CC BY
9DOI 10.47643/1815-1337_2023_2_8
ТИПИЗИРОВАННОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ В ЮРИДИЧЕСКОЙ ТЕХНИКЕ TYPED MODELING IN LEGAL TECHNOLOGY
БОЛДЫРЕВ Сергей Николаевич,
кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры теории государства и права
ФГКОУ ВО «Ростовский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации».
344015, Россия, Ростовская обл., г. Ростов-на-Дону, ул. Еременко, 83.
E-mail: Bsn510@mail.ru;
BOLDYREV Sergey Nikolaevich,
Candidate of Law, Associate Professor, Head of the Department of Theory of State and Law FGKOU HE "Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation". 83 Eremenko str., Rostov-on-Don, Rostov region, 344015, Russia. E-mail: Bsn510@mail.ru
Краткая аннотация: В содержании статьи утверждается, что типизированное моделирование является формой отражения правовой действительности, результатом исторического развития и осмысления общественных отношений, подлежащих урегулированию нормами права (абстракции этих отношений). По мнению автора, типизированные модели (юридические конструкции) формируются обычно благодаря не научному знанию права, а юридическому опыту, а вот как научные модели они возникают именно в процессе познания права. Сохраняясь и приумножаясь в историческом процессе развития права, они обеспечивают то неизменяемое ядро юридического знания, которое сохраняет свое значение независимо от конкретно-исторического периода и подлежит обязательному установлению перед осуществлением реализации права. Автор также пишет о том, что, целью юридической техники является обеспечение совершенства принимаемых нормативных правовых актов. При реализации данной цели будет проявляться эффективное регулирование общественных отношений в различных сферах, не только в самом государстве, но и за её пределами.
Abstract: The content of the article states that typed modeling is a form of reflection of legal reality, the result of historical development and understanding of social relations subject to settlement by the norms of law (abstraction of these relations). According to the author, typed models (legal constructions) are usually formed thanks not to scientific knowledge of law, but to legal experience, but as scientific models they arise precisely in the process of knowledge of law. By preserving and multiplying in the historical process of the development of law, they provide that unchangeable core of legal knowledge that retains its significance regardless of the specific historical period and is subject to mandatory establishment before the implementation of the law. The author also writes that the purpose of legal technology is to ensure the perfection of the adopted regulatory legal acts. When implementing this goal, effective regulation of public relations in various areas will be manifested.
Ключевые слова: типизированные модели, юридическая конструкция, юридическая техника, теоретическая наука, юридическая технология, законодательная техника, правопонимание, юридическая деятельность.
Keywords: typed models, legal construction, legal technology, theoretical science, legal technology, legislative technology, legal understanding, legal activity.
Для цитирования: Болдырев С.Н. Типизированное моделирование в юридической технике // Право и государство: теория и практика. 2023. № 2(218). С. 8-11. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_2_8.
For citation: Boldyrev S.N. Typed modeling in legal technology // Law and state: theory and practice. 2023. No. 2(218). pp. 8-11. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_2_8.
Статья поступила в редакцию: 08.12.2022
Следует отметить, что само исследование типизированных моделей юридической техники (далее технико-юридические конструкции) позволяет получить более обобщенные и углубленные знания о каждом реально существующем правоотношении. Ведь связь смоделированной технико-юридической конструкции с правоотношением или его элементами имеет характер соответствия, аналогии, т. е. сходства на уровне существенных признаков урегулированных правом общественных отношений [13, с. 5-10]. Технико-юридическая конструкция не учитывает и не должна учитывать бесконечную множественность свойств и признаков конкретных правоотношений. В противном случае было бы столько юридических конструкций, сколько реальных правоотношений. Тем самым отпал бы и смысл в юридических конструкциях.
Данное положение отнюдь не исключает того, что наряду с конструкциями общего характера могут создаваться и относительно более конкретные конструкции. К ним относятся, например, конструкции видов правоотношений (абсолютных и относительных, регулятивных и охранительных), правонарушений, сделок, конструкции элементов юридических фактов (конструкция сложной или смешанной вины; объективной стороны формальных и материальных правонарушений) и т. п.
