CC BY
16
DOI: 10.25693/SVGV.2023.42.1.012 УДК 394.3(571.56)
Типология круговых танцев якутов и эвенов (По фольклорным материалам М.Н. Жиркова)
А.С. Ларионова rv*
Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН, г. Якутск, Российская Федерация, degerenan@mail.ru
Аннотация. Новизна работы связана с тем, что имеющиеся нотные записи напевов круговых танцев не только якутов, но и эвенов, зафиксированных выдающимся общественным деятелем, якутским композитором и музыковедом М.Н. Жирковым, еще не введены в полной мере в научный оборот. Между тем нотные записи М.Н. Жиркова, хранящиеся в фондах Научно-исследовательского центра по книжным памятникам Национальной библиотеки РС(Я), требуют обстоятельного исследования. В статье впервые представлен музыковедческий анализ нотных записей напевов круговых танцев якутов и эвенков, сделанных во время экспедиций в 1943 и 1950 гг. в вилюйской и центральной группе районов Якутии. Актуальность исследования обусловлена необходимостью изучения разработанной М.Н. Жирковым методики классификации якутских и эвенских напевов круговых танцев в сравнительно-типологическом аспекте. Цель исследования - изучить особенности сравнительной характеристики напевов круговых танцев якутов и эвенов в фольклорных материалах М.Н. Жиркова. Реализация поставленной цели предполагает решение задач, направленных как на выявление фактов формирования научных интересов первого якутского композитора и музыковеда в области музыкальной фольклористики, так на определение специфики нотографических записей якутских и эвенских напевов круговых записей, сделанных во время полевых исследований в вилюйской и центральной группе районов М.Н. Жирковым. В работе использованы сравнительно-типологические и исторические методы, метод музыковедческого анализа. На основе проведенного исследования определили, что в якутской этномузыкологии установлено существование различий в произношении и написании названий танцев: в якутском - осуохай-оhуохай-оhокай-охокай; в эвенском - hээдэ-hэдьэ-сээдьэ-хэде. Обнаружилось сходство в нотной записи М.Н. Жиркова якутского и эвенского танцев в плане опоры на европейскую нотацию. Специфические черты якутских и эвенских танцев обнаруживаются в том, что в эвенских танцах, как и в якутском осуохае, употребляются внесмысловые слова. Общность наблюдается в ладоинтонационных закономерностях, они опираются на пентатонические особенности. Все эвенские напевы зафиксированы, как и якутский осуохай, в размере 4/4, но ритмически в эвенском сээдьэ преобладают синкопы. В композиции также обнаруживаются общие черты: в вилюйском осуохае и эвенском сээдьэ она трехчастная с постепенным убыстрением к концу, а приленский осуохай близок сээдьэ, которые имеют единообразную типовую мелодию.
Ключевые слова: напев, круговой танец, осуохай, сээдьэ, нотные записи, ладозвукоряд, метроритм, композиция
Для цитирования: Ларионова А.С. Типология круговых танцев якутов и эвенов (по фольклорным материалам М.Н. Жиркова) // Северо-Восточный гуманитарный вестник. №1(42). 2023. С. 134-145. DOI: 10.25693/ SVGV.2023.42.1.012
© Ларионова А.С., 2023
Circular Dances Typology of Yakuts and Evens (Folklore Materials by M.N. Zhirkov)
A.S. Larionova rv*
Institute for Humanities Research and Indigenous Studies of the North, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences, Yakutsk, Russian Federation,
degerenan@mail.ru
Abstract. The novelty of the work is due to the fact that there are musical recordings of the tunes of circular dances not only of the Yakuts but also of Evens, recorded by an outstanding public figure, Yakut composer and musicologist M.N. Zhirkov. Currently, these records have not yet been fully introduced into scientific circulation and their study is relevant. The article explores for the first time the typology of the circular dances of the Yakuts and Evens from his musical notes. The aim of the study is to study the typology of circular dances of Yakuts and Evens based on folklore materials by M.N. Zhirkov. Accordingly, the following tasks are defined: 1. To study the life and creativity of M.N. Zhirkov to determine the period of his field research on the circular dances of the Yakuts and Evens; 2. Consider the comparative characteristics of the tunes of the circular dances of the Yakuts and Evens. The work uses comparative-typological and historical methods, the method of musicological analysis. Based on the study, we revealed that in Yakut ethnomusicology there were differences in the pronunciation and spelling of dance names: in Yakut, this is osuohai-ohuohai-ohokai-ohokai; in Even, it is heede-hede-seede-hede. There was a similarity in M.N. Zhirkov's musical notation of Yakut and Even dances he records them in European notation. The typology of Yakut and Even dances is found in the fact that in Even dances, as in the Yakut osuokhai, extra-words are used. Commonality is observed in palmointonational patterns, they rely on pentatonic features. All Even tunes are fixed, like the Yakut osuohai, in the metre of 4/4, but rhythmically syncopa prevail in Even Seede. The composition also reveals common features: it is three-part in Vilyui osuohai and Even Seede with gradual acceleration towards the end, and Prilensky osuohai is close to Seede, which have a uniform type melody.
Keywords: tune, circular dance, osuohai, Seede, musical notation, scale-notation, metrorhythm, composition
For citation: Larionova A.S. Circular Dances Typology of Yakuts and Evens (Folklore Materials by M.N. Zhirkov). In: North-Eastern Journal ofHumanities. 2023. №№1 (42). Pp. 134-145. DOI: 10.25693/ SVGV.2023.42.1.012 (In Russian)
I. Введение. Планомерно и полно полевые исследования напевов круговых танцев якутов и эвенов начал проводить выдающийся общественный деятель Якутии, первый профессиональный якутский композитор и музыковед М.Н. Жирков, который организовывал фольклорные экспедиции для сбора якутского музыкального фольклора. Он впервые произвел нотацию эвенских круговых танцев от известного исполнителя песен и хомусиста Л.Н. Турнина. В отношении научных исследований по круговым танцам якутов и эвенов можно констатировать, что они изучены либо как часть культурных традиций, либо в контексте раскрытия различных теоретических аспектов. В этом отношении якутский осуохай изучен А.Д. Халтановой (Та-тариновой) в ее кандидатской диссертации «Якутский круговой танец оhуохай: строение, локальные разновидности, историческое разви-
тие» (Новосибирск, 2016). Специальное исследование напевов эвенских сээдьэ еще не проводилось. Сравнение круговых танцев якутов и эвенов также еще не стало предметом научных изысканий. При этом в связи с провозглашением осуохая в 2022 г. объектом нематериального культурного наследия народов Российской Федерации повышается интерес к круговым танцам народов Якутии, в связи с чем изучение типологии круговых танцев якутов и эвенов является актуальным.
