irkutsk, 664074.
Fashion in the European costume is regarded as a phenomenon of urban psychology, closely connected with the formation and flourishing of cities and changing of social ideals from the time of the Middle Ages to the twentieth century. The article allows for the issues of fashion irrationality and its functions like differentiation, prestige, and others; the problem of fashion transformation as a phenomenon, initially denying the traditions of costume, and then having become a tradition itself. 15 sources.
Key words: city; fashion; tradition; costume; clothes; ideal.
Понятие традиционного в костюме принято связывать с народным, этнографическим искусством, корни которого уходят в традиции крестьянской культуры и быта. Именно крестьянская среда постепенно, веками формировала менталитет народа, напрямую связанный с аспектами группового сознания общества, его мировоззрением. В нем выразилась специфика восприятия обществом социальной и природной действительности, проявляющейся в моральных нормах, искусстве, философии. Менталитет повлиял в том числе и на формирование общественных идеалов, «укореняясь в бессознательных глубинах человеческой психики». [8, с. 214] Именно под влиянием устойчивых общественных идеалов складывались специфические для каждого народа конструктивные и декоративные
решения традиционных костюмов, характерной особенностью которых были функциональность кроя и воплощение мировоззренческих представлений в декоре.
В ранний период феодализма, когда культура зарождающихся городов еще почти не отличалась от крестьянской, а понятия моды еще не существовало, принципы конструкции костюмов знати и простолюдинов были одинаковы. Наряд короля Карла V в обычные дни мало отличался от костюма простолюдина: белье из полотна, штаны, туника с шелковой бахромой, на ногах - полотняная ткань, обернутая до колен. Однако одежда уже выполняла требования знаковых функций в социальной системе, так как костюмы отличались качеством материалов. Хотя накидка-плащ с
1Лось Ольга Константиновна, кандидат исторических наук, доцент кафедры искусствоведения, тел.: (3952) 405471. Los Olga, Associate Professor of the Department of Art History, Candidate of History, tel.: (3952) 405471.
капюшоном была распространенной одеждой разных социальных слоев, а также многочисленных странников и пилигримов, иноверцам, проституткам и прокаженным его носить запрещали. Уже во времена меро-вингов чем знатнее и богаче был человек, тем объемнее он носил капюшон, больше меха шло на его опушку, длиннее был хвост-шлык.
С ростом и расцветом городов, вовлечением в культурное общение разных географических регионов культурно-семантические рамки расширялись. По мере укрупнения общества и все большего разделения в нем труда и функций, «своя» общность стала восприниматься частью целого, а групповое сознание - многослойным, включающим и этнокультурное наследие окружающего и особенности своей эпохи. Город формировал свои обычаи. Все сословные группы: представители светской власти и духовенства, рыцари, бюргеры и ремесленники - имели одежды, особые по покрою, стилю, цвету, материалу. По деталям одежды и украшениям можно было отличить юношу от женатого мужчины, девушку - от замужней женщины и вдовы. Отличались одежды монахов разных духовных орденов и рыцарей из разных рыцарских орденов. Придворные слуги носили цвета своего господина, сеньора или дамы сердца. По одежде можно было узнать жителей отдельных районов и даже поселений, представителей разных этносов и конфессий, жонглеров, шутов и палачей. Свою «форму одежды» имели цехи нотариусов, врачей, каменщиков.
В связи с более четким выявлением социального статуса человека в IX -X вв. появились указы против роскоши, а в XII веке в женском туалете особенно резко обозначился «аристократизм» костюмов. Разграничения начались с цвета: простому народу запрещалось носить яркие цвета, но только серый, черный, коричневый; знатным - синий, зеленый, красный. Костюм дворян никак не влиял на стиль крестьян и слабо - на простых горожан. Однако богатые горожане старались не отстать от роскоши сеньоров. Чтобы это пресечь, в 1294 г. французский король Филипп Красивый издал указ, запрещающий горожанам носить горностай, белку и некоторые другие сорта меха или украшать платье золотом и драгоценными камнями. В первой половине XIV века городские советы северогерманских городов строго следили за тем, чтобы костюм и украшения бюргерш соответствовали величине имуществ их супругов, отмеченной в списке налогового обложения. Женам ремесленников запрещалось носить коралловые бусы и иные украшения, которые носят обычно почтенные женщины, подмастерьям цеха портных 14 рейнских городов запрещалось носить серебряные цепи на шее и другие украшения на платье.[15, с. 86]
В XIV - начале XV вв. растущие города активно подчиняют себе окрестности. Жизненные реалии -войны, голод, у знати - предчувствие вытеснения ее с лидирующих позиций новым формирующимся классом крупной городской буржуазии, привели общество к глубокому пессимизму, выходом из которого оказались в том числе мечты о прекрасном идеальном мире, преобразовывающем формы жизненного уклада в
художественные. Это наполняло жизнь элитарного общества элементами игры. «Расцвечивание идеальными формами аристократической жизни, протекающей в искусственном освещении рыцарской романтики» [13, с. 41] прежде всего отразилось на костюмах. Сравнительно частая смена одежды в придворных кругах, ажиотаж подражания дают основание полагать, что именно в этот период зарождалась мода как характерный феномен урбанистической психологии. Стремясь получить признание, власть стремилась выставить себя напоказ, появляясь в городе в сопровождении многочисленной свиты и блеске роскошных одежд.