Не являются юридическими конструкциями понятия или определения правоотношения, правонарушения и т.п., ибо в них не отражается структурно-системное строение исследуемых объектов. Название «состав» уже указывает на то, что изучаемый объект сложен, составляется, складывается из каких-то частей, включает в себя определенные элементы. Поэтому применительно к юридическим конструкциям (составам) следует употреблять не обороты типа «состоит из признаков», а выражения «состоит из элементов», «складывается из элементов» и т. п. Можно говорить о признаках преступления, сделки. Между тем в нашей юридической литературе часто происходит смешение понятий «элемент» и «признак»: вместо термина «элемент» употребляют термин «признак», и наоборот.
Иногда не совсем точно определяется соотношение конкретного преступления и его состава. Конкретное преступление и его состав относятся друг к другу, как явление и понятие о нем [7, с. 10-14]. Конечно, любое явление богаче, разностороннее и глубже понятия. Любое понятие — результат обобщения, абстракции. Но понятие не единственная форма, не единственный результат абстракции. Таким результатом является и идеальная модель. «Пока изолирующая абстракция приводит к образованию понятий, отображающих либо относительно простые свойства и отношения, либо внешние признаки вещей, потребность в моделях не возникает. Но когда познание проникает глубже и за простым, как казалось ранее, свойством раскрывается целая система связей и отношений, т.е. сложная структура, тогда процесс абстрагирования осуществ-
ляется посредством модели» [11, с. 156].
В нашем примере переход от понятий правоотношения, правонарушения к понятию состава правоотношения, состава правонарушения - это не обычная смена понятий, а переход от одной формы абстрагирования, отражения к другой - посредством модели, когда формулируется не просто понятие явления, а путем анализа вычленяются идеально его структурные составные части (элементы) и из них конструируется идеальная модель (юридическая конструкция). Состав преступления - это не просто понятие, а модель, отражающая сложное структурное строение преступлений. Отношение между конкретным преступлением и его составом есть отношение между явлением и его идеальной моделью.
Создаваемая технико-юридическая конструкция должна соответствовать определенным условиям. Нельзя не согласиться с Р. Луки-чем, который отмечает, что «...создание конструкций (в праве, как и в других отраслях науки) — трудное, ответственное и опасное дело. Трудным оно является потому, что необходимо найти лучший способ понимания и отражения чрезвычайно сложной правовой реальности; ответственным и опасным потому, что последствия недоброкачественных или излишних конструкций могут оказаться весьма тяжелыми» [8, с. 278].
По мысли К.М. Коркунова, чтобы конструкция соответствовала своему назначению, она должна удовлетворять определенныным условиям. «Первое из этих условий, — пишет К.М. Коркунов, — условие полноты. Конструкция, чтобы быть полной, должна покрывать собою все возможные частные случаи. Все они должны уклдываться в рамках. Второе условие — условие последовательности. Правильная конструкция должна быть последовательна и притом в двояком отношении. Она сама не должна составлять исключения из более общих юридических положений, она должна быть согласована с ними. И, кроме того, она должна быть такова, чтобы решение всех частных вопросов, относя щихся к данному отношению, получалось как необходимый логический вывод. Наконец, в-третьих, конструкция должна быть также простою, естественною. Это потому, что слишком сложная или неестественная конструкция не облегчит, а только затруднит понимание» [4, с. 353-354].
Нет возражений, если речь идет об искусственно создаваемых в каких-либо отраслях человеческой деятельности конструкциях. Однако, как правильно указал С.С. Алексеев: «собственное развитие права, его самобытная история, его уникальная материя и сила - это под важнейшим для правоведения углом зрения во многом и есть история становления, развития и совершенствования юридических конструкций, являющихся одним из наиболее значимых результатов собственно развития права - типизации правовых средств» [1, с.282]. Каждое правовое средство - это по сути только впоследствии детально разработанная аналитической юриспруденцией «правовая материя», которая приобретает строго юридический характер и начинает действовать как правовые средства в виде юридических конструкций. И если в развитии права взаимодействуют два параллельных процесса: развитие, прямо обусловленное потребностями и волей государственной власти, и правовое саморазвитие, обусловленное тенденциями саморегуляции, требованиями жизненных ситуаций и логикой права, - то и развитие правовых средств обеспечивается не только искусными законоведами, но и правовым саморазвитием. В соответствии с логикой права вслед за одной сформировавшейся юридической конструкцией на свет как бы по цепочке появляются другие конструкции. Например, появление конструкции понятия преступления в уголовном праве потребовало того, чтобы были созданы критерии отграничения одного вида преступления от других, что в свою очередь потребовало создания комплекса юридических норм, посвященных разновидностям преступных деяний, то есть развитию множественных конструкций, посвященных разнообразным составам преступлений, отдельным элементам и образующим их признакам.
