CC BY
172
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 81’42
ТОПОНИМИЧЕСКИЙ ТЕКСТ КАК ЖАНР УСТНОГО НАРОДНОГО ТВОРЧЕСТВА, РЕПРЕЗЕНТУЮЩИЙ ФРАГМЕНТЫ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ
© Г. и. КАНАКИНА
Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г. Белинского, кафедра русского языка и методики преподавания русского языка e-mail: [email protected]
Канакина Г. И. - Топонимический текст как жанр устного народного творчества, репрезентующий фрагменты провинциальной культуры // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 270-274. - В статье рассматривается топонимический текст как средство представления провинциальной культуры. Выявлены жанровые особенности топонимических сюжетов. Представлены результаты анализа историй о наименовании отдельных географических объектов Пензенского региона. Материалом для исследования послужили сюжеты, содержащие народную этимологию именования топообъектов. Проанализированы факторы, мотивирующие появление топонимических преданий, легенд, мифов. Определена фольклорная специфика топонимических текстов.
Ключевые слова: провинциальный текст, топоним, топонимический текст, жанр, предание, легенда, миф, фольклорные особенности.
Kanakina G. I. - Toponymical text as a genre of folklore representing fragments of provincial culture // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im-i V.G. Belinskogo. 2012. № 27. Р. 270-274. - The article considers toponymical text as means of representing provincial culture. It exposes genre specifications of toponymical stories and analyses cases of renaming geographical object in the Penza Region. The research was based on the stories dealing with the origin of toponymical objects. The article analyses the factors stimulating the growth of toponymical legends and myths. The research also determines folklore specifics of toponymical texts.
Keywords: provincial text, toponym, toponymical text, genre, legend, myth, folklore features.
Одна из важнейших задач государственной политики и политики регионов - сохранение культурного наследия, культурных традиций. Решение этой задачи на местах ведёт к поиску малоизвестных граней в историческом и социокультурном развитии территории.
Возрождается интерес к провинции и провинциальному (региональному) тексту, представляющему фрагменты культуры того или иного региона. Интерес к истокам, к произведениям устного народного творчества вызван идеей возрождения национальной культуры, национального самосознания. изыскиваются различные способы сохранения исторической памяти: создаются музеи, заповедники, сохраняются исторические части столичных и провинциальных городов, под охрану государства переводятся старинные здания, представляющие историческую и культурную ценность.
Научная рефлексия провинциального феномена проявляется в проведении краеведческих конференций различного уровня, создании образовательных программ с региональным компонентом, активизируются исследования и публикации по городским
провинциальным текстам и т. д. их изучение становится вопросом идентификации (государственной, этнической, региональной, территориальной, индивидуальной).
К провинциальным текстам относятся и топонимические тексты. Это фольклорные прозаические тексты свободной формы изложения, объясняющие происхождение названий различных географических объектов. В них отражается менталитет народа, накопленный им культурный опыт.
В специальной литературе понятия «топонимические предания», «топонимические легенды», «топонимические мифы», «топонимические рассказы» используются как синонимичные. Это свидетельствует о недостаточной изученности жанровой специфики топонимических сюжетов. Как считает И.С. Карбулато-ва, «анализ литературы показывает, что на сегодняшний день существует настоятельная необходимость в разграничении понятий топонимическая легенда, топонимическое предание, топонимический миф» [2].
Мы полагаем, что указанные жанры топонимических текстов следует различать по степени достоверности, характеру отношения к действительности, т. е.
удельному весу в них истинного, реального и вымышленного, фантастического.
Топонимические тексты, содержащие сведения о реальных лицах, фактах и событиях прошлого, в честь которых именуются географические объекты, являются преданиями. В отличие от преданий легенды в основе своей ближе к сказке, содержат чудо, фантастический образ, которые воспринимаются самим рассказчиком и слушателями как достоверные. Топонимические мифы - в отличие от тех и других -полностью вымышленные истории, создание коллективной народной фантазии, отражающей действительность в виде сверхъестественных существ, ставших основой для наименования топообъектов.
