CC BY
203
Страницы истории
ТОРГОВО-КРЕДИТНОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА В РОССИИ
Л.А. МУРАВЬЕВА, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и политологии Финансовой академии при Правительстве Российской Федерации»
Внутренняя и внешняя торговля. Появление и развитие в глубинах феодального общества России второй половины XVIII в. капиталистического уклада, зарождение буржуазных отношений способствовали дальнейшему развитию всероссийского рынка. Рост численности населения к концу века до 37 млн чел. и удвоение количества городов с 336 (1725 г.) до 634 (1800 г.), присоединение и освоение новых территорий превращали многие населенные пункты в заметные торговые центры. Рос рынок обмена хлебом и другой сельскохозяйственной продукцией. Главными центрами оптовой торговли, своего рода товарными биржами оставались ярмарки, число которых к 70-м гг. увеличилось до 1 600. Они устраивались по 4 — 5 раз в год, и работа их продолжалась в течение 2 мес. Вокруг ярмарок возникала сеть более мелких торгов и базаров. Увеличение территории почти на 3 тыс. км и снятие внутренних таможенных барьеров расширяли возможности торгово-денежных отношений. В орбиту всероссийского рынка попали Украина, Белоруссия, Причерноморье, Приазовье, Кубань, Кабарда, Крым [1].
Расширение национального рынка влекло за собой строительство и укрепление новых путей сообщения. Помимо уже освоенных водных путей и построенных каналов для перевозки грузов использовались Сибирские реки (Обь, Енисей, Лена), прокладывались новые грунтовые дороги. От Петербурга до Байкала через Москву и всю Сибирь проходил знаменитый Сибирский тракт.
Большое значение имели водные пути сообщения и каналы, соединявшие речные системы. Во второй половине XVIII в. были модернизированы
каналы, построенные при Петре I, Ладожский и Вышневолоцкий, соединявшие Волгу с Балтийским морем. Задуманные и начатые строиться при Екатерине II Сясский, Новгородский, Березинс-кий, Огинский, Шлиссельбургский и Мариинский каналы были закончены при Павле I и Александре I. Новые пути сообщения превратили многие традиционные промысловые пункты в центры внутренней торговли.
Внешняя торговля России строилась по принципу активного баланса, т. е. вывоз товаров превышал их ввоз. Если в начале 60-х гг. превышение составляло 2 млн руб., то в конце века оно достигло почти 10 млн руб. Этому обстоятельству во многом способствовало сокращение участия казны во внешнеторговом предпринимательстве. Указом 1762 г. были отменены монополии во внешней торговле. За казной до 1780 г. сохранялось право на монопольную торговлю поташом и смольчугом. В 1764 г. был разрешен свободный экспорт хлеба. Объем вывозимого хлеба менялся в зависимости от уровня урожайности и цен на внутреннем рынке. С середины века по мере присоединения южных плодородных территорий экспорт зерна начал постепенно увеличиваться, и Россия становится не просто земледельческой страной, но и одной из житниц Европы. В 1779 г. вывоз пшеницы из главных портов, кроме остзейских, превышал вывоз 1766 г. в 9 с лишним раз. Объемы продаж хлеба за 40 лет с 1749 по 1790 г. увеличились с 2 тыс. до 2 с лишним млн руб. Такой рост объяснялся не только увеличением производства товарного хлеба в России, но и формированием широкого спроса на Западе, так как в Англии пришли к выводу, что
ввоз продовольствия обойдется казне дешевле его производства [2].
Менялся и характер вывоза. В его структуре несколько возросла доля промышленных товаров, например железа. Если в середине века железо в экспорте России составляло 6 — 7 %, то к концу века — 13 %. Преобладающую долю в экспорте (20 — 40 %) составляли лен, пенька, пакля. Далее шли юфть, полотно, лес, канаты, щетина, поташ, сало, пушнина.
Импортировали в основном предметы потребления, спрос на которые был характерен для определенной части дворян и горожан. К потребительским товарам импортного спроса относились сахар, суконные, хлопчатобумажные и шелковые ткани, вина, пряности, краски, металлические изделия, парфюмерия [3].
Главным центром западноевропейской внешней торговли России во второй половине XVIII в. стал Петербургский порт. В 1774 г. его посетило 727 судов, а архангельский порт — только 134 судна. Вторым по значению балтийским портом выступала Рига. В том же году в ее гавань заходило 782 корабля, но так как более половины из них шли с балластом, рассчитывая на приобретение российских товаров, то товарооборот рижского порта в 4 раза уступал обороту Петербургскому. Всего 10 российских гаваней Балтийского моря в 1774 г. посетило 2 076 кораблей. Портовая торговля постепенно сконцентрировалась в руках представителей купечества нескольких крупных городов: Петербурга, Москвы, Нарвы, Ревеля, Выборга. Несмотря на то, что преобладающим видом внешнеторговой деятельности российских купцов в морских портах оставалась посредническая деятельность, удельный вес стоимости их товарооборота с 1765 по 1792 г. увеличился с 17 до 33 % [4]. В России все большее распространение получили некоторые формы стационарной международной торговли, например специализированные магазины.
