CC BY
112
Библиографический список
1. The Tokyo Metropolitan Housing Master Plan. Simul Int. Inc. - Tokyo, 1992.
2. Urban Renewal Project for Akabane Station West Area (HUDC). - Tokyo, 1996. Статья поступила в редакцию 17.11.09
УДК 801.311
В.И. Легенкина, асс. Амурского государственного гуманитарно - педагогического университета, г. Комсомольск-на-Амуре, E-mail: [email protected]
ТОПОНИМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА КАК ОБЪЕКТ МЕЖЪЯЗЫКОВОГО ЗАИМСТВОВАНИЯ
В работе даётся обоснование необходимости сохранения системности иноязычной топонимии при её заимствовании и разрабатывается ряд практических рекомендаций для достижения этой цели.
Ключевые слова: межъязыковое заимствование, топоним, топонимическая система, территориальный и языковой признаки топонимической системы, топонимические модели.
Проблема передачи иноязычных топонимов существует с момента появления первых межъязыковых контактов. Самые древние топонимические заимствования производились на «слух», то есть без опоры на письменный образ слова. В результате облик имени сильно искажался, поскольку всецело зависел от его восприятия и произношения носителями принимающего языка. Так, например, известно, что при Иване Грозном Стокгольм называли Стекольна, или при Петре I Амстердам передавали как Астрадам.
С широким распространением письменности, а затем и книгопечатания, начинается, с одной стороны, приближение устных заимствований к их исходному написанию, но, с другой стороны, появляются письменные заимствования, сделанные без учёта произношения географического названия в языке-источнике. Это, как правило, топонимы отдалённых территорий, с которыми не было непосредственного контакта. В частности, подобным образом передавались английские наименования: Лондон (London), Гулль (Hull), Лейсестер (Leicester), Гастингс (Hastings), Виндзор (Windsor), Стаффорд (Stafford) и др.
Таким образом, намечаются две основные тенденции в практике передачи иноязычных географических названий с ориентацией либо на произношение слова в языке-источнике, либо на его исходную графическую форму. Однако выбор способа передачи всецело зависел от переводчика, поскольку какие-либо правила или указания относительно заимствования иноязычных топонимов ещё не были выработаны. Как справедливо замечает А. В. Суперанская, «системность могла прийти лишь спустя некоторое время после того, как началось массовое заимствование, ибо обобщения возможны только на основе анализа значительного материала при оценке различных способов написания и произношения заимствований различных типов» [1, с. 167]. Таким периодом «аккумуляции материала», по мнению исследователя, является XVIII век. Именно тогда выходят первые труды, посвящённые вопросам русской орфографии, авторы которых затрагивают и проблемы написания иностранных слов.
Поиск путей передачи иноязычных заимствований продолжается и в XIX веке. Вследствие столкновения различных точек зрения появляются многочисленные варианты передачи собственных имён, в том числе и географических названий, что совершенно неприемлемо для картографии, которая требует ясного, однозначного наименования для каждого объекта, нанесённого на карту.
Потребность в выработке единых, обязательных для всех ведомств и учреждений страны принципов и правил передачи географических названий обусловила создание в 1904 году при Русском географическом обществе специальной комиссии, в задачи которой входило упорядочение написания топонимов. В её работе участвовали такие видные специалисты в области языка, как А. А. Шахматов, И. А. Бодуэн де Куртенэ, И. Г. Рамстед, А. Д. Руднев и др. К сожалению, комиссии так и не удалось провести свои разработки в жизнь в связи с революционными событиями в стране.