Уже в начале XV в. в костюмах знати и богатых горожан обнаруживается главное отличительное качество моды - ее иррациональный характер. Новые идеалы воплощаются в новых формах, чаще всего неудобных в носке: в женском костюме - это длинные шлейфы, громоздкие головные уборы, в мужском -обувь с очень длинными носками. Вместе с тем проявилось еще одно ее свойство - ее заразительность, способность воплощать особый вид группового, массового настроения, передаваться от одних социальных групп другим. Мода начала расшатывать господство традиций, сформированных крестьянской культурой, тоже выступая как внешнее оформление нового внутреннего содержания общественной жизни, выражая уровень и особенности массового вкуса, отражавшего художественный стиль эпохи. Она начинает сближать и размывать национальные стили и на основе массовой культуры создает некий свой универсальный городской стиль. Своей внешности горожане стали придавать большое значение. Так, в «Романе о розе» автор советовал иметь белые руки и чистые ногти, изящно причесывать волосы, не жалеть денег на покупку шелкового кошелька, вышитого пояса, шляпы. В Париже мужчины пудрили лицо, выщипывали брови, душились и держали руки в молоке (для белизны). Дамы носили накладные волосы из шелка, красились, затягивали грудь лентой, которую сшивали на спине [15, с. 84].
Заразительность моды такова, что даже проповедники, развернувшие активную борьбу против моды, бессильны. Живший в XIV в. аббат Жиль де Муизис писал: «Сейчас у женщин на головах выросли рога, как у коров или оленей. Они не могут обходиться без фальшивых локонов и золотых пуговиц...Они красятся и обнажают грудь. Вместо заутрени они часами накручивают и закалывают вуаль» [11, с. 113]. В трактате «Как нужно уклоняться от общения с женщинами» Этьен де Бурбон писал, что парики и косметика причиняют несправедливость Богу, ибо те, кто ими пользуются, как бы говорят ему: «Ты плохо меня создал, а я себя сделаю хорошо: ты меня сотворил бледной, а я розовая, ты сделал меня темной, а я стала белой». Знатные госпожи являются в церковь с хвостами, грабя нищих Христа, собирая блох, гоняя пыль, осыпающую алтари и мешают людям молиться...Ныне... со дня на день возникают все новые искусства и растут тщеславие и тяга к неслыханному. С явным сочувствием Этьен де Бурбон рассказывает, как в одной
деревне священник учил молодежь кричать накрашенным женщинам: «Изыди, рыжая с ядовитой шкурой!» - и бросать в нее отбросы. [7, с. 275]. Городской историограф Монстреле в своей «Хронике», охватывающей 1400-1453 гг. описывал некоего брата Фому, осуждавшего роскошь духовенства и знати, так влиявшего на толпу, что если благородные дамы осмеливались появляться на его проповедях в модных высоких головных уборах энненах, подстрекал мальчишек их сбивать [13, с. 12]. Себастьян Брант в знаменитом сборнике стихов «Корабль дураков» (1494) так писал о новых модах: «Что было встарь недопустимо, / Теперь терпимо, даже чтимо» [1, с. 37].
Мода менялась вместе с социально-классовыми отношениями, институтами общества, представлениями о должном, равенстве и неравенстве. Она усиливала действие «социального символизма», в рамках которого происходило создание и использование знаков положения, регулирующих внутригрупповое и межгрупповое общение. Эпоха Возрождения стала эпохой создания особого слоя социальной атмосферы общества, определяемого влиянием моды. Например, в XVI в. можно говорить о влиянии испанской моды, несмотря на многолетнюю вражду между Испанией и западноевропейскими государствами. Интенсификация общения между королевскими домами и дворянством Европы XV-XVI вв., их соперничество в могуществе и влиятельности, пребывание иностранцев на земле того или иного государства - все это создавало предпосылки к появлению интернационального костюма и развитию моды. Горожанки постепенно начинают подражать дворянскому костюму, стягивая фигуру жестким корсажем.
Любовь к общественным праздникам, состязаниям, пышным процессиям, в которых принимали участие все жители города, усиливала интерес к красоте и дороговизне костюмов. Модели костюмов, наиболее ярко отражавших идеалы времени, сразу становились модными и быстро распространялись в среде богатых горожан. Наиболее ярко это проявилось в Венеции -одном из крупнейших городов Европы. Каждый выход человека из дома в Венеции был поводом для демонстрации костюма. Эта особенность сказалась на костюме с его ярко выраженной репрезентативностью: он более крупных размеров, чем в других городах. В Венецию устремлялись не только купцы многих стран, но и живописцы, музыканты, поэты, авантюристы. Все они тоже способствовали распространению моды. Наряды куртизанок поощряли изготовление и торговлю парчой, шелком, драгоценностями, парфюмерией. Здесь хорошо развитыми были отрасли производства парчовых тканей, кружева, ювелирных украшений. Целый квартал ткачей обслуживал не только город. Разнообразные варианты модного венецианского костюма были распространены и благодаря Чезаре Ве-челлио, который в своем труде по истории костюма, где он нарисовал и издал в 1598 г. гравюры с модными моделями.
