CC BY
150
Точка и линия на плоскости. Сравнение теории В.В. Кандинского и взглядов П.А. Флоренского
Н. Ерофеев,
студент группы ВГ 1-1
В первой четверти XX века человечество пережило множество потрясений, которые затронули все сферы жизни, в том числе и мир искусства. И, несмотря на кардинальность этих изменений, художники старались зафиксировать их в своих теоретических трудах.
Быть может, наиболее ярко это проявилось в литературе того времени. Когда представители самых разных направлений писали свои «манифесты» (начиная от Андрея Белого с его трудом «Символизм как миропонимание», кончая манифестом футуристов «Пощечина общественному вкусу»). Но данное явление не в меньшей степени затронуло и изобразительное искусство. Особенно распространено это было среди преподавателей ВХУТЕМАСа - все помнят труды Фаворского, Малевича, Кандинского, Флоренского. Собственно о двух последних и пойдет речь в моем докладе. Надо отметить, что оба были людьми академического склада, а система аргументов в юриспруденции и в богословии очень схожи. Более того, оба были сторонниками того эмоционального подхода к изображению, который проповедовали импрессионисты, а именно, что художник должен не воспроизводить реальность, а передавать впечатление от нее: «Художник изображает не вещь, а жизнь вещи по своему впечатлению от нее» (П.А. Флоренский), «При развивающейся способности внутренне переживать природу..., пришел я к тем художественным формам, над которыми и сейчас работаю» (В.В. Кандинский) (кстати, последний ссылается на опыт импрессионистов, в частности на книгу Синьяка «От Делакруа к неоимпрессионизм). Объединяет их и общее негативное отношение к натурализ-
му: «Лично мне враждебное «реалистическое» искусство» (В.В. Кандинский) «Натурализм есть раз навсегда невозможность» (П.А. Флоренский). Но тема моего сообщения несколько конкретнее, чем просто рассмотрение их взглядов на искусство, хотя необходимо подчеркнуть, что их воззрения вовсе не были консервативными. Оба вплотную занимались изучением взаимоотношений точки и линии с плоскостью. И если Кандинский выделил свои воззрения на этот предмет в отдельный труд «Точка и линия на плоскости», то Флоренский касается ее во многих своих произведениях, касающихся проблем геометрии. Еще до своего трудоустройства во ВХУТЕМАС, он участвовал в неоконченном проекте <^тЬо1апит» или «Словарь символов» (Кандинский вспоминает об этой работе в «Точке и линии на плоскости», говоря, что «видимо, время еще не пришло»), о ее характере можно судить по статье Флоренского «Точка». Позднее, уже, будучи преподавателем перспективы, последний напишет статьи: «Анализ пространственности в художественно-изобразительных произведениях» и «Обратная перспектива». Но важно отметить, что там он подходит к перспективе с позиций геометрии и физики, уделяя мало внимания собственно художественной практике. Проблемы пространства интересуют Флоренского не только как педагога, но и как философа. Доказательством последнего утверждения может служить его знаменитая книга «Иконостас». Размышляя о художественных особенностях православной иконы и протестантской гравюры, он подробно рассматривает как композиционную, так и пространственную роль линии в изображении. Но прежде чем начать вплотную сравнивать тезисы Кандинского и Флоренского, нужно сказать о принципиальной разнице в подходе к терминологии. Понятие «плоскость» они трактовали по-разному. Флоренский вкладывал в него, скорее технический смысл, когда «плоскость» - лишь поверхность материала, используемого художником: «вырезок плоскости - холст, доска, стена, бумага и т. д.» («Обратная перспектива») «в выборе изобразительной плоскости... не подходит зыблющаяся поверхность холста или эфемерная бумага» («Иконостас»), то есть иконописец, выбирая доску, иначе использует ту же линию и подчиняется иным законам, нежели гравер или живописец. У Кандинского же это понятие гораздо шире: «под основной плоскостью понимается материальная поверхность, которая призвана воспринять содержание произведения», то есть плоскость - уже пространство, где материал условен, так как выработанные им «правила» - едины и действуют вне зависимости от техники (изображение возникает «на границе» «при столкновении орудия с материальной плоскостью»). Тогда как Флоренский четко разводит понятия плоскость и пространство (наличие первого еще не гарантия появления второго). Тем не менее, их позиции уже по точке и линии практически не расходятся: по Кандинскому «Точка - первоэлемент живописи», а линия -