Топонимические тексты представляют собой небольшие повести со свободной формой изложения, отражающие фрагменты наивной (бытовой) картины мира. Их язык отражает то, что познано народом и считается важным для использования в процессе обмена информацией.
Исследованием топонимических текстов, содержащих ценную географическую, историческую, этнографическую и лингвистическую информацию, занимались В. К. Соколова (типы восточнославянских топонимических преданий), Ю. М. Лотман и В.
Н. Топоров (петербургские тексты), И. З. Ярневский (топонимические предания, записанные в Сибири), И. С. Карабулатова (топонимические ассоциации на материале Тюменской области), О. В. Гордеева (народная топонимика Пермской области), К. М. Старикова (фольклорная топонимия Костромской области), Р. М. Ковалёва (топонимические предания белорусского Полесья) и др. Выявлению смысла географических имён на основе преданий посвятили свои работы и пензенские лингвисты и краеведы: Г. П. Петерсон, А. Л. Хвощев, Г. В. Еремин, М. С. Полубояров, В. Д.Бондалетов, Е. Ф. Данилина, Н. А. Кузнецова и др. Однако работ по выявлению структурных и поэтических особенностей топонимических рассказов Пензенской области нет.
Мы не претендовали на получение новой информации об этимологии именований географических объектов Пензенской области. Цель нашего исследования - изучение и анализ топонимических текстов Пензенского региона, выявление их фольклорной специфики и факторов, мотивирующих номинацию топообъектов. Материалом для исследования послужили народные предания, легенды и мифы об именовании отдельных топообъектов, собранные студентами Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского во время музейной практики, материалы, опубликованные в различных источниках, и Интернет-ресурс сайта «Топонимия Пензенской области». Краеведческий потенциал топонимических сюжетов значителен, они тесно связаны с географическим положением, социальным устройством, бытом, культурой, моралью, традициями той среды, где созданы и бытуют.
Методами выявления народных представлений о способах номинации топообъектов стали анкетиро-
вание, беседа со старожилами, описательный и статистический методы.
В основе топонимических сюжетов лежат три группы факторов, мотивирующих народную этимологию топонимов: фонетические (ассоциативные), географические и социокультурные. Причём социокультурные факторы преобладают. Наиболее часто в преданиях о названии населённых пунктов в качестве мотивировочной базы фигурируют антропонимы -имена и фамилии отдельных лиц (бывших владельцев имений, первопоселенцев). Причём, как правило, при этом происходит мифологизация конкретных исторических личностей: Село Сабаново, Никольского района обязано своим названием мордовскому богатырю Сабаю: Богатырь, по имени Сабай, выходец из Саранска, шёл в поисках незаселённых земель. Понравились ему земли, окружённые лесами. Здесь он и поселился. В честь этого богатыря село назвали Сабаново.
Многие топонимические тексты возникли как результат переосмысления тех или иных исторических событий в жизни населённых пунктов.
Мотивирующим основанием для создания многих топонимических легенд на территории Пензенского края явилась борьба против татаро-монголов. В XIII веке нынешняя Пензенская область была территорией Золотой Орды. Исторические события находят отражение в системе географических названий, так как «топонимия всегда активно реагирует практически на все события, происходящие в обществе, являясь отражением политической, экономической жизни страны, религии, обычаев, культуры, развития национального языка и тенденций моды на географические названия» [1, 140].
Название районного посёлка Наровчат связано с легендой о мокшанской княгине Нарчатке: Жила мордва, и правила ей вдовая княгиня Нарчатка. Мордва охотилась, землю обрабатывала, в лесах борти с пчёлами водила помногу. Но пришла лихая година - татары пришли воевать мордовскую землю. Не сробела княгиня, собрала своё войско и вышла воевать с татарами. Сильно и долго бились-сражались. Дело было зимой, сражались на льду, на реке Мокше. Одолели татары мордву, почти все мордва полегли. Как увидела Нарчатка, что погибло её войско, не смогла стерпеть и бросилась с конём в прорубь. И утонула.
