CC BY
107
КОНЦЕПЦИИ СЕМЬИ В ПАРАДИГМАХ ХУДОЖЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ И АВТОРСКИХ МОДЕЛЯХ
УДК 82:801.6
Т. С. Соколова
ТИПОЛОГИЯ «СТРАННОГО СЕМЕЙСТВА» В ПОВЕСТИ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО «НЕТОЧКА
НЕЗВАНОВА»
Анализируется семантика и специфика функционирования понятия «странное семейство» в поэтическом языке Ф. М. Достоевского. Характерные особенности и типологические разновидности «странного семейства» рассматриваются на материале повести «Неточка Незванова». Выявляются три варианта распада традиционной семьи, описанные Достоевским.
Ключевые слова: Ф. М. Достоевский, поэтика, «Неточка Незванова», «странное семейство».
Исследователями неоднократно отмечалась особая значимость темы детства в творчестве Достоевского [1—3]. В. С. Пушкарева в своей монографии «Дети и детство в творчестве Ф. М. Достоевского и русской литературе второй половины XIX века» отталкивается от положения о том, что «нет более или менее важной для писателя мысли, которая не соприкоснулась бы так или иначе с темой детства» [3, с. 4]. Но то же самое можно утверждать и относительно темы семьи. Человеческая личность в произведениях Достоевского раскрывается в значительной степени через систему внутрисемейных этико-коммуникативных связей. Легко заметить, что в большинстве произведений писателя фигурируют персонажи, связанные семейными узами (от «Бедных людей» до «Братьев Карамазовых»).
Но проблема семейной среды в основном рассматривалась исследователями в связи с концепцией «случайного семейства», сложившейся у Достоевского позднее, уже в 1870-е гг. Смысловое содержание того явления, которое в повести 1849 г. названо «странным семейством», остается недостаточно исследованным. А между тем «Не-точка Незванова» является первым произведением, в котором семейная среда оказывается в фокусе внимания писателя на протяжении всего повествования. Три семейства, в которых разворачивается жизнь Неточки, можно рассматривать как сходные в основе своей типы разрушения родственных этико-коммуникативных связей, отличающиеся формой и степенью этого разрушения. И в таком случае «история одной женщины» мо-
жет быть интерпретирована как история преодоления героиней деструктивного влияния искаженной семейной среды. Задача данной статьи - выявление характерных особенностей и типологических разновидностей «странного семейства» в повести Достоевского.
1. Прежде всего, «странным» названо семейство, члены которого «как-то вовсе не похожи» на других людей. У родителей Неточки необычные судьбы, необычные характеры, оба они мечтатели, для которых столкновение с реальной действительностью оказывается губительным. Резко отличаются от большинства людей и приемные родители Неточки. О нелегкой судьбе книзя Х. свидетельствует то, что «никогда улыбка не являлась на губах его» [4, с. 189]. Он занимает положение изгоя в собственной семье: «Все его уважали, и даже, видно было, любили его, а между тем смотрели на него как на какого-то чудного и странного человека. Казалось, и он сам понимал, что он очень странен, как-то непохож на других, и потому старался как можно реже казаться всем на глаза...» [4, с. 189-190]. Необычным выглядит и удивительное соединение ангельски ясных черт и затаенной грусти в лице Александры Михайловны, женщины глубоко драматической судьбы, живущей затворницей в своем доме. Можно заметить, что рядом с Неточкой в каждом из домов оказывается человек загадочной и несчастной судьбы, обособивший себя от общества или отвергнутый обществом.
2. Во всех трех семьях, изображенных в повести, между родственниками нарушены естественные межличностные связи. Между матерью
и отчимом Неточки установилась «глухая, вечная вражда», выражающаяся то в ссорах, то в молчании. Инвертированы социальные роли. Вся забота о пропитании лежит на ее матери. Отчима, одержимого «неподвижной идеей» о том, что он «первейший скрипач по крайней мере в Петербурге» [4, с. 157], совершенно не беспокоит бедственное положение жены и падчерицы. По словам Неточки, он «как будто чужой живет в нашем доме» [4, с. 162].
В доме князя Х. рассказчица видит странные, искаженные взаимоотношения между членами семьи. Они строго регламентированы этикетом, что лишь подчеркивает утрату естественных межличностных связей. Родственники подолгу не видятся и живут совершенно обособленно друг от друга: «Князь жил в своем доме чрезвычайно уединенно. Большую половину дома занимала княгиня; она тоже не видалась с князем иногда по целым неделям» [4, с. 189]. Неточка попадает в общество чуждых друг другу людей, избегающих искреннего проявления чувств.
