CC BY
119
СИБИРСКИЙ МЕДИЦИНСКИЙ ЖУРНАЛ № 42009 (выпуск 2)
УДК 6І6(57І.І6)
М.В. Грибовский
E-mail: [email protected]
ТОМСКАЯ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ БОЛЬНИЦА В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1941-1945 гг.
ГОУ ВПО «Томский государственный университет»
Томская психиатрическая больница - старейшее лечебное заведение подобного профиля на Азиатской части нашей страны, начавшее свою работу в І908 г. Если в момент открытия больница приняла около 200 пациентов, а в революционном І9І7 г. в ней лечилось более І200 больных, то накануне Великой Отечественной войны - уже І700 человек.
Период войны оказался одним из самых трудных в вековой истории Томской психиатрической больницы. Военные условия отразились на кадровом составе больницы. За годы войны на фронт ушли 325 сотрудников больницы, ІІ4 из них погибли. Добровольцем ушел на фронт главный врач больницы И.Е. Камчатка. На фронте воевали врачи психбольницы В.Г. Земцев и С.И. Лютов, которые попали в плен и провели там 4 года [І]. Будучи преимущественно «женской»
Фото І. С. И. Лютов
по составу на протяжении всех лет существования, Томская психиатрическая больница в годы войны лишилась заметного числа сотрудников-мужчин, мобилизованных в армию. Так, если в августе 1938 г. в больнице работало 870 человек, из них 305 мужчин (35%) и 565 женщин (65%), то по состоянию на 13 ноября 1941 г. в больнице работало 855 человек, из них 226 мужчин (26%) и 629 женщин (74%) [2].
Кроме того, произошло значительное сокращение кадров. Из 916 человек, предусмотренных штат-
ным расписанием Томской психиатрической больницы, в 1944 г. насчитывалось только 594 сотрудника. Самая большая сложность была связана с неукомп-лектованием врачебных ставок: 12 врачей из 40 (по штатному расписанию). По-прежнему большая текучесть наблюдалась среди младшего медицинского персонала: за год уволено 34 человека и вновь принято 25 [3]. Всего за 1944 г. больницу покинуло 73 сотрудника. Среди причин увольнения были: мобилизация в армию (9 человек), реэвакуация (10 человек), инвалидность (24 человека), направление на учебу (10 человек) и другие причины [4].
В военный период город Томск стал местом эвакуации многих заводов, учебных и научных учреждений. Например, на базе Томского медицинского института были размещены Всесоюзный институт экспериментальной гигиены им. М. Горького, Институт рентгенологии и радиологии, Онкологический институт, Институт физических методов лечения, Институт имени Кельмгольца, Научно-исследовательский институт экспериментальной физиологии и терапии, Институт экспериментальной эндокринологии [5].
Жизнь Томской психиатрической больницы серьезно изменилась, когда в конце 1941 г. на ее базе был размещен эвакуированный из Москвы НИИ психиатрии Министерства здравоохранения РСФСР. Нервно-психиатрическая клиника (заведующий профессор А.С. Шмарьян) Института психиатрии была размешена в больнице на базе 1-го мужского и 6-го женского беспокойного отделений, клиника экзогенных форм психиатрических заболеваний (заведующий профессор И.Т. Равкин) - на базе 2-го женского приемного отделения и 5-го мужского беспокойного отделения [6]. Профессора А.С. Шмарьян и И.Т. Равкин в ноябре 1941 г. были назначены консультантами и научными руководителями института и больницы. В больнице работали также профессора Т.И. Гольдов-ская, Г.Е. Сухорева, научный сотрудник Р.Г. Голодец. Главным врачом больницы стал известный советский сексопатолог директор Центрального института психиатрии профессор Павел Борисович Посвян-ский.
Смена руководства прошла не вполне гладко. Московские психиатры, возглавив Томскую психиатрическую больницу, весьма критически оценили работу своих предшественников. Так, профессор
А.С. Шмарьян, эмоционально выступая на одном из партийных собраний в конце 1941 г., говорил: «В Томской больнице годами творились преступления, и только совершенно случайно в связи с приездом Центрального института психиатрии вскрылась вся эта панорама. Это не больница, а дом призрения. Вместо того чтобы приветствовать вводимые мероприятия по налаживанию лечебной части в больнице, нас тянут к средневековью» [7]. А.С. Шмарьян имел в виду недостаточную реабилитационную составляющую в работе больницы.