Если костюм XVI в. отличался разнообразием, то одежда барокко подчиняет своим формам человека, что говорит о власти моды. На многочисленных гра-
вюрах этого периода, изображающих простых горожан, можно увидеть еще одну модную деталь костюма
- плоеный воротник «мельничий жернов». Низшие по социальной лестнице подражали высшим, провинция
- ценральным городам; дворянство - королевскому двору.
Франция с этого периода становится законодательницей мод, экспортируя кружева, шелковые чулки, перчатки. При этом одежда горожан - торговцев и ремесленников по набору предметов близка аристократической, напоминающей покрой военного костюма; но платье - короче, передник - без корсажа. В отличие от аристократического, цвет городского костюма - серый. В 1672 г. был основан первый модный журнал «Mercure galant». Продолжали распространять и отдельные гравюры, ил-люстрирующие моды.
В XVII веке культура богатых городов Голландии создала свой эстетический идеал, отличающийся демократизмом. Поэтому костюмы разных социальных слоев меньше отличались друг от друга.
В первой половине XVIII в. во все более укрепляющихся городах появилось много обществ, кафе, клубов. На концертах, в фойе театра встречались теперь представители самых разных слоев общества, в том числе городской буржуазии. Несмотря на чрезвычайную изысканность и дороговизну модного костюма эпохи рококо, богатые горожане старались следовать ему. Женщины низших сословий тоже подражали высшему сословию и носили корсеты, но проще: из кожи или льна; вместо китового уса использовали осоку, ивовые прутья. Швед Питер Кальм, посетивший Англию в 1745 г. писал, что даже в деревне все стремятся «утянуться потуже». Влияние аристократической моды на низкие сословия наиболее очевидны в костюме прислуги. Недорогой, но кокетливо - изысканный наряд служанки состоял из корсета или корсажа со шнуровкой на груди. Нужный объем фальшивых бедер неофициальной одежды знатных дам и одежды прислуги достигался одинаков-стегаными прокладками.
Во второй пол. XVIII в. в Лондоне выходило много газет и журналов, а с 1726 по 1775 гг. действовали более 150 различных печатных фирм и издательств. С конца 1770-х гг. вошли в силу предписания столичных журналов мод. Под влиянием множества факторов, в том числе идей Просвещения, в обществе наблюдается потребность в более практичной, целесообразной одежде. Перед французской революцией, в 1780-х г., началось упрощение костюма, что способствовало распространению моды на все более широкие слои горожан. Законодателями мод теперь становятся английские аристократы, для которых пышность французского костюма была неприемлема. Высшее сословие Англии никогда не испытывало такой тяги к жизни вокруг королевского двора, как это было принято во Франции. Представители английского высшего общества предпочитали проводить большую часть времени в своих поместьях. Повседневная жизнь на лоне природы способствовала рождению простых форм одежды, которые широко входят в моду. Под влиянием английских вкусов французский мужской костюм, не
предназначенный для парадных выходов, все чаще делают из сукна или шерсти без украшений. Это привело к единообразию мужского костюма, близкого к униформе.
В период революции свобода, равенство и братство воспринимались французскими женщинами как призыв в борьбе за их собственные гражданские права. Воинственные настроения еще больше увеличили стремление женщин к подражанию мужскому костюму. Во Франции наступило временное затишье в развитии «высокой моды». Герой дня - народ своей простой и функциональной одеждой внес коррективы в одежду французов всех сословий. Светская жизнь перенеслась в кафе, на улицы. Мужчины носили короткие куртки и длинные брюки. Стиль одежды санкюлота, подхваченный патриотами, официальными и полуофициальными лицами (например, членами революционного конвента), отличался подчеркнутой небрежностью, исходившей от презрения к аристократам. «Маскарад отвечал духу времени. Со времен революции французы привыкли выражать политические взгляды и литературные вкусы через костюмы. С самого начала республиканцы были санкюлотами. В эту эпоху для любого мнения имелся свой вариант стиля: сторонники «ультра» носили бриджи до колен и пользовались антикварными табакерками; либералы - серые штаны; бонапартисты - имперские сюртуки с золотыми пуговицами» [2, с. 306]. В этот период такая демократизация костюма была частью модных тенденций в костюме. Из мужской одежды исчезли дорогие бархатные и шелковые ткани, стало популярно сукно скромных расцветок.
Изменения в одежде возникают в те годы стихийно, под влиянием улицы. Помимо простых функциональных фрака и редингота, в революционные годы широкое распространение получила краманьола - короткая деревенская куртка - прототип будущего пиджака - модифицированная у разных слоев населения. Длинные панталоны были восприняты впоследствии как естественная мужская одежда. Из мужского костюма был заимствован женский редингот. В авангарде моды шла знать, «золотая молодежь, полусвет и актерская богема. Основная же часть буржуазии предпочитала во всем скромность и практичность.