В семействе Александры Михайловны Неточ-ка сразу же обращает внимание на недосказанность, существующую между мужем и женой. Недосказанность эта, как и затворнический образ жизни, связана с боязнью разоблачения тайны. В отношениях между супругами за притворным состраданием скрывается нравственная тирания, за робостью и трепетом - постоянный страх унижения.
3. В «странном семействе» искажена система ценностей. Общение отчима и падчерицы далеко от целенаправленного процесса воспитания. Ефимов не учитывает воздействия своей волшебной сказки на воображение и внутреннее развитие ребенка. У нее развивается жуткая фантазия о том, что после смерти матери они с отцом пойдут в прекрасное место, где оба будут «богаты и счастливы» [4, с. 166]. Оказывается нарушенной ценностная ориентация ребенка в жизни. Отец заставляет дочь воровать деньги у матери, а затем сам же упрекает ее в дурном поступке, ставит Неточку перед мучительной этической дилеммой.
В доме князя Х. во главу угла ставится соблюдение внешних приличий, традиционных правил этикета. Проявление живых человеческих чувств воспринимается как возмутительное нарушение сложившегося уклада. Притворная благожелательность княгини заменяет подлинное сострадание.
В доме Александры Михайловны извращены понятия порока и добродетели. Жена, хранящая верность мужу, ощущает себя вечно виноватой перед ним; муж, тиранящий ее, держит себя как благородный человек, навеки ее облагодетельствовавший.
В первых трех главах изображено семейство, члены которого перестают понимать друг друга, между ними устанавливается «глухая вечная вражда», выражаемая то в ссорах, то в молчании, взаимная обида.
В доме князя Х. живут люди, совершенно чуждые друг другу и лишь формально остающиеся членами одного семейства. Молчание в этом доме принято за норму поведения и маркирует обособленность каждого от всех остальных.
В последних двух главах повести предстает семейство, один из членов которого самоутверждается за счет систематического подавления другого. Любой разговор сопряжен с опасностью разоблачения тайны, в любом слове может содержаться соответствующий намек. Молчание в этом доме маркирует страх Александры Михайловны и власть Петра Александровича. Отметим, что некоторые наблюдения над семантикой молчания в повести содержатся в статье Е. И. Козловой [5, с. 135].
Как видим, в повести Достоевского перед нами проходят три типа, три формы распада семьи, каждая из которых губительнее предыдущей.
Следствием жизни в «странном семействе» является неестественное, болезненно быстрое взросление ребенка, который оказывается лишенным детства как такового. Неточка вспоминает: «Но с той минуты, когда я вдруг начала сознавать себя, я развилась быстро, неожиданно, и много совершенно недетских впечатлений стали для меня как-то страшно доступны. Все прояснилось передо мной, все чрезвычайно скоро становилось понятным. Время, с которого я начинаю себя хорошо помнить, оставило во мне резкое и грустное впечатление; это впечатление повторялось потом каждый день и росло с каждым днем; оно набросило темный и странный колорит на все время житья моего у родителей, а вместе с тем - и на все мое детство» [4, с. 159]. Как замечает В. С. Пушкарева, рефреном повести Достоевского являются «странные впечатления, недетские чувства, детство искаженное, не-детство» [3, с. 50]. В родительском доме у Неточки развивается недетская, «исключительная», «безграничная» любовь к отчиму, а к матери - страх и враждебность. В доме князя Х. возникают мучительно острые, полные драматизма отношения любви-ненависти между Неточкой и княжной Катей.
Пребывание в «странном семействе» сопряжено для героини с сильными душевными потрясениями, которыми и знаменуются этапы ее взросления. Негативная ценностная роль семьи и детства в жизни героини особым образом определяет и черты ее личности, и сценарий ее дальнейшей судьбы.
Ребенок, растущий в «странном семействе», оказывается оторванным от реальной действительности, живет в мире своих причудливых фантазий. Неточка вспоминает: «В моем пораженном воображении начали рождаться какие-то чудные понятия и предположения. И я не удивляюсь, что среди таких странных людей, как отец и мать, я сама сделалась таким странным, фантастическим ребенком» [4, с. 162].
В доме Александры Михайловны вымышленная реальность, в которую погружается рассказчица, увлекаясь чтением книг, на долгие годы заменяет ей подлинную действительность.
Тема разрушения семьи находит воплощение и в пространственно-временной организации художественного мира произведения.