Выросло число торговых партнеров России. По-прежнему основным внешнеторговым партнером оставалась Англия. Заметно расширились торговые связи с Китаем. В конце 60-х гг. правительство наряду с государственной разрешило частную торговлю с Китаем. Главным опорным пунктом русско-китайской торговли выступала торговая слобода Забайкальской области, расположенная в 80 саженях от китайской границы. Россия везла в Китай кожи, меха, промышленные изделия. Из Китая вывозили преимущественно ткани, чай, фарфор [5].
Укреплялись торговые связи России с Северным Кавказом и Закавказьем по Каспийскому морю. Главными восточными воротами России до начала XIX в. оставалась Астрахань. Россия получала шелк из Ирана для себя и обеспечивала его транзит в европейские страны. Главными товарами стран Востока оставались шелк и текстильные изделия.
В торговле со странами Востока действовали три компании на основе монопольного права. Отмена правительством в 1762 г. монополий в области торговли привела к их ликвидации. Однако именно компанейская форма торговли помогала купцам увеличивать прибыли и капиталы. В 60 — 70-е гг. стали создаваться новые компании во внутренней и внешней торговле. От предыдущих их отличало отсутствие монопольных прав на торговлю. Однако утверждение компаний правительством обеспечивало им защиту прав, некоторые привилегии и покровительство власти и чиновников, владевших акциями учрежденных компаний. В этом проявлялся либерализм нового экономического курса правительства с присутствием элементов меркантилизма и протекционизма предыдущих лет. На новых принципах было основано несколько компаний. В 1763 г. в Петербурге организовали Средиземноморскую компанию по торговле со странами Южной Европы. В 1767 г. начала действовать Нижегородская компания для торговли хлебом в Поволжье и Петербурге, объединившая 30 местных купцов и получившая из казны 20 тыс. руб. В 1772 г. появилась Воронежская компания для торговли с Крымом. Налаживанием и укреплением дальневосточной торговли занималась созданная в конце века российско-американская компания. Ее торговая деятельность совмещалась с функциями управления русскими владениями на американском континенте [6].
С середины XVIII в. российский торговый капитал стал укреплять свои позиции на среднеазиатском рынке. Конкурентная борьба с Англией, а также необходимость в сырье и рынках сбыта заставляли российское правительство активнее проникать в среднеазиатский регион. Оживленные торговые связи поддерживались с Бухарой, Хивой, Турцией и Персией через Астрахань. Только в 1758 — 1760 гг. среднегодовой вывоз товаров в эти страны составил 471 тыс. руб., а доставка из них в Россию — 571 тыс. руб. [7]. Среди импортируемых товаров главное место занимали каракуль, золото и серебро. В конце столетия в структуре среднеазиатского импорта на первое место выходят пряжа и хлопок
как необходимое сырье для развивающегося мануфактурного и фабричного производства в России. В торговых операциях превалировали представители армянской и татарской диаспоры. Как пишет С. Я. Боровой: «Внешняя торговля через Астрахань была почти полностью монополизирована армянским купечеством, появившимся здесь во второй половине XVII в. Армянские купцы образовали в Астрахани экономически сильную колонию, пользовавшуюся частичным самоуправлением и тесно связанную с восточными рынками» [8].
Известно, что одна из уязвимых сторон развития российской финансовой системы состояла в нехватке собственного благородного металла для обеспечения монетных дворов. Хотя промышленная добыча собственного серебра и золота во второй половине XVIII в. заметно увеличилась, полностью преодолеть зависимость внутреннего рынка от поставок зарубежного ценного металла не удалось. Вторым по значению источником благородного металла, главным образом серебра, оставались таможенные сборы от ведения внешней торговли. Поскольку во второй половине XVIII в. наблюдались подъем и расширение внешнеторговых связей, что увеличило внешнеторговый оборот в 5 раз, то заметно возросли поступления от пошлинных сборов. Они составляли в среднем 1 250 пудов серебра. Все пошлинное серебро шло в передел. Его доля в чеканке выпускаемых в России монет составляла 33 %. Для приобретения необходимого серебра казна заключала контракты, нередко секретные, с иностранными и русскими купцами. Пик поступлений по этим статьям пришелся на 60-е гг. и за 16 лет составил более 4 тыс. пудов. В последующие десятилетия указанные поступления снизились до 100 пудов [9].
