CC BY
8УДК 330+620.9
топливно-энергетический комплекс россии: «инъекционная зависимость» или «ускоритель реиндустриализации и диверсификации» экономики?
Бельченко Марина Арнольдовна
Санкт-Петербургский имени В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии, доцент кафедры экономики таможенного дела, канд. экон. наук, доцент, e-mail: marina-spb-et@yandex.ru
В статье изложены взгляды автора на роль отраслей топливно-энергетического комплекса экономики Российской Федерации в целом и, в частности, в процессах реиндустриализации и диверсификации, в том числе товарной структуры экспорта в условиях негативного влияния ряда экзогенных факторов на современное экономическое состояние и развитие страны
Ключевые слова: диверсификация экономики; реиндустриализация; топливно-энергетический комплекс; «нефтяная игла»; «сырьевое проклятие»; волатильность; нефтегазовый экспорт; структура федерального бюджета
the fuel and energy complex of russia: «injection dependence» or
«accelerator of reindustrialization and diversification» of the economy?
Belchenko Marina A.
Russian Customs Academy St. Petersburg branch named after Vladimir Bobkov, Associate Professor of the Department of Customs Economics, Candidate of Economic Sciences, Docent, e-mail: marina-spb-et@ yandex.ru
The article presents the author's views on the role of the sectors of the fuel and energy complex of the economy of the Russian Federation as a whole and, in particular, in the processes of reindustrializa-tion and diversification, including the commodity structure of exports under the negative influence of a number of exogenous factors on the current economic state and development of the country
Keywords: economic diversification; reindustrialization,; fuel and energy complex; "oil needle"; "resource curse"; volatility; oil and gas exports; structure of the federal budget
Для цитирования: Бельченко М.А. Топливно-энергетический комплекс России: «инъекционная зависимость» или «ускоритель реиндустриализации и диверсификации» экономики? // Учёные записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии.
2021. № 4 (80). С. 37-42.
Одной из наиболее бурных дискуссий в среде российских ученых, политиков, публицистов последние лет 25 остается вопрос, доходящий до стенаний по поводу необходимости реорганизации отраслевой структуры экономики России и ее экспортного потенциала. Причем всякого рода ожесточенные споры, как правило, не просто бесполезны, но чаще всего и не подкреплены конкретными предложениями. Изобилие публикаций и выступлений по этому вопросу невольно приобретают негативный оттенок в общественном сознании, постепенно формируя в обществе картину состояния экономики, в которой роль топливно-энергетического комплекса (ТЭК) приобретает... негативные черты. Многие авторы считают своим так называемым гражданским долгом в очередной раз напомнить об ужасной «нефтяной игле». Так, в мае 2020 г. в интервью журналу Forbes председатель правления госкорпорации «Роснано» А. Чубайс заявил о стратегическом риске для России, который представляет собой зависимость от цен на нефть: «Есть известная ковбойская поговорка: если лошадь сдохла, с нее надо слезать» [1].
Структурные изменения, безусловно, необхо-
димы, но для их осуществления требуются реалистичная программа преобразований и... значительное время на ее реализацию. Именно потенциал ТЭК должен стать одной из базовых опор при проведении структурных преобразований, приводящих, в том числе, и к снижению доли этого комплекса в конструкции экономики Российской Федерации. Вместе с тем, необходимо сохранение существенной роли ТЭК в обеспечении базовых фундаментальных основ развития экономики страны в качестве гаранта национальной экономической безопасности в любых условиях динамики внешних факторов. И в связи с этим следует учитывать, что надежды на радужные перспективы развития «зеленой энергетики» в мире достаточно эфемерны, а тезисы о скором исчерпании природных ресурсов недостаточно обоснованы. Но, с другой стороны, приходится принимать во внимание и давление со стороны «зеленых» и обязательства в рамках Парижского климатического соглашения, содержание которого предусматривает, что к 2030 г. страны ЕС должны уменьшить выбросы парниковых газов на 40 %. Как следствие - российским энергетическим компаниям придется проводить технологическую модификацию в отношении поставляемой
на экспорт продукции. В целом же требования по достижению 50 %-ной доли «зеленого квадрата» (включает четыре основные экологически чистые генерации: ветряную, солнечную, гидро- и атомную) в структуре топливо-энергетического баланса косвенно не способствуют формированию благоприятных условий для развития отраслей по добыче минерального топлива. В силу того, что российский ТЭК является активным участником глобального энергетического рынка, не случайно один из разделов «Энергетической стратегии России на период до 2035 года» [2] носит название «Оценка состояния и тенденций развития мировой и российской энергетики». Соответственно, приходится принимать и «правила игры» и даже учитывать на государственном и корпоративных уровнях ошибочные тенденции в изменении структуры энергетического баланса в странах-партнерах.