В начале 1942 г. на базе больницы был размещен
Фото 2. Сотрудники эвакогоспиталя №3613
эвакогоспиталь №3613, занявший 20% больничных площадей. Госпиталь одновременно мог принять 170-180 раненных в лицо и пациентов с черепномозговыми травмами. Начальником госпиталя был назначен Я.М. Жуховицкий.
Ряд врачей, медицинских сестер и санитаров психиатрической больницы были переведены на службу в госпиталь. Таким образом, основная часть персонала госпиталя была сформирована из сотрудников больницы. В госпитале работали Е.И. Иванищева, один из старейших врачей больницы, операционная сестра
В.Д. Дудина, сестры Н.И. Ертышенкова, А.Т. Офицерова [8]. Расформирован госпиталь был только в октябре 1945 г.
С начала войны до 1944 г. до 40% больных, поступавших в больницу, были пациентами, присланными из Европейской части СССР. Так, в ноябре 1943 г. в больницу поступила большая партия больных из Ленинграда. Только в конце войны с освобождением захваченной территории ситуация стала меняться, что сопровождалось некоторым сокращением числа больных, принимаемых в Томскую психиатрическую больницу.
Большие сложности в этот период были связаны с транспортировкой больных. Порой в Томск приходил только один поезд три раза в неделю. К тому же для провоза душевно больных по железной дороге необходимо было иметь соответствующий пропуск, который давался только после получения разрешения на прием от принимающей пациента больницы. Переписка между учреждениями по этому поводу могла затягиваться на несколько месяцев.
С началом войны сократилось фактическое финансирование больницы. Так, если смета на 1941 г. предусматривала 148 тысяч рублей на приобретение медикаментов и перевязочных средств, то фактически по этой статье больница получила только 78,6 тысячи (53% от плана). Сокращение поступающих средств произошло фактически по всем статьям [9].
Тяжелые военные годы спровоцировали высокий уровень смертности в больнице. Основной причиной смертности стали дистрофия и туберкулез. Так, в 1944 г. дистрофия была причиной смерти 217, а туберкулез - 105 больных из 485 умерших; на третьем мес-88
те среди причин смерти были болезни сердца и других органов кровообращения [10].
Однако даже в условиях войны больница продолжала развиваться. Внутренняя структура больницы менялась в зависимости от возникавших обстоятельств и потребностей. В 1943 г. в больнице было создано специальное туберкулезное отделение. В июне 1944 г. в больнице было организовано детское отделение на 48 коек. При организации отделения дети были перевезены из колонии «Наумовка», многие из них страдали авитаминозом, чесоткой, пиодермией.
В 1945 г. в больнице было создано еще одно структурное подразделение - отделение для лечения инвалидов Великой Отечественной войны, рассчитанное на 75 коек. В 1944 г. оно было расширено до 100 коек. Отделение было размещено на втором этаже больничного корпуса. Для данной категории пациентов в больнице постарались создать по возможности более удобные условия. В документации встречается следующее описание этого отделения: «Отделение светлое, чистое и уютное. В отделении 6 больших палат, все палаты сообщаются открытыми арками с большим коридором. Кроме палат, имеются врачебный кабинет, процедурная комната, буфетная, столовая, ванная и уборная» [11]. Всего помощь в этом отделении получили около 6 тысяч воинов [12].
Больница продолжала осуществлять военную и судебную экспертизу. Военную экспертизу на предмет годности к военной службе в 1944 г. прошло 46 человек. Столь небольшое число экспертиз объясняется тем, что в республиканскую больницу, учитывая масштабы Сибири, в условиях войны направлялись лица лишь в исключительных случаях. Через судебно-психиатрическую комиссию в том же году прошло 190 человек. Любопытно, что по характеру правонарушений подэкспертные подразделялись по статьям Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. следующим образом: 58-я статья («Контрреволюционные преступления») - 47 человек, 193-я статья («Воинские преступления») - 31 человек, 74-я статья («Хулиганство») - 17 человек, на остальные статьи Уголовного кодекса приходилось в среднем по 6-7 человек [13].
Специального отделения для содержания лиц, проходивщих экспертизу, в больнице не существовало, поэтому на время прохождения экспертизы (этот срок доходил до 2-3 месяцев) они размещались в беспокойных отделениях, так как только там, в силу большего числа персонала, можно было осуществлять контроль над подэкспертными лицами.
