CC BY
9
Научная статья УДК 323.28
https://doi.org/10.24158/pep.2023.7.1
Террористическая угроза как фактор пропагандистского обеспечения квазиавторитарного политического транзита в западных демократиях на рубеже XX-XXI веков
Илья Леонидович Морозов
Волгоградский институт управления - филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, Волгоград, Россия, [email protected]
Аннотация. В статье раскрываются информационно-пропагандистские технологии, применявшиеся в конце XX - втором десятилетии XXI в. политической элитой США для обоснования внешней военной экспансии в Евразию. Поводом, но не причиной ограничения гражданских свобод, по мнению автора, стала угроза со стороны международной террористической организации «Аль-Каида» (запрещена в России), осуществившей серию террористических актов против объектов и граждан США в 1998-2001 годах. Международный терроризм послужил основой формирования глобального «образа врага», который обеспечил одобрение американской общественностью дальнейших военных операций США, реализуемых за пределами государства, в частности, послужил обоснованием американского вмешательства во внутренние дела Сирийской Арабской Республики в целях свержения дружественного России президента Б. Асада. Используя системный метод, историко-генетический метод и метод анализа локальных ситуаций (case-study), автор приходит к выводу о произошедшем на рубеже веков транзите политических режимов западных демократий к квазиавторитарным формам, ориентированным на развёртывание агрессии в целях реализации колониального передела мира.
Ключевые слова: международный терроризм, образ врага, сШа, пропаганда, военная экспансия, «Аль-Каида», ИГ/ИГИЛ
Финансирование: инициативная работа.
Для цитирования: Морозов И.Л. Террористическая угроза как фактор пропагандистского обеспечения квазиавторитарного политического транзита в западных демократиях на рубеже XX-XXI веков // Общество: политика, экономика, право. 2023. № 7. С. 14-18. https://doi.org/10.24158/pep.2023.7 1.
Original article
Terrorist Threat as a Factor in the Propaganda Support of Quasi-Authoritarian Political Transit in Western Democracies at the Turn of the XX-XXI Centuries
Ilya L. Morozov
Volgograd Institute of Management - Branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Volgograd, Russia, [email protected]
Abstract. The article reveals the information and propaganda technologies used at the end of the XX century and in the second decade of the XXI century by the US political elite to justify foreign military expansion into Eurasia (Afghanistan, Iraq, Syria, Libya, Yugoslavia, deployment of a network of military bases in the Central Asian republics). The reason, but not the cause of restriction of civil liberties, according to the author, has become the threat of the international terrorist organization "Al-Qaeda" (outlawed in Russia) which has carried out a series of acts of terrorism against the objects and citizens of the USA in 1998-2001. International terrorism has served as a major shaping of the global "enemy image" that a fraction of a percent of a US military operation outside of a state has to be revoked. Subsequently, such information technology was used in connection with the emergence of the "Islamic State" organization (banned in Russia) to justify American intervention in the affairs of the Syrian Arab Republic in order to overthrow President Bashar al-Assad. Using the systematic method, historical-genetic method and the method of analyzing local situations (case-study), the author comes to the conclusion that the political regimes of Western democracies, primarily the United States, transited at the turn of the century to quasi-authoritarian regimes that were looking for a political pretext for deploying aggression in the new colonial redistribution of the world. Such an occasion was terrorist attacks by Al-Qaeda, and then by IS/ISIS.
Keywords: international terrorism, enemy image, USA, propaganda, military expansion, Al-Qaeda, IS/ISIS.
Funding: Independent work.
For citation: Morozov, I.L. (2023) Terrorist Threat as a Factor in the Propaganda Support of Quasi-Authoritarian Political Transit in Western Democracies at the Turn of the XX-XXI Centuries. Society: Politics, Economics, Law. (7), 14-18. Available from: doi:10.24158/pep.2023.7.1 (In Russian).
© Морозов И.Л., 2023
ПОЛИТИКА РОЫТГСБ
Квазиавторитарный политический режим определяется нами как разновидность гибридного политического режима, подверженного процессу транзита от демократических форм к авторитарным - промежуточное состояние, при котором внешне сохраняются (и до некоторой степени реально работают) формальные институты демократии, но при этом появляются такие характерные для авторитаризма черты, как внешнеполитическая агрессивность, усиленная эксплуатация «образа врага», ограничение прав и гражданских свобод под предлогом борьбы с терроризмом, усиление манипуляции общественным сознанием, падение роли гражданского общества, уже не способного демонстрировать массовый протест против развязанной государственными элитами внешней агрессии.