«вторичный элемент», с ним согласна и геометрия Флоренского, где линия - совокупность точек. Соответственно, если для Флоренского точка - основной элемент передачи и разграничения пространства: «Речь идет о точечной передаче пространства - на одной коже: теперь под вещами мы разумеем отнюдь не самые вещи, а лишь поверхности, разграничивающие области пространства» («Обратная перспектива»). У Кандинского на этот счет нет возражений, но для него важнее не оболочка, а внутренняя «спрятанная» суть предмета: точка, линия и плоскость - сначала эмоциональные, а потом уже геометрические объекты (например, первое, что он говорит в своей книге о точке - она является «связью молчания и речи»). Но и Флоренский с ним не спорит, в особенности, когда говорит об иконе, в которой на первом месте, естественно, внутреннее «божественное» содержание (собственно это одна из целей «Иконостаса» понять и обозначить взаимосвязь между техникой и духовностью изображения). Но и Кандинский не отстает - его книга начинается с размышления о «внешних-внутренних» свойствах, как изображаемого объекта, так и самого изображения. А при нанесении изображения на плоскость, оба говорят о необходимости «напряжения» или даже «силы»: «Источник линии - сила», «Не внешняя форма материализует содержание живописного произведения, а живущие в этих формах силы-напряжения» (Кандинский), «Силовые линии, силовое поле» (у Флоренского, который приводит такой пример, что если художник рисует магнит, то он должен постараться убедить зрителя, что вокруг него есть то самое «силовое поле»). Едины оба автора и в вопросе соотношения реального объекта и изображения на плоскости: «Изобразить пространство на плоскости возможно, но не иначе как разрушая форму изображаемого» (Флоренский «Обратная перспектива»), «Выключение предметности ставит, естественно, очень большие требования -способность внутренне переживать чисто художественную форму» (В.В. Кандинский). Но по Кандинскому «первоэлементов графики» -точки и линии - достаточно, чтобы отобразить любой предмет. Условно, точка на белом листе бумаги - «самостоятельный объект», способный с помощью внутреннего и внешнего контуров и их «столкновения» с плоскостью, передать то самое impression от реального объекта. Для Флоренского, чтобы передать реальность, этого не достаточно: «Изображение квадрата на линии, или объема на поверхности, передает все точки, но не способно передать форму изображаемого, как целого, как внутренне определенного в своем строении предмета: передается содержание пространства, но не его организация» («Обратная перспектива»). То есть по Флоренскому замкнутая линия способна передать лишь объем внутри предмета, тогда как Кандинский расширяет полномочия линии, которая с помощью внутреннего контура организует объем, а с помощью внешнего организует плоскость и создает пространство сна-
ружи - вне предмета. Но это не значит, что Флоренский не дает своего рецепта передачи пространства-организации плоскости: «Чтобы изобразить некоторое пространство со всем его точечным содержанием, необходимо, образно говоря, столочь его в бесконечно тонкий порошок и, тщательно размешав его, рассыпать по изобразительной плоскости, или же разрезать их на множество слоев, но расположить эти слои с повторением одних и тех же элементов формы, с взаимным проникновением этих элементов через друг друга» («Обратная перспектива»). Здесь Флоренский высказывает, уже ставший классическим, подход к выстраиванию пространства, планов, глубины. Собственно, обозначить именно этот подход и хотел приглашенный В.А. Фаворским во ВХУТЕМАС педагог. И в некотором смысле, было бы легче сравнивать лекции Фаворского и Флоренского, хотя бы потому, что они были частью одной образовательной программы. Однако моей целью не является детально рассматривать то, что связывало Фаворского-теоретика с Флоренским и Кандинским. Но такая связь несомненно существовала и ждет своего исследователя. Кандинский же, в отличие от студентов Высших Художественных Мастерских, в этой программе уже не нуждался. Целью его труда было передать свой личный опыт работы в русле абстракционизма и свою книгу он относит непосредственно к теории живописи. Собственно, все возможные расхождения этих двух авторов вытекают не из того, что они по-разному смотрели на цели и возможности искусства (в начале, я уже сказал, что они были практически единодушны в этом вопросе), а из того какую цель они ставили при написании своего труда и из какого опыта они исходили. Педагог-Флоренский считал своей отправной точкой - физику и геометрию, а художник-абстракционист Кандинский - свой художественный опыт.