Наряду с санкционным прессингом, подобное давление со стороны «внешних факторов» усугубляет проблемы энергетической безопасности страны. Тем более что техническое и технологическое отставание ТЭК России (следовательно -импортозависимость) все еще остается достаточно существенным. Кроме того, снижение доступности долгосрочных финансовых ресурсов, в условиях сокращения легкоизвлекаемых запасов топлива, может привести к снижению объемов добычи. Например, уже к 2016 г. доля трудноизвлекаемой нефти в залежах достигала 65% [3]. Нехватка финансовых ресурсов периодически сказывается и на приросте запасов, и на объемах геологоразведочных работ. Так в 2016 г. увеличение запасов нефти лишь на 5 % превысило уровень добычи (подсчитано автором по материалам [4]). Вместе с тем, в 2019 г. геологические запасы нефти и конденсата в РФ увеличились почти на 2 млрд тонн, по газу - на 1 354 млрд куб. [5]. При уровне добычи: нефти и конденсата - 560,8 млн т (2019 г.) [6; с. 17]; газа - 733 млрд куб. м (2018 г.) [7].
Свидетельством далеко не в пользу тезиса о «скором исчерпании топливных ресурсов» является следующий факт: в России при исчерпанности разведанных нефтяных запасов в 55 %, степень изученности начальных суммарных ресурсов всего 46 % [3]. Соответственно, прирост идет не за счет открытия новых месторождений. Таким образом, успешность нефтегазового сектора напрямую зависит от уровня факторов интенсификации в силу того, что основная часть накопления ресурсов - это результат дополнительной разведки уже осваиваемых площадей и применения передовых технологий извлечения.
Активным критикам товарной структуры экспорта России, которые полагают, что страна «гонит за рубеж» сырую нефть, по мнению автора, следовало бы ознакомиться с динамикой доли нефтепродуктов в поставках. Так, если в 2000 г. физический объем экспорта сырой нефти составил 144 млн т, а нефтепродуктов - 52,5 млн т, то в 2015 г.
эти объемы возросли до 244,5 млн т и 171,7 млн т, соответственно [8]. Таким образом, экспорт нефтепродуктов за 15-летний период вырос почти в 3,3 раза, что в два раза превысило темпы роста торговли сырой нефтью. Как следствие, на 1 тонну экспортируемых нефтепродуктов стало приходиться лишь 1,42 тонны сырой нефти, против соотношения 1 к 2,74 в начале рассматриваемого периода (при этом объемы поставок природного газа за все это время существенно не изменялись, и спред составил не более 1/4). Занимая третье место в мире по добыче нефти и ее переработке (2019 г.), Российская Федерация - вторая по экспорту не только сырой нефти, но и нефтепродуктов (уступая только США) [6, с. 5], обеспечивает более 13 % мировой торговли.
Анализ источников информации [9, 10, 11] свидетельствует: по состоянию на 2020 г. в России функционировало 37 крупных нефтеперерабатывающих завода (НПЗ с объемами переработки более 1 млн тонн в год). Суммарный годовой потенциал этих предприятий составляет около 328 млн тонн, что выводит российскую нефтепереработку на 3-е место в мире. Однако на начало 2021 г. из 38 действующих НПЗ, 24 эксплуатировались более полувека [12]. Если после развала СССР в России функционировало всего 26 [устаревших] предприятия по переработке нефти, из которых 22 были построены еще до 1960 г. (в том числе 8 -еще в довоенный период, например, Туапсинский НПЗ построен в 1928 г.), то сейчас в стране проектируется и строится уже 42 НПЗ. Один только Восточный нефтехимический комплекс, сооружаемый компанией Роснефть, в год будет перерабатывать до 30 млн тонн. За последние два десятилетия в стране по существу создана новая колоссальная отрасль индустрии. За 20 лет (1999-2019 гг.) глубина переработки нефти выросла с 67,4 % до 82,7 %, достигнув в 2020 г. среднеевропейского уровня - 84,4 % (на Омском и Волгоградском НПЗ -92 %; по США - в среднем 96%) [12].