Среднеазиатские купцы ввозили в Россию серебро и обменивали его на товары у русских купцов. В большинстве своем это были иранские серебряные монеты аббаси (20 коп.). Часть персидских монет ввозили в Россию казахские купцы, приобретавшие их у среднеазиатских купцов. Упомянутые персидские монеты продавались в Оренбурге губернской канцелярии и в Москве Монетному двору по официальной цене. Иногда в Оренбурге купцам дозволялось покупать золото на 2 коп., а серебро на 1 коп. ниже официальной цены. В этом случае привидение металла в нужную пробу осуществлялось за счет купцов. Иногда золото и серебро в монетах, слитках и ломе поступало из Закавказья и Ирана через Астрахань. Такой импорт не облагался пошлинами. Активность казны по
приобретению этого металла возрастала с появлением возможности приобретать металл по ценам ниже указных. Иногда русским купцам разрешалась продажа запрещенных товаров (хлеб, кожи) на территории Закавказья и Ирана за местное серебро и золото при условии сдачи всей выручки в казну [10]. Однако после 60-х гг. работа этого канала по приобретению благородных металлов резко сократилась или остановилась совсем. Такому положению дел способствовала денежная реформа, проведенная в Иране. В ходе денежной реформы произошло уменьшение веса серебряной монеты на 1/5, а золотой — на 1/3. Теперь стало выгодно не вывозить из Ирана легковесную монету, а ввозить туда благородные металлы, т. к. цены на серебро и золото в этом регионе резко возросли. Несмотря на правительственный запрет, утечка серебра из России в Иран и подвластные ему территории увеличилась. Если в конце XVII — первой половине XVIII в. важным предметом казенного импорта из Китая являлось серебро и золото, то в более позднее время встречается упоминание о чеканке в 1765 г. из 9 пудов 31 фунта китайского серебра монет на 6 717 руб. и о поступлении в 1782 г. 12 пудов 39 фунтов китайского серебра [11]. На протяжении XVIII в. поступление серебра и золота из восточных стран (Иран, Средняя Азия, Китай) заметно сократилось, и доля этого металла в удовлетворении потребностей монетных дворов в сырье была невелика. При этом заметно увеличилась добыча отечественного золота и серебра на Алтае, в Забайкалье, на Урале и в Олонецком крае.
Купеческое сословие, профессионально занимавшееся торговлей и входившее в состав городского населения, численно заметно возросло и к концу века насчитывало 240 тыс. чел., составляя 2,5 % населения. Его торговая деятельность усложнилась и развилась вследствие открытия кредитных учреждений. Развитие торгового мореплавания, учреждение заграничных консульств и заключение торговых конвенций заметно оживили российскую заграничную торговлю и участие в ней отечественных купцов. Во второй половине XVIII в. вывоз русских товаров за границу увеличился с 13 до 57 млн руб., а ввоз импорта — с 8 до 39 млн руб. [12]. Такому увеличению способствовали два таможенных тарифа Екатерины II: либеральный 1766 г. и с усилением покровительственных пошлин 1782 г.
Изменилось и правовое положение купечества. Они были выведены из разряда податных сословий освобождением их от уплаты подушного оклада и рекрутской повинности. Подушная подать купцов
была заменена обложением их капиталов 1 %-ным сбором. Вместо рекрутской повинности вводился денежный сбор. Корпоративное сообщество купцов подразделялось на гильдии. Первую гильдию составляли купцы с капиталом свыше 10 тыс. руб., вторую — от 1 до 10 тыс. руб., третью — от 500 руб. до 1 тыс. руб. Причем размеры капиталов объявлялись самими купцами «по совести» в шестигласной городской думе. Гильдейская подать была прообразом промыслового налога. В принятой в 1785 г. «Жалованной грамоте городам» были повышены минимальные размеры капиталов для зачисления в гильдии: для 1-й гильдии — от 10 до 50 тыс. руб., для 2-й — от 5 до 10 тыс. руб., для 3-й — от 1 до 5 тыс. руб. [13]. Купцы очень гордились принятым указом, считая его освобождением от «бывшего невольничества». К недостаткам реформы можно отнести то, что единицей обложения выступал не действительный, а объявленный капитал, а также сохранение для купцов второй и третьей гильдий отправления прежних казенных служб фискального характера, что продолжало придавать купеческому сословию элемент тяглого характера.
Занятие определенными видами деятельности, в том числе и торговой, зависело от гильдейской принадлежности. Крупнейшими были купцы 1-й гильдии. Именно они торговали с заграницей. Оптовый и розничный торги внутри страны, а также возможность заводить фабрики и заводы разрешались купцам 1-й и 2-й гильдий. Купцы 1-й гильдии владели морскими торговыми судами, купцы 2-й гильдии — речными. Купечество первых двух гильдий освобождалось от телесных наказаний. Купцам 1-й гильдии дозволялось ездить в карете парой, купцам 2-й гильдии — в коляске парою, 3-й — в экипаже в одну лошадь. Имевшие корабли и дело не менее чем на 100 тыс. руб. или промышленники с капиталом в 50 тыс. руб., избранные два раза заседателями в судах, а также ученые и художественная интеллигенция выделялись в категорию «именитых граждан». Это звание давало им право ездить в карете в четыре лошади, иметь загородные дачи, сады, заводы и фабрики и освобождение от телесных наказаний. Купцы 3-й гильдии вели мелочную торговлю в городах и уездах. Далеко не все купцы, сохраняя свою сословную принадлежность, занимались самостоятельной торговлей. Купцы 3-й гильдии, которые составляли половину купечества, были наемными работниками, служащими, ремесленниками, содержали трактиры и постоялые дворы. В Москве почти тысяча гильдейских купцов занималась ремеслом. Только некоторые из них
сохранили связь с торговлей, служа приказчиками при более богатых купцах. В Петербурге в середине 60-х гг. насчитывалось 1 868 купцов, из которых 452 вели свою собственную торговлю, остальные служили сидельцами, приказчиками и пр. [14].