Политическая история человеческой цивилизации со времён античных полисов и до тоталитарных государственных систем ХХ века показывает, что процесс подавления гражданских свобод и введения режима личной либо коллегиальной («диктатура корпораций») диктатуры начинается с деклараций о необходимости экстренного противодействия какой-либо сверхактуальной угрозе для общественной, государственной, национальной безопасности. Например, формирование национал-социалистического гитлеровского режима в Германии проходило под лозунгами борьбы с коммунизмом и «мировым еврейством», причём упор в пропаганде делался на конкретные события - убийство активистами «Рот Фронта» нацистского поэта Хорста Весселя в 1930 г., поджог Рейхстага (также приписанный коммунистам) в 1933 г., убийство секретаря германского посольства во Франции Эрнста Рата в 1938 г. Последнее стало поводом для перехода гитлеровского режима от репрессий своих оппонентов по политическому признаку к прямым формам этнического геноцида («Хрустальная ночь») (Деларю, 1992). В Советском Союзе укрепление персоналистского режима И.В. Сталина началось после убийства одного из ведущих партийных деятелей - С.М. Кирова в 1934 г. (Христофоров, 2018).
Как показали события конца XX - начала XXI вв., наличие объективно оформившихся или инспирированных государственными спецслужбами террористических движений как активного субъекта современных политических систем также может быть эффективно использовано политической элитой западных демократических стран для скрытой трансформации демократических режимов в квазиавторитарные. При этом процессе гражданское общество со стороны обслуживающих элиту СМИ подвергается профессиональной информационной обработке с целью побудить население добровольно отказаться от ряда ключевых гражданских свобод и элементов местного самоуправления. Наиболее простая и эффективная информационная технология этого плана - формирование «образа врага», в качестве которого для США выступила международная террористическая сеть «Аль-Каида», взявшая на себя ответственность за террористические акты по подрыву американских посольств в Кении и Танзании в 1998 г., подрыв американского фрегата Коул в 2000 г. (строго говоря, данный инцидент не следует считать террористическим актом, так как атаке подвергся военный объект, а не гражданское население) и удары захваченными самолётами по гражданским объектам и Пентагону уже на территории самих США в 2001 г.
Каждый политический лидер авторитарного стиля по мере возможности и способностей стремится задействовать пропагандистский фактор активизации «образа врага» как для подавления внутренней оппозиции, так и для развязывания внешней экспансии. В соответствии с исторической эпохой за такового врага выдавались либо ближайшие сподвижники и потенциальные конкуренты в борьбе за политическое господство, либо заговорщики - «враги народа», «расовые враги» и т.д. В современном западном политическом дискурсе подобной угрозой стал международный терроризм, на фоне которой американская политическая элита получила одобрение на беспрецедентное ограничение неприкосновенности частной жизни своих граждан (Ефремов, 2017).
Рассматривая современный политический терроризм, не следует стремиться обобщить в одной формулировке разнородные по своему генезису террористические движения, имеющие разные принципы эволюции. Ультралевые и праворадикальные проявления политического терроризма имеют в большинстве случаев внутрисистемное происхождение, порождаются противоречиями самого государственного политического режима. Например, пик ультралевого терроризма в Западной Европе в 60-70-х гг. ХХ века был вызван духовно-мировоззренческим кризисом господства индустриальной цивилизации с её стремлением превратить каждого индивида в лишённую интеллектуально-мировоззренческой самостоятельности деталь общенациональной социальной фабрики. Этот феномен подробно разобран в концепции Герберта Маркузе об одномерном существовании человека в западной индустриальной системе (Маркузе, 2003) и в практической плоскости выразился целым спектром контркультурных и радикально-политических движений, начиная от стихийных экзотических молодёжных движений типа «Нации Вудстока» с листом конопли в качестве официальной эмблемы, «Силы цветов» с изображённым на логотипе поросёнком Пегасусом как кандидатом в президенты США (Хофман, 2003: 24-26) и заканчивая интернациональными террористическими структурами.
Переход к постиндустриальной стадии развития цивилизации для современного Запада в основном утилизирует социальный примитивизм индустриализма (хотя и порождает взамен новые противоречия), поэтому внутрисистемный терроризм в значительной степени утратил ведущую роль в «пользу» международных террористических движений, сложившихся на псевдорелигиозной идеологической основе. Задача терроризма этого типа - не побуждение правящей элиты к реформам социально-политического рода, а целенаправленная и планомерная дестабилизация политического режима с последующим крушением самих основ государственности.