Сближение, а потом и смешение костюмов всех сословий, подлинная демократизация одежды началась только в XIX в., когда мода превратилась в мощный регулятор общественной жизни. С этого времени можно говорить о появлении моды не как нормы отдельного сословия отдельной страны, а как универсальной нормы, ограниченной не в социальном пространстве, а во времени. Большую роль в этом сыграла урбанизация. Начинается новая эпоха в развитии костюма, во многом обусловленная становлением капиталистического производства, промышленным прогрессом, изменением социальной структуры европейского общества, а также существенным изменением роли моды в буржуазном обществе, расширением сферы ее влияния и более сложной социальной функции. Теперь мода связана с промышленным капиталом, с его четким разделением труда и отдыха, техни-
ческим прогрессом, рекламой, массовыми средствами связи и распространением информации.
Буржуазная цивилизация, продуктивная, творческая, проводит жесткую границу между женским и мужским платьем. Уже в 1820-х г. создается ситуация, когда развитие женской и мужской одежды эстетически пошло по принципиально различным направлениям. Причем судя по «продолжительности жизни» многих вещей из мужского гардероба, родившихся в начале XIX в., и заложенным в те годы традициям, дошедшим до наших дней, произошел практически революционный скачок в будущее, освободивший мужчин от жестокого диктата моды. Можно сказать, что мужская мода этого периода снова превратилась в традицию, став теперь уже порождением городской среды. Это открыло перед человеком возможности выбора в костюме комбинации, вариантности, позволившие ему, оставаясь в рамках этой традиции, проявить свой личный вкус в одежде.
В конце 1830-40-х гг. мода благодаря своему демократизму и практичности распространяется в различных кругах общества. Рядом с романтиками и людьми физического труда в конторах, банках, на биржах, в администрациях театров, фабрик, мастерских появился иной тип мужчин: иначе одетых и ведущих другой образ жизни. Костюм уже первой трети XIX в. был более демократичен, поскольку отвечал требованиям работающего, служащего человека, не обладавшего к тому же идеальным сложением. Это костюм человека, жизнь которого проходит не в салонах, а на фабриках, в конторах. Из его облика исчезает декоративность, а одежда обретает единообразие и видимость демократичности, поскольку в самом начале XIX в. формируется критерий элегантной простоты, доступной далеко не каждому из-за своей дороговизны. 1830-40-е гг. - время, когда практически сформировались основные формы мужского костюма: повсеместно распространились фрак, брюки, жилет, сюртук. В этот же период появляется визитка, жакет (прообраз пиджака), широкое пальто. Все эти вещи, как и цилиндр и мягкая фетровая шляпа, с небольшими изменениями в покрое перешли в ХХ в. Распространение практичного сюртука было столь стремительным, что уже в 1840-е г. фрак уступил ему первенство в мужском гардеробе, сохранив за собой роль парадной одежды. «В эти годы становится все труднее выделить различные категории модно одетых мужчин, более или менее обеспеченных, так как возросло использование тканей фабричного производства, да и формы костюма стали мало отличаться друг от дру-га»[4, с. 54]. В статье «Мода как искусство» (1858) известный художественный критик Теофиль Готье увидел в костюме и тканях симптомы жизненно важных перемен. В черном фраке он видит триумф униформы, унылой монотонности. Он размышляет о том, как модный туалет служит одновременно и для сходства, и для различия. «Если бы показать эти батальоны одинаковых сюртуков плотно застегнутых щеголей на Невском проспекте, англичанин принял бы их за отряд полисменов»,- писал А.И. Герцен [2, с. 307].
Мода XIX в., охватывая все более широкие социальные слои населения, все очевиднее отражает стремление человека к воспроизводству индивидуального и группового самоопределения. С одной стороны, стремление «выделиться» является попыткой обособиться от себе подобных. Поэтому первый этап механизма массовой моды является «антимассовым», когда с помощью моды происходит ограничение элитных групп. Мода предоставляла немногочисленным смелым индивидуалистам, склонным к риску и эксперименту, возможность самовыразиться через костюм, хотя это самовыражение действовало в рамках идеалов времени. Основная часть склонных к моде горожан избегали опасного экспериментирования, заимствуя те модели одежды, которые не могли стать причиной насмешек окружающих. Обычно после усвоения новой модели этой части населения можно было уже уверенно говорить, что это модная тенденция. Марк Твен видел в общественном мнении такой социальный феномен, который осуждает или одобряет какой-либо фасон одежды или образец поведения, тем самым участвуя в модном процессе: «Появляется новая мода в одежде - скажем, широченный кринолин, - и прохожие шокированы, а непочтительные смеются. Полгода спустя все примирились, мода укоренилась. Ею теперь все восхищаются и никто не смеется. Раньше общественное мнение возмущалось этой модой; теперь общественное мнение одобряет ее и не может без нее обойтись» [14, с. 23].