В связи с этим следует согласиться с А.Ф. Черданцевым, который выделяет нормативные технико-юридические конструкции , выраженные в нормах права, и теоретические, применяемые правовой наукой в качестве метода познания права [12, с.150]. Однако между нормативной и теоретической конструкциями нет грани, которая бы резко отделяла одну от другой, поскольку юридическая наука изучает нормы права, а значит, и нормативные технико-юридические конструкции , которые так или иначе закреплены, выражены в нормах права.
К сказанному А.Ф. Черданцевым следует добавить, что технико-юридические конструкции можно также делить на возникшие в праве спонтанно в процессе саморазвития, обусловленного требованиями жизненных ситуаций, вызванных тенденциями саморегуляции в обществе, и технико-юридические конструкции , обусловленные развитием права по воле государственной власти и, естественно, искусственно созданные законоведами. Между ними также нет грани, которая бы резко отделяла одну от другой, поскольку оба вида конструкций закреплены в нормах права и разрабатываются юридической наукой. Однако только в отношении второго вида юридических конструкций, созданных искусственно, можно разделить опасения Р. Лукича об опасности, трудности и ответственности их создания. [12, с.150].
Таким образом, отметим, что в технико-юридической конструкции находят отражение лишь те стороны, элементы и свойства общественных отношений, которые урегулированы или могут быть урегулированы нормами права.
Юридическим конструкциям принадлежит важная роль в процессе нормотворчества. В этом процессе они выступают в качестве средства построения нормативного материала, т.е. средства юридической техники.
Технико-юридические конструкции придают нормам права логическую стройность, последовательность их изложения, предопределяют связь между нормами права, способствуют полному, беспроблемному, четкому урегулированию общественных отношений или их элементов. Использование технико-юридической конструкции нацеливает законодателя на то, чтобы с достаточной полнотой регламентировать все ее элементы, технико-юридическая конструкция представляет собой как бы «схему», «скелет», на который нанизывается нормативный материал.
Законодатель, если можно так выразиться, мыслит не только нормативными высказываниями, но и юридическими конструкциями. А точнее, пожалуй, следует сказать, что законодатель в процессе нормотворчества мыслит вначале юридическими конструкциями, как более отвлеченными, абстрактными образами построения нормативного материала, а затем уже нормами права, имеющими относительно технико-юридических конструкций более конкретный характер.
Создание правовых норм без использования технико-юридических конструкций носило бы чисто эмпирический, в определенной мере
стихийный, недостаточно последовательный характер и могло бы привести к пробелам в нормативном материале и хаотическому его построению. Поэтому использование законодателем совершенных, более адекватно отражающих регулируемые правом отношения, лучше отвечающих интересам государства на том или ином этапе развития общества юридических конструкций, ведет к совершенствованию законодательства.
Например, договор в пользу третьего лица не является новеллой в гражданском праве. Однако конструкция этого договора в новом ГК РФ несколько изменилась. Теперь с момента выражения третьим лицом должнику намерения воспользоваться своим правом по договору стороны не могут расторгнуть или изменить заключенный договор без согласия третьего лица (п. 2 ст. 430 ГК РФ). Разумность подобного изменения заключается в том, что теперь появилась возможность обеспечить защиту субъективных прав третьих лиц, в пользу которых и заключен сам договор.
Вопрос о юридических конструкциях непосредственно связан со свойствами права. Они являются средством (хотя и не единственным), с помощью которого достигается системность и определенность правовых норм. Им принадлежит определенная роль и в толковании права, хотя она и не сводится лишь к толкованию. Технико-юридическая конструкция создается в результате абстракции. При ее создании исследователь абстрагируется, отвлекается от многообразия видов и свойств общественных отношений, от многообразия их связей с другими социальными факторами.