Сооружение предприятий-гигантов энергетического сектора позволяет не только расширить возможности по глубокой переработке сырья, но и создает синергетический эффект и мультипликативную цепочку в различных отраслях народного хозяйства. Так, например, строительство трех заводов в рамках Балтийского газохимического кластера потребует общих инвестиций на сумму 1,1 трлн руб., из которых 80 % получат российские компании-смежники, участвующие в проекте. Подобные примеры способствуют повышению занятости, созданию новых производств в обрабатывающем секторе, совершенствованию отечественных технологий, активизации научных изысканий и, в конечном итоге, вносят существенный вклад в импортозамещение и реиндустриали-зацию страны. Так, в Приморском крае для поставки жидкого гелия за рубеж «Газпром» ввел в эксплуатацию крупнейший в мире гелиевый хаб,
который стал завершающим звеном логистической цепочки поставок, начинающейся на Амурском ГПЗ (крупнейшеевмире производство с годовой проектной мощностью в 60 млн куб. м гелия) [13, 14]. С выходом Амурского ГПЗ на проектную производительность перерабатывающие возможности «Газпрома» увеличиваются сразу на 80 % [15]. В связи с тем, что газ новых месторождений Восточной Сибири, как и залежи глубоких пластов традиционных природных кладовых Западной Сибири, является многокомпонентным и содержит этан, «Газпром» решает задачу по разработке с выделением сырья важного для газохимической промышленности. Таким образом, компания вносит коррективы в свою стратегию, сокращая «сырьевую составляющую» в производимой продукции и осуществляя два гигантских проекта по переработке газа - Амурский газоперерабатывающий завод и газохимический кластер в Усть-Луге.
Среди примеров мультипликативного эффекта, вызванного реализацией концепции переработки энергетических ресурсов России внутри страны - осуществление гигантского проекта ЗапСибНефтехима (далее - ЗСНХ), входящего в пятерку крупнейших производств полимеров в мире. Так,извсегообъемаинвестиций,около300млрдруб.были израсходованы в России, в т.ч. и на закупку для этого завода компании СИБУР более 1 000 единиц отечественного оборудования [16]. На смежных предприятиях, благодаря открытию этого производства, появляется 5 400 новых рабочих мест (при численности занятых на ЗСНХ в 1 200 человек). К вопросу о роли нефтегазового сектора в решении проблемы импортозамещения: Российская Федерация на 95 % удовлетворит внутренние потребности в полимерах благодаря продукции ЗСНХ.
Красноречивы и показатели, характеризующие уровень участия «добывающих» отраслей в процессах реиндустриализации: менее чем за год работы комплекс ЗСНХ (по данным за 2020 г.) способствовал росту промышленного производства Тюменской области в категории «Обрабатывающие производства» почти на 160 % (в категории «Химические продукты» - на 270 %) [16]. Подобные предприятия позитивно изменяют и товарную структуру экспорта Российской Федерации: прогнозируется, что уже в течение года около 15 % от всего прироста несырьевого экспорта страны придется на результаты деятельности ЗСНХ.
В целом в структуре экономики Российской Федерации нефтегазовый сектор нельзя отнести к категории сугубо «добывающих». Многопрофильный кластер (по методологии Росстата) состоит на 72 % из первичного подсектора (предприятия по добыче нефти и природного газа, производству продуктов их переработки) и на 28 % из подсектора вторичного (производство товаров и услуг, связанных с добычей нефти и газа, их переработкой, транспортировкой и продажей; осуществление вспомогательной деятельности) [17]. И это структура
лишь нефтегазового сектора, а не ТЭК в целом; с учетом электроэнергетики, безусловно, сырьевая составляющая резко сокращается.