Цель исследования - изучить особенности сравнительной характеристики напевов круговых танцев якутов и эвенов в фольклорных материалах М.Н. Жиркова. Соответственно цели определены основные задачи: 1) установить по биографическим данным период полевых исследований М.Н. Жиркова круговых танцев якутов и эвенов; 2) выяснить особенности фор-
мирования и развития научных интересов первого якутского композитора в области музыкальной фольклористики (полевых исследований, нотографических фиксаций и т.д.); 3) проанализировать особенности сравнительной характеристики напевов круговых танцев якутов и эвенов в нотных записях М.Н. Жиркова; 4) изучить терминологические дефиниции напевов круговых танцев якутов и эвенов, предложенные якутским музыковедом; 5) сравнить тембровую составляющую круговых танцев якутов и эвенов; 6) рассмотреть ладозвукорядные, метроритмические и композиционные основы круговых танцев якутов и эвенов.
В фондах Научно-исследовательского центра по книжным памятникам Национальной библиотеки РС(Я) в папке 4А хранятся нотные материалы по народной музыке М.Н. Жиркова «Записи Якутских песен, произведенных в группе Вилюйских районов и высказывания о якутской музыке. 212 с.»1 и «Якутские и эвенские песни, записанные у Луки Николаевича Турнина (собиратель и исполнитель народных песен). 29 июля 1949 г, г. Якутск»2. Из этих материалов в записях Вилюйской экспедиции 1943 г. в 1 разделе хранятся 29 нотаций традиционного якутского танца осуохай, а в записях экспедиции в центральную группу улусов (Усть-алданский и Амгинский улусы) 1950 г. содержится 44 нотаций осуохая. Существуют также нотные записи М.Н. Жиркова эвенских танцев «Дуhари»3, «Адыччы hээдэтэ»4 и саккырырский сээдьэ «Го-сигор»5, произведенные им в 1949 г. в г. Якутске от известного исполнителя народных песен и хомусиста Л.Н. Турнина. Танец «Дуhари», записанный собирателем, также является круговым танцем - вариантом сээдьэ.
Экспедицию в вилюйскую группу улусов 1943 г. М.Н. Жирков провел до его работы в Институте языка и культуры при Совнаркоме ЯАССР. Фиксация образцов фольклора от
Л.Н. Турнина в 1949 г. в г. Якутске и организация экспедиции в центральную группу улусов в 1950 г. произведены, когда он уже возглавлял сектор искусствоведения Института с 15 июля 1947 г. по 17 апреля 1951 г.
Записи кругового танца якутов осуохай в записи М.Н. Жиркова были в некоторой степени исследованы Г.Г. Алексеевой и представлены в ее монографии «От фольклора до профессиональной музыки» (Якутск, 1994) [Алексеева, 1994]. Ладомелодические, ритмические и композиционные основы осуохая достаточно полно изучены А.Д. Халтановой (Татариновой) [Тата-ринова, 2013; Татаринова, 2015]. В отношении традиционного музыкального фольклора эвенов изучению музыкальной составляющей современных записей круговых танцев эвенов посвящена монография Т.В. Павловой «Обрядовый фольклор эвенов» (Санкт-Петербург, 2001) [Павлова, 2001].
Теоретическая и практическая значимость. Работа рассчитана на музыковедов, фольклористов, краеведов, а также для студентов вузов и ссузов Якутии. Данная работа может быть использована для сравнительного изучения взаимовлияния музыкальных культур различных этносов. Исследование будет служить в качестве дополнительного материала в области эт-номузыкознания, а также в виде вспомогательного материала для молодых начинающих ученых-музыковедов.
II. Материалы и методы. При изучении биографии и творческого наследия М.Н. Жиркова опирались на труды Г.Г. Алексеевой, Н.И. Головневой и Г.М. Кривошапко. По типологии круговых танцев якутов и эвенов полезными стали разработки Э.Е. Алексеева, Н.Н. Николаевой, Т.В. Павловой, А.Д. Халтановой (Татариновой), Ю.И. Шейкина.
Методами исследования стали сравнительно-типологические методы, метод музыковед-
1Фонды Научно-исследовательского центра по книжным памятникам Национальной библиотеки РС (Я). Марк Жирков. Записи Якутских народных песен, произведенных в группе Вилюйских районов 1943 г. // Записи Якутских песен, произведенных в группе Вилюйских районов и высказывания о якутской музыке.
2Фонд Научно-исследовательского центра по книжным памятникам Национальной библиотеки РС (Я). Марк Жирков. Якутские и эвенские песни, записанные у Луки Николаевича Турнина (собиратель и исполнитель народных песен). 29 июля 1949 г., г. Якутск. П. 4, Д. 4/5, Ед. хр. 6. Оп. 12.
3Там же: Л. 3.
4Там же.
5Там же: Л. 4.
ческого анализа. В исследовании жизни и творчества М.Н. Жиркова опирались на исторические методы.
III. Результаты
Жизнь и творчество М.Н. Жиркова. Выдающийся общественный деятель Якутии, первый профессиональный якутский композитор и музыковед М.Н. Жирков родился 8 апреля 1892 г. в г. Вилюйске. Окончив Вилюйское городское приходское училище, учился в Якутском реальном училище, затем - в Вилюйской высшей начальной школе. Работал учителем Вилюйского высшего начального училища, помощником земского заседателя, секретарем Вилюйского окружного полицейского управления, секретарем Вилюйского окружного народного комиссариата, секретарем Вилюйской уездной управы, начальником канцелярии уездного Совдепа. После установления советской власти трудился секретарем уполномоченного Военно-революционного штаба Красной Армии в Вилюйском уезде, управляющим делами Вилюйского ревкома, бухгалтером и заведующим распределительного отдела уездной продовольственной комиссии, секретарем представителя Наркомата торговли и промышленности Якутской АССР, Госторга и Якутторга в Вилюйске. Был членом пленума и президиума Вилюйского окружного совета, секретарем управделами и секретарем исполкома окружного Совета, затем районного совета, плановиком-экономистом райисполкома. Являлся делегатом двух Всеякутских съездов. Несмотря на активную общественную деятельность, М.Н. Жирков с детства увлекался музыкой. Работу сочетал с организацией концертов, в которых участвовали оркестр и хор, созданные им.
