CC BY
84
Научный вестник ЮИМ №4' 2014
Проблемы лингвистики и коммуникации
ИСТОЧНИКИ: 3.
1. Введенская Л.А., Колесников Н.П. От собственных имен к нарицательным. - М., 1989. - 143 с.
2. Нахимова Е.А. Историческая динамика метафорической активности прецедентных имен собственных в по- 4.
литической коммуникации // Политическая лингвистика. - № 4(34). - 2010. - С. 118-124. 5.
Нефляшева И.А. Ключевой оним в современном дискурсе и его словообразовательный потенциал // Вестник Адыгейского государственного универсситета. Серия 2. Филология и искусствоведение. Вып.2. - 2009. Шмелева Т.В. Ключевые слова текущего момента // Collegium. - №1. - 1993.
Шмелева Т.В. Кризис как ключевое слово текущего момента // Политическая лингвистика. - №2 (28). - 2009. - С.63-67.
УДК 82 ББК 83.3 X 98
типы повествователей в романе р. музиля «человек без свойств»
(Рецензирована)
Худавердова Надежда Петровна,
старший преподаватель кафедры лингвистики и перевода Южного института менеджмента, г. Краснодар. Тел.: (918) 347 18 21, е-mail: [email protected]
Аннотация. В статье анализируется авторское присутствие в тексте романа австрийского классика модернизма Роберта Музиля ««Человек без свойств». В зависимости от временной удаленности от происходящего в романе и характера критического отношения, выделяется два вида повествователей: критик и ироник.
Ключевые слова: повествователь, роман, комическое, ирония, сатира.
types of narrators in the novel by Robert musil “the man without qualities”
Khudaverdova N. P.,
senior lecturer, Department of Linguistics and Translation, Southern Institute of Management, Krasnodar. Tel .: (918) 347 18 21, e-mail: [email protected]
Summary. This article analyzes the author’s presence in the novel of the Austrian classic of modernism Robert Musil “The Man Without Qualities". Depending on the temporal distance of the events happening in the novel and the nature of critical relationship there are two types of narrators: a critic and an ironist.
Keywords: the narrator, the novel, comic, irony, satire.
Роль автора в литературном произведении чрезвычайно велика. Из-за существующего в литературоведении многообразия подходов и определений авторского участия в тексте, оговорим, что под термином «повествователь» мы понимаем имманентного субъекта речи, чья речетворческая функция присутствует во всем тексте. Повествователь не выявлен, не назван, растворен в тексте, он выступает как художественная личность, голос которой мы слышим повсеместно. Ему свойственно нахож-
дение в метапространстве романа, соответственно возможность видеть любой объект с любой степенью удаленности или приближенности, вплоть до описания мыслей и чувств.
Писатель Роберт Музиль (1880-1942) заслуженно считается классиком австрийской литературы и занимает в истории немецкоязычной литературе почетное место наряду с Т. Манном, Ф. Кафкой. Оставшийся не законченным роман Р. Музиля «Человек без свойств» („Mensch ohne Eigenschaften“)
63
Проблемы лингвистики и коммуникации
Научный вестник ЮИМ №4' 2014
посвящен трагическому периоду истории Австро-Венгрии, а именно развалу некогда величественной империи.
В романе Р. Музиля «Человек без свойств» можно выделить два типа повествователей в приложении к комическому аспекту. Субъекты речи различаются использованием разных видов комического.
«Критик», выражает критический, сатирический подход к действительности. Он касается наиболее болезненных и кризисных явлений, лежащих в основе упадочного состояния общества. Объектом его внимания становятся австрийский патриотизм (гл. 5), современность (гл. 5, 16), Какания (гл. 8), «новый дух» (гл. 13, 40), деятели культуры (великий литератор, пресса и журналисты (гл. 32), властные структуры (гл. 20), великая патриотическая акция (гл. 21, 27). Такие персонажи, как кайзер, светская дама Диотима (в качестве организатора параллельной акции), промышленник Арнгейм, граф Шталь-бург, граф Лейнсдорф изображены сатирически. Во взгляде этого повествователя сопереживающий компонент незначителен.
Сатирический повествователь видится критически настроенным представителем интеллектуальных слоев, с подозрением относящимся к расхожим идеалам. Неудовлетворенность и скептицизм по отношению к происходящему в Австрии вызывают у него крайнюю степень неприятия, что выливается в сатиру при изображении Какании.