Анализ прогнозов развития отраслей экономики России [2] формирует парадоксальную картину: в перспективе ожидается [столь «желанное»] снижение доли ТЭК в структуре российского производства, но... лишь в связи с выраженной тенденцией отставания объемов производства в энергетической сфере от темпов выпуска продукции в обрабатывающих отраслях. Хорошо, если эта прогнозируемая динамика, будет сопровождаться адекватным снижением энергоемкости; в противном случае может либо сложиться дефицитный топливно-энергетический баланс, либо - снижение абсолютных объемов экспортных поставок. При худшем сценарии развития событий: оба варианта. И в дальнейшем, при сохранении тенденции возможно получение негативного синергетического эффекта от влияния обоих рестриктивных факторов в развитии экономики.
На первый взгляд парадоксальным может показаться и следующее предложение. С целью оптимизации структуры экономики страны. необходимо усилить поддержку отраслей ТЭК как одной из движущих сил импортозамещения и реинду-стриализации, а также. фактора реального снижения уровня зависимости Российской Федерации от «нефтегазовой иглы экзогенного характера».
Параллельно отметим, что сама традиционная постановка вопроса о «нефтяной игле» и «ресурсном проклятии» исключительно в негативной коннотации, нуждается в синхронном сопровождении при изучении вопроса с детальным рассмотрением позитивной роли сырьевого фактора в развитии стран и регионов. Наряду с этим, необходимо проведение параллельного критического анализа устоявшегося тезиса об отсутствии отрицательных сторон в ориентации на формирование высокого уровня конкурентоспособности исключительно за счет развития высокотехнологичных отраслей и использовании возобновляемых (и/или неисчерпаемых) ресурсов.
Вместе с тем, участившиеся заявления об очевидности тренда на снижение доли нефтегазовых доходов в бюджете РФ, также как и «хронические сетования» на азбучный стратегический риск для России, связанный с зависимостью от мировых цен на энергоносители, не так уж «очевидны» и «азбучны». Тот факт, что по итогам 2020 г. около 70 % российского бюджета формировалось уже не за счет нефтегазовых доходов, вряд ли можно считать признаком заметной диверсификации экономики страны, о чем спешат сообщить некоторые специалисты [18].
Действительно, в сравнении с показателями предыдущих лет «энергетическая инъекция» в бюджет страны заметно снизилась. И если до 2009 г. зависимость бюджета от нефтегазового экспорта была в среднем на уровне 44 %, а впоследствии
вплоть до 2015 г. достигала 47 %, то в последний пятилетний период (2016-2020 гг.) этот показатель сократился до 41 %, составив в первой половине 2020 г. всего 29,3 % [18], а по итогам всего года -28 % [17].
Более детальный анализ скорее указывает не на снижение зависимости объема бюджета от нефтегазовых доходов, а в большей степени подчеркивает четкую прямую корреляцию между мировыми ценами на энергоносители и абсолютными поступлениями в бюджет. Учитывая, что самая высокая доля нефтегазовых доходов была в 2014 г. (51,2 %), а самая низкая - в 2016 г. (36 %) [18], целесообразно сравнить динамику цен за те же годы. Так, если в январе-августе 2014 г. средние цены на нефть марки Brent составляли 107,75 долл. за баррель [19] с достижением почти 112 долл. в июне и последующим падением к концу года до 62 долл. [20], то в начале 2016 г. опускались ниже 31 долл. [19], а фьючерсы на май 2016 г. не достигали 40 долл.
«Обнадеживающая» структура источников поступлений в бюджет по итогам 2020 г., на наш взгляд, в значительной мере также определена именно обвалом цен на энергоносители: до 26,19 долл. в апреле (при среднем показателе за первые 9 месяцев года менее 41 долл. [18]), и достижением максимальной отметки в 49,65 долл. в декабре [20]. Средняя же цена Brent в реальном выражении, по данным британской компании BP, составив всего 41,84 долл., находилась на самом низком уровне с 2003 г. [17]. Что не могло не привести к формированию «прогрессивной» структуры источников бюджетных поступлений.