Труд больных в годы войны рассматривался и как лечебное средство, и как необходимое условие существования больницы. Действительно, в тяжелых военных условиях при скудном снабжении, при недостатке рабочей силы больница порой должна была самостоятельно решать сложные хозяйственные задачи, и помощь больных при этом была незаменима.
«В целях трудовой терапии, - говорилось в одном
Фото 3. Больные и сотрудники на полевых работах. 1942 г
из приказов по больнице, - максимально использовать участки работ в подсобном хозяйстве больницы. Считать целесообразным временно изменить распорядок дня больных. С 11 октября подъем больных в 6 час. утра, завтрак - в 6 час. 30 мин., выход на работу - в 7 час., обед с - 13 час. до 14 час., ужин с - 20 час., сон с 22 часов. Для больных, занятых на работах, послеобеденный перерыв сократить» [14].
В 1944 г. имелись следующие виды трудотерапии: внутриотделенческие и внеотделенческие мастерские, работа в прибольничном подсобном хозяйстве и совхозе. Из мастерских, расположенных за пределами отделений, в этот период в больнице имелись: пошивочная, сапожная, скорняжная, столярная, переплетная, закройная, корзиночная и столярная. Таким образом, больные сами изготовляли пимы, сапоги, ботинки, куртки, брюки, рубашки, рукавицы, столы, стулья, скамейки, швабры, топорища и другие предметы. За год этими видами работ было охвачено 770 человек [15].
Фото 4. Больные на заготовке торфа. 1943 г
Больные, занятые на трудовых процессах по хозяйственному обслуживанию больницы, работали на кухне (чистка овощей, хлебопечение), в складах (разгрузка, погрузка, учет), в котельной (разгрузка угля), занимались уборкой территории, выполняли некоторые ремонтные работы. В больничном совхозе пациенты выполняли весь комплекс сельскохозяйственных работ. Из отчета за 1944 г.: «Больные, втянутые в трудовые процессы, осознавая, что живут непраздно... что их труд помогает стране, что без их труда значительная часть работ не может быть выполнена, ощущают тем самым смысл жизни и не чувствуют себя лишними людьми» [16].
Имелись в больнице и элементы культтерапии. Так, для больных и раненых готовились концерты, ставились спектакли («Без вины виноватые», «Чужой ребенок») [17].
В 1944 г. Центральный институт психиатрии был реэвакуирован в Москву. Вслед за этим 7 января главным врачом больницы был назначен П.К. Симонов. До назначения в Томск он был главным врачом Смоленской психиатрической больницы, а после отъезда из Томска в 1946 г. стал заведующим областным отделом здравоохранения в Рязанской области.
Врачи и научные сотрудники НИИ психиатрии регулярно проводили традиционные врачебные конференции. Кроме того, именно в годы войны в больнице прошли первые сестринские конференции. Руководителями конференций в 1942-1943 годах были московские специалисты С.И. Гольденберг и Т.И. Гольдовская.
В годы войны не порывалась связь больницы с Томским медицинским институтом. Консультантами больницы состояли профессор А.А. Перельман (психиатрия), доктор С.И. Гершевич (пульмонология), доцент ТМИ С.П. Волков (невропатология), профессор И.В. Воробьев (терапия), В.Н. Шпренгер (рентгенология).
Вынужденный приезд в больницу специалистов Института психиатрии создал благоприятную обстановку для научной работы, способствовал повышению квалификации врачей больницы.
30 мая - 1 июня 1942 г. в больнице прошла научная сессия, посвященная вопросам травм головного мозга. С докладами на конференции выступили П.Б. Посвянский, И.З. Вельвовский, А.С. Шмарьян, И.Т. Равкина, Р.Г. Голодец, А.А. Перельман, Т.И. Голь-довская. Они подняли разнообразные вопросы клиники и лечения травм, психогений, реактивных состояний и проблемы оптимизации организационных форм помощи раненым и больным [18].
Хозяйственная деятельность больницы была нацелена на выживание в чрезвычайных военных условиях. Наиболее трудным положение больницы было в 1942 г., когда не удалось заготовить ни топлива, ни достаточного количества продуктов питания из-за слабости подсобного хозяйства [19].