Россия в текущий момент столкнулась с терроризмом особого рода - внесистемным, носящим характер войны цивилизаций, когда за террористическими актами в качестве организаторов стоят силовые структуры стран коллективного Запада и Украины, наёмники которых совершают диверсии на объектах экономического значения и транспортной инфраструктуры, убивают или ранят знаковых медийных представителей российского патриотического общества (Дарья Ду-гина, Владлен Татарский, Захар Прилепин). При этом ответственность за теракты руководители силовых структур враждебных России государств не только не берут, но и публично активно отрицают свою причастность к ним. Таким образом, терроризм отходит от своих классических форм и выступает как диверсионная тактика в рамках гибридной войны.
Обратившись к мировой истории, мы найдём закономерность, согласно которой если в первом случае (терроризм как внутрисистемное явление) в борьбе эффект дают прежде всего подготовленные с высокой степенью профессионализма операции силовых структур государства по выявлению и уничтожению активных террористических группировок, то во втором случае военно-полицейские меры будут неэффективны до тех пор, пока не удастся нейтрализовать социальный слой, обеспечивающий кадровую базу для террористического движения. Успешно эта задача решается социально-экономическими и культурно-просветительскими программами, в сочетании с эффективной работой правоохранительных органов. Тем более что политические элиты современных государств к радикальным инструментам массовых репрессий открыто прибегнуть всё же не могут, учитывая общегуманитарный фон человеческой цивилизации XXI в., даже если и захотят реализовать такой вариант решения проблемы терроризма. Предпринятые репрессивные действия будут не столь эффективны, как в эпоху тоталитаризма, и, скорее всего, в итоге обернутся крахом государственности.
Россия как государственная категория в цивилизационном смысле сейчас находится в режиме потенциальной уязвимости - имперская модель, на основе которой строилось и эволюционировало наше государство во времена как царской России, так и Советского Союза, утратила эффективность и нуждается в альтернативе, но переход к построению национального государства с политически доминирующим этносом оказался невозможен ввиду социокультурной и эт-нодемографической ситуации в стране. В отличие от этнонационального типа, имперская модель государственности в период своего эффективного функционирования может относительно успешно регулировать полиэтнические и поликонфессиональные процессы, поскольку разнородность общества компенсируется некоей мессианской идеологией, уверенностью в своей исторической правоте и цивилизационном превосходстве над окружающими народами.
В конце 90-х гг. XX века внутренние проблемы политической системы Российской Федерации в части развития угрозы политического экстремизма и терроризма, пришли в резонанс с общемировыми тенденциями глобального управления и стремления к монополярному мироустройству со стороны США. Эсхатологическая трактовка финала эволюции человеческой цивилизации (Фукуяма, 2004) как ожидавшейся победы «мировой демократии» логически, как тогда казалось, склоняла к выводу о возможности и даже необходимости искусственного ускорения наступления «эры всеобщего блага». Военно-политическое вмешательство в судьбу других народов со стороны ведущих государств Запада эффективно оправдывалась все тем же «образом врага». Известный постулат о том, что демократии не воюют между собой, следовало бы уточнить дополнением, о том, что формула верна лишь до тех пор, пока они сплочены перед лицом общего врага, точнее - перед лицом потенциальной геополитической жертвы, чьи ресурсы планируется поставить под свой контроль.
Лидеры малых государств, маргинализированных по военным, экономическим и геополитическим параметрам и представлявшие собой идеальную мишень для «маленькой победоносной войны» как якобы нарушители прав человека (по отношению к своим же гражданам), выступали приемлемым объектом для атаки американской администрации даже до террористических актов в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г. Однако поощрение национального сепаратизма, одностороннее военное вторжение в различные субрегионы планеты и иные процессы, сопровождавшие борьбу с этими лидерами, все же не могли до той даты получить однозначную поддержку западных союзников по альянсу. Не удавалось заручиться и безусловным одобрением со стороны американской нации, не видевшей до того момента прямой угрозы своей безопасности. После терактов С. Хантингтон с воодушевлением описывал волну патриотизма, охватившую американскую нацию в противостоянии с «Аль-Каидой» (Хантингтон, 2004: 28-32).