История Пензенского края связана с именем Емельяна Пугачёва. С конца 1773 года здесь был один из очагов крестьянских выступлений эпохи феодализма. В пензенской провинции действовали крупные повстанческие отряды, крестьяне поверили Пугачёву, который объявил им волю и освобождение от налогов и повинностей. Захватив ряд сёл и разграбив имения крупных помещиков на пути к Пензе, Пугачёв вступил в город, почти не встретив сопротивления [5, 267-268]. В память об этих событиях в городе установлен мемориальный камень.
А имя Пугачёва вошло в топоназвания региона: улица Пугачёва в г. Пензе, Пугачёв курган (с. Голо-винщино, Каменского района), Пугачёв стол (с. Ту-лытьба, Каменского района) [3: 87]. С его именем
связаны некоторые топонимические предания. Чаще всего это касается микротопонимов - названий малых географических объектов. У них, как правило, нет официальных именований, а неофициальные всегда индивидуальны и связаны с особым восприятием места.
Так, небольшой полуостровок на Сурском водохранилище неподалёку от посёлка Золотарёвка, Пензенского района, где любят отдыхать местные жители и приезжие, в городе прозвали Акулька. Происхождение этого названия связывают с именем Пугачёва: По преданию, Пугачёв, будучи в Пензенском крае, завёл себе любовницу из местных красавиц. Звали её Акулина. Но время их счастья длилось недолго. Когда Пугачёв покинул Пензу, несчастная девушка, не выдержав мучений разбитого сердца, утопилась в водах Суры. Её именем и назвали это место.
Интересно, что отантропонимический микротопоним сохранил форму имени, без образования притяжательного прилагательного, как это бывает в подобных случаях (Ср., например, Акулькина гора, Акулькин овраг).
В отдельных случаях топонимический текст связывает топоним с сакральными свойствами именуемых объектов. В овраге между сёлами Пяшей и Никольским, Бековского района находится Явлен-ский или Явленный источник. Он чудесным образом явился ещё до революции. Местные жители рассказывают, что во второй половине XIX века в этом овражке чудесным образом явился образ Богородицы. Здесь пас стадо молодой пастушок. Овражек был сухой, там не было воды. Пастушку было сказано (видимо, ангелом во время дневного сна), чтобы он в том овражке из-под камня достал образ Пресвятой Богородицы. Как только он отвалил камень, из-под него забил родник чистой воды. Он решил рассказать об этом людям. Когда пришли сельчане, то увидели, что в собравшейся воде плавает икона. Многие пытались взять её в руки, но она никому не давалась. И только тот самый пастушок смог взять икону. Над источником была устроена часовенка с иконой Богородицы, а источник назвали Явленным.
К топонимическим сюжетам, имеющим ландшафтно-географическую природу, можно отнести мифы о названии села Ворона, Пачелмского района: С высоты расположение улиц села напоминает птицу ворону с распростёртыми крыльями. Это и дало имя селу.
Объяснение имён географических объектов по ассоциативным, фонетическим признакам достаточно редко встречается среди топонимических историй. Одно из них связано с названием небольшой речки в Сосновоборске - Алилейки: Два брата пошли в лес и заблудились возле оврага, где протекала безымянная речушка. Стал один брат звать другого: «А, лилей!» («Лилей» по-мордовски - брат). Речку так и назвали Алилейка.
Топонимические тексты представляют определённую лингвоэстетичекую ценность, поскольку они позволяют увидеть не только номинационный процесс, но и особенности «поэтического» мышления создателей топонимических сюжетов. Как жанр устного
народного творчества они имеют ряд особенностей, выявляющих их фольклорную специфику. Прежде всего это сказочный зачин: Давным-давно, через здеш-ные места...; Когда-то здесь жил...; Жила мордва...; Давным-давно здесь была непроходимая лесная глушь; Всё это было очень давно, во время.; В давние времена....