На научно-исследовательскую работу М.Н. Жиркова большое влияние оказали преподаватели во время его учебы в Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского. Благодаря его увлечению музыкой в 1933 г. правительство республики направляет М.Н. Жиркова на учебу в Московскую государственную консерваторию им. П.И. Чайковского, где он проучился 3 года. Учителем М.Н. Жиркова был выдающийся теоретик музыки И.И. Ду-бовский - ученик известного русского композитора Р.М. Глиэра и теоретика Г. Катуара И.И. Ду-бовский является создателем классических
учебников по гармонии и сольфеджио, которыми пользуются до сих пор. Он учился в музыкальном училище г. Лодзь, занимался в Лейп-цигской консерватории в классе крупных музыкантов М. Регера (ученика известного немецкого теоретика Х. Римана), С. Крель и А. Шерин-га. В период учебы М.Н. Жиркова в Московской консерватории преподавали известные советские теоретики И.В. Способин, С.В. Евсеев, В.В. Соколов, директором консерватории в тот период был великий пианист Г.Г. Нейгауз. Такой блестящий преподавательский состав повлиял на то, что М.Н. Жирков освоил полный курс обучения за 3 года при положенных четырех, как это было в те годы в большинстве вузов СССР И.И. Дубовский поддерживал его в этом стремлении и даже предлагал за год пройти четыре учебных года. Сам он часто проводил со студентами дополнительные занятия [Головне-ва, 1994]. М.Н. Жирков смог освоить курс музыкальной теории и композиции за 3 года, что помогло в его творческой и научной деятельности в дальнейшем.
С 1953 г. И.И. Дубовский стал профессором и заведующим кафедрой теории музыки Института искусств им. С. Курмангазы Казахской ССР. Он также занимался научной работой, исследовал русскую и казахскую музыку, является автором 6-томного труда, посвященного мелосу русской крестьянской песни. Он изучил фольклорные транскрипции Н.А. Римского-Корсако-ва, М.А. Балакирева, А.К. Лядова и П.И. Чайковского, написал ряд статей и методических пособий о казахской народной музыке в аспекте изучения ее с позиций аналитического подхода, выработанных при исследовании русской народной музыки. Наставничество И.И. Дубов-ского оказало большое влияние на научную деятельность М.Н. Жиркова. По мнению И.И. Ду-бовского, любой творчески выполненный анализ является актом исследования. Эти подходы были продолжены в исследовательской работе М.Н. Жиркова.
На основе исследований казахской музыки И.И. Дубовский создал «Концертино для ксилофона и камерного оркестра», органные обработки казахских мелодий, сонату для кобыза и фортепиано и квинтет на казахские народные темы, чем оказал большое влияние на композиторскую деятельность М.Н. Жиркова.
По возвращении в Якутск М.Н. Жирков начал свои первые полевые исследования по сбору образцов традиционной музыки народа саха, с 1936 г. проводил широкую общественную и культурную работу. В 1936 г. при Якутском государственном национальном театре М.Н. Жирков создает первый национальный хор, артисты которого были его непосредственными корреспондентами по записи якутской народной песни. Параллельно в 1940 г. он организовал малый симфонический оркестр. В 1940 г. по его инициативе открывается музыкальная студия. «Годы существования музыкальной студии (1940-1948) были ознаменованы ярким подъемом якутской профессиональной музыки, рождением первых театральных жанров оперы и балета» [Головнева, 1994: 33].
Он стал одним из организаторов Первой республиканской олимпиады художественной самодеятельности, посвященной 15-летию ЯАССР. В 1937 г. в связи с подготовкой олимпиады М.Н. Жирковым были составлены анкеты для сбора якутского музыкального фольклора и сведений о носителях фольклорных традиций саха.
В годы Великой Отечественной войны он вел большую общественную, творческую и исследовательскую деятельность. «В 1940-1942 гг. он работает художественным руководителем музыкально-вокального коллектива, в 1942-1947 гг. Музыкально-драматического театра» [Кривошапко, 1982: 183]. В 1940 г. им написана музыка к драме «Дьулуруйар Нюргун Боотур». Ее постановка имела громадный успех. За три года (1940-1943) она была показана на сцене Якутского театра более ста раз. Благодаря творческой и общественной деятельности М.Н. Жиркова в 1942 г. Якутский театр становится музыкально-драматическим. На сцене театра осуществляются оперные постановки композиторов-классиков на якутском языке.
В годы войны он писал патриотические песни, насыщенные якутским мелосом: «Песня о Родине» на слова А. Тимофеева, «Капитан Гастелло» на стихи Элляя, «Родина зовет на войну» на слова Кюннюк Урастырова.
В 1943 г. он организует Вилюйскую экспедицию для записи якутского фольклора в Верхне-вилюйске, Вилюйске, Нюрбе, Сунтаре. Было собрано «72 народные мелодии, более 20 народных танцев и старинных игр, а также импрови-
зации, посвященные теме Великой Отечественной войны» [Алексеева, 1994: 38]. К концу войны в 1944 г. он инициирует создание музыкального театра-студии. Музыкальный театр-студия воспитал плеяду якутских музыкантов и вокалистов. Плодотворная деятельность М.Н. Жиркова способствовала созданию музыкальной школы (1944 г.) и музыкального училища (1949 г.), в которых обучались будущие якутские профессиональные музыканты.
В 1944-1945 гг. М.Н. Жирков являлся руководителем творческой бригады по созданию репертуара якутской музыки в Москве. За это время ряд московских композиторов за короткий срок создали немало произведений на якутскую тематику в различных жанрах, среди них Д.Ф. Салиман-Владимиров, который написал знаменитый «Якутский победный марш», исполнявшийся во время парада Победы на Красной площади в июне 1945 г.