Время в повести движется неравномерно, что соответствует неравномерному чередованию периодов тягостного ожидания каких-либо событий и моментов, в которые происходят события, связанные для героини с резкими душевными потрясениями. Так, например, среди первых впечатлений детства рассказчица фиксирует следующее: «Я помню, что мне все тягостнее и тягостнее становилось мое одиночество и молчание, которого я не смела прервать. Уже целый год жила я сознательною жизнию, все думая, мечтая и мучась потихоньку неведомыми, неясными стремлениями, которые зарождались во мне. Я дичала, как будто в лесу» [4, с. 165]. Ожидая возвращения Ефимова с рокового для него концерта С-ца, Неточка находится в забытьи, оцепенении, в состоянии все возрастающей тоски, которое длится неопределенное время. Описывая свои переживания, связанные с княжной Катей, героиня отмечает: «Так прошел целый месяц, который я весь прострадала втихомолку. Чувства мои обладают какою-то необъяснимою растяжимостью, если можно так выразиться; моя натура терпелива до последней степени, так что взрыв, внезапное проявление чувств бывает только уж в крайности» [4, с. 209-210]. В доме Александры Михайловны Неточка увлекается чтением книг, погружаясь в мир грез, ее уединенная жизнь в мечтах продолжается несколько лет, в течение которых не происходит никаких значимых для нее внешних событий.
Жизнь в «странном семействе» как череда душевных потрясений определяет и характер художественного пространства повести. События, являющиеся ключевыми, этапными для развития личности героини, происходят чаще всего на лестнице, в сенях, перед дверью, т. е. в промежуточном пространстве. Неточка именно в сенях дожидалась отчима, чтобы передать ему украденные у матери деньги. В доме князя Х. она услышала ту же музыку, которую исполнял Ефимов в последнюю ночь,
стоя между двумя портьерами у входа в залу. В финале повести после тяжелой сцены объяснения с Пером Александровичем и Александрой Михайловной героиню на пороге ее комнаты останавливает Овров.
Характерен и мотив стремления героини выйти за пределы ограниченного домашнего пространства. В родительском доме Неточка мечтает уйти когда-нибудь из комнаты на чердаке, сидя на подоконнике и глядя в окно. В последней части повести она ощущает себя счастливой каждый раз, когда направляется на уроки музыки и покидает дом Петра Александровича.
По мнению В. З. Гассиевой, в повести ставится проблема преобразования расколотого мира [6, с. 59]. Конкретизируя это положение, укажем, что моделью расколотого мира выступает как раз «странное семейство». А путь преобразования расколотого мира представлен как возможность духовного развития вопреки искаженной семейной среде. Заметим, что Неточка в каждом из трех домов оказывается в обособленном положении. Мать и отчим не понимают ее, у князя Х. она так и не становится полноправным членом семьи, у Александры Михайловны живет своей, особенной жизнью. «Странным» называет Неточка семейство, в котором выросла, именно вследствие своей дистанцированно-сти от него. Поворотные моменты сюжета демонстрируют нравственное превосходство героини над находящимися рядом с ней членами «странных семейств». Неточка оказывается духовно взрослее предавшего ее отчима. Под ее же влиянием княжна Катя обретает опыт преодоления гордыни, преодоления собственного эгоцентризма. В финале повести Неточка и Александра Михайловна меняются ролями воспитанницы и наставницы, инвертируется соотношение «старшей» и «младшей»: Александра Михайловна признается Неточке: «Ты видела сама: я больная, я сама как ребенок, за мной еще нужно ухаживать» [4, с. 254], предчувствуя близкую смерть, поручает своих родных детей заботам приемной дочери. Выросшая воспитанница встает на защиту своей приемной матери.
Развитие личности героини идет по конструктивному пути, развитие семейных отношений в тех домах, где она оказывается, - по деструктивному пути. Этот принцип контраста и находит отражение в поэтике повести.
В дальнейшем творчестве Достоевского формируется концепция «случайного семейства», тоже связанная с проблемой распада традиционной семьи. Но понятия «странное семейство» и «случайное семейство» в поэтическом языке разных периодов творчества писателя получают разное семантическое наполнение. Исследователи неоднократно указывали на связь двух понятий, но не
акцентировали внимание на их принципиальном различии. Близость героев из «странного» и «случайного» семейств впервые отметил О. В. Цехно-вицер, подчеркнув: «Героиня повести, подобно будущему Подростку, настойчиво ищет правды» [7, с. 467]. В. С. Пушкарева обратила внимание на то, что «именно 70-е годы резко выявили тот тип русского семейства, который лишь предчувствовался „прежде“ и который Достоевский назвал “случайным”» [3, с. 37]. Исследовательница определила «Неточку Незванову» как «прообраз будущего романа о герое из „случайного семейства“» [3, с. 48]. Омацу Ре выделил в ранней повести Достоевского мотивы, которые в позднем творчестве писателя стали связываться с концепцией «случайного семейства» [8, с. 16-21].