Как и любая модель, технико-юридическая конструкция является упрощенным, огрубленным образом общественных отношений, урегулированных правом. Реально правоотношения существуют между людьми — субъектами права, реализуются в их действиях. Права и обязанности субъектов, их действия, психическое отношение к действиям и т. п. не существуют сами по себе, они как бы «принадлежат» субъектам. При создании технико-юридических конструкций права, обязанности, действия субъектов и другие элементы отношений отвлекаются от субъектов. Им придается значение, равное с самим субъектом: как и субъекты они рассматриваются в качестве самостоятельных элементов правовых конструкций. Разумеется, это упрощает, огрубляет общественные отношения, но зато о них создается более наглядное представление, появляется возможность детального изучения каждого из их элементов.
Р. Иеринг, в свою очередь, выделял такие законы юридической конструкции:
1. Закон совпадения с положительным материалом. Согласно данному закону положительные правоположения — те данные точки, через которые технико-юридическая конструкция должна проложить свою конструкционную линию.
2. Закон непротиворечия или систематического единства, согласно которому юриспруденция не должна вступать в противоречие с понятиями, тезисами, выставленными в другом месте; ее конструкции должны согласовываться как в самих себе, так и между собою.
3. Закон юридической красоты. Требование, о котором идет речь в данном законе, можно выразить таким образом: чем проще конструкция, тем более совершенна она (то есть тем она нагляднее, прозрачнее, естественнее).
Противопоставляя друг другу законы юридической конструкции, Иеринг отмечает, что первый имеет своим корнем позитивный элемент, второй — логический, третий — эстетический элемент [3, с.82-95].
Суммируя высказывания мыслителей XIX в., можно выделить следующие правила построения юридических конструкций: во-первых, технико-юридическая конструкция должна быть полной, целостной; во-вторых, она должна иметь последовательный, непротиворечивый характер; в-третьих, ее должны отличать простота, совершенность.
Такими качествами не всегда отличаются современные технико-юридические конструкции. Так, например, в гражданском праве недостаточно разработанной является конструкция смешанной вины. А.Е. Суханов отмечает, что смешанной ответственностью или смешанной виной принято называть случаи, когда убытки или вред, причиненный потерпевшему, стали результатом виновного поведения обеих сторон правоотношения либо возникли у обеих сторон. Например, пешеход попал под автомобиль в результате грубого нарушения правил перехода улицы либо столкновение двух автомобилей, водители которых нарушили правила дорожного движения. На самом деле говорить о смешанной ответственности, то есть о взаимной ответственности сторон, можно лишь при возникновении у них обеих убытков или вреда, например, в случае взаимного причинения вреда источниками повышенной опасности, в частности при столкновении транспортных средств. В других же случаях закон более точно говорит о вине кредитора или вине потерпевшего (п. 1 ст. 404, п. 1, 2 ст. 1083 ГК РФ), наличие которой является основанием для соответствующего уменьшения размера ответственности правонарушителя [2, с.459].
В каждой отрасли права существуют устоявшиеся конструкции, состав и разработанность которых являются одним из показателей технико-юридического уровня развития данной отрасли права. Таковы, например, модели составов преступлений в уголовном праве. Данная точка зрения нашла отражение в работах В.И. Курляндского, Б.А. Куринова, Г.А. Кригера.
Например, В.И. Курляндский пишет, что состав преступления — это «суждение законодателя об общественной опасности и уголовной противоправности деяний» [10, с.92]. Б.А. Куринов развивает мысль, что «состав преступления — это научная абстракция», «состав преступления является законодательной моделью преступлений определенного вида...» [5, с.34]. Г.А. Кригер также отмечает, что состав преступления «представляет собой законодательную характеристику (модель) преступления, содержащую совокупность (систему) юридических признаков, характеризующих отдельные элементы преступления и в совокупности образующих его состав» [6, с.18-19].
Технико-юридические конструкции , как сложные правовые явления необходимо рассматривать во всех аспектах. С одной стороны, нельзя не признать, что технико-юридические конструкции являются средствами юридической техники, поскольку с их помощью происходит отражение и построение нормативного материала в нормативных правовых актах законодательства. Также нельзя отрицать роль технико-юридических конструкций в процессе познания права и правоотношений, и их значения как средства толкования норм права. Однако, представ-
ляется, что основной акцент при рассмотрении технико-юридических конструкций следует сделать на рассмотрении их, как элемента собственного содержания права, средства правового регулирования правоотношений.