В некоторых случаях это может быть отсылка к рассказчику: По рассказам жителей.; Один рыбак рассказывал...; Местные жители рассказывают....
для топонимических легенд характерна детальная проработка сюжета. Они представляют собой сложный социокультурный контекст и нередко в их основе лежит любовная история. Такова легенда об одной из самых быстрых рек области - реке Айве, правом притоке реки Суры:
Жила когда-то в Пирьнев вирьсо (в Пермиевском лесу) добрая дева, красоты неописуемой, доброты невиданной. Звали её красавицей Айвой. Она любила честных, скромных, трудолюбивых людей.
Рано утром при восходе солнца зимой и летом пела она песню о смелом и добром племени Эрьзя за двумя реками. Весной, летом и осенью помогала она добрым людям в сборе лесных богатств: мёда, грибов, орехов, ягод. Всегда возвращались добрые жители в поселение Пирьнев Вялее из леса с богатыми добычами.
Жил тогда в этом поселении юноша, по имени Масек. Был он силы небывалой, ласки неиссякаемой, доброты бесконечной. Родители были его бедны, но никогда не жаловались на свою судьбу. Детей у них было много, тесно было в рубленой избе, но всегда весело, всегда слышались в дружной семейке песни о славе мордовского народа.
Часто ночной порой бродил Масек по лесным тропинкам, по долинам, искал чего-то. Он разговаривал с деревьями, птицами, цветами. Люди называли его лунным человеком и добрым посланцем лесных духов.
Как-то встретился он с красавицей Айвой на горе, из-под которой с тех пор бьёт целебный ключ. Каждый день они встречались на этой высокой горе, с которой были видны все окрестные леса и избы села.
Они пели песни, сочиняли стихи и сказы о добрых племенах Эрзя. Люди радовались их дружбе, и только один купец завидовал им. Он хотел, чтобы на Айве женился его сын Илюш, и тогда бы он стал хозяином всех лесных богатств.
Но Айва и знать не хотела толстяка Илюш и его жадного отца. Тогда купец хитростью поймал Айву, связал рыболовной сетью и пустил под лёд реки. До самой весны мучилась она подо льдом, и только Весна-красна освободила Айву.
Добрый молодец Масек не знал, что Айва осталась в живых, не вынес горя и бросился с горы в пучину бушевавшего половодья. С тех пор прозвали речку Айвой, а гору ту Масек. С той поры уже никто больше не видел в лесу красавицы Айвы. Она боится людей. Слишком злы и завистливы стали они. А в лесах почти совсем не стало орехов, пушного зверя, исчез лесной мёд. Но каждый год, когда начинается половодье, на реке Айве, когда тронется лёд, в лесу на горе Масек слышит-
ся плач красавицы Айвы, её горькие причитания о своей любви, о злых людях, о людской зависти.
В подобных легендах проявляется конкретизирующий, неабстрактный характер мышления носителей языка.
В топонимических мифах фигурируют фольклорные персонажи (вымышленные герои, ханы и князья, разбойники, народные заступники). Так, овраг возле села Золотарёвки, Пензенского района зовётся Кудеяров овраг: Местные жители считают, что здесь укрывались восставшие против крепостного права крестьяне. А Кудеяр - вожак беглых людей.
Это имя входит в состав ряда микротопонимов Пензенского региона. Например, Кудеяров курган близ села Большая Ижмора, Земетчинского района; Кудеярова гора около села Кириллово того же района [3, 56].
Образность топонимического текста зиждется не на использовании изобразительно-выразительных средств языка (они здесь достаточно редки), а на том, что для объяснения топонаименования отбираются события и факты возвышенные, что создаёт естественность чуда.
Метафоричность преданий является результатом образного отражения окружающего мира в сознании людей. она может создаваться за счёт перехода анатомических терминов в географические. Примером такого метафорического переноса может служить топонимическое предание о реке Суре. Сура - правый приток Волги. Длина 841 км, в том числе в Пензенской области - 335 км.