В победном 1945 г. М.Н. Жирков стал первым в Якутии членом Союза композиторов СССР и членом Музфонда. Заслуги М.Н. Жиркова во время войны отмечены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
25 июня 1947 г. в дни празднования 25-летия образования Якутской АССР состоялась премьера первой якутской оперы «Нюргун Боо-тур», созданной М.Н. Жирковым совместно с Г.И. Литинским на либретто Д.К. Сивцева-Суо-рун Омоллона. В основу сюжета оперы положен одноименный якутский героический эпос олон-хо П.А. Ойунского и К.Г. Оросина. Кроме национальной оперы М.Н. Жирков с Г.И. Литинским создали первый якутский балет «Полевой цветок» («Сир Симэгэ») на либретто Д.К. Сивцева-Суорун Омоллона по мотивам сказки «Старушка Бэйбэрэкээн с пятью коровами». Премьера балета состоялась 29 июня 1947 г. Также М.Н. Жирков и Г.И. Литинский написали вторую оперу «Сыгый Кырынаастыр», представленную в концертном исполнении в том же 1947 г., а первая ее постановка состоялась только в 2022 г. в Саха театре (режиссер Руслан Тараховский). Второй балет М.Н. Жиркова и Г.И. Литинского «Красный платочек» на либретто Н.И. Степанова посвящен событиям периода Гражданской войны и становления Советской власти в Якутии. Музыка балета создана на основе якутского фоль-
клора. Впервые он был поставлен в ноябре 1967 г., шел под названием «Алый платочек» (либреттист Н.И. Степанов и балетмейстер Б.М. Губ-жоков). Таким образом, творческие и научные интересы М.Н. Жиркова были взаимосвязаны.
С 15 июля 1947 г. по 17 апреля 1951 г. М.Н. Жирков возглавлял сектор искусствоведения в Институте языка, литературы и истории Якутской базы Академии наук СССР (ныне Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН). В 1947-1949 гг. на основе собранных фольклорных материалов М.Н. Жирков написал первую разностороннюю работу по якутскому музыкальному фольклору, которая была издана лишь в 1981 г. под названием «Якутская народная музыка» [Жирков, 1981].
В 1950 г. во время работы в институте он организует экспедицию в центральные улусы Якутии - Амгинский и Усть-Алданский. «В составе экспедиции были М.Н. Жирков, лаборант сектора, балерина М.Я. Жорницкая и народный художник М.М. Носов. За два месяца работы (с 15 июня по 7 августа 1950 г.) экспедиция собрала 265 песен преимущественно стиля «дэгэрэн», изучила бытующие в народе танцы. Из этого количества песен экспедиция собрала 44 напева осуохая, 9 песенных фрагментов из эпоса, 14 тойуков и 198 песен в стиле «дэгэрэн» [Алексеева, 1994: 38].
М.Н. Жирков дважды избирался депутатом Верховного Совета ЯАССР. Награжден орденом «Знак почета», Почетными грамотами Президиума Верховного Совета Якутской АССР Ему присвоены звания заслуженного деятеля искусств РСФСР и ЯАССР Умер 17 апреля 1951 г. [Энциклопедия, 2011: 183].
Сравнительная характеристика напевов круговых танцев якутов и эвенов. Известно взаимовлияние исполнительских традиций круговых танцев якутов и эвенов. По мнению М.Я. Жорницкой, в эвенском сээдьэ Верхоянского улуса, записанном от Д.П. Слепцова в 1960 г., «заметно якутское влияние. Возможно, у якутов заимствована запевная часть танца. Само движение танца тоже не характерно для остальных вариантов этого танца и напоминает шаг-приставку - тип движения наиболее раннего якутского осуохая. Влияние якутской танцевальной культуры на эвенскую прослежи-
вается и при исполнении других массовых эвенских круговых танцев - дуhари-дуhа и и^-рико (названия происходят от начальных слов запева). Эти танцы широко бытуют в настоящее время, эвены считают их своими, но они построены на характерном движении якутского осуохая - шаг-накрест» [Жорницкая, 1966: 82].
Помимо хореографии подобный процесс отражается и в танцевальных напевах. Это проявляется в буквенной записи термина круговых танцев. Существует различное написание и произношение названий круговых танцев якутов и эвенов. Так, в якутском танце варианты оhуохай и осохай представляют собой диалектное произношение. В книгах и статьях иногда встречаются варианты оhохай, о^кай, охокай. Вариант осуохай используют музыковеды со времен М.Н. Жиркова. Молодые этномузыколо-ги пишут термин в варианте оhуохай.
Названия танца связаны с территориальными и исполнительскими уточнениями. Так, А.Д. Халтанова (Татаринова) по этому поводу пишет: «Локальное определение оhуохай часто совпадает с улусными (районными) названиями: вилюйский, сунтарский, амгинский, меги-но-кангаласский, олекминский, усть-алданский, таттинский, верхоянский, горный и якутский оhуохай. Реже принадлежность напева танца связывают с названием поселка: «наяхинский», «кыргыдайский» и др. Очень редко мелодию оhуохай связывают с запевалой: «нохсоровский оhуохай» (У Г. Нохсоров), «зверевский оhуохай» (С.А. Зверев). В более крупном плане принято выделять приленские и вилюйские регионы бытования танца. К приленским относятся Усть-Алданский, Мегино-Кангаласский районы, а также Амгинский, Таттинский улусы. В вилюй-скую группу входят Вилюйский, Сунтарский, Верхневилюйский, Нюрбинский районы. Основное различие между двумя регионами заключается в характере и манере пения» [Тата-ринова, 2013: 179]. Кроме того, исследователь в приленском осуохае выделяет правобережные и заречные группы.
Если у якутов круговой танец обозначен единым термином осуохай, то у эвенов, помимо сэ-эдьэ, существуют такие круговые танцы, как дяхурья и ниргэн, в свою очередь имеющие варианты. Так, сээдьэ обозначен разными вариантами: у М.Н. Жиркова - hээдэ и сээдьэ, у
2023; 1(42): 134-145 ) Северо-Восточный гуманитарный вестник /North-Eastern Journal of Humanities
М.Я. Жорницкой - 1гэдьэ, у Т.В. Павловой - хэде. По Ю.И. Шейкину, термин «ниргэн» имеет различные локальные варианты. Танец ниргэн он определяет следующим образом: «Ритуальная песне-пляска вокруг костра, сопровождаемая горлохрипением на вдох и выдох с артикуляцией фонем хее-хим, хее-хей, хим-ким и др. с применением горлового сжатия в низкой и средней части гортани, имитирует голоса оленей. Характерно, что если хоровод дзяхурья начинали четыре мужчины - старейшины (хранители "животворящей силы"), то нэргэн-нэргэнэк - женщины (хранительницы "домашнего очага"). По другим сведениям, нэргэн-нэргэнэк могли начинать как мужчина, так и женщина, либо представители разных половозрастных групп» [Шейкин, 1996: 43]. В осуохае выбор запевалы также не зависит от пола.