Учитывая подобную прямую зависимость и руководствуясь прогнозом базового сценария развития нефтяного рынка, представленного техническим мониторинговым комитетом ОПЕК+ [21], можно предположить дальнейшую динамику доли нефтяных доходов в бюджете РФ. Согласно этому прогнозу до конца 2021 г. рынок будет дефицитным, но уже в 2022 г. станет «рынком покупателя». При условии реализации этого прогнозного сценария, вероятнее всего, можно ожидать роста «нефтяной доли в бюджете» в 2021 г. и сокращения в 2022 г. Возможно, что сравнение предположений и реальных результатов, позволит более объективно оценить степень некоторых достижений в области диверсификации экономики Российской Федерации.
Кроме того, свой вклад в «реструктуризацию» источников бюджетных поступлений вносят не только динамика ценовых условий торговли, но и изменения доходных условий. Падение зарубежного спроса на нефть и газ в «ковидные» 2020-2021 гг., косвенно снизившего объемы и добычи, и экспортных поставок, заметно сократили базу, соответственно, и внутренних налогов (в том числе - на добычу полезных ископаемых) и таможенных платежей (экспортных
пошлин). В 2020 г. объём добычи нефти и газового конденсата в России сократился на 9 % (десятилетний минимум), при падении экспортных поставок сырой нефти на 40 % (72,4 млн т) и нефтепродуктов - на 32 % (45,3 млн т) [22]. Но весьма показательно, что, несмотря на увеличение объема экспорта бензина в 2020 г. (на 12,4 %), доходы компаний от поставок этого продукта из России снизились почти на четверть (23,7 % [23]); то есть заметное ухудшение товарных условий торговли не удалось компенсировать попытками сохранения доходных условий даже за счет существенного роста объема поставок.
Следует учесть, что согласно методике подсчета, в нефтегазовые доходы включают лишь экспортные поступления и налоги на добычу полезных ископаемых (НДПИ); ряд существенных отчислений нефтегазовых компаний в бюджетную корзину не включается: акцизы, налоги с прибыли и дивидендов, сборы из фонда заработной платы сотрудников, и т. д. А это еще дополнение примерно в треть к доле нефтегазовых доходов в бюджете. На этом фоне существенный вклад в увеличение доли ненефтегазовых доходов бюджета внес рост собираемости налогов (акцизов, импортного и внутреннего НДС).
Безусловно, «энергетическая составляющая» в бюджете страны занижена и за счет, так называемого, «бюджетного правила», вновь восстановленного после отмены в 2015 г. с января 2018 г. Так как показатель мировых цен на нефть достаточно волатилен, то и налоговые поступления также могут заметно колебаться. Для создания предсказуемых условий при исполнении бюджета, в соответствии с бюджетным правилом зафиксирована цена («цена отсечения»), выше которой доходы от добычи и экспорта нефти и газа не используются в расходной части бюджета и направляются в Фонд национального благосостояния (ФНБ). В 2020 г. цена отсечения, равная 42,4 долл. за баррель Urals, ежегодно индексированная на 2 %, в соответствии с планами должна достигнуть 44 долл. в 2022 г. [24] и 45 долл. за баррель - к 2023 г. [25]. При превышении «цены отсечения» Минфин на «сверхдоходы» покупает валюту на рынке, при снижении - валютные активы ФНБ продаются для финансирования расходов бюджета. Такие сбережения, «зашитые в подушку безопасности», заметно искажают картину структуры поступлений в бюджет Российской Федерации.
Присутствие некоторого самообмана через механизмы статистики, кроме искажения действительности в части восприятия реальных достижений диверсификации, еще и неоправданно занижает роль отраслей ТЭК в формировании материальной базы этой диверсификации.