С другой стороны, мода служила средством идентификации, когда человек испытывал потребность скрыть свое Я. «Воспроизведение модного стандарта в период его наибольшей распространенности позволяет индивиду сделаться незаметным, раствориться среди других участников моды», - отмечала М. Кило-шенко [9, с. 111]. Конформизм многих горожан проявился в их стремлении к однообразию, единомыслию, желанию «быть как все». В этом случае масса модных людей носили модную одежду, лишь оказавшись в довольно большой передовой группе. К ним же относилась и та консервативная часть населения, которая не хотела выглядеть белыми воронами.
Еще в период ампир в мужском костюме наступает период униформ. Каждое ведомство, включая учебные заведения, обязаны были иметь свой мундир или униформу. Характерно, что правительства европейских государств, постоянно находившиеся в состоянии войны с Наполеоном, заимствуют у него эти внешние преобразования: мужское население Европы переодевается в мундиры. В 1810 г. в России был утвержден мундир для чиновников Департамента Министерства народного просвещения. Ношение мундира развивало корпоративный дух. По свидетельству К.С. Аксакова, в университетах сложилась такая атмосфера, что «человек здесь не аристократ и не плебей, не богатый и не бедный, а просто человек». Теофиль Готье писал: «Долой золото, вышивки, яркие цвета, долой театральность; пусть окружающие чувствуют, что человек хорошо одет, но при этом в памяти у них не останется ни единой черты его наряда. Качество сукна, безупречность покроя, продуманность фасона
и, главное - умение носить костюм - вот в чем заключается изысканность» [6, с. 309].
Одним из интересных явлений моды был дендизм. С одной стороны, дендизм был связан с эстетикой европейского романтизма, с другой - возможно реакцией на наступление буржуазного вкуса. К 1825 г. в Англии уже сложилось сословие богатых буржуа, стремящихся приобщиться к тайнам аристократи-ческого общества.
Многие писатели были денди: Байрон, Диккенс, Теккерей, Бальзак, Стендаль, Бодлер, Уайльд. Героями модных романов часто были мужчины, склонные интересоваться модными новинками. Модные романы, описывающие жизнь аристократии, позволили всем желающим читателям заглянуть в их закрытый мир. Это романы Р.П. Уорда «Трэмэн» (1825), Дизарелли «Вивиан Грей» (1826), Э. Бульвер-Литтона «Последние дни Помпей. Пелэм или приключения джентльмена» (первое издание в 1828 г.), О. Бальзака «Трактат об элегантной жизни» (1830), У. Теккерея «Записки желтоплюша» (1840), «Книга снобов» и статья «Люди и костюмы» (1841), эссе Бодлера «Дэнди» (1863).
Роман «Пелэм» Бульвера-Литтона стал Библией дендизма. В романе сохранились правила «искусства одеваться»: «Нельзя одеваться одинаково, отправляясь к министру или любовнице, скупому дядюшке или хлыщеватому кузену: именно в манере одеваться проявляется самая тонкая дипломатичность. В манере одеваться самое главное - изящная скромность, самое вульгарное - педантичная тщательность...Нужно стремиться к той изысканности, которая естественна и не бросается в глаза» [2, с. 300]. Заповеди дендист-ского стиля в романе составлены на первый взгляд из изящных парадоксов, в основе которых лежит принцип «заметной незаметности» «небросской элегантности», который лег в основу современной эстетики мужского костюма и принцип «продуманной небрежности». Педантичная тщательность вульгарна, так как не скрывает предварительного напряжения. В аристократическом обществе афиширование богатства считалось дурным тоном. Кодекс диктовал благородную простоту манер и презрение к искусственным гиперболическим формам (как, например, фрак, подбитый ватой). Умение завязывать элегантно-небрежный узел на шейном платке стало высоко котироваться именно в этот период. Французские денди второго поколения пытались извлечь из дендизма и эстетику современного городского стиля. Их подкупала фигура денди, как человека, превратившего свой образ в произведение искусства.
Середина XIX в. - время, когда промышленная и финансовая буржуазия выходит на позиции, это время массового учредительства акционерных обществ, банков, страховых компаний. Стремление Наполеона III сделать Париж «столицей столиц» привело к грандиозному строительству бульваров, мостов, улиц, вокзалов, что привлекало миллионы туристов. Как заметил Анри Банах, «романтиков вытесняют архитекторы и инженеры, создатели театров и сотрудники научных лабораторий» [5, с. 57]. В 1870-х гг. буржуазия утверждает свои ценности во всех сферах жизни. Учитывая превалирующее значение английской буржуазии, пре-
обладающим становятся викторианские моральные, эстетические каноны, здравый смысл, манера одеваться. Развитие мужского костюма идет в направлении все большего упрощения, демократизации: жилет, бывший прежде нарядным, красочным пятном в костюме, теперь предпочитают делать из той же ткани, что брюки и жакет. Даже галстуки отказываются от своей пышности и от цвета - предпочтение отдается в повседневной жизни белым или черным. Практичность, удобство, необременительность костюма становится главным критерием при его выборе.