о происхождении названия существует мордовское предание: В старинные времена многие народы переселялись с места на место. Когда мордва пришла сюда, то на Волге уже жил какой-то народ. Мордва пришла к Волге, но те, которые там жили, не пустили её вниз по реке. Мордва вернулась назад, но сверху, с Волги; ходила туда сюда, искала, где жить. Пришла на такое место, где в Волгу с юга течёт другая река. Старики вместе и стали советоваться: что делать; куда идти дальше? Один самый старый человек сказал: «Вот эта река, как палец, показывает, куда идти. Нам надо пойти по этой реке и там жить». Его послушались и пошли вверх по этой реке, там других народов тогда не было, никто не жил. А место было для охоты хорошее, лесов много. Так они и остались жить здесь. А реку стали называть Сур - она, как палец, им показала, где жить. Сур по-мордовски - «палец» [8].
Развязка сюжета топонимического предания, как и зачин, представляет собой стереотипные формулы, свойственные жанру сказочной прозы: Вот так и назвали наше село; С тех пор это место так и называется; Так оно и вошло в название...; Поэтому село так и называется; Отсюда и родилось название....
некоторые топонимические тексты имеют многочисленные варианты. Так, существует немало легенд о реке Хопре, которая берёт начало у села Кучки, Пензенского района, протекает по целому ряду областей (Саратовской, Тамбовской, Воронежской, Волгоградской) и впадает в дон.
Гидроним «Хопёр» известен с 12 века. Официальные источники трактуют его как образование скифско-сарматского происхождения: пората - «река», к которой добавился термин хоу (башкирское) - «река». Таким образом, летописное название Хопорть переводится как «рекареки» [5, 657-658].
Топонимическое предание связывает название реки с антропонимом:
Давным-давно по Поперегненской степи старик по имени Хопёр набрёл на холм, из подножия которого били двенадцать ключей. Старик соединил русла ручейков в один, построил мельницу и заставил работать на себя речушку. Назвали реку по имени её открывателя Хопром.
Более поэтическая легенда связана с историей любви:
В давние времена, когда по ковыльным степям от Волги до Днепра кочевали половецкие племена с бесчисленными стадами, а в густых лесах скрывались мордовские селения, была у половецкого хана Токая дочь, прекрасная Ворона. Стремительная и ловкая, красивая и стройная, с голубыми глазами, иссиня чёрными волосами, часто снилась она половецким и мордовским юношам. Но вот с востока пришла беда. Напали на землю половецкую злые татары, перебили храбрых юношей половецких, разграбили половецкие вежи, взяли в плен молодых и старых. Лишь одна Ворона успела убежать. Но погнались за ней татарские воины: Чембар, Важдя и Карай. Бросилась Ворона на север в густые леса, поближе к красавцу Буртасу. Хотел Буртас броситься к ней навстречу, но, увидев погоню, повернулся на север и ушёл в тёмные мордовские леса. А погоня всё ближе...и устремилась тогда Ворона на запад к мордовскому силачу Ломовису Большому, который давно на неё заглядывался и не прочь был взять её в жёны, но, испугавшись погони, юркнул в непроходимые дебри мордовских лесов. Увидел Ворону ловкий и смелый юноша Хопёр из славянского племени вятичей. На всём скаку подхватил её, усадил на коня и помчался к седому Дону, ища защиты. А преследователи всё ближе и ближе. Седой Дон взмахнул речным покрывалом и превратил беглецов и преследователей в речки. В те времена «хопить» означало «захватить», «ухватить», «поймать» [7].
Разные варианты толкования именования топо-объекта говорят о пластичности смыслового поля они-ма, дают возможность проследить эволюцию восприятия имени собственного в сознании носителей языка.
Топонимические предания интересно сравнить с научным обоснованием имени географического объекта.
Вад, левый приток Мокши <...> Верхняя половина реки, располагающаяся в Пензенской области, пролегает через лесостепь, чаще - через степь. Нижнюю половину (в Мордовии) окаймляют древние леса <...> В республике Коми есть реки Вад, Вадма, Вадор, Вадыб, Вадьяваж, что даёт основание отнести гидроним к финско-пермскому термину вад (коми) - «сырое место, водоём», в широком смысле - «река» [6].