Не вызывает сомнения тот факт, что российские экспортеры продукции АПК добились существенных успехов на внешних рынках. Но можно ли это считать заметным достижением в направлении
снижения зависимости бюджета от волатиль-ности мировых цен на экспортируемые Россией товары? Как уже отмечал автор, по некоторым оценкам [26] «процессы глобализации сказываются на волатильности мировых цен на зерно в большей степени, чем цены на энергоресурсы» и «снизить «роль природной ренты в экспорте» аграрной продукции еще сложнее ввиду зависимости параметров волатильности мировых цен от природных факторов, которые оказывают на благополучие аграрного сектора значительно большее воздействие, чем на топливный или металлургический комплексы» [27].
Вероятно, негативное влияние высокого уровня волатильности цен на мировом нефтяном рынке может быть существенно снивелировано грамотным функционированием накопленных интервенционных фондов (как частными, так и в составе государственных резервов). В «союзниках» относительно стабильных объемов российских экспортных поставок газа - отказ стран Европейского союза от выработки электроэнергии с использованием угля.
Вызывает недоумение восторг некоторых экспертов по поводу того, что в 2020 г. «доходы от экспорта золота впервые в истории современной России превысили выручку от экспорта газа» [18]. Это ли пример диверсификации экономики и структуры внешней торговли? Ведь очевидно, что подобная ситуация - это не более чем спекулятивная реакция на фоне стагнации материального производства в мире, вызванной пандемией.
И вопреки несколько завышенным ожиданиям, можно предположить, что в ближайшие годы и в структуре источников наполнения бюджета, и в товарной структуре экспорта революционных и даже заметных изменений не произойдет. По мнению автора - это и невозможно, и не является острой необходимостью. Вслед за ростом спроса на энергоносители на мировом и национальном рынках вырастет и «энергетическая часть» как и в отраслевой структуре экономики Российской Федерации, так и в структуре бюджета (не менее 35-40 % против 29 % в 2020 г.).
Вместе с тем, важно отметить, что доля нефтегазового сектора в ВВП России четко коррелирует с ценами на нефть, по итогам 2020 г. составив 15,2 % (в 2019 г. - 19,2%). Для сравнения: этот параметр в США составляет 8 %, в Саудовской Аравии - 50 %, в Норвегии - 14 %, в Казахстане - 13,3 %, в ОАЭ -30 %, в Канаде - менее 10 % [17]. Таким образом, подавляющая часть ВВП Российской Федерации формируется другими отраслями. Однако фундаментальное значение ТЭК, кроме безоговорочного условия базы развития, выражается в ведущем участии в формировании бюджета страны (28 % -в 2020 г.) и роли в объемах валютных поступлений от экспорта (44,6 % [17] - 49,6 % [23]; против 62,1 % в 2019 г.). Если в 1999 г. был отмечен исторический минимум по международным резервам Российской
Федерации (10,7 млрд долл.), то по состоянию на 27 августа 2021 г. эти активы, обновив исторический максимум, достигли 615,6 млрд долл. [28] (увеличившись за неделю на величину, превосходящую все иностранные резервы страны 1999 г. почти в 2 раза - на 20 млрд долл.).
Оставив в стороне дискуссию о роли экспорта природных ресурсов в целом и энергоносителей в частности, отметим лишь, что одним из ярких подтверждений значения объемов добычи полезных ископаемых, является тот факт, что две крупнейшие экономики мира - Китая и США - являются лидерами и по этому показателю (по результатам 2018 г., находившаяся на третьем месте Россия, уступала США в 1,3 раза, а Китаю почти в 2,5 раза [29]).
Поддержка «традиционных» отраслей ТЭК в качестве движущей силы импортозамещения и реиндустриализации будет способствовать оптимизации структуры экономики страны и ее внешнеэкономической составляющей. Следствием, кроме прочего, станет снижение относительной доли энергетического комплекса в основных экономических показателях, но с сохранением фундаментальной роли ТЭК в экономике Российской Федерации в целом.
Библиографический список:
1. 2020: Чубайс назвал нефть «сдохшей лошадью». Добыча нефти в России. Шестая страна в мире по подтвержденным запасам нефти. Деловой портал TAdviser. 16.02.2021. URL: https://www.tadviser.ru/ index.php/Статья:Добыча_нефти_в_России#.D0.A1. D1.82.D0.BE.D0.B8.D0.BC.D0.BE.D1.81.D1.82.D1.8C_. D0.B4.D0.BE.D0.B1.D1.8B.D1.87.D0.B8 (дата обращения: 01.09.2021).