Интересно, что уже в XIX в. появилась мода субкультур. С конца 1850-х г. в студенческой среде России возникла своя «контрмода». Новые веяния, вошедшие в конфронтацию со столичной имперской культурой, исходили из провинции, особенно из национальных окраин. Поражение России в Крымской войне привело к росту националистических настроений. Одним из их проявлений и стало демонстративное ношение национальной одежды. Большинство студентов «демонстративно дистанцируется» от столичных мод. Причина этого в изменении социального состава студентов: в увеличении количества студентов из среды разночинцев с их «нигилистическими» настроениями. Демократизм студенческого костюма усилился (влияние городской одежды и крестьянской): он стал нарочито неопрятным. Наряды студентов воспринимались не только вызывающими, но и маскарадными. Особенно возмущали публику длинные волосы [10, с. 207].
Уже к концу 1820-х гг. в Европе сформировался тип женщин, смело разрушающих все условности созданного мужчинами мира. В России одной из них была княгиня З. Юсупова, во Франции - м-м де Сталь и Жорж Санд, которые проповедовали эмансипацию женщин и брак по любви. Жорж Санд хотела вернуть женщине гражданские права, утерянные ею в браке. Ее феминизм еще не вовлекал женщину в политическую деятельность, но одержимая мыслью о рабском положении женщин, Жорж Санд хотела избавиться от своего женского имени (Аврора Дюдеван), изменив его на мужской псевдоним. Для того чтобы свободнее себя чувствовать и меньше тратить на одежду, Жорж Санд иногда носила мужской костюм. В одной из записок 1835 г. ее муж писал: «.госпожа Дюдеван стала держаться как мужчина, стала курить, ругаться, одеваться в мужское платье и потеряла всю прелесть женского пола» [12, с. 259]. Главная героиня знаменитого романа Теофиля Готье «Мадмуазель де Мопен» (1835) тоже путешествовала в мужском костюме. Женщины 1840-х г. не решались всецело подражать экстравагантности Санд, однако уже начали носить мужские воротнички и галстуки.
Разнородность сложившегося к 1850-м г. общества во Франции создавало пеструю картину вкусов, увлечение разными стилями прошлых эпох. Для новых богачей это было знаком того, что они достигли блеска старой аристократии. Тяготение ко «второму рококо» объясняется ностальгией по «старым добрым временам», а в среднебуржуазной и мещанской среде предметный мир, заполнявшийся дешевыми поделка-
ми во вкусе эклектичного стиля, казался признаком роскоши. «Лишь тот, кто всецело пребывает во власти ложноклассического образования, способен не почувствовать прелести таких картин, как разъезд после представления в Опере, - писал Теофиль Готье, - В ту пору, когда женщины носили фижмы, гостиные были просторными, двери - двустворчатыми, кресла -широкими; кареты без труда вмещали даму в самой пышной юбке, а театральные лоджии не напоминали, как нынче, ящики комода. Ну что ж! Придется расширить наши гостиные, изменить форму мебели и экипажей..! Ничего другого нам не остается» [б, с. 311].
Некоторые рассматривали моду как вид потребления и как определение классов при индустриальном капитализме: представители среднего класса, добившиеся успеха, одевая своих жен в модные одежды, утверждали свой социальный статус. Все более значимыми символами богатства и солидности мужей становились праздность жен и портновские изыски.
Увеличение производства предметов быта, рост конкурентной борьбы отраслей производства моды, конкуренции в торговле - все это становится пружинами экономического и художественного двигателя моды. Приведенные в действие, они дают невиданный эффект изменений форм одежды, происходивший под влиянием быстро меняющихся идеалов практически каждые 5 лет. Это подтверждают многочисленные журналы мод, издающиеся в крупных городах Европы, например французские журналы: «Le monde elegant», «Modes de Paris», «La mode artisque», «La mode illustree», «La Mode», «La Mode francaise», «Petit courrier des damts», «Costumes parisienen», «Costume anglais et francais», «Journal des dames et des Modes»,«Le Mesangere»,«Modes de femmes», «La Gasette des Salons», «Revue de la mode», «Les modes parisi-ennes»,«Modes parisiennes»; немецкие: «Illustrierte Frauenzeitung»,«Allgemeine Muster zeitung», «Allgemeine Modenzeitung, «Wiener Moden», «Deutsche Modenzeitung», «Journal des demoiselles», «Journal des Luxus und der Moden», «Journal des modes»,«Journal des dames», «Hamburgen Journal der Mode und Eleganz», «Modebilder zur Teaterzeitung»,«Die Wiener Elegante»; английские: «Gallery of Fashion», «The fash-ions», «The Ladies Magazine», «Evening dress»; русские: «Модный свет», «Галатея», «Московский телеграф», «Журнал мод», «Модный вестник», «Листок для светских людей», «Новый русский базар» и другие. Некоторые литераторы писали для модных журналов: С. Мелларме выпускал в 1874 г. дамский журнал «Последняя мода», О. Уайльд в 1887 г. был главным редактором журнала «Мир женщины».
Французская текстильная промышленность уже в середине XIX в. была одной из самых развитых отраслей производства товаров потребления. Она выпускала огромное количество тканей на любой вкус и материальный достаток. В это время появилось дешевое машинное кружево, которое создавало в широких слоях населения иллюзию роскоши.