Нотации напевов осуохая и сээдьэ М.Н. Жир-кова отличаются лаконичностью и схематизмом. Большинство напевов приведены в виде одной-двух нотных строк, которые зачастую даны без текста. Все напевы записаны в системе европейской нотации с указанием темпа, размера и тональности. Так, осуохай № 8 И.П. Кутурукова из материалов Вилюйской экспедиции 1943 г. записан в виде двух нотных строк без слов, в размере 4/4, в тональности G-dшл. М.Н. Жирков нотировал напевы осуохая в процессе танца в естественной обстановке. Так, нотная запись осуохая № 1 из Вилюйской экспедиции 1943 г. предваряется комментарием: «Записаны в Верхне-Вилюйске во время танца, посвященного проводам в Армию в 1943 г.»2.
Начинает пение в якутском и эвенском танцах запевала. «Круговые танцы эвенов предполагают ансамблевое исполнение. Вслед за сольным запевом певца-импровизатора, в различной последовательности перечисляющего названия оленей разных мастей, описывающего явления окружающей природы, ансамбль участников повторяет мелодический зачин. Однако при реальном звучании припева происходит несовпадение голосов ансамбля по временному критерию (ритмические различия, несовпадения во времени про-певаемых слов и т.д.), звуковысотному критерию
(кластерное наложение голосов), по тембровому критерию (различие тембров вторящих - мужские, женские голоса и т.д.). Несмотря на большое количество вторящих, они не осознают ансамблевое исполнение» [Павлова, 1997: 139].
Так, при анализе кругового ламутского сээ-дьэ, записанного в пос. Ойотунг на Индигирке в Аллаиховском районе в 1963 г. об этом также пишет Э. Е Алексеев: «Реальная "разноголосица" ответов в нотной записи передана приближенно: отражены только наиболее типичные и ладово осмысленные голоса. Вопросо-ответ-ность интонаций, пусть не вполне упорядоченная, явственно проступает здесь и в хоровых "кластерах", и в самих репликах запевалы» [Алексеев, 1976: 165].
Все описанные характеристики имеют отношение и к якутскому круговому танцу. В якутском осуохае также гетерофонная втора участников танца отличается отсутствием консонантных созвучий, зачастую в отдельные моменты пение участников якутского осуохая образует движение мелодии параллельным тритоном, считающимся в европейской культуре ярким диссонансом, тогда как якутские исполнители осуохая осознают их как вполне консонантный интервал.
В сээдьэ используется «горлохрипение», которое является имитацией животных (хорканье бегущих оленей, медвежьего рыка, криков птиц). В заключительном разделе, когда происходит убыстрение темпа запевала «подзадоривает танцоров все более учащающимся выкриками 'Ъинмач! 1инмач! 1инмач!", т.е. "Ну, ну-же! Давайте скорее! Еще скорее!". Приоритетное танцевальное движение этой части - резкие энергичные прыжки с одной ноги на другую. В ряде случаев последняя - быстрая - часть хэдьэ может сопровождаться горлохрипением на вдох и выдох» [Павлова, 2001: с. 135].
В осуохае звукоподражания отсутствуют, но напевы украшаются разнообразными припев-ными словами. Так, Г.Г. Алексеева при характеристике осуохая, записанного М.Н. Жирковым в центральной группе улусов замечает, что «в приленском осуохае смысловой текст раскрывается медленно за счет не только различных ва-
1Фонды Научно-исследовательского центра по книжным памятникам Национальной библиотеки РС (Я). Марк Жирков. Записи Якутских народных песен, произведенных в группе Вилюйских районов 1943 г. // Записи Якутских песен, произведенных в группе Вилюйских районов и высказывания о якутской музыке. Л. 2.
2Там же. Л. 1.
риантов основного зачина (ohyo, ohyo, ohyoxa^ эhиэ, эhиэ, эhиэхэй или оhуон, оhуон, оhуохай, оhуохайдыыр оhуохай, эhиэн, эhиэн эhиэхэй, эhиэхэйдиир эhиэхэй), но и за счет вклинивающихся в смысловой текст танца припевных слов, не имеющих перевода и характерных для эвенкийских танцев: галин-галин, тэнки-тэнки, кали-кали» [Алексеева, 1994 с. 43].
Осуохай вилюйской традиции открывается медленным вступительным тойуком в стиле дьиэрэтии ырыа (протяжное пение с гортанными призвуками кылысах). Такие напевы у М.Н. Жиркова записаны в размере 4/4. Так, напев «Куола^фан тойук (оhуокай)» из 1 части «Тюсюлгэ тойуга. 2 вариант» № 12 С.А. Зверева из 1-го раздела вилюйских записей1 принадлежит к дьиэрэтии ырыа. Он записан в виде одной нотной строки без слов из четырех тактов. В нотную запись внесены темп адажио (медленно), размер 4/4 и при ключе проставлены знаки альтерации тональности A-dur, что свойственно для нотографии профессиональной музыки. Присутствуют характерные для дьиэрэтии ырыа распевы слогов в виде фиоритур.
«Бюлююлюю тойуктаах осуохай» под № 28 в исполнении К.К. Васильева тоже принадлежит стилю пения дьиэрэтии ырыа. Он записан в одну нотную строку из четырех тактов с вербальным текстом в размере 4/4, в тональности a-moll. В напеве отсутствуют характерные для дьиэрэтии ырыа распевы и кылысахи. В мелодии на каждый слог приходится один музыкальный звук. Существуют напевы дьиэрэтии ырыа, которые сложно записать в европейской системе, в фиксации Жиркова они представлены так: тактовые черты отсутствуют, размер при ключе также не указан, используются долгие длительности и фермато, маятникообразный характер мелодии, присутствуют трели и частые форшлаги, обозначающие кылысах.
Запись эвенского «Адыччы hээдэтэ» также не соответствует классической европейской но-тации2. В ней первая строка не укладывается в размер 4/4, поэтому размер проставляется только во второй строке нотного текста. В первой же строке происходит постепенное установление размера с 3/8, через 2/4 к 4/4.
'Там же. Л. 4. 2Там же. Л. 3.
В круговом танце эвенов в записи М.Н. Жиркова обнаруживается также большое сходство в метроритмике и ладозвукорядах с напевами якутского осуохая. Встречается поступенный нисходящий ход на б. 2, когда первый слог сильной доли поется на более высоком звуковысот-ном уровне, а на слабых долях - на секунду ниже.