2. Энергетическая стратегия России на период до 2035 года. Утверждена распоряжением Правительства РФ от 9.06.2020. № 1523-р. URL: http://static. government.ru/media/files/w4sigFOiDjGVDYT4IgsAps sm6mZRb7wx.pdf (дата обращения: 30.08.2021).
3. Доля запасов трудноизвлекаемой нефти в России достигла 65%. РИА Новости. 12.09.2016. URL: https:// ria.ru/20160912/1476697159.html (дата обращения: 30.08.2021).
4. Макаров И.Н., Назаренко В.С. Энергетика в контексте экономической безопасности. Ученые записки тамбовского отделения РОСМУ. 2017. № 8. 232-240 с. URL: https://cyberleninka.ru/ article/n/energetika-v-kontekste-ekonomicheskoy-bezopasnosti (дата обращения: 29.08.2021).
5. Добыча нефти в России. Шестая страна в мире по подтвержденным запасам нефти. Деловой портал TAdviser. 16.02.2021. URL: https://www.tadviser.ru/ index.php/Статья:Добыча_нефти_в_России#.D0.A1. D1.82.D0.BE.D0.B8.D0.BC.D0.BE.D1.81.D1.82.D1.8C_. D0.B4.D0.BE.D0.B1.D1.8B.D1.87.D0.B8 (дата обращения: 29.08.2021).
6. ТЭК РОССИИ - 2019. Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации. Выпуск
- июнь 2020. URL: https://ac.gov.ru/uploads/2-Publications/TEK_annual/TEK.2019.pdf (дата обращения: 29.08.2021).
7. 2018: Добыто рекордные 733 млрд куб. м. Деловой портал TAdviser. 17.02.2021. URL: https://www. tadviser.ru/index.php/Статья:Добыча_газа_в_Рос-^#2018:_.D0.94.D0.BE.D0.B1.D1.8B.D1.82.D0.BE_. D1.80.D0.B5.D0.BA.D0.BE.D1.80.D0.B4.D0.BD.D1.8B. D0.B5_733_.D0.BC.D0.BB.D1.80.D0.B4_.D0.BA.D1.83. D0.B1._.D0.BC (дата обращения: 27.08.2021).
8. Данные Центробанка на 25 июня 2021 года. Статистика: Экспорт углеводородов из России. Портал RUXPERT.ru. 11.07.2021. URL: https://ruxpert. ш/Статистика:Экспорт_углеводородов_из_России (дата обращения: 26.08.2021).
9. Филимонова И., Проворная И., Немов В., Дзюба Ю. Российская нефтепереработка на современном этапе развития. Журнал «Нефтегазовая Вертикаль». 2020. № 17. С. 8-20. URL: http://www.ngv.ru/upload/ iblock/21c/21ceae40b6fd8b48910474d200d51392.pdf (дата обращения: 26.08.2021).
10. Про российские нефтеперерабатывающие заводы. Порал Newsland 01.05.2011. https://newsland.com/user/ 4297700750/content/pro-rossiiskie-neftepererabatyvai ushchie-zavody/4169942 (дата обращения: 29.08.2021).
11. Строящиеся и проектируемые НПЗ в России. Кросс-медийныйпроектPROНПЗ.URL:https://pronpz. ru/neftepererabatyvayushchie-zavody/stroika.html (дата обращения: 6.092021).
12. Чёботова В. И., Уланов В.В. Глубина переработки нефти в России. Портал Neftegaz.RU. 26.01.2021. URL: https://magazine.neftegaz.ru/articles/pererabotka/ 661187-glubina-pererabotki-nefti-v-rossii/ (дата обращения: 24.08.2021).
13. Началась отгрузка гелия с Амурского ГПЗ на крупнейший в мире гелиевый хаб во Владивостоке. Портал ООО Газпром переработка Благовещенск. 3.09.2021. URL: https://blagoveshchensk-pererabotka.gazprom.ru/ press/news/2021/09/294/ (дата обращения: 7.09.2021).