Производя общую характеристику технико-юридических конструкций можно отметить, что они являются формой отражения правовой действительности, результатом исторического развития и осмысления общественных отношений, подлежащих урегулированию нормами права (абстракции этих отношений); технико-юридические конструкции формируются обычно благодаря не научному знанию права, а юридическому опыту, а вот как научные модели они возникают именно в процессе познания права. Сохраняясь и приумножаясь в историческом процессе развития права, технико-юридические конструкции обеспечивают то неизменяемое ядро юридического знания, которое сохраняет свое значение независимо от конкретно-исторического периода и подлежит обязательному установлению перед осуществлением реализации права. Производя их анализ, если правовая норма регламентирует отдельные правомочия, обязанности, технико-юридические конструкции позволяют увидеть всю динамику соответствующего правоотношения в целом. В этом и заключается их самостоятельная роль в правовом регулировании.
Таким образом, технико-юридические конструкции представляют собой комплексы правовых средств, которые образуют типизированные модели, соответствующие своеобразной разновидности общественных отношений. Им принадлежит значительная роль в юридическом обучении, поскольку они позволяют за основу изучения постоянно меняющегося содержания права брать более устойчивые явления, что обуславливает преемственность и непрерывность изучения права, дальнейшее углубление и расширение знаний о праве. Кроме того, их использование облегчает формулирование юридических норм, придает нормативной регламентации общественных отношений четкость и определенность. Важнейшая задача при создании юридических норм состоит в том, чтобы подобрать такие конструкции, которые соответствовали бы содержанию нормативного материала, позволяли бы с максимальной эффективностью обеспечить поставленные законодателем задачи.
Библиогра фия:
1. Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. М., 2001. С. 282.
2. Гражданское право / Отв. ред. проф. А.Е. Суханов: В 2 т. М, 1998. Т. 1. С. 459.
3. Иеринг Р. Юридическая техника. СПб. 1906. С. 82—95.
4. Коркунов Е.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1898. С. 353—354.
5. Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1976. С. 34.
6. Кригер Г. Состав преступления и квалификация содеянного // Советская юстиция. 1985. -№12. С. 18-19.
7. Лазарева В.А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе. М., 2004. С. 10-14.
8. Лукич Р.А. Методология права. М., 1981. С. 278.
9. Советское уголовное право: Общая часть / Под ред. проф. Н.А. Беляева, М.И. Ковалева М., 1977. С. 92.
10. Чевычелов В.В. Юридическая конструкция в современном российском праве (проблемы теории и практики). Н. Новгород, 2007. С. 156.
11. Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. Екатеринбург. 1993. С. 150.
12. Чуковенков А.Ю. Юридическая техника и правила оформления документов // Секретарь - референт. 2009. № 3. С. 5-10.
References:
1. Alekseev S.S. Ascent to the law. Searches and solutions. M., 2001. p. 282.
2. Civil law / Ed. prof. A.E. Sukhanov: In 2 volumes, 1998. Vol. 1. P. 459.
3. Iering R. Legal technique. St. Petersburg. 1906. pp. 82-95.
4. Korkunov E.M. Lectures on general theory pravda. SPb., 1898. pp. 353-354.
5. Kurinov B.A. Scientific foundations of the qualification of crimes. M., 1976. p. 34.
6. Krieger G. The composition of the crime and the qualification of the deed // Soviet Justice. 1985. - No.12. pp. 18-19.
7. Lazareva V.A. Judicial power and its implementation in criminal proceedings. M., 2004. pp. 10-14.
8. Lukich R.A. Methodology of law. M., 1981. p. 278.
9. Soviet criminal law: General part / Edited by prof. N.A. Belyaev, M.I. Kovaleva M., 1977. P. 92.
10. Chevychelov V.V. Legal construction in modern Russian law (problems of theory and practice). N. Novgorod, 2007. p. 156.
11. Cherdantsev A.F. Logical-linguistic phenomena in law, legal science and practice. Yekaterinburg. 1993. p. 150.
12. Chukovenkov A.Yu. Legal technique and rules of paperwork // Secretary - referent. 2009. No. 3. p. 5-10.