0 преобладании нисходящего движения в осуо-хае пишет и Г.Г. Алексеева: «Одним из распространенных напевов усть-алданского осуохая является напев с плавным нисходящим поступен-ным мелодическим движением с опорой на терцовый и основной тон мажора или минора. Кроме того, для усть-алданского и амгинского осуо-хая характерны мягкие секундовые или терцовые окончания напевов с распевами последнего слога семисложника» [Алексеева, 1994: 43-44].
В ладоинтонационной структуре практически всех вариантов танца сээдьэ основу составляют ангиметонные трихорды и пентатониче-ские ходы, что свойственно и якутскому осуо-хаю. По мнению Г.А. Григоряна: «В ладовом отношении в эвенской музыке наряду с так называемыми "пентатоническими особенностями" встречаются примеры, выходящие за рамки "общепринятой" пентатоники. Отсюда можно сделать вывод, что эвенская музыка в ладовом отношении в принципе делится на две группы. В первую группу входят мелодии, связанные с пентатоническими закономерностями, которые роднят ее с музыкальной культурой народов Дальнего Востока, автономных республик Поволжья и т.д. В другую группу входят мелодии, связанные со сложными ладообразовательными элементами, роднящими их, в частности, с самобытной музыкальной культурой якутов (известно, что для якутской народной музыки пен-татонические закономерности не типичны). Для этой группы особо характерны ладовые построения, связанные с целотонным тетрахордом» [Григорян, Стручков, 1960: 77]. Хотя Н.Н. Николаева при анализе песен из олонхо стиля дэгэ-рэн ырыа считала, что «интонационные схемы крайних частей эпических песен дэгэрэн отчетливо обнаруживают зачатки формирования пентатоники» [Николаева, 1993: 42]. В связи с этим
1 группа, выделенная Г.А. Григоряном в напе-
вах эвенских танцев, также типологически близка к напевам якутского осуохая, имеющим пентатонические бесполутоновые ходы.
Что касается особенностей метроритмики круговых танцев якутов и эвенов, то она в якутском осуохае при преобладании хореического контекста (Г.Б. Сыченко) опирается на ритмическую формулу К К К К К К Д1.
А.Д. Халтанова (Татаринова) следующим образом характеризует подобную ритмику в соединении с хореографией танца: «В группе вилюй-ских о1уокай распространена структура, где на один такт (в понимании М.Г. Кондратьева - А.Л.) приходится один сильный (шаг левой - л) и один относительно сильный (шаг правой - п) акценты. Акцентная организация при этом имеет два варианта. Первый, хореический, вариант ритмической и кинетической организации выходит за пределы вилюйского региона, он распространен практически по всей республике» [Татаринова, 2016: 14]. То есть речь идет о распространенности хореического варианта в якутском осуохае.
В метроритмическом отношении традиционный эвенский танец сээдьэ, как и якутский осуохай у М.Н. Жиркова записан в размере 4/4. В ритмике преобладают восьмые длительности. Отличие эвенского танца заключается в том, что в первой строке имеются синкопы. Г.А. Григорян о метроритмике эвенских напевов пишет: «Метроритмическая единица в эвенской музыке конкретна и в этом смысле более роднится со второй группой якутских песен - «Дэгэрэн ырыа» (известно, что в другой группе якутских песен - «Дьиэрэтии ырыа» метро-ритмика свободно-импровизационная). Иначе говоря, единицу метра в эвенской музыке всегда можно точно определить. Довольно часто встречаются так называемые "хромые ритмы". В эвенской музыке зачастую после исполнения куплета наступает глубокая цезура-дыхание. При этом в каденции заключительную ноту перед цезурой исполнитель резко обрывает на подчеркнутом акценте» [Григорян, Стручков, 1960: 77]. Такие синкопированные или, по вы-
ражению Г. А. Григоряна, «хромые» ритмы в якутском осуохае отсутствуют.
В композиционном отношении танец сээдьэ в Улахан-Чистайском наслеге Момского улуса, как и вилюйский осуохай, состоит из трех частей. Метроритмические и темповые изменения в эвенском и якутском круговых традиционных танцах структурируют композицию напева. Начинают танец сээдьэ мужчины. «Взяв друг друга под руки, медленно переступая с ноги на ногу и пружиня в коленах, они двигаются по ходу солнца. Постепенно к ним присоединяются другие танцоры. Когда их собирается достаточное число, круг замыкается, и тогда в него начинают входить женщины. Вначале все танцующие двигаются, опустив головы. Затем ритм танца убыстряется <...> Темп танца вначале уверенный, а когда запевала произносит слова «ьиимач, ьинмач», что означает «быстрей, быстрей», темп танца ускоряется, тела участников выпрямляются, и они стремительно несутся по кругу, создавая впечатление легко и свободно бегущих оленей» [Жорницкая, 1966: 75-77].
Подобную трехчастную структуру имеет якутский осуохай вилюйской традиции № 20 «Юнгкюю ырыата» («Танцевальная песня») И.П. Кутурукова, зафиксированный М.Н. Жир-ковым: первая часть «Тойук» в манере пения дьиэрэтии ырыа представлена в виде двух нотных строк с вербальным текстом из четырех тактов, в размере 4/4, в тональности Н^шг. Вторая часть «Аяна» в манере пения дэгэрэн ырыа, собственно танец, в одну нотную строку с вербальным текстом из двух тактов. 8 строк словесного текста записаны под нотной строкой. Размер во второй части при ключе не проставлен, но такт содержит длительности, указывающие на тот же размер 4/4, который был в первой части. Та же тональность Н^шг первой части говорит о том, что звуковысотный уровень во второй части танца не меняется. Третья часть «Кётюю юнгкюю» записана с небольшим комментарием исследователя: «Та же мелодия быстрее». Словесный текст третьй части состоит из 10 строк2.
'К - краткий музыкальный звук равный восьмой длительностью. Д - долгий музыкальный звук равный четвертной длительности.
2 Фонды Научно-исследовательского центра по книжным памятникам Национальной библиотеки РС (Я). Марк Жирков. Записи Якутских народных песен, произведенных в группе Вилюйских районов 1943 г. // Записи Якутских песен, произведенных в группе Вилюйских районов и высказывания о якутской музыке. Л. 7.
В трехчастном «Тюhюлгэ тойуга. 2 вариант» № 12 С.А. Зверева указаны европейские темпы: первая часть «Куола^фан тойук (ohyora^» имеет темп adagio, вторая часть «Аяна» -moderato и третья часть «Кётюютэ» - allegro moderato1.