Уже в 1830 г. начала работать первая швейная машина для ткани. В 1858 г. первый модельер Чарльз Ворт, основавший самостоятельное дело, организо-
вал дизайнерское ателье, которое стало магазином модной одежды. В 1891 г. мюнхенский портной Михаэль Мюллер, разработав методику построения выкройки, основал «Германскую школу одежды» - школу кроя, в 1895 г. первый журнал «Элегантная мужская мода».
О распространении платьев в модном стиле в городской среде, среди малоимущих женщин свидетельствуют многочисленные гравюры.
Многочисленные феминистки второй половины XIX века рассматривали моду как средство угнетения женщин мужчинами. Они считали, что неудобные корсеты и туфли на высоких каблуках женщины вынуждены носить, чтобы выглядеть более привлекательными для мужчин, так как они являются жертвами мужских пристрастий.
В последней трети XIX в. женщины все активнее сообщали о своих правах на участие в общественной и политической жизни. Одни занимались благотворительностью, другие получали образование на Высших женских курсах, третьи участвовали в политической жизни. Женщина захотела обрести право и на личное счастье. Это было неожиданностью для мужчин. В 1870-х г. одежда упрощается. Все чаще говорят о реформе женской одежды. В Англии в 1872 г. была образована «Ассоциация рациональной женской одежды», призывающая заменить корсет эластичным поясом.
Новые условия жизни второй половины 1880-х г. с общественным городским транспортом (метро, трамвай), с массой работающих женщин потребовали укоротить юбку.
Театральные подмостки в те времена были лучшим подиумом для демонстрации талантов знаменитых портных. Туалеты знаменитых актрис воспринимались как модные гравюры.
В первой половине 1890-х г. как никогда прежде изменился костюм «улицы» передовых женщин, увлеченных спортом (катанием на коньках, роликах), особенно велосипедом, путешествиями. В моду входят строгие блузки и длинные расклешенные юбки, вместо дорогих шляп - соломенные канотье. Спортивные женщины носят укороченные юбки или шаровары -блюмерсы (по имени дамы, которая изобрела их). В магазинах продавались специально разработанные для отдыха и спорта щадящие корсеты. Таких девушек называли «девушкой Гибсона» (по имени художника Гибсона). Такие практичные и элегантные костюмы способствовали и рекламе тканей, обуви, готовых юбок, блузок, которые теперь можно было купить и мужского покроя, и нарядные, для не слишком официальных вечерних мероприятий. Выражая тягу массы женщин к облегченным удобным формам одежды, «девушка Гибсона» ввела в моду комбинацию английской блузы и юбки, ускорила распространение моды на строгий костюм и разнообразную одежду для спорта. Для широких кругов женщин такая одежда была очень привлекательна. В моду входят «тройки»: юбка, блузка, жакет. Одной из модных тенденций становится заимствование моделей жакетов из мужского гардероба, фрачного типа с жилетом, куртки и пиджаки
мужских фасонов для езды на велосипеде и для верховой езды, включавших мужской цилиндр, сорочку с высоким крахмальным воротничком.
В начале ХХ в. развитие европейского костюма, его демократизацию определил мощный технический подъем, в том числе развитие массового промышленного производства, формирование нового образа жизни (развитие транспорта, использование женского труда на производстве, популярность спорта). В 1900-х годах началось массовое производство верхней одежды. В Петербурге, например, славился «Большой парижский базар готовых дамских вещей». На выставке 1900 г. в Париже участвовали около 20 Домов моделей.
Кроме политических и социальных причин, диктовавших изменения идеалов времени, отразившихся в костюме, большое влияние на моду оказывало сценическое искусство: культ оперетты, ревю, кабаре. Звезды этих театральных представлений предлагали новые типы развлечений и новые типы одежды. В довоенном Петербурге насчитывалось 153. Постепенно фотография стала проникать в модные журналы. Огромную роль в распространении модных идеалов играл кинематограф. К 1914 г. в России действовало 30 кинофирм и вышло свыше 300 фильмов [3, с. 150]. В 1910-е г. большое распространение получила модная фотография. Появились большие тиражи портретов манекенщиц, кинозвезд. Поклонники копировали их манеру одеваться, причесываться. Голливуд, основанный еще до Первой мировой войны, породил культ кинозвезды, как правило, в наиболее яркой форме воспроизводивший идеал эпохи.