14. «Газпром» сообщил о запуске крупнейшего в мире гелиевого хаба. РБК. 3.09.2021. URL:https://www.rbc.ru/ rbcfreenews/6132 74bf9a79474d6df7 2500 (дата обращения: 7.09.2021).
15. Путин принял участие в церемонии запуска первой линии Амурского ГПЗ. РБК. 9.06.2021. URL: https:// www.rbc.ru/rbcfreenews/60c0a7c89a7947613db96bd3? (дата обращения: 3.09.2021).
16. Новый гигантский завод вышел на полную мощность. Портал Путин сегодня. 2.12.2020. URL: https:// www.putin-today.ru/archives/113641 (дата обращения: 20.08.2021).
17. Ткачёв И., Котченко К. Росстат впервые рассчитал долю нефти и газа в российском ВВП. РБК. 13.07.2021. URL: https://www.rbc.ru/economics/13/07/2021/60ec40 d39a7947f74aeb2aae (дата обращения: 20.08.2021).
18. Самофалова О. Как Россия смогла снизить зависи-мостьотнефтиигаза.ДеловаягазетаВзгляд.18.12.2020. URL: https://vz.ru/economy/2020/12/18/1076267.html (дата обращения: 23.08.2021).
19. Шамуков Р. Динамика цен на нефть с 1990 г. Досье. ИА ТАСС. 24.08.2016. https://tass.ru/ekonomika/ 1572991 (дата обращения: 27.08.2021).
20. Цена на нефть марки Brent - таблица с 1986 по сегодняшний день. Мир Таблиц - информационный портал в таблицах. URL: https://worldtable.info/ yekonomika/cena-na-neft-marki-brent-tablica-s-1986-po-20.html (дата обращения: 20.08.2021).
21. Техкомитет ОПЕК+ ожидает переизбытка предложения нефти в 2022 году. ИА ТАСС. 31.08.2021. URL: https://tass.ru/ekonomika/12265421 (дата обращения: 01.09.2021).
22. Болдов М. Как кризис 2020 года отразился на отечественных нефтяных компаниях. Портал АО Открытие Брокер. 20.05.2021. URL: https://journal. open-broker.ru/investments/obzor-itogov-2020-goda-neftyanogo-sektora-rossii/ (дата обращения: 23.08.2021).
23. Россия увеличила в 2020 году экспорт бензина на 12,4%. ИА ТАСС. 08.02.2021. URL: https://tass.ru/ ekonomika/10648337 (дата обращения: 23.08.2021).
24. Глава ЦБ сочла неактуальным изменение цены отсечения в бюджетном правиле. Портал холдинга РБК. 08.05.2020. URL: https://www.rbc.ru/economics/0 8/05/2020/5eb5560b9a79471c692c866d (дата обращения: 23.08.2021).
25. Цена отсечения в бюджетном правиле вырастет до $45 за баррель к 2023 году. ИА ТАСС. 9.07.2018. URL: https://tass.ru/ekonomika/5358746 (дата обращения: 24.08.2021).
26. Сценарный прогноз развития зернового рынка России // Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации. URL: http://ac.gov.ru/files/ publication/a/7612.pdf (дата обращения: 3.06.2021).
27. Бельченко М.А. Внешнеторговый фактор в процессах диверсификации российской экономики // Учёные записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2021. № 3. С. 71-77.
28. Международные резервы России выросли до нового исторического рекорда. ИА Росбалт. 02.09.2021. URL: https://www.rosbalt.ru/business/2021/09/02/1919316. html (дата обращения: 07.09.2021).
29. Страны-лидеры по добыче полезных ископаемых в 2018 г. Экономика России. Деловой портал TAdviser. 13.01.2021. URL: https:// www.tadviser. ru/index. php/Статья^кономи-ка_России#^0.9Р^0.ВЕ^0.ВВ^0.В5^0.В7. D0.BD.D1.8B.D0.B5_.D0.B8.D1.81.D0.BA. D0.BE.D0.BF.D0.B0.D0.B5.D0.BC.D1.8B.D0.B5 (дата обращения: 30.08.2021).