В эвенском сээдьэ также существуют танцы с двухчастной композицией. «Это одна из наиболее распространенных композиций хэде, блоки которой сочетаются друг с другом по универсальному принципу "медленно-быстро". <...> В них контраст, выявляемый на уровне динамики и агогики, подчеркивается также различием типов интонирования: протяжно-песенным, напевным - в первом разделе и обрывистым, воз-гласным - во втором» [Павлова, 2001: 154-155]. В напевах трехчастных вилюйских осуохаев наблюдаются такие же стилистические контрасты в пении. В них первая часть поется стилем якутского пения дьиэрэтии ырыа, вторая и третья -дэгэрэн ырыа.
Приленский осуохай также типологически сходен с эвенским сээдьэ в том, что он, в отличие от вилюйского, не имеет части, поющейся стилем дьиэрэтии ырыа. Об этом пишет ГГ. Алексеева: «В приленском осуохае отсутствует трехчастное строение, характерное для вилюйского танца. Но иногда содержание при-ленского осуохая включает все три раздела ви-люйского: приглашает к танцу присутствующих, излагает содержание основного раздела и, в заключение, приглашает к танцу прыжком. Но в нем, как правило, нет вступительного тойука и заключительного танца прыжком (Кётюю юнг-кюю). Обычно эти три раздела, отраженные в тексте танца, раскрываются при одной, неизменно повторяющейся мелодии в одном темпе, размере, имеющем восьмитактовое квадратное строение» [Алексеева, 1994: 44]. Эвенский сээдьэ, так же как и приленский осуохай, имеет неизменно повторяющуюся мелодию до конца танца, и его развитие происходит так, что к окончанию танца меняется темп: он убыстряется.
IV. Обсуждение. Процесс взаимовлияния культур и их взаимопроникновения является достаточно сложным и спорным явлением. В якутском этномузыкознании на начальном этапе его возникновения считалось, что на напевы
'Там же. Л. 4.
и хореографию круговых танцев эвенов оказала влияние якутская танцевальная культура. Сейчас стала преобладать тенденция, утверждающая возникновение круговых танцев у якутов под влиянием танцевальной культуры соседствующих эвенов и эвенков. Если наблюдать хореографию и пение танца осуохай современной молодежью, то эта новационная тенденция, несомненно, возникла под влиянием круговых танцев эвенов и эвенков, и в особенности танца сээдьэ, что проявилось в исполнении осуохая в быстром темпе, тогда как в старину и вплоть до 50-х гг. XX в. осуохай танцевали степенно и размеренно В выступлении у молодых исполнителей преобладают яркие акцентные проявления, свойственные традициям пения круговых танцев эвенов.
Подобные явления смогли возникнуть достаточно естественно благодаря типологически схожим элементам в напевах круговых танцев якутов и эвенов, проявлявшихся в мелодический, ладозвукорядной, метроритмической и композиционной структурах.
V. Заключение. М.Н. Жирков впервые произвел записи напевов круговых танцев вилюйского осуохая и эвенского сээдьэ. Его научная деятельность формировалась во времена учебы в Московской консерватории под влиянием его руководителя выдающегося советского музыковеда И.И. Дубовского. За время активной общественной и творческой работы М.Н. Жирков не оставлял своего интереса к народным песням, что связано с проведением фольклорной экспедиции в вилюйские районы в 1943 г. В период работы в Институте языка, литературы и истории Якутской базы Академии наук СССР в 1949 г. он произвел записи эвенского кругового танца сээдьэ от Л.Н. Турнина. В 1950 г. организовал фольклорную экспедицию в центральные районы Якутии, где зафиксировал приленский осуохай.
Сравнение напевов якутского осуохая и эвенского сээдьэ показало типологически сходные основы по многим параметрам. Определено существование различных вариантов названий круговых танцев якутов и эвенов, зависящих от локальных вариантов как в произношении слов, так и в написании профессиональными этному-зыковедами. При этом выявлено, что у якутов имеется единое название кругового танца, в то
время как у эвенов существует несколько круговых танцев, отличающихся названием, обрядовыми особенностями, различиями в звукопода-че и половой принадлежности запевалы.
В целом танцы якутов и эвенов опираются на внесмысловые словесные образования. Отличие наблюдается в том, что в эвенских танцах используют горлохрипение и звукоподражания. В мелодике обнаружилось сходство в тех мелодиях, в которых преобладает нисходящий рисунок, а в ладозвукорядной сфере выявлены общие пентатонические основы. Метроритмическая структура танцев опирается на единую метрику. Отличие обнаруживается в ритмике: сээдьэ опирается на синкопированные ритмы, в осуохае преобладает хореический контекст. Композиционные закономерности сээдьэ с наличием разных стилевых разделов показывают сходство с вилюйским осуохаем, а приленский осуохай близок к эвенскому танцу, который опирается на единую типовую мелодию. Также специфика исполнения танцев имеет единую основу, когда певцу-импровизатору вторят голоса всех участников.
Список литературы:
Алексеев Э.Е. Проблемы формирования лада. На материале якутской народной песни. М.: Музыка, 1976. 288 с.
Алексеева Г.Г. От фольклора до профессиональной музыки. Якутск: Нац. кн. изд-во «Бичик», 1994. 160 с.
Головнева Н.И. Становление якутской профессиональной музыкальной культуры (1920-1985). Новосибирск: Новосиб. гос. консерватория, 1994. 383 с.
Григорян Г., Стручков Т. Несколько слов об эвенской музыке // Эвэдыл дентур икэл дэ (Эвенские песни и стихи). Якутск: кн. изд-во, 1960. 80 с.
Жирков М.Н. Якутская народная музыка. Якутск: Кн. изд-во, 1981. 176 с.
Жорницкая М.Я. Народные танцы Якутии. М.: Наука, 1966. 168 с.
Кривошапко Г.М. Музыкальная культура якутского народа. Якутск: Книжное издательство, 1982. 184 с.
Николаева Н.Н. Эпос олонхо и якутская опера. Якутск: ЯНЦ СО РАН, 1993. 187 с.
Павлова Т.В. Эвены // Музыкальная культура Сибири: В 3 т. Т. 1: Традиционная музыкальная культура народов Сибири. Кн. 1: Традиционная культура
коренных народов Сибири. Новосибирск: Новосиб. гос. консерватория, 1997. С. 130-153.