ПОЛИТИКА POLITICS
Террористическая деятельность последней и антиамериканские радикальные манифесты её лидеров со вполне определёнными и мотивированными угрозами физического уничтожения представителей западной цивилизации дали повод к конструированию качественно новой информационно-политической категории, внедряемой в массовое сознание населения - вездесущий международный терроризм и неоспоримая необходимость борьбы с ним. Неуловимость (до той поры, пока их образ перестал быть необходимым американской пропаганде) лидеров «Аль-Каиды», интернациональный состав её группировок и универсальность географического спектра активности позволили американской элите задействовать данные факторы для решения целого комплекса внешне- и внутриполитических задач: от отвлечения внимания граждан от ухудшающегося экономического климата до обоснования в глазах мировой общественности необходимости американского военного присутствия в стратегических регионах планеты, потенциально позволяющих контролировать энергоресурсы человеческой цивилизации. При этом противник в лице мирового терроризма хотя и предельно агрессивен, но с точки зрения реальной эффективности все же относительно слаб (обратим внимание, что с 11 сентября 2001 г. и до момента написания данной статьи в США не произошло ни одного крупного террористического акта именно исламистской направленности, способного повлечь массовые жертвы среди мирного населения и породить долгосрочные политические последствия - не потому ли, что «эха» сентябрьских событий и сейчас оказывается вполне достаточно, чтобы действующая американская администрация могла обосновывать свои силовые акции в мире и сокращение гражданских свобод внутри страны?), дабы не нанести «удар возмездия», причиняющий необратимый вред американской нации и государственному аппарату.
Достаточно одного взгляда на перечень государств, подвергшихся военной экспансии со стороны США и их сателлитов с начала XXI в. под предлогом борьбы с терроризмом, как становится ясно, что под данным идеологическим прикрытием шёл процесс прагматичной и планомерной «зачистки» геополитического поля планеты от бывших тактических союзников СССР (Ливия, Сирия, Ирак, Югославия-Сербия, Афганистан). Дальнейшие события показали, что это были звенья одной цепи подготовки полномасштабной гибридной войны уже против самой России, которая идёт в текущий момент. В.Б. Кашин считает, что «специальная военная операция на Украине, первое крупное вооружённое столкновение между государствами в XXI веке, стала результатом реализации долгосрочных планов великих держав, прежде всего - Соединённых Штатов и России. Украинский конфликт - их схватка на территории Украины, а для США - и посредством Украины» (Кашин, 2023: 10).
Впрочем, эту тенденцию независимые эксперты осознавали задолго до начала российской специальной военной операции на Украине. Пример: книга палестинского публициста Рами Аль-Шаера «Сражающаяся Сирия», посвящённая отражению агрессии ИГИЛ и проамериканских вооружённых антиасадовских группировок, открывается авторским предисловием с характерным названием «Россия под прицелом» (Шаер, 2018: 3-5). Ведущий специалист по международным отношениям Т.А. Шаклеина (МГИМО МИД РФ) предполагает ключевое значение развернувшегося современного американо-российского противостояния, от исхода которого будет зависеть характер последующей международной системы - либо полицентрично-демократический, либо имперско-гегемонистский с американским и китайским силовыми полюсами (Шаклеина, 2022: 6).
Как отмечает российский политолог А.Э. Абрамов, «в XXI веке терроризм благодаря научно-техническому развитию, современным информационным технологиям, а также и новым цифровым приобретает значение общемировой проблемы, которая угрожает всему человечеству» (Абрамов, 2022: 173). Соответственно, с глобальной проблемой можно справиться только коллективными усилиями антитеррористических структур ведущих мировых государств, включая Россию. К сожалению, коллективный Запад не только отвергает подобный международный альянс, но и активно использует террористические группировки в попытках дестабилизировать ситуацию в России.
Рассмотренные примеры объявленной Западом «войны с международным терроризмом» с конца XX в. указывают на маскировку этим лозунгом факта развёртывания новой стадии борьбы за мировое господство, причём важными элементами задействованной пропагандистской модели являются обвинения лидеров атакуемых государств как в поддержке международного терроризма, так и в развязывании внутренних репрессий - против своих граждан. Любая попытка атакуемого политического режима предпринять шаги по самозащите преподносится западному обывателю как доказательство необходимости вмешательства в ситуацию со стороны военно-политических структур Запада в целях защиты «прав человека» на территории атакуемого государства.
В заключение можно констатировать, что терминологические категории «внешнеполитический соперник» и «международный террорист» тогда целенаправленно смешивались в американских СМИ до степени идентичности с расчётом на формирование инструмента информационно-психологической войны и концепта обоснования «необходимости» военно-политической западной экспансии на просторы Евразии. Работу этой сложившейся на рубеже XX-XXI вв. пропагандистской модели испытывает сейчас на себе Россия и другие народы, стремящиеся отстоять свой государственный суверенитет, отрицая вариант насильственной глобализации по вестернизированному варианту.