Повествователь-критик рассказывает о событиях, уже прошедших, на что указывает характеристика и характер повествования. Он смотрит на происходящее с определенной временной дистанции, позволяющей видеть последствия событий. Он воспринимает происходящее с грустью человека, знающего, что игры в «истинный» патриотизм закончатся трагически.
Данный повествователь выбирает позицию наблюдателя, что позволяет ему не только описывать действия, но и вскрывать их причины. Время от времени он передает перспективу видения иным персонажам. Так, первое заседание патриотической акции (главы 42, 44) начинается и заканчивается описанием того, что видит горничная Диотимы Рахиль сквозь замочную скважину. Ей видны только отдельные элементы участников акции: выбритая щека, шейный платок, темляк, листок бумаги, чей-то нос. Так общее состояние разобщенности: взаимное непонимание, речи и реплики, повисающие в молчаливом неприятии, дополняется визуальным образом хаоса.
Идейно-эмоциональная точка зрения автора выражается в использовании определенной лексики и различных стилистических приемов. Одним из наиболее частых комических приемов являются
ирония и насмешка. Для выражения критического отношения к Какании повествователь сталкивает явно завышенные эпитеты: образцовое, просвещенное, передовое и как итог «страна для гениев» (1, 58), которые тут же опровергает: Какания прочно остается «второй по слабости среди великих держав» (1, 56)1. Используя дезавуалированную открытую иронию, не требующую дешифровки, повествователь не просто критикует, но и добивается максимального снижения объекта.
Явная насмешка используется повествователем в чужой речи. По мнению графа Лейнсдорфа, в признаках упадка и одряхления можно увидеть «признак еще незрелой, а потому неистощимой юношеской силы австрийского народа» (1,205), его величество можно считать «первым социалистом в государстве» (2,197). Объектом насмешки становятся слепые верноподданнические чувства, иллюзии, крушение которых всегда болезненно.
Повествователь использует постоянные эпитеты, имеющие иронический характер: Какания -«передовая», Параллельная акция - «великая», «высокопатриотическая», Диотима - «высоколобая», Арнгейм - «набоб», «ум, известный всей Европе», журналист Мезеричер - «ловкое перо». «Наивноотстраненное» описание реального положения дел опровергает эти характеристики. Великая параллельная акция описывается как пустое светское мероприятие, высоколобая Диотима как совершающая иррациональные поступки наивная влюбленная женщина, а Мезеричер как хороший шинкарь.
Хорошо понимая опасность происходящего, повествователь использует порой радикальные, провокационные высказывания, которые вкладывает в уста своих персонажей. По мысли генерала Штумма, война есть «продолжение мира более сильными средствами, энергичная разновидность правопорядка» (1, 587), Герда, цитируя Бремсгубе-ра, признает, что «...беспощадно подавлять всех, кто принадлежит другим расам. конечно, менее жестоко, чем щадить и презирать» (2, 381). Взрывая общее настроение благополучия, они являются прямыми предвестниками грядущей войны.
Второй тип повествователя - «ироник» выступает не только как критикующий, но как сопереживающий субъект нравственного и психологического анализа. Отличается от предыдущего повествователя отсутствием временной дистанции, подвергает описываемое иронически-критическо-му осмыслению.
1 Здесь и далее русский текст романа «Человек без свойств» цитируется по изданию Музиль Р Человек без свойств: в 2 т. / Р Музиль; перевод с нем. С.К. Апт; пред. Д. Затонского. -М.: Научно-издательский центр «Ладомир»., 1994. -Т.1-2.; в круглых скобках после цитаты указывается номер тома, а через запятую - номер страницы цитирования.
64
Научный вестник ЮИМ №4' 2014
Проблемы лингвистики и коммуникации
Иронический повествователь рассматривает такие темы, как душа, человеческие отношения, любовь. Искаженные, смутные представления об этих базовых духовных понятиях служат предметом для авторской иронии. Он описывает также персонажей, которые, с одной стороны, достойны критики, с другой, вызывают сочувствие, видятся жертвами существующего миропорядка. Трагическая подкладка повествования реализуется им через сочувствие и сострадание к потерявшим верные ориентиры людям.
Фокусом повествовательной точки зрения и непосредственным объектом анализа ироника является главный герой романа Ульрих. Он - связующий элемент всего романа, его глазами мы видим большинство событий. Важно, что взгляды Ульриха наиболее близки взглядам повествователя. Повествователь использует зачастую внутреннюю речь Ульриха для своих размышлений.