Предание о происхождении данного гидронима основано на явлении фонетической омонимии: Рас-
сказывают, что давным-давно через здешние места проходила дорога, которая служила главным образом для этапирования ссыльных и каторжных на места высылки. Как правило, в Сибирь. Среди каторжан участок дороги между Арзамасом и современным перевозом (как раз территория Вадинского района) пользовался плохой репутацией. Дело в том, что дорога эта проходила по гиблым местам - болотам и топям. На вид безопасная, уложенная брёвнами дорога таила в себе верную гибель всем неосторожным или просто не очень счастливым. Старые брёвна часто не обновлялись и гнили, пространство под ними заполнялось водой и вязкой болотной жижей. В определённый момент брёвна не выдерживали тяжести людей, животных или повозок и проваливались в топкую ловушку... Далеко не всем удавалось спастись, а те, кто уцелел, называли старую дорогу дорогой в ад. Во-первых, потому что вела она на каторгу, во-вторых, из-за её коварства и болот. Поэтому, якобы, и назвали это место вад, то есть «дорога, ведущая в ад».
Результаты исследования топонимических текстов показали, что
1) с глубокой древности на территории Пензенской области соседствовали финно-угры, тюрки и славяне. В период раннего заселения многие географические объекты получили мордовские названия. они сохранились по сегодняшний день. и научные объяснения имён географичесих объектов, и топонимические предания и легенды связаны в основном с мордовским языком. особенно показательна в этом плане народная этимология гидронимов. Завоевание Пензенского края татаро-монголами, борьба с завоевателями породили тюркские названия и топонимические легенды с соответствующими персонажами. наш край относится к территориям позднего русского заселения (1552-1556 гг.). Причём заселение было в основном за счёт помещичьего освоения земель, которые давали населённым пунктам свои фамилии. отсюда преобладание отантропонимических названий и очень малое количество топонимических легенд и мифов;
2) топонимические тексты (предания, легенды, мифы) имеют явно выраженную фольклорную специфику;
3) топонимический текст ориентирован на познание, а не на развлечение, его цель - убедить в реальности положенных в основу топонаименования событий. Однако автор не настаивает на непререкаемой достоверности факта, может выражать некоторое сомнение (вроде бы, говорят, видно). Нарочитая «точность» ещё больше убеждает в достоверности того, что событие было, но давно, поэтому не всё сохранилось в памяти отчётливо.
Локальные топонимические тексты представляют интерес для дальнейшего анализа. Их детальное изучение - дело будущих усилий собирателей и исследователей устного народного творчества.
Благодарности. Работа выполнена при поддержке Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России». Г/контракт № П657 от 19.05.2010 г.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Доржиева Г. С. Агиотопонимы Квебека в социокультурном аспекте // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2005. № 4.
2. Карабулатова И. С. Трансформации имени собственного в новых условиях постсоветского пространства и проблемы толерантного коммуникативного поведения [Электронный ресурс] Режим доступа: http:tverligua.ru/archive/006section_3_6/3_1_6.htm.
3. Кузнецова Н. А. Словарь микротопонимов Пензенской области. Пенза, 2003.
4. Мифы Прихоперья [Электронный ресурс] Режим доступа: http//www.u-hopra.ru/
balasov/391-2010-09-10-06-52.
5. Пензенская энциклопедия / Под К. Д. Вишневский. М.: Изд-во «Большая Российская энциклопедия», 2001.
6. Полубояров М. С. Древности Пензенского края в зеркале топонимики. М., 2010.
7. Руднева А. А., Ворсунова И. Н. Хопёр - жемчужина России [Электронный ресурс] Режим доступа: http:// festival/1september.ru/articles/577770.
8. Устно-поэтическое творчество мордовского народа. Саранск, 1983. Том Х. С. 230.