Однако проблему необходимо было решать, и решать на государственном уровне, поскольку разнобой в передаче иноязычных географических названий затруднял работу транспортных служб, почтовой связи, прессы и других средств коммуникации. Поэтому в 30-е гг. создаётся Главное управление геодезии и картографии, которое разрабатывает инструкции по передаче географических названий различных стран и территорий. В 50-е гг. эти инструкции пересматриваются и дополняются. В 60-е гг. появляется Комиссия по упорядочению произношения собственных имён, а также орфографическая комиссия АН СССР, которые тоже занимаются проблемами графической фиксации иноязычных топонимов. Но, поскольку все эти организации работают изолированно друг от друга, задача унификации топонимических заимствований так и остаётся нерешённой. По этому поводу М.Х. Баранов пишет: «... ни одна из существующих в настоящее время организаций не может собственными силами разработать научно-обоснованные приемлемые для всех организаций правила передачи названий, создать высококачественные и подробные нормативные словари русской транскрипции, а также обеспечить единство принципов и правил транскрибирования географических названий» [2, с. 24]. А.В. Суперанская ещё более категорично заявляет, что «пора прекратить ежегодные изменения в транскрипции географических названий. Положительные в своей основе, изменения эти, когда их слишком много, отрицательно сказываются на многих областях науки, литературы, публицистики. Настал, видимо, такой момент, после которого введение каких бы то ни было новых уточнений и изменений в написание географических названий уже теряет смысл и во всяком случае становится менее актуальным по сравнению с необходимостью единого написания одних и тех же географических названий во всех печатных изданиях. Пора покончить с разнобоем. Необходима унификация и стабилизация» [3, с. 68].
Многие филологи и географы признают, что одних инструкций по передаче географических названий недостаточно, и необходимо составление подробных словарей иноязычных топонимов, а также создание единого руководящего координационного центра. К сожалению, эти идеи так и остаются нереализованными. И хотя с тех пор вышло немало трудов, посвящённых вопросам передачи иноязычных ономастических заимствований, среди которых хочется особенно отметить работы В. И. Кузнецовой, А. В. Суперанской, Р. С. Гиля-ревского, Б.А. Старостина, Д.И. Ермоловича, тем не менее проблема унификации топонимического материала по-прежнему стоит на повестке дня.
На наш взгляд, одна из причин неудач кроется в самом подходе к решению данной проблемы. Ведь в большинстве исследований последних лет рассматривается ономастическая лексика в целом, а специфике отдельных классов собственных имён, в частности топонимов, уделяется недостаточно внимания. Между тем, нельзя не согласиться с Е.М. Поспеловым в том, что «правила передачи иноязычных названий будут конкретными и исчерпывающими только в том случае, когда они
основываются на глубоком изучении топонимии соответствующей территории» [4, с. 11]. В свою очередь добавим, что необходимо учитывать и современное состояние топонимических (и лингвистических) знаний, позволяющее взглянуть на многие нерешённые проблемы под иным углом зрения.
Говоря о современном состоянии топонимических знаний, мы, прежде всего, имеем в виду положение о системности топонимии, практически не вызывающее возражений. Системность признаётся неотъемлемым свойством топонимии любого региона: «... топонимия любого географического региона представляет собой определённую систему.» [5, с. 15]; «Топонимия любой территории многоязычна и разновре-менна. Но тем не менее это не конгломерат разнородных наименований, а система, организованная и упорядоченная, элементы которой находятся во взаимной связи» [6, с. 34]; «Топонимы образуют на территории любого района или области свою определённую систему» [7, с. 23].
Исходя из данного положения, объектом заимствования является не отдельный топоним, а топонимическая система определённой территории. Соответственно, актуальным становится не вопрос о том, как лучше передать иностранный топоним средствами русского языка, а о том, как гармоничнее вписать иноязычную топонимическую систему в систему русского языка. Для этого, на наш взгляд, необходимо решить две основные задачи: во-первых, сохранить системность иноязычной топонимии при её заимствовании, и, во-вторых, обеспечить максимально возможное удобство пользователя, то есть носителя русского языка.