Сопереживающая позиция повествователя очевидна в главе 40 кн. 1 «Человек со всеми свойствами, но они ему безразличны. Князь духа попадает под арест, и параллельная акция получает почетного секретаря». Глава построена на противопоставлении железного механизма государственной машины - полицейского ведомства и обычных людей, среди них - Ульриха. Сталкиваясь с металлическими частями механизма «государства», сбалансированными рычагами гигантского аппарата, с полицейским, стоящим как столб, наконец, с владыкой железной машины, Ульрих чувствует, что «угодил в машину, которая стала расчленять его» (1,192): лицо превратилось в совокупность примет, а тело обезличено отсутствием особых примет. По контрасту он чувствует себя хрупким, мягким, как висящая в воде медуза. Человек явно проигрывает во взаимодействии с жесткими структурами государства, выглядит беззащитным. Также на контрасте построены главы 91, 95.
Оба повествователя проявляют себя в тексте в виде обращений напрямую к читателю. Рассыпанные по тексту обращения создают доверительную атмосферу, благодаря которой критика, присутствующая в романе, воспринимается как доброжелательная, выдает сочувствующий взгляд. Начальные строки отдельных глав (кн.1 гл 40, 60, 72, 88) выглядят как продолжение некоего разговора, начинающегося с реплик автора «Теперь надо сказать несколько слов...» (1, 346), «Давно уже следовало упомянуть...» (1, 450). Главы, содержащие рассуждения повествователя, также обращены непосредственно к читателю.
Ассоциативный метод мышления, описание ощущений, является авторским стилем, весьма характерным для творчества Музиля, в котором наиболее очевидно проявилась тенденция к «эссеиза-
ции» романа, характерная для литературы Австрии той поры: «Роберт Музиль выдвинул утопию эссе-изма как способ духовного преображения эмпирической действительности, которая только кажется незыблемой»2. Текст романа изобилует рассуждениями, описаниями, допущениями, фантазиями, догадками, сентенциями и парадоксами; не претендуя на объективность изложения, он дает нам оригинальную авторскую версию мира, характеров, ситуаций.
Таким образом, выделенные важнейшие разновидности повествовательного модуса («критик», «ироник») определяют палитру комического в наррации романа. Превалирование иронического модуса свидетельствует не только о критическом отношении автора к изображаемому, но и о его несклонности навязывать героям и ситуациям однозначную догматическую оценку. В этом отношении Р. Музиль наследует как традиции романтизма с его всеопровергающей романтической иронией, так и традиции модернизма. Вместе с тем особенности композиции романа - его незавершенность, фрагментарность, отрывочность и эссеистичность глав - связывают Музиля как с романтической концепцией фрагмента, жанровой неопределенностью, так и с грядущей поэтикой постмодернизма с его деконструкцией, как жанровой, так и идеологической.
Выбранный Музилем иронический модус повествования может быть взаимосвязан с незавершенностью его романа: по свидетельству Р.Н. Лей-ни, ирония как структурообразующий принцип художественного текста становится той точкой, в которой коррелируют «экзистенциальный парадокс» и принципиально незавершенная форма романного слова3.
ИСТОЧНИКИ:
1. Музиль Р. Человек без свойств: в 2 т. / Р. Музиль; перевод с нем. С.К. Апт; пред. Д. Затонского. - М.: Научноиздательский центр «Ладомир»., 1994. -Т.1-2.
2. Musil R. Der Mann ohne Eigenschaften. Roman/I. Erstes und zweites Buch. Herausgegeben von Adolf Frise / Musil R. -Hamburg : Rowohlt Taschenbuch Verlag, 1999. - 1040 S.
3. Белобратов А.В. Концепция культуры в творчестве Р. Музиля // Литература в контексте культуры. Новосибирск, 1991. Вып. 1. С. 76-85.
4. Бочкарева Н.С. Формы выражения кризисного сознания в литературе и культуре рубежа веков // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2010. № 2. С. 111-118.
5. Германия. XX век. Модернизм, авангард, постмодернизм / Ред.-сост. В.Ф. Колязин. -М.: Росспэн, 2008. - 607 с.
2 Жеребин А.И. Философская проза Австрии в русской перспективе: Эпоха модернизма: автореферат дисс. ... д-ра фи-лол. наук. Санкт-Петербург, 2006. С. 21.
3 Лейни Р.Н. Модернистская ирония как один из истоков русского постмодернизма: автореферат дисс.... канд. филол. наук. Саратов, 2004. С. 7.
65