С 60-х гг. XVIII в. стало улучшаться положение купцов-старообрядцев. Беглым раскольникам разрешили вернуться на родину и, если позволял капитал, записаться в купечество. Прекращались судебные и следственные дела и преследования по религиозным убеждениям. В большинстве своем старообрядцы относились к купцам 2-й гильдии. Расширение предпринимательской свободы заметно укрепило статус старообрядческого купечества.
Изменение положения гильдейского купечества повысило их социальный статус, но не сравняло их с дворянством. Многие богатые купцы стремились получить дворянское достоинство. К этому их также подталкивали неустойчивость экономического развития страны и слабость законодательных гарантий предпринимателя. Путями к этому служили заслуги на торгово-промышленном поприще и государственная служба.
Иностранное купечество в екатерининское время, торговавшее оптом, называлось иностранными гостями. Не записанные в гильдию иностранные купцы должны были платить пошлину: половину голландскими ефимками, стоимость которых достигала 1 руб. 25 копеек, половину — русскими рублями. По свидетельству И. М. Пыляева, в конце XVIII в. цены в Петербурге были «баснословно дешевы». Лучшая квартира в 8 — 10 комнат на лучшей улице стоила 20 руб. в месяц; фунт говядины — 1,5 и 2 коп., полтеленка — 1 руб., курица — 5 коп., десяток яиц — 2 коп., пуд коровьего масла — 2 руб., полфунта белого хлеба — 2 коп., бутылка шампанского — 1,5 руб., портера английского — 25 коп., пива — 2 коп., десяток апельсинов — 25 коп., лимонов — 3 коп.. По высокой цене продавался сахар. Как импортный продукт он стоил 2 — 3 руб. за фунт [15].
К концу века в Россию в больших масштабах проникала иностранная литература как развлекательного, так и серьезного характера. Большой интерес у дворян, чиновников, ученых, писателей и учителей вызывали труды французских просветителей. В 1785 г. в России появился и нашел широкое распространение переведенный на русский язык труд крупного политического деятеля и министра финансов Франции Ж. Неккера «Об управлении государственных доходов французского королевства», вскрывший масштабы коррупции страны,
приведший не только к финансовому кризису, но и к социальному напряжению. Книга привлекла пристальное внимание многих государственных деятелей, т. к. проблемы Франции во многом корреспондировались с российскими реалиями. К концу правления Екатерины II в России также росло недовольство расточительностью двора, взяточничеством, казнокрадством и самодурством сановных вельмож.
Вовлечение все большего числа стран мира в орбиту мировой морской торговли и расширение международных контактов России привело к активизации на русском рынке иностранных коммерсантов. Особенно сильными их позиции оставались во внешней торговле. По-прежнему преобладающие позиции в этой сфере занимали английские купцы. В 1766 г. был заключен новый англо-русский торговый договор, сохранявший привилегии англичан, полученные по договору 1734 г., за исключением транзитной торговли с Ираном. Однако правительство Екатерины II стремилось к разносторонним внешнеторговым связям без создания преимуществ для представителей отдельных стран. В связи с этим Россия стремилась к непосредственным торговым контактам со странами при сокращении посредничества со стороны английских купцов. Реальные шаги в этом направлении были предприняты в 80-х гг. С 1782 по 1787 г. Россия подписала торговые договоры, трактаты и манифесты с Данией, Турцией, Австрией, Францией, Португалией и Неаполитанским королевством. Подписание договоров повлекло снижение ввозных пошлин на наиболее важные товары этих стран и на характерные российские товары, которыми торговали русские купцы за границей. Торговые фирмы Юго-Западной Европы и Средиземноморья увеличили свое представительство в Петербургском порту. С присоединением Крыма и других Причерноморских территорий начинает развиваться внешняя торговля России на Черном море. В целом же можно констатировать, что недолгое снижение доли английских купцов не смогло поколебать их ведущих позиций среди других иностранцев во внешней торговле России. Этому во многом способствовало подписание торговой конвенции 1793 г. и нового торгового договора в царствование императора Павла I, а также последствия Великой французской революции.