Список источников:
Абрамов А.Э. Терроризм как политический феномен // Геополитическая картина мира: угрозы и вызовы. М., 2022. С. 166-173.
Деларю Ж. История гестапо. М., 1992. 480 с.
Ефремов А.Е. Этапы развития законодательства США по борьбе с терроризмом после 11 сентября 2001 года // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 3 (64). С. 88-94. https://doi.org/10.12737/article_593fc343c391 e2.71878517.
Кашин В.Б. Первый год большой войны // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21, № 3 (121). С. 10-21. https://doi.org/10.31278/1810-6439-2023-21 -3-10-21. Маркузе Г. Одномерный человек. М., 2003. 332 с. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2004. 588 с.
Хантингтон Ф. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М., 2004. 635 с. Хофман Э. Сопри эту книгу! Как выживать и сражаться в стране полицейской демократии. М., 2003. 236 с. Христофоров В.С. Эхо выстрела в Смольном: история расследования убийства С.М. Кирова по документам ЦК КПСС // Отечественные архивы. 2018. № 2. С. 110-114.
Шаер Р.А. Сражающаяся Сирия. М., 2018. 360 с.
Шаклеина Т.А. Переломный момент в мировом развитии. Сохранит ли Запад преобладающее влияние на формирование мирового порядка XXI века // Международные процессы. 2022. Т. 20, № 4. С. 6-22. https://doi.org/10.17994/IT.2022.20.4.71.2.
References:
Abramov, A. E. (2022) Terrorism as a Political Phenomenon. In: Geopoliticheskaia kartina mira: ugrozy i vyzovy. Moscow, pp. 166-173. (In Russian).
Delariu, Zh. (1992) Istoriia gestapo [History of the Gestapo]. Moscow. 480 p. (In Russian).
Efremov, A. E. (2017). The Development of the USA Legislation on the Fight Against Terrorism after 11 September 2001. Zhur-nal zarubezhnogo zakonodatelstva i sravnitelnogo pravovedeniia. (3 (64)), 88-94. Available from: doi:10.12737/arti-cle_593fc343c391 e2.71878517. (In Russian).
Fukuiama, F. (2004). Konets istorii i poslednii chelovek [The End of History and the Last Man]. Moscow. 588 p. (In Russian). Kashin, V. B. (2023) First Year of the Great War. Rossiia v globalnoi politike. (3), 10-21. Available from: doi:10.31278/1810-6439-2023-21-3-10-21. (In Russian).
Khantington, F. (2004). Kto my? Vyzovy amerikanskoi natsionalnoiidentichnosti [Who are We? The Challenges to American National Identity]. Moscow. 635 p. (In Russian).
Khofman, E. (2003). Sopri etu knigu! Kak vyzhivat i srazhatsia v strane politseiskoi demokratii [Grab This Book! How to Survive and Fight in a Country of Police Democracy]. Moscow. 236 p. (In Russian).
Khristoforov, V. S. (2018). Ekho vystrela v Smolnom: istoriia rassledovaniia ubiistva S.M. Kirova po dokumentam TsK KPSS [The Echo of a Shot in Smolny: the History of the Investigation into the Murder of S.M. Kirov According to the Documents of the Central Committee of the CPSU]. Otechestvennye arkhivy. (2), 110-114. (In Russian).
Markuze, G. (2003) Odnomernyi chelovek [One-Dimensional Man]. Moscow. 332 р. (In Russian). Shaer, R. A. (2018). Srazhaiushchaiasia Siriia [Fighting Syria], Moscow. 360 p. (In Russian).
Shakleina, T. A. (2022) Turning Point in Global Development. Will the West Keep Its Predominant Influence on World Order in the 21st Century? Mezhdunarodnye protsessy. (4), 6-22. Available from: doi:10.17994/IT.2022.20.4.71.2. (In Russian).
Информация об авторе И.Л. Морозов - доктор политических наук, профессор кафедры государственного управления и менеджмента Волгоградского института управления - филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, Волгоград, Россия. https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=644786
Конфликт интересов:
автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author I.L. Morozov - D.Phil. in Political Science, Professor, Department of Public Administration and Management, Volgograd Institute of Management - Branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Volgograd, Russia.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=644786
Conflicts of interests:
The author declares no conflicts of interests
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 23.05.2023; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 20.06.2023; Принята к публикации / Accepted for publication 18.07.2023.
Автором окончательный вариант рукописи одобрен.