Сохранение системности топонимии подразумевает сохранение определяющих признаков топонимической системы. Понятие «топонимическая система», как известно, трактуется по-разному, но, проанализировав имеющиеся определения, можно выделить два основных признака: территориальный и языковой. В качестве подтверждения приведём несколько цитат: «.топонимическая система - это территориально организованный набор топооснов, топоформантов, а также способов их соединения друг с другом.» [8, с. 108]; «Под топонимической системой мы понимаем такую совокупность топонимов исторически и географически выделяемой территории, на которой проявляется их взаимная связь и общие процессы возникновения, функционирования и словообразования» [9, с. 62]; «Под русской топонимической системой Об-винского поречья мы понимаем совокупность географических названий, организованных по территориальному и языковому признакам» [10, с. 4]; «. топонимию любого региона следует рассматривать как особый лексический слой современного языка, имеющий определённое функциональное значение и внутренне организованный с помощью формальных грамматических элементов и системы взаимосвязанных и взаимозависимых противопоставлений» [11, с. 33].
Поскольку каждая топонимическая система территориально организована, при её заимствовании за основу берутся те формы географических названий, которые официально зарегистрированы на данной территории, то есть закреплены на картах или в нормативных справочниках. Как отмечает А.К. Матвеев, «топографические карты ... передают основные черты топонимической системы, хотя и с разной степенью точности. Поэтому они могут быть использованы для того, чтобы получить общее представление о топонимической системе» [12, с. 21]. Соответственно, при определении границ той или иной топонимической системы мы ориентируемся на административные границы определённой географически выделяемой территории.
Территориальную закреплённость топонимической системы важно учитывать при решении проблемы передачи топонимических вариантов на территориях разных государств. В этой ситуации мы стоим перед выбором: либо свести все варианты к какому-либо одному, либо показать их различия. Так, например, русская передача английских географических названий ориентирована на южноанглийский стандарт, но, как известно, один и тот же топоним может иметь разные формы на территориях разных англоязычных стран. По этому поводу
А.В. Суперанская замечает, что «варьирование русской транскрипции одних и тех же английских слов вызвало бы у русского читателя не столько представление о разных вариантах английского литературного языка, сколько идею ошибочности одного из вариантов русской передачи, поэтому, очевидно, для общей прессы достаточно показа одного типа английского произношения (с той степенью точности, с какой это возможно)» [1, с. 107-108].
Подобный подход имеет существенный недостаток, поскольку в этом случае заимствованный топоним теряет значительную часть информации. Д.И. Ермолович выделяет три основных компонента в значении географического названия: «1) бытийный, или интродуктивный ("существует нечто"); 2) классифицирующий - отражающий принадлежность референта к определённому классу (денотату) ("это нечто - река"); 3) индивидуализирующий ("эта река именуется Серебрянка")» [13, с. 105]. Мы полагаем, что к этому списку следует добавить ещё один, так называемый территориальный, компонент, указывающий на принадлежность наименования к топонимической системе той или иной территории, ведь топонимы являются, прежде всего, географическими ориентирами.
По мнению В. А. Жучкевича, «приуроченность топонимов к тому или иному месту и стране содействует формированию ассоциативных связей между топонимом и страной» [14, с. 45]. В.Д. Дмитриева также считает, что «топонимы обрастают ассоциациями, осложнёнными привязкой топонима к местности» [11, с. 108].
В свете всего вышеперечисленного, по-видимому, при заимствовании географических названий следует учитывать их территориально закреплённую форму. Тогда, например, вопрос А. В. Суперанской о том, как передавать по-русски название реки Thames: «во всех случаях как Темза, имея в виду привычность этого названия для русского восприятия, или Темз в Англии и Теймз в США, игнорируя русскую традицию и ориентируясь на фонемный состав названий, или, наконец, - Темза в Англии, Темз в Канаде и Теймз в США» [1, с. 128], - решается в пользу последнего варианта.