Во второй половине XVIII в. заметно увеличивается доля русских купцов во внешней торговле России. Начиная с 1765 по 1787 г. русские купцы сосредоточили в своих руках с 17 до 59 % товаро-
оборота Петербурга. Цифры впечатляющие, но надо иметь в виду, что такой быстрый и заметный рост обеспечивают иностранцы, перешедшие в российское подданство. Вступление как во временное, так и в вечное российское подданство заметно активизировалось во второй половине XVIII в., благодаря политике Екатерины II привлечения иностранцев в Россию. В основном это английские, голландские, немецкие купцы, получившие статус «иностранных гостей» в 1785 г. по «Жалованной грамоте городам». Товарооборот собственно русских купцов не превышал 21 %, а в 1795 г. упал до 6 %. Несколько прочнее позиции русских купцов были в Архангельске. К концу века в руках вологодских и вятских купцов было сосредоточено более трети всего товарооборота [16]. Конкурировать с иностранными коммерсантами русским купцам мешали отсутствие достаточных капиталов и ограниченный доступ к кредитам, недостаток коммерческого опыта, неразвитость торгового флота, незнание иностранных языков и коммерческой, банковской и бухгалтерской практики, принятой на Западе. Такое положение дел привело к разделению сфер деятельности. Русские купцы держали в своих руках внутренний российский рынок, а иноземцы — внешний, прибегая к посредничеству русских купцов для налаживания торговых связей с разнообразными районами страны. Значительные прибыли заставляли крупных купцов бороться за монополию в посредничестве, оттесняя торгующих крестьян и мелких провинциальных купцов.
Кредитные операции. Одним из важных условий развития торгового предпринимательства являлось широкое распространение кредита и кредитных отношений. Торговое развитие в XVIII в. не могло обходиться без подпитки его кредитами. Действовавший в России Купеческий банк выдавал кредиты только купцам, торгующим в Петербургском порту и в ограниченном количестве. Именно кредитные операции были тем фактором, который усиливал позиции иностранных коммерсантов на русском рынке. Иностранцы практически всех национальностей кредитовали своих русских торговых партнеров.
Кредит предоставляли в двух видах — товарном и денежном. Постепенно в практику вошло заключение сделок по контракту. При Екатерине II Манифестом от 31 июля 1762 г. были сняты все ограничения торговли Архангельска, до которого в 1763 г. дошла и контрактная форма торговли. Однако получить полную достоверную картину масштабов поставок товаров по контракту сейчас
невозможно. Например, в 1774 г. из 138 иностранных фирм и отдельных купцов в заключении контрактных сделок приняли участие только 13 иностранных торговых фирм [17]. Дошедшие до нас сведения слишком фрагментарны и охватывают лишь отдельные годы. Далеко не все контракты фиксировались в таможнях, Коммерц-коллегии или Комиссии о коммерции. При наличии доверительных отношений между постоянными партнерами преобладали устные соглашения или заключение «контрактов домашних». Как правило, письменный контракт составлялся при выдаче предварительных денежных сумм. Ассортимент закупаемых в России товаров ограничивался в общей сложности одиннадцатью наименованиями, из них наиболее постоянными были 4 — 5 видов, но неизменной оставалась закупка пеньки, на которую в иные годы приходилось более 80 % всех законтрактованных товаров. К концу века снизился спрос на русские дешевые меха, зато заметно увеличился спрос на русский лен, пшеницу и лесоматериалы, запрет на вывоз которых был снят в 60-е гг. [18].
В заключении контрактов и поставок из внутренних регионов превалировали иностранцы. Русские купцы не смогли широко внедриться в эту сферу деятельности. Постепенно контрактная форма сделок в экспортных операциях иностранцев в Архангельске превзошла петербургскую. На Севере иностранные фирмы контрактовали почти половину всей вывозимой продукции. В. Н. Захаров главную причину данного положения видит в степени концентрации товарооборота. Более широкое распространение торговли по предварительным контрактам на Севере объяснялось наличием в Архангельске примерно десяти иностранных фирм, имевших постоянно налаженные долговременные и надежные связи с русскими партнерами в различных регионах. В Петербурге действовало до 300 иностранцев, поэтому контрактные поставки терялись в массе стихийных сделок большого количества участников товарооборота с обеих сторон [19]. К концу XVIII в. контрактация занимала все меньше места в экспортной деятельности иностранных торговых фирм. В связи с этим на контрактные операции фирмы выделяли незначительную часть капитала.
Иностранные купцы нередко выдавали своим партнерам денежные кредиты на поставку товаров. Довольно непросто установить условия выдачи денежного кредита и величину процента по ссудам. Ряд исследователей полагают, что прибыль кредитора составляла 1 % в мес. В таком благоприятном
случае прибыль делилась между подрядчиком и кредитором. Во второй половине XVIII в. кредит не запрещался законом, но он не должен был превышать 6 %. Сведения о большей прибыли не вносились в текст контракта. Главное внимание при составлении контракта уделялось временным (срокам поставки товаров) и количественным показателям, стоимости и цене товара. В последних двух параметрах и был скрыт ссудный процент. Прибыль кредитора состояла в разнице между стоимостью товара, приобретенного на месте, и той его ценой, по которой его можно было приобрести непосредственно в порту. Контракт заключался в расчете на расторопность подрядчика по приобретению нужной партии товара в благоприятное время. Вперед выдавалась денежная сумма с учетом дешевизны товара. Вот почему так важно было время заключения сделки. Чем раньше до наступления навигации она заключалась, тем ниже были цены на товар и выше прибыль кредитора. Окончательная норма прибыли колебалась от части процента до 15 %. Стабильность прибыли была условна и зависела от конъюнктуры рыночных цен. Отношения между торговыми партнерами вышли из орбиты ростовщичества. Высокие ссудные проценты объяснялись монополией иностранцев в кредитной сфере деятельности.