Начало ХХ в. было связано со всеусиливающейся борьбой женщин за эмансипацию. Учеба на курсах, преподавательская деятельность, научная работа становятся смыслом жизни многих женщин. Протесты против жестких корсетов становятся почти массовыми. В петербургском обществе сохранения здоровья женщин стали выпускать более «гуманные» корсеты (которые не так сильно шнуровались). Гардероб женщин начала века состоит из вещей все более функциональных и практичных. Под влиянием новых тенденций, как и в архитектуре, костюм ориентируется на функциональность и целесообразность, его конструкция основана на простых геометрических формах. Знаменитый модельер начала ХХ в. Поль Пуаре упразднил корсеты, пышные прически и фальшивые локоны. Впервые за 100 лет после Директории женщина получила возможность одеваться самостоятельно. В 1911 г. он организовал турне по столицам Европы с участием манекенщиц, в 1920-х начал издавать еженедельник, рассчитанный на среднюю женщину. Мода, подчиняя промышленное изготовление товаров массового производства, становится доступной не только избранным, но и широким слоям населения. Возникает и развивается профессиональное художественное моделирование костюма, профессия кутюрье - художника-модельера, одежда от кутюр, сшитая на конкретную фигуру в единственном экземпляре. Немного позже распространяется готовая одежда для масс (прет-а- порте), сшитая по образцу
фигур разных размеров. Ее производство начинает играть значительную роль в экономике.
После войны 1914-1918 гг. изменились нормы повседневного существования женщины в обществе. Война во многом изменила психологию женщин. Их работа в тылу, госпиталях, на заводах привела к окончательной эмансипации. В годы войны костюм заметно упростился и укоротился. Мода стала более рациональной и практичной, стала доступной все более широким слоям общества. О стандартизации личности говорил в стихотворении Саша Черный: «Все в штанах, скроенных одинаково,/ При усах, в пальто и котелках,/ Я похож на улице на всякого. И совсем теряюсь на углах» [14, с. 240].
Демократизация моды, ведущая к стандартизации, приводила к тому, что вчерашняя мода превращалась в традицию. Однако при этом она сохраняла одно из своих главных качеств - иррационализм, позволяющий уловить новые идеалы и воплотить их в художественные образы новых моделей. В начале 1920-х под влиянием головных уборов сестер милосердия вошли в моду женские шляпы с широкими полями, под влиянием военного шлема - маленькие шляпы, низко сидящие надвинутые на глаза.
Связи между социальными, политическими, художественными тенденциями и модой отражались на росте торговли модой (во Франции в 1927 г. это вторая по величине статья экспорта). Будучи уверенными, что будущее моды в рынке готовой одежды, Пату, Лелонг и Шанель в 1929 г. открыли небольшие отделы, торгующие готовой одеждой. В результате технического прогресса и растущей эффективности торговли готовой одеждой модель знаменитого Дома моделей могла быть продана производителю, который, подражая оригиналу, в свою очередь, упрощал крой
или детали и производил ее в разных размерах из более дешевой ткани.
Мода относится к саморазвивающимся системам. Они позволяют управлять модным поведением современных индивидов, что было важно для развития индустрии моды. Кроме того, современная мода является сильным средством манипулирования людьми, так как способна сама формировать их интересы и потребности. Поэтому она стала способна влиять на экономику массового производства и массового потребления, на культуру массовых развлечений и зрелищ. Динамика моды, основанная на постоянно меняющихся идеалах города, характерна для всего ХХ в. Это породило яркие стили моды 1930 - 1970-х гг.
Характерной особенностью моды конца XX -начала XXI вв. стало стремление к индивидуализации, непохожести, особенно у молодежи. Поэтому она представляет множество стилевых направлений, соответствующих разнообразным эстетическим запросам. Изменилось само отношение к модной одежде, которая рассматривается теперь не столько как средство социальной идентификации, сколько как возможность самовыражения. Современные люди не любят навязанных вкусов. Это лишает моду ее главной основы - стремления к подражанию с целью повышения через подражание собственного престижа. Это привело к тому, что уже несколько десятилетий единой моды, диктующей свои правила, не существует. Кажется, навсегда ушли в прошлое времена «диктаторов моды», навязывающие человеку свои эстетические нормы и единый модный стандарт. Можно сказать, закрепилась традиция индивидуального самовыражения. Однако город развивается, а мода имеет обыкновение возвращаться.
Библиографический список
1. Брант С. Корабль дураков. М.: Худож. лит-ра, 1965.
2. Вайнштейн О. Поэтика дендизма: литература и мода // Иностранная литература, 2000. № 3.
3. Васильев А. Этюды о моде и стиле. М.: Глагол, 2008.
4. Галаджиева Г. Конец эпохи романтизма // Ателье. 2005. № 7.
5. Галаджиева Г. Революционная мода // Ателье. 2005. № 11.
6. Готье Т. Мода как искусство (1958) // Иностранная литература. 2000. № 3.
7. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М.: Искусство, 1989.
8. Карлин А.С. Культурология. СПб.: Лань, 2003.
9. Килошенко М. Психология моды. СПб.: Речь, 2001.
10. Куприянов А. «Дурацкие» костюмы. Студенты, мода и национальная идентичность // Родина. 2009. № 01.
11. Кэссин-Скотт Д. История костюма и моды. М.: Эксмо-пресс, 2002.
12. Моруа А. Жорж Санд. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.
13. Хейзинга Й. Осень средневековья. М.: Наука, 1988.
14. Шубин Г.Г. Мода и эстетическая культура. М.: Знание, 1987.
15. Ястребицкая А.Л. Западная Европа XI-XШ веков. М.: Искусство, 1978.