Не останавливаясь подробно на вопросе о том, чем отличается «странное семейство»
от «случайного семейства» (он требует отдельного рассмотрения), отметим лишь следующее. Если в «Неточке Незвановой» искаженная семейная среда, в которой формируется личность героини, рассматривается как нечто странное, нерядовое, то в «Дневнике писателя», в романе «Подросток» нарушение традиционных семейных отношений представлено как явление широко распространенное, как показатель состояния общества. Неточка, живя в трех разных «странных семействах», так и не становится полноценным членом ни одного из них и смотрит на взаимоотношения родственников со стороны. В «Подростке» «случайное семейство» увидено изнутри глазами Аркадия Долгорукого, который характеризуется в романе как «сын случайного семейства». То есть налицо иной масштаб и иной ракурс рассмотрения описываемого явления.
Список литературы
1. Строганов М. В. Из предыстории «случайного семейства» // «Педагогія» Ф. М. Достоевского. Коломна: КГПИ, 2003. С. 177-182.
2. Краснощекова Е. А. Роман воспитания на русской почве. СПб.: Изд-во Пушкинского фонда, 2008. 478 с.
3. Пушкарева В. С. Дети и детство в творчестве Ф. М. Достоевского и русской литературе второй половины XIX в. Белгород: Изд-во БГУ,
1998. 103 с.
4. Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: в 30 т. Л.: Наука, 1972. Т. 2. 527 с.
5. Козлова Е. И. Мир человеческого общения в повестях Ф. М. Достоевского 1840-х годов // Русское литературоведение на современном
этапе. М., 2006. Т. 1. С. 133-136.
6. Гассиева В. З. Сюжетно-композиционная структура и образная система в произведениях Ф. М. Достоевского 1840 - начала 1860-х гг. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2002. 262 с.
7. Цехновицер О. В. Повести Достоевского // Достоевский Ф. М. Повести. Л.: Гослитиздат, 1940. С. 461-480.
8. Омацу Ре. Воплощение концепции «случайное семейство» в романе Ф. М. Достоевского «Неточка Незванова» // Новый взгляд. 2005. Вып. 4. С. 16-21.
Соколова Т. С., кандидат филологических наук, старший преподаватель.
Санкт-Петербургский государственный политехнический университет.
Пр. Гражданский, 28, Санкт-Петербург, Россия, 195220.
E-mail: kaf_rus@imop.spbstu.ru
Материал поступил в редакцию 21.02.2014.
T. S. Sokolova
THE TYPOLOGY OF “STRANGE FAMILY” IN THE TALE OF F. M. DOSTOEVSKY “NETOCHKA NEZVANOVA”
The article examines the semantics and the function of the image of “strange family” in the Dostoevsky's poetic language. It's considered the characteristics and the typological species of “strange family” on the material of the tale “Netochka Nezvanova”. The paper reveals three variants of traditional family breakdown, which were described by Dostoevsky.
Key words: F. M. Dostoevsky, poetics, "Netochka Nezvanova", "strange family".
References
1. Stroganov M. V. From prehistory of “accidental family”. “Pedagogics” of F M. Dostoevsky. Kolomna: KGPI Publ., 2003. Pp. 177-182 (in Russian).
2. Krasnoshchekova Е. А. Novel of upbringing on Russian soil. Saint Petersburg, Pushkinsky fond Publ., 2008. 478 p. (in Russian).
3. Pushkareva V. S. Children and childhood in the works of F M. Dostoevsky and in Russian literature of the 2-nd half of 19-th century. Belgorod, BGU Publ., 1998. 103 p. (in Russian).
4. Dostoevsky F. M. The complete set of works. In 30-th vol. Leningrad, Nauka Publ., 1972. Vol. 2. 527 p. (in Russian).
5. Kozlova E. I. The world of human communication in the tales of F M. Dostoevsky of 1840-s. Russian literary studies literary studies at the present stage. Moscow, 2006, vol. 1, pp. 133-136 (in Russian).
6. Gassieva V. Z. Plot-composite structure and the imaging system in the works of F M. Dostoyevsky 1840 - the beginning of the 1860-s. Vladikavkaz, SOGU Publ., 2002. 262 p. (in Russian).
7. Tsekhnovitser O. V. Dostoevsky's tales. Dostoevsky F M. Tales. Leningrad, Goslitizdat Publ., 1940. Pp. 461-480 (in Russian).
8. Omatsu Re. The Incarnation of the concept of “accidental family” in the novel of F. M. Dostoevsky “Netochka Nezvanova”. The new view. Moscow, 2005, issue 4, pp. 16-21 (in Russian).
St. Petersburg State Polytechnical University.
Pr. Grazhdansky, 28, St. Petersburg, Russia, 195220. E-mail: kaf_rus@imop.spbstu.ru