Во второй половине XVIII в. обычным делом стали нормы вексельного обращения. В 1773 г. около трети всех кредитов Петербурга было выдано под вексель. Основная масса иностранного кредита направлялась в торговлю. Кредиты под вексель выдавали немецкие коммерсанты, датчане и швейцарцы, в редких случаях французы. Чаще всего в долг под вексель ссужали деньги английские купцы. Среди держателей векселей в Москве, например, выделялась английская торговая фирма «Д. Томсон и Рованд». Кредитованием русских купцов занимался английский купец и предприниматель Ф. Гарднер. Нередко иноземные коммерсанты кредитовали иностранные фирмы. Часто к коммерческому кредиту своих соплеменников-иностранцев обращались содержатели трактиров. Иногда кредитными операциями занимались и русские купцы, кредитуя друг друга или русских дворян, но их доля в общем количестве сделок не превышала 5 %. Многие иностранцы занимались ростовщическими операциями, т. е. ссужали деньгами под векселя всех нуждающихся от дворян до мещан под 10 % годовых [20]. Интересно отметить, что по сравнению с первой половиной XVIII в. во второй половине столетия среди должников у иностранцев
почти нет таких типичных заемщиков, как торговые крестьяне, мелкие чиновники и духовенство.
Нередко иностранные купцы становились деловыми партнерами российского правительства. Во второй половине XVIII в. самым ценным видом такого сотрудничества было участие иноземцев в финансовых операциях государства за рубежом. Если поставкой сукна из Голландии занимались российские агенты, то деньги за рубеж переводились через голландскую торговую фирму «Броувер и Багге», находившуюся в Петербурге. Некоторые иноземцы из постоянных агентов правительства превращаются в «придворных банкиров». Одними из первых такой статус получили англичане В. Гом и П. Ф. Кнутсен. Впоследствии этого статуса удостаивались голландец Я. Фредерикс, англичанин Р. Сутерланд, португалец И. Велио, А. Ралль. Звание «придворных банкиров» они сочетали с коммерческой деятельностью и содействовали в размещении за рубежом первых с истории России государственных займов.
Выходец из шведской, а по некоторым данным, из голландской семьи, Я. Фредерикс как глава дома «Велден, Бекстер и Фредерикс» при покровительстве графов Орловых утвердил свои позиции при российском дворе. Его финансовые контакты не ограничивались только исторической родиной, но и охватывали многие страны Европы. Именно он выступил посредником при получении Российской империей первого иностранного займа в 1769 г., к которому императрицу Екатерину II заставили обратиться недостаток государственных финансов в связи с активной внешней политикой и начавшаяся война с Турцией. Размещением российского займа занимался голландский банкир де Смет. Размер займа составил 7,5 млн гульденов. Так, в конце 60-х гг. было положено начало долговременной кредитной истории нашей страны с европейскими банкирскими домами. В императорском указе Сенату говорилось, что по условиям займа на каждый миллион полученных денег следует выдавать по две облигации (всего 15) номиналом по 500 тыс. гульденов за подписью каждого члена комитета. Деньги доставлялись в Петербург и тратились с разрешения императрицы. Заем выдавался на 10 лет с погашением каждый год 5 %. Капитал погашался, начиная с пятого года, по усмотрению заемщика. Фредерикс и де Смет привлекались к размещению еще ряда займов. Оба получили за свою деятельность баронский титул. Фредерикс, будучи правительственным агентом, не оставил частный кредитный промысел и ссудные операции по финансированию русской знати и купечества [21].
После смерти Я. Фредерикса в 1779 г. его место придворного банкира занял англичанин Р. Сутерланд. Англичанин имел хорошую репутацию, занимал не последнее место в английской купеческой фактории Петербурга и вывозил из России пеньку, железо и ревень. В последние годы коммерция шла вяло, и предложение стать придворным банкиром Сутерланд рассматривал как возможность поправить свой бизнес. В течение 12 лет через руки английского коммерсанта прошли большие суммы, выдаваемые ему русским правительством на поддержание валютного курса и выкуп государственных облигаций. При этом он же занимался переводом казенных средств за границу на нужды русских мис -сий, экспедиций, учеников, портных и ювелиров. Через него же размещалась большая часть русских займов этого периода. Счета Сутерланда имелись во многих банкирских домах Европы, но главным его корреспондентом и получателем векселей были бароны де Смет. От прибыли, получаемой от личной коммерции, он завел фабрику в Херсоне, для которой ввозил из-за границы все необходимые материалы. Торговая и предпринимательская деятельность не всегда приносила только прибыли. Например, если в 1782 г. общая сумма прибыли составила 180, а убытки — 91 тыс. руб., то в 1783 г. на 45 тыс. руб. прибыли пришлось 90 тыс. руб. убытков. В последующие годы Сутерланд занимался переводом турецкой контрибуции из Константинополя в Голландию. Трансферты проводились через банки Австрии, Италии и Франции. В целом все казенные операции, включая погашение долга и выкуп облигаций, принесли русской казне не более 43 тыс. руб. прибыли [22].