Думается, данное положение справедливо и для названий протяжённых географических объектов, занимающих территорию нескольких государств: каждой части объекта следует присваивать в принимающем языке такое название, которое соответствует названию, закреплённому в топонимической системе конкретной территории. При необходимости в скобках можно указывать наименование, общепринятое среди носителей русского языка. К примеру, река Меконг на территории Камбоджи, но Дзачу (Меконг) на территории Тибета; река Амур на территории России, но Хэйлунцзян (¿Амур) на территории Китая; река Маас в Бельгии, но Мёз во Франции и т. д.
Затруднения при передаче вызывают также топонимы, местная форма которых отличается от официально принятой. Это чаще всего проявляется в особенностях озвучивания определённых буквенных сочетаний.
Существует мнение, что при заимствовании за основу следует брать именно местное произношение географического названия. Ещё в начале XX века Н.П. Архангельский пишет: «Сама современная русская транскрипция собственных географических имён в принципе стремится передать возможно ближе произношение имени на языке того народа, который живёт около данного географического объекта и создал (или употребляет) данное название» [15, с. 15]. Широко известно высказывание Д.Н. Кокова: «Что следует понимать под грамотной записью топонимии? Прежде всего такую запись, которая максимально близка к произношению местного населения, отображает звуковой колорит названия» [16, с. 19]. И в настоящее время подобный подход находит своих сторонников, особенно в свете популярности этнолингвистики и лин-гвокультурологии.
Однако не стоит забывать, что географические названия, помимо адресно-указательной функции, выполняют и функцию юридической фиксации географических объектов в официальных документах. Поэтому, по всей видимости, за ос-
новную должна приниматься форма топонимов, указанная как официальная (литературная) в государственных справочниках языка-источника.
В собственно языковом плане единство топонимической системы проявляется, прежде всего, в существовании определённых топонимических моделей, характерных для данного языка. Как отмечает В. Д. Беленькая, «в каждом языке складываются свои специфические топонимообразующие средства, то есть суффиксы или слова, которые закрепляются именно за топонимами - в отличие от других сфер языка - и являются продуктивными средствами образования новых топонимов. Так в каждом языке исторически складывается инвентарь топонимообразующих средств. Это слова, потерявшие зачастую в современном языке своё первоначальное значение, но воспринимающиеся населением как указатели того или иного объекта или типа объектов» [17, с. 14].
К примеру, для названий английских населённых пунктов типичны следующие аффиксальные морфемы: -ton, -ham, -leah, -by, -bridge, -burg, -borough, -cester и т. д. Эти элементы указывают на определённые типы объектов, а именно на ой-конимы, а не гидронимы или оронимы. Соответственно, наименования, имеющие данные элементы, воспринимаются не иначе, как ойконимы, уже исходя из их формальной структуры.
Ещё одна характерная для английского языка топонимическая модель включает в свой состав так называемые дифференциальные слова (North Cliffe - South Cliffe - West Cliffe; Lower Dean - Upper Dean; Great Rollright - Little Rollright) или предложные конструкции (Moreton-in-Marsh, Orton on the Hill, Eaton upon Tern, Milton under Wychwood).
На данный момент пока не окончательно решён вопрос о том, следует ли при заимствовании отражать точный фонемный состав иноязычных топонимов или же важнее показать их морфемную структуру. Как справедливо замечает А.В. СуперБиблиографический список
анская, «оформление заимствованных слов, и особенно собственных имён, должно преследовать прежде всего сходство морфем и слов, а не мнимую фонетическую близость, которая и не играет при этом столь важной роли» [18, с. 18].
На наш взгляд, при заимствовании той или иной топонимической системы совершенно необходим тщательный структурно-словообразовательный анализ топонимов, входящих в её состав с целью выявления всех элементов, за которыми утвердилось значение топонимических. Затем за каждым элементом следует закрепить соответствующий эквивалент в графике русского языка, что обеспечит их единообразную передачу и, следовательно, сохранение системности заимствуемого топонимического материала.