Павлова Т.В. Обрядовый фольклор эвенов Якутии (музыкально-этнографический аспект). СПб: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2001. 263 с.
Татаринова А.Д. Звуковысотная организация напевов якутского кругового танца оhуохай // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики Тамбов: Грамота, 2013. N° 12 (38): в 3-х ч. Ч. II. C. 179-186.
Татаринова А.Д. Композиция якутского кругового танца оhуохай: проблемы интерпретации // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики Тамбов: Грамота, 2015. № 3 (53): в 3-х ч. Ч. I. C. 180-185.
Татаринова А.Д. Якутский круговой танец оhуохай: строение, локальные разновидности, историческое развитие. Автореф. дис. ... канд. иск. Новосибирск, 2016. 20 с.
Шейкин Ю.И. Музыкальная культура народов Северной Азии. Якутск: РДНТ, 1996. 123 с.
Энциклопедия культуры и искусства Якутии / М-во культуры и духов. развития Респ. Саха (Якутия) [Сост.: В.А. Босиков, Р. Г. Иванова, Л. М. Корякина; гл. ред.: В.А. Босиков]. Якутск: Бичик, 2011. Кн. 1. 2011. 606, [1] с. : портр.
References:
Alekseev E.E. Problemy formirovaniya lada. Na materiale yakutskoi narodnoi pesni [Problems of formation of a harmony. On material of the Yakut national song]. Moscow: Publ. "Music", 1976. 288 p. (In Russian)
Alekseeva G.G. Ot fol'klora do professionalnoi muzyki [From folklore to professional music]. Yakutsk: National Publ. "Bichik", 1994. 160 p. (In Russian)
Entsiklopediya kul 'tury i iskusstva Yakutii [Encyclopedia of Culture and Art of Yakutia]. Ministry of Culture and Spirits Development Rep. Sakha (Yakutia) [Compiled by V.A. Bosikov, R.G. Ivanova, L.M. Koryakina; Ch. Editor: V.A. Bosikov Yakutsk: Publ. "Bichik", 2011. 286 p. (In Russian)
Golovneva N.I. Stanovlenie yakutskoi professional'noi muzykal'noi kultury (1920-1980) [Formation of Yakut professional musical culture (19201985)]. Novosibirsk: Novosib. State Conservatory, 1994. 383 p. (In Russian)
Grigoryan G., Struchkov T. Neskol'ko clov ob evenskoi muzyke [A few words about Even music]. In: Evedyl dentur ikel de (Even songs and poems). Yakutsk: Publ. book House, 1960. 80 p. (In Even)
Krivoshapko G.G. Muzykal'naya kul 'turn yakutskogo [Musical culture of the Yakut people]. Yakutsk: Publ. book House, 1982. 184 p. (In Russian)
Nikolaeva N.N. Epos olonkho i yakutskaya opera [Epos olonkho and Yakut opera]. Yakutsk: YaNTs SO RAN, 1993. 187. (In Russian)
Pavlova T.V. Obryadovyi folklore evenov Yakutii (muzykal'no-etnograficheskiy aspect) [Ritual folklore of the Evens of Yakutia (musical and ethnographic aspect)]. St. Petersburg: Publ. House of the Rus. St. Pedagogical University named after A.I. Herzen, 2001. 263 p. (In Russian)
Pavlova T.V. Eveny [Evens]. Muzykal'naya kul'tura Sibiri: V3 t. T. 1: Traditsionnaya muzykal'naya kul'tura narodov Sibiri. Kn. 1: Traditsionnaya kul'tura korennykh narodov Sibiri [Musical culture of Siberia: In 3 v. Volume 1: Traditional musical culture of the peoples of Siberia. Book. 1: Traditional indigenous culture of Siberia]. Novosibirsk: Novosib. State Conservatory Publ., 1997. Pp. 130-153. (In Russian)
Sheikin Yu.I. Muzykal'naya kul'tura narodov Severnoi Azii [Musical culture of the peoples of North Asia]. Yakutsk: RDNT, 1996. 123 p. (In Russian)
Tatarinova A.D. Zvukovysotnaya organizatsiya napevov yakutskogo krugovogo tantsa ohuokhai [Soundhigh organization of tunes of the Yakut circular dance ohuohai]. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie.
Voprosy teorii i praktiki [In: Historical, Philosophical, Political and Legal Sciences, Cultural Studies and Art History. Theory and practice]. Tambov: Publ. in "Gramota", 2013. № 12 (38): in 3 parts. Part. II. Pp. 179186. (In Russian)
Tatarinova A.D. Kompozitsiya yakutskogo krugovogo tantsa ohuokhai: problemy interpretatsii [Composition of the Yakut circular dance ohuohai: problems of interpretation]. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii ipraktiki [In: Historical, Philosophical, Political and Legal Sciences, Cultural Studies and Art History. Theory and practice]. Tambov: Publ. in "Gramota", 2015. № 3 (53): in 3 parts. Part. I. Pp. 180-185. (In Russian)
Tatarinova A.D. Yakutskii krugovi tanets ohuokhai: stroenie, lokal'nye raznovidnosti, istoricheskoe razvitie. Avtoref. ... kand. Isk. [Yakut circular dance ohuohai: structure, local varieties, historical development. Abstract of the dissertation of the Candidate of Art History]. Novosibirsk, 2016. 20 p. (In Russian)
Zhirkov M.N. Yakutskaya narodnaya muzyka [Yakut folk music]. Yakutsk: Publ. book House, 1981. 176 p. (In Russian)
Zhornitskaya M.Ya. Narodnye tantsy Yakutii [Folk dances of Yakutia]. Moscow: Science Publ., 1966. 168 p. (In Russian)
Сведения об авторе:
Ларионова Анна Семеновна - д.иск., доцент, г.н.с. отдела фольклора и литературы Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН; профессор кафедры теории и истории музыки Высшей школы музыки (институт) РС(Я) им. В.А. Босикова; г. Якутск, Российская Федерация;
https://orcid.org/0000-0001-8524-6162;
degerenan@mail.ru
Information about the author:
Larionova Anna Semyonovna - Dr. Sci. (Art), Associate Professor, Senior Researcher of the Department of Folklore and Literature of the Institute for Humanities Research and Indigenous Studies of the North SB RAS; Professor of the Department of Theory and History of Music, Higher School of Music (Institute) of the RS (Yakutia) named after V.A. Bosikov; Yakutsk, Russian Federation;
https://orcid.org/0000-0001-8524-6162; degerenan@mail.ru