В последние годы жизни, совпавшие с очередной русско-турецкой войной, Сутерланд много сотрудничал с амстердамским банкирским домом Гопе и Ко. Через него Россия получила новые займы в Европе. Главным российским кредитором на многие годы вперед стал упомянутый банкирский дом. К этому времени дела Сутерланда зашли в тупик и в 1791 г. он покончил жизнь самоубийством. Назначенная после его смерти ревизия установила, что, начиная с 1784 г. банкир смешал существовавшие ранее раздельно казенные и личные операции, используя государственные средства в своих интересах. Недостача казенных денег на счетах банкиров Гопе к 1792 г. составила 7,5 млн гульденов [23]. Чтобы скрыть несостоятельность своей конторы, он постоянно расширял сферу своей коммерческой деятельности в поисках новых источников дохода. Не брезговал банкир и ведением
двойной бухгалтерии. Налаживание финансовых отношений с казной лишь отсрочило банкротство Сутерланда. Ревизоры потратили немало времени и сил для установления местонахождения казенных денег. Оказалось, что банкир широко кредитовал петербургских сановных вельмож, чиновников и государственные учреждения. В составе его постоянных клиентов значились крупные купцы и известные промышленники. Долг заемщиков постоянно рос, а возможность его возвращения уменьшалась. Общий размер долговых сумм составил более 5 млн руб. [24]. Многие должники Сутерланда брали у него деньги для того, чтобы начать собственные ростовщические операции. Точную сумму всех ссуд банкира ревизорам установить не удалось. Смерть Сутерланда не поколебала доверия иностранных банкиров к российскому правительству. Руководство финансовой деятельностью перешло в ведение генерал-прокурору князю А. А. Вяземскому.
В 1786 г. в предписании в связи с реорганизацией Ассигнационного банка говорилось о необходимости расширения использования кредита для поощрения отечественной торговли. Следующими важными шагами императрица Екатерина II считала разработку всестороннего положения о страховых конторах и создание условий по лучшему учету векселей. При учрежденном Заемном банке была открыта страховая экспедиция. Свою деятельность она не намеревалась ограничивать страхованием каменных домов и промышленных предприятий, а намеревалась в будущем заняться страхованием кораблей и товаров. Это начинание решало бы две задачи: поощряло бы морские перевозки русскими кораблями и сохраняло бы внутри империи денежные капиталы отечественных купцов, которые при отсутствии своих пользовались услугами зарубежных страховых компаний.
В 1798 г. Павел I для проведения международных финансовых операций учредил практически новое заведение «Контору для внешних казенных переводов, платежей и комиссий». Но закрепилось за ней другое название «Контора придворных банкиров и комиссионеров Воута, Велио, Ралля и Ко». Контора подчинялась Государственному казначейству. Для налаживания четкой и организованной работы государственный казначей барон А. И. Васильев разработал для конторы специальные наставления. Контора переводила за границу казенные деньги, занималась поддержанием вексельного курса, выписывала необходимые царскому двору товары. Небольшой штат конторы состоял из бухгалтера, двух писцов и контролера,
который следил за правильностью ведения операций, составлял еженедельные отчеты о переписке с зарубежными корреспондентами. На содержание конторы ежегодно выделялось 24 тыс. руб. В доход конторы также поступали 0,6 % со всех переводов и 3 % провизии со всех вещей и товаров, заказанных за границей. Первоначально император своим указом распорядился в течение 12 мес. завершить банкирам частную коммерческую деятельность. Указ гласил: «Запрещаем... банкирам и комиссионерам вместе или каждому из них порознь давать в долг деньги кому бы то ни было, с платежом процентов или без них, или под видом подарка, или под заклад, или под вексель, или по обязательству, или под залог поместьев, или под каким бы то другим предлогом ни было.» [25]. Однако запрещение действовало недолго. Сенаторы убедили Павла I отменить указ, т. к., по их мнению, личная коммерция и кредитная деятельность только умножат государственную пользу и интерес. Банкиры Воут, Велио и Ралль получили баронские титулы. Постепенно работа конторы наладилась. Пик ее деятельности пришелся на начало XIX в. С 1798 по 1816 г. контора перевела за границу около 67 млн руб., что дало правительству около 2 млн руб. чистой прибыли [26].