Резюмируя изложенное, мы попытаемся примерно изложить рекомендуемую стратегию заимствования иноязычной топонимической системы:
1. Определить границы топонимической системы, ориентируясь на административные границы данной территории, указанные на официальных международных картах.
2. Выявить все географические наименований данной территории, подлежащие заимствованию, и разбить их на группы в соответствии с типом объекта, который они обозначают.
3. Убедиться, что каждое название в списке имеет юридически зафиксированную графическую форму.
4. Установить официально принятую норму произношения имеющихся топонимов.
5. Выявить топонимические модели, характерные для каждого из присутствующих типов географических наименований (ойконимов, гидронимов, оронимов и т. п.).
6. Обеспечить единообразную передачу всех выделенных структурно-словообразовательных компонентов: аффиксальных морфем, дифференциальных слов, предлогов, предложных наречий и т. п.
1. Суперанская, А.В. Теоретические основы практической транскрипции. - М., 1978.
2. Баранов, М.Х. Транскрипция географических названий при создании топографических карт // Транскрипция географических названий: тр. совещ.: (Москва, 28-31 янв. 1959 г.). - М., 1960.
3. Суперанская, А.В. Вопросы орфографии географических названий // Транскрипция географических названий: тр. совещ.: (Москва, 28-31 янв. 1959 г.). - М., 1960.
4. Поспелов, Е.М. Топонимика и картография // Вопросы географии. - М., 1962.
5. Топоров, В.Н. Некоторые соображения в связи с построением теоретической топономастики // Принципы топонимики. - М., 1964.
6. Воробьёва, И.А. Топонимика Западной Сибири. - Томск, 1977.
7. Леонович, О. А. Топонимы Соединённых Штатов Америки: учеб. пособие. - М., 2004.
8. Суперанская, А.В. Что такое топонимика?. - М., 1985.
9. Воробьёва, И.А. Параллельное существование и взаимодействие топонимических систем на одной территории // Русский язык в его взаимодействии с другими языками. - Тюмень, 1988.
10. Гордеева, О.В. Русская гидронимия и ойконимия бассейна реки Обвы на Западном Урале: автореф. дисс. ... канд. филол. наук. - Пермь, 1998.
11. Дмитриева, Л.М. Онтологическое и ментальное бытие топонимической системы (на материале русской топонимии Алтая). - Барнаул, 2002.
12. Матвеев, А.К. Методы топонимических исследований. - Свердловск, 1986.
13. Ермолович, Д.И. Имена собственные на стыке языков и культур. - М., 2001.
14. Жучкевич, В. А. Общая топонимика: учеб. пособие. - Мн., 1980.
15. Архангельский, Н.П. Среднеазиатские вопросы географической терминологии и транскрипции. - Ташкент, 1935.
16. Коков, Д.Н. Кабардинские географические названия. - Нальчик, 1966.
17. Беленькая, В.Д. Топонимы в составе лексической системы языка. - М., 1969.
18. Суперанская, А.В. Структура имени собственного: Фонология и морфология. - М., 1969.
Статья поступила в редакцию 25.09.09
УДК:800+614(075)
Е.Г. Романова, канд. филол. наук, доц. АлтГУ; Е.В. Харченко, канд. мед. наук, асс. ФПС и ППС АГМУ, г. Барнаул, Е-тай:ка^от7@таИгы
ЛИТЕРАТУРА И МЕДИЦИНА - АСПЕКТЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ. ОПЫТ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОГО УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКОГО ПОСОБИЯ
В статье рассматривается опыт создания междисциплинарного учебно-методического пособия, объединяющего медицину и литературоведение. Анализ отдельных произведений русской литературы (А.П. Чехова, М.А. Булгакова, Л. Улицкой) позволяет выявить специфику биоэтической и деонтологической проблематики в медицине.
Ключевые слова: литературоведение, учебно-методическое пособие, образ врача в литературе, деонтология, биоэтика.