Многочисленные здания на территории психиатрической больницы общей площадью 180576 м2 отапливались 343 печами. Годовая потребность больницы в топливе в годы войны равнялась 2600 т угля, 5000 м3 дров, 1000 т торфа [20]. Для примера, в 1944 г. больницей было получено всего 88 т угля, то есть менее чем двухнедельная норма. Для решения топливного вопроса еще с 1943 г. больница начала разрабатывать торфоболото в 6 км от больницы. В 1944 г. было заготовлено 950 тонн суховоздушного торфа. Ситуация осложнялась еще и тем, что уголь почти невозможно было заменить дровами, так как имевшаяся в больнице отопительная система (котлы Стреля) была рассчитана только на сжигание высококачественного угля. Использование торфа, как и дров, было возможно только в подсобных подразделениях больницы (в бане, прачечной) [21].
Летом 1944 г. больница была вынуждена взять подряд на погрузочно-разгрузочные работы на перевалочной базе с речного на железнодорожный путь с оплатой за работу углем. Это позволило больнице обеспечить себя углем на 35%.
В начале войны в больнице были мобилизованы транспортные средства. Если до начала Великой Отечественной войны больница располагала 12 грузовыми машинами и 86 лошадьми, то по состоянию на 1944 г. транспортные возможности больницы ограничивались 44 лошадьми и 30 быками [22].
После мобилизации транспорта в больнице были оставлены 2 газогенераторные автомаши-
ны, но одна из них в 1943 г. постановлением Горсовета была направлена на вывозку зерна и не возвращена в больницу, а вторая пришла в негодность и из-за отсутствия условий для ремонта была законсервирована.
Как вспоминает ветеран Томской психиатрической больницы Н.И. Рачковская, «в свободное от дежурства время по 2-3 женщины запрягались в сани вместо лошадей и ехали в лес за дровами» [23].
В 1943 г. были изданы приказы Наркомздрава и Наркомторга о получении больницами продуктов питания в плановом порядке, после чего произошло некоторое улучшение с поставками питания в больницу. Однако до апреля 1944 г. больница получала продукты по государственному снабжению только по пункту «а» (минимальное снабжение) приказа №312, и лишь группа туберкулезных больных в количестве 80 человек получала повышенную норму по пункту «б» этого приказа.
С апреля 1944 г. по распоряжению Новосибирского облисполкома больнице удалось получать по пункту «б» снабжение для всех лиц с нарушенным питанием, количество пайков по этому пункту было доведено до 600. Правда, далеко не всегда продукты, отпускаемые по карточкам, соответствовали утвержденной номенклатуре. Как отмечалось в отчете за 1944 г., «вместо мяса отпускалась мелкая соленая рыба, вместо животного масла - низкокачественное растительное, вместо сахара - пряники» [24].
В этих условиях неоценимую помощь в обеспечении больных питанием оказывал больничный совхоз, на полях которого во внерабочее время трудились сотрудники больницы. Их труд обеспечил больницу большей частью продуктов питания. Документы позволяют сопоставить масштабы поступления в больницу продуктов, получаемых центра-
Таблица
Продукты Годы
1942 1943 1944
Центр Совхоз Центр Совхоз Центр Совхоз
Мясо, рыба, кг 28608 4769 23062,9 1853 28562 5630
Жиры, кг 7179,5 - 9053 - 9194 -
Масло раст., л - 1100 - - - -
Молоко, л - 19823 - 9957 - 41960
Картофель, кг - 246968 - 263743 - 316600
Капуста, кг - 301447 - 254685 - 353000
Крупа, кг 37346,2 16463 20680,9 15299 26650 11120
Сахар, кг 5160,6 - 6343 - 9667 -
Яйца, шт. 8319 5024 - 7349 1892 5830
Консервы, банок 4800 - 4631 - 5800 -
Икра, кг - - 100 - - -
Сыр, кг 1767 - 88 - 1414 -
Мед, кг - 175 - 490 - 202
лизованно - через органы распределения, с продукцией, получаемой за счет собственного хозяйства.
Обеспеченность продуктами представлена в таблице [25].
Таким образом, наличие собственного хозяйства позволяло в среднем вдвое увеличивать продовольственную базу больницы; как писалось в отчетах военных лет, «свое хозяйство не является «подсобным», а фактически основной снабжающей больницу организацией» [26]. В подсобном хозяйстве в 1944 г. имелось 68 дойных коров, дававших ежедневно 108 литров молока [27]. Директором совхоза больницы был Е.Т. Кротов.