Деньги от полученных правительством новых внешних займов, шли в основном на содержание армии. Главными финансовыми центрами для России выступали Гамбург и Лондон. Участие России в антинаполеоновских коалициях субсидировалось Англией. Деньги поступали несвоевременно и не в полном объеме. В 1800 г. направление внешней политики резко изменилось. Россия начала сближение с Пруссией и Францией и объявила эмбарго на английские товары. На английские суда и товары в российских портах был наложен секвестр. В связи со сложным решением вопроса о расчетах по кредиту между русскими и английскими купцами смягчили распоряжение и разрешили реализацию уже завезенных английских товаров в счет уплаты долгов с учреждением ликвидационных контор в Петербурге, Риге и Архангельске. Внешнеторговые операции по ввозу английских товаров промышленного и культурного назначения и вывозу сырья из России были запрещены. Прекращение русско-английской торговли нанесло большой ущерб русскому купечеству и предприимчивому дворянству, т. к. Англия была главным внешнеторговым партнером России. На английский рынок поставлялись из России хлеб, железо, лен, пенька, сало, кораблестроительные материалы. Начались
русско-французские переговоры о совместных действиях против Англии и установлении торговых отношений с Францией. Изменение направления курса внешней экономической политики было одной из причин составившегося заговора против императора.
Итак, провозглашение свободы промышленной деятельности, отказ от системы монополий в торговле и промышленности, снятие ограничений с мелкотоварного производства повысили активность предпринимательской деятельности низового купечества, разночинцев и создали объективные условия для усиления позиций в торгово-промышленной деятельности купцов-старообрядцев. Кредитная деятельность иностранцев носила смешанный характер. Она включала, во-первых, чистое ростовщичество, к которому прибегали в основном мелкие служащие и торговцы, вступившие в российское подданство, а также крупные коммерсанты, ссужавшие деньгами дворянство. Вторым направлением выступало кредитование своих торговых партнеров в лице иностранных и русских купцов и промышленников. Третьим направлением стала выдача денег под векселя. Выдача векселей отличалась разнообразием по составу клиентуры и по видам сделок. Принимались не только простые векселя, но и тратты, а также индоссамент. Развитие сферы коммерческого кредита постепенно привело к созданию частных банковских учреждений.
Расширению внешней торговли содействовали рост товарного производства и укрепление национального российского рынка. Торговый оборот России за вторую половину XVIII в. вырос с 12 до 68 млн руб. по экспорту и с 9 до 42 млн руб. по импорту. Положительный баланс внешней торговли за то же время принес казне 103 млн руб. [27].
Список литературы
1. Заичкин И. А., Почкаев И. Н. Русская история.
От Екатерины Великой до Александра II. М.,
1994. С. 16, 17.
2. Заичкин И. А, Почкаев И. Н. Указ. соч. С. 17;
Корнилов А. А. Курс истории России XIX века.
М., 1993. С. 24; История предпринимательства
в России. Книга первая. От Средневековья до середины XIX века. М., 2000. С. 244.
3. Заичкин И. А, Почкаев И. Н. Указ. соч. С. 17 — 18.
4. История предпринимательства в России. С. 246, 247.
5. Заичкин И. А, Почкаев И. Н. Указ. соч. С. 18.
6. История предпринимательства в России. С. 255, 256.
7. Морозан. В. В. История банковского дела в России (вторая половина XVIII — первая половина XIX в.) С. 51.
8. Боровой С.Я. Кредит и банки России. М., 1958. С. 88.
9. Юхт А И. Русские деньги от Петра Великого до Александра I. М., 1994. С. 231.
10. Там же. С. 232, 233.
11. Там же. С. 234.
12. Корнилов А А Указ соч. С. 28,29; Сметанин С. И. История предпринимательства в России. М., 2004. С. 89.
13. Петухова Н. Е. История налогообложения в России IX - XX вв. М., 2008. С. 64.
14. Сметанин С. И. Указ соч. С. 66; Пыляев М. И. Старая Москва. М., 1997. С. 558 - 559; Морозан. В. В. Указ соч. С. 56.
15. Пыляев М. И. Старый Петербург. М., 1997. С. 559, 405 - 406.
16. История предпринимательства в России. С. 305, 306.
17. Там же. С. 318.
18. Захаров В. Н. Западноевропейские купцы в российской торговле XVIII века. М., 2005. С. 434 - 436.
19. Там же. С. 461.
20. История предпринимательства в России. С. 320, 321.
21. Морозан В. В. Указ соч. С. 69; Хейфец Б. А. Кредитная история России. Характеристика суверенного заемщика. М. , 2003. С. 13.
22. Морозан В. В. Указ соч. С. 71.
23. Там же. С. 72.
24. Там же. С. 73.
25. Там же. С. 75.
26. Ионичев Н. П. Внешние экономические связи России. М., 2000., С. 138.
27. Там же. С. 129.