Для больных предполагалось три вида питания -«общий стол», «рабочий стол» и «слабый стол». Трехразовое питание за общим столом в ноябре 1944 г. было следующим: завтрак - суп овощной и кофе с сахаром; обед - борщ мясной (мяса 20 г) и поджарка (крупа 40 г и мяса 60 г); ужин - картофельный суп. Больным, питающимся за «рабочим столом», дополнительно к приведенному меню выдавалось 200 г картофеля, 20 г мяса и 40 г муки. «Слабый стол», предназначенный для питания истощенных, ослабленных больных, предполагал увеличенное содержание мяса в блюдах [28].
За время войны выросла посевная площадь совхоза: с 398 га в 1942 г. до 496,5 га в 1944 г. [29]. Однако это были земли, не принадлежавшие больнице, а арендованные у «Горземлестреста» или у соседних колхозов.
В годы войны сотрудники больницы, чтобы выжить, занимались огородничеством. Для этой цели использовалось до 40 га земли. В индивидуальных хозяйствах насчитывалось до 170 коров [30].
Вместе с тем, находясь в сложной ситуации, сотрудники больницы подписывались на военные займы, собирали средства в фонд обороны страны, собирали теплые вещи для бойцов Красной армии, подарки для раненых бойцов. Так, уже к концу ноября 1941 г. сотрудники больницы собрали 2981 предмет одежды [31].
Таким образом, Великая Отечественная война стала тяжелым испытанием для Томской психиатрической больницы, находившейся в глубоком тылу. Однако именно чрезвычайная ситуация войны продемонстрировала способность этого лечебного заведения решать задачи лечебного процесса как в штатных условиях мирного времени, так и в самых сложных условиях многолетней войны. Ряд изменений в лечебной и организационной работе, появившихся в военный период, стали базой для серьезной «реабилитационной перестройки» жизни больницы в 1960-е годы.
Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ: проект «<Томское научное сообщество и изучение производительных сил Сибири (80-е гг. XIX - 30-е гг. XXвв.)», № гранта 08-03-64301 а/Т.
ЛИТЕРАТУРА
1. Государственный архив Томской области (ГАТО). Ф. Р. 1824. Оп. 1. Д. 14. Л. 198.
2. Архив ТОКПБ. Приказы по Томской республиканской психиатрической больнице с 1933-го по 1967 г. Л. 12, 20 об.
3. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 30 об.
4. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 31 об.
5. Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. П-4. Оп. 6. Д. 220. Л. 106.
6. Архив ТОКПБ. Приказы по Томской республиканской психиатрической больнице с 1933-го по 1967 г. Л. 15.
7. (Центр документации новейшей истории Томской области) ЦДНИ ТО. Ф. 1089. Оп. 1. Д. 11. Л. 61 об.
8. Красик Е.Д., Потапов А.И., Миневич В.Б. Очерки истории развития психиатрической службы в Томской области. Томск, 1980. - С. 36.
9. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 3. Л. 4-4 об.
10. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 6.
11. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 38. Л. 111.
12. ГАТО. Ф. Р. 1824. Оп. 1. Д. 492. Л. 1.
13. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 21 об.-22.
14. Архив ТОКПБ. Приказы по Томской республиканской психиатрической больнице с 1933-го по 1967 г. Л. 19-19 об.
15. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 3 об.-4.
16. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 18 об.
17. Красик Е.Д., Потапов А.И., Миневич В.Б. Очерки истории развития психиатрической службы в Томской области. Томск, 1980. - С. 37.
18. Красик Е.Д., Потапов А.И., Миневич В.Б. Очерки истории развития психиатрической службы в Томской области. Томск, 1980. - С. 36.
19. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 24 об.
20. ГАТО. Ф. Р-1005. Оп. 1. Д. 82 Л. 10.
21. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 26 об.
22. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5 Л. 30.
23. Архив музея ТОКПБ. Н.И. Воспоминания, Л.З. Рач-ковской.
24. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 13 об.
25. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 24 об.-25.
26. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 25 об.
27. ГАТО. Ф. Р-1005. Оп. 1. Д. 82. Л. 10.
28. ГАТО. Ф. Р-1005. Оп. 1. Д. 82. Л. 9-9 об.
29. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 33.
30. ГАТО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 5. Л. 32.
31. ЦДНИ ТО. Ф. 1089. Оп. 1. Д. 11. Л. 58 об.
